Прот. Л. Лебедев - Орто-Доксия
В нашей брошюре «Что есть истина?» мы уже говорили о том, что по слову Священного Писания Церковь есть таинственное «Тело Христово», «Глава» которому Он Сам, а все верующие суть члены (части и частицы) этого живого благодатного организма (Иоан. 15, 1-8; Рим. 12, 4-5; 1 Кор. 12, 12- 27; Ефес. 1, 22-23; 4, 4, 12-16 и 25; 5, 30; Кол. 1, 18). Говорили мы и о том, что у Христа не может быть многих (нескольких) «тел», что, с другой стороны, единое Его таинственное «Тело» не может разделяться, распадаться на части, а все это значит, что не может быть нескольких (многих) Христианских Церквей. Церковью Христовой должна быть только какая-то ОДНА (из многих нынешних «церквей»), а все остальные — это ОТПАДЕНИЯ от истинной и действительной Церкви, от Тела Христова. Такой действительной «Церковью Бога Живого, столпом и утверждением истины» (1 Тим. 3, 15) является ЦЕРКОВЬ ПРАВОСЛАВНАЯ.
Греческое слово «Ортодоксия» (Православие) состоитъ из двух слов ортос — прямой (правильный, истинный, настоящий, действительный) и докса — мнение (хваление), слава. Следовательно, Ортодоксальная или Православная Церковь — это такая Церковь, которая верно, истинно, правильно думает о Боге и так же правильно славит, прославляет Его. Заметим, что даже непримиримые враги Православия называют нашу Церковь все-таки именно Ортодоксальной, Православной, то есть право и истинно учащей о Боге и право славящей Его!
Интересно, что здесь употреблено слово «докса», имеющее двоякое значение. Почему это так? Очевидно, потому, что задача Церкви, как и каждого ее члена, состоит не в том только, чтобы верно думать о Боге, принимать Его учение, соглашаться с ним, проповедать или исповедать его, но еще и в том, чтобы именно славить, прославлять Бога верным и правильным служением Ему, жизнью и делами, соответствующими верным представлениям о Нем, и тем самым, с другой стороны, приобщаться Его славе, входить в нее.
Но кто, как не Сам Бог мог бы научить людей, как правильно думать о Нем и правильно славить Его? И Он научил. Это учение и содержится Православной (Орто-доксальной) Церковью, будучи заключено как в Священном Писании Ветхого и Нового Заветов, так и в правильно извлеченных из него и правильно истолкованных истинах веры и правилах жизни Церкви.
Правила Православной Церкви иначе называются греческим словом каноны. Их можно условно разделить на четыре основные категории. 1) Правила веры, или иначе — догматы, содержащие в кратком виде и точнейших выражениях все основные истины Богооткровенного учения, какие непременно должен исповедать человек, знать их и быть убежденным в их верности. 2) Каноны (правила), определяющие устройство Церкви, ее иерархию, права и обязанности членов иерархии, их взаимоотношения, отношения Церкви с окружающим миром, наказания за различные отступления или преступления и т.д. 3) Каноны, определяющие порядок Богослужения, совершения таинств, строительства храмов, устройства священных предметов, написания образов (икон) и т.п. 4) Каноны, определяющие личную, внутреннюю духовную жизнь каждого отдельного человека, правила молитвы, поста, духовного подвига восхождения души к Богу. Мы бы добавили еще и правила мысли, определяющие как, в какой именно логике и каким образом нужно мыслить при самостоятельных попытках углубления в те или иные истины Божественного учения.
Каноны первой и второй категорий содержатся в «Книге Правил», где приведены все вероучительные определения (догматы), принятые на семи святых Вселенских Соборах Церкви, а также множество правил церковного устройства и дисциплины тех же семи соборов и еще десяти Поместных Соборов, имеющих всецерковный авторитет, и правила некоторых святых Отцов и учителей Церкви. Третья категория канонов отчасти содержится в церковных Уставах (Типиконах), других книгах, объясняющих Богослужение. Но каноны (правила) строительства храмов, устройства прочей предметной символики (образности) Церкви, большей частью не были нигде записаны и их приходится определять по устойчивым традициям и древним образцам церковного искусства. Четвертая категория канонов — о личной жизни и духовном подвиге (кроме тех, что содержатся уже в заповедях Божиих в Священном Писании), находятся в бесчисленных аскетических произведениях древних и новых подвижников благочестия.
Все вместе — это огромная литература! Она показывает, что все стороны жизни Церкви, как и буквально все стороны личной жизни каждого человека, насквозь пронизаны канонами — правилами.
Сделаем вывод: Православие (Ортодоксия) в одном из важнейших значений этого слова — это прославление Бога, служение Ему, жизнь с Ним и в Нем, совершаемые по определенным правилам (а не как вздумается).
А теперь попробуем ответить на два вопроса, которые уже наверняка возникли у читателя: 1) для чего, почему такая сложность? и 2) как эти бесчисленные правила установлены, не являются ли они человеческими выдумками, лишь затрудняющими общение людей с Богом?
Вспомним, что Церковь названа не случайно (и многократно!) ТЕЛОМ Христовым. Посмотрим на собственное свое человеческое тело. Просто оно или сложно? Иной раз мы его и не замечаем, или принимаем как нечто единое и настолько обычное, привычное, что оно кажется очень простым. Но стоит только обратить на него специальное внимание, представить себе его устройство и перед нами начнет открываться такая сложность, что мы приходим в изумление. Еще бы! Сколько лет анатомы, биологи, медики изучают человеческое тело, различные его органы и их функции и, чем больше узнают, тем больше обнаруживают еще не познанного! И сему нет предела; сложность свойств и сил, заложенных в человеческом теле, бесконечна для нашего рассудка! А ведь наше тело вполне ограничено, — его можно измерить вдоль и поперек, взвесить... Не тем ли паче дух и душа человеческая! То, что уже известно о телесном составе человека, показывает, что он живет и действует по определенным законам (физическим, биологическим, химическим и иным). Действия и взаимодействия этих законов так же бесконечны в своей сложности. Не тем ли паче законы жизни духа и души? И не тем ли паче законы жизни таинственного Тела Христова — Церкви! Таким образом, мы ясно можем теперь понять, что бесчисленные каноны (правила) Церкви в самых разных (во всѣх!) областях и сторонах ее жизни, есть не что иное, как законы жизнедеятельности того благодатного живого организма, каким является это таинственное Тело Христово, Глава которому Он Сам!
Тогда, продолжая рассуждать аналогиями, заметим, что каждому человеку вовсе не обязательно быть ученым биологом, анатомом, медиком. Для жизни в этом мире ему достаточно знать о своем теле лишь нечто самое основное, при нормальном здоровье. Но если человек заболеет, ему придется узнать от врача нечто большее о своем организме и его болящих органах. А вот врачу, чтобы лечить больных, нужно знать неизмеримо больше, чем обычным людям, о человеческом теле и законах его жизнедеятельности. В свою очередь, врач в сложных случаях не может обойтись без знаний, добытых специалистами — учеными в тех или иных областях наук о деятельности человеческого организма, которые должны знать (в своей области) неизмеримо больше, чем может знать обычный врач... Подобное происходит и в Церкви.
Поэтому всякая попытка упрощения в подходе к пониманию Церкви и жизни в ней человека, стремление отбросить сложности и свести условия общения человека с Богом к нескольким несложным элементам, — это вольное или невольное уродование духовной жизни, быстро ведущее прямо к гибели.
Таким упрощением пытаются заниматься все ветви протестантизма и его многочисленные секты. К примеру, — баптисты, а также в наши дни и «православные» модернисты. Обычным их доводом служит ссылка на первохристианские общины. Там, мол, не было ни бесчисленных канонических правил, ни пышного Богослужения со сложной символикой, ни многоступенчатой иерархии, зато вера была гораздо сильней и лучше, чем в нынешней Церкви. Отсюда вывод: нужно вернуться, в меру возможности, к состоянию первохристианской Церкви, и долой авторитет святых Отцов, «понавыдумывавших» догматы и каноны; долой ненужную «мистику», сложную символику, то есть все то, что накоплено Церковью почти за 2000 лет ее бытия!
В чем здесь ошибка? Разрежьте пополам, к примеру, яблоко и посмотрите на его семя. В нем не видно ни ствола, ни ветвей с бесчисленными листьями, ни плодов... Хотя потенциально все это содержится в семени, или, как теперь бы сказали, запрограммировано в нем! То же самое можно сказать и о семени, из которого вырастает развитое тело человека. Так, если присмотреться, то и в Евангелии, и в иных книгах Нового Завета, мы увидим все, буквально все то, что теперь выросло, раскрылось, расцвело, плодоносит в Церкви.
По наущению врага нашего спасения диавола, есть в церковной среде соблазн несколько иного рода. Есть мысль, что древние каноны (правила) устанавливались людьми, такими же, как и мы сегодня, к тому же устанавливались в меру нужды определенных исторических эпох. Поэтому эти каноны теперь, во-первых, не обязательны, во-вторых, мы, как приемники древних, вправе их изменять по своему усмотрению, так как, в-третьих, Господь, якобы, призвал нас к творчеству, в том числе — к богословскому, литургическому и каноническому (на самом деле Он вовсе к этому не призывал!). Такие рассуждения характерны для модернистов и экуменистов, как в римо-католической, так и в «православной» среде наших дней.
На них нужно ответить, что древние каноны устанавливались людьми не такими, как мы. Это была плеяда совершенно особенных, исключительных людей, Промыслом Божиим воздвигнутых в Церкви и Богом нарочито просвещенных к тому, чтобы непогрешительно и точно в словах выразить основные истины (догматы) вероучения и канонические правила церковной жизни для всех и на все времена и тем самым дать образцы логики духовного мышления и познания истины. Эта плеяда людей называется Святыми Отцами и Учителями Церкви. Ибо «обычный» разум человеческий, как глубоко поврежденный и помраченный грехом, своими лишь силами, без чрезвычайного Божия просвещения, принципиально не способен к толкованию Писания, к познанию Божественных истин и законов жизнедеятельности Церкви. На апостольском Иерусалимском соборе ученики Христовы устанавливали некоторые правила по формуле: «Изволилось Духу Святому и нам».
Так же, по внушению Духа Святого и с согласия мудрой человеческой воли, принимались все древние догматы и каноны Церкви, которые поэтому имеют Богооткровенное происхождение, Богоустановленный характер, как и Священное Писание, а еще точней, — они (догматы и каноны) — это не только Божественное и не только человеческое, но Бого-человеческое явление, как и все в Богочеловеческой природе Церкви. Ибо Господь Иисус Христос — не только Бог и не только Человек, но — Богочеловек! А Церковь — есть мистическое Тело Его.
Поэтому в Православной, Орто-доксальной Церкви, как Богочеловеческом организме, приемлется только то, что безусловно соответствует мысли святых Отцов, через которых Духом Святым раскрыты для людей и выражены истины вероучения и законы жизнедеятельности Тела Христова (каноны).
Все сие есть учение Духа Святого и составляет соборный разум Церкви. Он един по духу и прежде всего — Духу Святому, на чем и основано внутреннее единство духа и смысла Святого Писания, писаний святых Отцов, догматов и канонов древних соборов, сочинений тех современных православных писателей, которые мыслят согласно с соборным разумом Церкви. Развитие мысли церковной возможно лишь в этом русле (направлении). Отсюда ясно, почему в Православной Церкви не приемлется ничего такого, что являлось бы «новшеством», то есть чем-то, чего никогда в общей вере и в соборном разуме не содержалось или определенно противоречит им.
ТАИНСТВЕННОСТЬ ЦЕРКВИ
Итак, важнейшим условием спасения каждого человека является его пребывание в качестве некоей части или частицы в живом благодатном организме мистического Тела Христова — Церкви, каковою является Православная Церковь как Единая Святая Соборная и Апостольская. В этом случае человек, как бы питаясь живительными соками и силами этого организма, в нем и с ним, то есть во Христе и со Христом уже в этой земной жизни начинает совершать свою Пасху (что в переводе с древнееврейского означает — переход), или воскресение из плена погибели, в котором находится мир сей, в радость вечной жизни в Царстве Небесном. Вот почему так важно для каждого человека в наше время найти среди множества «христианских церквей» ту, которая единственно и является подлинным, действительным, а не мнимым, Телом Христовым, Глава Коему Сам Христос. А найдя, постараться соблюдать (или, по крайней мере, существенно не нарушать) законы ее внутреннего бытия, то есть святые каноны, определяющие, как мы видим, всю ее жизнь и жизнь каждого ее органа, или «клетки», — как в теле человеческом.
Церковь Божия называется «Царством Благодати», «Небом на земле» и многими иными прекрасными словами. Однако, когда ищущий человек начинает приближаться к ней, то обнаруживает, что на этом «небе» живут отнюдь не ангелы, а такие же, как и он (как все!) грешные люди, что даже священники и епископы (!), которые издалека казались ему святыми, отнюдь не святые, но тоже в разных отношениях обычные грешные, немощные люди... Некоторых все это очень разочаровывает! Другие же (а таких большинство) чувствуют, что, несмотря на явную греховность, немощи, несовершенство людей и священнослужителей, составляющих земную Церковь Христову, в ней живет и действует (и бывает очень ощутимой!) Божественная благодать, от нее исходит неизреченный свет духовный, некие таинственные силы, способные просвещать и возрождать душу.
Что же, в самом деле, происходит? Почему это так? Иными словами, — что представляет собою реальная, видимая, из людей состоящая земная Церковь?
Самое вхождение человека в организм Тела Христова — Церкви, совершается посредством таинства Крещения. Оно преображает человеческое существо, делает его причастным Христу и чрез это — к Богу в Троице — Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и вместе с этим — способным к жизни вечной в новом мире, — то есть на «новой земле», под «новым небом» в «Иерусалиме новом» (Откр. 21, 1- 2). Поскольку человек — существо духовно-вещественное (материальное), то таинство Крещения происходит водою (как преображенной, новой материей «новой земли») и Духом Святым. В этом таинстве с человека смываются совершенно все грехи, — как первородный, свойственный всему роду человеческому, происшедшему от падших некогда прародителей Адама и Евы, так и личные его грехи (если это уже взрослый человек, старше 7-ми лет). От купели Крещения человек выходит неизмеримо более чистым, чем от утробы матери. Ибо, рождаясь по плоти, младенец, хотя и невинен, но отнюдь не безгрешен! В нем — весь заряд грехов его родителей и через них всего рода людского. Этот заряд полностью уничтожается в Крещении. Но в человеке остаются как бы следы греховности в виде неких предрасположенностей к определенным соблазнам и остается абсолютная свобода нравственной воли, составляющая одно из свойств того «образа» и «подобия» Божия, по которому изначала был замыслен и сотворен человек. Поэтому после Крещения своего человек может не грешить, а может и впадать вновь в грехи (иной раз даже более тяжелые, чем до Крещения). Практически оказывается, что за какими-нибудь редчайшими исключениями крещеные люди, составляющие Церковь, все же приобщаются греху в той или иной мере. Но в Церкви существует еще одно таинство — Покаяния (Исповеди), названное в одной из молитв «вторым Крещением». Сила его в том, что все то, что человек вслух перед Богом скажет священнику с полным и действительным покаянием, все это снимается с него совершенно, как бы и не бывшее. Это стало возможным исключительно потому, что Христос однажды уже взял на Себя Одного грехи всего мира, и, значит, и их последствия, — мучения и богооставленность. Отсюда, теперь Он имеет власть через священников и епископов Своей Церкви снимать или не снимать с человека его грехи. Православные хорошо знают, что почти постоянно грешны, так как грехи состоят не в одних лишь тяжких преступлениях или предосудительных поступках, но и в тайных помыслах, движениях души, в коварных словах и т.д. И поэтому каждый человек регулярно стремится к исповеди, особенно перед таинством Причащения (это уже третье таинство в нашем рассказе) вплоть до последних дней своей земной жизни. Принимая в таинстве Причащения под видом хлеба и вина истинные Плоть и Кров Христовы, человек становится едино с Господом не только в чисто духовном отношении, но и телесно, то есть всецело, всем своим духовно-телесным существом! Это самое великое и прекрасное, что только может быть на земле и на Небе! Служба литургии, за которой таинство Причащения совершается, — это самая главная служба Православной Церкви. Всего в Церкви семь таинств. Кроме названных, есть еще таинства: Миропомазания, Священства, Бракосочетания и Елеосвящения. От них как бы получают свою силу все остальные, довольно многие священнодействия церковные.
Таким образом, выясняется, что, проходя вратами Крещения в Церковь Бога Живого, люди оказываются в обстановке таинственного (по-гречески — мистического), которое служит единственной цели — путем их непрестанного очищения и сообщения им разных благодатных даров возводить ко спасению в Царстве Небесном вечном. Один из древних Отцов Церкви преп. Максим Исповедник (VI в. по Р.Х.) так и называет Церковь «Мистагогией», то есть Тайноводством (водительством). Мы уже видели, что Тело Христово — Церковь, называется таинственным, мистическим. Тогда, прежде, чем говорить о том, что такое эта мистичность, таинственность, заметим, что земнородные люди, составляющие Церковь Христову, — это не общество совершенно чистых, безгрешных, идеальных людей; в этом отношении они мало отличаются от людей, живущих вне Церкви, — верующих других религий, или еретических «христианских» объединений, именующих себя «церквами», или вовсе неверующих (атеистов). Но люди, входящие в Церковь, погружаясь в Божественную таинственность, в отличие от всех других, имеют возможность действительного восхождения к Богу — ко Христу, и в Нем — к Царству Небесному. Они, эти люди, хотя и живут въ мире, но не суть «от мира сего», как и Христос «не от мира» (Иоан. 17, 16), как и Церковь Его, по Его словам, есть Царство не от мира сего» (Иоан. 18, 36). Отчасти они живут (и стараются это делать) по Христу, по заповедям Божиим, но отчасти — еще по ветхому Адаму, по греховным влечениям.
Следовательно, Церковь, состоящая из таких людей, это уже и не мир сей, но еще и не Царство Небесное! Тогда что же это?!
...Греческое слово «мистикион» — тайна, таинство в церковном употреблении, означает не то, что нечто происходящее вообще наглухо закрыто для человеческого познания. Оно означает лишь то, что таинство непостижимо со стороны, одним только разумом (гнозисом), но открывается тем, кто верой принимает его, проходит через него, приобщается ему духовно. В основе всего лежит тайна Боговоплощения. Мы знаем, что при Благовестии Архангела Гавриила произошло сверхъестественное, Духом Святым зачатие во утробе Приснодевы Марии Сына Божия, Бога Слова, Господа Иисуса Христа. Родившись от Пресвятой Богородицы, Он в Своей одной Личности, таким образом, содержал две природы, — Божественную и человеческую, соединенные неслитно, но и нераздельно. Это было причиной того, что не только люди, в том числе и Его ученики, но даже сам диавол, постоянно обманывались насчет Него. То они, явно видя Божественную силу Христа, чувствовали, что перед ними обетованный Мессия, Сын Божий, то видя Его уничижение, воспринимали Христа только как человека. А Он был и не одно, и не другое: не только Бог, и не только человек, но Бог и человек одновременно! Может ли какой-нибудь человеческий или ангельский ум понять, как это было сдѣелано?! Вот это самое — «как?» является действительно тайной в обычном смысле слова, то есть тем, чего наш разум принципиально и никогда (!) не может постигнуть. А все остальное, что отсюда проистекает, вполне доступно и сердцу, и разуму. Теперь мы ясно можем понять, что только таким образом и можно было, не нарушая Богозданной природы мира и человека и законов их жизни, спасти и то, и другое. Сотворенная (тварная) природа мира и человека, нераздельно соединяясь во Христе с Божеством, тем самым восстанавливает благодатное единение со Своим Творцом, нарушенное грехопадением человека и действиями падших ангелов — бесов (или демонов). Неслитность такого соединения, с другой стороны, сохраняет бесконечную отличность Бога, как чистейшего Духа, от всего Им сотворенного, в том числе, — вещественного, материального. Тем самым все тварное, в том числе и материальное, во Христе совершенно очищается и таинственно преображается (а не уничтожается!) для бытия в новом состоянии «нового неба» и «новой земли» (!) в будущем Царстве Небесном. В будущем? А почему не в настоящем, не теперь же?
Вот в этом-то все и дело! Для Бога нет времени, но для нас, еще живущих на земле, оно есть. Еще движется история человечества, отдельных народов и людей, движется, по Божию определению, до того предела, когда все, — и доброе и злое в мире проявится в полной мере, раскроется во всех своих возможностях, выработает весь свой потенциал, и когда все люди, ныне рождающиеся и еще имеющие родиться, которые могут принять душой Христа к своему же спасению, смогут это сделать. Согласимся, что только тогда и может быть произнесен суд над всем и вся. Это и будет Страшный суд в момент Второго славного Пришествия Христова. «Придет же день Господень как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят» (2 Петр. 3, 10). Но это не будет полным уничтожением мира, а как бы переплавкой его в новое состояние, когда огнем уничтожится всякая вещественная, или духовная скверна. Вот тогда в полной мере раскроется бытие Царства Небесного для тех, кто в этой земной, еще поврежденной грехом жизни возлюбил Христа и постарался быть едино с Ним в Теле Его — Церкви. Как видим, это Царство Небесное предначинается уже сейчас, здесь для каждого желающего, во Христе. Он так и говорит: «Царство Божие внутрь вас есть» (Лук. 17, 21). Действительно, в Богочеловечестве Христа Царство Божие, Небесное — это уже реальность, и оно является духовными недрами Церкви.
Обратим внимание на то, что во Христе (в Первом Его Пришествии) человеческое естество соединялось с Божественным так, что не теряло своих земных свойств. Оно испытывало голод и жажду, переживания и страдания, как у всех людей. Подобно сему и в Богочеловеческом организме Церкви. Люди в Крещении не теряют своих земных свойств и в то же время, как «рожденные свыше», причастные Христу и Его Божеству, становятся «новой тварью». Вот в этом и заключается сила таинства Крещения! Они, люди, как-будто те же, что и были, да не те же: уже очень существенно другие, что не всегда замечают окружающие и даже сами крещеные. То же видим и в таинствах, например — в Причащении. Здесь хлеб и вино, не теряя своих обычных земных свойств, становятся в то же время истинными Телом и Кровью Христа Спасителя.
Как видим, таинственность Церкви главным образом обусловлена тем, что она находится еще в данном историческом времени, в условиях поврежденного мира сего. И состоит сия таинственность или мистичность в определенной двойственности: с одной стороны, — земное, с другой — небесное; с одной стороны, — временное (как и все), с другой — уже вечное; с одной стороны, — тленное, с другой — нетленное и т.д. Нельзя также не заметить, что эта двойственность прямо соответствует двум природам в единой Личности Христа, хотя и не тождественна тому, что во Христе!
По удачному выражению одного Богослова, Церковь поэтому не уравнивается ни с земным, ни с небесным бытием, но является «ипостасным ядром» присутствия Бога в мире и мира — в Боге! Как это достигается? Посредством того таинственного явления, которое называется в самом широком смысле образом (типосом, иконой).
ОБРАЗ И ПОДОБИЕ
Этим обусловлен образный строй всей, особенно — литургической жизни Православной Церкви со всей многообразной ее символикой, в том числе — символики икон, храмов, священных предметов и облачений и т.п. Каноны (правила) строительства и устройства храмов, написания икон, создания иных священных предметов, имеют боговдохновенное происхождение, являются, как и каноны священнодействий, как и все в Церкви, Бого-человеческим творчеством. Все это «внешнее» и «вещественное» вместе с тем насквозь духовно и органически присуще внутренней жизни Церкви Христа, ибо, как сказано, в Нем «обитает полнота Божества телесно» (Кол. 2, 9)! Отсюда в истинной Церкви все духовное неизбежно и естественно стремится к вещественному (телесному) выражению и обретает его. Поэтому отрицать возможность и необходимость такого выражения Божественного и Небесного в вещественном и земном — то же самое, что отрицать во Христе Его человеческую, то есть, в частности, телесную (вещественную) природу. А это значит, вновь полагать между Богом и человеком, между творением и Творцом, непреодолимую пропасть, лишать их (в человеческом сознании, конечно) того единения, той живой связи, которые они, без сомнения, должны иметь во Христе, даже исходя из соображений здравого рассудка. Это есть ересь, решительно отвергнутая Православием в конце VIII-го — начала ІХ-го веков. Почитание образов и символов Церкви является не второстепенным, а основополагающим началом Христовой Церкви, неотъемлемой частью веры во Христа как Сына Божия, пришедшего во плоти. Кроме того, посредством оцерковления вещественных, земных образов, Церковь приобщает ко Христу, оцерковляет, тем самым возводя к бытию Царства Небесного, окружающий мир, материю, ее вещества и стихии.
Здесь, как и во всем церковном, в основу положено благодатное единение творения со своим Творцом, восстановленное в Богочеловечестве Иисуса Христа. Вообще единение творения внутри него самого и с Богом представляется как система сообразности разных уровней бытия друг с другом и с Богом. О человеке, как о венце, вершине творения сказано в особенности, что он сотворен «по образу» и «по подобию» Бога (Быт. 1,26-27; 9,6). Апостол Павел называет Христа «образом ипостаси» Бога Отца (Евр. I, 3). Преподобный Максим Исповедник говорит, что Церковь «носит тип и изображение (образ) Бога, вследствие чего и обладает по подражанию и подобию таким же действием». И еще: «Святая Церковь, как образ Первообраза, совершает по отношению к нам действия, подобные делам Божіиим».
Что же такое образ?
Это достаточно загадочное соответствие, сочетание, со-единение изображенного с тем, что оно изображает. Так, в обыденной жизни теперь мы очень смутно чувствуем какую-то связь портрета (фотографии) человека с ним самим, почему так часто в нашем обиходе оказывается стремление иметь пред собой образы (фотографии) любимых или почитаемых нами людей. В древности эта связь образа с первообразом (типа с архетипом) осознавалась куда более определенно! К примеру, в эллинском мире создавались предельно реалистичные портреты людей в... их могилах, гробницах, где никто и никогда не должен был и не мог видеть эти портреты! При этом использовалась особая техника (энкаустика) с тем, чтобы портрет в могиле сохранялся вечно. Почему? Потому что древние знали, что первообраз, то есть душа человека, таинственно присутствует в его изображении. Отсюда, следовательно, если вечен образ, то вечно будет жить и душа человека... Наивно, разумеется, но в этой наивности есть немалая доля сущей правды!
Образ действительно содержит в себе незримое, таинственное, но реальное и действенное присутствие первообраза. В Церкви для этого необходимы два основных условия: образ должен быть максимально подобен первообразу и освящен водою и Духом по особому церковному чину. Византийская, православная теория образа учит, что в правильно исполненном и освященном образе (иконе) непременно действует сила (энергия) первообразного, то есть того, кто (или что) изображен (изображено). Благодатное действие различных икон на душу и обстоятельства жизни людей (особенно икон чудотворных) — это неоспоримый опыт безчисленных поколений православных, совокупный опыт Церкви всех времен, вплоть до наших дней! Этот основной закон живой, действенной связи образа с первообразом, относится не только к иконам в узком смысле этого слова, то ест к изображениям, например, Христа, Матери Божией, Ангелов и святых людей, но и ко всем вообще образам и символам Церкви, как к предметным (священные предметы), так и к словесным (священные тексты Писания и молитвословий), динамическим (священнодействия), мелодическим (пение и чтение) и другим.
Подобие образа первообразу состоит, как мы сказали, в максимально возможной похожести изображенного с тем, кого оно изображает. В отличие от этого, подобие (уподобление) человека как образа Божия Богу, достигается духовным подвигом прояснения, приумножения высших качеств или свойств, заложенных Богом в душе человеческой. Соответственно таинству Крещения человека «от воды и Духа», приобщение вещественного образа (символа) своему небесному первообразу достигается освящением этого образа также святою водою и Духом по особым чинам освящения. Это не тождественно Крещению, но сообразно ему, так же, как творение не тождественно человеку, но, безусловно, связано с ним, сообразно ему. Словесные, динамические, мелодические образы и символы освящаются только Духом, однако, через людей, освященных водою и Духом.
Всем этим достигается не что иное, как приобщение образа (символа) бытию Горнего мира, Царства Небесного, Иерусалима нового; между образом и первообразом устанавливается живая реальная связь, благодаря которой силы (энергия) первообразного, свободно проникают через образ к человеку и оказывают нужное благодатное воздействие на него. Только теперь мы можем вполне понять, что такое таинства Церкви. Это такие образно-символические действия, посредством которых земнородной природе человека сообщается нечто такое, чего в ней естественным путем быть не может. Что же именно? При внимательном рассмотрении оказывается, что это — определенные свойства (качества, состояния) Господа Иисуса Христа, делающие человека в том или ином отношении сообразным Христу, как своему Первообразу. Очевидно, что только Сам Господь Духом Святым мог научить людей, как именно нужно священнодѣйствовать каждое таинство так, чтобы оно стало видимым образом невидимых действий благодати Божией, первообразных ему.
Здесь, в образах и символах, видим уже знакомую нам двойственность, или двоякость природы. Так, любая икона — это по земному своему составу обычная доска с нанесенными на нее красками, которую можно испортить, сломать, сжечь... Но, как образ, содержащий в себе присутствие того, кого она изображает, и освященный водою и Духом, она не подвержена ни порче, ни уничтожению; она уже оказывается с иной своей стороны явлением Горнего вечного бытия, причастна ему, уже вошла в него навечно. В измененном, преображенном виде канонически верно исполненные образы и символы Церкви, имеют бытие в своих первообразах в Царстве Небесном, почему и возможно нам, ныне живущим, приобщаться к этому Царству посредством бесчисленных образов, окружающих нас в Церкви буквально со всех сторон. Тогда жизнь человека в Церкви — это удивительное бытие в таинственном мире Образа (в самом широком смысле!). А образ, по учению Отцов, непременно «возвращается» к первообразу, то есть движется к нему, совершая тем самым вместе с человеком — образом Божиим, радостный исход Пасху (переход, воскресение) из жизни временной и испорченной в жизнь вечную и безгрешную! Здесь мы видим явную обратную связь во взаимодействии: спасение человека — спасение материального мира (космоса). Одно помогает другому, одно обусловлено другим. При этом образ должен непогрешительно отражать первообразное. Например, икона Иисуса Христа вместе с личными чертами Его земного облика, должна одновременно являть Его Небесную славу, как Царя и Вседержителя. Это достигается целым набором канонических символических средств. Только такое изображение сообщает людям всю правду (а не полуправду) о Христе и вместе с тем приобщает молящегося не только к человечеству, но и к Божеству Христа. В Церкви недопустимы неканонические иконы, то есть такие, что являются итогом чисто человеческих фантазий и домыслов о Христе, или изображают только человеческое Его естество.
По слову Спасителя, «Бог есть Дух: и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в Духе и истине» (Иоан. 4. 24). Однако, Тот, Кто произносил эти слова, в момент произнесения их был Богом воплотившимся, то есть соединившим с Божеством (чистейшим Духом) человеческое, плотское, вещественное естество! Поэтому, поклонение Ему в Духе и истине не только не отвергает, но принципиально предполагает, как обязательное средство поклонения, вещественные (материальные) образы и символы, весь образно-символический строй церковной жизни!
А неужели нельзя поклоняться Богу, общаться с Ним чисто духовно, без посредства образов? Конечно, можно. И даже нужно! Но такое общение должно сочетаться с общением через образы, дополнять его и наполнять последнее силой человеческой веры и любви. Чисто духовное поклонение восполняет поклонение образно-символическое и наоборот! Поэтому крайностью, то есть заблуждением и ересью является как отрицание поклонения посредством образов, так и формальное, чрезмерное почитание самих образов, без должного духовного поклонения первообразному, что приводит к «обрядоверию», в сущности, к язычеству, или «магизму».
Все это похоже на то, что мы можем видеть в христианском супружестве, в отношениях мужа и жены. Здесь главным, без сомнения, является чисто духовная любовь, но в то же время предполагается непременно соединение по плоти как высшая, или полная мера сочетания «двух в плоть едину».
«ЖЕНИХ» и «НЕВЕСТА»
При всем желании невозможно отождествить Христа и Церковь, поставить знак равенства между Ним и всеми теми людьми, которые составляют Его таинственное Тело — Церковь. Они безусловно становятся едино со Христом, но в этом единении нет смешения; здесь хотя и нераздельное, но и неслитное соединение (в том-то и таинственность!).
Господь Иисус Христос часто называется Небесным Женихом каждой человеческой души и Церкви в целом, а душа человека и особенно Церковь в целом, называется любящей Невестой Господа Христа. Еще в Ветхом Завете в книге «Песнь Песней», по единодушному изъяснению святых Отцов, под видом отношений двух любящих существ, которые оказываются то пылкими любовниками, то братом и сестрой, то бедняками, то Царем и Царицей, описаны отношения Христа и Церкви. В Новом Завете, в Евангелии, эти отношения также иногда описаны как брачный союз (Матф. 9, 15; 22, 2-11; 25, 10). В посланиях Апостола Павла, где с особенной определенностью и настойчивостью излагается учение о Церкви как о «Теле Христовом», есть тексты, свидетельствующие, что под образом «Тела» имеется в виду как корпус индивидуального человеческого тела, так и таинственное единое тело двух супругов в браке, общее двум, по закону бытия о сочетании в таком случае «двух в плоть едину» (Быт. 2, 24; Матф. 19, 6; Марк. 10, 8), как было определено Богом еще в отношениях прародителей Адама и Евы, а затем подтверждено и Господом Христом. В послании к Ефесянам Апостол Павел пишет: «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос Глава Церкви, и Он же Спаситель тела. ...Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною посредством слова... Так должны мужья любить своих жен, как свои тела; ...ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь; потому, что мы члены Тела Его, от плоти Его и от костей Его. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть (Быт. 2, 24). Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви» (Ефес. 5, 22- 32).
Совершенно ясно, что в таком случае «одна плоть», общая двум супругам, не уничтожает их личности. Поскольку Христос есть Глава Тела — Церкви, то последняя верно называется и является Церковью Христовой. Однако при этом, подобно брачному человеческому союзу, она должна оставаться особой Личностью, любящей своего Жениха, любимой Им и отличной от Него. «Тайна сия» воистину «велика есть»! И мы не дерзаем пытаться без разрешения проникать слабым умом в ее глубину. Скажем лишь о том, что безусловно открыто и доступно человеческому мысленному взору. Такой личностью, соединенной со Христом в плоть едину через Причащение Его Плоти и Крови, является, без сомнения, каждая верующая человеческая душа, называемая не случайно «малой церковью», «храмом» Бога, «малой ипостасью» рода человеческого. Совокупность таких личностей, достигающих не только очищения, но и обожения во Христе, составляет Церковь как возлюбленную невесту Небесного Жениха. Тогда мы должны признать, что вся эта совокупность бесчисленных человеческих личностей, входивших, входящих и еще имеющих в будущем войти в Церковь Христову, обладает определенными личными характерными особенностями, чертами, свойственными ей, как Невесте, отличной от своего Жениха. Можем-ли мы посмотреть, каковы эти черты (свойства, особенности)? Наверное, они должны были найти наиболее яркое выражение в какой-то особо выдающейся человеческой личности. Есть ли такая личность?
Есть! Это личность Преблагословенной Приснодевы Марии — Матери Господа Иисуса Христа. Однажды, когда Христос проповедовал народу, некая женщина в духовном восторге, желая воздать славу Ему, восславила Его Матерь, воскликнув: «Блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие!» «А Он сказал: так же (по-славянски — «тем же убо») блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие (хранящие) его» (Лук. 11, 27-28). Следовательно, Сам Христос свидетельствует, что каждый человек, принимающий с верой, хранящий в своей душе и соблюдающий в жизни слово Его проповеди, уподобляется Его Пречистой Матери, приявшей и хранившей во чреве, а затем питавшей по плоти рожденного от Нее Бога Слова. Это уподобление завершилось затем усыновлением Матерью Божией всех верующих в лице своего ученика Апостола Иоанна Богослова, когда, будучи на Кресте, пред кончиной земной жизни, Христос сказал, обращаясь к Матери Своей: «Жено, се, сын Твой». Затем, обратившись к Иоанну Богослову, сказал: «Се, Матеръ твоя» (Иоан. 19, 26-27).
В самом деле, если верующие причащаются Плоти и Крови Христовой, образовавшихся в земной области бытия от плоти и крови Его Пречистой Матери, то кем, как не духовной Матерью всех верующих должна являться Дева Мария? Если так (а это, без сомнения, так!), то черты Ее Преблагословенной Личности должны сообщаться в той или иной мере, в том или ином виде, душе каждого христианина и, следовательно, — всей Церкви в целом! Каковы эти черты (свойства, особенности), мы можем видеть из Евангелия, из Священного Предания, а также из канонических, восходящих к древнейшим образцам, икон Пресвятой Богородицы (к примеру — «Владимирской» иконы, написанной при Ее земной жизни Апостолом и Евангелистом Лукой).
Таким образом, Матерь Божия, Матерь Иисуса Христа как первый плод Его спасительного подвига, Личность, по верному определению одного современного богослова, достигшая совершенного обожения и уже не подлежащая ни воскресению, ни суду (т.к. Она взята на Небо с плотью) является таинственным средоточием Церкви. Добавим, что Она является также олицетворением, как бы образом (иконой) Церкви. Икона Богоматери непременно помещается слева от Царских врат в иконостасе православных храмов как бы в равном положении с иконой Христа Спасителя, помещаемой справа от этих врат, символизирующих вход в Царство Небесное (алтарь). Этим показывается, что «вход» в сие Царство осуществляется только через Христа и Его Церковь.
Пресвятая Богородица превознесена превыше не только всех человеческих, но и ангельских существ. Она называется и является Царицей Неба и земли. К Ней относятся многие пророчества Ветхого Завета о «таинственной Лествице», соединяющей Небо и землю, о затворенных вратах, которыми проходит Бог, о неопалимой купине, о сосуде (стамне), в котором хранилась небесная манна в храме Иерусалимском, о Царице, представшей одесную Бога, в ризы позлащенные одеянной и преукрашенной...
Что же мы видим в Ее Личности? Прежде всего, несказанную любовь к Богу, и Сыну Своему и Сыну Божию — Иисусу Христу, совершенное целомудрие и чистоту, совершенные кротость и смирение («Песнь Богородицы в Евангелии /Лук. 1, 46-55/ — это подлинный гимн смирению и порицание гордости!), наконец, преизобилие благодати Духа Святого, то есть совершенную святость. Все сие вместе, в совокупности, это и есть тот идеал, к которому стремится в Церкви все и вся!
Поэтому всякий, кто хотел бы увидеть личные особенности (черты, свойства) Церкви Христовой, пусть смотрит на Пресвятую Деву Марию, на Ее православные, канонически верные (ибо — есть и неверные) Ее иконы, и таковому все станет ясно.
Мы можем, таким образом, теперь определенно отметить, что в Церкви Христовой имеются и действуют два начала, — начало Жениха (мужское) и начало невесты (женское). Мужское начало идеально выражено во Христе и Его имеет своим источником, женское начало предельно ярко выражено в Богоматери и вдохновляется Ею. В практической земной реальности начало Жениха явлено прежде всего в священстве, то есть в церковной иерархии, которой от Христа дано Его свойство и власть главенствовать, управлять Церковью, «вязать и решить», а также подается для этого особая любовь к пасомым и Церкви, как любовь Жениха к Невесте. Однако, чины церковной иерархии, как люди, с другой стороны, поставлены в такое же положение по отношению к Богу, ко Христу, как и все прочие верующие, без различия положения, пола и возраста, то есть в положение любящих Бога, Христа, в положение «Невесты». Это женское начало. И в нем видим свою, особенную «иерархию», определяемую не каноническим положением (саном), а степенью любви ко Господу, степенью близости к Нему. Вот почему отдельные священнослужители могут быть менее святыми в личной жизни (хотя многие были и могут быть и святыми!), чем иные миряне. Но, с другой стороны, из изложенного ясно, что пасти Церковь, заботиться о ней, как муж о жене, то есть действовать в Церкви в соответствии с Христовым началом Жениха (мужским началом), могут только лица мужского пола, что и предусмотрено искони святыми канонами и традицией Церкви. Иными словами, каноническая иерархия священства в Церкви может быть только мужской и ни в коем случае женской! В противном случае, то есть если бы женщины становились священниками и епископами, то создавалась бы уродливая бесполость, как бы патологическое гермафродитство в Церкви, что и происходит в некоторых протестантских конфессиях и чего никогда и никак не может быть допустимо в действительной, то есть в Православной Церкви.
СВЯТОСТЬ ЦЕРКВИ
Совершенно ясно, что Невеста Небесного Жениха — Церковь Христова должна быть свята и непорочна абсолютно. Но, как мы уже видели, в земной реальности, люди, составляющие Церковь, лишь стремятся к святости, но в полной мере не могут достичь ее. Даже святые люди (а таковых немало, хотя, конечно, явное меньшинство) — это люди отнюдь не безгрешные! Они прославлены Богом, как Его угодники и святые, не потому, что не имели в себе греха, а потому, что решительно противостояли ему в земной жизни, не давали греху возобладать над своей душой, боролись с ним путем трудного (до пота и крови!) подвига, не позволяя проявляться в особо опасных и пагубных падениях. Таких людей, равно, какъ и иных, часто падавших, слабых волей, но слезно и искренне каявшихся, Господь Сам Своим особым действием очистит и освободит от всех греховных пут при Страшном суде, во Втором Пришествии, в области Небесного бытия. Вот этой тайны постоянного очищения через Покаяние постоянно согрешающих людей не знают и не понимают внешние, со стороны смотрящие на земную Церковь. Не знают ее и еретики, в учении которых нет Покаяния как таинства, то есть такого акта, в котором с человека онтологически снимаются все грехи, какие он искренне исповедал священнику!
Все, сподобившиеся вечной жизни в Царстве Небесном, станут в полном, буквальном, абсолютном смысле святыми в значении — безгрешными. А пока члены Церкви называются «святыми» в том смысле, что они освящены Богом в таинствах Крещения, Покаяния, Причащения и иных, и тем самым предуготовлены к совершенному очищению. Пока здесь, в земном бытии, члены Церкви воинствуют против греха и соблазнов плоти, мира и диавола, дабы сохранить и себя, и Церковь угодными Богу, как невеста хранит свое девство для возлюбленного жениха, избегая всех соблазнов, борясь с ними и побеждая их... Из этого особенно ясно видно, что Церковь, как Тело Христово, общее Двум (Ей и Христу), по закону сочетания «двух в плоть едину», то есть как Невеста Христова не может блудить от Своего Небесного Жениха. В противном случае она будет немедленно отрешена от Него. Что значит для Церкви — блудить? Это значит или изменять исконному учению Господа, или принимать в себя чуждые Христу и Духу Святому начала (обычаи) или духовно соединяться (как бы совокупляться) с теми, кто вне Христа, или отпал от Него. Таким блудным совокуплением является для членов Церкви молитвенное общение или общение в таинствах с нехристианами, или с еретиками, отделившими себя от единства с Церковью. Такими еретическими объединениями являются все те, кто неправо почитает Святую Троицу, Богочеловечество Христа, кто не почитает, как должно, Пресвятую Богородицу, иных святых, отвергает таинства Церкви, ее образы и символы, авторитет святых Отцов и учителей, догматы и правила Вселенских и общечтимых древних Поместных соборов, иначе говоря, не находится с Православной Церковью в полном единстве вероучительного, богослужебного и канонического строя. Апостольские правила и правила указанных соборов, строго запрещают даже молиться с еретиками, поскольку общая молитва, — это общение, соединение, слияние духа. В случае нарушения епископы, священники и диаконы подлежат извержению из сана, миряне — отлучению от Церкви. Теперь мы можем понять, почему и откуда такая строгость. Она не означает ни в коем случае ненависти к еретикам, как к людям. Напротив! Столь же древние каноны Церкви предписывают относиться к еретикам дружелюбно, чтобы привлечь их, если возможно, к обращению и присоединению к Церкви. Отсюда хорошо видна лживость современного «экуменизма», учащего о возможности для православных молитвенно общаться с еретическими сообществами якобы из «христианской любви». У нынешних экуменистов любви не больше, говоря мягко, чем у древних святых Отцов, полагавших каноны Церкви; у экуменистов больше блудливости, лживости, практического безверия и отсюда — дремучего невежества в понимании Церкви.
Современный «экуменизм», как видим, — это один из соблазнов для Церкви как Невесты своего Небесного Жениха. Нет сомнения в том, что сия «Невеста» (сколь бы малочисленна и слаба ни была она в конце времен, как о том говорит Писание) преодолеет и этот соблазн, как преодолевала множество иных на протяжении всей своей длительной земной истории!
И, если уж говорить о конце времен, о последних этапах земной истории Церкви, то нужно вспомнить несколько важных положений. Еще Господь Иисус Христос во время Своего земного служения сказал о последних временах: «Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?» (Лук. 18, 8). Это значит, что из всего многосотмиллионного «христианства» действительно верующих, то есть членов действительной Православной Церкви, останется так мало, что и разглядеть будет трудно. Это вполне подтверждается многими другими Его словами о «малом стаде», а также словами Апокалипсиса (Откровения) Иоанна Богослова, когда Господь Вседержитель говорит ангелу Филадельфийской Церкви: «...Ты не много имеешь силы, и сохранил слово Мое... И как ты сохранил слово терпения Моего, то и Я сохраню тебя от годины искушения, которая придет на всю вселенную, чтобы испытать живущих на земле. Се, гряду скоро; держи, что имеешь, дабы кто не восхитил венца твоего» (Откр. 3, 8-11). Малочисленность и слабость Церкви последних времен не означает слабости Церкви вообще, ибо она состоит не только из ныне живущих на земле, но и из тех бесчисленных сонмов православных, какие жили со времен Апостолов, и душами ныне продолжают жить в Горнем мире!
Хранить то, что Господь вверил, держать то, что искони в себе имела Церковь, не вводя никаких новшеств, не смешиваясь ни с чем чуждым, — вот нынешняя задача Православия! Выполнив ее, святая Православная Церковь будет иметь надежду стать тем «побеждающим», которого Христос обещает сделать «столпом въ храме Бога» и написать на нем «имя Бога» и «имя града Бога... нового Иерусалима, нисходящего с неба от Бога...» (Откр. 3, 12).
Что же это за град новый Иерусалим, сходящий с неба от Бога?
В самом конце Откровения читаем о нем: «И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет. И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего» (Откр. 21, 1-2). Мы вправе заключить из этого, что сей Иерусалим новый означает область бытия людей, наследовавших жизнь на новой земле, под новым небом, то есть торжествующую Церковь Христову. Сравнение ее с «невестой, приготовленной для мужа своего» уже не кажется неожиданным для нас, но выглядит пока лишь сравнением. Но вот в той же главе немного далее читаем, как к созерцателю Откровения Иоанну Богослову подошел один из Ангелов и сказал: «Пойди, я покажу тебе жену, невесту Агнца. ...И показал мне великий город святый Иерусалим, который нисходил с неба от Бога» (Откр. 21, 9-10). И далее следует краткое описание поистине неописуемых красот и богатств нового Иерусалима, града Божия. Сомнений не остается, — это Церковь Христова, возлюбленная невеста Агнца- Христа во всем великолепии и блистании своей небесной вечной славы и радования! Она же есть и таинственное Тело Христово, Глава которому Он Сам, каковым и является, как мы видели Орто-доксальная, или Право-славная Церковь, право и правильно прославляющая Бога в этом земном бытии, дабы быть прославленной от Него как Новый Иерусалим грядущего вечного бытия Царствия Божия!
«Православный Путь» за 1994 годъ. C. 73-98.