Можно ли медлить, когда священника приглашаютъ напутствовать больныхъ.
Дѣло было зимой, въ одинъ изъ большихъ праздниковъ. Въ нашемъ храмѣ звонили къ литургіи, и я шелъ уже въ церковь. Не дошелъ я еще до ограды, какъ ко мнѣ подошелъ человѣкъ и сказалъ: – Батюшка, послѣ обѣдни поѣдемте въ наше село, (сосѣднее съ нашимъ) причащать дѣдушку Родіона, – занемогъ что-то.
– Да не сейчасъ-ли, – говорю ему, – ѣхать!
– Нѣтъ, послѣ обѣдни. Вѣдь онъ такъ по старости прихварываетъ.
Такъ какъ этотъ старикъ не одинъ разъ въ году причащался, и я недавно причащалъ его въ нашемъ храмѣ, то я и отложилъ поѣздку. Послѣ литургіи немедля поѣхалъ. Пріѣзжаемъ; вхожу въ домъ, а старикъ уже лежитъ въ переднемъ углу мертвымъ.
– Когда умеръ? – спрашиваю.
– Да какъ за вами, батюшка, уѣхалъ посланный, дѣдушка вскорѣ и скончался.
Нынѣ лѣтомъ пришелъ я, по окончаніи заказной службы, домой и сѣлъ за столъ чай пить. Не успѣлъ я выпить стаканъ чая, какъ въ кухню отворилась дверь и кто-то вошелъ. Я вышелъ въ кухню; тамъ стоялъ нашъ прихожанинъ, близко намъ
знакомый (вхожій, какъ говорится, въ нашъ домъ).
– Что ты, Семенъ Александровичъ, пришелъ?
– Да пособоровать бы, батюшка, Михайлу-то[1].
– И еще причастить что-ли? – спрашиваю.
– Да вѣдь шесть-то недѣль не вышло чать.
– Ну такъ что-же за бѣда! Можно и теперь причастить. А что – очень слабъ?
– Да нѣтъ, чать еще продышетъ, т. е. поживетъ. Вы не торопитесь, батюшка, кушайте подите, а я пока пойду за псаломщикомъ.
Вскорѣ псаломщикъ пришелъ. Немедля, мы сходили въ церковь, взяли что нужно, и поѣхали въ деревню версты за двѣ отъ села, гдѣ былъ больной. По пріѣздѣ я сначала приступилъ къ причащенію больного, а потомъ сталъ совершать надъ нимъ таинство елеосвященія. Половину его не совершилъ, какъ у больного въ горлѣ, выражаясь по – народному «храбрецъ заигралъ», т. е. что-то въ родѣ мокроты, отъ которой онъ не можетъ освободиться. Я прекратилъ «соборованіе» и сталъ читать «отходную»; не успѣлъ ее прочитать, какъ больной скончался.
Прошлой осенью пріѣхали къ намъ сосѣдніе батюшка съ матушкой, наши хорошіе знакомые. Во время обѣда взошелъ въ домъ изъ нашей дальней (верстъ за пять) деревци крестьянинъ и позвалъ меня напутствовать свою мать – старуху.
Можете себѣ представить, какъ не хотѣлось вылѣзать изъ-за стола и уѣзжать отъ только-что пріѣхавшихъ гостей. Нѣкоторые изъ участниковъ въ обѣдѣ, да и мой неудовлетворенный, а только раздраженный – аппетитъ убѣждали меня остаться и докончить обѣдъ: вѣдь какихъ-нибудь пять – десять минутъ на это употребится. Но совѣсть и предчувствіе внушали: «надо, ѣхать». И я поѣхалъ.
Вольную я засталъ лежащей на полу и стонущей. Я исповѣдалъ ее, причастилъ и уѣхалъ, пожелавъ ей тѣлеснаго здравія и душевнаго спасенія. На другой день рано утромъ пріѣхала, сынъ ея, вчера пріѣзжавшій за мной, и возвѣстилъ объ ея смерти.
– А когда она умерла? – спрашиваю.
– Да едва только за деревню завернули мы съ вами, она и скончалась. – Значатъ минутъ какихъ – нибудь чрезъ семь по причащеніи.
Эти случаи изъ моей почти семилѣтней пастырской практики, разсказанные въ немногихъ словахъ, могутъ говорить о многомъ, а кому-нибудь, быть можетъ, и напомнятъ, что медлить въ подобныхъ случаяхъ нельзя.
Свящ. І. С.
«Симбирскія Епархіальныя Вѣдомости». 1901. № 24. Отд. Неофф. C. 776-778.
[1] Это его старшій сынъ, напившійся холодной воды во время молотьбы и получившій скоротечную чахотку.
