МАРІЯ МАГДАЛИНА (Поучительные примѣры изъ ея житiя).

«Воскресъ же Иисусъ заутра въ первую субботу, явися прежде Маріи Магдалини, изъ неяже изгна седмь бѣсовъ» (Марк. 16, 9).

Если бы васъ попросили напередъ – по одной догадкѣ сказать: кому изъ учениковъ своихъ явится первѣе Воскресшій Господь, кого изъ нихъ прежде удостоитъ своего благоволенія: то кого бы вы назвали, на кого бы указали? Если вы послѣдуете внушенію естественнаго чувства, голосу природы; то прежде другихъ передъ вами предстанетъ конечно образъ Пресвятой Маріи, Матери Іисусовой, той, которой душу прошелъ мечь во время крестныхъ страданій ея Сына. Или, если остановитесь на высокихъ правахъ Апостольства: тогда вамъ надобно будетъ, безъ сомнѣнія, выбирать между двумя первенствующими учениками Господа – Петромъ получившимъ обѣтованіе: «Ты еси Петръ, и на семъ камени созижду церковь мою» и Іоанномъ, «Его же любляше Іисусъ» и который первый повѣрилъ въ Воскресеніе своего Учителя и Господа. И признайтесь – только развѣ послѣднею придетъ вамъ на мысль та бѣдная чужестранка, которая прежде была страшною добычею семи бѣсовъ. А между тѣмъ эта-то бѣдная чужестранка – Марія Магдалина и была счастливою избранницею, которой прежде всѣхъ явился Господь по своемъ Воскресеніи. «Воскресъ же Иисусъ заутра въ первую субботу, явися прежде Маріи Магдалини, изъ неяже изгна седмь бѣсовъ».

Св. Евангелистъ въ своемъ краткомъ упоминаніи, сопоставляя первое и послѣднее событія жизни Маріи Магдалины, чтобы черезъ нихъ, согласно намѣренію Духа Божія, познакомить насъ съ нею, очевидно имѣетъ цѣлію представить не контрастъ между этими событіями, могущій поразить своею странностію, но нѣчто особенное, нѣчто высшее. По мысли его этотъ контрастъ есть самое глубокое согласіе, выражаетъ собою самую высокую гармонію. Марія Магдалина именно потому такъ высоко почтена была Господомъ Іисусомъ, что изъ такой глубокой бездны зла была Имъ исторгнута. Присмотримся же ближе къ тому поучительному переходу, который совершала Мѵроносица отъ одного состоянія къ другому. Евангельская Исторія, раскрывая мысль Св. Марка, даетъ намъ возможность прослѣдить этотъ переходъ изъ періода въ періодъ, отъ одной ступени до другой, вводя насъ не во внутренній міръ ея души, а изображая ее дѣйствующимъ лицемъ въ одно изъ тѣхъ великихъ мгновеній, когда сердце человѣка все раскрывается въ самыхъ его дѣйствіяхъ. Ибо, что удивительно, Богъ – который единъ вѣдаетъ сердца людей, всегда открываетъ человѣка, открывая его дѣла, тогда какъ человѣкъ видящій только наружныя дѣла силится проникнуть въ тайну его сердца.

Мы не ошибемся, если скажемъ, что стремленіе, водившее Св. Магдалиною, составляетъ прямую потребность нашего духа. И мы не можемъ не желать, чтобы Господь Іисусъ явился намъ и въ насъ славою Своего Воскресенія. Но увы! сколько мы холодны вообще къ Евангелію, столько еще болѣе холодны къ великому событію Воскресенія, на которое наше религіозное чувство рѣдко обращается, которое мало понимаетъ, которое слабо чувствуетъ, въ которомъ оно видитъ болѣе доказательство, могущее понадобиться при случаѣ, нежели почерпаетъ въ немъ новую себѣ жизнь. По этому постепенное просвѣтленіе души Маріи Магдалины, возбудившее въ ней такое пламенное исканіе Воскресшаго Спасителя, что она первая удостоилась узрѣть Его, можетъ научить насъ, какимъ образомъ и мы должны достигать того, чтобы Воскресеніе Господа торжествовать съ чувствами живѣйшей радости и любви, торжествовать такъ, какъ бы стала торжествовать сама Св. Магдалина, если бы находилась между нами и съ нами.

Все, что мы знаемъ объ обращеніи Маріи Магдалини, заключается въ томъ одномъ, что Господь Іисусъ изгналъ изъ нея седмь бѣсовъ. Это самое рѣзкое, выдающееся событіе, которое записали Евангелисты какъ Лука такъ и Маркъ. Оно, безъ сомнѣнія, произвело не менѣе глубокое впечатлѣніе и на вѣрующихъ ея времени, такъ что первенствующихъ ея времени, такъ что первенствующей церкви Марія Магдалина была извѣстна именно по этому одному обстоятельству, что Іисусъ Христосъ изгналъ изъ нея семь бѣсовъ. Преданіе, которое представляетъ ее преданною нечистымъ страстямъ, имѣетъ позднее происхожденіе и лишено всякой твердой опоры. Безъ достаточныхъ основаній принимали, будто злые духи овладѣваютъ человѣкомъ единственно при безпорядочной его жизни. А еще неосновательнѣе поступали, смѣшивая Марію Магдалину съ тою грѣшницею, которая помазала ноги Спасителя драгоцѣннымъ мѵромъ, облила ихъ своими слезами и отерла волосами своей головы. Не станемъ отыскивать въ Маріи Магдалинѣ тяжкихъ прегрѣшеній для того, чтобы возвысить чудо ея обращенія. Прежде всего будемъ справедливы, какъ справедливо Писаніе. Недовольно ли этого одного обстоятельства, что она была терзаема седмью нечистыми духами, чтобы прежнее ея состояніе освѣтилось для насъ свѣтомъ сколько таинственнымъ, столько же возбуждающимъ ужасъ. Мы не имѣемъ намѣренія объяснять здѣсь свойства злыхъ духовъ, которые въ Новомъ Завѣтѣ являются только для того, чтобы Сыну Божію дать случай проявить свое божественное могущество въ чудной и страшной борбѣ Его съ силами мрака и зла. Извѣстно одно, что бѣсноватые – это были существа самыя несчастнѣйшія и глубоко павшія какъ по физическому, такъ и по нравственному своему состоянію, ибо онии находились подъ властію тайной и злой силы, изъ за дѣйствіи которой иногда прорывались свѣтлые лучи сознанія, и усиливали въ нихъ чувство гнетущаго бѣдствія во столько болѣе, во сколько менѣе они были въ состояніи привести ихъ къ ногамъ Спасителя. Быть предану во власть злыхъ духовъ, стать ихъ жертвою, значитъ не другое что, какъ носить въ себѣ начатокъ всѣхъ грѣховъ и всѣхъ болѣзней, значитъ напередъ испытывать въ себѣ адъ съ его безотрадными муками, съ его позднимъ и напраснымъ раскаяніемъ. Потому то чудеса изгнанія бѣсовъ причисляются Евангелистами къ самымъ славнымъ дѣламъ Господа Іисуса и къ самымъ великимъ Его благодѣяніямъ. Семь бѣсовъ! Это говоритъ о самой глубокой степени нравственнаго униженія, упадка, въ состояніи котораго Іудейскій народъ, оставившій грубый грѣхъ идолопоклонства только для того, чтобы погрузиться въ другіе болѣе тяжкіе, хотя по наружности благовидные, представленъ въ притчѣ подъ образомъ бѣсноватаго, котораго злой духъ оставилъ на время только для того, чтобы возвратиться въ свое прежнее жилище съ другими семью и положеніе своей жертвы сдѣлать хуже, мучительнѣе прежняго. Семь бѣсовъ! Но и одного изъ нихъ достаточно было для того, чтобы бѣднаго сына одного отца повергнуть въ иступленіе и неистовство, и одинъ онъ противился всѣмъ усиліямъ Апостоловъ и только по слову Спасителя вышелъ изъ своей жертвы послѣ такой ужасной борьбы, что глазамъ устрашенной толпы изцѣленный отрокъ казался умершимъ (Марк. 9, 17-27). Семь бѣсовъ! О прежнемъ состояніи Маріи Магдалины можно судить по примѣру другаго бѣсноватаго, въ которомъ нечистый духъ на вопросъ Господа: какъ ему имя отвѣчалъ: легіонъ имя мнѣ, ибо насъ много! По свидѣтельству Евангелиста этотъ несчастный разрывалъ цѣпи и разбивалъ оковы, которыми его оковывали, днемъ и ночью скитался по горамъ и между гробами, бился о камни и испускалъ жалобные крики (Марк. 5, 1-20). Таково же было, по всей достовѣрности, и состояніе Маріи Магдалины до того благодатнаго дня, когда она срѣтила Сына Божія, Коему покланяются всѣ Ангелы и Коего противъ воли исповѣдуютъ демоны. Онъ проглаголалъ и она стала свободна; Онъ проглаголалъ: духъ нечистый! повелѣваю тебѣ – выди и невозвращайся! – и Марія Магдалина возвращена человѣческому обществу, своей семьѣ, или правильнѣй сказать, самой себѣ и Богу. Можно теперь представить степень ея упованія и благодарности, которыя на послѣдующее время соединятъ ее съ Освободителемъ ея отъ власти сатаны, обратившимъ ее къ Богу и отъ тьмы къ свѣту. Глубина бездны, изъ которой Онъ исторгъ ее, сдѣлалась причиною и мѣрою той любви, которую потомъ она питаетъ къ Іисусу. И эта именно любовь служитъ ключемъ къ объясненію всего, что дѣлаетъ она и для Живаго, и для Умершаго и для Воскресшаго Іисуса Христа. За живымъ она повсюду слѣдуетъ по стопамъ Его, потому что любитъ Его, Мертваго она оплакиваетъ Его, потому что любитъ Его; Воскресшаго – она ищетъ Его, опять потому, что любитъ Его; и любитъ она Его потому, что каждый взоръ, обращенный ею на Него, живо напоминаетъ ей, что Онъ единственно спасъ ее – ее недостойную и бѣдную женщину, которая прежде была жертвою семи бѣсовъ.

Первое дѣйствіе, которыми Марія Магдалина выражаетъ свою любовь къ своему Спасителю, открывается въ ея рѣшимости слѣдовать за Нимъ черезъ всю Его святую и полную благотвореній жизнь. Впрочемъ такое выраженіе благодарности принадлежитъ не ей одной. Когда Іисусъ Христосъ освободилъ отъ легіона бѣсовъ несчастнаго Гадаринца, тогда сей просилъ Его о позволеніи остаться при Немъ. Но Іисусъ предназначавшій его для другаго служенія, отвѣчаетъ ему: «возвратись въ домъ твой и повѣдай, что сотворилъ тебѣ Богъ» (Лук. 8, 39). Но призваніе мужчины различно отъ призванія женщины, какъ и служеніе одного ученика отъ служенія другаго ученика. Марія Магдалина рѣшается не оставлять Господа и Господь не воспрещаетъ ей этого. И вотъ она, подобно Апостоламъ, слѣдуетъ не отступно по стопамъ Его, даже сопровождаетъ Его въ Іерусалимъ на праздники, присутствовать на которыхъ, по закону, могъ только мужескій полъ (Матѳ. 27, 55 и 56). И проходилъ Онъ по городамъ и селеніямъ, проповѣдуя и благовѣствуя царствіе Божіе и съ Нимъ двѣнадцать. И нѣкоторыя женщины, которыхъ Онъ исцѣлилъ отъ злыхъ духовъ и болѣзней: Марія, называемая Магдалиною, изъ которой вышли семь бѣсовъ, и Іоанна, жена Хузы, домоправителя Иродова, и Сусанна и многія другія, которыя служили Ему имѣніемъ своимъ (Лук. 8, 1-3). Такъ Марія Магдалина всегда именуется первою; Евангелистъ Лука изображаетъ ее первою въ началѣ своего повѣствованія точно также, какъ Евангелистъ Маркъ въ концѣ своего Евангелія. Она вездѣ является во главѣ сонма благочестивыхъ женъ, сопровождавшихъ Господа изъ мѣста въ мѣсто и служившихъ Его нуждамъ. Господь Іисусъ ничего не имѣлъ въ этомъ мірѣ, даже угла, гдѣ бы могъ приклонить свою голову. Въ Іерихонѣ напр. онъ долженъ былъ выпросить въ домѣ одного изъ своихъ друзей отдыхъ себѣ, у другаго взять молодаго осла, чтобъ совершить вшествіе свое въ Іерусалимъ; у третьяго проситъ горницы для вкушенія съ учениками своими пасхи. И вотъ Марія Магдалина, ущедренная здѣшними благами, съ живымъ усердіемъ и готовностію приноситъ ихъ въ жертву Тому, Кому она всѣмъ обязана и даже самою собою, находя счастіе въ томъ, что она можетъ сдѣлать нѣчто въ облегченіе тяготы неотдѣлимой отъ человѣческой жизни, тяготы, которую Господь принялъ на Себя, чтобы ее спасти. Впрочемъ въ Маріи Магдалинѣ, слѣдующей по стопамъ Спасителя, умиляютъ душу не столько жертвы ея щедрости, въ ней болѣе всего поражаетъ пламенная ея ревность, которая не хочетъ ни на шагъ отступить отъ Господа: для того, чтобы не утратить для себя ни одного Его слова, ни одного чуда, ни одного изъ Его исцѣленій, особенно подобнаго исцѣленію ея самой.

Но все это очень естественно, скажутъ другіе, и мы удивляемся, что въ такомъ совершенно простомъ дѣлѣ видятъ доказательства великой любви Маріи Магдалины къ своему Спасителю; на ея мѣстѣ и мы поступили бы точно также, какъ она. Но строго ли обдумали эти люди свои слова? Пусть они оглянутся прежде на самихъ себя! Въ идеѣ, въ представленіи нѣть ни чего привлекательнѣе дѣлъ и жертвъ любви; но дѣйствительность есть хотя суровое, но за то единственно вѣрное средство испытанія пожертвованій. О томъ, что и какъ мы сдѣлали бы въ отношеніяхъ и условіяхъ, представляющихся намъ только издали, станемъ лучше судить – потому, что и какъ мы дѣлаемъ въ настоящемъ нашемъ положеніи, въ которомъ Богъ даетъ самимъ намъ средства изучить и узнать свое сердце. Если бы помянутые нами люди жили во времена Христовы, то они, по ихъ увѣренію, поспѣшили бы принести въ жертву Господу всѣ свои земныя блага, послѣдовали бы примѣру Маріи Магдалины, всѣ свои сокровища посвятившей Господу, а не примѣру богатаго юноши, который отрекся отъ всякой жертвы. Но почему же они нынѣ подражаютъ примѣру богатаго юноши а – не Маріи Магдалины? Если Іисусъ Христосъ не обитаетъ болѣе на нашей землѣ собственнымъ лицемъ, то Онъ оставилъ на землѣ своихъ учениковъ, которые суть Его братья и члены Его тѣла; а изъ нихъ не мало бѣдныхъ и нищихъ. Но Онъ Самъ сказалъ. все, что они сотворятъ для нихъ, сотворятъ Ему, и напротивъ чего не сдѣлаютъ имъ, не сдѣлаютъ и Ему. Вотъ прекрасное и прямое средство имъ доказать свое усердіе, свою готовность на жертвы для Господа. Но какъ они пользуются этимъ средствомъ? Отъискиваютъ ли случаи оказать помощь Іисусу Христу въ лицѣ бѣдныхъ? Удѣляютъ ли Ему отъ своего обилія и избытка, не говоримъ уже, отъ необходимаго для себя? Ахъ! Марія Магдалина и нынѣ сдѣлала бы для своихъ братьевъ то же, что сдѣлала она для Спасителя; она сочла бы безславіемъ для себя дѣло щедрости, благотворенія ограничить какими нибудь мелкими, ничтожными услугами, на которыя даже многіе изъ насъ, въ слухъ другихъ, громко провозглашающіе себя истинными Христіанами, рѣшаются не иначе, какъ съ большимъ усиліемъ. Сопровождая повсюду Спасителя, она и не могла не встрѣчать на каждомъ шагу поводовъ и вызововъ на дѣла пожертвованія и благотворенія, въ лицѣ тѣхъ несчастныхъ, которые со всѣхъ сторонъ тѣснились къ Нему, моля о милосердіи. Мы жалуемся на большое число нуждающихся и просящихъ, а для Маріи Магдалины вся жизнь ея была безпрерывное требованіе, которое она сама же и вызывала, возбуждала. Благодареніе Богу! во всѣ времена находятся вдовицы, которыя дѣлятся съ другими самымъ необходимымъ, Серны, служащія бѣднымъ своими работами и трудами, Варнавы, приносящіе свое имѣніе въ общее достояніе, послѣ того какъ они всецѣло принесли въ жертву самихъ себя. Нѣкоторые изъ нихъ извѣстны, другіе остаются сокрытыми, невѣдомыми; но все такъ ли велико число ихъ, чтобы жертвы Маріи Магдалины не возбуждали ни удивленія, ни изумленія нашего?

Жизнь учениковъ Господа и женъ благочестивыхъ, этихъ постоянныхъ спутниковъ Его, слушателей Его ученія, свидѣтелей Его дѣлъ и чудесъ, была, говорятъ иные, жизнь пріятная, разнообразная, жизнь живаго движенія. Да! если только они слѣдовали за Нимъ въ духѣ той легкомысленной толпы, которая иногда окружала Его, чтобы посмотрѣть на то, что казалось ей занимательнымъ, или любопытнымъ. Въ одинъ день слушала она нагорную проповѣдь, въ другой ѣла чудесно умноженный хлѣбъ; здѣсь присутствовала при воскрешеніи Лазаря, тамъ прислушивалась ожидая, какъ будетъ принята просьба Хананеянки, или вопросъ Фірисеевъ, вступившихъ въ союзъ съ приверженцами Ирода. Но слѣдовать за Іисусомъ Христомъ, какъ слѣдовала Марія Магдалина, изо дня въ день, не смотря ни на какія обстоятельства, ни на какіе труды, огорченія, униженія, короче: дѣлить всю скорбную долю Богочеловѣка на землѣ, слѣдовать за Нимъ тогда, когда Его ученики не имѣли свободныхъ минутъ даже для необходимаго отдохновенія и вкушенія пищи, неоставлять Его, когда Его поученія и бесѣды заставляли оставлять Его всѣхъ, не укрѣпившихъ въ себѣ непоколебимой вѣры въ Его Лице; идти во слѣдъ Его тогда, когда жители Назарета хотѣли низвергнуть его съ вершины своей горы, или когда Іудеи готовы были побить Его камнями, слѣдовать за Нимъ тогда, когда это грозило опасностію жизни Его послѣдователю – неужели все это можно назвать жизнью заманчивою, новою, привлекательною? О, какъ же худо мы знаемъ самихъ себя, какъ худо знаемъ Сына Человѣческаго! Мы знаемъ Его также мало, какъ наши слуги мало знаютъ наши привычки, удобства, наслажденія; мы знаемъ Его столь же мало, сколь напротивъ многихъ лишеній, огорченій и опасностей полна была жизнь Его и жизнь Его неотлучныхъ спутниковъ и учениковъ. Если бы мы сказали Ему: Учитель! я послѣдую за Тобою, куда Ты ни пойдешь; то Онъ отвѣтилъ бы намъ тоже, что отвѣчалъ одному новому своему ученику: «лисицы имѣютъ норы и птицы небесныя гнѣзда, Сынъ же человѣческій не имѣетъ, гдѣ голову приклонить». Какъ бы мы поступили тогда, мы, которые для Іисуса Христа не хочемъ употребить малѣйшаго усилія перенести малѣйшаго упрека, преодолѣть самаго ничтожнаго затрудненія?

Впрочемъ съ этою двойною жертвою – жертвою земныхъ даровъ и пожертвованіемъ своей личности соединялась еще третья жертва, можетъ быть гораздо болѣе трудная, – жертва святости. Уже одной высоко – святой жизни Господа Іисуса было достаточно для того, чтобы обыкновеннаго человѣка, если онъ не корыстолюбецъ и не лицемѣръ, подобно Іудѣ, устрашить и отвратить отъ Него. Думали ли вы когда нибудь о томъ, какъ тяжело имѣть постоянно предъ своими глазами совершеннѣйшій образецъ благочестія, любви, смиренія и неземной жизни, будемъ ли съ благородной ревностію стремиться подражать ему, или ограничимся, по своей ожесточенности, перенесеніемъ того тяжкаго обличенія, которое будетъ слышаться намъ изъ него, точно также, какъ Каину слышалось обличеніе изъ добродѣтельной жизни своего брата? Но повѣрьте: долго мы не будемъ въ состояніи выносить его, и если неубъемъ, не умертвимъ его, какъ Каинъ, то убѣжимъ отъ него, какъ Димасъ; ибо послѣдовать за Іисусомъ Христомъ значитъ обязать себя въ душѣ своей – подражать Ему. По этому контрасту, столько низлагающему наше мечтаніе о себѣ, можно судить о высокой степени вѣрности Маріи Магдалины, съ какою она слѣдовала за Іисусомъ Христомъ Живымъ. Что давало ей силы для такой жизни, къ какой мы не нашли бы въ себѣ никакой возможности? То, что она была та именно женщина, изъ которой Іисусъ Христосъ изгналъ семь бѣсовъ. Передъ такимъ дѣломъ Его милосердія, пожертвованіе имуществомъ, своимъ покоемъ, своею волею, даже своею жизнію, если бы она потребовалась, казалось ей только ничтожнымъ даромъ съ ея стороны. Но этого то у насъ и нѣтъ; Господь не изгналъ изъ насъ семи бѣсовъ.

Въ самомъ дѣлѣ надобно любить Іисуса Христа такъ, какъ любила Его Марія Магдалина, чтобы подобно ей, быть въ состояніи воспринять на себя иго жизни Христовой. Эта святая и столько благодѣтельная жизнь Господа, для современниковъ Его до того была невыносима, что они всѣ усилія свои напрягали положить ей конецъ. И едва только міръ началъ наслаждаться созерцаніемъ прекрасной жизни, какъ она была взята отъ него. Сынъ человѣческій вземлетса отъ земли живыхъ; въ нѣсколько дней, даже въ нѣсколько часовъ Онъ преданъ, схваченъ, сужденъ, осужденъ и распятъ между двухъ разбойниковъ: «со беззаконными вмѣнися» (Марк. 15, 28). Что будетъ въ это время съ Маріею Магдалиною? Было мгновеніе подавляющаго ужаса, когда около Человѣка скорьби не нашлось ни одного человѣка, когда весь міръ оставилъ Его – воспоминаніе на вѣки оставшееся укоромъ человѣчеству! Впрочемъ, когда впечатлѣніе перваго ужаса миновало, вѣрнѣйшіе, или лучше, менѣе невѣрные изъ учениковъ стали опять совокупляться, собираться около Него, но съ какою боязнію! Изъ числа двухъ единственныхъ Апостоловъ, послѣдовавшихъ за Господомъ, одинъ отвергается Его, другой спасается отъ отрицанія единственно молчаніемъ. Ни одинъ голосъ не возвысился въ защиту Сына человѣческаго, преданнаго въ руки грѣшниковъ! Между тѣмъ нѣсколько преданныхъ женщинъ сопровождаютъ Его съ плачемъ и слезами къ лобному мѣсту, въ душѣ своей, можетъ быть, завидуя Симону Киринейскому, несшему на раменахъ своихъ крестъ Его, и издали, вѣроятно удерживаемыя страхомъ, смотрятъ на позорище страшныхъ мукъ. Марія Магдалина находится въ числѣ ихъ. Но вотъ четверо изъ учениковъ, вѣрнѣйшихъ между вѣрными, мало по малу ободряются и съ большимъ усиліемъ пробиваютъ себѣ путь сквозь толпу дышущихъ злобою Фарисеевъ и суровыхъ римскихъ солдатъ, и несмотря на всѣ препятствія достигаютъ подножія Креста. Марія Магдалина въ числѣ этихъ четырехъ, явившихъ высочайшее доказательство своей любви къ своему Учителю, какое только Онъ видѣлъ во дни Своея плоти. Но мы не выйдемъ изъ предѣловъ истины, если прибавимъ, что и въ числѣ этихъ четырехъ Маріи Магдалинѣ, въ извѣстномъ отношеніи, принадлежитъ первенство любви; ибо ея любовь была совершенно чистая любовь, которая не поддерживалась никакою другою любовью, и къ которой ни какая другая любовь не примѣшивалась. Любовь Маріи Назаретской была любовь Матери, любовь Іоанна была любовь любимаго ученика, любовь Маріи Клеоповой любовь тетки, бывшей кромѣ того матерью одного изъ Апостоловъ, но любовь Маріи Магдалины, свободная отъ вдохновеній родства и ученичества, не была любовью того или другаго ученика, но любовью цѣлой церкви къ своему распятому Искупителю. И эту любовь Марія Магдалина свидѣтельствовала, не какъ Апостолъ Петръ, торжественнымъ исповѣданіемъ, но какъ женщина, – своимъ неотступнымъ соприсутствіемъ, своими слезами, своимъ соучастіемъ, такъ что, если Іисусъ страдалъ за Марію Магдалину, то и Марія Магдалина страдала, можно сказать, за Іисуса. Попытаемся войти въ ея чувства, прочитать въ ея сердцѣ. Видите ли, какъ она сама умираетъ смертію Іисуса, какъ претерпѣваетъ болѣзни при Его болѣзняхъ, какъ содрогается при каждомъ звукѣ подымающагося и опускающагося молота, удары котораго отзываются во глубинѣ души ея, при видѣ гвоздей, которые, думаетъ она, менѣе были бы мучительны, если бы пронзили ея руки, а не Спасителевы? Видите ли, какъ она собираетъ въ одну мысль совокупляя одно за другимъ тѣ семь словъ на Крестѣ Іисуса, которыя въ продолженіи 18 вѣковъ составляютъ предметъ изслѣдованія и удивленія для Христіанской церкви и должны составлять для каждаго изъ насъ предметъ вечернихъ размышленій въ дни Страстной седьмицы. Видите ли, какъ съ притаеннымъ дыханіемъ прислушивается она къ поруганіямъ священниковъ, къ насмѣшкамъ исполнителей казни, къ молитвѣ покаявшагося разбойника, къ исповѣданію Сотника и наконецъ къ послѣднему вздоху Распятаго, Котораго ожидаетъ, чтобы потомъ вздохнуть полною грудью и имѣть возможность безъ помѣхи предаться своимъ слезамъ. Никогда она не любила Іисуса при жизни такъ, какъ любитъ Его теперь – Умирающаго! И почему? Потому что въ Живомъ она видѣла только своего Освободителя, а въ Умирающемъ созерцаетъ своего Искупителя, Который потому только спасаетъ ее, что страждетъ за нее, потому только даруетъ ей жизнь и счастье, что полагаетъ за нее собственную жизнь, Который, подобно брошенному въ землю сѣмени, тогда только можетъ принести свой драгоцѣнный плодъ, когда прежде умретъ. Такимъ образомъ, въ настоящій разъ и любовь Маріи Магдалины приняла иной характеръ соотвѣтственно тому, какъ измѣнила свой характеръ любовь Іисуса Христа. По той мѣрѣ, какъ одна болѣзненнѣе страждетъ, возвышается сила и нѣжность другой. Iисусъ Христосъ страждетъ за грѣшниковъ и отъ грѣшниковъ, но преимущественно за нее и чрезъ нее, – въ ея глазахъ несчастнѣйшую изъ всѣхъ. Въ душѣ ея, передъ Крестомъ Искупителя, чувство собственнаго несчастія пробудилось еще острѣе, нежели какъ это было нѣкогда въ Галилеѣ. Она негодуетъ на злобныхъ виновниковъ и безчувственныхъ исполнителей безчеловѣчнаго суда; но болѣе всего негодуетъ на саму себя. Ея собственные грѣхи, думаетъ она, привели любовь Іисуса къ такой страшной жертвѣ; ея руки водили тѣми руками, которыя брали несчастный молотъ, вбивали несчастные гвозди, воздвигали позорный Крестъ. Она до того погружена въ чувство собственной виновности и грѣховности, что ей кажется, будто цѣлый міръ говоритъ ей съ укоромъ: «за тебя и чрезъ тебя совершается все это».

Таково высокое и въ то время естественное движеніе сочувствующаго сердца! Но какъ оно рѣдко! Рѣдко столько же, сколько рѣдко глубокое чувство прощенныхъ грѣховъ, изглаженной вины, уничтоженнаго наказанія, какое именно привело Марію Магдалину къ подножію Креста и дало ей почувствовать тяжесть его живѣе въ нѣсколько тысячь разъ. Что сказать намъ о самихъ себѣ, знакомо ли намъ подобное чувство? Созерцали ли мы когда нибудь умирающаго Спасителя съ мыслями, подобными мыслямъ Маріи Магдалины? Чувствовали ли что нибудь такое, что находится въ связи съ безконечными Его страданіями или съ предметомъ Его Жертвы? Ощущали ли что нибудь изъ того, чѣмъ мы приготовили Ему смертныя болѣзни и чѣмъ обязаны Ему въ дѣлѣ нашего искупленія? О наши извращенныя сердца, въ которыхъ ложное чувство губило истинное, которыя до чрезмѣрности чувствительны ко всему прочему, кромѣ Искупителя и Его великаго дѣла Да! мы не сознаемъ, какъ Марія Магдалина, въ настоящей мѣрѣ ясности того ужаснаго зла, отъ котораго спасъ насъ Господь Іисусъ!

Какую ревность, какое рвеніе являетъ далѣе Марія Магдалина въ исканіи Воскресшаго Спасителя! Это исканіе составляетъ послѣднюю стадію и торжество ея любви. Оно то послужило для Евангелиста Марка поводомъ и побужденіемъ къ тому сопоставленію, которое дѣлаетъ Онъ въ избранномъ нами текстѣ: «явися Іисусъ прежде Маріи Магдалини, изъ нея же изгна седмь бѣсовъ». Вотъ Іисусъ, Котораго она любитъ, безъ Котораго не можетъ жить, умеръ. За живымъ Имъ она повсюду слѣдовала, умершаго Его она оплакала, что же сдѣлаетъ теперь по Его смерти? Умеръ, – но совершенно ли, навсегда ли, на долго ли Онъ умеръ? Ея сердце говоритъ ей на это чудныя рѣчи. На помощь ея предчувствіямъ приходятъ и слова самаго Іисуса. Онъ предсказалъ, что Онъ умретъ и въ третій день воскреснетъ. Это предсказаніе такъ было извѣстно всѣмъ, что Его враги приняли мѣры предосторожности, имѣвшія цѣлію воспрепятствовать мнимому похищенію Его тѣла. По всей вѣроятности ученики не повѣрили этимъ словамъ, или лучше, не поняли ихъ; и Марія Магдалина конечно не болѣе другихъ уразумѣла ихъ. Масти, которыя она приноситъ, чтобъ помазать тѣло Іисусово, и не разъ повторенная ею жалоба: «взяша Господа моего и не вѣмъ, гдѣ положиша Его» (Іоан. 20, 13), даютъ видѣть, что она ищетъ болѣе мертваго, чѣмъ живаго Іисуса. И не смотря на то, за настоящею ея мыслію скрывается нѣчто, чего она не высказываетъ, да и высказать не можетъ; ибо такъ, какъ она ищетъ, мертваго не ищутъ. Прибавимъ, въ Воскресшемъ Іисусѣ Христѣ Марія Магдалина нашла болѣе, чѣмъ сколько надѣялась найти; но въ одномъ Его тѣлѣ она безъ сомнѣнія нашла бы менѣе того, чего искала; и хотя она пришла съ цѣлію помазать тѣло Его, все, однакожъ, надежда, хотя и смутная, говорила ей, что она срѣтитъ нѣчто лучшее. Послѣ такой жизни и послѣ такой смерти Іисуса она ожидаетъ чего-то необыкновеннаго, чего ни кому не открываетъ, и что для нея самой не совершенно ясно; она смутно предчувствуетъ Воскресеніе своего Господа, подобно тому, какъ Марѳа – воскресеніе своего брата, ея мысль просвѣтлѣваетъ все болѣе и болѣе до того мгновенія, когда самая дѣйствительность оправдала, даже превзошла ея надежды, ея чаянія. Что происходило тогда въ ея сердцѣ, это мы поймемъ лучше, если представимъ себѣ мать, которая потеряла дорогаго ей сына, но которой словомъ высокаго авторитета, каково было напр. слово Пророка Иліи Сунамитянкѣ, подана была бы надежда на возвращеніе потеряннаго, утраченнаго. Видите ли, какъ она спѣшитъ ко гробу и находитъ его пустымъ, колеблясь въ своихъ догадкахъ между Воскресеніемъ Сына и похищеніемъ Его тѣла, какъ она хотя на словахъ говоритъ только о похищеніи, но въ душѣ ожидаетъ и надѣется, что Онъ воскресъ и потому медлитъ, остается при гробѣ, къ которому поспѣшила очень рано; какъ она плачетъ, ищетъ, спрашиваетъ и наконецъ видитъ милаго Сына живымъ; какъ сначала не осмѣливается признать Его. страшась отъ радостнаго видѣнія перейти къ горькой дѣйствительности. Вотъ, слабый впрочемъ, образъ того, какъ Марія Магдалина прежде другихъ, еще прежде утренняго разсвѣта спѣшитъ ко гробу, какъ она находитъ камень отваленнымъ и гробъ пустымъ, какъ бѣжитъ къ Апостоламъ, которые приходятъ въ смущеніе отъ словъ ея извѣстія, какъ побуждаетъ ихъ самихъ повѣрить ею видѣнное, и по удаленіи ихъ опять остается при гробѣ, чтобы еще посмотрѣть, – остается одна, при открытомъ гробѣ, она – слабая женщина; какъ она плачетъ и все окружающее ее вопрошаетъ о Томъ, Кѣмъ однимъ полно и живетъ ея сердце; – какъ она требуетъ Его отъ Ангеловъ, къ которымъ обращается только за тѣмъ, чтобъ они повѣдали ей о томъ, что лежитъ у нея на сердцѣ; какъ она потомъ, не узнавъ Господа, спрашиваетъ объ Немъ Его самаго, пока наконецъ въ тонѣ, въ которомъ онъ обращается къ ней, узнаетъ Его сладостный голосъ и послѣ бесѣды, состоявшей только изъ двухъ словъ: Маріе! Раввуни! возвращается къ спокойствію обрадованной души. Правда, это только два имени; но одно сказало все, что была Марія Магдалина для Воскресшаго Спасителя, другое выговорило все, чѣмъ былъ Воскресшій Іисусъ для Маріи, – Его служительницы, изъ которой Онъ изгналъ семь бѣсовъ. Къ этому сказанію о семи бѣсахъ мы непрестанно должны возвращаться, ибо въ немъ содержится ключь къ объясненію всего. Духъ Божій далъ понять это Св. Евангелисту, а Евангелистъ далъ понять это намъ. Марія Магдалина, – первая свидѣтельница Воскресенія, избранная для возвѣщенія его тѣмъ, которые предназначены были возвѣстить его во всемъ мірѣ, простая женщина, не имѣвшая ничего, кромѣ любящаго сердца, и за это сердце содѣлавшаяся Апостоломъ для самихъ Апостоловъ; Марія Магдалина, – возвышенный образъ которой начертанъ въ 20-й главѣ Евангелія Іоанна, гдѣ она въ первый день открытія Царства Божія является на первомъ мѣстѣ, предоставляемомъ ей охотно самими Апостолами; Марія Магдалина, – этотъ первенецъ утѣшенной церкви, этотъ первый земной голосъ, который коснулся слуха Воскресшаго Христа, и этотъ первый человѣческій слухъ, который сподобился внять голосу Воскресшаго Іисуса; Марія Магдалина, которую каждый – даже самый холодный и равнодушный ученикъ Христа не могъ не почтить, хоть однажды въ жизни, теплымъ сочувствіемъ и слезою умиленія: эта Марія Магдалина кто она такая и откуда происходитъ? Можетъ быть она высокая праведница, украшенная славою безпорочной жизни и ни кѣмъ еще изъ людей недостигнутаго совершенства? О нѣтъ, и еще разъ нѣтъ! Это бѣдная, недостойная грѣшница, жертва злой, адской силы, женщина, которую безъ краски въ лицѣ мы не могли бы назвать своею дочерью или сестрою, которой безъ чувства отвращенія и негодованія не позволили бы сѣсть подлѣ себя, которую поспѣшили бы заключить въ домъ умалишенныхъ; короче – это женщина, изъ которой Іисусъ Христосъ изгналъ семь бѣсовъ. Вотъ причина ея неутомимаго слѣдованія за Іисусомъ Христомъ въ Галилеѣ, ея скорби при Крестѣ, ея радости при встрѣчѣ Его у гроба: коротко – причина всего ея величія, о которомъ, между тѣмъ, сама она ничего не знаетъ, потому что простая, какъ дитя, она слѣдуетъ непосредственному движенію своего сердца, которое нудить ее къ исканію ею Утраченнаго, не возбуждая въ ней и тѣни мысли о томъ свидѣтельствѣ, котораго Духъ Божій удостоитъ ее, равно о памяти и удивленіи, которыми воздадутъ ей будущіе роды за высоковдохновенную любовь ея къ своему Спасителю. Но наши сердца причастны ли вдохновенія любви Маріи Магдалины? Понимаемъ ли мы бесѣду ея и ея Воскресшаго Учителя у гроба? Слышимъ ли въ душѣ своей, какъ Іисусъ глашаетъ насъ по имени, и радуемся ли, торжествуя свое освобожденіе отъ смерти, возведеніе на небо, спосажденіе съ Нимъ одесную Бога Отца? И съ другой стороны, слышитъ ли Іисусъ отъ насъ наше: Раввуни! видитъ ли Онъ, какъ трепещетъ отъ восторга сердце наше при мысли, что Онъ все совершилъ, что болѣе уже не страждетъ, что Онъ вѣчно живъ и воспріялъ отъ Отца награду своего уничиженія и своей жертвы? Однимъ словомъ: торжествуетъ ли сердце наше Воскресеніе Его какъ истинное торжество истиннаго Воскресенія Господа, Котораго оно возлюбило, котораго искало и Котораго наконецъ обрѣло, – или оно торжествуетъ его только какъ день праздника, безь участія, безъ одушевленія, безъ любви, готовое завтра опять возвратиться къ помысламъ о земныхъ своихъ радостяхъ, къ своимъ скорбямъ, лишеннымъ утѣшенія, или къ своимъ обманчивымъ пожеланіямъ, такъ, какъ бы Іисусъ Христосъ во все не воскресъ? Но отъ чего это? Не отъ того ли, что мы доселѣ не знали, не испытали ничего подобнаго глубокой душевной болѣзни Маріи Магдалины и что Господь не изгналъ изъ насъ семи бѣсовъ?

Тайна возрастанія Маріи Магдалины въ благодати заключается въ ея любви, возвышавшейся по степенямъ ея смиренія. Первыя начала ея приверженности къ Господу Іисусу при Его жизни возникаютъ отъ первыхъ движеніи любви, въ первой разъ смирившейся ея душѣ; возрастаетъ эта приверженность къ умирающему Спасителю, потому что возрастаетъ ея любовь, болѣе и болѣе погружаясь въ глубину ея смиренія; возносится на высшую свою степень ея преданность къ Воскресшему Искупителю, потому что любовь ея восходятъ на высшую степень соотвѣтствѣнно тому, какъ ея смиреніе нисходитъ до предѣла своей глубины, пока наконецъ послѣднее, всецѣлое преданіе себя Прославленному Христу завершитъ полноту ея любви и смиренія, когда преображенный духъ ея съ высотъ небесныхъ измѣритъ страшную бездну ада, власти котораго она нѣкогда принадлежала. Но какъ же это? не ужели благодать въ такомъ обиліи изливается только на жертву, преданную семи бѣсамъ? Не въ правѣ ли мы по этому любить менѣе, чѣмъ Марія Магдалина, такъ какъ мы пощажены отъ столь чрезмѣрнаго бѣдствія, какое постигло ее? И не должны ли мы желать оказаться болѣе преступными, болѣе виновными, чтобъ быть въ состояніи живѣе почувствовать благодарность за свое спасеніе? Нѣтъ! Намъ нужно только лучше узнать самихъ себя, и тогда мы въ самихъ себѣ найдемъ, откроемъ семь, а можетъ быть и болѣе бѣсовъ, и тотъ именно изъ насъ, который видитъ ихъ въ себѣ менѣе всѣхъ, кроетъ ихъ болѣе всѣхъ.

Грѣшница, описанная Евангелистомъ Лукою, не была, какъ Марія Магдалина, избавлена отъ семи бѣсовъ, и однакожъ она не находитъ на столько сильныхъ доказательствъ, чтобъ могла выразить свою горячую, сердечную благодарность и смиренную любовь. «Прощаются грѣхи ея многіе», сказалъ Господь Симону, «за то, что она возлюбила много; а кому мало прощается, тотъ мало любитъ» (Лук. 7, 47). Апостолъ Петръ не имѣлъ нужды въ очищеніи отъ нечистотъ плоти, подобно помянутой грѣшницѣ, и однакожъ отъ глубоко искренняго чувства взывалъ къ Іисусу Христу: «Господи! Ты все знаешь, Ты знаешь, что я люблю Тебя» (Іоан. 21, 17)! Апостолъ Павелъ не отвергся трижды Господа, какъ Петръ, и не смотря на то такъ сказалъ о себѣ: «Христосъ Іисусъ пришелъ въ міръ спасти грѣшниковъ, изъ которыхъ я первый» (1 Тим. 1, 15). Св. Павелъ написалъ также о себѣ самомъ, какъ и о Петрѣ, какъ и о грѣшницѣ, какъ и о Маріи Магдалинѣ, какъ и о всѣхъ насъ слѣдующее: «мы были нѣкогда несмысленны, непокорны, заблудшіе, были рабы похотей и различныхъ удовольствій, жили въ злобѣ и зависти, были гнусны, ненавидѣли другъ друга» (Тит. 3, 3). Нужно ли же теперь что нибудь другое, кромѣ познанія насъ самихъ для того, чтобъ въ насъ пробудились расположенія и чувства подобныя расположеніямъ и чувствамъ Маріи Магдалины?

Если Іисусъ Христосъ грѣшницу, которая много возлюбила за то, что ей много было прощено, противопоставляетъ Симону фарисею, который менѣе любитъ, ибо ему менѣе прощено; то это очевидно по той причинѣ, что Симонъ только въ собственныхъ глазахъ былъ менѣе виновенъ этой грѣшницы и что его гордая жестокость, подозрительное невѣріе, и особенно фарисейское самоуслажденіе много напротивъ перевѣшивали ея, поражающіе своею наружностію, грѣхи. Да! въ очахъ Божіихъ они совершенно перевѣшивали! Теперь спросимъ себя, мы такъ высоко думающіе стоять передъ Маріею Магдалиною – съ ея семью бѣсами, не страшнѣе ли, не ужаснѣе ли наши собственные демоны ея демоновъ, – демоны нашего невѣрія, корыстолюбія, эгоизма, чувственности, суетности, нечистоты, и особенио злѣйшій демонъ нашъ, – демонъ надмѣнія своими совершенствами, своими добродѣтелями, внушающій намъ увѣренность въ нашемъ превосходствѣ предъ нею? И не правда ли это? Не видимъ ли мы, что Правда Божія, въ противоположность правдѣ человѣческой, вмѣстѣ съ наружными дѣлами человѣка, взвѣшиваетъ тайныя чувства и расположенія сердца, и судитъ каждаго соотвѣтственно тому, какими кто пользовался или не пользовался средствами, примѣрами, степенью познанія, предостереженіями, хотя бы только и одними внутренними? Кто же мы такіе, чтобъ осмѣлиться бросить на вѣсы собственную тяжесть противъ тяжести Маріи Магдалины? И въ чемъ другомъ можетъ заключаться наша надежда на спасеніе, какъ не въ томъ, если мы въ духѣ смиренія станемъ признавать другихъ достойнѣе себя, – всѣ другъ друга и каждый каждаго. Для Павла величайшимъ грѣшникомъ былъ самъ Павелъ, для Петра – Петръ, для грѣшницы – сама она, для Маріи Магдалины – Марія Магдалина, и для насъ первыми грѣшниками должны быть мы сами.

Будемъ же молиться Господу, что бы Онъ далъ намъ познаніе самихъ себя, чтобы открылъ наши внутреннія очи, и мы въ состояніи были узрѣть себя такими, каковы въ дѣйствительности. Ибо сознаніе дѣйствій Его милосердія на насъ и въ насъ возрастаетъ по той мѣрѣ болѣе, въ какой мѣрѣ болѣе проясняется въ насъ сознаніе нашихъ собственныхъ неправдъ и ихъ тяжести. Да сотворитъ Онъ въ насъ сердце кающееся и смиренное, чтобы нося въ себѣ, подобно Маріи Магдалинѣ, всегда живое чувство своего недостоинства и бѣдности, чрезъ любовь къ Спасшему насъ отъ бездны грѣха и зла, мы были въ состояніи подражать ей въ общеніи жизни Господа Іисуса, въ общеніи Его смерти, въ радости Его Воскресенія, пока всѣ удостоимся, вмѣстѣ съ нею, неизреченнаго наслажденія Его вѣчною славою и блаженствомъ.

 

«Ярославскія Епархіальныя Вѣдомости». 1866. Ч. Неофф. № 20. С. 155-158; № 21. С. 163-167; № 22. С. 171-176; № 23. С. 179-181.




«Благотворительность содержит жизнь».
Святитель Григорий Нисский (Слово 1)

Рубрики:

Популярное: