Новосвмуч. Архіеп. Никонъ (Рождественскій) – Тяжелое бремя архіерейскаго омофора (Изъ дневника епископа).
Великій учитель смиренія христоподражательнаго, святитель Христовъ Тихонъ, чудотворецъ Задонскій, когда его спрашивали: что побудило его уйти на покой, кротко отвѣчалъ, «омофоръ, который носятъ архіереи на плечахъ своихъ, очень тяжелъ, не могъ я носить его и потому оставилъ каѳедру». Конечно, не вещественный омофоръ разумѣлъ угодникъ Божій, а то тяжелое бремя, бремя заботъ и трудовъ пастырскихъ, бремя скорбей пастырскаго сердца и сознаніе тяжкой отвѣтственности предъ Богомъ за врученную ему паству при немощахъ его – вотъ что разумѣлъ смиренный святитель Христовъ.
Прости мнѣ, угодниче Божій, что, оставляя каѳедру по многимъ немощамъ моимъ, я невольно вспоминаю твои смиренныя слова!.. Немощенъ былъ и ты плотію, но силенъ духомъ; и немощи твои – были крестомъ, возложеннымъ на тебя Богомъ отъ самаго твоего рожденія. А я немощенъ отъ себя самого, отъ грѣховъ моихъ многихъ и мнѣ ли повторять твои словеса?...
Но не о себѣ хотѣлось бы сказать, а по поводу того, что пережито мною, что переживаютъ особенно нынѣ, во времена тяжкія для Церкви Божіей, всѣ тѣ святители, которые хотятъ вѣрно идти путемъ Христомъ имъ указаннымъ.
Были времена лютыхъ гоненій на Церковь Христову, когдо назвать себя христіаниномъ значило приговорить себя почти на вѣрную смерть. Тогда архіереевъ Божіихъ преслѣдовали какъ вождей христіанства: ихъ головы были оцѣниваемы дорогою цѣною и они постоянно должны были готовиться къ смерти. Страшно подумать: что сталось бы съ нами, если бы мы, нынѣшніе архіереи, жили въ тѣ времена! Быть можетъ, многіе изъ насъ давно преклонили бы колѣна предъ Зевесомъ и Юноною... Но и тогда, если бы не замерла въ насъ совѣсть, мы проклинали бы свое малодушіе, свою измѣну Своему Господу и Спасителю.
Нынѣ не страхомъ мукъ смертныхъ искушаетъ насъ духъ времени: онъ подкрадывается къ намъ съ другой стороны. Во имя гуманности, прогресса, свободы совѣсти, всякаго рода терпимости, онъ пытается заставить насъ входить въ сдѣлку съ совѣстью, въ компромиссъ съ требованіями долга, дѣлать уступку за уступкой, якобы не поступаясь въ существенномъ, а потомъ и существенное подмѣнивая въ нашемъ нравственномъ сознаніи такъ, что если бы на него взглянули наши предки, то пожалуй и не узнали бы его... И вотъ, снисхожденіе къ немощамъ человѣческимъ обратилось у насъ въ поблажку порокамъ: грѣшникъ еще и не думалъ каяться, а мы уже предписываемъ: по исполненіи епитиміи разрѣшить ему то и то... Какъ будто навѣрное знаемъ; что грѣшникъ и эпитимію приметъ, и выполнитъ усердно; какъ будто эпитимія – простая формальность, не требующая нравственнаго подвига отъ эпитимійца. И приходится, скрѣпя сердце, закрывъ глаза, писать на опредѣленіи консисторіи: «утверждается» или «исполнить». Такъ велятъ консисторскіе уставы и разные циркуляры: сопротивленіе безполезно... Нерѣдко сами наши пастыри не знаютъ точно: да въ чемъ же епитимія? Развѣ только въ томъ, что эпитиміецъ не можетъ приступить къ св. Тайнамъ Христовымъ? Но, во-первыхъ, нынѣ и безъ эпитиміи многіе христіане сами себя лишаютъ сего таинства, а во-вторыхъ: кто наблюдаетъ, чтобъ таковой не причастился гдѣ-нибудь въ монастырѣ? Нынѣ многіе и за грѣхъ не считаютъ такое по существу святотатство. И скорбитъ душа архіерея, не имѣющаго возможности лично воздѣйствовать на грѣшника-эпитинійца: вѣдь у него въ епархіи милліонъ-два числится православныхъ, – да тысячи полторы священниковъ, – а священники не имѣютъ достаточно авторитета у своихъ пасомыхъ... Да и то надо сказать: большинство эпитимійцевъ – блудники и прелюбодѣи: отбивъ чужую жену, добившись развода съ нею мужа, виновный и въ качествѣ эпитимійца продолжаетъ съ нею прелюбы творити; страшно подумать, до чего въ такихъ людяхъ исказились всѣ нравственныя понятія! Пройдетъ извѣстный срокъ (минимальный для прелюбодѣевъ вмѣсто 7 – 2 года), подаютъ прошеніе архіерею, съ завѣреніемъ священника, что виновный «проходилъ эпитимію съ усердіемъ, показалъ искреннее раскаяніе», и архіерей долженъ разрѣшить его отъ эпитиміи... Провѣрить показаніе священника нѣтъ возможности, хотя въ совѣсти чувствуешь, что исполнена только формальность, въ которой духа и не было.
Даже такое святое дѣло – покаяніе грѣшника обратилось въ пустую формальность! Какъ же не болѣть душой епископу?
А если бы рѣшилъ онъ испытать произволеніе грѣшника, если бы отказалъ въ снятіи эпитиміи, то пусть ждетъ жалобы въ Святѣйшій Сѵнодаъ... Пойдетъ переписка, непріятности и пр.
Груды дѣлъ судныхъ: жалобы духовенства – одинъ на другого, жалобы прихожанъ на духовенство, дознанія по пустымъ поводамъ, слѣдствія, въ коихъ – это чувствуешь – такъ много бываетъ нарушенія святости присяги: извѣстно, какъ нынѣ стали смотрѣть на это священное дѣло; безчисленныя дѣла бракоразводныя, въ коихъ архіерею приходится спускаться на самое дно скотоподобной жизни пасомыхъ, читать самыя циничныя показанія свидѣтелей, нерѣдко закупленныхъ... Сказать только, что послѣ извѣстнаго рѣшенія Святѣйшаго Сѵнода – разрѣшать вступленіе въ бракъ виновной сторонѣ послѣ понесенія ею эпитиміи число бракоразводныхъ дѣлъ едва ли не удесятерилось, и станетъ понятно, какъ много бремени возложено на епископовъ, бремени – безплоднаго въ духовномъ смыслѣ, крайне тяжелаго но самой сущности такихъ дѣлъ.
Нужно ли перечислять другія «дѣла»? Довольно сказать, что по моей, сравнительно небольшой, епархіи мнѣ приходилось писать до 7.000 резолюцій въ годъ, слѣдовательно перечитывать столько же бумагъ, а нерѣдко и цѣлыхъ «дѣлъ». Увы, для дѣланія въ собственномъ смыслѣ пастырскаго у епископа немного остается времени. Вѣдь епископъ долженъ на дѣлѣ осуществлять преемство апостольскаго служенія: онъ долженъ бы пребывать непрестанно въ апостольскомъ подвигѣ: въ путешествіяхъ по епархіи, посѣщеніи не только городовъ и селеній, имѣющихъ храмы Божіи, но и захолустныхъ уголковъ епархіи, заброшенныхъ деревушекъ, всюду неся съ собою миръ Божій, свѣтъ ученія евангельскаго, въ духѣ любви, въ простотѣ сердца, входя во всѣ нужды пасомыхъ, въ ихъ скорби, бесѣдуя не только въ собраніяхъ вѣрующихъ, но и по домамъ, поучая, назидая, предостерегая, одобряя и утѣшая... Нѣтъ нужды для такихъ путешествій возить съ собою большую свиту: довольно секретаря, миссіонера и келейника. Гдѣ можно, тамъ совершать служенія, гдѣ нѣтъ къ тому возможности, тамъ ограничиваться служеніемъ молебновъ, но непремѣнно вездѣ проповѣдывать и сѣять слово жизни вѣчной.
Епископъ долженъ быть всѣмъ доступенъ и дома, но принимать съ разсужденіемъ, иначе его возьмутъ въ плѣнъ люди, неумѣющіе цѣнить архіерейскаго времени, непонимающіе требованій архіерейской совѣсти. По понятію такихъ людей, архіерей на то и созданъ, чтобы обращаться къ нему съ просьбами: нарушь законъ, обойди законъ, нажми на законъ и все это – во имя человѣколюбія, гуманности, личныхъ интересовъ того или другого просителя. Это – положительная пытка для архіерея! Онъ долженъ заботиться объ удовлетвореніи духовныхъ нуждъ епархіи, а отъ него требуютъ удовлетворенія вотъ этихъ ихъ личныхъ нуждъ, просятъ объ облегченіи ихъ личной скорби, ихъ семейныхъ нуждъ... Всегда ли можно совмѣстить то и другое въ одномъ распоряженіи? Большею частію волей-неволей приходится входить въ компромиссъ, дѣлать нѣкоторую уступку такимъ просьбамъ въ ущербъ строгимъ требованіямъ архипастырскаго долга... Просмотрите послужные списки священниковъ: много ли нынѣ такихъ, которые служатъ 30-40 лѣтъ на одномъ и томъ же мѣстѣ, не мѣняя прихода? А это что значитъ? То, что батюшки не срослись духовно съ своимъ приходомъ, что для нихъ не больно отрываться отъ своихъ дѣтей духовныхъ, ради чего?... Чтый да разумѣетъ! И не хочу строго судидъ ихъ за то: вѣдь это стало повсюднымъ явленіемъ, причины коего слишкомъ сложны, чтобъ сейчасъ говорить о нихъ. И вотъ, на каждое мало-мало порядочное мѣсто десятки прошеній о переводѣ, а на бѣдныхъ приходахъ пустуютъ вакансіи священниковъ иногда по году: кандидатовъ нѣтъ! Гдѣ ихъ взять? Прихожане умоляютъ прислать священника, архіерей мучится въ совѣсти, а горю помочь не въ силахъ...
Растутъ секты, расколы; въ народѣ пробуждается жажда духовнаго назиданія, а питомцы нашихъ современныхъ семинарій въ большинствѣ повидимому – просто не способны удовлетворять этой потребности такъ, какъ бы слѣдовало... И удивительное дѣло: полуграмотный сектантъ увлекаетъ за собою сотни, тысячи, а священникъ, учившійся все же лѣтъ десять, не только не влечетъ за собою народъ, своихъ пасомыхъ, какъ бы подобало, но и не умѣетъ, если не сказать – не хочетъ обличить этого сектанта: просто обидно становится за такихъ! А вѣдь именно такихъ священниковъ большинство, именно ревностныхъ пастырей, способныхъ отогнать и отгоняющихъ волковъ хищныхъ отъ своего стада – очень, очень немного!..
Прежде хотя мірская-тο власть признавала православную вѣру единою истинною, почитала ее основою русской жизни, оберегала отъ нашествія волковъ-раскольниковъ и сектантовъ православныхъ простецовъ и не давала имъ воли... Нынѣ... да простятъ мнѣ носители сей власти: нынѣ они будто стыдятся вступиться за малыхъ сихъ, и на мольбы священниковъ – помочь имъ оградить православныхъ отъ богохульной, кощунственной пропаганды, отъ соблазна, оградить по крайней мѣрѣ ихъ, священниковъ, отъ издѣвательствъ сектантовъ – отвѣчаютъ молчаніемъ... И мнится: покинули насъ власть имущіе, предаютъ, сами того не сознавая, на поруганіе врагамъ Церкви, а эти враги ликуютъ въ своихъ печатныхъ листахъ, продолжая издѣваться надъ нами... «Суды суть и анѳипаты суть!» отвѣчаютъ намъ представители власти: подавайте жалобы, если васъ оскорбляютъ: тамъ разберутъ дѣло, а мы, администрація, не можемъ васъ защищать: такого закона нѣтъ. Но, господа администраторы, какъ же намъ быть, когда наша совѣсть повелѣваетъ намъ именемъ Господнимъ подставлять лѣвую щеку врагу, когда онъ ударитъ насъ въ правую? А нынѣ враги дерзко слѣдуютъ логикѣ Іуліана отступника: «Христосъ-де заповѣдалъ Своимъ послѣдователямъ такъ поступать, слѣдовательно, ихъ можетъ бить всякій, кому хочется! Православный священникъ не можетъ ни отвѣтить на брань бранью, на оскорбленіе оскорбленіемъ, не можетъ по совѣсти жаловаться ни на кого, онъ какъ бы внѣ закона: бей его, издѣвайся надъ нимъ сколько хочется, топчи въ грязь доброе имя его!... Если онъ вѣренъ ученію Христову, то въ судъ не пойдетъ; если пойдетъ, то мы же его предадимъ такому осмѣянію въ печати, что впередъ ему не повадно будетъ!... А суды... да въ нихъ вѣдь сидятъ такіе же большею частію «интеллигенты», какъ и мы, и попамъ не будутъ мирволить...».
Много ли способныхъ на такой подвигъ мученичества? Имѣетъ ли право – не только христіанская, но даже и языческая власть не упраздняя самаго понятія о власти, требовать отъ насъ, служителей Церкви, такого подвига? Повторяю: подвижники есть и нынѣ, но смѣетъ ли власть оставлять ихъ беззащитными?...
Недавно двухъ добрыхъ пастырей избили подъ самымъ Петербургомъ новые сектанты-чуриковцы; посмотримъ, воздѣйствуетъ ли власть на этихъ безумцевъ-фанатзковъ, чтобы охладить ихъ пылъ противъ пастырей – ихъ же духовныхъ отцовъ! Дѣло въ томъ, что исполненіе Христовой заповѣди лично христіаниномъ – одно, а дѣло власти пресѣкать зло – дѣло другое, но и это – такъ же пополненіе заповѣди Божіей. Пусть и власть носящій – вѣдь онъ тоже христіанинъ – лично на себѣ исполняетъ ту же заповѣдь: пусть и онъ подставляетъ лѣвую щеку подъ ударъ хулигана, когда тотъ его ударитъ въ правую, но пусть въ то же время помнитъ свой долгъ: сущій власти отъ Бога учинены суть... власть не безъ ума мечъ носитъ: Божій бо слуга есть, отмстителъ въ гнѣвъ, злое творящему. Если это писано о власти языческой, то тѣмъ паче приложимо къ христіанской. Не ея дѣло толковать Евангеліе: ея дѣло исполнять свой долгъ по ученію Евангелія. Или ужъ пусть, по отношенію къ намъ, православнымъ, прямо объявитъ она, что отнынѣ для нея всѣ вѣры равны и повторитъ слова историческаго анѳипата Галліона: «когда идетъ споръ объ ученіи... разбирайтесь сами»!... (Дѣян. 18, 12). Такъ могъ говорить язычникъ, но христіанская власть не можетъ же равнодушно смотрѣть, какъ разные сектанты, фанатики, изувѣры отторгаютъ православныхъ отъ Церкви, не давая пастырямъ никакой возможности возражать имъ. Истина сильнѣе ненравды, но когда ей насиліемъ закрываютъ уста, когда криками, издѣвательствомъ, руганью, угрозами заставляютъ проповѣдника истины молчать, то ужели власть православная должна смотрѣть спокойно на это поруганіе истины, на это насиліе надъ совѣстью православно вѣрующихъ младенцевъ вѣры, на это издѣвательство надъ пастырями Церкви?...
Душа изболѣлась при видѣ всего этого. И все это приходится больше всѣхъ переживать своимъ сердцемъ намъ, архіереямъ. Вѣдь къ намъ простираютъ умоляющіе взоры наши чада о Господѣ, насъ умоляютъ пастыри приходскіе: «помогите намъ! Оградите отъ изувѣровъ-сектантовъ, пришлите миссіонера, попросите власть мірскую защитить насъ отъ издѣвательствъ»... Но на наши обращенія къ этой власти такъ мало обращается вниманія! Какъ часто приходится узнавать, что низшіе органы власти больше озабочены охраною свободы для сектантовъ, чѣмъ охраною православныхъ отъ пропаганды сектантства...
Миссіонеры... Я недавно писалъ о нихъ. Мои читатели знаютъ, что, по моему убѣжденію, каждый пастырь долженъ быть миссіонеромъ. Но въ наше время такъ развѣтвилось сектантство, что и для самихъ пастырей нужны миссіонеры какъ руководители, какъ знатоки сектантства. Но увы... гдѣ ихъ взять? Вѣдь это – не прислуга, которую можно найти по публикаціи! Гдѣ у насъ институтъ миссіонерскій, о коемъ, помнится, мечталъ еще великій миссіонеръ святитель Иннокентій Московскій? Есть какіе-то захудалые курсы въ Казани, устраиваются и по епархіямъ каждый годъ курсы... но развѣ это нужно? Нуженъ спеціальный институтъ или академія миссіонеровъ; нужно нѣчто подобное, конечно не но духу, а по цѣли, латинской Collegiae de propaganda fide, нужно учрежденіе, которое выпускало бы закаленныхъ бойцовъ за православіе...
Можно ли надѣяться, что мы дождемся этого?
Увы, хотя бы семинаріи-то наши поставить такъ, чтобъ изъ нихъ не бѣжали въ ветеринары, а шли бы въ пастыри и за то бы слава Богу!
Но я никогда не кончилъ бы, если бы сталъ перечислять всѣ скорби пастырскаго сердца, все то тяжелое бремя омофора пастырскаго, которое нести могутъ лишь люди сильные не духомъ только, но и плотію... Утверди, Господи, Церковь Твою, юже стяжалъ еси честною Твоею кровію! Изведи сильныхъ и добрыхъ дѣлателей на ниву Твою на мѣсто насъ уходящихъ и многонемощныхъ!...
Епископъ Ніконъ, бывшій Вологодскій.
«Прибавленія къ Церковнымъ Вѣдомостямъ». 1911. № 26. С. 1069-1073.
***
Изъ иноческаго дневника «Въ объятіяхъ Отчихъ»
новосвмуч. Іосифа, митр. Петроградскаго:
Архипастырство – Божій судъ, Божіе изобличеніе нашего убожества и крайняго недостоинства! Почесть архипастырскаго избранія и служенія – вышечеловѣческая почесть, и въ ней человѣческія слабости и немощи особенно тяжело и больно даютъ себя чувствовать мало-мальски чуткой душѣ. Я знаю, каковъ долженъ быть архіерей. Не видя себя таковымъ, каковъ намъ подобаше архіерей, какъ не мучиться, какъ не бояться за себя, какъ не трепетать суда Божія! № 3951
