Н. Парфенов – «Спасаяй, да спасет душу свою»
А. А. Чернигин. Против течения 2009
«Рече Господь притчу сию: уподобися царствие небесное человеку,
сеявшему доброе семя на селе своем: спящим же человекомъ прииде враг его
и всея плевелы посреде пшеницы и отъиде:
Егда же прозябе трава и плод сотвори, тогда явишася и плевелие.
Пришедше же раби господина, реша ему: Господи,
не доброе ли семя сеял еси на селе твоем; откуду убо имать плевелы;
Он же рече им: враг человек сие сотвори».
И вот эти плевелы росли нередко не только при полном невнимании, а подчас и при легкомысленном попустительстве человека, но даже иногда и поливались им. Учитывая все это, враг был уверен, что его семена, разрастаясь, окажутся сильнее пшеницы и заглушат ее так, что она не только перестанет давать свои стократные плоды, но совсем зачахнет. Выживут, мол, и дадут должные плоды только немногие, особенно сильные корни, которые, мол, в удобное время, тоже можно будет вырвать из земли. И вот эти плевелы в наше время дали свои плоды, заглушая жизнедательную пшеницу и разливая над широким полем жизни не животворный аромат полного живительных сил зерна, а свой дурманящий, с ума сводящий запах, вносящий в жизнь новые веяния, новые понятия, новые верования, новые слова...
Несколько лет тому назад словарь наш обогатился новыми словами: Экуменизм и Апостасия, или что тоже Отступление. Под знаком этого Отступления, под знаком Апостасии и протекает наша историческая эпоха.
Одни, еще не утратившие своего христианского, особенно Православного миропонимания, склонны видеть здесь признак приближающегося конца мира. Других напоминание о «конце мира и Страшном Суде», заметно раздражает. Это те, кои хоть и числят себя христианами, но во многих проявлениях Апостасии, сопутствуемой «чудесами» научных и технических достижений, способны видеть процесс жизни, а в приятии и следовании ей — стремление не отставать от века, от жизни, спешащей поистине семимильными шагами куда-то вперед, в неизвестное царство заманчивой сказки, где человек уже будет, мол, повелевать землей и небом, изменит по своему самые законы жизни и упразднит в конц концов самую смерть. Нечто поистине люцифериянское заговорило в человеке.
Выпущенный полсотни лет тому назад на мировую историческую арену коммунизм оказался не в силах создать интернационал, т. е. обще-человеческое месиво на земле. Сему помехой оказались причины духовного порядка и, как-никак, веками выношенное у народов национальное сознание, от которого отрешиться не так легко. Тогда теми же самыми силами был брошен в мировую жизнь долженствующий разрушить устоявшиеся духовные основы — Экуменизм. Что это такое? Если разобраться, то, пожалуй, правильнее будет сказать: религиозный, духовный интернационал, где уже ни Православия, ни Католичества, нет, ни прочих «деноминаций», а все идет под нивелировку, имея конечной целью разрушение Церкви и упразднение Божественных догматов, как вероисповедной основы. Вера должна, мол, исходить от сердца свободно, а не по указке догмата.
Экуменисты утверждаютъ что каждая христианская деноминация содержит в себе свою специфическую ошибку. Особенно не нравится всем специфизм Православный. И дух второй пятидесятницы, действующий, мол, в экуменизме, чрез него восстановит уже полную истину, долженствующую утвердиться во всем мире, и навсегда сведет мир на землю, упразднив все национальные перегородки, и даст полное благополучие и довольство во всем. Одним словом — водворит райскую жизнь на земле. А о том, чтобы поднять глаза горе, экуменисты не заикаются. Зачем, мол, это? Предоставим небесные просторы ангелам. Для экумениста будущая жизнь как-будто и не существует. Он не помышляет об Отечестве Небесном. Но раз все деноминации впали в ошибку, то не нужно быть особым мудрецом, чтобы понять, что их механическое соединение будет ни чем иным, как суммой ошибок или одной большой новой ошибкой, но никак не полной истиной. Господь Иисус Христос сказал: «Аз есмь Путь, Истина и Живот». И только Он — наша непререкаемая Истина. Если бы о второй пятидесятнице говорили люди, не понимающие и не знающие своей христианской истории, не было бы ничего удивительного. Но когда о ней, да еще с такой убежденностью, заговорили высшие церковные иерархи христианские, остается только недоуменно руками развести. Пятидесятница была. Это пятидесятый день по воскресении Христовом. Она ознаменовалась сошествием на учеников Христовых Духа Святого, указавшего пути истинной жизни на все времена до скончания века. Христос Спаситель ведь не приходил для устроения социального быта человека на земле. Он приходил спасти человечество от греха, проклятия и смерти, указать ему путь к жизни вечной. А после Своего воскресения, покидая землю и переселяясь в горняя к Отцу Своему, продолжение Своей миссии по путевождению людей в жизнь вечную передал Своим доверенным людям — Своим Апостолам. Ясно, что нынешние «второпятидесятники» действуют не только в отмену установлений апостольских, но и в противовес учению Самого Христа. Второй пятидесятницы не будет, а будет Второе Пришествие Христа, как Он Сам об этом сказал, — для суда.
Откуда же она вдруг взялась, эта Апостасия? Почему о ней раньше никогда никто не слыхал? Заговорили о ней, когда ядовитая тень ее начала уже широко раскидываться над миром, угрожая охватить его весь. Она не вдруг, не сразу, по мановению какой-то волшебной палочки, возникла такой, какой она есть теперь. Нельзя ее назвать и неожиданностью. Оглянемся назад, в относительно недавнее прошлое, прислушаемся к его, еще не успевшему окончательно заглохнуть, эху, вспомним, что говорили об этом люди науки, некоторые признанные авторитеты, и даже наша учащаяся молодежь уже недавних годов. Да не мешает вспомнить, кстати, как русские старики из простонародья конца прошлого века, жившие Церковью, удивительно правильно предсказывали нынешние события, нынешнее перерождение человека и преображение жизни. Будучи по церковному внимательны к жизни, они предвидели их по самому движению жизни. Нередко и мастера кисти и поэты, обладающие повышенной духовной интуицией, в своих творениях указывали людям на движение Апостасии, несущей в себе новую эпоху — антихристианскую.
Некоторая, далеко, конечно, не полная сводка таких предсказаний, высказываний и произведений жрецов изобразительного искусства и будет приведена здесь.
***
Поэт-философ Гете, участвовавший в походе прусской армии против революционной Франции, видя, как прусские войска, после битвы при Вальми, 20-го сентября 1792 г., собрались отступать, бросил такую фразу: «Сегодня и в этом самом месте начинается новая эпоха истории».
Гениальный автор этих слов почуял антихристову природу входящей в мир революции и понимал, что это отступление символизирует открытие ей дороги... Упустишь огонь — не потушишь.
Тогда едва ли кто понял эти слова и обратил на них внимание. А затем, как водится, само время постаралось изгладить из памяти людей это грозное пророческое изречение: враг не терпит, чтобы сознавали, чувствовали его присутствие.
Всходы этой предвещенной новой эпохи росли и развивались. Но люди старались не замечать их, а если замечал кто, то каждый по своим соображениям, отвертывался, чем создавалась благодарная почва для роста и вызревания ядовитых плевел. Зло не дремало...
Если восемнадцатый век предупредил человечество о приближающемся враге, то в девятнадцатом веке, через не такой-то уж долгий срок, один немецкий художник, подпись которого повыцвела и стала неразбочивой, одарил мир картиной «Крестный Путь 19-го века», отображающий духовное состояние западнаого мира того времени.
По равнине, усыпанной камнями, согбенный под тяжестью огромного креста, буквально придавленный им, едва передвигая ноги, идет ХРИСТОС, увенчанный терновым венцом, как и когда-то, почти две тысячи лет тому назад, роняя с Своего чела капли кровавого пота... Сосредоточен, но благостен Его лик. Сияние излучает Его голова. Равнина безжизненная, словно выжжена, ни кустика, ни травки. Христа провожает, если не будет вернее сказать, гонит огромная толпа, самая разнообразная по своему составу, начиная с избалованных, пресыщенных всеми удовольствиями жизни и кончая босоногими типами, поклонниками нового кумира — социализма. Вся толпа неистово, злобно кричит. Что может она кричать? Долой от нас со своим крестом, со своим призывом ко спасению, со своим Царством небесным! Оставь нас спокойно на нашей земле! Ни дать, ни взять, как некогда перед лифостротоном Пилата, подстрекаемая первосвященниками иудейская толпа вопила: «Распни, распни Его, отпусти нам Варавву!» Прав оказался этот самый Варавва, который, будучи тогда освобожден по требованию толпы, сказал: «Чтобы осудить Назорея, надо непременно отпустить Варавву».
Каждый тип этой толпы — особый мир, полный своих земных стремлений и чаяний. Это - почва для нынешней, так называемой Апостасии. Вот, с самого края толпы, позади Христа — расфранченная пара, одетая, словно на бал. Он и она, особенно она, с благодушием, самодовольным любопытством, провожают глазами крестоносного Христа. Для них это — развлекательное зрелище, предмет некоего удивления. Они безразлично замкнулись в пантеоне собственных чаяний и интересов земных. Впереди них — женщина в трауре, под черной вуалью, показывает на Христа босоногому парню, поднимающему камень: «Метни, мол, в Него! Он виновник моих несчастий!» Впереди Христа, подле самого креста - тоже босой парень, с закрученными по колено штанами, замахнувшийся, наотмашь камнем на Христа. И позади волочащегося по земле креста, великовозрастный муж, одетый в сутану с широким поясом, неистово кричит, замахиваясь камнем. Другой, одетый в такую же сутану, оперся рукой на крест на высоте самой согбенной спины Крестоносящего, чтобы еще более придавить его, прибавить ему тяжести. Третий бьет кулаком по кресту, хохоча и издеваясь над Христом. Во всей этой толпе можно заметить только трех состраждущих Христу, из которых две женщины. Черное облако распростерлось над этим шествием.
Зато впереди Христа, по пути Его следования, расположилась другая, по численности значительно меньшая группа, совершенно иного характера. Тут каждый человек дышет верою в Него. Больной старик на одре. Приподнимая, молодой паренъ указывает страждущему рукой на Христа: «Вот, мол, идет друг всех страждущих, целитель всех недугов душевных и телесных, принявший на Себя все немощи человеческие. Воззовем к Нему с верою, и Он сразу откликнется Своею милостью». Рядом брачная пара с зажженными свечами опустилась на колени, ожидая Его благословляющего взгляда. Дети сиротки восторженно приветствуют Его. Раненый воин, с повязкою на голове, сквозь которую просачивается кровь, простирает к Нему руки с мольбой во взоре, а близ него — один высоко поднял руки, закованные в кандалы, как бы взывая к Его Правде, к Его Справедливости. За ним моряк молитвенно склонил голову, и еще несколько человек взирают на Него с верою и упованием. Здесь каждое лицо говорит: «Благословен грядый во имя Господне!» Они ожидают от взора Божественного Крестоносца, несущего тяжесть всех крестов человеческих, благословения на свое жизненное крестоношение. Над ними — небо чисто.
Этой картине в Европе сопутствовала и соответствующая книга «Религия и социализм», вышедшая во Франции. Автор ее — француз. Европа во след крестоносящему Христу распевала заимствованную из нее песенку:
«Если горошек достанется нам,
Мы даже стручечки облупим,
А царство небесное мы воробьям
И ангелам Божьим уступим!»
Разумея смысл духовных сдвигов в Европе, Митрополит Московский Филарет, 25 июня 1848 года, в день рождения Императора Николая Павловича, в своей проповеди говорил: «... Когда темнеет на дворе, усиливают свет в доме. Береги, Россия, и возжигай сильнее твой домашний свет: потому что за пределами твоими, по слову пророческому, «тьма покрывает землю и мрак на языки» (Ис. 60, 2). «Шаташася языцы, и людие поучишася тщетным» (Псал. 2,1). «... Не то, чтобы там совсем не стало разумевающих, но дерзновенное безумие взяло верх и попирает малодушную мудрость, не укрепившую себя Премудростью Божией».
К сожалению приходится заметить, что вопреки увещаниям мудрого владыки, наше высшее русское объиностранившееся общество безотчетно тянулось за Европой, старалось копировать ее ... Вот и такая «драгоценность», как эта самая вышеназванная «просветительная» книга «Религия и социализм», кем-то из шибко образованных россиян была услужливо переведена на русский язык и имела свободное обращение в России. А разве только одна эта книга? Подходящий ли это материал для Дома Пресвятой Богородицы? Осквернили и Его! И теперь, по слову мудрого владыки: «Дерзновенное безумие взяло верх во всем мире и попирает малодушную мудрость, не укрепившую себя премудростью Божией».
Молодой поэт С. Я. Надсон, умерший еще в 1887 году, предрекал:
«Будут дни великого смятенья.
Утомясь бесцельностью пути,
Человек поймет, что нет спасенья,
И что дальше некуда идти».
Какие-то данные уже в то время наполняли душу и ум человека, из которых и составилась сумма, выраженная вот этим четверостишием. А в сущности говоря, Надсон только в других выражениях, через 90 лет после Гете, напомнил, и особенно нам, россиянам, его предостерегающее предсказание. А еще через 80 лет, срок тоже не такой-то уж большой, мы, как говорится, за кампанию с Европой (хоть и не должны были), очутились в этом самом безвыходном тупике. Действительно, «дальше некуда идти».
А на самой заре уже приближающегося к своему исходу, текущего века, А. Блок писал:
«Двадцатый век. Все бездушней,
Все мрачнее жизни мгла.
Все страшней и все огромней
Тень люциферова крыла...»
Тут в каждой строке заключается своя особая картина, перед которой нельзя не остановиться и не задуматься. Охватив Запад, эта тень, как черная грозовая туча, надвигалась на Россию. Поэт эту тучу видел и указывал на нее. И эта туча разразилась над всем миром грозой в виде первой мировой войны, на хвосте которой в мир вошел коммунизм и за ним все последующие события. Поистине первая мировая война явилась как бы заключительным актом человеческой истории, открывавшим дверь уже в эпоху, которой свидетелями мы и являемся.
Незадолго до смерти Папы Пия ХІІ-го французский посол при Ватикане, граф Владимир д’Ормесон, родившийся в Петербурге, где его отец был советником французского посольства, и окрещеный русским именем, долголетний редактор правой французской газеты «Фигаро» и талантливый публицист и литератор, делал в Риме доклад на животрепещущую тему «Противоречия теперешнего мира», в котором глубоко и проникновенно осветилъ перед собравшимся на доклад «всем Римом», дипломатическим, чиновным и светским, трагическое положение современного мира, задыхающегося во внешних и внутренних «противоречиях».
«Известный историк Альберт Сорель, — начал докладчик, — говорил, что историю делают переплетчики, разбивая ее на тома, хотя всякое деление истории само по себе неправильно, так как история есть только ряд следствий и реакций предыдущих событий. Однако в наше время можно провести резкую разграничительную черту между старым и новым миром. Начинается она с 1-го августа 1914 года. Первая мировая война была не только войной политической, она была, главным образом, экономической и социальной революцией, совершенно разрушившей создавшийся веками уклад жизни всего человечества. Вторая мировая война усложнила и окончательно закрепила эту революцию». Человечество стало жертвою своих собственных побед; технические изобретения восстали против него. Европа перенесла свою цивилизацию на другие континенты, жители которых достигли сразу, без этапов, от полудикого состояния, самых вершин современной культуры, и они больше не нуждаются в Европе. Они стали даже ее соперниками и создали самый крайний национализм, вместо того, чтобы войти в содружество и братство народов, столь необходимое, даже неотложное, в хаосе современной жизни. На одной части земного шара попраны и разрушены самые священные права человека — свобода совести, слова, личная честь и сама вера. На другой части земли, так называемой «свободной», свобода, о которой так много говорится, стала привилегией немногих избранных, можно даже сказать, «предметом роскоши». Население земного шара не равномерно. Тогда как большие пространства остаются почти не заселенными, Европа задыхается от переполнения. Если не будут найдены средства противодействия, Европа погибнет в этом хаосе.
«Человечество стоит теперь перед двумя неизбежностями. У него только два пути: тирания или возврат к Богу, к религии, к сознанию своего долга перед самим собой и перед своим ближним. И чем сильнее хаос, тем необходимее, тем неотложнее этот возврат к Богу».
В заключение докладчик привел предсмертное слово одного мыслителя: «Увеличенное тело требует большей души, мы должны увеличить свою душу».
***
Перед первой мировой войной в центральной России на экране демонстрировалась картина, которую протоиерей о. В. Востоков называл «грозным предвестием». И в самом деле, она являлась как бы неким предупреждением о наступлении великого мирового кризиса, открывшегося именно первой мировой войной, и углубленного до его настоящих размеровъ второй войной.
«Широкая равнина расстилается перед зрителем, убегая в даль горизонта. Несметная масса народа толпится на ней. Не все ли человечество представлено здесь? Перед толпой на величественном золотом троне восседает сам Сатана. Он швыряет в толпу драгоценности, предметы роскоши, проекты мод, и другие различные приманки премудрости и учености, ими привлекая к себе толпу. Тут все громкие, поражающие человеческое воображение слова, наука, техника, прогресс, свобода, завоевание небесного пространства и проч. и проч. Как и во время оно, в Едеме, основным мотивом соблазна является призыв к познанию Добра и Зла, которое не только освобождает человека от «смерти», но избавляет его от «греха неведения» и из земного превращает человека в «божественного». Толпа увлечена всем этим... Люди в самозабвении, как помешанные, устремляются за этими сатанинскими приманками, беспощадно толкая друг друга, сбивая с ног, с озверением борются из-за этих сатанинских приманок. Тут человек совершенно забыл уже, что он человек, забыто, утрачено всякое чувство человечности, чувство сострадания и жалости. Некоторые уже упали... раздавлены... барахтаются в крови... Кровь, потоки крови растекаются по равнине. Во всех царит какая-то неудовлетворенность, ненасытимость, все страждут около Сатаны, а он... доволен. На лице его змеится злая усмешка на всехъ, бросающихся на его приманки...
А в стороне, на холмике высится Святой Крест с распятым на нем Богочеловеком, Который с грустью взирает со Своего Креста на безумствующую перед Сатаной толпу. Божественный Страдалец широко распростер на Кресте Свои руки, как бы призывая всех в Свои отеческие объятия: «Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные и у Меня найдете покой истинный...» Но около Креста просторно... Лишь немногие избитые, искалеченные телом, но с уже просветленной душой, ползут к Нему. И чем ближе они подползают ко Кресту, тем их лица все больше и больше светлеют от сияния крестных лучей. «Свет Христов просвещает всех!»
***
По окончании гражданской войны в России, в 1920 году, профессор петроградского университета Э. Гримм, очутившись за границей, писал в своем труде «Сумерки богов» (Закат современной культуры), напечатанномъ въ Болгаріи, въ дворцовой типографіи Царя Бориса: «... Необходимо понять, что то, что придавало и придает внутренней социальной и международной борьбе наших дней ее особенный и характерный, а вместе с тем и роковой для европейской и даже всей мировой культуры отпечаток, это ее этические особенности или, вернее, ее совершенный аморализм. Вся мировая культура тяжко больна гипертрофией культа успеха и силы, атрофией этических стимулов и начал. Она сама себе пишет грозное «манэ текел фарес». Что может избавить Европу и мир от грозящего им банкротства их культуры? Самое главное, чего никак не следует упускать из виду, это то, что разрешению подлежит не один из многих, а единственный и основной вопрос нашей европейской и мировой жизни, вопрос о религиозно-нравственном обосновании нашей культуры. Увлечение успехами техники и формальных знаний должно уступить место признанию первенствующего значения религиозно-нравственной проблемы наших дней».
Не лишено интереса ознакомиться с настроениями и верованием нашего студенчества и молодежи девятьсотъ тридцатых годов, Для примера возьмем статью студента львовского университета Владимира Фишера «Куда идем?», напечатанную в 1932 году, в 3-м номере журнала «Звено», издававшегося Союзом Русского студенчества и молодежи во Львове. «... Живем в эпоху, стоящую во всех культурных странах мира под знаком небывалого развития науки. Человеческий разум, обняв постепенно целый ряд новых областей познания, доводит их, наконец, до пышного расцвета, возглавляемого блестящими достижениями современной техники, которая, идя путем вековой эволюции, и опираясь на непоколебимые принципы науки, достигла благодаря неутомимой работе человеческого гения, — тех высот, при которых плоды ее становятся «чудесами» ХХ-го века.
«При виде их мы невольно преклоняемся перед силой человеческого разума, восхищаемся все новыми и небывалыми его достижениями и, ослепленные блестящим прогрессом техники, увлекаемые головокружительным темпом ее развития — стремительно несемся навстречу неизвестному и таинственному будущему, проходя часто без внимания мимо тех отрицательных явлений культурного прогресса, которые, не встречая никаких противодействий и оставаясь неустраненными, неминуемо станут роковыми для всей современной цивилизации.
«В частности, наибольшие опасения внушает то непропорциональное развитие культуры человеческого духа по сравнению с небывалым ростом культуры материально-технической, которое не может ускользнуть от взора внимательного наблюдателя теперешней жизни и ее проявлений... Если коснемся однако отрицательных сторон современной культуры, то следует отметить, что именно технический прогресс XX века при отсутстиіи параллельного развития начал духовного характера, составляющих сердцевину всякой разумной жизни — явится решающим моментом в вопросе о ее будущем...
«Весь цивилизованный мир находится теперь под бременем общего кризиса, коснувшегося своим губительным дыханием даже народов, стоящих на самых высоких ступенях развития материально-технической культуры, что порождает во многих умах сомнения относительно того выигрыша, который нам дала и дает так высоко стоящая теперь наука. Немногие лишь замечают, что причин зла следуетъ искать гораздо глубже — в духовном кризисе человечества.
«Современный человек — либерал, считающий совершенно ненужным балластом традиционные начала духовной культуры и легкомысленно отбрасывающий их прочь — не замечает, как постепенно теряет под собой почву, а результатом создавшихся условий жизни является отсутствие достаточно высоких идеалов, наличие которых является необходимым условием нормального и гармонического развития материи и духа».
***
Перед самым вторым Ватиканским собором, в одном маленьком иностранном журнале мне попался простой контурный рисунок, на который нельзя было не обратить внимания. На рисунке была изображена церковь, к которой издали с зажженым факелом, таясь между камней, ползком, как змея, на брюхе, подкрадывается матерый сатана с рогами и с козлиной бородкой, с намерением — поджечь ее. Его глаза, устремленные на эту церковь, горят жадным желанием разрушить, уничтожить ее. Автор этого простого, контурного наброска, помещенного как-будто только для того, чтобы чем-то заполнить оставшуюся пустой половину страницы, едва ли и сам подозревал, какой глубокий смысл вложил он в свое скромное творение. А ведь если чуточку вдуматься — этими скромными штрихами передан весь смысл нынешних мировых событий, и даже самый смысл экуменизма, как единства в отрицании истины, в конкретном ее разрушении, смысл всей нашей апостасийной эпохи. Рисунок по идее своей исключительно правилен, но в нашу эпоху в таком виде его нельзя не признать для значительной части мира уже устаревшим. В наши дни он уже открыто победно шествует по земле, оскверняя, взрывая, сметая с лица земли Церкви Христовы, попирая своей тяжкой стопой их развалины и могилы умученных его воинством исповедников имени Христова.
В особое время мы живем, так правильно предсказанное нашими дедами. Сатане теперь и трудиться много не надо, ибо за него его дело стали усердно делать сами те, кои называют себя христианами, и даже их высшие иерархи, как западные, так и православные, вдруг пришедшие к убеждению в необходимости «обновления» Церкви Христовой. А это-то обновление по человеческому суемудрию и означает не что иное, какъ ее разрушение. Что Христос создал, то не стареет, оно вечно ново, как и Сам Христос, Который — вчера и днесь, той же и во веки. Христос не нуждается в человеческом обновлении.
С полного одобрения высшей христианской иерархии, экуменизм уже приступил к переделке, к изменению священных книг христианских, как Библия и даже само Святое Евангелие, имея в виду переделкой лишить его его Божественного Духа, таким образом, сводя его на степень простого повествования, если даже не мифологического сказания, а Самого Богочеловека Христа Спасителя — поставить на одну доску с прочими, бывшими до Него основателями религиозных учений, как Будда и другие, включительно до Магомета. (Опыт Нью Дели). Забыты слова Спасителя: «Вси, елико (их) прииде прежде Мене, татие суть и разбойницы...» (Иоан. 10, 8). Не это ли все дает основание исконным врагам Христа и Христианства открыто начать говорить о близком конце Христианской Эры, которой уже дается срок не более, как до двухтысячного года, по исполнении которого она должна уступить место «третьему времени». Решению Божию людьми места не оставляется. Осенью прошлого 1968-го года, в итальянской газете «Мессаджеро» пришлось прочесть заметку о выходе в свет книги президента Израиля Бен Гуриона «Какую роль будет играть еврейство в третьем времени?» Вопрос, заставляющий обратить на себя внимание. У него первым временем признается период от Сотворения Мира до Христа, вторым временем — Эра Христианская, и третьим временем — эра новая, долженствующая придти на смену, мол, изжившей Христианской. В мире Христианском отклика на это никакого не последовало. Христианин в массе своей, особенно на Западе, где Христа давно уже заменил самый обыкновенный человек, стал безразличен к Христианству. И только из этого безразличия и могли возникнуть и Экуменизм, и Апостасия, и все с ними связанные явления в жизни человечества. Но это, надо сказать, уже не первая книга. А после ІІ-го Ватиканского собора, за этот небольшой отрезок времени, пришлось читать уже два раза о выходе двух книг, занимающихся вопросом о послехристианской эре и о значении в ней еврейства. А что же Христианство? Христианский суд разве не снимает с них вину за распятие Христа, вопреки обвинению Самого Христа, тем изменяя самое Евангелие — книгу Господню? Что получается? Действительно, в глубокий сон, в глубокое безразличие впало Христианство... Будь мол, что будет. Не все ли равно, будет ли Эра Христианская, или ее сменит какая другая: одинаково будем жить и при ней. Это ли не расчеловечение? Не погибла еще надежда на рассвет, поскольку загадкой, могущей в один момент изменить все апостасийно-экуменические планы, продолжает оставаться «русский-подсоветский» народ. Но в мире свободном едва ли много можно найти таких, как русский муж со своим восьмилетним сыном, которые, будучи мучимы за имя Христово, говорили: «На куски изрежьте, а от Бога и от имени Христова не откажемся!»
Через несколько лет после последней войны, в Лондоне и в других пунктах Англии можно было видеть на некоторых церквах буквально ошеломляющее объявление: «За ненадобностью дешево продается церковь». Церкви, действительно, продавались по очень незначительной цене и их можно было купить на слом или переделать под кино, приспособить для какой-то другой надобности, или, наконец, по желанию покупателя, она могла остаться той же церковью. Это не возбранялось. Но для общества — «она стала ненадобностью». Так доводилось слышать от достоверных свидетелей. Это ли не устрашающий факт, свидетельствующий о добровольном, непринужденном «выхолащивании души» и переходе человека на положение двуногого животного? Или вот сообщение газеты «Джорнале д’Италия» от 15 марта минувшего 1968 года: «Литургическая комиссия (ватиканская) с сожалением смотрит на организаторов мессы «уе-уе». Что это за месса, определяемая латинскими буквами «уе-уе», не удалось узнать. Но какая-то группа людей какую-то ерунду создает, не стесняясь назвать ее «мессой». Вспоминается, как в 1930-х годах, игрушка того же наименования «уе-уе» обошла всю Европу, да даже захватила и Азию, и занимала умы людей больше двух лет. Она представляла выточенный деревянный кружок, а богатые делали и костяные, диаметром сантиметра в 3, с довольно глубоким пазом по окружности, в который пропущена длинная, крепкая нитка, надеваемая на большой палец. При известных движениях руки кружок приходил в движение, нитка то наматывалась на него, то снова распускалась, и таким образом кружок все время то поднимался, то опускался по нитке, что занимало внимание обладателя игрушки. Привелось наблюдать, как один изысканно одетый господин, уже с большой сединой в голове, занимался пусканием этого «уе-уе». Энергично действуя рукой, он до того напряженно следил глазами за движеніями кружка, что на его лице начинал выражаться какой-то экстаз, если не сказать вернее — остервенение. Что это такое? Только и остается сказать: «дальше некуда идти!» Но все же такая вещь, как «уе-уе», может показаться детской забавой по сравнению с тем, что ныне совершается под действием ЛСД — доходя до чудовищных преступлений, вроде одной матери в Денвере, которая, как сообщала в ноябре 1967 г. американская газета, «Rocky Mountain News», «под сильным влиянием ЛСД убила своего двухлетнего сына, вырезала у него сердце и вставила на его место бутылочку из-под прохладительного напитка»...
***
В мире идет борьба — борьба исконная. Не лишено интереса посмотреть, как эту борьбу двух начал в человеке изобразил художник Фармаковский в своей картине «Тяжко есть иго на сынех Адамлих», отпечатанной в России, в хромолитографии Фесенко в Одессе еще в 1903 году (каким-то чудом сохранилась она у меня!). Вот эта картина. Почти в пояс согбенный муж несет на раменах своих ношу в виде огромного круга, в котором ведут брань семь Духов Добрых — Ангельских и семь духов злых — дьявольских. Дух Смирения противоборствует духу гордости, Дух Целомудрия — духу блуда, Дух Милостыни — духу сребролюбия, Духъ Долготерпения — духу гнева, Дух Любви — духу ненависти, Дух Поста — духу чревоугодия, Дух Молитвы — духу уныния. По ободу круга, по обеим сторонам головы носителя его, написано: «Сия тягота за снедь первозданного в рай». Сверху над борющимися облако, из-за которого видны две руки: одна, простертая над силами Добра, держит венец, над которым стоят слова: «Побеждающему сей венец», а в другой, распростертой над силами зла — меч, над которым надпись: «Небрегущему сей меч». Под самым облаком значатся слова из Послания Апостола Павла к Ефесянам, 6, 12: «Несть наша брань к крови и плоти, и к началам и ко властем и к миродержителем тмьг века сего, к духовом злобы поднебесным». Слева, в нижней части картины — гора, на которой стоит храм, увенчанный Крестом. И над ним надпись: «Дом Божий на версех гор. Дом Божий верного душа». Каждому духу воображение художника дало свое соответствующее выражение, и у каждого в руках свое оружие, а у беса гнева — сеть.
Так было раньше, когда борьба Добра и Зла ограничивалась, главным образом, пределами души человеческой. Ныне, как то правильно предсказали многие, праведной жизни, русские старики прошлого, она вышла на широкую мировую арену и захватывает всю жизнь в целом. Где тот художник, который изобразил бы нынешнюю борьбу в ее настоящем виде? Это была бы картина, от которой стали бы отворачиваться даже люди теперешние. Эта решительная схватка апостолами Сатаны подготавливалась долгий срок. Враг изучил все стороны человеческой души, учел все особенности человеческого характера и теперь, считая, что сроки для этого исполнились, повел наступление по всем направлениям. На мировую арену вышли: коварный бес революции, бес коммунизма со своим легионом воинствующего безбожия, особливо ратующего против Христа Спасителя и Его спасительного, им ненавистного, Креста, бес экуменизма, бес гуманизма, бес «лжемира»; бес «лжесвободы» со своими помощниками в виде новых наркотиков, «психологических ядов», получивших свою легализацию, бес «моды»...
Когда бес коммунизма замешкался в исполнении своего интернационала, на арену мировой жизни был выпущен бес «экуменизма» для создания интернационала обманно-духовного с идеей Второй Пятидесятницы. Об руку с ним идет бес «гуманизма», смущая, обнадеживая человека обещанием установления всеобщего мира и рая на земле и тем оттесняя на задний план Христианство... Бес «лжемира» оказался самым верным другом коммунизма, заслоняя коммунизм от всякой попытки человечества сбросить его иго с себя, освободиться от его тяжкой ноши. Бес «лжесвободы», создавая всеобщий хаос, несет миру цепи еще невиданного рабства, чему пример — Россия. Бес «моды» — разрушает всякую мораль, подготовляя ужасающую «революцию сексуальную»... Дальше уже, действительно, некуда идти...
***
Одна писательница итальянка, очень серьезная особа, занялась исследованием весьма больного теперь вопроса: почему молодежь вдруг стала такой буйной, потянулась в «хиппизм», как в нечто должное, начала преображаться в «битльсов», подобно дикарям ушедших эпох стала обрастать волосами, не мыться, не причесываться. Люди доброхотно начали возвращаться в «пещерное» состояние. Вошли в жизнь новые, вопреки всякой логике легализованные наркотики... Ее энергичное разследование привело ее к очень знаменательному заключению.
«Всему виною является понижение религиозного уровня. Религиозная революция, провозглашенная ІІ-м Ватиканским собором, совсем выбила у молодежи, да и не только у молодежи, почву из-под ног. Это одна, очень сильная причина. Молодежь, особенно учащаяся, перестала логически разбираться в вещах. Другая, тоже этому много способствующая — нынешняя легкомысленная женщина, не имеющая достаточного религиозного воспитания, готовая гулять по улице, если бы только ей это позволили, в костюме прародительницы Евы, способная смотреть на всевозможных «хиппи» и «битльсов», как на героев-новаторов. А это нынешних «белых зулусов», конечно, очень ободряет. Недаром еще когда-то Фенелон советовал: обратите более серьезное внимание на воспитание женщин, ибо без этого немыслимо истинное воспитание мужчин».
Итог же всей картины нынешней мировой жизни выражается так: «Люди, сбрасывая с себя личину богоподобного человека и превращаясь в какое-то, неопределенного типа животное, сами безумной, неисчислимой толпой устремляются в ворота ада, стремясь шире распахнуть их для следующих сзади себя масс».
Каков вывод из всего сказанного?
Ясен он: «Спасаяй, да спасет душу свою!»
П. Парфеновъ
«Православный Путь» за 1968 г. (Джорданвилль). С. 103-117.
