П. Марковъ – Возможны ли въ членахъ церкви Христовой отношенія начальствованія и подчиненности?
Вы же не тако: но болій въ васъ,
да будетъ яко мній: и старѣй, яко служай
(Лук. XXII гл. 26 ст.).
Въ церкви Христовой, какъ обществѣ, назначенномъ Самимъ Божественнымъ Основателемъ ея осуществлять высшія духовно-нравственныя цѣли, съ самаго начала ея существованія обнаруживается выдѣленіе въ особый классъ лицъ, обязанныхъ служить великому дѣлу спасенія не только лично – своего, но и другихъ вѣрующихъ во Христа Спасителя, какъ объ этомъ можно читать уже въ апостольскихъ посланіяхъ (Дѣян. XVI гл. 18 ст.; XX гл. 17. 28 ст.; VI гл. 3 ст.; Фил. I гл. 1 ст.; Тим. III гл. 1. 8 ст. и др.). Мы говоримъ о клирѣ, или, точнѣе, о церковной іерархіи. Имѣя свое начало и основаніе въ непосредственномъ установленіи Самого Іисуса Христа, должность іерархическаго класса лицъ по мѣрѣ историческаго развитія церковно-общественной жизни раскрывалась болѣе и болѣе. Низбѣжно возникавшіе въ жизни церкви различные вопросы и нужды ближе и точнѣе опредѣляла права, сферу и границы дѣятельности іерархическихъ лицъ и вмѣстѣ съ тѣмъ яснѣе и опредѣленнѣе устанавливали отношенія между этими послѣдними и простыни членами церкви – мірянами. Права и отношенія между составными классами, по мѣрѣ выработки ихъ историческою жизнію церкви, скоро облекались въ юридически законную форму, выражались и закрѣплялись въ церковныхъ постановленіяхъ, – каноническихъ правилахъ. Мы усматриваемъ, что весь составъ церковнаго общества распадается за два отдѣльные класса или состоянія: высшій – іерархія, облеченный полномочіями церковно-правительственной власти и низшій – міряне. Первые должны учить, священнодѣйствовать, руководить и управлять въ церкви, – словомъ, начальствовать, а вторые – подчиняться и быть покорными первымъ. Богоустановленная власть или раздѣленіе членовъ на іерархію и мірянъ и служитъ основаніемъ церковнаго порядка благоустройства и преуспѣянія церковной жизни. Такимъ образомъ, церковь какъ бы приближается къ государственному общественному институту, гдѣ все основано на принципѣ начальствованія и подчиненія, строго опредѣленномъ юридическими законами.
Но возможны ли подобныя отношенія начальствованія и подчиненности въ членахъ церкви Христовой, когда эта церковь по существу своему есть духовно-нравственный союзъ, – дѣйствуетъ въ религіозно-нравственной сферѣ и потому должна быть царствомъ нравственной свободы? Не самъ ли Господь Іисусъ Христосъ, основавшій на землѣ церковь, когда между Его учениками зашелъ споръ, кто изъ нихъ долженъ почитаться большимъ въ царствѣ Христовомъ, сказалъ: «цари господствуютъ надъ народами. Вы же не тако: но болій въ васъ, да будетъ мній: и старѣй, яко служай» (Лук. XXII гл. 25-26 ст.; ср. Мрк. X гл. 42-43 ст.; Мтѳ. XX гл. 25-26 ст.)? Заповѣдь Спасителя, обращенная къ спорившимъ о первенствѣ ученникамъ, а въ лицѣ ихъ и вообще ко всѣмъ временамъ, такъ ясна и понятна сама по себѣ, что съ нею, повидимому, не мирится никая правительственная власть или начальство въ церкви Христовой.
Дѣйствительно, находились люди (и доселѣ есть), которые смущались этимъ обстоятельствомъ и даже прямо отрицали въ церкви всякое господство и начальство, какъ нѣчто аномальное, не согласное съ духомъ церкяи. Лютеръ впервые провозгласилъ идею всесвященства въ церкви, а за нимъ цѣлый сонмъ его послѣдователей. Іерархія, какъ особаго рода классъ лицъ, уполномоченныхъ правами правительственной власти, – проповѣдывалъ онъ, выдумана римскимъ властолюбивымъ духовенствомъ, предводимымъ папою, а на самомъ дѣлѣ ея не должно быть; бытіе ея – дѣло случая. Уничтоживъ іерархію, онъ призвалъ всѣхъ вѣрующихъ безъ различія къ участію въ церковномъ управленіи. Церковь, такимъ образомъ, превращалась въ чисто демократическую общину, гдѣ уже не было различія чина и власти, гдѣ всѣ имѣли одинаковыя права. Лютеръ однако не разрѣшилъ вопроса, а только миновалъ его, разъ отвергнувши не только правительственную власть въ церкви, но и самую церковь, какъ видимое общество въ его внѣшнихъ проявленіяхъ. Вмѣсто того, чтобы развязать гордіевъ узелъ, Лютеръ просто на просто разсѣкъ его, превративши понятіе о Церкви въ чистую идею нравственнаго царства Божія. Этотъ скачекъ чувствовалъ и самъ Лютеръ, допустивши, въ противорѣчіе своему основному взгляду на существо церкви; какъ на невидимое, – духовное общество святыхъ, возможность въ ней все таки особаго разряда лицъ управляющихъ, хотя какъ только представителей церковнаго общества, вполнѣ зависящихъ отъ него и совершенно подчиненныхъ ему, нужныхъ же во избѣжаніе безпорядковъ и нестройствъ. Но дѣйствительно ли вышеуказанныя слова Господа даютъ основаніе отвергать какъ самую іерархическую власть въ церкви, такъ права и обязанности лицъ іерархическихъ по отношенію къ мірянамъ?
Слова Спасителя были вызваны неправильнымъ представленіемъ Его учениковъ объ основываемомъ на землѣ царствѣ Христовомъ. Выйдя изъ среды іудейскаго, народа, ученики Христа не могли еще вполнѣ отрѣшиться отъ предразсудковъ своего народа, склоннаго на все смотрѣть чувственными глазами, все видѣть и ощущать, какъ нѣчто реальное, заключенное въ чувственную форму или оболочку. Народъ іудейскій, какъ извѣстно, низводилъ идею Мессіи и Его царства до визкаго уровня своего чувственнаго матеріальнаго пониманія. Тотъ же предразсудокъ жилъ еще и въ избранныхъ ученикахъ Христа. Они ожидали царства, которое оснуетъ на землѣ ихъ Учитель; но представляли его въ томъ видѣ и образѣ, о которомъ давала знать и расказывала имъ исторія здѣшняго міра. Отсюда они заимствовали тотъ масштабъ, по которому представляли образъ будущаго. Ихъ чувственное воображеніе рисовало имъ Господа въ міроподобномъ блескѣ земнаго величія и славы, а царство Его подобнымъ земному обыкновенному государству. Въ этомъ то земномъ славномъ царствѣ ученики Христа и мечтали быть ближайшими и первенствующими участниками, какъ Его избранники. И вотъ двое изъ учениковъ, не смотря на то, что они были болѣе другихъ подготовлены къ истинному представленію царства Христова, котораго славу они уже предвкусили во время преображенія Господа, – Іаковъ и Іоаннъ вмѣстѣ съ матерью приступили ко Господу съ просьбою, чтобы, когда откроется царство, Его, Онъ позволилъ имъ занять престолы близъ одному по правую сторону, другому по лѣвую (Мтѳ. XX гл. 20-21 ст.; Мрк. X гл. 35-37 ст.). Мысль о престолахъ характеризующая намъ чувственный образъ представленія учениковъ Христа о Его царствѣ и обнаруженное желаніе первенства надъ другими возбудили движеніе зависти въ прочихъ апостолахъ; послѣдніе вознегодовали на честолюбивое желаніе двухъ учениковъ возвыситься надъ ними. – Такое узкое неправильное представленіе духовнаго царства Христова и порочное желаніе господстра въ немъ и власти не могло не вызвать на отвѣтъ Господа. Подозвавъ къ Себѣ всѣхъ учениковъ, Онъ объявилъ имъ, что въ Его царствѣ не должно быть такого преобладанія господства, какое примѣчается въ земныхъ царствахъ. «Цари господствуютъ надъ народами». «А вы не такъ: но кто изъ васъ больше, будь какъ меньшій и начальствующій, какъ служащій» (Лк. XXII гл. 26-27 ст.), давая этимъ ясно понять, что высшій у Него, ближайшій и достойнѣйшій участникъ Его царства – не тотъ, кому всѣ служатъ, но тотъ, кто самъ всѣмъ служитъ, – что только этою мѣрою любви и смиренія можно приблизиться къ Нему, быть одесную Его и ошуюю Его. И Онъ самъ пришелъ на землю не съ тѣмъ, чтобы требовать Себѣ услугъ отъ людей, но послужить людямъ, чтобы отдать душу свою для избавленія многихъ (Мрк. X гл. 45 ст.; Мтѳ. XX гл. 28 ст.). Давая такую заповѣдь, Спаситель опровергаетъ заблужденіе учениковъ, врачуя ихъ властолюбивыя стремленія и прямо противополагая Свое царство земнымъ человѣческимъ гражданскимъ обществамъ, какъ специфически отличное отъ нихъ. Царство Христа «не отъ міра сего» (Іоан. XXIII гл. 36 ст.), – а потому и не такъ устроено, какъ обыкновенно устрояются царства міра и мы напрасно стали бы искать въ общемъ устроеніи управленія какое-либо изъ правленій обществъ гражданскихъ. Оно есть царство духовно-нравственное; нравственное начало здѣсь должно проникать все, заправлят всѣми отношенніями членовъ и вести ихъ къ одной высшей цѣди, – единенію съ Богомъ. Смиреніе и любовь, готовая на всякую жертву – вотъ какое нравственное начало должно одушевлять членовъ царства Христова, управлять ихъ отношеніями между собою, а не властолюбіе и честолюбіе, стирающее личность другаго. Таковъ прямой и ближайшій смыслъ заповѣди Спасителя, направленной къ уврачеванію порочныхъ движеній сердца Его учениковъ и исправленію ихъ предразсудковъ относительно учреждаемаго царства Христова на землѣ.
Чтожъ? Ужели нравственное начало, долженствующее одушевлять членовъ церкви Христовой исключаетъ всякую возможность начальства или правительства въ этомъ обществѣ? И отрицаетъ ли Спаситель словами данной Имъ завовѣди всякое начальство въ церкви? Такого безусловнаго отрицанія въ заповѣди не содержится. Спаситель только протирополагаетъ учреждаемое Имъ царство обыкновеннымъ земнымъ царствамъ. Силу отрицанія «вы же не тако» Онъ относитъ лишь къ характеру господства или начальства, высказывая новый Божественной принципъ, на которомъ должно созидаться начальство въ церкви, нисколько во отрицая самой возможности начальства въ членахъ своего царства. «Болій» и «старѣй» также возможно и даже необходимы среди членовъ деркви Христовой, какъ они необходимы въ обыкновенныхъ земныхъ царствахъ, но только они должны явиться въ царствѣ Христовомъ, такъ сказать, съ иного рода физіономіей, – «яко мній и служай», т. е. начальствующая власть въ церкви должна быть чисто нравственнаго характера, а не мірскаго гражданскаго.
И такъ, Самъ Господь предрѣшаетъ интересующій насъ вопросъ: руководящая нить дается въ самыхъ словахъ заповѣди. Слѣдуя ей, мы попытаемся нѣсколько подробнѣе раскрыть путъ примиренія, повидимому, не совмѣстимыхъ между собою предметовъ. Начнемъ съ отрицательной части.
«Цари господствуютъ..., Вы же не тако», – заповѣдуетъ Господь: Какое же господство отрицаетъ Онъ? Прежде всего господство, какое имѣло мѣсто у языческихъ народовъ предъ пришествіемъ Его. Государственное зданіе языческихъ до-христіанскихъ народовъ поражаетъ всякаго наблюдателя своею грандіозностію и величіемъ. Но стоитъ только глубже заглянуть въ него, чтобы видѣть, что все это величіе зиждется на неумолимой желѣзной силѣ власти, принудительно связующей составныя части величественнаго зданія. Деспотизмъ, право грубаго насилія, – вотъ связующій цементъ языческаго государственнаго зданія, породившій возмутительную исторію древняго до-христіанскаго рабства. Чисто внѣшняя грубая сила власти принудительно укладываетъ и втискиваетъ въ строго опредѣленныя закономъ, тѣсныя рамки государства жизнь языческаго общества. Въ языческомъ государствѣ совсѣмъ почти не существовало понятія о нравственной личности человѣка; оно походило на окаменѣлый организмъ или механически дѣйствующую машину вслѣдствіе воздѣйствія на нее грубой властительной силы. Царство Христово должно быть существенно отлично отъ этого безжизненнаго типа языческаго государства. Управленіе церкви не похоже и вообще на мірское гражданское общество или государство, хотя бы и воспринявшее въ себя жизненные соки христіанства.
– Гражданское общество или государство, какъ извѣстнаго рода союзъ людей, образующихъ одно цѣлое, имѣетъ своею ближайшею задачею опредѣлить и охранить права своихъ членовъ, – чтобы никто не могъ безнаказанно вторгаться въ область чужой воли и чрезъ то содѣйствовать свободному развитію жизни своихъ и членовъ, ихъ общественнаго благосостоянія; оно требуетъ, чтобы произволъ каждаго лица сталъ въ строго опредѣленныя границы къ произволу другаго лица, чтобы никто не нарушалъ свободы другаго. Но какъ бы христіански не были очерчены эти права, во всякомъ случаѣ правовое юридическое отношеніе между лицами есть чисто внѣшнее, формальное. Я, какъ членъ государства, имѣю только право требовать ограниченія произвола другаго настолько, чтобы онъ насильственно не вторгался въ сферу моей свободы и не нарушалъ ея. Изъ какихь внутреннихъ побужденій слѣдуетъ исполненіе этой обязанности, – это безразлично съ юридической точки зрѣнія. Понятно, что такая цѣль государства, рѣдко простирающаяся далѣе внѣшняго строя жизни, даетъ возможность вынудить исполненіе законовъ, опредѣляющихъ права и отношенія членовъ государства, обезсилить правонарушеніе или неправду, возстановить право во всѣхъ случаяхъ нарушенія. Въ противномъ случаѣ закономѣрные поступки могли бы быть не совершаемы, правонарушенію былъ бы предоставленъ свободный просторъ; – никого нельзя было бы обязать къ поступкамъ и никто не былъ бы въ правѣ ихъ требовать, и юридическіе законы въ такомъ случаѣ обратились бы въ пустой звукъ и государство было бы не возможно. Поэтому-то государственная власть, подчиняющая себѣ разрозненныя воли отдѣльныхъ индивидуумовъ въ одно стройное государственное тѣло, опредѣляющая права членовъ не есть только власть, но и принудительная сила. Отсюда въ государствѣ съ необходимостію является особый классъ лицъ, которыя, кромѣ общихъ со всѣми вообще гражданами правъ, надѣляются большей или меньшей степенью власти, которая присуща только государству, какъ общей волѣ и которою они обязаны непремѣнно пользоваться, употреблять въ дѣло эту власть, эту силу, хотя бы и въ тѣхъ случаяхъ, гдѣ ихъ совѣсть, выгода, даже благополучіе требовали именно неупотребленія этой власти. Такое полномочіе властію необходимо соединяется съ субординаціею низшаго къ высшему – подчиненіемъ; является начальствующій классъ лицъ, вооруженный матеріальной силой для осуществленія законовъ, который въ случаяхъ необходимости дѣйствуетъ принудительными средствами по отношенію къ подчиненнымъ.
Таковъ въ общихъ чертахъ характеръ «господства» въ мірскихъ, гражданскихъ царствахъ. Насколько онъ возможенъ здѣсь и необходимъ, настолько онъ неумѣстенъ въ царствѣ Христовомъ.
Царство Христово есть духовно-нравственное. Ближайшая и высшая задача церкви состоитъ въ воспитаніи человѣка согласно съ Божественною волею, открытою Христомъ, посредствомъ свободнаго подчиненія, при содѣйствіи Божіей благодати, человѣка волѣ Божественной, – въ его духовно-нравственномъ совершенствѣ. Достиженіе ея возможно лишь подъ условіемъ исполненія божественныхъ нравственныхъ законовъ: – «болій въ васъ, да будетъ мній: и старѣй, яко служай», – эти заповѣдныя слова Спасителя звучатъ со всею силою. Но воля, желающая быть вполнѣ согласного съ христіанскимъ нравственнымъ закономъ, должна поступать такъ, чтобы нравственный законъ составлялъ не только содержаніе поступка, но и его побудительную причину; она должна не исполнять законъ только какъ внѣшнее нѣчто, а и желать его исполненія. Если воля исполняетъ законъ только какъ внѣшнее нѣчто, то поступокъ, ея положимъ закономѣренъ, но вѣдь тодько поступокъ, а не душевное настроеніе. Поэтому нравственнымъ человѣкомъ можно назвать только того, кто добровольно и съ твердою рѣшимостію исполняетъ предписанія нравственнаго закона. Очевидно, заставить другаго быть нравственнымъ нельзя, какъ нельзя заставить другаго быть сострадательнымъ, чувствительнымъ и т. п., ибо никакъ нельзя распоряжаться желаніями и вообще душевными состояніями другаго; всякія внѣшнія принудительныя мѣры безсильны и напрасны въ этомъ случаѣ: онѣ могутъ вынудить только чисто внѣшнее формальное исполненіе закона, не простираясь на душевное настроеніе. Очевидно, и существованіе власти съ ея матеріальною принудительною силою, какою она является въ земныхъ царствахъ, въ обществѣ, преслѣдующемъ духовно-нравственныя цѣли, было бы какимъ то неудобоносимымъ бременемъ, искажающимъ самую идею Церкви, какъ царства нравственной свободы. Въ этомъ смыслѣ Спаситель и отрицаетъ въ своемъ царствѣ господство, – именно, какъ силу внѣшнюю, дѣйствующую съ насиліемъ, принудительно, говоря: «цари господствуютъ... Вы же не тако».... Внося въ царство Христово чисто мірской гражданскій характеръ господства, необходимо нужно будетъ представлять его земнымъ царствомъ и его Основателя земнымъ верховнымъ владыкою, или, по крайней мѣрѣ, необходимо придти къ идеѣ личнаго намѣстничества Христа на землѣ, съ аттрибутами земнаго владыки, какъ это и случилось съ римскою церковію.
Идея церкви въ католичествѣ, дѣйствительно, имѣла до преимуществу внѣшній грубо-матеріальный характеръ. Она всецѣло воплощалась въ лицѣ папы, который заслонялъ собою сердце вѣрующихъ отъ Спасителя, являясь для нихъ не столько іерархическимъ лицемъ, сугубымъ носителемъ благодати въ церковномъ смыслѣ, сколько видимымъ земнымъ верховнымъ владыкою. Западная церковь стремилась именно къ тому, чтобы осуществить въ себѣ идеалъ всемірной ѳеократической монархіи съ верховнымъ монархомъ во главѣ – папою, облеченнымъ высшимъ авторитетомъ непогрѣшимаго Божія намѣстника на землѣ, съ строжайшею централизаціей служителей и чиновъ церковныхъ, неразрывно связанныхъ единствомъ стремленій, преданныхъ интересамъ церкви и папы, и силою своей взаимной связи и энергической ревности распространяющихъ вліяніе церкви и папы на весь міръ. На долю вѣрующихъ, ставшихъ въ римско-католической церкви въ положеніе подданныхъ, оставалось одно безусловное рабское послушаніе папѣ, которое и составляло главную добродѣтель, опредѣлявшую взаимныя отношенія пастырей и пасомыхъ. «Церковь есть рабыня папы», – вотъ классическое выраженіе сущности папизма (Каэтанъ). По справедливому уподобленію католическихъ богослововъ, церковь есть какъ бы пирамида, широкое основаніе которой составляютъ міряне, средину – іерархія, а вершину папа, который своею властію тяготѣетъ надъ всею пирамидою, т. е. церковію: – сверху внизъ только права, снизу вверхъ только обязанности. При такомъ представленіи, строй церкви получаетъ дѣйствительно видимую цѣльность, стройность и законченность, но онъ слишкомъ приближаетъ ее къ типу земныхъ гражданскихъ государствъ, превращая царство Божіе въ царство человѣческое. Являясь высшимъ представителемъ не только духовной, но и свѣтской власти (pontifex maximus), папа вмѣстѣ съ низшими церковными чинами дѣйствовалъ на общество вѣрующихъ совершенно такъ же, какъ дѣйствуетъ власть гражданская, т. е. попреимущестцу внѣшними принудительными средствами. Достаточно припомнись здѣсь католическое ученіе о сатисфакціи (satisfactio) съ напскиии индульгенціями. Всякому извѣстно также, – что такое папскіе интердикты, равно какъ и памятны возмутительныя страницы изъ исторіи церкви христіанской, когда католичество не стѣснялось въ интересахъ религій употреблять огонь и желѣзо (кары инквизиціи). – Здѣсь была, дѣйствительно, матеріализація, такъ сказать, идеи церкви, смѣшеніе временнаго съ вѣчнымъ, земнаго съ небеснымъ, гражданскаго съ церковнымъ. И если съ точки зрѣнія крайняго монархизма, проповѣдуемаго ультрамонтанскою системою папства, представляется естественнымъ думать, что въ церкви христіанской, какъ и во, всякомъ человѣческомъ обществѣ во всякомъ государствѣ, необходимымъ условіемъ внутренняго единства, порядка, крѣпости, самостоятельности, всякаго успѣха и развитія, самаго существованія общества должно быть безусловное, рабское подчиненіе всѣхъ одному авторитету, одной крѣпкой волѣ, одной верховной власти, то эта точка зрѣнія, не будучи безусловно истинною и по отношенію къ устройству земныхъ государствъ, совсѣмъ не примѣнима къ церкви – духовному царству Божію. Несостоятельность идеала всемірной абсолютной монархіи, въ которой все должно держаться на внѣшнемъ объединеніи и подчиненіи, – на насиліи, рабствѣ и страхѣ, доказана судьбою той самой древней римской имперіи, отъ которой и унаслѣдованъ этотъ идеалъ средневѣковою римскою церковію, – и еще прежде судьбою древнихъ деспотическихъ восточныхъ государствъ.... Церковь христіанская, по началамъ своего устройства, должна стоять выше земныхъ государствъ, быть высшимъ идеаломъ для всѣхъ ихъ. Церковь есть духовное царство Божіе; къ ней вообще съ большою осторожностію должны быть примѣняемы внѣшнія начала и формы государственнаго устройства. Она, попреимуществу, есть царство внутренней правды, свободы и любви; а потому въ ней не должно быть мѣста принужденію, насилію, рабству и страху. «Цари господствуютъ.... Вы же не тако», заповѣдуетъ Спаситель. Въ другой разъ на вопросъ Пилата: «Ты ли еси царь Іудейскъ», Спаситель прямо сказалъ: «царство мое нѣсть отъ міра сего: аще отъ міра сего было бы царство мое, слуги мои убо подвизалися быша, да не преданъ быхъ былъ Іудеомъ: нынѣ же Царство мое нѣсть отсюду» (Іоан. XVIII гл. 33. 36 ст.). Этими словами Спаситель отвергалъ не только мірское происхожденіе, но и мірской характеръ – мірскую силу своего царства. И вся жизнь Іисуса Христа показываетъ, что Онъ не считалъ Себя и не намѣревался быть царемъ на землѣ въ обыкновенномъ смыслѣ этого слова. Онъ родился не на тронѣ, а въ ясляхъ; Онъ во время жизни Своей не имѣлъ, гдѣ главу приклонить; Онъ умеръ позорною смертію, не потому, конечно, что не успѣлъ или не могъ занять престолъ Давида отца своего; Онъ могъ бы покорить Себѣ царства міра; Онъ могъ призвать Себѣ на помощь и защиту легіоны ангеловъ (Мтѳ. XXVI гл. 53 ст.). Но онъ на то родился и на то пришелъ въ міръ, чтобы властвовать надъ сердцами людей, не могуществомъ внѣшней силы, а только могуществомъ истины. Въ этомъ Его владычество, Его царство, какъ самъ Онъ объяснилъ Пилату: «царь есмь азъ. Азъ на сіе родился, и на сіе пріидохъ въ міръ, да свидѣтельствую истину. И всякъ иже есть отъ истины, послушаетъ гласа Моего» (Іоан. XVIII гл. 37 ст.). Онъ прошелъ въ мірѣ путемъ крайняго уничиженія, претерпѣлъ страданія и крестную смерть, дабы показать людямъ, что истина, какъ бы уничижаема и преслѣдуема ни была, должна покорять себѣ сердца людей. Онъ не искалъ внѣшней опоры для своего дѣла, не старался пріобрѣтать власть надъ людьми, чтобы они лучше слушались Его ученія; Онъ удалялся, когда народъ увлекаемый Его ученіемъ и чудесами, хотѣлъ провозгласить Его царемъ (Іоан. VI гл. 15ст.) или сдѣлать судьею и рѣшителемъ своихъ житейскихъ дѣлъ (Лк. XII гл. 13-14 ст.). Самъ исполняя обязанности подданнаго по отношенію къ царю земному и притомъ иноплеменному невѣрному (Лк. II гл. 1-6 ст.; Мтѳ. XVII гл. 25-27 ст.), Онъ послѣдователямъ своимъ завѣщалъ воздавать Божія Богови и Кесарева Кесареви (Мтѳ. XXVII гл. 21 ст.). Господу угодно было, чтобы свобода естественныхъ силъ человѣческихъ осталась неприкосновенною и чтобы истина Божественная привлекала къ себѣ сердца людей сама собою своею внутреннею силою, не опираясь на внѣшній земной авторитетъ. Внѣшнія же формы мірскаго гражданскаго устройства, примѣняемыя къ духовному царству Божію на землѣ лишь нарушали бы естественный ходъ развитія духовной жизни его членовъ. Тогда свободныя естественныя силы человѣческія были бы насильно увлекаемы въ послушаніе Божественной истинѣ, и самая Божественная истина была бы унижена, находя себѣ силу и опору въ земномъ человѣческомъ авторитетѣ, какъ это и показала исторія римско-католической церкви. И Лютеръ, ратуя за свободу членовъ церкви, справедливо возсталъ противъ гнета и насилія папскаго авторитета, господствовавшаго въ римско-католической церкви, превратившейся въ своего рода монархію; ибо никто изъ людей, призванныхъ быть служебнымъ орудіемъ для цѣлей царства Божія, не можетъ измѣнять того характера устройства и пути распространенію царства Божія на землѣ, какой указанъ Самимъ Господомъ Спасителемъ рода человѣческаго.
Однако царство Христово при всемъ своемъ специфически отличномъ отъ земныхъ царствъ характерѣ приближается къ этимъ послѣднимъ. Будучи царствомъ не «отъ міра сего», оно все же существуетъ въ мірѣ. Высшія духовно-нравственныя цѣли царства Божія должны быть осуществляемы на землѣ въ жизни человѣческой. Но жизнь человѣческая не стоитъ, а течетъ; человѣчество развивается, проходя въ этомъ развитіи различныя ступени и выражаясь въ различныхъ внѣшнихъ формахъ, соотвѣтственно каждой ступени развитія. Поэтому и царство Христово на землѣ, поскольку оно не разрушаетъ общечеловѣческихъ законовъ развитія, осуществляясь въ жизни человѣческой, подлежитъ всѣмъ условіямъ этого развитія, пока не достигнетъ своей идеальной цѣли, пока члены его не придутъ «въ мѣру возраста исполненія Христова» (Ефес. IV гл. 13 ст.); его духовно-нравственный характеръ долженъ найти себѣ соотвѣтственное выраженіе во внѣ, во внѣшнихъ дѣйствіяхъ и отношеніяхъ его членовъ, ибо духъ человѣческій тѣсно связанъ съ тѣломъ и не мыслимъ безъ внѣшнихъ тѣлесныхъ проявленій. Вслѣдствіе этого и царство Христово на землѣ или церковъ не есть, что то неуловимое, неподпадающее никакому наблюденію, лишь лютеровское мечтательное «общеніе святыхъ», какое-то невидимое собраніе сердецъ въ одной вѣрѣ, ведущее къ отрицанію, уничтоженію идеи церкви, а есть видимый союзъ людей, соединенныхъ религіозною вѣрою въ ученіе, учрежденія Христовы, – развивающійся на землѣ. Съ этой стороны церковь подобна земнымъ гражданским союзамъ людей или обществамъ. И здѣсь вступаютъ въ свои права естественные законы природы человѣческой, по которымъ течетъ жизнь человѣчества.
Ни одно сколько нибудь прочно устроенное общество людей во имя какой-либо идеи или цѣли не можетъ существовать безъ правительства. Уже при свободномъ, ничѣмъ не стѣсняемомъ развитіи жизни человѣческой всегда надъ простою массою людей возвышаются отдѣльныя личности, которыя незамѣтно пріобрѣтаютъ естественное вліяніе, и власть надъ другими, какъ выше стоящія по своему духовному развитію и болѣе другихъ способнѣйшія, которымъ другіе слѣдуютъ и подчиняются. При естественномъ неравномѣрномъ распредѣленіи человѣческихъ способностей каждый естественно занимаетъ то мѣсто, какое онъ бываетъ по природѣ способенъ занять. Разъ общество представляетъ одно цѣлое, объединенное одною общею цѣлію, здѣсь уже необходимо является общественная сила, подчиняющая себѣ частныя – является власть и представителя ея, опредѣляющіе и ограждающіе права и отношенія членовъ общества. Безъ такого подчиненія разрозненныхъ воль единой общественной волѣ – власти нѣтъ цѣлаго и членовъ, нѣтъ общества, а есть только случайное собраніе людей, за которымъ слѣдуетъ столь жe случайное ихъ разобщеніе, такъ какъ человѣкъ, какъ существо свободное, имѣетъ личныя, эгостическія стремленія. Но можетъ ли какое-либо общество держаться тамъ гдѣ входящіе въ него члены не обязываются или не считаютъ себя обязанными слѣдовать общимъ правиламъ, а каждый изъ нихъ можетъ имѣть для себя свои правила, сообразуется только самъ съ собою, служитъ только собственнымъ страстямъ, гдѣ, слѣдовательно, личность господствуетъ почти безусловно? И это вы предметахъ не частныхъ, а именно въ основныхъ идеяхъ общества, составляющихъ его положительныя цѣли. Очевидно, гдѣ есть общество, тамъ нужна власть, которая бы могла полагать границы личнымъ стремленіямъ нарушающимъ обще интересы. Тоже нужно сказать и о церкви, какъ царствѣ Божіемъ, развивающемся на землѣ. Въ ней какъ и во всякомъ обществѣ не можетъ не быть поррядка неизвѣстнаго рода власти. Правда, устройство церкви не можетъ быть мыслимо ни монархическимъ, ни аристократическимъ, ни демократическимъ, здѣсь все основано на положительныхъ Божественныхъ принципахъ, возвѣщенныхъ Іисусомъ Христомъ. Въ церкви Христовой надъ волею человѣческою высится Божественная воля. Іисусъ Христосъ есть единая невидимая глава въ этомъ царствѣ, которая управляетъ, церковію, снабжаетъ ее всѣми нужными для достиженія, высшей цѣли благодатными средствами. Однако при невидимой власти Христа нужны и видимые ея представители, подобно тому какъ въ обыкновенномъ обществѣ при объединяющей общественной власти нужны ея представители. Іисусъ Христосъ не былъ земнымъ царемъ для своего царства; Его Божественное ученіе не представляетъ стройной научной или философской системы, которая силою своей научной доказательности нраственно покоряла бы въ себѣ убѣженія людей; не представляетъ оно и кодекса законовъ съ юридическими предписаніями (все это препятствовало бы свободному усвоенію Божественной истины); оно содержитъ въ себѣ высшія начала, съ которыми члены Его царства и должны сообразовать свою жизнь. – Но не всѣ члены церкви одинаково крѣпки сильны, не всѣ въ одинаковой мѣрѣ достаточно твердо понимаютъ смыслъ Божественныхъ истинъ вѣры. Постепенное усовершеніе и развитіе въ мѣру возраста исполненія Христова, – таковъ удѣлъ земной жизни членовъ церкви. На этомъ пути нравственнаго развитія возможны неисчислимыя, ступени. Въ членахъ церкви Христовой въ той или другой мѣрѣ всегда имѣютъ мѣсто личныя эгоистическія стремленіям и порывы способные заглушать Божественное начало нравственности. Кто же станетъ носить носить немощи немощныхъ, ослабѣвающихъ поддерживать, невѣрующихъ наставлять и вразумлять? Предоставить ходъ духовно-нравственнаго развитія и пользованіе Богодарованными къ тоиу средствами на произволъ каждаго, – это значило бы дать просторъ произвольнымъ толкованіямъ вѣроученія Христова, вслѣдствіе чего каждый являлся-бы съ своеобразныии уставами жизни и пр., какъ это и можно наблюдать въ лютеранской церкви, распавшейся на безчисленное множество различныхъ сектъ и частныхъ мнѣній, гдѣ каждый членъ имѣетъ право понимать и изъяснять вѣчную и всегда неизмѣнную Божественную истину по своему личному разумѣнію, руководясь только своимъ разумомъ. Думая уничтожить одного абсолютнаго и непогрѣшимаго папу, подавлавшаго своимъ авторитетомъ сознательную и свободную жизнь вѣрующихъ. Лютеръ вмѣсто того самъ создалъ всякое множество таковыхъ же папъ, только имѣющихъ гораздо менѣе правъ на свое положеніе, чѣмъ римскій папа.Сознавая допущенную ошибку, Лютеръ впослѣдствіи и самъ стремился по мѣрѣ возможности ограничить личный произовлъ вѣрующихъ и даже допустилъ возможность существованія въ обществѣ своихъ послѣдователей совего рода іерархію, – начаствующій классъ лиць, хотя въ смыслѣ только представителей или выборнымъ отъ общества. При личнымъ ничѣмъ не сдерживаемомъ произволѣ членовъ церкви высшія ея цѣли, попятно, не могутъ быть достижимы. – Такимъ образомъ въ царствѣ Христовомъ, поскольку оно подлежитъ естественнымъ общечеловѣческимъ законамъ развитія, какъ и во всякомъ гражданскомъ обществѣ, надлежитъ нужда въ особомъ правящемъ классѣ лицъ, уполномоченномъ свыше руководить жизнію членовъ. И это нисколько не будетъ стоятъ въ противорѣчіи съ Божественнымъ нравственнымъ началомъ царства Божія, требующимъ не порабощенія, но свободы духа. Въ царствѣ Божіемъ, подобно тому какъ въ гражданскихъ обществахъ, вовсе нѣтъ мѣста безграничному произволу личности. Какъ въ гражданскихъ обществахъ надъ частною волею господствуетъ воля общественная въ формѣ закона, ограничивающаго произволъ частной личной воли и налагаюшаго на нее извѣстныя юридическія обязанности, такъ и въ царствѣ Божіемъ надъ личною волею его членовъ возвышается Воля Божественная въ формѣ нравственнаго закона, возвѣщеннаго во всей полнотѣ Іисусомъ Христомъ, – предписывающая членамъ царства Божія своего рода обязанности, чисто нравственныя. Нравственная свобода въ царствѣ Христовомъ заключается именно въ подчиненіи, только свободномъ, высшей Божественной волѣ, сирѣчъ нравственному закону и всѣмъ его предписаніямъ. Такая свобода, конечно не имѣегь ничего общаго съ личнымъ произволомъ, не знающимъ для себя никакой посторонней власти, кромѣ личной. Чтобы нравственный законъ господствующій надъ личною волею членовъ царства Христова не оставался мертвою буквою, а находилъ правильное приложеніе въ жизни членовъ, для этого нужна власть, наблюдающая за его правилнымъ исполненіемъ. При этомъ понятно само собою, что эта власть не можетъ имѣть человѣческаго происхожденія; начальствующія лица въ царствѣ Божіемъ не могутъ быть лишь выборными отъ общества, его представителями, какъ это мы видимъ въ церкви лютеранской; это было бы предвосхищеніемъ власти Божественной, усвоеніемъ со стороны человѣка правъ совсѣмъ ему не принадлежащихъ. «Како проповѣдятъ, аще не послани будутъ» (Рим. X гл. J5 ст.)? «Еда вси апостоли, еда вси пророцы, еда вси учители» (1 Кор. XII гл, 29 ст.)? Полномочія Божественной власти и дарованы могутъ быть лишь отъ Бога: «никтоже самъ себѣ пріемлетъ честь, но званный отъ Бога, якоже и Ааронъ» (Евр. V гл. 4 ст.). Только снабженные этими полномочіями или, точнѣе, дарами Божественной благодати, «всегда немощная врачующи и оскудѣвающая восполняющи», начальствующія іерархическія лица становятся правоспособными къ прохожденію своего высокаго служенія въ церкви. И такъ въ церкви Христовой, какъ и во всякомъ другомъ обществѣ, можетъ и должно быть начальство, к накъ царство Христово «не отъ міра сего», такъ и власть или начальство въ немъ Божественнаго происхожденія, Богоустановленное: «Той далъ есть овы убо Апостолы, овы же пророки, овы же благовѣстаники, овы же пастыри и учители, къ совершенію святыхъ въ дѣло служенія, въ созиданіе тѣла Христова» (Ефес. IV гл. 11-12; ср. Дѣян. XX гл. 28 ст.; I Тим. IV гл. 14 ст.; 2 Тим. 1 гл. 6 ст.).
Но поскольку нравственное начало царства Христова отлично отъ юридическаго начала гражданскихъ обществъ, постольску и власть или начальство въ церкви должно отличаться отъ власти мірской, гражданской. Она должна явиться съ иного рода физіономіей. Заповѣдь Спасителя: «болій въ васъ на будетъ, яко мній и старѣй, яко служай» – должна имѣть здѣсь самое ширбкое приложеніе. Если духовно-нравственное развитіе человѣчества, въ чемѣ заключается конечная цѣль царства Божія, возможно, какъ мы выше замѣчали, только при свободѣ и можетъ совершаться только путемъ убѣжденія и самодѣятельности, то и правящая власть въ церкви должна быть далека отъ употребленія внѣшнихъ, матеріально-принудительныхъ, насильственныхъ мѣръ. «Взявшіе мечъ мечемъ погибнутъ» (Мтѳ. ХХVІ гл. 52 ст.). Мірской характеръ власти здѣсь долженъ изчезнуть, ибо видимые правители, хотя являются съ знаками власти, но суть только слуги: «тако да не пщуютъ насъ человѣцы, яко слугъ Христовыхъ» (I Кор. ІV гл. 1 ст.), – органы Божественной власти и потому должны быть проникнуты всецѣло волею, не привнося сюда ничего человѣческаго. Равнымъ образомъ и видимые члены церкви, хотя и покорены власти, но Самому Царю Богу Отцу и никто да не дерзаетъ пасти стадо, яко обладая (1 Петр. V гл. 2-3 ст.). Но отсутствіе внѣшняго или физическаго принужденіи въ царствѣ Христовомъ даетъ мѣсто принужденію внутреннему для совѣсти. Мы разумѣемъ духовно-нравственныя средства, съ помощію которыхъ можетъ и должно существовать въ церкви начальство. Признанныя во имя Божественнаго закона обуздывать человѣческую природу, начальствующія лица въ церкви должны уважать законную свободу подчиненныхъ имъ лицъ; съ этимъ неразрывно связано нравственное достоинство ихъ власти, ибо преобразованіе воли человѣка, подчиненіе ея волѣ Божественной возможно лишь при свободномъ участіи и согласіи человѣка. Вся система правительственной власти въ церкви Христовой должна клониться къ одной цѣли, воспитанію въ членахъ церкви христіанскаго образа мыслей и дѣйствій. Сообразно съ этою цѣлію правители церкви имѣютъ право и должны раскрывать возвѣщенное Іисусомъ Христомъ истинное ученіе вѣры, выставлять его въ истинномъ свѣтѣ, извлекать частнѣйшія правила, соотвѣтствующія этому ученію, для руководства въ жизни и примѣнять ихъ къ отдѣльнымъ случаямъ, словомъ, – учить. Имъ же во избѣжаніе безпорядка и злоупотребленій пользованія благодатными средствами, способствующими преуспѣянію нравственнаго совершенства вѣрующихъ, принадлежитъ право священнодѣйствовать въ церкви, раздавать желающимъ дары благодати. Наконецъ, такъ какъ царство Божіе, развиваясь на землѣ, по необходимости должно обнаружиться въ извѣстныхъ дѣйствіяхъ, – отлиться въ опредѣленную внѣшнюю форму, а, слѣдовательно, имѣть свой порядокъ и организацію, соотвѣтствующую его сущности, то правительству церковному, являющемуся какъ бы средоточіемъ. церковной организаніи, належитъ также забота наблюденія и устроенія внѣшняго благоустройства и порядка въ церкви. При обладаніи такою властію правители церкви должны заботиться, чтобы члены церкви подчинялись ей добровольно, не принужденно, въ самомъ подчиненіи сохраняя свободу, они далеки должны быть отъ притязанія вынуждать вѣрованіе въ проповѣдуемое ими ученіе Іисуса Христа, или матеріально наказывать за равнодушное отношеніе къ благодатнымъ средствамъ или вообще за неправый образъ веденія жизни. Въ случаяхъ неповиновенія со стороны подчиненныхъ, ихъ уклоненія съ истиннаго пути, указаннаго Іисусомъ Христомъ, правители церкви могутъ прибѣгать лишь къ напоминаніямъ о заповѣдяхъ Христа, убѣжденіямъ или увѣщаніямъ, порицаніямъ въ духѣ любви и кротости, «яко мніи и служай». Поскольку церковь обладаетъ внѣшней, видимой стороной, правящая власть въ ней можетъ также обращаться и къ внѣшнимъ матеріальнымъ средствамъ (напр. разнаго рода епитиміи и пр.), но «не тако», какъ это имѣетъ себя въ гражданскихъ обществахъ. Эта возможность здѣсь зиждется исключительно на той лишь общеизвѣстной истинѣ, что вообще внѣшняя дисциплина имѣетъ вліяніе на ходъ духовнаго развитія человѣка, способствуетъ воспитанію и поддержанію извѣстнаго строя душевной жизни. Чтобы не стать въ противорѣчіе съ нравственнымъ началомъ, внѣшнія матеріальныя сродства должны быть проникнуты и запечатлѣны нравственнымъ характеромъ; они должны быть направлены не къ осуществленію только внѣшняго закона и порядка, – вызвать извѣстное внѣшнее дѣйствіе, – ихъ цѣль глубже и заключается во внутреннемъ исправленіи человѣка, – въ его раскаяніи и свободномъ обращеніи къ Богооткровенной истинѣ. Если же всѣ возможныя средства оказываются безсильными побудить человѣка къ добровольному подчиненію Божественной истинѣ и церковному порядку, – такъ бываетъ сильно упорство въ закоренѣлой природѣ человѣческой, – то правящая власть можетъ исторгать таковыхъ членовъ изъ церковнаго общества, отлучать отъ церкви: «аще и церковь преслушаетъ, буди тебѣ якоже язычникъ и мытарь» (Мтѳ. XVIII гл. 17 ст.), – но никакъ но принуждать и насиловать свободу членовъ. Словомъ, отношенія начальствующихъ къ подчиненнымъ въ церкви можно уподобить отношеніямъ добраго, горячо любящаго отца къ своимъ благодарнымъ дѣтямъ. Есть ли здѣсь что принудительнаго, насилующаго свободу человѣческую! Между чѣмъ такой характеръ начальствованія въ церкви не только не уничтожаетъ самое начальство, а, напротивъ, возвышаетъ его. Власть, основанная на нравственномъ вліянія на подчиненныхъ всегда плодотворнѣе, сфера дѣйствій ея шире, ибо она захватываетъ человѣка всецѣло, въ его существѣ, касается самаго строя духовной жизни, а не только внѣшней стороны, которая носитъ болѣе или менѣе обманчивый характеръ и всегда стоитъ въ тѣсной зависимости отъ внутренняго содержанія. Такого рода власть управляетъ волею человѣческою, не нарушая ея свободы, тогда какъ власть принудительно дѣйствующая уничтожаетъ волю человѣка, какъ свое препятствіе.
Такимъ образомъ въ церкви Христовой уживаются рядомъ два, повидимому, несовмѣстимыхъ начала: начальство и свобода членовъ. Одни въ ней отъ имени Божія учатъ, другіе спасительно назидаются, одни именемъ Божіимъ священнодѣйствуютъ, другіе съ полною вѣрою пользуются совершаемымъ священнослуженіемъ; одни во имя Божіе управляютъ, другіе съ полною увѣренностію въ соотвѣтственности управленія Вѣрѣ подчиняются; тѣ и другіе вмѣстѣ составляютъ единое духовное тѣло, котораго они всѣ члены и котораго глава Іисусъ Христосъ. Безпрекословное повиновеніе всѣхъ членовъ церкви своимъ начальникамъ не есть слѣдствіе какого-либо насилія или принужденія, но совершается дѣйствіемъ кроткаго духа и несомнѣнной увѣренности въ божественности ихъ служенія. Да и къ чему принуждать, когда тотъ самъ себя наказывалъ, дѣлалъ несчастнымъ и достойнымъ сожалѣнія, кто уклонялся отъ церкви или въ наказаніе за грѣхи былъ отлучаемъ? Правда, частнѣе опредѣляя права и отношенія между начальствующимъ классомъ лицъ церкви и простыми мірянами, законы церковные могутъ быть не всегда цѣлесообразны; исторія церкви свидѣтельствуетъ о многихъ злоупотребленіяхъ начальствомъ въ церкви. Но никогда не нужно забывать, что духовно-нравственное царство Христово на землѣ находится въ развитіи, является лишь въ постоянномъ прогрессѣ. Въ своемъ историческомъ развитіи являющееся царство Божіа на землѣ, вслѣдствіе своего временваго характера, оно необходимо должно находиться въ нѣкоторомъ разстояніи отъ цѣли или своей идеи, какъ она дана намъ въ Вожественномъ писаніи. Церковь Христова, въ настоящемъ своемъ состояніи. представляется церковію «воинствующею», борящеюся, стремящеюся утвердить свои идеалы среди міра, но еще не достигшею своей цѣли, не покоющеюся, «не торжествующею». Вь настоящемъ состояніи царства Божія на землѣ высшія собственно божественныя начала жизни представляются въ смѣшеніи и борьбѣ съ началами низшими, естественными, человѣческими. Отсюда въ жизни церкви Христовой являются раздѣленія, противорѣчія, ненормальности, тяжелыя для искреннихъ умовъ и чистыхъ душъ, но тѣмъ не менѣе естественныя и неизбѣжныя въ ходѣ постепеннаго развитія царства Божія на землѣ, не нарушающаго однако естественнаго хода человѣческой жизни. Высшій же идеалъ царства Божія осуществится лишь въ жизни будущей. Тогда кончится борьба добра со зломъ, всѣ раздѣленія покончатся, всѣ противорѣчія устранятся и изчезнутъ всякія ненормальности. Тогда все покорится Христу; Богъ будетъ всяческая во всѣхъ и настанетъ вѣчное царство славы, которому не будетъ конца (I Кор. XV гл. 28 ст.; Лук. I гл. 33 ст.). Но пока путь земнаго развитія царства Божія не конченъ, мы не должны смущаться встрѣчающимися на немъ запутанностями и противорѣчіями и ожидать полнаго осуществленія его идеала при такихъ условіяхъ жизни, которыя представляютъ еще много непобѣжденныхъ противорѣчій этому идеалу. И это вовсе не говоритъ противъ самой возможности начальства въ церкви.
П. Марковъ
«Орловскія Епарихальныя Вѣдомости». 1890. № 21. Отд. Неофф. С. 1553-1577.