Проф. Иванъ Игнатьевичъ Малышевскій – Святые Іосифъ пресвитеръ и Аиѳалъ діаконъ.

Святые – Іосифъ пресвитеръ и Аиѳалъ діаконъ, вмѣстѣ съ своимъ епископомъ Акепсимомъ, пострадали за Христа въ Персіи во второй половинѣ 4-го вѣка. Сказаніе о страданіяхъ ихъ, кромѣ общаго поучительнаго характера, назидательно въ особенности для христіанскаго пресвитера, призваннаго и нынѣ, болѣе другихъ, воинствовать и подвизаться за св. вѣру и Церковь Христову.

Въ ту пору, какъ въ греко-римскомъ мірѣ, съ воцареніемъ Константина Великаго, Церковь достигала полнаго торжества и общественнаго величія, на востокѣ, въ Персіи воздвигнуто было на нее жесточайшее гоненіе. Замѣчательно, что народы востока, прошедшіе такой длинный путь исторической жизни и допускавшіе у себя сильное преобладаніе религіозныхъ вѣрованій и учрежденій, оказались менѣе способными къ принятію христіанства, чѣмъ, напримѣръ, греки и римляне, развившіеся позже ихъ и менѣе ихъ религіозные. Нравственный перевѣсъ послѣднихъ заключался безспорно въ образованіи, которое, хотя было и болѣе позднимъ, но достигло высшей степени развитія, чѣмъ та, на которой остановились и закоснѣли лѣнивые, рабскіе и изнѣженные народы востока. Особенныя препятствія къ утвержденію у нихъ христіанства проистекали, безспорно, изъ апоѳеоза ихъ властителей, которые со временъ Сеппахиримовъ и Навуходоносоровъ не переставали усвоять себѣ такія названія, какъ братъ солнца, сынъ неба, богъ земной, также изъ сильнаго развитія и значенія касты волхвовъ и жрецовъ, которые и въ іудействѣ оказались злѣйшими врагами Христа и Его ученія. Не развивая далѣе этихъ мыслей, возвратимся ко времени страданій св. Іосифа и Аиѳала.

Это было время гоненія на христіанъ персидскаго царя Сапора II, прозваннаго долговѣчнымъ{1}. Христіанство проникало въ Персію изъ сосѣдней Сиріи, Арменіи и самой имперіи римской, путемъ сношеній этихъ странъ съ Персіею, какъ мирныхъ, такъ иногда и непріязненныхъ, когда плѣненные персами христіане, особенно епископы и пресвитеры, начинали сѣять ученіе Христово въ самой странѣ плѣненія своего. И стало примѣтно расти, расширяться это спасительное ученіе посреди поклонпиковъ солнца и огня. Въ персидскихъ городахъ появились епископы, пресвитеры, діаконы, дѣвственныя ділкониссы; явились храмы съ христіанскимъ богослуженіемъ. Маги первые испугались успѣховъ служителей новой вѣры, готовыхъ отнять у нихъ всю темную власть ихъ надъ суевѣрнымъ народомъ. Имѣли они сильное вліяніе на молодаго Сапора, предъ которымъ хвалились, что предсказали его рожденіе и еще до рожденія провозгласили царемъ, возложивши корону на чрево беременной матери его. Слѣпо вѣря магамъ, Сапоръ въ предсказаніи ихъ находилъ для себя новый источникъ гордости. Онъ считалъ себя предъизбраннымъ свыше властителемъ судебъ народовъ и въ письмѣ къ императору Констанцію называлъ себя царемъ царей, братомъ солнца и проч. Понятно, до какой степени долженъ былъ Сапоръ ожесточиться, когда маги стали внушать ему, что въ его царствѣ начинаютъ брать силу люди, называющіеся христіанами, возникшіе изъ чужеземцевъ, держащіе свою особенную вѣру, не кланяющіеся солнцу и огню, готовые презрѣть повелѣніе самаго царя, еслибъ тотъ потребовалъ отъ нихъ этого поклоненія, что наконецъ эти люди находятся въ тайныхъ сношеніяхъ съ имперіею во вредъ персидскому царству. Между тѣмъ какъ маги вооружили противъ христіанъ царя, другіе враги озлили на нихъ и царицу. Это были іудеи, – старые враги христіанъ, разбросанные по всему свѣту и вездѣ старавшіеся вредить христіанамъ. Какъ пришельцы, не имѣвшіе за собой ни власти, ни какого-либо общественнаго значенія, они вредили христіанамъ не прямо и открыто, а болѣе при помощи хитрости, клеветы. Теперь, вкравшись въ довѣріе къ царицѣ, любившей даже ихъ обряди и обычаи, они воспользовалось болѣзнію ея и стали внушать ей, что болѣзнь эта наслана чарами христіанъ. Изъ такихъ-то источниковъ возникали при Сапорѣ сильныя гоненія на христіанъ, возобновлявшіяся троекратно, а именно: та 18-мъ, 30-мъ и 31-мъ годахъ царствованія его. Особенно жестоко было послѣднее гоненіе, памятное необычайнымъ разнообразіемъ мученій и множествомъ мучениковъ. Къ этому-то послѣднему періоду Сапоровыхъ гоненій относится и мученическій подвигъ св. Іосифа и Аиѳала.

Священное служеніе свое въ санѣ пресвитера и діакона они проходили въ городѣ Наессонѣ, въ которомъ, по обилію христіанъ, была и каѳедра епископская. Самое это служеніе составляло уже великій подвигъ при тогдашнихъ обстоятельствахъ Церкви. Каждому священнослужителю неизбѣжно предстояли тогда – исповѣдничество, или и мученичество. Мірянинъ – христіанинъ могъ еще въ тайнѣ хранить свою вѣру, оставаться незамѣченнымъ. Но священнослужитель былъ видѣнъ, его искали враги вѣры, впрочемъ онъ и самъ открывался имъ: ибо чувствовалъ, что его долгъ благовѣствовать, защищать свою вѣру, и тѣмъ ревностнѣе, чѣмъ сильнѣе представлялось окружающее его нечестіе и невѣріе. Такъ и Іосифъ съ Аиѳаломъ, «оба мужи праведные и святые, являли ревность по Богѣ, подобную ревности Иліивой». Въ тоже время они были истинными друзьями и попечителями христіанъ, трудясь съ ними и для нихъ, довольствуясь необходимымъ, излишекъ отдавая бѣднымъ. Тогда особенно нужна была подобная любовь и общая благотворительность, потому что, по указу Сапора, христіане обременены были непомѣрными податями, собираніе которыхъ поручено людямъ грубымъ и жестокимъ, съ цѣлію чрезъ это новое угнѣтеніе вынуждать ихъ къ отступленію отъ вѣры. – Гоненіе, въ которое пострадали Іосифъ и Аиѳалъ, объявлено въ самый день спасительныхъ страданій Христовыхъ, что сдѣлано по наущенію іудеевъ, разсчитывавшихъ, конечно, что чрезъ это усугубится скорбь гонимыхъ, разсѣется для нихъ радость наступающихъ дней Пасхи, а обычныя въ эти дни собранія христіанъ удобнѣе передадутъ ихъ въ руки мучителей. Когда гоненіе это сосредоточилось на одномъ клирѣ, и волхвы и жрецы принялись повсюду сыскивать служителей Божіихъ, въ Наессонѣ захваченъ былъ епископъ Акепсимъ и съ нимъ нѣкоторые изъ клира. Первый удержанъ, а послѣдніе пока отпущены, съ отнятіемъ впрочемъ у нихъ всего имущества. На слѣдующій день позваны были къ отвѣту предъ старшимъ изъ маговъ – Іосифъ и Аиѳалъ. Почтенный и благородный видъ подсудимыхъ, изъ которыхъ Іосифу было 70 лѣтъ, представлялъ противуположность съ надменнымъ, мрачнымъ и злостнымъ видомъ судіи-мучителя, посѣдѣвшаго въ нечистыхъ и кровавыхъ упражненіяхъ магизма. Когда, послѣ допроса, пресвитеръ исповѣдалъ имя Христово, отказался воздать поклоненіе солнцу и огню, – магъ, судившій его, повелѣлъ схватить его и, обнаживши, бить колючими прутьями шиповника. Изъязвленный и окровавленный Іосифъ закованъ въ желѣзные узы и отведенъ въ ту же темницу, гдѣ сидѣлъ Акспсимъ. Теперь, оба пріявъ раны за Христа, епископъ и пресвитеръ, взаимно служили другъ другу и утѣшали другъ друга надеждою на милость Божію.

Между тѣмъ Аиѳалъ, связанный, оставался передъ судіею-магомъ, начавшимъ теперь допрашивать его. На вопросъ мага: «что скажешь? исполнишь ли царское повелѣніе? согласенъ ли поклониться великому солнцу и вкусить жертвенной крови, или останешься упрямъ, какъ другіе?» діаконъ отвѣчалъ: «тебѣ, нечестивый старикъ, привычно пить эту кровь и кланяться, какъ богу, тому, что создано Богомъ; а я не такъ слѣпъ душевными очами, какъ ты, и не почту твари, вмѣсто Творца». Мучитель велѣлъ завязать его руки подъ колѣна и, протянувъ подъ руки бревно, бить висящаго на немъ страдальца колючими прутьями. Кровожадный магъ услаждался видомъ язвъ, рвавшихся кусковъ тѣла и текущей крови мученика, который твердымъ голосомъ замѣтилъ ему: «ты тѣшишься здѣсь, подобно голодному псу, напавшему на трупъ: но знай, что я ни-во-что ставлю эти муки; ими не одолѣешь меня». Магъ еще болѣе злился, усиливалъ жестокость ударовъ, пока мученикъ, весь изъязвленный до костей, пришелъ въ изнеможеніе, и его отнесли и бросили въ туже темницу, гдѣ были Акепсимъ и Іосифъ.

Чрезъ пять дней магъ позвалъ троихъ узниковъ. Новый судъ надъ ними производился у храма, посвященнаго огню, къ поклоненію которому и хотѣли тутъ принудить ихъ. Святые объявили, что остаются при прежней мысли и что ни угрозы, ни муки, ни дары и милости, ни какія бы то ни было средства не отклонятъ ихъ отъ ихъ вѣры, по которой они знаютъ и исповѣдуютъ единаго Бога, Господа и Спасителя. Исповѣдники осуждены на новыя жестокія мученія, на которыя въ Персіи правители были весьма изобрѣтательны. Три часа мучители услаждались здрѣлищемъ такихъ мукъ, потомъ велѣли стащить мучениковъ въ ту же темницу, въ которой они терпѣли всякія лишенія три года. Впрочемъ не чуждо было и утѣшеній темничное общество, состоявшее изъ епископа, пресвитера и діакона, потому что оно было достаточно для всякой церковной молитвы и духовной бесѣды.

Чрезъ три года прибылъ въ Наессонъ самъ царь Сапоръ и съ нимъ верховный и старѣйшій во всей Персіи магъ Ардасаборъ. Узнавъ о славныхъ узникахъ, онъ велѣлъ привесть ихъ. Едва могли они придти и стать предъ магомъ. Изсхохшіе, почернѣлые, съ запавшими глазами, они казались вышедшими изъ могилы. «Если теперь не поклонитесь солнцу», сказалъ магъ, «умрете лютѣйшею смертію». «Мы тотъ часъ готовы умереть за нашего Творца и Спасителя», отвѣчали исповѣдники. Послѣ нѣсколькихъ подобныхъ увѣщаній, магъ опять принялся за муки, велѣвъ увесть сперва Акепсима и бить толстыми ремнями до смерти. И когда страдалецъ уже замиралъ подъ ударами, благословляя Господа, ему отсѣчена глава. Тѣло его, брошенное на свѣденіе псамъ, тайно унесено и погребено христіанами. Тоже мученіе присуждено пресвитеру Іосифу, и когда онъ, какъ бы замерши подъ ударами, былъ брошепъ на площади и сталъ обнаруживать признаки жизни; то опять отнесенъ въ темницу. Остался одинъ Аиѳалъ діаконъ. Его, какъ болѣе молодаго, надѣялисъ поколебать обѣщаніями и угрозами, съ страстнымъ желаніемъ добиться какого-нибудь успѣха. Это желаніе, какъ видимъ въ исторіи мученичества, до необычайности овладѣвало мучителями, изумленными непостижимою для нихъ твердостію христіанъ. Однако жъ ни обѣщанія, ни угрозы не поколебали вѣры святаго діакона. Магъ пораженъ былъ его твердостію. Стоялъ тутъ другъ мага, нѣкто Адесхъ, правитель города Арбеллъ. «Возьми ты ихъ къ себѣ», сказалъ магъ, «отвези въ свой городъ и тамъ заставь самихъ же христіанъ побить ихъ камеями: пусть эти учители христіанскіе погибнутъ отъ рукъ своихъ учениковъ». Святые Іосифъ и Аиѳалъ взвалены, какъ снопы, на телегу и повезены въ Арбеллы. На стоянкахъ и ночлегахъ ихъ скидывали на землю, потомъ опять поднимали и привязывала на телегѣ. Мученики были едва живы и, когда нужно было дать имъ пищи или воды, то ихъ влагали или вливали имъ въ ротъ. Привезши въ Арбеллы, бросили ихъ въ зловонную темницу, и христіанамъ строго запретили приходить къ нимъ.

Въ то время въ Арбеллахъ жила очень извѣстная христіанка, по имени Снандулія. Эта женщина, весьма богатая и знатная, посвящала всѣ свои труды и средства служенію мученикамъ въ тѣ тяжкіе для персидскихъ христіанъ годы. Особенно извѣстенъ и характеренъ подвигъ служенія ея 120-ти мученикамъ, пострадавшимъ въ 344 г. по Рождествѣ Христовѣ{2}. Много лѣтъ провела св. жена въ услуженіи мученикамъ, какъ пришлось ей послужить св. Іосифу и Аиѳалу. Узнавъ, что они привезены въ городъ и заключены въ темницу, св. Снандулія подкупила стражу и съ своими слугами пришла ночью въ темницу, гдѣ нашла ихъ едва живыми, немогшими проговорить ни слова. Она умолила стражу позволить ей взять къ себѣ въ домъ мучениковъ, обѣщаясь къ свѣту доставить обратно въ темницу. Перенесши ихъ домой, Снандулія обмыла ихъ раны, вытерла изъ нихъ гной и кровь, помазала ихъ мазями, цѣлительность которыхъ въ подобныхъ случаяхъ она дознала опытомъ, перевязала раны и струпы, при чемъ, залившись слезами, цѣловала руки и ноги св. страдальцевъ. Облегченный отъ боли, приведенный въ чувство, Іосифъ пресвитеръ, увидѣвъ близъ себя рыдающую Снандулію, сказалъ: «святая жена! это благодѣяніе твое угодно Богу и намъ благопріятно; но не слѣдуетъ тебѣ такъ горько плакать надъ нами: это несообразно съ твердостію нашей вѣры и надежды». Я радуюсь, отвѣчала Снандулія, видя, какъ много страдали вы за Христа, и еще болѣе обрадуюсь, когда увижу васъ совершившими весь подвигъ мученичества; а плакать и сострадать свойственно природѣ человѣческой. «Однако жъ», возразилъ Іосифъ, «не слѣдуетъ тебѣ такъ много плакать, ибо ты знаешь, что всякія скорби за Христа стяжеваютъ намъ вѣчное веселіе». Когда стало свѣтать, Снандулія отнесла мучениковъ въ темницу. И часто повторяла она эти услуги, какъ скоро представлялась къ тому возможность.

Шесть мѣсяцевъ пробыли мученики въ темницѣ и, при попеченіяхъ Снандуліи, значительно оправились, такъ что могли стоять и нѣсколько ходить. Только Аиѳалъ не владѣлъ руками, которыя были совсѣмъ переломаны у него. Но тутъ-то неумолимые мучители и принялись за свои жертвы. Когда новый правитель города Арбеллъ, Зероѳъ, праздновалъ свое вступленіе въ городъ жертвами въ храмѣ огня, жрецы напомнили о Іосифѣ и Аиѳалѣ. Зероѳъ позвалъ узниковъ, долго съ ними разсуждалъ, спорилъ, говорилъ то грозно, то ласково, всѣми мѣрами стараясь склонить ихъ – поклониться огню и вкусить жертвы. Не успѣвъ ни въ чемъ, приказалъ обнажить Іосифа, повѣсить вверхъ ногами и бить воловьими жилами. Заживавшія раны опять раскрылись, кровь ручьями полилась по всему тѣлу пресвитера. Наконецъ, совершенно избитый и окровавленный, св. Іосифъ отнесенъ въ темницу. На мѣсто его такимъ же образомъ повѣшенъ и битъ былъ св. Аиѳалъ, повторявшій только слово: «я христіанинъ»! Избитый колючими прутьями, онъ замертво оставленъ на землѣ. Одинъ изъ маговъ, увлеченный естественнымъ чувствомъ жалости, прикрылъ его полотномъ, за что самъ подвергся ударамъ. Замѣтивъ, что Аиѳалъ еще дышетъ, мучитель приказалъ сность и его въ темницу.

Чрезъ нѣсколько дней, Іосифъ и Аиѳалъ принесены, полуживые, предъ судію, того же Зероѳа. Еще и теперь, когда страдальцы уже умирали, онъ предлагаетъ имъ вкусить жертвенной крови, обѣщая свободу. Предложеніе отвергнуто съ поруганіемъ мучителю, какъ кровожадному псу, и тотъ, закипѣвъ гнѣвомъ, приказалъ опять бить неподвижныхъ страдальцевъ; нѣкоторые изъ присутствующихъ язычниковъ почти умоляли ихъ прикоснуться хоть къ чему-либо вареному съ примѣсью жертвеннаго, чтобы прекратить это зрѣлище мукъ, невыносимое и для зрителей. Но понятно, что дѣло здѣсь не въ крови, а въ томъ, что эта была кровь жертвенная, что вкушеніе ея выражало пріобщеніе языческому суевѣрію и нечестію съ измѣной вѣрѣ Христовой. Вслѣдствіе этого, оно служило бы величайшимъ соблазномъ для христіанъ и похвальбой для язычниковъ. Вотъ почему Іосифъ и Аиѳалъ отказались и отъ послѣдняго, казавшагося снисходительнымъ, предложенія: «ничѣмъ не осквернимъ мы непорочной вѣры нашей», сказали они. Итакъ они окончательно приговорены къ побіенію камнями отъ рукъ хритіанъ.

Извѣстно, что подобные приговоры очень часто произносились во время гоненій. Этимъ гонители хотѣли увеличить тяжесть казни, наглумиться надъ христіанами, помучить ихъ нравственно, когда уставали мучить физически. Иногда даже принуждались родители убивать дѣтей, или обратно. Для казни Іосифа и Аиѳала понагнали, понаволокли изъ домовъ много христіанъ. Іосифъ закопанъ въ землю по поясъ. Влагали христіанамъ въ руки камни и понуждали бросать. Тутъ же привели и принуждали дѣлать тоже и Снандулію. «Неслыханное дѣло дѣлаете вы! принуждаете женщину поднять руки на этихъ св. мужей. Да и за что воюете вы съ нами, какъ съ врагами? Страна наша въ мирѣ, а вы наполняете ее кровію и убійствами». Такъ говорила Снандулія. Но ей даютъ острую палку и требуютъ, чтобъ она колола святаго пресвитера. «Легче мнѣ пронзить ею свое сердце, чѣмъ коснуться этого невиннаго страдальца», – сказала она. Ее оставили. Между тѣмъ, хоть и по неволѣ, бросаемы были камни вокругъ закопаннаго пресвитера. Невольныя бросанія эти были безвредны для него, и онъ оставался живъ, хотя изъ набросанной или точнѣе наложенной вокругъ его кучи камней виднѣлась одна голова. Тутъ одинъ язычникъ, вышедши изъ терпѣнія, схватилъ большой камень и убилъ св. пресвитера. Тщетно мучители сторожили тѣло праведника. Они разсѣялись отъ необычайныхъ знаменій гнѣва Божія. По устроенію Божію, тѣло его перенесено было, вѣроятно Снандуліею, въ безвѣстное мѣсто. Аиѳалъ отвезенъ на ту же казнь за городъ. Здѣсь сосѣднимъ инокамъ удалось тайно унесть и похоронить его тѣло. Было преданіе, что на мѣстѣ убіенія его совершались чудесныя исцѣленія.

Снандулія, послужившая многимъ мученикамъ, почила въ мирѣ и глубокой старости, мимо мученичества достигнувъ вѣчной славы. Память ея навсегда соединилась въ Церкви съ памятію св. Іосифя пресвитера и Аиѳала діакона{3}.

Какой же нравственный смыслъ можетъ имѣть для священнослужителя нашего времени воспоминаніе мученическаго подвига св. пресвитера и діакона древней Церкви? Тотъ, во-первыхъ, что и въ наше время неуваженіе и непріязнь къ вѣрѣ очень часто переходятъ въ неуваженіе и непріязнь къ ея служителямъ. Для многихъ священнослужитель становится нетерпимъ не какъ человѣкъ съ какими-либо дурными, лично ему принадлежащими, качествами, а просто только какъ священникъ, самымъ званіемъ, самымъ присутствіемъ своимъ напоминающій извѣстныя правила вѣры, требованія совѣсти. Въ древности на Руси изъ этого источника происходилъ у полуязыческихъ, грубыхъ христіанъ обычай – бѣгать встрѣчи съ священникомъ, перешедшій потомъ въ суевѣрное опасеніе этой встрѣчи. Въ наше время нетерпимость, непріязнь къ служителю вѣры выражается, напримѣръ, въ отчужденіи его отъ себя многими изъ людей образованныхъ, въ знакахъ явнаго пренебреженія, насмѣшки, порицанія и т. под. Это тоже гоненіе, – только въ другомъ видѣ: и уже ли кто скажетъ, что такое гоненіе не постигаетъ въ наше время священнослужителя, покрайней мѣрѣ – по временамъ? Ужели оно не тяжело и не можетъ причинить глубочайшаго огорченія, которое иногда больнѣе побоевъ и всякой боли физической? Можетъ ли оно быть вмѣнено въ заслугу священнослужителю, и при какомъ условіи? Можетъ и, конечно, при томъ условіи, когда переносится именно во имя вѣры и святости своего званія. Въ этомъ смыслѣ и нынѣшнему пастырю надлежитъ усвоить духъ древнихъ пастырей – мучениковъ. И къ нему можетъ относиться слово, сказанное Апостоломъ одному древнему пастырю: злопостражди, яко добръ воинъ Христовъ. – Дѣло сотвори благовѣстника, служеніе твое извѣстно сотвори (2 Тим. 2, 3; 4, 5). При чистой и твердой вѣрѣ, добрый пастырь, подобно св. Іосифу и Аиѳалу, не сдѣлаетъ ни малѣйшей вольной уступки тѣмъ мнѣніямъ и обычаямъ стѣта, какія прямо оскорбляютъ его вѣру и свящ. служеніе. Подобная уступка, примѣчаемая иногда у пастырей и выходящая изъ желанія угодить равнодушному свѣту, выиграть въ мнѣніи его, обнаруживаетъ нетвердость вѣры. За то, при нетвердости или нечистотѣ вѣры, трудно пастырю, какъ и всякому христіанину, имѣть твердость въ испытаніяхъ. Съ другой стороны, неизмѣнная крѣпость вѣры, непоколебимая вѣрность своему служенію неизбѣжно привлекутъ къ нему уваженіе многихъ и даже очень многихъ въ мірѣ. Если этого будетъ недостаточно для защиты его отъ несправедливостей, уничиженій въ свѣтѣ; то достаточно для нѣкоторой внутренней отрады души его, чающей между тѣмъ небеснаго вѣнца правды за свой жизненный подвигъ!

 

«Руководству для сельскихъ пастырей». 1862. Т. 3. № 43. С. 283-295.

 

{*} Память ихъ 3-го поября. Подъ этимъ числомъ въ чети-минеяхъ помѣщены и свѣденія о нихъ, взятыя изъ того общаго, древняго источника свѣденій о персидскихъ христіанахъ, который обозначенъ въ Христ. чтен. 1827 г. ч. 25. Снес. также церк. истор. Созомена кн. 11, гл. 8-15. Хр. чт. 1851 г. кн. 2.

{1} Царствованіе его считается съ 309 г. по Рождествѣ Христовѣ за нѣсколько мѣсяцевъ до его рожденія; умеръ въ 380 г.

{2} См. чет. Мин. 6 апр.; сн. Хр. чт. 1827 г. ч. 26, стр. 343.

{3} Т. е. она тоже празднуется 2-го ноября. Годъ мученичества Іосифа и Аиѳала, по мѣсяцослову, 380-й по Р. X.

 

⸭    ⸭    ⸭

Тропа́рь, гла́съ 4:

Му́ченицы Твои́, Го́споди,/ во страда́ніихъ свои́хъ вѣнцы́ прія́ша нетлѣ́нныя отъ Тебе́, Бо́га на́шего:/ иму́ще бо крѣ́пость Твою́,/ мучи́телей низложи́ша,/ сокруши́ша и де́моновъ немощны́я де́рзости.// Тѣ́хъ моли́твами спаси́ ду́ши на́ша.

Кондакъ, гласъ 2-й:

Боже́ственная, му́дре, непоро́чно тайноводи́лъ еси́,/ же́ртва прія́тна бы́лъ еси́, богоблаже́нне:/ Христо́ву бо пи́лъ еси́ ча́шу сла́вно, свя́те Акепси́мо,/ со страда́льцы твои́ми,// моля́ся непреста́нно о всѣ́хъ на́съ.




«Благотворительность содержит жизнь».
Святитель Григорий Нисский (Слово 1)

Рубрики:

Популярное: