Преп. Іосифъ Студитъ, архіеп. Фессалоникійскій – Похвальное слово святому великомученику Димитрію Солунскому.
Преподобнаго отца нашего и исповедника Іосифа, архіепископа Солунскаго,
Похвальное слово святому великомученику Димитрію.
Господи благослови.
Свѣтлый нынѣ праздникъ и многолюдный, потому что устроитель торжества выше насъ. Кто же это? Слава мучениковъ, великій Христовъ искренній послѣдователь и преславный мученикъ, побѣдоносный Димитрій. Ибо онъ, уязвившись пріятностію любви ко Господу (Пѣсн. 5, 8), пренебрегши все земное, оказался превосходнѣйшимъ въ ратоборствѣ; а велерѣчиваго и весьма надмѣвающагося, замышляющаго на облакахъ поставить престолъ свой и говорящаго въ умѣ своемъ «буду подобенъ Вышнему» (Ис. 14, 13), съ нимъ схватившись въ борьбѣ, показалъ, что онъ лжецъ и пріобрѣлъ силу только наглостію рѣчей своихъ. Посему отъ небеснаго Царя Христа, за котораго съ готовностію пролилъ и кровь свою, получилъ и награды, достойныя побѣды и подвиговъ. Потому что награждается и украшается не вѣнцами чувственными или золотомъ или облаченіемъ, происходящими отъ земли и въ землю обращающимися, какими на малое время увеселяются и восхищаются изъ-за человѣческой славы подвизающіеся на зрѣлищахъ (1 Кор. 9, 25), но тѣмъ, чего міръ давать не можетъ; потому что и подвижничество не есть какое-либо изъ бывающихъ съ подобными намъ, но съ тѣми, что выше насъ. И какая бы борьба ни предстояла намъ, и какая бы ни была сила демоновъ, онъ есть готовый заступникъ призывающимъ Его, отмститель неодолимый и въ войнахъ съ варварами помощникъ надежный всѣмъ притекающимъ къ нему, особенно же обитающимъ во градѣ его, какъ любящій нашъ городъ и нашу родину. Посему, о городъ Солунь, радуйся и веселисъ, красуйся вѣнцомъ пѣсней божественныхъ, и украшаясь имъ, свѣтло ликуй, торжествуя нынѣ, совершая память предстателя твоего и стража, воспѣвая Бога и непрестанно благодаря Его, даровавшаго тебѣ такого помощника и заступника.
Но какъ можетъ достойно прославлять умъ или языкъ нашъ, нечего и говорить, людей во всѣхъ отношеніяхъ слабыхъ и невѣжественныхъ? Да и все языки знаменитыхъ мудрецовъ и прославленныхъ не смогутъ высказать что либо достойное похвальныхъ дѣлъ его. И всѣ божественныя силы на небесахъ нынѣ торжествуютъ съ нами и празднуютъ съ ликами мучениковъ. Ибо они живутъ несомнѣнно и по смерти, когда и къ Богу приближаются, сложивъ съ себя оковы плоти, и усердно ходатайствуя предъ Богомъ о насъ, чтущихъ память ихъ и мощи. Каковъ же{1} это умъ поврежденный или языкъ преступный, вообще дерзающій помыслить пли сказать, что мученики не ходатайствуютъ по смерти, или что мощи ихъ пе причастны Божественной благодати и силы! Потому что удостовѣритъ насъ въ этомъ божественное Писаніе, сказавшее объ оживленіи мертвеца при погребеніи и прикосновеніи къ честнымъ останкамъ Елисея пророка (4 Дар. 13, 21), какъ мощи святыхъ теперь увѣряютъ и насъ, твердо знающихъ и убѣжденныхъ въ обильной ихъ благодати. Мы должны праздновать и торжествовать въ дни памяти святыхъ мучениковъ, такѣ какъ всегда они помогаютъ намъ и ограждаютъ насъ. Такова слава, такова честь не пощадившихъ за Христа своихъ собственныхъ кровей, но отрекшихся не только отечества и дома, а и родителей и дѣтей, а къ тому еще и душъ своихъ. Доказательство же говоримаго есть это многолюдное собраніе. Ибо что иное возбудило или сдвинуло такую толпу презрѣвшихъ трудность и продолжительность пути, неудобства и другія житейскія заботы, и явившихся въ свѣтлыхъ одеждахъ? Не что иное, конечно, какъ память мучениковъ, и особенно нынѣ ублажаемаго.
А мы, о други и братья, предлагаемъ вамъ словесное увѣщаніе (Евр. 13, 22), и молимъ Бога предстательствомъ сего мученика, да возможемъ сказать что либо, достойное памяти Его. Чего жъ бы онъ потребовалъ отъ насъ? Конечно не утѣхъ плоти, ни услажденія кушаньями, которыя на малое время услаждаютъ гортань и полощутъ его, ни рукоплесканій и пировъ съ флейтами и свирѣлями, что любезно и пріятно демонамъ нечистымъ; но святости, смиренномудрія, славословія, воздѣянія рукъ къ Богу, подаянія нуждающимся того, чѣмъ кто обилуетъ, отъ одного – пищи, отъ того одежды, отъ другого покрова, отъ иного посѣщенія немощнаго, отъ другаго – вниманія къ сидящимъ въ темницѣ; иной опять можетъ дать золота или утружденному пособіе, или путнику убѣжище успокоенія, или чашу холодной воды. Ибо ничто не мало предъ Богомъ, воздающимъ много, если было подаемо съ произволеніемъ и по силѣ (Мѳ. 10, 42. Гал. 6, 9). И къ сему (потребовалъ бы) уцѣломудрить око, исправить обоняніе изнѣженное, укротить языкъ, сдерживать осязаніе, чрезмѣрно простирающееся, и представлять умъ чистый Богу чистѣйшему и свѣтлѣйшему, Который и требуетъ отъ насъ одной только чистоты, какъ великаго дара. Если мы въ такомъ расположеніи сходимся и встрѣчаемся, то мы дѣйствительно почтили и почтимъ память мучениковъ, и тѣми же вѣнцами, хотя и велико сказать, украсимся отъ Бога. Ибо хотя и не настоитъ время мученичества, такъ какъ благочестіе и миръ процвѣтаютъ чрезъ боголюбіе державствующихъ и царствующихъ; но и днемъ и ночью всегда обходитъ (1 Петр. 5, 8) общій непріятель и врагъ, который и тогда собою подстрекалъ людей и содѣлывалъ ихъ сосудами погибели (Рим. 9, 22), чрезъ коихъ и мучениковъ пыталъ различными муками; онъ и насъ не перестаетъ безпокоить и развращать различными удовольствіями и обольщеніемъ сей жизнн. И однихъ, которые не могутъ мужествомъ душа одолѣть его, препровождаетъ къ наказанію вѣчному, а другихъ, и не желая, къ царству небесному, тѣхъ то есть, которые не поддклоняются ему, но неослабно противоборствуютъ, и силою и помощію Божіею побѣждаютъ его. О нихъ радуется и самъ преблагій Господь, ежедневно и ежечасно имѣющій мучениковъ по чистотѣ житія. Ибо для сего уготовано и царство небесное, въ которомъ нѣтъ скорби, но удалены печаль и воздыханіе и всякая болѣзнь (Ис. 35, 10); въ которомъ нѣтъ змія коварнаго, жалящаго въ пяту и поражаемаго въ голову (сн. Быт. 3, 15), (а то есть представленіе грѣха и исполненіе его, это же прираженіе помысла п отраженіе его): но жизнь вѣчная и радованіе, сожительство и coпребываніе съ вышними силами. Ибо, говорптѣ (Писаніе), будемъ равны ангеламъ (Лук. 20. 36).
Кто не поспѣшитъ, кто не постарается? кто не убѣдится и не станетъ подвизаться? Кто станетъ сдерживаться пристрастіемъ къ жизни? Кто опутаетъ себя и уклонится отъ вышняго Іерусалима и отъ сопребывавія съ ангелами и всѣми праведниками (Евр. 12, 22. 23)? Пo истинѣ таковый жалокъ и несчастенъ; поистинѣ глупъ и безуменъ; истинно несмысленъ и находится въ заблужденіи. Потому что не помышляетъ о томъ, что онъ смертенъ и непроченъ, преходитъ и переселяется изъ міра сего и имѣетъ дать отчотъ въ дѣлахъ, словахъ, въ помышленіяхъ, въ вольныхъ и невольныхъ, въ содѣянномъ въ вѣдѣніи и невѣдѣніи..
Теперь, братья мои возлюбленные, зная это, не станемъ поступать, какъ непричастные смерти и остающіеся навсегда въ сей жизни, предаваясь небрежности и лѣности и бездѣйствію относительно благоугожденія Богу. Воспрянемъ наконецъ и будемъ держаться хорошаго жительствованія, со всѣмъ усердіемъ устремимся къ добру и къ исполненію заповѣдей Господа, поминая божественныя слова Его, сказавшаго: кто любитъ Меня, тотъ заповеди Мои будетъ соблюдать (Іоан. 14, 23. 15, 10), Посему, какъ познавшіе самого Бога истиннаго и чревъ смерть имѣющіе предстать Вышнему, прежде всего сохранимъ неповрежденною вѣру свою въ Него чрезъ храненіе заповѣдей Его (Ап. 14, 12), соблюдая и божественное крещеніе чистымъ, непорочнымъ, незапятнаннымъ. Принявши его въ младенчествѣ, большинство изъ насъ можетъ быть не смогли сохранить его невредимымъ, и какъ люди потерпѣли это, но чрезъ покаяніе и обращеніе очистимъ себя и достигнемъ совершнства. Ибо такимъ образомъ и обличеній (Мѳ. 7, 23) избѣжимъ, и войдемъ внутрь чертога и во вѣки будемъ радоваться съ Женихомъ Христомъ (Мѳ. 25, 10). Потому что велико и неизреченно Его человѣколюбіе и снисхожденіе къ намъ. Будучи Богомъ, Онъ ради меня содѣлался человѣкомъ и принялъ на Себя по человѣчеству всѣ страданія ради спасенія нашего: голодъ и жажду, утомленія и скорбь, потомъ біенія по ланитамъ, оплеванія, подшучиванія, поношенія, осмѣяніе, издѣвательство, и наконецъ позорную смерть, чтобы насъ избавить отъ смерти.
Но тутъ, въ продолженіи слова, я выставлю на позоръ твое{2} нечестіе, Христоненавистный и дѣйствительно самай лютый царь, обладаемый лукавымъ и крѣпко связанный заблужденіемъ и прельщеніемъ его! Иди же, нечестивецъ, отдай отчотъ въ твоемъ кощунствѣ и демонской ереси. Потому что ты – весьма вредный ересеначальникъ, хотя набѣду и облекался въ порфиру, отъ чего еще болѣе унизится нечестіе твое, богоненавистникъ и лукавецъ! Почему, врагъ всякой истины, говоришь, что отвергаешь страданія Христовы? Потому, конечно, что отвергъ и явленіе домостроительнаго воплощенія, такъ какъ эти предметы соединяются другъ съ другомъ. А кто ихъ не принимаетъ, тотъ не допускаетъ и очертанія божественнаго Его образа. Итакъ, по злочестивому своему мнѣнію, ты усиливаешься убѣдить всѣхъ, что Христосъ ие истинно воплотился, преступно говора, что Божества никто описать не можетъ. И мы не отвергаемъ этого; потому что Богъ неописуемъ и непостижимъ. Но какъ исповѣдуемъ Его истиннымъ Богомъ и Совершеннымъ человѣкомъ въ единой ипостаси, то изображаемъ и начертаніе образа Его, подобнаго нашему. Такъ что и поклапяясь божественной Его иконѣ, съ почтеніемъ лобызаемъ ее, какъ причастную святыни, не боготворя ее, какъ ты говоришь, но начертаніе Воплотившагося ради насъ чествуя относительно; а отвергающіе поклоненіе иконѣ, какъ чада заблужденія, будутъ отринуты отъ славы Его, отосланы въ огонь вѣчный.
Но снова обращаю рѣчь къ тебѣ, великоименитый и досточудный Димитрій, къ тебѣ, преславному мученику и ратоборцу Христову! Ибо хорошо тебя пѣснописецъ представилъ, и описалъ, говоря: возлюбленный мой былъ и румянъ, луше десяти тысячъ другихъ. Голова его – чистое золото, кудри его – волнистые, черные, какв воронъ. Глаза его – какъ голуби при потокахъ водъ, купающіеся въ молокѣ, сидящіе при потокахъ водъ. Щеки его какъ чаши аромата, испускающія благовоніе; губы его – лиліи, источающія чистую смирну. Руки его – выточенныя, золотыя, полныя, смѣлыя. Животъ его, какъ изваяніе изъ слоновой кости, обложенное самфирами. Голени его – мраморные столбы, поставленные на золотыхъ подножіяхъ (Пѣсн. 5, 10-15).
Но о подвижниче Христовъ всечестный, украшеніе мучениковъ, вѣрныхъ утвержденіе! О подвиги, совершенные твердою душею, о напасти, побѣжденныя терпѣніемъ, о бичи, безсильные предъ любовію Христовою! Прими и наше слово вмѣстѣ съ моленіями и прошеніями сего народа, и принеси Владыкѣ Богу, снисходя къ нашимъ прегрѣшеніямъ, и дай помощь пасти его во всякомъ повиновеніи и послушаніи гласу Господа (Іоан. 10, 16)! И онъ войдетъ и выйдетъ (ст. 9) на злачное мѣсто (Пс. 22, 2) истины и спасенія во Христѣ Іисусѣ, Господѣ нашемъ, которому слава и держава во вѣки вѣковъ, аминь.
Отъ переводчика:
Издаваемое нынѣ слово принадлежитъ преподобному Іосифу, архіепископу Солунскому IX вѣка, и печатается съ рукописнаго Греческаго сборника Московской Синодальной Библіотеки № 162, стр. 80 и далѣе.
Іосифъ, братъ св. Ѳеодора Студита, подвизался сначала, подъ руководствомъ преп. Платона, дяди своего, въ монастырѣ Саккудіонѣ, близь города Прусы, основанномъ въ 782 году тѣмъ же Платономъ; но въ 796 году вмѣстѣ съ братомъ Ѳеодоромъ и другими десятью монахами сосланъ въ Солунь, а Платонъ заключенъ былъ въ одномъ изъ столичныхъ монастырей. Это сдѣлано по распоряженію ими. Константина VI за несогласіе признать законными его разводъ съ женою и вторичный бракъ на придворной дѣвицѣ. Послѣ низложенія Константина, императрица Ирина освободила заточенныхъ, и они снова поселились въ Саккудіонѣ; но вскорѣ Ѳеодоръ, по приглашенію императрицы, перешелъ въ Константинополь и игуменствовалъ въ Студійскомъ монастырѣ, а Іосифъ возведенъ на каѳедру Солунскую, по волѣ ими. Никифора (съ окт. 802 вступившаго на престолъ). Въ генварѣ 809 года, за несогласіе принять въ церковное общеніе пресвитера Іосифа, незаконно повѣнчавшаго нѣкогда ими. Константина, соборнымъ рѣшеніемъ лишенъ былъ каѳедры и сосланъ на безплодный островъ. При этомъ нѣкоторые обвиняли его въ похищеніи сана. Святитель такъ отвѣчалъ на клевету: «сколько отъ насъ зависѣло, мы отказывалась отъ сего сана, и по опасности сана и имѣя въ виду слова о домостроителѣ (Тит. 1, 7). Но когда Солуняне отъ имени всего города умоляли меня и указывали на волю императора, я устрашился, какь бы не оказаться непокорнымъ предъ Богомъ и владыками нашими». Императоръ Михамъ Рангавъ (съ 11 окт. 811) возвратилъ его на каѳедру, а онъ вступилъ въ общеніе съ патріархомъ, такъ какъ пресвитеръ Іосифъ снова былъ низложенъ по смерти императора Никифора, защищавшаго его. Но преемникъ Михаила, Левъ Армянинъ, возобновившій иконоборство опредѣленіемъ созваннаго имъ беззаконнаго собора въ 815 году, за несогласіе подписаться подъ симъ опредѣленіемъ опять лишилъ св. Іосифа каѳедры и заключилъ въ тюрьму, гдѣ его томили голодомъ и жаждою, терзали побоями. Освобожденный, вмѣстѣ съ другими исповѣдниками, императоромъ Михаиломъ Косноязычнымъ въ декабрѣ 820 года, онъ уже не возвращался на каѳедру и скончался въ Студійской обители около 830 года.
Кромѣ похвальнаго слова великомученику Димитрію, извѣстны его а) слово на воздвиженіе честнаго Креста Господня; б) на воскресеніе Лазаря и в) Письмо къ иноку Симеону. А больше всего извѣстенъ онъ по церковнымъ пѣснямъ-канонамъ, трипѣслцамъ и стихирамъ. См. Филарета Истор. ученіе объ отцахъ Церкви § 271. Ист. очеркъ пѣснопѣвцевъ Греческой Церкви (2 изд. 1864, Черниговъ) – § 44.
30 авг. 1889 г.
Заикон. мон.
Архим. Арсеній.
«Чтенія въ Московскомъ Обществѣ любителей духовнаго просвѣщенія». 1890. Вып. 2. С. 1-13.
{1) Обличеніе направлено противъ иконоборцевъ, которые отвергали и почитаніе нощей.
{2} Имѣется въ виду конечно императоръ Левъ Исаврянинъ, положившій начало иконоборческой ереси въ 730 году.
