Протопресвитеръ Михаилъ Помазанскій – ХРИСТОСЪ, ЦЕРКОВЬ И ПРАВОСЛАВІЕ.

Православное ученіе о единствѣ, святости, вселенскости и апостольскомъ происхожденіи Церкви Христовой.

(О католическихъ заблужденіяхъ въ толкованіи четырехъ свойствъ Церкви.)

Пришествіе на землю Спасителя рода человѣческаго совершено было тогда, когда почти вся цивилизованная часть человѣчества составляла одно государственное цѣлое въ формѣ Римской имперіи, какъ носительницы вмѣстѣ власти и временной культуры. Верховная власть принадлежала Римскому монарху, и государственнымъ оффиціальнымъ языкомъ былъ языкъ латинскій. Представительство наслѣдственной духовной культуры принадлежало ряду греческихъ городовъ во главѣ съ Аѳинами, и носителемъ ея былъ греческій языкъ. И власть и культура имѣли силу объединяющую. Такъ и въ исторіи первохристіанства: на сторонѣ римской объединеніе представлялось основаннымъ на волевомъ элементѣ души, характера принудительнаго; на другой сторонѣ сознаніе единенія покоилось на христіанскихъ чувствахъ «вѣры, надежды и любви», какъ это изобразилъ, въ художественной формѣ, апостолъ Павелъ въ тринадцатой главѣ своего перваго посланія къ Коринѳянамъ, – покоилось на новой христіанской культурѣ, – и первоначальнымъ языкомъ ея явился языкъ греческій. Это – языкъ четырехъ Евангелій, всѣхъ апостольскихъ посланій, Апокалипсиса и общей устной проповѣди апостоловъ, представленной въ книгѣ Дѣяній Апостольскихъ, равно какъ и языкъ самой книги Дѣяній.

Такъ по разному шло представленіе идеи единства Церкви Христовой, а вмѣстѣ и другихъ трехъ свойствъ Церкви, указанныхъ въ Символѣ Вѣры, – по своему въ Западномъ Римскомъ мірѣ, и по иному – въ Восточномъ, Православномъ. Въ этомъ отношеніи намъ даетъ хорошее историческое представленіе книга Н. Н. Воейкова «Церковь, Русь и Римъ», изд. 1983 г. Мы же здѣсь ниже помѣщаемъ статью о названныхъ свойствахъ Церкви.

* * *

Предложить тему о Церкви въ ея православномъ пониманіи побудила насъ современная дѣятельность римо-католиковъ, направленная противъ Православія, въ особенности среди славянъ. Вообразивши, что нашъ народъ слѣпо лишь привязанъ къ славянскому языку, къ богослуженію, что это собственно привязанность къ обрядамъ и внѣшнимъ формамъ церковной жизни, что онъ не знаетъ своего Православія въ его внутреннемъ значеніи, дѣятели «неоуніи» рѣшили дѣйствовать двойнымъ способомъ. Съ одной стороны, создавъ такъ называемый восточный обрядъ католичества, они переняли у Православной Церкви и стараются, какъ умѣютъ, въ точности копировать наше богослуженіе и внѣшнія формы – такъ, чтобы народъ не замѣчалъ, что онъ, переходя въ католичество, что-нибудь замѣтно измѣняетъ. Съ другой стороны, работа направлена на то, чтобы у тѣхъ, кто приметъ унію, вынуть православную душу, иначе говоря, чистыя его православныя вѣрованія, и подвести вмѣсто нихъ, взамѣнъ ихъ римо-католическія. Для этого второй задачей является подорвать въ народѣ православномъ вѣру въ истинность Православной Церкви и въ чистоту ея догматовъ.

Забываютъ тѣ, кто ведетъ все это дѣло, что въ Православіи богослуженіе – это вовсе не внѣшность, не одежда церковной жизни, не обрядъ (въ значеніи рядить, наряжать; значитъ, не нарядъ, позволяющій перемѣнить себя), а нѣчто гораздо большее. Это – сама жизнь православная, это – его содержаніе, оно неотъемлемо отъ него такъ, какъ неотъемлемо тѣло отъ души, пока человѣкъ живетъ на землѣ. Въ каждой части православного богослуженія, можно бы сказать, въ каждомъ пѣснопѣніи и молитвѣ, – а ихъ мы насчитываемъ болѣе 50-ти тысячъ, – отразился духъ Православія, его высокое богословіе и цѣлостное міровоззрѣніе: каждое «Господи помилуй» дышетъ православнымъ сознаніемъ, не совпадающимъ съ католическимъ. Такимъ образомъ, Риму слѣдовало бы, перенимая себѣ наше богослуженіе, брать его вмѣстѣ съ его душой, то есть, со всѣмъ православнымъ церковнымъ міровоззрѣніемъ, далекимъ отъ католическаго; но онъ беретъ тѣло, удаливъ изъ него душу, наше богослуженіе соединяетъ съ новой психологіей, римо-католической, съ новыми догматами.

Перенимая – на первыхъ порахъ въ точности – православное богослуженіе, а также внѣшнюю сторону (вплоть до внѣшняго вида священника), римское духовенство, работающее для уніи, старается подорвать вѣру въ истинность Православной Церкви. Не имѣя возможности, по существу, сказать что-нибудь противъ чистоты вѣры православной, оно начинаетъ говорить о нашей догматической отсталости, поскольку мы не признаемъ новыхъ догматовъ Римо-католической церкви. Далѣе старается подорвать авторитетъ и унизить нашу іерархію, наше духовенство, и, наконецъ, доказать, что у насъ нѣтъ единства церковнаго, такъ какъ Православная Церковь не признаетъ единой главы Римскаго папы.

* * *

Если вы войдете въ протестантскую (лютеранскую или реформаторскую) кирху, или молитвенный домъ, вы увидите на переднемъ планѣ лишь возвышенное мѣсто для проповѣдника. Нашего алтаря тамъ нѣтъ. Весь залъ предназначенъ для вѣрующихъ, занятъ скамейками. Этотъ внѣшній видъ молитвеннаго зала соотвѣтствуетъ идеѣ, духовному содержанію, смыслу, который они вкладываютъ въ понятіе Церкви: Церковь для нихъ, по ихъ пониманію – это они сами вѣрующіе, тамъ присутствующіе, а съ ними невидимо пребывающій Христосъ; другихъ лицъ, другихъ участниковъ этого общенія духовнаго для нихъ не существуетъ.

Немногимъ отличается католическій храмъ. Здѣсь есть открытый алтарь – собственно только престолъ, передъ которымъ священникъ стоитъ теперь лицомъ къ народу, а не къ Востоку, есть и священныя изображенія, исполненные въ чувственной формѣ западной живописи.

Православный храмъ вноситъ новую идею. Значительная часть храма (восточная) отдѣлена иконостасомъ. Передъ вами въ иконостасѣ лики Спасителя, Богородицы, Апостоловъ и Святыхъ: Небесная Церковь. Иконостасомъ храмъ раздѣленъ на двѣ части одна для вѣрующихъ, какъ бы земная Церковь, другая – алтарь съ престоломъ и горнимъ мѣстомъ – какъ бы мѣсто у самаго небеснаго Престола Божія. Войдя въ храмъ, вы уже становитесь передъ ликами Святыхъ. Передъ вами далѣе горнія пространства алтаря, какъ бы горнія пространства неба, отдѣленныя отъ насъ завѣсой нашего тѣлеснаго существованія. Это – символъ, символъ великаго Дома Божія, Церкви Христовой, соединяющей въ себѣ земное и небесное, символъ, прекрасно выражающій апостольское ученіе о Церкви.

Апостолъ Павелъ такъ писалъ къ христіанамъ изъ евреевъ о ихъ вступленіи въ Христову Церковь: «Вы приступили къ горѣ Сіону и ко граду Бога живаго, къ небесному Іерусалиму и тьмамъ Ангеловъ, къ торжествующему собору и Церкви первенцевъ, написанныхъ на небесахъ, и къ Судіи всѣхъ Богу, и къ духамъ праведниковъ, достигшихъ совершенства, и къ Ходатаю Новаго Завѣта Іисусу» (Евр. 12, 22-24). Вступленіе въ Церковь Христову есть уже соединеніе не только со Христомъ, но и съ этими безчисленными сонмами ангеловъ, первенцевъ, написанныхъ на небесахъ, и праведниковъ, достигшихъ совершенства, при томъ соединеніе не формальное, не символическое, какое обозначаютъ сами по себѣ иконы, но реальное, живое, дѣйствительное, выражающееся въ молитвенномъ общеніи съ ними.

Для насъ чрезвычайно важно имѣть это непосредственное, живое сознаніе того, кто вообще находится въ Церкви Христовой. Это Небесная Церковь, прежде всего. Христова Церковь началась – въ небѣ сошествіемъ Христа во адъ и освобожденіемъ праведниковъ, а на землѣ – со дня Пятидесятницы, Сошествія Св. Духа на Апостоловъ. И кто въ нее вошелъ на землѣ, если не отвергнутъ Христомъ за недостоинство, останется въ ней и по смерти навсегда. И кто въ нее вошелъ на небѣ – Ангелы и ветхо-завѣтные праведники, получившіе благовѣстіе Самого Спасителя въ день Его смерти и сошествія во адъ, – принадлежатъ къ этимъ сонмамъ. И поэтому, такъ сказать, количественно – земная Церковь, т. е. вѣрующіе, живущіе въ данный тотъ или другой моментъ историческій на землѣ, представляетъ собою лишь небольшую часть всей Церкви Христовой. Эта мысль обильно и образно представлена въ писаніяхъ Апостола Павла. Христосъ – Единый Пастырь, Церковь – Едино Стадо (Іоан. 10, 15). Еще: Церковь – небесный городъ, гдѣ христіане, живущіе на землѣ, «сограждане Святымъ и свои Богу» (Еф. 2, 19). Далѣе: Церковь – домъ Божій, гдѣ Христосъ – краеугольный камень (Еф. 2, 20 и др.). Но чаще всего: Христосъ – Глава, Церковь – Тѣло Его. Христосъ «превыше всякаго начальства и власти и силы и господства и всякаго имени, именуемаго не только въ семъ вѣкѣ, но и въ будущемъ...». «Глава, выше всего, Церкви, Которая есть тѣло Его, полнота Наполняющаго все во всемъ» (Еф. 1, 23). Церковь дана «въ устроеніе полноты временъ, дабы все небесное и земное соединить подъ Главою Христомъ» (Еф. 1, 10).

Необходимо отмѣтить двѣ черты въ этихъ образахъ Церкви. Первая, – что церковное единство должно быть не только духовнымъ, но и внѣшнимъ: «одно тѣло и одинъ духъ». Мы и тѣлесно принадлежимъ къ Церкви: «Не знаете ли, что тѣла ваши суть храмъ живущаго въ васъ Святаго Духа..., и вы не свои?» (1 Кор. 6, 19). Наше жительство на небесахъ, откуда мы ожидаемъ Спасителя, Господа Іисуса Христа, «Который уничиженное тѣло наше преобразитъ такъ, что оно будетъ сообразно славному Тѣлу Его, силою, которою Онъ дѣйствуетъ и покоряетъ Себѣ все» (Фил. 3, 20-21). Вторая черта, – что Церковь не завершена, ея строительство не замкнуто, оно продолжается. Въ зданіи Церкви Христосъ – краеугольный камень, «на которомъ все зданіе, слагаясь стройно, возрастаетъ въ святый храмъ въ Господѣ» (Еф. 2, 21). Въ тѣлѣ Церкви Христосъ – Глава, изъ «Которой все тѣло, составляемое и совокупляемое посредствомъ всякихъ взаимно скрѣпляющихъ связей, при дѣйствіи въ свою мѣру каждаго члена, получаетъ приращеніе для созданія самого себя въ любви» (Еф. 4, 16); – или въ другомъ мѣстѣ: «отъ котораго все тѣло составами и связями будучи соединяемо и скрѣпляемо, растетъ возрастомъ Божіимъ» (Колос. 2, 19), – «да не падша и облѣнившеся, но бодрствующе и воздвижены въ дѣланіи обрящемся готовы въ радость и божественный чертогъ славы Его совнидемъ» (наша утренняя молитва по св. Василію Великому). Церковь получаетъ, такъ сказать, матеріальное приращеніе въ живущихъ на землѣ людяхъ и возрастаетъ духовно во взаимообщеніи совершенствованія.

Таково новозавѣтное ученіе о небесно-земной Церкви Христовой. Поскольку выраженіемъ этой идеи Церкви является храмъ постольку, уже начиная съ мѣста богослуженія и обрядовъ церковныхъ, нельзя говорить о безразличномъ значеніи обряда для вѣроученія.

Здѣсь приведенъ рядъ мѣстъ изъ апостольскихъ посланій, общеизвѣстныхъ для читающихъ слово Божіе, чтобы подчеркнуть со всею очевидностью, что понятіе Церкви Божіей не ограничивается землей, земной Церковью, и что всѣ опредѣленія Церкви, данныя въ Символѣ Вѣры, относятся къ Церкви Христовой во всей ея всемірной совокупности.

Какъ мы знаемъ изъ Символа Вѣры, Церковь есть предметъ вѣры христіанской. Въ Никео-Царьградскомъ Символѣ указано четыре предмета вѣры: 1) «Вѣрую во Единаго Бога Отца...» 2) «И во Единаго Господа Іисуса Христа...» 3) «И въ Духа Святаго...» и 4) «И во Едину Святую Соборную и Апостольскую Церковь». Далѣе въ Символѣ есть еще одно «исповѣданіе», или признаніе: «Признаю одно Крещеніе во оставленіе грѣховъ», – и два предмета надежды: воскресеніе мертвыхъ и будущая жизнь. Итакъ, Церковь есть одинъ изъ четырехъ главныхъ предметовъ христіанской вѣры.

Что произойдетъ, если мы приложимъ 9-й членъ Символа Вѣры только къ земной Церкви? А вотъ что. Если мы признаемъ, что признаки Церкви и само понятіе Церкви, данные въ Символѣ Вѣры, касаются въ основѣ своей Церкви земной, – иначе, говоря, если напримѣръ, признаемъ, какъ это мы слышимъ изъ устъ католическихъ проповѣдниковъ: что единство Церкви заключается въ единой ея главѣ, Римскомъ епископѣ, а вселенскость – въ ея сравнительно наибольшемъ распространеніи по земному шару, – то, значитъ, только земная Церковь есть предметъ вѣры, а вселенская небесно-земная совсѣмъ не является предметомъ Символа Вѣры; вѣрить въ нее не составляетъ важнаго, существеннаго пункта въ міровоззрѣніи христіанина, нужно вѣрить только въ Церковь земную.

Но тогда насъ спросятъ: а относятся ли все-таки свойства всей Христовой Церкви въ Символѣ Вѣры къ частямъ Церкви Христовой, значитъ и къ Церкви земной, какъ одной Ея части? Мы должны отвѣтить: да, несомѣнно, относятся, но относятся такъ же, какъ свойства, принадлежащія цѣлому хлѣбу, принадлежатъ каждой его части. Эти свойства принадлежатъ частямъ въ томъ же смыслѣ, въ какомъ онѣ принадлежатъ цѣлому. Было бы противно здравому смыслу, если слова, говорящія въ Символѣ о Церкви, понимать въ одномъ смыслѣ по отношенію къ Церкви всеобщей (земной и небесной), и тѣ же самыя слова понимать въ отношеніи къ Церкви земной въ другомъ смыслѣ: вкладывать въ одни и тѣ же слова – какъ единство или вселенскость – въ одномъ случаѣ одно содержаніе, а въ другомъ случаѣ другое.

Дальнѣйшей нашей задачей является представить – а) какъ въ православномъ церковномъ сознаніи понимаются признаки Церкви – единство, святость, вселенскость и апостольство – въ отношеніи Церкви Христовой въ цѣломъ, и б) какъ въ томъ же смыслѣ они сознаются въ отношеніи земной ея части. При этомъ, такъ какъ наше богословіе самымъ безспорнымъ и возвышеннымъ образомъ представлено въ матеріалѣ богослужебномъ, и такъ какъ богослуженіе давно, но опредѣленно и твердо отвѣтило на многіе вопросы, въ которыхъ, въ свое время, даже наше русское теоретическое богословіе колебалось между Католичествомъ и Протестантствомъ, будемъ въ частности пользоваться и свидѣтельствомъ нашего богослуженія. Богослужебное свидѣтельство важно потому, что подтверждаетъ уже высказанную мысль: кто принимаетъ нашъ «обрядъ», тотъ долженъ принимать соединенныя съ нимъ вѣрованія и понятія.

ЦЕРКОВЬ ЕДИНАЯ.

Церкви Православной брошенъ упрекъ въ томъ, что въ ней нѣтъ единства. Нужно помнить, что въ періодъ Вселенскихъ Соборовъ, и до самого отдѣленія Римской Церкви отъ Восточной, существовало пять патріарховъ: Іерусалимскій, Антіохійскій, Александрійскій, Константинопольскій и Римскій. Отдѣленіе Римскаго патріархата изъ-за вражды противъ Константинополя было отдѣленіемъ одного изъ четырехъ, одного патріархата Западнаго отъ единства съ 4-мя Восточными. Эти патріархаты, за исключеніемъ Константинопольскаго, находились къ моменту раскола подъ игомъ народовъ магометанскихъ – арабовъ, турокъ, переживали періодъ очень тяжелый. Христіанскій Востокъ грѣшно было бросить-оставить. Римскій патріархатъ его оставилъ. Но единство между четырьмя патріархатами сохранялось въ теченіе всего тысячелѣтняго періода до настоящаго времени, и сохраняется теперь. Римъ ушелъ одинъ. Не будемъ перечислять новыхъ народовъ, прежде всего славянскихъ, принявшихъ христіанство отъ Востока, ставшихъ православными и вступившихъ въ непрерываемое единеніе въ этими патріархатами. О насъ ли послѣ этого нужно говорить, что у насъ нѣтъ единства? Не въ Восточной ли Церкви сохранился духъ единства? «Гдѣ духъ Господень, тамъ и свобода» (2 Кор. 3, 17), говоритъ Апостолъ. Христіанская миссія Церкви Православной Восточной, какъ, напримѣръ, миссія свв. Кирилла и Меѳодія, несла свободу. Новыя Церкви входили въ составъ Церкви, какъ младшіе, но равные члены семьи Церквей. Такъ исторически создалась внѣшняя свобода и самостоятельность отдѣльныхъ Православныхъ Церквей, при внутреннемъ единствѣ ихъ на Востокѣ; и наоборотъ – централизація, соединенная съ господствомъ Рима, на западѣ, въ Католической церкви.

Какъ извѣстно, идея единства Церкви неизмѣнно и догматически въ Римо-католическомъ костелѣ связана съ Римомъ. Масса возраженій, показывающихъ неосновательность этого связыванія, сдѣланныхъ на прямомъ основаніи слова Божія, основанныхъ на исторіи, на святоотеческихъ матеріалахъ и просто на общечеловѣческой логикѣ, высказана, написана по поводу такого истолкованія единства Церкви. Римо-католическая церковь возвела въ догматъ, то есть, въ число основныхъ истинъ вѣры, ученіе о городѣ: что Римъ есть центръ христіанства на землѣ; съ городомъ, съ территоріей связала не только идею главенства одного лица въ Церкви на землѣ, но и непогрѣшимость этого лица, епископа города Рима. Римъ – собственно канонизированъ и догматизированъ, хотя и сказано: «не имамы здѣ пребывающаго града, но грядущаго взыскуемъ» (Евр. 13, 14).

Римъ не можетъ не признавать, что Церковь Христова Едина, потому что у нея Единая Глава Господь Іисусъ Христосъ. Онъ есть Глава Тѣла Церкви. Но Римъ требуетъ, чтобы у Церкви былъ видимый глава-папа.

Въ умѣ вырисовывается въ своемъ родѣ діалогъ,

О какой Церкви Единой говоритъ 9-й членъ Символа Вѣры: обо всемъ ли Тѣлѣ Его Церкви или только о земной Церкви? Если только о земной, то значило бы, что Символъ Вѣры ограничиваетъ свое требованіе вѣрить только видимой Церкви, не требуя отъ христіанина вѣры въ невидимую Церковь, вмѣщающую въ себѣ небесный Іерусалимъ и Церковь первенцевъ, написанныхъ на небесахъ? Но вѣдь ради такой вѣры въ Невидимую Апостолъ Павелъ далъ цѣлый трактатъ о вѣрѣ въ ХІ-й главѣ посланія къ Евреямъ. Если же слова Символа Вѣры относятся и къ Церкви Небесной, иначе говоря – ко всему небесно-земному Тѣлу Христову, – тогда можно ли допустить, что Христосъ поставилъ главой его земную главу?

Намъ говорятъ:

– Апостолъ Петръ былъ поставленъ главой только Церкви на землѣ. Такое главенство принадлежитъ наслѣдникамъ Апостола римскимъ епископамъ. Небесная же глава ея Христосъ.

Въ какомъ смыслѣ? Намъ, очевидно, отвѣтятъ:

– Въ томъ, что Онъ проникаетъ всю Церковь; всѣ ея нити, всѣ связи, идущія отъ каждаго вѣрующаго, изъ его сердца, направлены къ Спасителю, сходятся въ Немъ. Здѣсь единство Церкви остается однимъ и тѣмъ же: Христосъ – Невидимая Глава Церкви, а папа – видимая. Центръ же одинъ – Христосъ.

Тогда догматъ о возглавленіи Церкви земной главой есть отвлеченіе вниманія отъ главнаго къ второстепенному, вопреки сказанному Господомъ: «Азъ есмь съ вами во вся дни до скончанія вѣка. Аминь». Однако только о таинствѣ Евхаристіи – какъ мы научены Самимъ Господомъ – подъ видимымъ совершается невидимое, подъ Хлѣбомъ намъ предлагается Самъ Христосъ. Въ такомъ ли смыслѣ нужно понимать главенство Христово при видимой главѣ Церкви?

Намъ говорятъ – Есть прямыя слова Спасителя: «Ты еси Петръ, и на семъ камени созижду Церковь Мою». Апостолъ Петръ есть основаніе Церкви. – Отвѣчаемъ – Православная Церковь понимаетъ здѣсь твердость вѣры во Христа у ап. Петра; на этой твердынѣ, на непреложности самого исповѣданія Апостола строится зданіе Церкви. Но въ римскомъ ученіи трудно согласиться съ другимъ. Если Апостолъ основаніе, то какъ онъ – глава? Апостолъ возглавляетъ, потому что на немъ стоитъ Церковь? Да, Христосъ есть и Камень краеугольный и Глава. Христосъ – во всемъ. «Всяческая и во всемъ Христосъ». Онъ все проникаетъ, Онъ – Альфа и Омега, Начало и Конецъ, Вершина и Основаніе. Можно ли это сказать о человѣкѣ, хотя бы и Апостолѣ?

Нельзя не обратить вниманія еще на то, что римское толкованіе указанныхъ только что словъ Христа изъ Матѳ. 16, 18 («на семъ камени созижду Церковь Мою») встрѣчаетъ непреодолимое препятствіе въ словахъ двухъ Апостоловъ – Павла: «Никто не можетъ положить другаго основанія, кромѣ положеннаго, которое есть Іисусъ Христосъ» (1 Кор. 3, 11), и самого Петра: Христосъ есть «камень краеугольный, избранный, драгоцѣнный»... «Приступая къ Нему, камню живому ..., – пишетъ Апостолъ Петръ, – и сами, какъ живые камни, устрояйте изъ себя домъ Божій, священство святое» (1 Петра 2, 6, 4-5). Обходя это, поставленное въ упоръ, затрудненіе, богословы римскіе объясняютъ, что Петръ – собственно «скала», «орока», на которой стоитъ земная Церковь; за нимъ, въ качествѣ его преемниковъ, такой орока, скалой являются папы, епископы Рима.

Но какъ же тогда Христосъ есть Краеугольный Камень Церкви?

Такъ какъ нельзя допустить, что Христосъ – Камень, лежащій на скалѣ – Апостолѣ Петрѣ и папѣ, ибо это не соотвѣтствуетъ сравнительному достоинству человѣка и Бога Слова, то остается допустить, что Христосъ только мистическое основаніе Церкви, а папа – видимое, реальное, и можетъ быть наоборотъ: Христосъ дѣйствительное, а папа только видимое. Богословы католическіе такъ и толкуютъ: Христосъ – глава мистическая, а папа... видимая. Вдуматься нужно въ смыслъ этихъ терминовъ. Значитъ, папа мистическаго значенія не имѣетъ? Значитъ, духовно-благодатнаго единства онъ въ Церковь не привноситъ? Что значитъ слово «видимая» глава? Кажущаяся? Бываютъ двѣ стороны одного предмета: невидимо-внутренняя и видимая. Въ такомъ, что ли, смыслѣ это нужно понимать? значитъ папа и Христосъ двѣ стороны одного предмета?

Такъ или иначе, но признаніемъ главы въ Римѣ нарушается идея единства Церкви. Церковь земная безъ небесной становится самодовлѣющей, законченной отъ низу до верху организаціей, нуждающейся только въ мистическомъ сообщеніи Христомъ и Его Духомъ благодати Божіей. Это организація, лежащая основаніемъ въ Петрѣ или папѣ и имѣющая въ Петрѣ или папѣ свое завершеніе. Рядомъ съ ней есть мистическая Церковь, имѣющая свое основаніе въ Господѣ Іисусѣ Христѣ и въ Немъ свое завершеніе. Получается два духовныхъ зданія. Единство Церкви нарушено.

Когда римскіе богословы переходятъ къ критикѣ православнаго ученія о Церкви, то они обычно пишутъ и говорятъ, что православное богословіе смѣшиваетъ два понятія – Церковь мистическая и Церковь видимая. Обвиненіе по существу неправильное. Выработанные католическимъ богословіемъ спеціальные термины, ему нужные, не отвѣчаютъ православному пониманію предмета: такого дѣленія провести нельзя. Іерархія, напримѣръ, или таинства – предметы мистическіе или видимые? Съ одной стороны, они видимые, съ другой мистическіе. Если говорить даже о молитвенномъ общеніи въ Церкви, то оно, будучи мистическимъ, есть въ то же время и внѣшнее. Оно выражается во внѣшнихъ движеніяхъ при молитвѣ, въ лобызаніи священныхъ изображеній, всѣ таинства совершаются посредствомъ видимыхъ дѣйствій, пріобщеніе Тѣла и Крови Христовыхъ совершается въ видимомъ принятіи пресуществленныхъ хлѣба и вина. Православіе насквозь проникнуто реализмомъ, единствомъ тѣлеснаго и духовнаго.

Но, если Церковь, дѣйствительно, Едина, если мы – одно Тѣло съ Господомъ и Его Святыми, то и единство наше, прежде всего, и по существу есть духовное. Единство это выражается въ общеніи съ невидимой Церковію небесной и въ братолюбіи и молитвенномъ общеніи между собой живущихъ на землѣ. Въ этомъ жизнь Церкви, а не во внѣшней, хотя бы и идеально придуманной организаціи.

Нѣкоторые католическіе богословы утверждаютъ, что православные богослужебныя книги, подобно латинскимъ, содержатъ нѣсколько упоминаній о Церкви, какъ о мистическомъ организмѣ Христовомъ. Можно выразить только крайнее удивленіе по поводу такого утвержденія. Вѣдь, все богослуженіе есть единая мысль о духовномъ организмѣ Христовомъ, если не понимать мистическій организмъ въ какомъ-то спеціальномъ значеніи. Когда, мы живые, молимся Христу Спасителю: «Молитвами Рождшія Тя, Христе, мученикъ Твоихъ, и апостолъ, и пророкъ, святителей, преподобныхъ и праведныхъ, и всѣхъ святыхъ, усопшія рабы Твоя упокой» (Октоихъ гл. 6, пятокъ веч., богор.), – когда мы, живые, чрезъ Святыхъ обращаемся ко Христу съ молитвой объ умершихъ, то развѣ это не достаточное, исчерпывающее, упоминаніе о мистическомъ организмѣ Христовомъ? А развѣ не о мистическомъ организмѣ говорятъ эти слова: «Мучениковъ молитвами въ мирѣ глубоцѣ Церковь Твою, жительство Твое, Богородицею соблюди, Многомилостиве»?... (Нед. всѣхъ святыхъ. Кондакъ по 6 пѣсни канона). Развѣ не о реальномъ общеніи небесной и земной Церкви говорятъ другія пѣснопѣнія въ храмѣ: «Иже по всей земли мучившійся и на небеса преселившіися, иже страсти Христовы подражавшій, и страсти наши отъемлющіи, здѣ днесь собираются, перворожденныхъ показующе Церковь, яко горнія (Церкве) образъ содержащую и Христу вопіющую: Богъ мой еси Ты» (Ibid., икосъ)? Или: «Дѣва днесь предстоитъ въ церкви (въ храмѣ), и съ лики святыхъ за ны молится Богу...» (Покровъ Пресв. Богородицы, кондакъ). Ни одного момента, можно сказать, нѣтъ безъ мысли о всемъ тѣлѣ Церкви, – не о Господѣ Іисусѣ Христѣ только, но именно о всей Церкви. Ни одна почти ектенія о живыхъ не обходится безъ напоминанія о небесныхъ: «Пресвятую, Пречистую, Преблагословенную, Славную Владычицу нашу Богородицу и Приснодѣву Марію со всѣми святыми помянувше...», «Вся святыя помянувше, паки и паки миромъ Господу помолимся...». Каждая молитва, отпустъ послѣ богослуженія: «Христосъ, Истинный Богъ нашъ, молитвами...» (перечисленіе святыхъ) есть мысль о единствѣ церковномъ. Небо и земля соединяются, теряется грань между ними: «Тя неизреченно соединившаго съ небеснымъ, Христе, земная и едину Церковь совершивша ангеловъ и человѣковъ, непрестанно величаемъ» (служба 8 нояб. Ангеламъ. Канонъ, п. 9, тр. 2). Земные становятся небесными, небесное сходитъ на землю: «Земныя ангелы, небесныя человѣки... похвалимъ святители» (Стих. на Гос. воззв. 30 янв. Трехъ Святителей).

Земная Церковь молится небесными молитвами: «Слава въ вышнихъ Богу и на земли миръ, въ человѣцѣхъ благоволеніе», – это пѣснь Ангеловъ изъ Евангелія. «Святъ, Святъ, Святъ Господь Саваоѳъ» – пѣснь Серафимовъ: «Съ сими блаженными силами» и мы поемъ пѣснь, и молимся. «Святый Боже, Святый Крѣпкій, Святый Безсмертный» – это ангельская пѣснь, отъ древнихъ временъ въ литургію введенная; «Сотвори со входомъ нашимъ входу святыхъ ангеловъ быти» – молится священникъ во время малаго входа. «Нынѣ силы небесныя съ нами невидимо служатъ»... – на Преждеосвященной литургіи.

Нужно замѣтить, что эта идея единства и общенія съ небесной Церковію безвозвратно потеряна протестантствомъ, отвергнувшимъ призываніе святыхъ; протестантство тѣмъ самымъ отдѣлило себя отъ Церкви, обращаясь непосредственно и только къ Богу и къ Христу Спасителю. Но то же сознаніе единства и общенія должно затрудняться и въ римо-католичествѣ – тѣмъ, что, такъ сказать, сводъ Церкви земной для нихъ закрытъ земнымъ завершеніемъ въ видѣ папства, что сводъ этотъ не открывается свободно въ небо.

Но, можетъ быть, молитвенная мысль православныхъ, возносясь въ небо, теряетъ изъ виду земную Церковь? Нѣтъ, она не порываетъ связи и единства съ живущими на землѣ и съ частями земной Церкви. «Сами себе, и другъ друга, и всю жизнь нашу Христу Богу предадимъ», – здѣсь уже мысль о другихъ ближнихъ на землѣ. «Возлюбимъ другъ друга, да единомысліемъ исповѣмы»..., «И даждь намъ едиными усты и единѣмъ сердцемъ славити и воспѣвати»... Возносится молитва о всѣхъ братіяхъ, о далекихъ и близкихъ, «о всѣхъ и за вся».

Далѣе. Молитва не замыкается въ предѣлахъ одной Помѣстной Церкви, а возносится о всѣхъ Помѣстныхъ православныхъ «Церквахъ». «О благостояніи Святыхъ Божіихъ Церквей»..., «Его же даруй Святымъ Твоимъ Церквамъ»..., «Тѣхъ молитвами подаждь миръ Церквамъ Твоимъ» (Нед. всѣхъ св., стих. на литіи). «Радуйся, Сіоне Святый (т. е. городъ Іерусалимъ), мати Церквей, Божіе жилище» (Октоихъ гл. 8, субб. веч. ст. на Госп. воззв.). Достойно вниманіе это древнелитургическое множественное число – «Церквамъ», «Церквей», говорящее о томъ, что централизація земной Церкви не представляетъ собою существеннаго элемента въ строеніи земной Церкви, говорящее о Церквахъ-семьяхъ, имѣющихъ свободное общеніе между собой и съ небесной Церковію. – Наконецъ, въ богослуженіи, какъ и въ богословіи, сама по себѣ земная Церковь объединяется общимъ именемъ единой Церкви, въ единственномъ числѣ. «Утверди православіемъ Церковь Твою, Христе»... (Октоихъ гл. 1, стих. на Госп. воззв.). «Небеснаго круга Верхотворче Господи и Церкве Зиждителю»... (Субб. веч.). «Отъ Христовы Церкве, преблаженніи (святители), отгнасте мысленные волки, жезломъ велѣній вашихъ; и сію окрестъ оградисте словесною твердостію и представисте ю Христу цѣлу и недвижимую (Служба обща святителемъ, стих. на Госп. воззв.): обратимъ вниманіе – не земная глава Церкви, а сами святители представили Христу Церковь цѣлу и недвижиму. Въ дѣйствительномъ, живомъ единеніи всѣхъ въ Церкви состоитъ единство церковное.

Какого же другого единства требуютъ Апостолы, говоря о Церкви, какъ не «единства въ союзѣ мира» (Еф. 4, 3)?..

Намъ говорятъ: нельзя жить однимъ духовнымъ единеніемъ, нужно и внѣшнее. Недостаточно «организма», нужна «организація».

Конечно, это такъ. Церковь организаціи не отрицаетъ. Организація есть, она тоже благодатная, ибо въ ея основѣ таинство священства. И эта организація тоже не только видимая, но и «мистическая». Есть потомъ еще «каноны» порядковъ жизни Церкви, еще есть Соборы, въ которыхъ есть также мистическій элементъ. Наконецъ, есть синоды, благочинія, есть распоряженія, расходованія денегъ и сборы денегъ. Есть въ земной Церкви свойства обыкновенныхъ общественныхъ или соціальныхъ организацій. Но эта внѣшняя организація власти въ Церкви есть простой результатъ потребностей жизни, она не относится къ догматамъ, не требуетъ обоснованія на самыхъ главныхъ словахъ Спасителя о Церкви, она сама находитъ себѣ формы, наиболѣе естественныя, соотвѣтствующія историческимъ условіямъ земнаго существованія.

Ни откуда не видно даже, что іерархія, какъ остовъ земной Церкви, обязательно требуетъ своего завершенія въ одномъ лицѣ. Совсѣмъ не обязательно, чтобы постройка – домъ-зданіе – требовала непремѣнно одного особаго пункта, въ которомъ она вся сходилась бы. Храмы, напр., бываютъ одноглавые и пятиглавые, и вообще многоглавые, но постройка остается единой, а храмы въ архитектурѣ выражаютъ идею Церкви. Сейчасъ существуетъ девять православныхъ патріарховъ, прежде было пять, а могъ бы быть и одинъ. Это обусловливается историческими условіями, цѣлесообразностью, свободной волей Церкви, – и не имѣетъ отношенія къ идеѣ единства Церкви. Апостолъ пишетъ: и Онъ поставилъ въ Церкви «однихъ апостолами, другихъ пророками, иныхъ евангелистами, иныхъ пастырями и учителями, къ совершенію святыхъ, на дѣло служенія, для созиданія Тѣла Христова, доколѣ всѣ придемъ въ единство вѣры и познанія Сына Божія, въ мужа совершеннаго, въ мѣру полнаго возраста Христова» (Еф. 4, 11-13). Не сказалъ Апостолъ: Онъ поставилъ одного (папу Римскаго или Петра) главой, а подъ нимъ однихъ апостолами, другихъ пастырями и учителями... Вотъ, и Апостолъ Петръ оставляетъ два посланія. Говоритъ ли онъ гдѣ нибудь о своей «власти»? «Я сопастырь и свидѣтель страданій Христовыхъ и соучастникъ въ славѣ, которая должна открыться»... И пастырямъ даетъ наставленіе: «Пасите Божіе стадо... не господствуя надъ наслѣдіемъ Божіимъ, но подавая примѣръ стаду» (1 Петр. 5, 1-3). Апостолъ Павелъ ставитъ на островѣ Критѣ епископомъ Тита. Развѣ онъ подчиняетъ его Петру? Нѣтъ: сдѣлай, «какъ я тебѣ указывалъ»... (Титу 1, 5). Онъ и самъ не подчиняется Петру, а обличаетъ его (Гал. 2, 14).

Насъ упрекаютъ, что у насъ, молъ, бываютъ случаи схизмы, или раздѣленія между отдѣльными народными Церквами, и даже внутри Церквей, напримѣръ, раздѣленіе среди архіереевъ русской эмиграціи. Что касается послѣдняго, то отвѣтимъ: «надлежитъ быть и раздѣленіямъ между вами, дабы открылись между вами искуснѣйшіе», какъ говоритъ Апостолъ. Что касается схизмъ, то онѣ возникаютъ на разныхъ почвахъ, – на почвѣ государственныхъ отношеній народовъ, какъ это было, напримѣръ, между греками и болгарами; какъ слѣдствія человѣческихъ страстей: стремленій къ власти, нарушеній заповѣдей и св. каноновъ; иногда вызываются искусственно врагами Церкви. А развѣ война двухъ, – католическихъ ли, православныхъ ли народовъ между собой, въ которой духовенство благословляетъ воюющія стороны, – не есть ли схизма?

На землѣ, въ условіяхъ земной жизни, вообще нѣтъ совершеннаго, идеальнаго единства любви. Но создаетъ ли его хотя бы и идеально продуманная и проведенная организація? Организація не создаетъ духа любви, но духъ любви подсказываетъ, какая должна быть организація. Не то достойно вниманія, что нѣтъ единства въ формѣ видимой главы, а то, что при ея отсутствіи есть въ Православной Церкви единство безъ принужденія, есть и единство вѣры, и единство духа, всеобщее, чрезъ всю исторію проходящее взаимное тяготѣніе христіанскаго православнаго міра – православныхъ народовъ другъ къ другу, выражающееся и внѣшне въ оказаніи взаимопомощи и дружбы, проявившееся ярко въ исторіи хотя бы Сербіи и Черногоріи.

У насъ не было, молъ, вотъ ужъ болѣе 1000 лѣтъ Вселенскаго Собора. – Что же изъ этого? Вселенскіе Соборы бывали результатами чрезвычайныхъ внутрицерковныхъ догматическихъ потрясеній. А у насъ 1000 лѣтъ потрясеній этихъ не было, А потрясенія въ Помѣстныхъ Церквахъ разрѣшались Соборами и притомъ многочисленными. Наконецъ, говорятъ намъ, что у насъ есть тоже «главы Церквей», только помѣстныхъ, у насъ есть «автокефаліи» – само-главія (кефали – голова). – Такъ, отвѣтимъ мы: мы возражаемъ не противъ «названія» папы главой Римской Церкви, а противъ возведенія въ догматъ папства. Мы называемъ фактическаго настоятеля митрополитальнаго монастыря или лавры «намѣстникомъ», т. е. замѣстителемъ въ монастырѣ митрополита или епископа; но мы не признаемъ никого «намѣстникомъ» Христа на землѣ. Дѣло не въ словѣ, а въ смыслѣ, влагаемомъ въ него. Дѣло не въ томъ, что въ Римской Церкви существуетъ монархическій принципъ: только его нужно считать вопросомъ внѣшней организаціи, не относящимся къ требованію вѣры, ибо по вѣрѣ единый нашъ Монархъ – Христосъ.

Церковь Едина. Ея единство, въ приложеніи къ Церкви въ цѣломъ, какъ Тѣлу Христову, или къ ея земной части, состоитъ въ одномъ, именно въ томъ, что у нея Единая Глава Христосъ. Свойство цѣлаго есть и свойство каждой части. Вотъ, почему истинная Церковь Православная Едина на землѣ. Таково пониманіе православное.

 

ЦЕРКОВЬ СВЯТАЯ.

Церковь свята. Когда на Божественной литургіи послѣ пѣнія «Отче нашъ» священникъ, возвышая дискосъ съ Тѣломъ Христовымъ, возглашаетъ «Святая святымъ», т. е. Святые Пресуществленные Дары – людямъ святымъ, достойнымъ, освященнымъ единствомъ съ Церковію, то народъ или хоръ отвѣчаетъ: «Единъ святъ, Единъ Господь, Іисусъ Христосъ, во славу Бога Отца». Здѣсь представленъ и источникъ святости и путь пріобрѣтенія святости, и различіе смысловъ слова «святость». Христосъ – единый источникъ святости Церкви. Вѣрующіе святы, ибо они освящены, или освящаются Имъ. Ихъ святость есть, правильнѣе, освященность; а въ собственномъ смыслѣ Единъ Господь. Свят. ап. Павелъ пишетъ: «Если начатокъ святъ, то и цѣлое; и если корень святъ, то и вѣтви» (Рим. 11, 16). Христосъ – лоза; члены Церкви – вѣтви. «Мужья, любите своихъ женъ, какъ и Христосъ возлюбилъ Церковь и предалъ Себя за нее, чтобы освятить ее, очистивъ банею водною, посредствомъ слова; чтобы представить ее Себѣ славною Церковію, не имущею пятна или порока, или чего-либо подобнаго, но дабы она была свята и непорочна» (Еф. 5, 27).

Такъ, не собственной силой святы, но освящены благодатію Христовою всѣ святые на небѣ – безчисленные сонмы Церкви небесной, съ которыхъ уже окончательно смыто все нечистое, которые просвѣтлены Свѣтомъ Христовымъ. Наконецъ, святы въ смыслѣ только освящаемости (не святости) живущіе на землѣ члены Церкви Христовой, никогда не свободные отъ пятенъ, отъ пороковъ, отъ грѣховности, пока они на землѣ.

Мы люди – матеріалъ, требующій освященія, освящающійся, претворяющійся. Но людямъ нужно быть достойными освященія, стремящимися къ чистотѣ, ибо – «Святая святымъ». «Кто ѣстъ и піетъ (Тѣло и Кровь Господни) недостойно, тотъ ѣстъ и піетъ въ осужденіе себѣ, не разсуждая о Тѣлѣ Господнемъ. Оттого многіе изъ васъ немощны и больны, и не мало умираетъ» (1 Кор. 11, 29-30).

Послѣднія слова о недостоинствѣ христіанъ ставятъ передъ нами вопросъ о принадлежности къ Церкви Христовой грѣшниковъ. Всѣ люди грѣшны, но далеко не всѣ когда либо вступившіе въ Церковь, но ведущіе недостойную жизнь и не поддерживающіе духовной связи съ Церковію, остаются въ ней. Можно сказать: далеко не всѣ, числящіеся по метрикѣ въ Церкви, принадлежатъ ей въ дѣйствительности. Въ разрѣшительной молитвѣ въ таинствѣ исповѣди священникъ молится о исповѣдавшемся: «Прости..., примири и соедини его Святой Своей Церкви». Значитъ, мы какъ бы – то входимъ въ Церковь, то отдаляемся отъ нея, выходимъ за ея предѣлы, благодаря своему недостоинству.

Какъ видимъ, святость Церкви земной есть нѣчто большее, чѣмъ обладаніе 7-мью таинствами. Святость есть непрерываемое общеніе съ небесной Церковію, единство тѣла церковнаго. Съ этой точки зрѣнія, стремленіе Римской Церкви завершить на землѣ свою цѣлостность видимой главой, превратиться въ самостоятельный организмъ земной Церкви – опасно тѣмъ, что оно отвлекаетъ мысль отъ близости къ намъ и нераздѣльности съ нами небесной Церкви. Тогда Церковь на землѣ является уже только хранительницей и совершительницей святыхъ таинствъ Божіихъ, а не подножіемъ Христовымъ въ единомъ царствѣ Его благодати.

Такимъ образомъ, по православному ученію, святость Церкви Единой всеобъемлющей – въ Ея Главѣ Господѣ. Такъ и святость земной Церкви заключается въ освященіи ея Единымъ Святымъ Господомъ, Ея Главой.

 

ЦЕРКОВЬ СОБОРНАЯ.

Православную Церковь обвиняютъ въ томъ, что она лишена соборности, требуемой Символомъ Вѣры. Католики говорятъ намъ, – соборность выражается въ томъ, что истинная церковь обнимаетъ всѣ народы и обряды и распространяетъ вѣру во всѣхъ уголкахъ земли. Качествами этими обладаетъ костелъ Католическій, а Православная Церковь ихъ не имѣетъ, такъ какъ она не имѣетъ монолитной организаціи (что уже является нарушеніемъ соборности), и, въ добавокъ, со времени раздѣленія Церквей (IX или XI в.), замерла на Востокѣ дѣятельность миссіонерская, кромѣ Америки и Японіи. – Это обвиненіе въ отсутствіи вселенскости заставляетъ насъ болѣе внимательно остановиться на этомъ третьемъ свойствѣ Церкви Христовой. Третье свойство Церкви, какъ извѣстно, въ славянскомъ текстѣ Символа Вѣры обозначено словомъ «Соборная». Такимъ словомъ перевели греч. слово «каѳолики» еще славянскіе первоучители свв. братья Кириллъ и Меѳодій; по крайней мѣрѣ, слово «Соборная» читается въ самыхъ древнихъ славянскихъ текстахъ Символа Вѣры. Болѣе простой переводъ былъ бы «всемірная» или «вселенская». Что сказать о славянскомъ терминѣ «Соборная»? Вотъ, что о немъ пишетъ одинъ русскій мыслитель: «Не посмѣю сказать: глубокое ли познаніе сущности Церкви, почерпнутое славянскими первоучителями изъ самыхъ источниковъ истины въ школахъ Востока, или еще высшее вдохновеніе, ниспосланное Тѣмъ, Кто Одинъ есть «Истина и Животъ», внушило передать въ Символѣ слово «каѳолическій» словомъ «соборный»; но утверждаю смѣло, что одно это слово содержитъ въ себѣ цѣлое исповѣданіе вѣры» (А. С. Хомяковъ, Богосл. соч., 313). Остановимся на этой мысли Хомякова. Будемъ имѣть въ виду Церковь небесную и земную – вселенскую; какъ многозначительно это выраженіе: «Соборъ Церкви», понятіе вмѣщающее въ себѣ Господа Христа и всѣхъ святыхъ и всѣхъ усопшихъ христіанъ и живущихъ на землѣ вѣрующихъ... «Соборъ», выражающій единство въ множествѣ!..

Въ новозавѣтныхъ книгахъ Церковь представлена, какъ Пастырь (Христосъ) и стадо; какъ зданіе; какъ государство, и какъ живой организмъ (Глава и Тѣло). Но есть еще чисто церковный, богослужебный образъ Церкви, особенно соотвѣтствующій православной идеѣ Собора Церкви небесно-земнаго. Представимъ себѣ образъ круга-диска, въ центрѣ котораго находится Христосъ. Христосъ окруженъ святыми и ангелами, они заполняютъ все главное пространство внутри круга. Только нижняя, «дольная» часть, «нижняя долина круга» занята членами земной Церкви и тѣми усопшими, о комъ Церковь молится. Этотъ образъ взятъ изъ нашей православной литургіи, – и этотъ фактъ опять таки показываетъ, какъ богато насыщено наше богослуженіе идеей Церкви. Совершая проскомидію, священникъ полагаетъ на дискосѣ, въ его центрѣ, Агнецъ, пресуществленіе котораго происходитъ на Литургіи; съ одной стороны Агнца – частицу въ честь Пр. Богородицы, со словами: «Предста Царица одесную Тебе»..; съ другой – частицы въ честь 1) Предтечи и всего сонма пророковъ, далѣе 2) сонма апостоловъ, 3) сонма святителей, 4) сонма мучениковъ и мученицъ, 5) сонма преподобныхъ подвижниковъ мужей и женъ, 6) сонма безсребренниковъ, 7) сонма равноапостольныхъ и всѣхъ святыхъ (семи сонмовъ въ девяти частицахъ). Внизу подъ Агнцемъ, наконецъ, полагаетъ частицы за живыхъ: за всякое епископство православныхъ и все священство и всю братію и вѣрныхъ, и частицы за усопшихъ. Здѣсь, такимъ образомъ, вся Церковь вокругъ Христа. Семь сонмовъ горней Церкви, и Церковь дольняя – Церковь живыхъ и усопшихъ. Чтобы представить всю Церковь, не упомянутъ только сонмъ – или сонмы – ангеловъ. Какъ видно по литургическимъ древнимъ матеріаламъ, въ церковно-богослужебной исторіи была попытка въ проскомидію внести и частицу въ честь ангеловъ, но не была принята. Почему? Безусловно потому, что вещественныя, видимыя частицы при Агнцѣ представляютъ на дискосѣ существъ во плоти, ангелы же безплотны, невидимы; за нихъ потому вещественныя частицы хлѣба и не вынимаются; но Церковь вѣритъ въ ихъ присутствіе при таинствѣ Евхаристіи, и эта вѣра выражается въ пѣсни херувимской: «яко да Царя всѣхъ подымемъ, ангельскими невидимо дориносима чинми», или на Преждеосвященной литургіи: «Нынѣ силы небесныя съ нами невидимо служатъ...».

Послѣ пресуществленія Св. Даровъ, стоя какъ бы предъ тѣлесно присутствующимъ Христомъ, священникъ снова возносится мыслью ко всей Соборной Церкви: «Приносимъ Ти сію словесную службу» о въ вѣрѣ почившихъ праотцахъ, отцахъ, патріархахъ, пророкахъ, апостолахъ, проповѣдникахъ, евангелистахъ, мученикахъ, исповѣдникахъ, воздержникахъ и о всякомъ духѣ праведномъ, въ вѣрѣ скончавшемся», «Изрядно о Пресвятѣй Пречистѣй»..., о Св. Іоаннѣ Пророкѣ, о всѣхъ святыхъ; объ усопшихъ; о живыхъ; о епископствѣ, священствѣ, діаконствѣ; о вселенной, о соборной и апостольской (земной) Церкви, о своемъ архіереѣ, о путешествующихъ, страждущихъ, о добротворящихъ и помогающихъ убогимъ, – и заканчиваетъ: «И даждь намъ единѣми усты и единѣмъ сердцемъ славити и воспѣвати»... Такъ почти перестаетъ существовать грань, раздѣляющая небо и землю, живыхъ и умершихъ, ищущихъ спасенія и достигшихъ его. Вотъ, что значитъ слово Каѳолическая-Вселенская, переведенное словомъ «Соборная».

Здѣсь, въ литургіи, упоминается и земная – «Соборная и Апостольская Церковь». Какъ и другія свойства, такъ то же свойство «соборности» присуще и земной Церкви, и снова этотъ послѣдній терминъ вполнѣ приложимъ къ ней, къ Церкви земной, въ томъ же смыслѣ. Онъ ясно обозначаетъ ея единство во Христѣ, обозначаетъ не стремленія отъ центра въ разныя стороны земли, а стремленіе православныхъ христіанъ всѣхъ концовъ земли къ центру; а центръ – не Римъ, но Христосъ.

О насъ говорятъ, что будто бы мы потому удерживаемъ терминъ Соборная, чтобы показать, что Церковь Православная руководится постановленіями «Соборовъ», а не папъ. Еще говорятъ, что въ этомъ словѣ предъ нашимъ сознаніемъ предносится, съ нимъ связывается «демократизмъ», даже умаленіе власти іерархіи, «соборность управленія» епархіями, а то и приходами. Нѣтъ, мы, православные, не понимаемъ этого термина такъ просто. Мы вообще не видимъ въ немъ указанія на способъ управленія въ Православной Церкви. Но правда: духъ соборности, присущій цѣлому, присущъ и каждой его части. И Соборъ, какъ Помѣстный, такъ и Вселенскій имѣетъ въ себѣ духъ соборности, т. е. ищетъ истины не въ авторитетности папы, не въ томъ, что скажутъ папскіе легаты, а молитъ Христа объ утвержденіи истины въ общемъ христіанскомъ сознаніи.

Говорятъ намъ, что «вселенскость Церкви должна выражаться въ томъ, что истинный Костелъ, или Церковь, обнимаетъ всѣ народы и обряды и распространяетъ вѣру во всѣхъ концахъ земли. И эти качества имѣетъ Костелъ Римо-католическій». Едва-ли, замѣтимъ въ отвѣтъ, можно придавать этому термину такое, такъ сказать, географическое значеніе. «Церковь была вселенской уже тогда, когда была въ колыбели; когда она вся заключалась въ тѣсной храминѣ, освѣтившейся въ Пятидесятницу огненными языками» (Хомяковъ). Такъ развѣ каѳоличность-вселенскость состоитъ въ распространенности? Церковь была и называлась вселенской и тогда «когда еще въ первое тысячелѣтіе торжествующее магометанство распростерло свои ястребиныя крылья отъ Пиринейскихъ горъ (Испаніи) до границъ Китая и заключило въ своемъ громадномъ обхватѣ маленькій міръ христіанъ» (Хомяковъ). – Скорѣе уже можно понимать каѳоличность земную – вселенскость – въ томъ смыслѣ, что Церковь предназначена обнять всю землю. Но это дѣло будущаго, и мы знаемъ, что христіанъ всѣхъ исповѣданій на земномъ шарѣ меньше, чѣмъ вмѣстѣ взятыхъ религій нехристіанскихъ.

Но вотъ, какъ бы то ни было, намъ заявляютъ, что со времени отдѣленія Римской Церкви на Востокѣ замерла миссіонерская дѣятельность. Такъ-ли?

Мы вспоминали, что ко времени раздѣленія Церкви (ІХ-ХІ вв.) весь православный міръ, Православный Востокъ, – за исключеніемъ одной все суживавшейся, со всѣхъ сторонъ угрожаемой врагами-арабами, турками, болгарами, славянами, Константинопольской-Византійской имперіи, – былъ залитъ исламомъ, магометанскими народами, шедшими съ мечемъ и огнемъ во имя Аллаха. Страны славянскія тогда еще не были просвѣщены христіанствомъ. Наконецъ, Христіанскій Западъ совсѣмъ отдѣлился отъ Христіанскаго Востока. И что же? Восточнымъ Православнымъ Христіанствомъ просвѣщаются какъ разъ съ этого момента новые народы и страны: Македонія, Болгарія, Моравія, Сербскій народъ, Валахія и Молдавія, наконецъ Русь. Балканы и весь новый православный міръ, кромѣ Руси, позже тоже попадаютъ подъ иго турокъ. Но миссія продолжается. Вѣка ХІ-ХІV это періодъ миссіи на глубокій сѣверъ и востокъ, въ область финовъ, чуди, черемисовъ, пермяковъ, вотяковъ и др. сѣверныхъ народовъ, до Бѣлаго моря на сѣверъ и до Урала на востокъ, Преп. Трифонъ Кольскій, свят. Стефанъ Пермскій, свят. Гурій, Варсонофій и Германъ Казанскіе, преп. Сергій и Германъ Валаамскіе, преп. Герасимъ Вологодскій, преп. Кириллъ Челмскій, преп. Лазарь Муромскій, Виленскіе мученики Антоній, Іоаннъ и Евстаѳій и многіе другіе имена святыхъ – развѣ не напоминаніе о великой православной миссіи? Съ конца ХVII-го вѣка начинается миссіонерская дѣятельность въ Сибири, которая къ ХVIII-му и XX-му вѣкамъ переходитъ на Дальній Востокъ. «Россія XIX-го вѣка – говорятъ намъ, – содержала только миссію на Аляскѣ и въ Японіи...». Нѣтъ, Православная Церковь Русская развивала большую миссію, только это миссія была преимущественно внутренняя, въ предѣлахъ русскаго государства, раскинутаго на огромномъ пространствѣ Сибири, съ десятками нарѣчій, съ пастушескими бродячими народами иноплеменными и дикими, жившими въ снѣгахъ Енисейской и Якутской областей, народами, для которыхъ нужно было создавать азбуку, языки которыхъ, не имѣвшіе даже своей азбуки, нужно было приводить въ форму, пригодную для литературнаго изложенія и богослуженія. Задачей Русской Церкви было, далѣе, поддержаніе полоненнаго православнаго Востока и славянства, и эту задачу она исполняла. Кромѣ того, въ ХІХ-мъ вѣкѣ возникла миссія въ Китаѣ, а въ ХХ-мъ вѣкѣ въ Пекинѣ была учреждена епископская каѳедра, просуществовавшая вплоть до маоистскаго коммунистическаго режима. Въ томъ же ХХ-мъ вѣкѣ учреждаются миссіи въ Кореѣ, Иранѣ, Сиріи и въ далекой Индіи.

Нынѣшнее русское разсѣяніе тоже есть великая миссія Православія, миссія, посѣвъ, которой даетъ уже свои обильныя плоды. Объ этомъ говорятъ многочисленные американскіе православные приходы въ Сѣверной Америкѣ, французскіе приходы во Франціи, множество новообращенныхъ въ – Южной Америкѣ, Австраліи, Германіи, Англіи, Италіи, Голландіи, Даніи. Греческая Церковь имѣетъ свои епархіи въ Восточной Африкѣ. Также множество новообращенныхъ являются прихожанами русскихъ православныхъ приходовъ за границей. Финская, Польская, Чешская Церкви – все это плоды современной миссіонерской дѣятельности Православной Церкви.

Говорятъ намъ, что миссія католическая есть во всѣхъ уголкахъ земли, что это есть исполненіе словъ: «Идите, научите всѣ народы». Но среди множества народностей Россіи активной католической миссіи не было, если не считать пропаганды среди группы русской аристократіи и то, преимущественно, въ концѣ ХVІІІ-го въ началѣ ХІХ-го вѣковъ. Или Римъ по особымъ причинамъ не имѣлъ возможности развить свою миссію? Если не имѣлъ возможности, то это показываетъ только, что въ дѣлѣ миссіи огромную роль играютъ внѣшнія условія. Куда направлялась католическая миссія? Въ страны колоніальныя. Миссія была тѣсно связана съ заморскими владѣніями католическихъ странъ. Франція, Италія, Испанія, Португалія, морскія державы, направляли своихъ людей въ свои колоніи и съ ними Римъ миссіонеровъ. Такъ благодаря связи съ Испаніей, Южная Америка стала въ значительной степени католической. Увы, замѣтимъ, это не помѣшало уничтоженію европейцами туземнаго населенія Америки, съ которымъ лицомъ къ лицу встрѣтился Колумбъ.

Послѣ порабощенія Россіи безбожниками и отдѣленія Польши отъ нея, католическая миссія стала активно бороться съ православными въ Польшѣ. Православное населеніе почти насильно обращалось въ унію, разрушались и закрывались православные храмы, разжигался религіозный антагонизмъ, а вмѣстѣ съ тѣмъ и національный. Въ Хорватіи, послѣ ея Отдѣленія отъ Сербіи въ 1941 г., было воздвигнуто жестокое гоненіе на православныхъ. Ихъ насильно пытались обращать въ католицизмъ. Съ 1941 по 1945 г.г. въ Хорватіи было разрушено католиками 243 православныхъ храма и уничтожено четверть всего православнаго духовенства, прочіе же священнослужители были сосланы въ концлагеря, гдѣ многіе погибли отъ жестокихъ условій.

Однако, не будемъ останавливать сейчасъ вниманія на этой трагической сторонѣ католической акціи, такъ больно отражающейся на нашемъ православномъ сознаніи: слишкомъ много объ этомъ нужно было бы говорить.

Каѳоличность-Вселенскостъ, или Соборность Церкви, какъ мы видимъ, вообще не можетъ быть сводима на значеніе наибольшей распространенности. Если говорить о психологіи прозелитизма, т. е. о стремленіи къ распространенію, то первое мѣсто нужно признать въ этомъ отношеніи за протестантствомъ, особенно, за новыми протестантскими сектами, распространившимися по всѣмъ странамъ свѣта, для которыхъ прозелитизмъ, стремленіе къ распространенію является, такъ сказать, душой ихъ. Если говорить о распространеніи Евангелія въ мірѣ, то наибольшее значеніе въ этомъ дѣлѣ принадлежитъ некатолическому Британскому Библейскому Обществу, распространившему Евангеліе дѣйствительно на всѣхъ языкахъ міра.

Но то обстоятельство, что Римская Церковь сдѣлала одно изъ свойствъ Церкви по Символу Вѣры – «каѳолики» – своимъ «именемъ», приложила его къ себѣ въ качествѣ собственнаго имени, показываетъ, что эту идею – всемірное, всемірнаго распространенія по земному шару – Римо-католическая церковь подняла какъ свое знамя. Восточная же Церковь, пользуясь наименованіемъ Единой Святой Соборной Апостольской Церкви на землѣ по праву своей принадлежности и единства съ Церковію небесною, избрала своимъ именемъ терминъ «Православная», выставивъ своимъ знаменемъ чистоту исповѣданія. Этой чистотѣ исповѣданія она и остается вѣрной до конца, сохраняя во всей неизмѣнности вѣроученіе Церкви семи Вселенскихъ Соборовъ и прежде всего ненарушимымъ Никео-Царьградскій Символъ Вѣры.

 

ЦЕРКОВЬ АПОСТОЛЬСКАЯ.

«Бывъ утвержденны на основаніи Апостолъ и Пророковъ, имѣя Самого Іисуса Христа краеугольнымъ камнемъ...» (Ефес. 2, 20). Названіе въ Символѣ Вѣры Церкви апостольской переноситъ нашу мысль къ этому Павлову сравненію Церкви Христовой съ постройкой, со зданіемъ. Оно показываетъ, въ какомъ смыслѣ Церковь называется апостольскою. Апостолы и Пророки съ ними – составляютъ фундаментъ всей Христовой Церкви. На этомъ фундаментѣ строительство продолжается и донынѣ, Церковь продолжаетъ «возрастать въ святый храмъ въ Господѣ», а Апостолы, какъ были, такъ и остаются «фундаментомъ», какъ и Христосъ остается Краеугольнымъ Камнемъ.

Съ Апостолами мы имѣемъ непосредственную историческую связь, чрезъ преемственное рукоположеніе іерархіи въ земной Церкви; имѣемъ и мистическую связь, въ молитвенномъ общеніи съ ними, какъ друзьями Христовыми.

Римо-католическіе богословы признаютъ за Православной Церковію апостольское происхожденіе. Но за то собственное ученіе, ученіе о Католической церкви, они строятъ такъ, что это ученіе не вполнѣ гармонируетъ со словами Символа Вѣры объ апостольской Церкви.

Чтобы понять, почему не вполнѣ гармонируетъ, примемъ во вниманіе одну историческую справку. Какъ извѣстно, послѣ отдѣленія Римской церкви отъ Восточныхъ Церквей весь Востокъ остался въ единствѣ Православія (не имѣемъ, конечно въ виду, старыхъ еретическихъ церквей на Востокѣ): въ Православіи остались древнія Церкви, основанныя Апостолами Іаковомъ, Павломъ, Іоанномъ и другими Апостолами. Къ Риму же отошли народы Запада, получившіе христіанство уже черезъ Римъ. Но основателемъ Римской Церкви католики признаютъ одного Апостола Петра. Правда, и ап. Павелъ претерпѣлъ въ Римѣ мученическую смерть, да и посланіе писалъ къ «Римлянамъ»: однако, католики признаютъ только за ап. Петромъ основаніе Римской Церкви и іерархическое преемство отъ него епископовъ Римскихъ. Поэтому, невольно напрашивается мысль: хотя бы Римо-католическая церковь и ея іерархія стали дѣйствительно всемірными, основателемъ Католической церкви является одинъ ап. Петръ, а не двѣнадцать Апостоловъ. Выходитъ какъ будто, что по точному смыслу это Церковь «Петрова», а не апостольская – всѣхъ Апостоловъ.

Тѣмъ самымъ, что Римская церковь приписываетъ одной себѣ право считать ап. Петра своимъ основателемъ, она отрицаетъ за нами право считать его однимъ изъ основателей нашей Церкви. Она отрицаетъ его потому, что иначе терялось бы преимущество Рима: а между тѣмъ, вѣдь, ап. Петръ трудился въ Іерусалимѣ, и въ Антіохіи, и въ Александріи.

Церковь Православная прославляетъ, какъ основаніе Церкви Христовой, двоенадесятицу Апостоловъ. Прославляетъ не только какъ основаніе историческое, т. е. не такъ, что Апостолы были основаніемъ Церкви, а теперь ихъ замѣнили въ этомъ значеніи ихъ преемники-епископы или патріархи, но признаетъ это ихъ значеніе въ Церкви всегда лично имъ принадлежащимъ.

Богатый матеріалъ, касающійся Апостоловъ, какъ основаній Церкви, содержатъ православныя богослужебныя книги. Въ нихъ содержится прославленіе и ап. Петра, какъ камня и основанія Церкви, безъ признаковъ наслѣдственной передачи этого значенія, напр.: «Камене тебе непостыдна, Церкви водруженіе и основаніе положи»... Наши богослужебныя книги признаютъ ап. Петра вмѣстѣ съ ап. Павломъ первоверховнымъ («Апостоловъ первоверховніи»), не только не лишая его тѣхъ чертъ и похвалъ, какими онъ награжденъ въ новозавѣтныхъ книгахъ, но даже ихъ особымъ образомъ подчеркивая. Но, по богослужебнымъ пѣснопѣніямъ, всѣ Апостолы являются основаніями Церкви. Всѣ они – «каменіе избранніи положеннаго во главу угла Камене» (Октоихъ, гл. 4, четв. утр. кан. п. 9), какъ читается въ канонѣ Апостоламъ. «Учениковъ Христовыхъ и основанія Церкве... (Петра и Павла) восхвалимъ»... «Божественніи Апостолы, свѣтила вселенныя... Церкве твердыя основанія явистеся», обращается Церковь ко всѣмъ 12-ти Апостоламъ (Октоихъ, гл. 7. Четв. утр., кан., п. 9).

Необходимо все-таки отмѣтить, почему въ Символѣ Вѣры помѣщено, какъ одно изъ четырехъ самыхъ главныхъ свойствъ Церкви, свойство «Апостольская». Оставаясь признакомъ Церкви во всей ея совокупности, оно устанавливаетъ одинъ изъ признаковъ истинности «земной» Церкви. Та Церковь на землѣ истинна, которая, содержа въ чистотѣ вѣроученіе христіанское, имѣетъ непосредственную связь съ Апостолами чрезъ преемственность епископовъ. Оставаясь непреемственно основаніями Церкви, Апостолы преемственно передаютъ въ Церкви благодать священства.

Итакъ, на основаніи апостольскомъ вырастаетъ храмъ Церкви Христовой, начинающійся на землѣ и теряющійся въ недостижимыхъ для нашего земнаго взора пространствахъ духовнаго неба. И снова скажемъ: что принадлежитъ всей Христовой Церкви – небесной и земной – въ совокупности, то принадлежитъ и одной Церкви земной, въ томъ же смыслѣ, въ томъ же пониманіи.

* * *

Просто твердо и ясно выражена эта мысль въ православномъ богослуженіи. Вмѣстѣ съ тѣмъ богослужебное самосознаніе прекрасно гармонируетъ со всѣмъ святоотеческимъ преданіемъ, такъ какъ богослуженіе создавалось не въ отвлеченіи отъ него, а въ атмосферѣ древнихъ Восточныхъ Церквей, насыщенной святоотеческимъ преданіемъ. Само названіе «Православіе» внушаетъ намъ, что не такъ территоріальное распространеніе Церкви должно быть предметомъ нашей заботы, не такъ количество людей важно для Церкви. Важно сохраненіе христіанской церковной истины, сохраненіе въ чистотѣ преданнаго намъ ученія.

Здѣсь, въ чистотѣ вѣроученія, мы найдемъ твердыню, которая оградитъ насъ отъ опасности быть взятыми въ плѣнъ иными исповѣданіями, здѣсь углубляясь въ него, будемъ находить новыя данныя для укрѣпленія своей вѣрности и любви къ родному Православію.

 

Протопресвитеръ Михаилъ Помазанскій

 

«Православный Путь» за 1987 г. C. 16-38.




«Благотворительность содержит жизнь».
Святитель Григорий Нисский (Слово 1)

Рубрики:

Популярное: