Митрополитъ Антоній (Храповицкій) – Возстановленіе прихода.
Владыка Антоний (Храповицкий) и преподаватели Уфимской духовной семинарии
перед входов семинарской здание на улице Александровской (1900 г.)
I.
Трудно убѣждать людей, когда они не желаютъ быть искренними; мудрено разъяснять недоразумѣніе, которое соткано изъ злой воли и благородныхъ фразъ, которое нарочно запутывается какими-нибудь червонными валетами, кормящимися въ редакціяхъ около печатной бумаги съ тѣми же пріемами, какъ ихъ сотоварищи по профессіи работаютъ поддѣльными паспортами и подобранными ключами.
Иначе обстоитъ дѣло съ пресловутымъ возстановленіемъ никогда не упразднявшагося прихода. Здѣсь говорятъ несообразности люди, нерѣдко вполнѣ искренніе; здѣсь и благонамѣренные христіане находятъ панацею отъ всѣхъ нравственныхъ недуговъ народа – въ учрежденіи, которое только окончательно разстроитъ и религіозную и нравственную жизнь крестьянства; говорю – крестьянства, потому что привеллигированнымъ сословіямъ въ цѣломъ нѣтъ никакого дѣла до Церкви и прихода. Мы не предсказываемъ будущее: мы говоримъ о томъ, что совершается на нашихъ глазахъ. Я получилъ изъ разныхъ епархій, начиная со своей Волынской, десятки священническихъ писемъ, писанныхъ слезами и кровью, въ коихъ батюшки просятъ совѣта, что имъ дѣлать. Сами они учредили въ своемъ приходѣ собраніе, сами составили приходскій совѣтъ, и что же? Первымъ и единственнымъ дѣломъ новоучрежденнаго приходскаго парламента было требованіе смѣны причта и замѣна его выборными изъ своей же крестьянской среды, причемъ иногда намѣчались уже и кандидаты – ловкіе проходимцы изъ мелкихъ торговцевъ, никогда не занимавшіеся религіей и не умѣвшіе даже «Господи, помилуй» пропѣть.
Такой афронтъ наивныхъ батюшекъ – учредителей приходскихъ собраній до того ошеломилъ ихъ, что одинъ изъ нихъ, безупречный и безкорыстный настоятель малороссійскаго приходу въ Кременецкомъ уѣздѣ, умолялъ избавить его отъ всякаго прихода и, поступилъ въ уѣздные наблюдатели школъ въ сосѣдній округъ на самое скромное содержаніе съ обязательствомъ разъѣзжать весь годъ по гатямъ и болотамъ нашего Полѣсья, лишь бы не возиться съ приходскими горлопанами. Иныхъ учредителей приходскихъ собраній въ Волынской епархіи я не знаю, но кромѣ помянутыхъ многочисленныхъ корреспондентовъ въ цѣлой Россіи, о томъ же самомъ заявляли мнѣ члены Кіевскаго миссіонерскаго съѣзда, и когда на одномъ засѣданіи начались горькія сѣтованія бѣдныхъ оскорбленныхъ священниковъ на новое положеніе дѣла, то ни одного голоса не поднялось въ защиту приходскихъ совѣтовъ и собраній. Содержаніе же сѣтованій заключалось въ томъ, что съ учрежденіемъ приходскаго парламента священникъ перестаетъ быть духовнымъ отцомъ и пастыремъ прихожанъ, а обращается въ общественнаго приказчика, которому прихожанинъ «поручаетъ» исполнить требу, а приходское собраніе и приходскій совѣтъ его муштруетъ, учитываетъ, отчитываетъ и по-хозяйски грозитъ расчетомъ, т. е. изгнаніемъ.
Въ «Церковныхъ Вѣдомостяхъ» за 1908-й годъ помѣщенъ былъ рефератъ двухъ орловскихъ священниковъ о благодѣтельныхъ послѣдствіяхъ приходскаго совѣта. Не имѣемъ основанія сомнѣваться въ искренности референтовъ и рефератовъ, но изъ послѣднихъ-то и видно, что всѣ добрыя начинанія въ приходѣ были личнымъ дѣломъ священника, а приходскіе совѣты здѣсь были не при чемъ.
Такъ у одного бабы безмездно мыли полы въ церкви, чистили утварь, жертвовали разныя вещи. Что же? развѣ онѣ это исполняли по постановленію совѣта? – Затѣмъ священникъ началъ борьбу съ пьянствомъ. Попробовалъ онъ привлечь приходскій совѣтъ, но «изъ этого ничего не вышло». Вѣроятно, и въ совѣтѣ были г.г. Запивохины: развѣ въ Россіи можетъ собраться 12 человѣкъ безъ того, чтобы въ воздухѣ не потягивало сивухой? Впрочемъ, допустимъ, что тотъ совѣтъ былъ весь трезвый. Во всякомъ случаѣ, священникъ «увидѣлъ», что здѣсь нужны его «личныя усилія», – и началъ святое дѣло, конечно, самъ. И не мудрено: ну какими постановленіями совѣтскихъ журналовъ съ большинствомъ голосовъ и отдѣльными мнѣніями можете вы сдѣлать трезвымъ пьяницу?
Эта трудная и рѣдко удающаяся борьба должна исходить изъ пламенѣющаго Божіею ревностью и братскимъ состраданіемъ облагодатствованнаго духа Христова служителя. То же должно сказать и о другихъ явленіяхъ пастырскаго вліянія.
Во всякомъ случаѣ, мы признаемъ автора-священника счастливцемъ уже за то, что его совѣтъ явился блестящимъ исключеніемъ между подобными учрежденіями въ томъ отношеніи, что повидимому еще не постановлялъ о смѣнѣ причта и о выборѣ другого; увидимъ, на долго ли.
Что же? вы представляете нашу идею враждебною для Церкви, для религіи, а насъ крамольниками противъ нея? – спросятъ меня поборники возстановленія прихода. Если бы я представлялъ такъ, то не сталъ бы и писать объ этомъ предметѣ. Нѣтъ, я считаю идею вашу только добросовѣстною ошибкой, а потому и не теряю надежды на то, что вы примете къ сердцу мои разъясненія и сообщенія.
Къ чему сводится приходская реформа? Къ внесенію въ жизнь прихода того начала, которое введено у насъ въ высшее государственное управленіе – начала чистопарламентскаго, правового. Не будемъ здѣсь говорить о томъ, насколько оно явилось полезнымъ или вреднымъ для государственнаго управленія вообще и для нашего отечества въ частности. Но надѣемся, что ни одинъ добросовѣстный человѣкъ не будетъ отрицать того, что парламентаризмъ есть замѣна патріархіальнаго начала послушанія и довѣрія инымъ началомъ – контроля и ограниченія, что парламентаризмъ замѣняетъ этическое начало правовымъ, вызывая личные и классовые интересы, интересы, слѣдовательно, эгоистическіе, утилитарные, а не моральные, на борьбу съ возможными злоупотребленіями и произволомъ правительства. Здѣсь предоставляется населенію чрезъ выборъ соотвѣтствующихъ лицъ въ полномочные депутаты отстаивать свои интересы сословные, мѣстные, наконецъ, личные, въ ихъ борьбѣ съ противоположными интересами другихъ сословій, мѣстностей, лицъ и, наконецъ, самого правительства.
Естественно, что такой строй государственной жизни сильно повышаетъ энергію сословій и лицъ къ борьбѣ и неизбѣжно пробуждаетъ враждебное настроеніе между ними и вообще постепенно превращаетъ общественную жизнь въ непрестанную борьбу. Допустимъ, на сей разъ, что при всемъ томъ это порядокъ разумный, культурный, пусть – даже самый лучшій изъ возможныхъ порядковъ государственной жизни, которая, какъ основанная всегда на началахъ насильственныхъ – на войскѣ и войнѣ, на судахъ и карахъ, на деньгахъ и на честолюбіяхъ, – не можетъ обойтись безъ борьбы и самозащиты. Не будемъ на сей разъ доказывать, что и государственная жизнь могла бы давать болѣе мѣста началамъ противоположнымъ моральнымъ, но спросимъ: разумно ли, возможно ли, не преступно ли, наконецъ, переносить такой строй себялюбивой борьбы въ жизнь Церкви, въ жизнь прихода, въ ту жизнь, которая основана на самоотверженіи, на послушаніи, на духовномъ авторитетѣ? Исполнительное правительство при контролирующемъ и направляющемъ его собраніи народныхъ представителей – это явленіе вполнѣ реальное и во Франціи и въ Америкѣ, но поставленный въ положеніе перваго мой духовный отецъ, которому я сообщаю на исповѣди всѣ мои тайные грѣхи и даже грѣховные помыслы, который клятвенно обязался учить и обличать меня, оставивъ всякое человѣкоугодіе и заботясь только о моемъ спасеніи, о моей душѣ, – мой духовный отецъ, которому выборные прихода предъявляютъ запросы, котораго тянутъ къ отвѣту, которому даютъ порученія, который является въ собраніе, какъ звѣрь на травлю, – извините, напоминаетъ религію самоѣдовъ, либо вымазывающихъ своимъ божкамъ ротъ сметаной, либо сѣкущихъ ихъ розгами.
«А какъ же просвѣщеннѣйшая форма христіанства, т. е. лютеранское вѣроисповѣданіе, имѣетъ такіе порядки? Вѣдь мы съ нихъ же и хотимъ перенять нашъ приходскій строй», неожиданно для себя проговариваются возстановленцы. «Вотъ бы вы и шли себѣ въ лютеране», хочется имъ отвѣтить: «а насъ оставьте съ нашимъ вселенскимъ православіемъ». Но это былъ бы голосъ досады, а не настоящей правды. Мы не теряемъ надежды, что сговоримся со своими оппонентами. Други мои! Да развѣ у лютеранъ имѣются духовные отцы? Вѣдь они не имѣютъ права называть своихъ пасторовъ отцами; развѣ есть у нихъ исповѣдь? Развѣ есть у нихъ подвижничество христіанъ въ благочестіи? Вѣдь это воспрещено ученіемъ о спасающей благодати. Кто такой лютеранскій пасторъ? Это нанятый проповѣдникъ, т. е. преподаватель Закона Божія для взрослыхъ во время ихъ литургіи (sit venia verbo![1]), а для дѣтей – во время уроковъ – въ томъ же зданіи, которое они именуютъ церковью.
О чемъ имъ спорить съ пасторомъ? Чѣмъ они могутъ его разстроить? Какъ могутъ ему препятствовать вести свое дѣло? – Другое дѣло у насъ. Главная отрасль приходской жизни у насъ – богослуженіе; главный расходъ и доходъ – опятъ богослуженіе и благолѣпіе храма. Вѣдь у нихъ ничего этого нѣтъ? У нихъ сборы идутъ на дѣла человѣческія, на школу, на пріюты, а если на кирку, то опять же на что? на дрова, на рамы, на вентиляцію. О чемъ тутъ спорить? И не все ли равно пастору: купятъ ли его приходскіе совѣтники березовыхъ дровъ или еловыхъ, дубовыхъ скамеекъ или орѣховыхъ?
Это не то, какъ если у насъ приходскій совѣтъ «большинствомъ голосовъ постановитъ» нанять пьяницу регента, которому «поручитъ» пѣть «птичку», «богогласникъ», а то и на площади или на свадьбѣ «комаринскую», да «ассигнуетъ» на это деньги, подлежащія причту или на украшеніе святой плащаницы. Не говоримъ уже о томъ, что священнику фабричному или городскому не удержать будетъ своего совѣта, куда, конечно, всего настойчивѣе будутъ пролѣзать «товарищи» (выборъ въ члены совѣта не ограниченъ никакимъ нравственнымъ уровнемъ или минимумомъ), отъ «выраженія сочувствія» Саттаръ-хану или младотуркамъ отъ имени такого-то прихода, а равно и «порицанія» отъ имени того же прихода Святѣйшему Сѵноду за осужденіе революціи, или о. Іоанну Кронштадтскому за рѣзкій отзывъ о Л. Толстомъ, или населенію г. Бѣлгорода за ходатайство о прославленіи святителя Іоасафа Горленки, какъ «извѣстнаго реакціонера, враждебнаго освободительному украйнофильству». Помилуйте! вы допускаете утрировку, – возразятъ мнѣ: рѣчь идетъ о самыхъ скромныхъ полномочіяхъ приходскаго собранія и совѣта: контролировать церковныя суммы и учреждать благотворительные фонды. Но, ради Бога, вѣдь это все давно дѣлается: съ 1892 года учреждены выборные уполномоченные, которые ежемѣсячно съ выборнымъ старостою пересчитываютъ церковную казну и даютъ отчетъ приходскому сходу. Это учредилъ «поборникъ застоя, реакціи, абсолютизма» К. П. Побѣдоносцевъ, проведя сіе установленіе законодательнымъ порядкомъ.
II.
Господа, будьте искренни, виноватъ, будьте сколько нибудь серьезны въ серьезномъ дѣлѣ. Если вы хотите представить значеніе приходскаго совѣта и собранія, какъ весьма скромное, формальное, то зачѣмъ вы возлагаете надежду на его нравственно возвышающее, даже всеисцѣляющее значеніе? Ну неужели у насъ исправятся нравы, отрезвится и просвѣтится народъ, исчезнетъ безвѣріе и безнравственность, если церковные гроши будутъ пересчитывать не 3 уполномоченныхъ, какъ теперь, а двѣнадцать?
«Но помилуйте: приходская единица! юридическое лицо! юридическое лицо! юридическое лицо!». Да будь у насъ не только юридическое лицо, но и юридическій затылокъ, но для спасенія-то, для нравственнаго совершенства-то – какая тутъ польза; какая связь между тѣмъ и другимъ? Есть связь – отрицательная: гдѣ право, тамъ нѣтъ нравственнаго единенія; гдѣ борьба, тамъ конецъ духовному руководству и наставленію.
Видѣли ли вы семью, связанную общесовѣтскими постановленіями? видѣли вы родителей въ качествѣ временнаго и выборнаго правительства семьи, выбраннаго ея младшими членами? А вѣдь приходъ и есть духовная семья: міряне это – «братство наше», «братія святаго храма сего», а іереи – духовные отцы, которымъ передано Божественное завѣщаніе: «ниже отпустите грѣхи, отпустятся: и нмже держите, держатся».
«Слѣдовательно вы за клерикализмъ, за ультрамонтанство, за инквизицію?». При Послѣднемъ словѣ у русскаго интеллигента глаза начинаютъ блестѣть особенно ярко: онъ добрелъ до знакомаго слова. Вы не замѣчали, читатель, что если въ свѣтскомъ обществѣ заговорятъ о духовенствѣ, о богословіи, о религіи, о богослуженіи, объ аскетизмѣ, то не пройдетъ и 10 минутъ, какъ раздастся слово – инквизиція. Я давалъ обѣщаніе жертвовать 5 рублей въ пользу Пріюта Царицы Небесной, если въ продолженіе 15 минутъ не-услышу этого слова, и мнѣ этого не удавалось ни разу въ подобныхъ случаяхъ: больно ужъ у насъ боятся инквизиціи: не даромъ сказано: «знаетъ кошка, чье мясо съѣла».
Итакъ, никто не думаетъ объ ультрамонтанствѣ: вѣдь у насъ и горъ-то нѣтъ, какъ заявилъ одинъ изъ типовъ Достоевскаго, – а слова Христовы неужели грѣшно вспомнить? Вотъ то-то и обидно, что наши читатели не хотятъ никогда вникнуть въ прямой смыслъ написаннаго или сказаннаго, а все смотрятъ, куда «гнетъ» авторъ. На это жаловался еще Е. Марковъ 30 лѣтъ тому назадъ въ прекрасной статьѣ по поводу «Братьевъ Карамазовыхъ»[2]. Я же въ частности никогда эзоповскимъ языкомъ не говорю и не пишу, потому что вовсе не боюсь сказать прямо то, что мнѣ надо, и слѣдовательно въ метафорахъ не нуждаюсь. Но къ дѣлу. –
Насъ спросятъ: «если такъ, то какое же дѣятельное участіе оставите вы церковному народу въ приходской жизни? Мы согласны чтить пастыря, повиноваться ему, исповѣдываться, но желали бы работать въ церковномъ братствѣ, быть его дѣятельными членами, а не участниками только въ молитвахъ церковныхъ и въ пожертвованіяхъ, хотя и это участіе мы высоко цѣнимъ». Вотъ съ такими-то добрыми христіанами побесѣдовать и на такой вопросъ отвѣтить мы были бы очень рады. Только прежде спросимъ и вотъ о чемъ: найдетъ ли ваша душа удовлетвореніе въ такомъ желаніи, когда вамъ предоставятъ выбирать членовъ приходскаго совѣта на 3 года, и дважды въ годъ, въ общемъ приходскомъ собраніи, обсуждать церковную смѣту? Стали ли бы вы себя тогда чувствовать дѣятельными членами церковнаго братства, совмѣстно служащаго Христу и нашему взаимному созиданію по апостольскому слову? (Римл. 15, 2). Не показалось ли бы вамъ это участіе слишкомъ скуднымъ, слишкомъ холоднымъ, слишкомъ свѣтскимъ? Не показался ли бы вамъ приходскій совѣтъ стѣной между вами и Церковью, между вами и пастырями, между вами и приходомъ? «Батюшка, я желала бы собрать на ризу мѣстному образу». Подождите, я доложу совѣту. «А скоро?». Засѣданіе чрезъ 3 недѣли. «Да я тогда уѣхать должна въ городъ». Ну что дѣлать? Да вѣдь совѣтъ большинствомъ голосовъ все равно откажетъ, а предложитъ собирать на всеобщее обученіе. – «Батюшка, сосѣди просятъ устроитъ моленіе но случаю бездождія съ крестнымъ ходомъ». Вотъ доложу совѣту, а чрезъ двѣ недѣли отвѣтимъ. «Да вѣдь чрезъ двѣ недѣли все высохнетъ въ конецъ». Что дѣлать? Я не могу безъ совѣта. «Батюшка, да прогоните сторожа, отъ него до обѣдни и водкой и табакомъ несетъ». Совѣтъ не согласенъ: говорятъ – сами пьемъ и куримъ. «Батюшка, скажите поученіе, чтобъ подъ праздникъ въ школѣ представленій не дѣлали», – молитъ учитель пѣнія, онъ же и регентъ. «Не могу, совѣтъ постановилъ такъ: это единственный свободный вечеръ».
Любо ли вамъ будетъ такое «участіе» въ церковной жизни, добрые христіане? – Права вамъ дадутъ, а жизнь-то этимъ и убьютъ. Наша церковная жизнь не правовая; она не въ полномочіяхъ состоитъ, а въ подвигахъ; не въ дарованіи намъ правъ и власти, а въ исполненіи богоугоднаго труда и послушанія. Вотъ отсюда-то и должно начаться не «возрожденіе» приходской жизни, ибо она не вымирала, а «укрѣпленіе, процвѣтаніе, украшеніе». Если, паче чаянія, гдѣ-либо недобрый причтъ будетъ сему препятствовать, то вотъ такіе-то «союзы ревнителей благочестія» надо оградить извѣстными узаконеніями и объ этомъ поведемъ когда-нибудь рѣчь, если пожелаете слушать.
А какъ же было въ древне-русскомъ приходѣ? Возстановить его вамъ, господа, такъ же мудрено, какъ Думу Алексѣя Михаиловича и какъ «Вѣче Новгородское». Во всѣхъ этихъ трехъ учрежденіяхъ было непоколебимо одно начало – церковный за- нодательный кодексъ, т. е. Кормчая Книга, которая для васъ и мало авторитетна и мало извѣстна. Лѣтъ 10 тому назадъ я читалъ рѣчь новаго французскаго президента; онъ говорилъ: «во Франціи есть самодержавный государь – это законъ». Хорошъ государь, подумалъ я, котораго можно перемѣнять каждую недѣлю... Но въ древней-русской жизни вся толстая Кормчая, т. е. не только 85 правилъ свв. Апостолъ, о коихъ вы ничего и не слышали, но и постановленія 7 Вселенскихъ и 9 Помѣстныхъ соборовъ и каноническія посланія отцовъ, а равно и «градскіе законы» императоровъ – все это было аксіомой общественной жизни, отъ которой отступать не могли ни приходы, ни попы, ни думы боярскія, ни вѣча, ни цари. Тогда нечего было опасаться, что въ приходѣ получитъ силу горланъ-безбожникъ, или блудникъ, или кощунникъ: ихъ не было на русской землѣ; такимъ типамъ приходилось бѣжать за Волгу и объединяться въ разбойничьи шайки; впрочемъ, думаю, что и въ послѣднихъ церковные каноны уважались болѣе, чѣмь у насъ. А съ канонами разговоръ короткій: покушалъ прихожанинъ молочка въ среду, два года безъ причастія, нарушилъ цѣломудріе парень – семь лѣтъ безъ причастія, измѣнилъ прихожанинъ своей женѣ –15 лѣтъ безъ причастія. Тутъ нечего было трепетать за авторитетъ священника, когда дѣйствовало со всею силою и 121 правило Номоканона, въ коемъ сказано, что мірянинъ, нагрубившій священнику, долженъ быть отлученъ отъ Пресвятой Троицы, преданъ проклятію и отойти во Іудино мѣсто. Ну, а теперь приходскіе совѣтники своему батюшкѣ церковь запираютъ передъ носомъ, или выводятъ его вонъ изъ церкви, забираютъ у него дрова изъ церковнаго лѣса и продаютъ ихъ въ пользу общества, насильно снимаютъ надѣтое іереемъ облаченіе и предлагаютъ одѣть старое, а всего чаще вотъ что придумываютъ: приказываютъ заказчикамъ требъ отдавать деньги не батюшкѣ, а уполномоченнымъ и отбираютъ ихъ на церковь, а священнику предлагаютъ питаться воздухомъ.
Такъ вотъ, добрые христіане, если желаете, чтобы и у васъ въ приходѣ такъ было, то крѣпче настаивайте на скорѣйшемъ «возстановленіи и возрожденіи прихода», – а если желаете участвовать въ жизни послѣдняго безъ подобныхъ крайностей, то прежде подумайте, а потомъ уже требуйте чего-нибудь. Кстати, и о томъ подумайте, гдѣ вамъ батюшекъ найти. Теперь уже десятка дна семинарій насчитаете, изъ которыхъ за послѣдніе четыре освобожденческихъ года ни одинъ ученикъ не пожелалъ идти въ священники – на позоръ и поношеніе отъ хулигановъ.
Есть иной путь оживленія прихода, есть иное участіе въ приходской жизни – участіе подвигомъ, трудомъ, послушаніемъ, молитвой, дѣлами состраданія и взаимнаго нравственнаго наученія, гдѣ нѣтъ борьбы честолюбій и корыстолюбіи. Если пожелаете, то побесѣдуемъ объ этомъ въ другой разъ.
Архіепископъ Антоній.
«Прибавленія къ Церковнымъ Вѣдомостямъ». 1909. № 17. С. 733-738.
[1] Sit venia verbo – «да будет позволено сказать» (лат.). – ред.
[2] См. Е. Л. Марков в статье «Романист-психиатр (По поводу сочинений Достоевского)» из цикла «Критические беседы» в «Русская Речь». 1879. № 5 (май). С. 243-275; № 6 (июнь). С. 151-206. – ред.
