Протоіерей Василій Нектарьевскій – О Святыхъ Столпникахъ.

Фрагмент синайской иконы Благовещение и 6 святых столпников.

Названіе Столпниковъ (stylitae, columnares) въ Церкви Христіанской дано не многимъ пустынникамъ, подвизавшимся на столпахъ. Столпы сіи устроялись изъ дикихъ камней, иногда самими же столпниками, и были различной высоты. На ихъ вершинахъ, имѣвшихъ не болѣе двухъ лактей въ діаметрѣ, ставились перилы, или хижины, большею частію открытыя, которыя предостерегали подвижниковъ отъ паденія, и служили для нихъ опорою, во время ихъ крайняго изнеможенія. Проводя дни и ночи въ покаяніи, созерцаніи и славословіи, Столпники съ удивительнымъ мужествомъ переносили всѣ лишенія со стороны природы. Мочимые дождемъ, жегомые зноемъ, томимые стужею, иногда подъ тяжкими веригами, они, какъ бы пригвожденные, стояли неподвижно на столпахъ. Это были «самоизвольные мученики», которые несли крестъ Христовъ, но, лучше, висѣли на немъ въ продолженіи многихъ лѣтъ, умирая каждый день.

Не справедливо, или по крайней мѣрѣ безъ основанія, нѣкоторые говорятъ, будто бы сей родъ подвижничества извѣстенъ былъ еще во II вѣкѣ[1]. Въ исторіи первыхъ четырехъ вѣковъ не встрѣчается и названія Столпника.

Первый изъ писателей, и какъ о первомъ Столпникѣ, повѣствуетъ Ѳеодоритъ о Симеонѣ, Сирійскомъ пустынникѣ, жившемъ въ V вѣкѣ[2]. Сей дивный мужъ рожденъ былъ для необычайнаго подвижничества. Еще въ отроческихъ лѣтахъ онъ почувствовалъ склонность къ уединенію, и на 12-мъ году отъ рожденія удалился въ монастырь. Но жизнь въ монастырѣ вскорѣ показалась ему не довольно строгою, и онъ избралъ мѣстомъ своихъ подвиговъ одну гору близь Антіохіи. На сей-то горѣ онъ три года подвергалъ тѣло свое различнымъ изнуреніямъ; потомъ началъ сносить въ груду близь лежавшіе камни, и изъ нихъ построилъ столпъ, на которомъ стоялъ 80 лѣтъ[3]. Новые и необычайные подвиги Симеона возбудили къ нему во всѣхъ величайшее удивленіе, и произвели подражателей. Первый подражатель жизни Симеона былъ ученикъ его Даніилъ Столпникъ[4]. Евагрій, какъ современникъ и очевидецъ, упоминаетъ о двухъ другихъ Столпникахъ – о Симеонѣ младшемъ (Дивногорцѣ) и его наставникѣ[5]. Появлялись, хотя рѣдко, Столпники и послѣ до XII столѣтія: таковы были Алипій Адріанопольскій[6], жившій при Иракліи, Лука новый[7] въ царствованіе Константина Багрянороднаго, и Никита Переславльскій, просіявшій подвигами на столпѣ въ XII вѣкѣ[8]. Но вообще столпническая жизнь составляетъ рѣдкое явленіе въ Церкви Христіанской[9].

Столпники, ублажаемые и почитаемые нашею Православною Церковію, въ новѣйшее время на западѣ сдѣлались предметомъ осмѣянія. Нѣкоторые католики[10], и всѣ, имѣвшіе случай писать о Столпникахъ, протестанты[11] изливаютъ на нихъ желчь изъ подъ пера, называютъ образъ жизни ихъ не достойнымъ человѣка-христіанина, и объясняютъ его то гордостію, то фанатизмомъ.

Итакъ столпническая жизнь, какъ сама по себѣ – по своей необычайности и рѣдкости, такъ и по тѣмъ упрекамъ и нападеніямъ, какимъ она подвергается въ новѣйшее время на западѣ, невольно обращаетъ на себя вниманіе того, кто принимаетъ участіе въ дѣлахъ Церкви Христовой, и для кого дорого и всякое, а тѣмъ болѣе необычайное, явленіе, въ ней происходящее.

Чтобы правильно судить объ извѣстномъ дѣйствіи человѣка, нужно узнать его побужденія и цѣли, и разсмотрѣть оное въ отношеніи его къ природѣ человѣка и духу Вѣры. Посему и въ сужденіи о Столпникахъ мы изслѣдуемъ: 1) что располагало ихъ къ такому необычайному и тяжкому подвижничеству? 2) Какія цѣли достигались чрезъ Столпничество? 3) Сообразно ли оно съ природою человѣка? 4·) Согласно ли съ духомъ христіанства? и слѣдовательно: 5) Достойно ли подражанія?

I. – Что заставляло нѣкоторыхъ пустынниковъ отступать отъ обыкновенной жизни подвижнической, и предпринимать новый, чрезвычайно тяжкій, образъ жизни – стояніе на столпахъ?

Нѣкоторые объясняютъ это гордостію: говорятъ, будто бы желаніе отличиться странностію, пріобрѣсть славу необыкновенныхъ подвижниковъ, и привлечь къ себѣ толпы поклонниковъ, заставляло нѣкоторыхъ пустынножителей восходить на столпы.

Прежде всего замѣтимъ, что это мнѣніе новѣйшихъ не ново. Такъ еще думали нѣкоторые изъ современниковъ Симеона, услышавши въ первый разъ о его необыкновенной жизни. Египетскіе монахи сначала чрезвычайно раздражены были сею новостію, объясняя ее гордостію. «Почто, говорили они, Симеонъ не хочетъ итти обыкновеннымъ путемъ отцевъ, но выдумываетъ новый, не слыханный образъ жизни?» – И послали къ нему отлучительную грамату. Но послѣ эти же самые монахи, узнавши подробнѣе и вѣрнѣе о жизни Симеона, сознались въ своей ошибкѣ, и приняли его въ свое общеніе[12]. Подобнымъ образомъ Сирійская церковь, удивленная и недовольная необычайными подвигами Симеона, отъ лица своего Собора отправляла нарочитое посольство, состоявшее изъ Епископовъ, пресвитеровъ, діаконовъ и другихъ лицъ изъ клира и мірянъ, – для того, чтобы изслѣдовать образъ жизни Симеона, и узнать особенно его побужденіе. Посланные, посмотрѣвши на жизнь Симеона, и уразумѣвъ въ немъ духа кротости и смиренія, прославили Бога, и призывали благодать Его на утвержденіе праведника въ новомъ и великомъ подвигѣ.

Такимъ образомъ столпническая жизнь, при самомъ началѣ ея, была строго изслѣдована Церковію. Промыслу угодно было въ Египетскихъ монахахъ и Сирійскихъ Епископахъ допустить сомнѣніе, касательно чистоты и святости побужденій перваго Столпника, какъ бы нарочно съ тою цѣлію, чтобы ихъ свидѣтельствомъ заградить уста легкомысленныхъ и злорѣчивыхъ, и изъять своихъ праведниковъ отъ укоризнъ и поношенія.

Между тѣмъ не трудно замѣтить, какую несообразность между побужденіемъ и дѣйствіемъ допускаютъ въ своемъ объясненіи тѣ, которые началомъ столпничества почитаютъ гордость. Для произведенія необычайныхъ и великихъ подвиговъ нужно имѣть сильное побужденіе. Но добровольно отказаться отъ всѣхъ удобствъ жизни, подвергать тѣло свое необычайнымъ изнуреніямъ, страдать въ продолженіи 80 лѣтъ, только изъ – за одного гордаго желанія обратить на себя взоры людей, и заставить говорить о себѣ, какъ о великомъ подвижникѣ, – совершенно несбыточно и невѣроятно. Нѣтъ, противъ голоса природы и чувства самосохраненія не устоитъ голосъ какой-то странной и не понятной гордости, которую хотятъ видѣть въ Столпникахъ. Человѣкъ, который дѣйствуетъ по внушенію гордости, для достиженія своихъ цѣлей жертвуетъ иногда многимъ; но его пожертвованія кратковременны, и никогда не могутъ простираться до такого удивительнаго самоотверженія, какому подвергали себя Столпника. Егоистъ бережетъ себя, стараясь достигать своихъ цѣлей посредствомъ другихъ.

Притомъ сокровенный духъ или характеръ человѣка необходимо обнаруживается въ его дѣятельности. Но что мы видимъ въ жизни Столпниковъ? Образецъ смиренія; всѣ слова и поступки ихъ ознаменованы глубокимъ уничиженіемъ. Симеонъ, уважая всякаго безъ изключенія, называлъ себя не иначе, какъ презрѣннымъ и отверженнымъ монахомъ. Мудрость совѣтовъ своихъ всегда старался прикрывать какою-то особенною простотою и скромностію, и самъ внималъ совѣтамъ другихъ; безчисленныя и многоразличныя исцѣленія, имъ совершаемыя, относилъ единственно къ благодати Божіей, и съ страшною угрозою запрещалъ исцѣленнымъ говорить о имени его; сознавая непрестанно свою виновность и недостоинство предъ Богомъ, онъ обыкновенно поручалъ себя молитвамъ другихъ, просіявшихъ подвигами и добродѣтелями. Онъ безъ ропота принялъ несправедливое отлученіе его отъ общества, и безъ всякаго прекословія повиновался требованію Сирійскихъ посланниковъ, повелѣвавшихъ ему сойти со столпа. Туже кротость, тоже смиреніе мы видимъ и въ жизни Даніила Столпника. Никакія клеветы и оскорбленія не могли возбудить въ немъ гнѣва и мщенія. Онъ прощалъ всѣ обиды, ему наносимыя, молился за своихъ враговъ, и исцѣлялъ клеветниковъ. «Смиренномудръ сый, и человѣческія бѣгая славы, силу чудотворенія добродѣтели не своей причитоваше, но молитвамъ Симеона Преподобнаго. Ибо приходящихъ къ нему больныхъ отсылаше въ церковь Симеонову, къ его св. мощамъ»[13]. Въ своемъ завѣщаніи Даніилъ умоляетъ учениковъ своихъ болѣе всего хранить незлобіе, смиреніе и послушаніе; и просить ихъ положить тѣло его вмѣстѣ съ мощами св. трехъ отроковъ Вавилонскихъ, «да отъ приходящихъ людей на поклоненіе не его мощамъ, но мощамъ тѣхъ св. отроковъ честь воздается. Смиренъ бывъ въ животѣ, явился смиренъ и по преставленіи, бѣгаяй человѣческія славы»[14]. Но изчислить всѣ примѣры кротости и смиренія Столпниковъ, значитъ изложить всю исторію ихъ жизни.

Другіе изъ новѣйшихъ, по видимому, благовиднѣе, но несправедливѣе объясняютъ столпническую жизнь фанатизмомъ. Смотрѣть на Столпниковъ, какъ на фанатиковъ, можетъ только тотъ, кто не знаетъ ихъ жизни и характера, или не имѣетъ надлежащаго понятія о фанатизмѣ. Что такое фанатизмъ? Фанатизмъ есть такое состояніе, въ которомъ человѣкъ, обольщенный какою-либо идеею, безотчетно стремится къ осуществленію своей идеи. Поэтому фанатизмъ, въ своемъ началѣ показываетъ недостатокъ благоразумія и вѣрнаго взгляда на предметы, въ своемъ дѣйствіи всегда соединенъ съ жестокостію, которая большею частію обращена бываетъ на другихъ. Справедливо замѣчаетъ Гиббонъ, что «фанатики, (къ которымъ онъ относитъ Столпниковъ) не имѣютъ и не могутъ имѣть сочувствія къ другимъ, и презирая всѣхъ, сами дѣлаются презрѣнными въ глазахъ людей». Наконецъ фанатизмъ, если онъ не охладѣваетъ, и не проходитъ со временемъ, въ своемъ слѣдствіи бываетъ гибеленъ: человѣкъ не можетъ долго держаться въ неестественномъ положеніи; онъ необходимо падаетъ, увлекая за собою и другихъ, имъ обольщенныхъ.

Ни одного изъ сихъ признаковъ фанатизма мы не видимъ въ Столпникахъ. И 1) ихъ нельзя упрекнуть въ недостаткѣ мудрости и вѣрнаго познанія предметовъ, особенно религіозныхъ, иначе нужно несправедливо предположить крайній степень невѣжества во всѣхъ ихъ современникахъ; потому что Столпники почитались мудрецами своего времени. Ихъ мудрость засвидѣтельствована и прославлена всѣми современниками. Народъ тысячами приходилъ послушать ученія Столпниковъ; ихъ посѣщали цари и вельможи, Патріархи и ученые (какъ напр. Ѳеодоритъ Кирскій, за обширныя свѣденія и мудрость названный чудомъ своего вѣка, Евагрій, Ѳеодоръ чтецъ, Косма, священникъ Халдейскій и другіе), и всѣ удивлялись премудрости, исходившей изъ устъ ихъ. Особенно первый Столпникъ славенъ былъ даромъ прозорливости и совѣтовъ. По нуждѣ и требованію народа, онъ каждый день посвящалъ нѣсколько часовъ на выслушаніе и разрѣшеніе различныхъ вопросовъ, недоумѣній и распрей, ему предлагаемыхъ; и всѣ слова и совѣты его были принимаемы и исполняемы, какъ Богодухновенные. Императоры: Ѳеодосій, Леонъ и Маркіанъ не разъ въ затруднительныхъ случаяхъ пользовались его наставленіями. Такъ Ѳеодосій, по случаю распри, возникшей между Кирилломъ и Іоанномъ Антіохійскимъ на Ефескомъ Соборѣ, писалъ къ Симеону, какъ къ такому мужу, который одинъ мудростію своихъ совѣтовъ и силою молитвъ можетъ положить конецъ несогласіямъ, и возстановить миръ въ Церкви. Даніилъ былъ украшеніемъ царствованія Льва, который столько уважалъ Столпника, что многократно приходилъ къ нему въ простой одеждѣ для полученія отъ него благословенія и совѣтовъ. Симеонъ Дивногорецъ еще въ младенчествѣ своими отвѣтами и вопросами удивлялъ опытнаго, извѣстнаго въ свое время духовною мудростію, старца Іоанна, Игумена Пильскаго монастыря. Вообще, повѣствователи жизни Столпниковъ представляютъ ихъ мудрецами, у которыхъ всѣ слова и дѣйствія основаны не на безотчетномъ чувствѣ, но на вѣрномъ соображеніи ума, на глубокомъ знаніи Вѣры Христіанской и природы человѣческой.

Ни въ характерѣ, ни въ дѣйствіяхъ столпниковъ мы не видимъ суровости и жестокости. Будучи строги только къ себѣ, они были сострадательны, снисходительны и ласковы ко всѣмъ, даже отличались особенною любовію и привѣтливостію; они входили въ состояніе и нужды несчастныхъ, принимали участіе въ бѣдствіяхъ общественныхъ, стараясь облегчать оныя своими совѣтами, молитвами, ходатайствомъ и утѣшеніями; словомъ: это были великіе благодѣтели человѣчества, отрадныя свѣтила, которыя разливали теплоту, жизнь и радость вокругъ себя, а посему невольно привлекали къ себѣ сердца людей. Многіе изъ приходившихъ къ нимъ не хотѣли отойти отъ нихъ, и оставляя свои домы и имѣнія, поселялись при столпахъ, для того, чтобы непрестанно наслаждаться лицезрѣніемъ Столпниковъ и поучаться ихъ бесѣдами. Посему возлѣ каждаго Столпника мало по малу возникали обители и устроялись обширные монастыря. Вотъ что говорится о Симеонѣ: «всѣмъ равнѣ показоваше и лице свѣтло и слово любовно, якоже вельможи, тако и рабу, яко богату, тако и убогу и послѣднѣйшему извергу. Вси же не можаху насытитися видѣнія свѣтолѣпнаго лица его и сладкоглаголивыя бесѣды его; иніи же при немъ жити хотяху. И когда разнесся слухъ о кончинѣ Симеона, тогда множество народа отъ всѣхъ окрестныхъ градовъ и весей, и отъ монастырей иноцы, и отъ Сарацынъ многое множество, аки рѣки стекошася. Гласъ же плача всенародна на семь стадій разливашеся».

3) Слѣдствія столпнической жизни, какъ мы увидимъ послѣ, были спасительны, какъ для самихъ Столпниковъ, такъ и для народа. Оставаясь вѣрными своимъ правиламъ до конца своей жизни, и вѣрно достигая высокихъ цѣлей своихъ, Столпники были примѣромъ добродѣтели для всѣхъ, и причиною спасенія многихъ, – а посему заслужили всеобщее благословеніе отъ современниковъ, прославлены, и доселѣ прославляются всею Православною Церковію.

Нѣтъ, не гордость и не фанатизмъ, какъ нѣкоторые думаютъ, но что нибудь другое было побудительною причиною и началомъ столпническои жизни. И безъ сомнѣнія причины сего необычайнаго явленія прежде всего нужно искать въ духѣ и направленіи монашества V вѣка, въ которомъ явились и особенно прославились Столпники. Монашество въ V вѣкѣ достигло полнаго развитія, и отличалось особенною, необыкновенною строгостію жизни. Ѳеодоритъ, приступая къ описанію жизни пустынниковъ V вѣка, требуетъ вѣры отъ своихъ читателей; потому что онъ дѣйствительно говоритъ о такихъ подвигахъ, кои по видимому, превышаютъ человѣческія силы и вѣроятіе. «Нѣкоторые изъ пустынниковъ, по его словамъ, обрекали себя на постоянное странствованіе по необитаемымъ мѣстамъ, и, не смотря на жаръ и стужу, покрывали только тѣ члены тѣла, которые внушаетъ покрывать природа; другіе заключались въ хижины или пещеры столь тѣсныя и низкія, что не можно было пребывать въ нихъ безъ согбенія; иные осуждали себя на безмолвіе внутреннее и внѣшнее; многіе носили тяжкія желѣзныя цѣпи или вериги; всѣ вообще хранили непрерывный постъ, простиравшійся отъ 7 до 40 дней безъ вкушенія пищи». Ревность въ умерщвленіи плоти была необыкновенная. Старцы и настоятели подавали примѣръ самоотверженія своимъ ученикамъ, ученики старались превзойти учителей. При такомъ аскетическомъ духѣ, при такомъ религіозномъ героизмѣ пустынниковъ, можно и даже нужно было ожидать великихъ и необыкновенныхъ подвижниковъ. И вотъ среди пустынь, какъ цвѣтъ подвижничества, являются Столпники, которые достигаютъ послѣдняго степени самоотверженія и терпѣнія.

Теперь понятно, отъ чего именно въ V вѣкѣ явились такіе необыкновенные подвижники, каковы были Столпники. Но отъ чего и какъ родилась мысль о Столпничествѣ? Мысль эту внушилъ Симеону особенный случай. Кротостію своего характера и строгостію жизни, еще въ отроческихъ лѣтахъ, Симеонъ возбуждалъ къ себѣ вниманіе и удивленіе многихъ. Но когда, удалившись на гору и тамъ усугубивши свои подвиги, онъ началъ производить многія исцѣленія, тогда слава его подвиговъ и чудотвореній разнеслась далеко, такъ что начали стекаться къ нему всѣ, не только вблизи живущіе, но и отъ странъ далекихъ. При такомъ необыкновенномъ стеченіи и усердіи народа къ праведнику, произошелъ безпорядокъ: каждый изъ приходившихъ хотѣлъ ближе видѣть Симеона, прикоснуться къ нему и скорѣе получить отъ него благословеніе и помощь. Народъ, стѣсняясь самъ, тѣснилъ Симеона, возмущалъ его душевное, спокойствіе, и препятствовалъ его дѣятельности. Что же долженъ былъ сдѣлать Симеонъ въ такомъ затруднительномъ положеніи? Сокрыться отъ взора людей? Но съ одной стороны это было и не возможно: народъ съ воплемъ послѣдовалъ бы за нимъ всюду; а съ другой, можетъ быть, праведникъ почиталъ такое уклоненіе отъ народа непозволительнымъ. Онъ видѣлъ, что богатство духовныхъ даровъ сообщено ему не для того, чтобы онъ скрывалъ его подъ спудомъ, но чтобы употреблялъ его на пользу своихъ ближнихъ. Симеонъ хотѣлъ благодѣтельствовать народу, и между тѣмъ встрѣчалъ препятствія со стороны самаго же народа. Чтобы освободиться отъ такого затруднительнаго положенія, Симеонъ вздумалъ отдѣлиться отъ народа, не уклоняясь отъ него стать на возвышенное мѣсто, на столпъ. «Стуживъ блаженный, говоритъ св. Димитрій, отъ таковаго почитанія и отъ непокоя, изобрѣте страненъ образъ житія: умысли бо создати столпъ, и на немъ стояти.»

Впрочемъ мысль о Столпничествѣ, внушенная Симеону особеннымъ случаемъ, утверждена была Самимъ Богомъ; и Преподобный вступилъ въ новый подвигъ не прежде, какъ получивши на то соизволеніе, или лучше, повелѣяіе отъ Бога. Козма, священникъ Халдейскій, не разъ бесѣдовавшій съ Симеономъ, говоритъ, что Ангелъ Господень трижды являлся Симеону на скалѣ, и призывалъ его къ Столпничеству[15]. Епископы и прочіе посланники Сирійскіе, по строгомъ изслѣдованіи жизни Симеона, доносили своей церкви, что начатое имъ дѣло – отъ Бога. Вообще всѣ современники Симеона смотрѣли на его столпническій подвигъ, не какъ на вымыслъ ума человѣческаго, но какъ на дѣло Божественное. Ученикъ Симеоновъ Даніилъ взошелъ на столпъ также по Божію призванію, и притомъ неоднократному. Преданный своему учителю, онъ хотѣлъ подражать его жизни, но страшился его необыкновенной трудности. Богъ ободрилъ его слѣдующимъ видѣніемъ: «видѣ Даніилъ столпъ стоящъ предъ собою, и высотою превосходящъ облаки, и преподобнаго Симеона верху столпа стояща и глаголюща: взыди сѣмо Даніиле! И когда Даніилъ представлялъ невозможность взойти на такую высоту, два свѣтоносные юноши восхитили его и поставили предъ лицемъ Симеона, который облобызалъ ученика своего, и сказалъ ему: мужайся Даніилъ, великодушенъ и крѣпокъ будь, и стой добрѣ и мужественно. Прознаменоваше же то видѣніе, яко подобаетъ ему подобіемъ св. Симеона Столпника на столпъ взыйти». Но Даніилъ медлилъ исполнить повелѣнное, какъ бы не довѣряя самому себѣ, и ожидая болѣе яснаго призыванія. Въ самокъ дѣлѣ, спустя не много, Богъ снова объявилъ ему волю Свою чрезъ преподобнаго Сергія, которому было такое явленіе: «три юноши пришли къ нему, и говорили: встань Сергій и скажи Даніилу, чтобы онъ приготовилъ себя къ большему подвигу. Возставши отъ сна, Сергій разсказалъ это Даніилу, который понялъ, что Богъ повелѣваетъ ему подражать житію Симеона преподобнаго». Послѣ сего Даніилъ не сомнѣвался уже въ призываніи Божественномъ къ столпничеству; съ помощію того же Сергія устроилъ столпъ на мѣстѣ, показанномъ Самимъ Богомъ, и съ благодареніемъ Богу вступилъ въ новый подвигъ столпничества. «Слава Тебѣ, Христе Боже, взывалъ Даніилъ, яко сподобляешь мя таковаго житія. Ты же вѣси, Господи, яко о Тебѣ утверждайся и на Тебе надѣяся, восхожду на сей столпъ».

Десница Божія, воздвигавшая такихъ великихъ и необычайныхъ подвижниковъ, самымъ яснымъ образомъ открылась на Симеонѣ младшемъ, или Дивногорцѣ. Историки съ удивленіемъ говорятъ о семъ дивномъ свѣтоносномъ мужѣ. Испрошенный молитвами матери, и зачатый по откровенію Божію, Симеонъ Дивногорецъ съ пеленъ началъ подвижническую жизнь. На 5 году отъ рожденія онъ удалился въ монастырь, а на 7 вступилъ въ подвигъ столпничества, и строгостію жизни превзошелъ самого Іоанна старца, подвизавшагося нѣсколько лѣтъ на столпѣ. Спустя 8 лѣтъ потомъ, Симеонъ особеннымъ откровеніемъ Божіимъ вызванъ былъ на дивную гору, и здѣсь, по повелѣнію Божію, продолжалъ свой образъ жизни до самой смерти..

Нѣтъ ясныхъ свидѣтельствъ о томъ, были ли подобныя откровенія и призыванія другимъ столпникамъ; но изъ описанія ихъ жизни видно, что всѣ они дѣйствовали подъ особеннымъ водительствомъ Духа Божія; а посему нельзя думать, чтобы они рѣшались на великій подвигъ столпиичества, не нспроснвши прежде на то соизволенія и благословенія Божія.

II. Столпничество, важное уже по своему началу, поколику оно утверждено Богомъ, еще большую важность получаетъ отъ высокихъ цѣлей своихъ и спасительныхъ слѣдствій. Главная и ближайшая цѣль у самихъ Столпниковъ была одна – достигнуть безстрастія и святости, безстрастія не того, которое проповѣдывали нѣкоторые философы, и которое состоитъ въ умерщвленіи всѣхъ чувствованій, даже благородныхъ и святыхъ. Признательность въ благодѣтелямъ, сочувствіе и состраданіе къ бѣднымъ и несчастнымъ, благотворительность, привѣтливость и любовь во всѣмъ, – добродѣтели, коими отличались Столпники, показываютъ, что они не умерщвляли и не хотѣли умерщвлять въ себѣ чувствъ. Столпники, какъ и всѣ подвижники Христовы, хотѣли только умертвить въ себѣ ветхаго человѣка, да упразднится тѣло грѣховное, яко къ тому не работати имъ грѣху (Рим. VI, 6); хотѣли очистить свои чувства отъ всего чуждаго человѣческой природѣ, привнесеннаго въ нее паденіемъ, и поставить ихъ въ зависимости отъ духа, чтобы онѣ не только не препятствовали, но еще содѣйствовали его возвышенію и дѣятельности. И сей высокой цѣли Столпники достигли, сколько возможно достигнуть человѣку въ сей жизни. Распявши на столпахъ, какъ на крестахъ, плоть свою, и покоривши ее духу, Столпники до невѣроятности презирали даже естественныя и необходимыя требованія природы: оставались нѣсколько недѣль безъ пищи, сна и отдыха, нѣсколько лѣтъ безъ движенія, подъ открытымъ небомъ, при всѣхъ воздушныхъ перемѣнахъ, – и все это переносили мужественно, безъ всякой скорби и унынія; напротивъ, всегда являя народу лице свѣтлое, сіявшее миромъ и радостію. Необыкновенная сила духа ихъ, устремленнаго всегда горѣ, и преданнаго созерцанію Бога, казалось, одухотворяла самую плоть ихъ, и дѣлала ее способною къ перенесенію подвиговъ невѣроятныхъ. Безстрастіе Столпниковъ было столь велико и удивительно, что нѣкоторые очевидцы ихъ подвиговъ не вѣрили своимъ глазамъ, и спрашивали самихъ Столпниковъ: люди вы намъ подобострастные, или Ангелы безплотные? Не напрасно св. Церковь наша въ своихъ пѣсняхъ называетъ Столпниковъ земными Ангелами и небесными человѣками. Въ самомъ дѣлѣ, живя духомъ въ небѣ, и возносясь самымъ тѣломъ надъ землею, они, по видимому, принадлежали болѣе небу, чѣмъ землѣ. Высокая святость Столпниковъ поставляла ихъ наряду съ небожителями, кои иногда видимымъ образомъ нисходили къ нимъ съ неба, бесѣдовали съ Столпниками, озаряя ихъ чуднымъ небеснымъ свѣтомъ своимъ. Самъ Богъ удостоивалъ Столпниковъ особенно благоволенія и близкаго общенія Своего, открывая имъ Свои тайны въ различныхъ видѣніяхъ, и сообщая дары совѣта, премудрости, пророчества и чудесъ.

Впрочемъ цѣль Столипичества, какъ и вообще подвижничества, не ограничивается безстрастіемъ и святостію самихъ подвижниковъ, но простирается далѣе, и занимаетъ весьма важное мѣсто въ Церкви Христіанской. Христіанская Церковь не есть такое училище, въ которомъ преподаются одни умозрѣнія Вѣры; ея характеръ долженъ быть и есть практическій. Она должна показать намъ, какъ прилагать къ самой дѣятельности ученіе Евангелія, и примѣромъ научить, какъ побѣждать препятствія на пути къ предназначенной намъ цѣли. Два рода препятствій встрѣчаетъ каждый христіанинъ на пути къ вѣчному блаженству: препятствія со стороны міра, и препятствія со стороны плоти. Какъ побѣдить міръ, или какъ противустать духу времени, – это могутъ и должны показать пастыри и учители Церкви. Но могутъ ли они своимъ примѣромъ вполнѣ научить тому, какъ достигать совершеннаго самоотверженія или безстрастія, котораго требуетъ отъ насъ Евангеліе; какъ побѣждать или распинать плоть, составляющую главное укрѣпленіе, въ которомъ скрывается и дѣйствуетъ исконный врагъ нашъ? Сердце человѣческое глубоко и непостижимо, особенно когда оно находится подъ вліяніемъ духа злобы и лукавства. Движенія сердца такъ быстры, тонки, многосложны и неуловимы, что для изученія его нужно посвятить всю жизнь, и не одному, но многимъ, цѣлому обществу. Посему въ Церкви Христіанской съ самаго ея основанія, существуетъ особенный чинъ аскетовъ, которые вызываются на трудный подвигъ борьбы съ плотію, наблюдаютъ за сердцемъ человѣческимъ во всѣхъ его проявленіяхъ, проникаютъ въ его тайны, и испытываютъ всѣ средства, какъ истребить въ немъ порочныя страсти, и ослабить похоть, раждающую грѣхъ. Жизнь подвижниковъ представляетъ намъ безцѣнное сокровище примѣровъ и наставленій для дѣятельности и вмѣстѣ ясно и убѣдительно говоритъ, что Христіанская Вѣра не требуетъ невозможнаго, что всѣ ея правила исполнимы. Если же такое важное значеніе въ Церкви Христіанской имѣютъ подвижники обыкновенные, то тѣмъ болѣе Столпники, которые составляютъ верхъ и вѣнецъ подвижничества, которые рѣшились испытать силы духа человѣческаго до конца, дойти до послѣднихъ предѣловъ терпѣнія, и которые показали, что человѣкъ, о укрѣпляющемъ его Господѣ, все можетъ сдѣлать, – и на земли достигать состоянія Ангела безстрастнаго. Подобные примѣры въ Церкви чрезвычайно важны: они пристыжаютъ и возбуждаютъ къ дѣятельности безпечныхъ, ободряютъ ослабѣвающихъ, и предостерегаютъ малодушныхъ отъ отчаянія.

Но, вникая въ состояніе и духъ христіанства въ V вѣкѣ, и смотря на тѣ дѣйствія, какія производили Столпники, можно видѣть особенную цѣль промысла, воздвигавшаго такихъ необычайныхъ подвижниковъ. Духъ благочестія и ревности, коимъ отличались христіане первыхъ вѣковъ, въ V-мъ вѣкѣ видимо ослабѣвалъ. Религія христіанская сдѣлалась предметомъ гибельныхъ споровъ и распрей; появилось множество ересей, которыя волновали христіанъ, вооружали ихъ другъ противъ друга и подавали язычникамъ случай къ уничиженію Вѣры Христіанской. Промыслъ Божій употреблялъ свои средства для умиренія Церкви и сохраненія въ ней благочестія. По мѣрѣ того, какъ въ мірѣ разливалось нечестіе, движимые Духомъ Божіимъ пустынники усугубляли свои подвиги, и господствовавшему духу времени, обращенному къ гибельнымъ спорамъ и распрямъ о Вѣрѣ, противупоставили истинный духъ христіанства, требующаго болѣе дѣятельности. Но ихъ жизнь, сдѣлавшаяся обыкновенною, была замѣтна и назидательна только для немногихъ. И вотъ вызванный изъ среды Сирійскихъ пустынниковъ Симеонъ восходитъ на столпъ. Новый и дивный образъ жизни Симеона возбуждаетъ всеобщее вниманіе къ нему и удивленіе. Изъ отдаленныхъ странъ христіане и язычники, ученые и невѣжды, цари и простолюдины устремились къ нему: «и бѣ у него аки рѣки отвсюду стекающіяся, различные народы, племена и языки, Измаелиты и Персы, Армены же и Иверы, Гомериты и Испаны, Вританы и Италіане». Конечно, не всѣ приходили къ нему съ набожнымъ чувствомъ; многіе шли изъ одного любопытства, нѣкоторые даже съ злымъ намѣреніемъ – поругаться надъ праведникомъ. Но высокая святость столпника, благодать Божія, сіявшая въ немъ, его чудодѣйственная сила, его простыя, но исполненныя духа и силы слова, самый видъ его – невольно возбуждали благоговѣніе, и производили необыкновенное дѣйствіе. Еретики съ воплемъ отрицались отъ своихъ лжемудрованій, язычники разбивали своихъ идоловъ при столпѣ и принимали Вѣру Христіанскую; всѣ вообще приходившіе къ Симеону невольно умилялись сердцемъ, и славили Бога, дивнаго во святыхъ Своихъ. Духъ благочестія, обитавшій въ Симеонѣ, переходилъ на всѣхъ окружавшихъ его, такъ что закоренѣлые злодѣи дѣлались праведниками, подобно тому, какъ нѣкогда приходившіе къ пророку Самуилу съ намѣреніемъ взять его, сами превращались въ пророковъ (1 Цар. XIX, 20).

Но почто, горорятъ, для обращенія людей къ Богу, употреблять такое странное средство – столпничество?». При семъ вопросѣ порицателей столпничества, невольно приходитъ на умъ другой вопросъ, вопросъ св. Апостола Павла: то еси, противъ отвѣщая Богови? еда речетъ зданіе создавшему е: почто мя сотворилъ ecu тако? или не имать власти скудельникъ на бреніи (Рим. IX, 20. 21)? Исторія Церкви представляетъ намъ много, по видимому, странностей въ такихъ мужахъ, которые дѣйствовали по наставленію Божію. Такъ: одинъ изъ сыновъ пророческихъ въ искаженномъ видѣ, съ покрываломъ на головѣ предсталъ Ахааву (3 Цар. XX, 37. 43). Исаія, предсказывая плѣненіе Египтянъ, три дня ходилъ нагой среди Іерусалима (Ис. XX, 2). Іеремія нѣсколько времени носилъ на шеѣ яремъ и чрезъ пословъ, приходившихъ къ Седекіи, послалъ оный къ сосѣднимъ царямъ (Іер. XXVIII, 23). Іезекіиль лежалъ 130 дней на лѣвомъ боку и 40 дней на правомъ, пекъ въ лайнѣ мотылъ человѣческихъ, мечемъ обрилъ голову и бороду, и одну часть волосъ сожегъ среди города, другую изрубилъ мечемъ, а третью развѣялъ на вѣтрѣ (Іезек. IV, 4-6. 12. V, 1-3). Осія имѣлъ жену блуженія и чада блуженія (Ос. I, 2). Пытливые и кичливые умы могутъ находить, какъ и дѣйствительно находятъ, тысячи странностей въ жизни христіанскихъ подвижниковъ, не сообразовавшихся вѣку сему, но дѣйствовавшихъ по волѣ Божіей. Самъ Іисусъ Христосъ, распятый на крестѣ, развѣ не казался страннымъ? Одна проповѣдь о крестѣ Іудеямъ была соблазнъ, Еллинамъ же безуміе. Не высокомудрствовать и пререкать, но смиряться и благоговѣть должны мы, когда Богъ являетъ руку Свою, и помнить, что совѣты Божіи не таковы, какъ совѣты человѣческіе, но якоже небо отстоитъ отъ земли, тако путь Господень отъ путей нашихъ, и помышленія наши отъ мысли Его (Ис. LV, 8. 9), и что мудрость человѣческая есть буйство предъ Богомъ, а буее Божіе разумнѣе человѣкъ (1 Кор. I, 25). Богъ, желающій всѣмъ человѣкамъ спастися, и въ разумъ истины пріити, употребляетъ для обращенія къ Себѣ людей такія средства, которыя лучше могутъ дѣйствовать на нихъ. Что же дѣлать, когда между людьми есть много такихъ, которые не способны къ умственнымъ убѣжденіямъ, которые, какъ дѣти, водятся однимъ любопытствомъ, и могутъ быть уловлены въ царство Христово только посредствомъ удивленія – странностію? Много было подвижниковъ въ V-мъ вѣкѣ; были и проповѣдники, которые проходили съ Евангеліемъ многія области, города и веси: но ни одинъ изъ нихъ, и, можетъ быть, всѣ они вмѣстѣ не пріобрѣли Христу столько душъ, сколько пріобрѣлъ Симеонъ, стоя и подвизаясь на одномъ мѣстѣ. И такъ, если въ столпничествѣ и находятъ что либо страннаго, то укоризна за сію странность падаетъ развѣ на тѣхъ, для коихъ нужно было употреблять такое средство, а не на промыслъ Божій, который оправдывается высокими и спасительными цѣлями, а еще меньше на столпниковъ, которые въ рукахъ Божіихъ служили орудіемъ для обращенія и спасенія людей.

III. – Впрочемъ Богъ, употребляя человѣка въ орудіе для достиженія Своихъ цѣлей, не требуетъ отъ него несообразнаго съ человѣческою природою. А посему и въ столпничествѣ, если смотрѣть на него просто, какъ на дѣло человѣческое, не заключается никакой несообразности съ природою человѣка. Несообразность сія можетъ представляться или потому, что невѣрно смотрятъ на природу человѣка, или потому, что о столпничествѣ судятъ по своимъ силамъ.

И 1. не вѣрно смотрятъ на природу человѣка; потому что смотрятъ на нее или слишкомъ низко, или слишкомъ высоко.

а) Смотрятъ на природу человѣка слишкомъ низко; ибо представляютъ человѣка чисто животнымъ. Жить сообразно съ природою человѣка, на ихъ языкѣ, значитъ тоже, что слѣдовать естественному стремленію и требованію природы, или еще хуже, удовлетворять во всемъ природѣ животной. Но человѣкъ тогда-то и живетъ противуестественно – дѣлается изъ человѣка животнымъ, когда слѣпо повинуется влеченію природы животной. Главную часть существа человѣка, отличающую его отъ животныхъ, и дѣлающую его человѣкомъ, составляетъ духъ, который по самой природѣ и назначенію своему долженъ господствовать въ человѣкѣ. Посему тогда только человѣкъ и живетъ сообразно съ своею природою, когда духъ его, владычествуя надъ плотію, свободно дѣйствуетъ въ исполненіи своихъ законовъ, опредѣленныхъ и раскрытыхъ въ св. Писаніи. Къ сему-то и стремились, сего-то и достигали столпники, умерщвляя плоть свою на столпахъ.

б) Смотрятъ на природу человѣка слишкомъ высоко; ибо представляютъ человѣка не такимъ, каковъ онъ на самомъ дѣлѣ, но каковъ по идеи, и какимъ дѣйствительно былъ нѣкогда – до паденія, когда природа духовная и природа животная, составляя самую тѣсную связь между собою, дѣйствовали за одно – гармонически. Тогда дѣйствительно для достиженія высшей святости не нужны были большіе подвиги, лишенія, скорби, умерщвленіе плоти и т. п.; человѣкъ переходилъ отъ совершенства къ совершенству, блаженствуя. Но теперь, въ состояніи паденія человѣка, когда дѣйствіемъ грѣха обѣ природы въ немъ разстроились, согласіе между, ихъ дѣйствіями нарушено, когда плоть похотствуеть на духъ, духъ же на плоть (Гал. V, 17), и когда природа животная взяла перевѣсъ надъ духовною, – теперь умерщвленіе плоти необходимо для жизни духа; теперь человѣкъ долженъ восходить къ совершенству медленно, съ большимъ усиліемъ, посредствомъ многихъ скорбей, лишеній и самоотверженія – чрезъ крестъ. Теперь, по словамъ Іисуса Христа, царствіе Божіе нудится, и только нужницы восхищаютъ е; нужно восходить въ оное тѣснымъ путемъ; и тѣ, кои уклоняются отъ сего пути, ищутъ другаго болѣе легкаго и естественнаго, вѣрно, идутъ тѣми вратами, которыя вводятъ въ пагубу. При такомъ взглядѣ на природу человѣка, подвигъ столпническій вовсе не представляется неестественнымъ. Напротивъ, кто хочетъ достигнуть того степени святости, на которомъ находились столпники, тотъ естественно и необходимо долженъ нести такой же, если не по виду, то по тяжести, крестъ, какой несли Столпники.

2. Подвигъ столпническій представляется несообразнымъ съ природою человѣческою потому, что объ немъ обыкновенно судятъ по своимъ силамъ. Противъ сего нужно замѣтить а) то, что тѣ, коимъ столпничество кажется превышающимъ человѣческія силы, и потому неестественнымъ, можетъ быть, еще не испытали своихъ собственныхъ силъ, не вступали никогда въ подвигъ, а посему и не знаютъ своихъ силъ. Самое обыкновенное, дѣло часто намъ кажется труднымъ, а иногда невозможнымъ, пока мы только смотримъ на него; но когда приступаемъ къ самому исполненію, тоже дѣло становится легкимъ и удобоисполнимымъ. Мы не можемъ точно опредѣлить силъ нашего духа; но знаемъ, что онѣ велики, и отъ постояннаго упражненія могутъ увеличиваться и развиваться до безконечности. Вся могу о укрѣпляющемъ мя Господѣ, говорилъ Ап. Павелъ. И дѣйствительно, человѣкъ, при помощи благодати Божіей, все можетъ сдѣлать изъ себя, можетъ стать, по видимому, выше своей природы.

б) Нельзя судить о силахъ другихъ по своимъ силамъ. То, что для одного кажется невозможнымъ, удобоисполнимо для другаго. Тяжесть, которая можетъ подавить младенца, легко поднимаетъ возрастный; но изъ того, что извѣстная тяжесть не посильна младенцу, и слѣдственно не сообразна съ его природою, не слѣдуетъ заключать, что эта тяжесть превышаетъ вообще силы человѣка. Между тѣмъ именно такъ умствуютъ тѣ, кои столпничество почитаютъ неестественнымъ и несообразнымъ съ природою человѣка потому только, что сей подвигъ въ самомъ дѣлѣ чрезвычайно труденъ, и для многихъ не возможенъ.

А что Столпники дѣйствительно не возлагали на себя непосильнаго, и несообразнаго съ ихъ природою, убійственнаго, какъ говорятъ, бремени, за это ручается ихъ долговременная жизнь. Симеонъ Сирійскій жилъ 103 года, ученикъ его Даніилъ 83, Симеонъ Дивногорецъ 75 лѣтъ, Алипій Адріанопольскій 117. Не многіе достигаютъ такой глубокой старости даже и изъ тѣхъ, кои въ продолженіи всей жизни со всею заботливостію пекутся объ одномъ тѣлѣ своемъ. Правда, тѣла Столпниковъ на взглядъ были тощи и сухи, но крѣпки и способны къ перенесенію такихъ трудовъ и подвиговъ, которые не выносимы для самыхъ мощныхъ – обыкновенныхъ людей. Однажды, во время молитвы Симеона, одинъ изъ окружавшихъ его, вздумалъ сосчитать земные его поклоны, и, насчитавши ихъ болѣе тысячи, утомился наконецъ; но Столпникъ не утомлялся въ своемъ подвигѣ, и долго-долго еще молился.

Наконецъ для объясненія долголѣтія Столпниковъ при ихъ необычайныхъ подвигахъ, нужно имѣть въ виду и свойство того климата, въ которомъ они жили и подвизались. Въ сѣверномъ суровомъ климатѣ, очевидно, нельзя простоять и года подъ открытымъ небомъ; и Столпникъ на сѣверѣ точно былъ бы самоубійцею: но другое дѣло на востокѣ, и особенно въ Сиріи, гдѣ годовыя перемѣны бываютъ не такъ значительны и рѣзки, гдѣ постоянно растутъ и зеленѣютъ померанцы, финики и другія нѣжныя растѣнія, и гдѣ во всѣ времена года жители спятъ на кровляхъ.

IV. – Всѣ наши дѣйствія должны быть совершаемы въ духѣ нашей Вѣры, иначе и великіе въ очахъ людей подвига не имѣютъ никакой цѣны предъ Богомъ. Посему, разсуждая о столпничествѣ, справедливо спрашиваютъ: согласно ли оно съ духомъ Вѣры Христіанской?

Для того, кто хотя сколько нибудь знакомъ съ ученіемъ Вѣры Христіанской, столпничество не покажется противнымъ ея духу. Наша Вѣра требуетъ отъ насъ подвиговъ и самоотверженія. Основатель нашей Вѣры, Іисусъ Христосъ называется подвигоположникомъ, и всякому послѣдователю Своему первымъ условіемъ предлагаетъ отвергнуться себе, взять крестъ, не щадить души своей животно1, т. е. плоти для спасенія духа, и говоритъ, что тотъ, кто не возметъ креста своего, не достоинъ быть ученикомъ Его, и кто станетъ беречь душу свою, тотъ погубитъ ю (Мат(ф). X, 28. Марк. VIII, 34. 35). Ап. Павелъ повелѣваетъ всѣмъ христіанамъ умерщвлять уды, яже на земли, совлечься ветхаго человѣка, а облечься въ новаго, созданнаго по Богу, и говорить, что тогда только внутренній нашъ человѣкъ обновляется, когда тлѣетъ внѣшній (Гал. V, 24. Eфec. IV, 16. 22. 2 Кор. IV, 16. Галат. VI, 14. 17. 1 Кор. IX, 27. 1 Κоρ. XI, 1. Рим. ХІV, 5); отличительнымъ признакомъ истинныхъ христіанъ представляетъ именно умерщвленіе плоти: иже Христовы суть, плоть распяша со страстыми и похотьми; и, говоря о себѣ: мнѣ міръ распяся, и азъ міру, азъ язвы Господа Іисуса въ тѣлѣ моемь ношу, умерщвляю тѣло мое и порабощаю, умираю по вся дни, – взываетъ потомъ ко всѣмь вѣрнымъ: подражатели мнѣ бывайте, якоже азъ Христу!

Но какъ имение распинать плоть свою, какъ умерщвлять уды, и совлекаться ветхаго человѣка? – это предоставляется свободѣ и благоразумію каждаго. Законъ Мо(и)сеевъ дянный человѣку, яео младенцу, опредѣлялъ всѣ частныя – даже семейныя отношенія и дѣйствія, и требовалъ исполненія до буквы. Но законъ Христовъ, данный человѣку уже возрастному, опредѣляя, болѣе главныя отношенія наши къ Богу и ближнимъ, и показывая духъ, въ какомъ нужно дѣйствовать, многое предоставляетъ свободѣ христіанина. Кійждо своею мыслію да извѣствуется, – вотъ правило, коимъ христіанинъ долженъ руководствоваться въ принаровленіи общихъ законовъ. Евангельскихъ къ частнымъ случаямъ и обстоятельствамъ своей жнзни, а слѣдовательно и въ образѣ умерщвленія своей плоти. Посему неблагоразумно искать въ ученіи Вѣры Христіанской ясныхъ предписаній о столпничествѣ, и, не находя оныхъ, признавать его не согласнымъ съ духомъ Вѣры. Столпничество, какъ и другіе роды подвижничества, не будучи предписано особенною заповѣдію, по своему духу совершенно согласно съ ученіемъ Вѣры нашей. Этого мало; можно сказать, что только Вѣра Христіанская своимъ Божественнымъ, ученіемъ и своею Божественною силою, могла воздвигнутъ сонмы подвижннновъ, и въ нѣкоторыхъ изъ нихъ вдохнуть такое мужество, которое приводитъ всѣхъ въ изумленіе; только въ нѣдрахъ Церкви Христіанской и могли воспитаться и явиться такіе необыкновенные подвижники, каковы были Столпники. Въ другой религіи такое необычайное явленіе не возможно.

V. – Если столпничество такъ свято по своему началу, такъ высоко по своему назначенію, не заключаетъ при томъ въ себѣ ничего, несообразнаго ни съ природою человѣка, ни съ духомъ Вѣры Христіанской: то самъ собою представляется вопросъ: можно ли Столпниковъ представлять въ примѣръ подражанія для другихъ?

Не вси вмѣщаютъ словесе сего, но имъже дано, говоритъ Іисусъ Христосъ о скопленіи ради царствія Божія, т. е. о простомъ, обыкновенномъ подвижничествѣ. И ап. Павелъ, постоянно внушая христіанамъ – слѣдовать его примѣру, не обязываетъ вести, подобно ему, жизнь просто аскетическую: добро имъ есть, говорилъ онъ вдовицамъ, аще пребудутъ, якоже и азъ, аще ли же ни, да посягаютъ. Не многіе, очень не многіе, только избранные Богомъ отъ чрева матери въ сосудъ для особенныхъ цѣлей, могутъ выносить подвигъ столпничества; предписывать его, какъ заповѣдь, или представлять въ примѣръ для подражанія, значитъ обязывать къ невозможному. Всякой, при вступленіи въ общество вѣрующихъ, обязывается непремѣнно нести крестъ, но крестъ свой, т. е. по своимъ силамъ. Въ жизни нравственной, какъ и въ физической, есть свои возрасты: есть младенцы, юноши и мужи, и, очевидно, каждому возрасту свойственны свои занятія и дѣйствія. Младенецъ не можетъ во всемъ слѣдовать юношѣ, равно и юноша не можетъ дѣлать всего, что дѣлаетъ мужъ. Итакъ безъ долгаго предварительнаго упражненія въ умерщвленіи плоти, не прошедши низшихъ степеней самоотверженія и совершенства, не получивши притомъ великихъ силъ нравственныхъ отъ природы, всемощной благодати Св. Духа, и особенно призванія отъ Бога – взойти на столпъ изъ одного подражанія великимъ и святымъ мужамъ, потому только, что симъ путемъ нѣкоторые достигали спасенія, – безразсудно и опасно; паденіе съ высоты бываетъ ужасно и смертельно. Великіе подвижники, проводившіе всю жизнь свою въ умерщвленіи плоти, и достигавшіе Ангельскаго безстрастія, съ удивленіемъ смотрѣли на Столпниковъ, и не рѣшались подражать образу жизни ихъ, не бывъ призваны къ тому отъ Бога. Словомъ, столпничество составляетъ чрезвычайность въ нашей Церкви; а чрезвычайное неудобоподражаемо.

Нѣтъ, не подражать образу жизни Столпниковъ, а развѣ назидаться ихъ примѣромъ, поучаться ихъ добродѣтелямъ и благоговѣть предъ ними можемъ только, и должны мы, молясь съ Церковію, чтобы они «маніемъ и промышленіи своими насъ отъ житія многомятежнаго приходящихъ въ пристанище ихъ съ молитвами, и свѣтло празднующихъ память ихъ, свобождали и сохраняли отъ всякихъ страстей врага» (Служ. 24 Мая).

 

Прот. В. Нектарьевскій.

«Духовная Бесѣда». 1859. Томъ 7. № 35. С. 287-301; № 36. С. 326-339.

 

[1] Bergier diction de Theol. Tom. 7.

[2] Theodoret lib. 1, pag. 848. – Также Evagr. lib. 1, cap. 13. – Nicephor Call. 1. 14, c. 51. – Antonius de vita Patr. lib. 1, p. 170. – Theodor. Lector Histor. Eccl. Lib. 2. – Cosmas in bibl. Orient. Assemani tom. 1, p. 339.

[3] Нѣкоторые говорятъ, что Симеонъ подвизался на столпѣ 47 лѣтъ. Но это не вѣрно. Извѣстно, что Симеонъ жилъ 103 года; на 12 году вступилъ въ монастырь, на 18 постригся въ монахи, и вскорѣ удалился на гору; чрезъ три года потомъ взошелъ на столпъ, на которомъ оставался до конца своей жизни, – слѣдовательно 80 лѣтъ. Невѣрность произошла вѣроятно отъ того, что основываются на свидѣтельствѣ Ѳеодорита и другихъ писателей, которые не дожили до кончины Симеона Столпника.

[4] Evagrius lib. 6, cap. 23. Theodor. Lector lib. 1, p. 554. Ioann. Mosch. cap. 36.

[5] Безъ сомнѣнія, это былъ Іоаннъ, Игуменъ Пильскаго монастыря, о которомъ упоминается въ житіи Симеона Див. см. Чет. Мин. 24 Мая.

[6] Syrius tom. 6, ilb. 2, с. 5, р. 22. Metaphr. in vita Alipii.

[7] Прологъ 11 Декабря.

[8] Прологъ 24 Мая.

[9] Къ числу столпниковъ причисляютъ еще Кирилла Туровскаго. Но онъ не можетъ быть названъ столпникомъ въ томъ смыслѣ, въ какомъ называются прочіе. Св. Кириллъ имѣлъ обыкновеніе только по временамъ заключаться въ узкую башню, и стоять въ ней по нѣскольку дней.

[10] Guisot cours d’Histoir moder. Tom. 2.

[11] Gibbon, declin. of tru. Rom empir t. 2, p. 427. Spanheimius Hist. sec. V, p. 976. s. VI, p. 1154. Mosheimius Hist. Eccl. par. 2, c. 3, § 12. Barbeyrae Traite de la moral de Per. c. 17, § 12. Basnage Histoir de l'Egl.

[12] Theodor. Lector lib. 11, pag. 505.

[13] Чет. Мин. Дек. 11 изъ Метафр. de vita Daniel.

[14] Тамъ же.

[15] Assemani bibl. Patrum occid. et orient, tom. 1, p. 248.

 

Объ авторе. Протоіерей Василій Нектарьевскій (1814-2 янв. 1857), протоіерей кронштадтскаго Андреевскаго собора (съ 1850 г.), уроженецъ тверской губ., села Нектарьевскаго, 10-й магистръ ХIV курса Спб. дух. акад., проповѣдникъ.

 

Дополнение от Ред.:

Подвигу преп. Симеона Столпника, архим. Антиохийского (пам. 1 сент.), подражали в V в. – преп. Феодул Цареградский, столпник Едесский (3 дек.), преп. Даниил, столпник Цареградский (пам. 11 дек.); в VI в. – преп. авва Иоанн Столпник и его ученик преп. Симеон Младший, столпник Дивногорский (пам. 24 мая), преп. Симеон Новый, столпник Киликійский (пам. 27 июля); преп. Антоний, столпник Марткобский (в Грузии) (пам. 19 янв., 7 мая); в VII в. – преп. Алипий, столпник Адрианопольский (в Пафлагонии) (пам. 26 нояб.); в VIII в. – преп. Феодосий, столпник Едесский (пам. 9 июля); в IХ в. – преп. Симеон, столпник Милитинский (о. Лесбос) (пам. 1 февр.), преп. Евфимий Младший, столпник Солунский (пам. 15 окт.); в Х в. – преп. Лука Новый, столпник Халкидонский (пам. 11 дек.); в XI в. – преп. Лазарь, столпник Галисийский (пам. 7 нояб и 17 июля); в XII в. – преп. Климент, столпник Стиридский (пам. 26 янв.). На Руси подвизались в XII в. – преп. Никита, столпник Переяславский (пам. 24 мая) и в XV в. – преп. Савва, столпник Вишерский (пам. 1 октября).

Единственным столпником Западной Церкви стал преп. Вульфилаих Трирский (†ок 594; пам. 21 октября), совершавший свой подвиг в суровом климате на вершинах Арденн (ныне горная система во Франции, Бельгии и Люксембурге). Преподобный намеревался продолжать свой подвиг, но епископы этой земли пришли к нему, убеждая сменить образ жизни и сойти жить вместе с собравшейся вокруг него братией. Он повиновался им, став игуменом обители, и не смел восстанавливать свой столп, когда он был разрушен по указанию епископа. Вульфилаих стал проповедовать в тех краях и воздвиг большую базилику в честь св. Мартина на вершине горы, приблизительно в восьми милях от крепости Ивуа (Епосий).

К столпником можно прибавить преп. Давида Деревесника, Солунскаго (†538/40; память 26 июня), который желая снискать разум и смирение, а также вдохновившись прочитанным житием столпников Симеона и Даниила с целью найти мир с ними после смерти, решил взобраться на миндальное дерево, росшее недалеко от монастырской церкви. Перенося все разнообразие погодных условий (при колебаниях из-за сильного ветра дерево не давало надежного убежища), Давид провел на дереве 3 года. По истечении трех лет Давиду явился Ангел Господень. Он уверил, что его молитвы были услышаны и что срок его подвига как дендрита закончился. Ангел повелел исповеднику спуститься с дерева и продолжить аскетическую жизнь в тишине в келье, продолжая восхвалять и благословлять Бога, чтобы сделать «еще одно дело любви».

С древними столпниками православного Востока сравнивают преп. Серафима Саровского (†1833; память 2 января и 19 июл). Преп. Серафим каждую ночь поднимался на огромный камень в лесу и молился с воздетыми руками, взывая: «Боже, милостив буди мне грешному». Днем же он молился в келлии, также на камне, который принес из леса, сходя с него только для краткого отдыха и подкрепления тела скудной пищей. Так молился преподобный 1000 дней и ночей.




«Благотворительность содержит жизнь».
Святитель Григорий Нисский (Слово 1)

Рубрики:

Популярное: