Григорій Лысякъ – Римско-католическое ученіе о такъ называемой сатисфакціи (satisfactio) и ея несостоятельность.

Подъ именемъ сатисфакціи – удовлетворенія Богу со стороны человѣка въ римскомъ католичествѣ разумѣется собственно составная часть таинства покаянія, стоящая рядомъ съ другими тремя: contribio (сокрушеніемъ о грѣхахъ), confessio (устнымъ исповѣданіемъ грѣховъ) и absolutio (разрѣшеніемъ кающагося отъ грѣховъ). Въ болѣе широкомъ смыслѣ словомъ сатисфакція означается сложная теорія, обнимающая собою цѣлую группу догматическихъ вопросовъ. Главный постулатъ теоріи сатисфакціи, изъ котораго развиваются всѣ частныя ея пункты, состоитъ въ томъ, чтобы, независимо отъ усвоенія благодати искупленія, всякій произвольный грѣхъ былъ отомщенъ человѣку на немъ же самомъ и притомъ въ такой мѣрѣ, въ какой человѣкъ виновенъ предъ Богомъ. По римско-католической доктринѣ послѣдствія грѣховъ бываютъ двоякаго рода: во-первыхъ, вѣчныя наказанія въ аду и, во-вторыхъ, временныя наказанія въ земной жизни и даже за гробомъ – въ чистилищѣ. Вѣчныя мученія прощаются человѣку въ силу искупительныхъ заслугъ Іисуса Христа. Послѣдствія грѣховъ второго рода не уничтожаются искупительными заслугами Христа и для того, чтобы получить прощеніе этихъ грѣховныхъ послѣдствій человѣкъ долженъ понести временныя наказанія, какъ должное возмездіе и удовлетвореніе Богу. Такъ что по католической теоріи чисто сердечное раскаяніе въ таинствѣ покаянія не вполнѣ примиряетъ насъ съ Богомъ, а необходимо еще подвергнуться временнымъ наказаніямъ. Притомъ человѣкъ долженъ подвергнуться наказанію пропорціонально съ мѣрою грѣховъ, но въ теченіи своей, земной жизни человѣку это выполнить невозможно, а потому непремѣнно должно быть чистилище, какъ среднее состояніе между раемъ и адомъ. Такимъ образомъ Богъ, по католической доктринѣ, не можетъ примириться съ человѣкомъ ради однѣхъ только искупительныхъ заслугъ Христовыхъ. Для своего оправданія и избавленія человѣкъ долженъ принести Богу соразмѣрное грѣхамъ удовлетвореніе.

Съ этой-то точки зрѣнія католическая теорія объясняетъ прежде всего существованіе земныхъ скорбей и несчастій. По православному вѣрованію конечною цѣлію земныхъ несчастій служитъ вразумленіе человѣка-грѣшника, обуздываніе его воли и исправленіе. Мы вѣруемъ, что Господь наказываетъ насъ, движимый не гнѣвомъ, а благостію, не мщеніемъ, а любовію. По воззрѣнію католиковъ существеннѣйшій смыслъ земныхъ скорбей состоитъ въ возмездіи, въ карѣ. Но это ученіе римскихъ католиковъ о сатисфакціи несостоятельно.

Несостоятельность разсматриваемаго ученія римскихъ католиковъ явственно слѣдуетъ изъ того убѣжденія, что разсматриваемое ученіе стоитъ въ противорѣчіи съ общехристіанскимъ догматомъ о преизбыточествующемъ удовлетвореніи, принесенномъ за грѣхи людей Сыномъ Божіимъ[1]. Дѣло въ томъ, что католическіе богословы признаютъ всеобъемлемость и безконечное величіе Жертвы Христовой, – что Жертва Христова превышаетъ всякую мѣру нашихъ грѣховъ, и это несомнѣнно. А если такъ, то страннымъ представляется, почему, освобождая человѣка отъ грѣховной вины и вѣчныхъ наказаній, плоды Голгоѳской Жертвы не простираются на наказанія временныя? Въ такомъ случаѣ Жертва Христова въ одно и то же время мыслится преизбыточною и не полною. Слѣдовательно, въ этой теоріи логическое противорѣчіе. Съ одной стороны – заслуги Христа безконечны, а потому ни о какомъ удовлетвореніи со стороны самого человѣка не можетъ быть и рѣчи, а съ другой стороны – требуется удовлетвореніе отъ самого человѣка, а значитъ, удовлетвореніе, принесенное Сыномъ Божіимъ не полно. И такъ, у католиковъ Жертва Христова въ одно и то же время признается и безконечною и не полною. Это внутреннее противорѣчіе въ корнѣ подрываетъ католическую теорію о такъ называемой сатисфакціи[2].

Кромѣ того, разсматриваемая католическая доктрина противорѣчитъ божественному правосудію. Въ самомъ дѣлѣ, по какимъ мотивамъ правосудіе Божіе требуетъ удовлетвореніе со стороны самого человѣка? Вѣдь за грѣхи міра принесена преизбыточествующая жертва Сыномъ Божіимъ, а потому, требуя отъ человѣка временныхъ наказаній, правда Божія наказываетъ человѣка-грѣшника два раза. И, дѣйствительно, католическіе богословы полагаютъ, что существенное значеніе наказаній состоитъ будто бы въ возмездіи человѣку за оскорбленіе грѣхомъ. Такъ что правда Божія является въ данномъ случаѣ наказывающею одни и тѣ же грѣхи два раза. Но, не говоря о судѣ Божіемъ, и по суду человѣческой мудрости наказывать дважды за одно и то же преступное дѣяніе несправедливо. И если бы Богъ дѣйствительно примиряясь съ человѣкомъ ради крестныхъ заслугъ Христа, въ то же время каралъ насъ за эти грѣхи, то никакой дивной гармоніи въ домостроительствѣ нашего спасенія усматривать было бы невозможно. Между тѣмъ въ домостроительствѣ нашего спасенія проявилась дивная гармонія Божественныхъ дѣйствій; здѣсь словами псалмопѣвца «милость и истина срѣтостѣся, правда и миръ облобызастася» (Псал. 84, 11). А допуская разсматриваемое католическое ученіе, мы въ такомъ случаѣ уничтожаемъ дивную гармонію нашего спасенія.

Мысль, что земныя наказанія имѣютъ карательно-возмездное значеніе, не состоятельна сама по себѣ. «Богъ любы есть» (1 Іоан. 4, 8), а потому Ему нельзя приписывать мести по отношенію къ человѣку. Да и мыслимо-ли говорить слабому человѣку о мести Высочайшаго Существа? Въ такомъ случаѣ никому не было бы надежды на спасеніе: ибо человѣкъ безмѣрно оскорбляетъ Бога своими грѣхами и соразмѣрная кара за грѣхи лишала бы всякой надежды на спасеніе. Прекрасно это выразилъ псалмопѣвецъ, когда сказалъ: «аще беззаконія назриши, Господи, Господи, кто постоитъ» (Псал. 129, 3)? Отсюда видно, какъ несостоятельна мысль о соразмѣрности между наказаніями и грѣхами человѣка. И если мы станемъ на католическую точку зрѣнія, то мы должны, какъ замѣтилъ А. С. Хомяковъ, притти къ нелѣпому предположенію, что евангельскій слѣпорожденный наказанъ Богомъ несправедливо (Іон. 9, 3). Мы вынуждены будемъ сказать, что евангельскій слѣпорожденный страдалъ сверхъ мѣры, что съ точки зрѣнія божественной праведности, всевѣдѣнія и святости недопустимо. Это заблужденіе католиковъ, что наши несчастія должны быть разсматриваемы, какъ возмездіе и кара за грѣхи, псалмопѣвецъ устраняетъ когда говоритъ: «Щедръ и милостивъ Господъ, долготерпѣливъ и многомилостивъ... не по беззаконіемъ нашимъ сотворилъ есть намъ, ниже по грѣхамъ нашимъ воздалъ есть намъ» (Псал. 102, 8-10). По православному ученію конечною цѣлію земныхъ скорбей служатъ вразумленіе человѣка, обузданіе злой его воли и исправленіе. Въ посланіяхъ святого апостола Павла мы находимъ христіанскій взглядъ на бѣдствія и превратности настоящей жизни. Эти наказанія по Апостолу не суть наказанія въ смыслѣ возмездія или удовлетворенія за грѣхи, а въ смыслѣ наученія, вразумленія грѣшника. «Его же любитъ Господь, говоритъ ап. Павелъ, наказуетъ: біетъ же всякаю сына его же пріемлетъ» (Евр. 12, 6) и «Судими же, отъ Господа наказуемся, да не съ миромъ осудимся» (1 Кор. 11, 32). Изъ приведенныхъ словъ ап. Павла видно, что наказанія, посылаемыя Богомъ человѣку, имѣютъ нравственно воспитательное значеніе, благодаря этимъ наказаніямъ ограничивается сила грѣха и полагается препятствіе его дальнѣйшему развитію. Такой взглядъ на временныя несчастія и наказанія мы находимъ у св. отцовъ Церкви. Такъ, св. Іоаннъ Златоустъ говоритъ: «если Богъ наказываетъ насъ, то для исправленія, а не для истязанія, не для мученія, не для страданій». Въ другомъ мѣстѣ онъ говоритъ: «настоящее наказаніе есть болѣе вразумленіе, нежели осужденіе, болѣе врачеваніе, нежели мученіе, болѣе исправленіе, чѣмъ возмездіе». Тоже самое говоритъ и блаженный Августинъ. Онъ подобно Іоанну Златоусту выражается, что всѣ земныя скорби, посылаемыя на насъ за грѣхи, имѣютъ цѣлію наше уврачеваніе, а не осужденіе.

Изъ всего сказаннаго достаточно ясно видна несостоятельность католическаго ученія о сатисфакціи. Но не остановимся на этомъ, а замѣтимъ еще то, что католическое воззрѣніе на разсматриваемый вопросъ стоитъ въ прямомъ противорѣчіи съ основною идеею искупленія, съ тою откровенною истиною, что «Единъ бо есть Богъ, и единъ Ходатай Бога и человѣковъ, человѣкъ Христосъ Іисусъ, давый Себе избавленіе за всѣхъ» (1 Тим. 2, 5, 6), ради Котораго «во вся человѣка вниде оправданіе жизни» (Рим. 5, 18). Такимъ образомъ, Спаситель принесъ Божественному правосудію удовлетвореніе полное и даже преизбыточествующее, такъ что кто усвояетъ себѣ благодать искупленія и получаетъ отпущеніе грѣховъ въ таинствѣ ли крещенія или покаянія, тотъ уже перестаетъ быть чадомъ гнѣва Божія. Но католики содержа свое ученіе о сатисфакціи къ такому выводу притти не могутъ, и вынуждается къ еретическому исповѣданію догмата искупленія.

Въ тѣсной связи съ ученіемъ объ удовлетвореніи въ римскомъ католичествѣ стоитъ особый взглядъ на епитиміи. Вопреки древне-церковнымъ каноническимъ постановленіямъ, по которымъ епитиміи имѣютъ значеніе врачества, исправленія, католицизмъ видитъ въ исповѣдальнѣ карательный трибуналъ, изъ котораго никто не можетъ выйти съ полнымъ отпущеніемъ грѣховъ. Духовникъ у католиковъ долженъ заботиться не столько объ исправленіи кающагося, сколько о томъ, чтобы кающіеся понесли должную кару въ мѣру грѣха. Самое ужасное примѣненіе эти идеи нашли въ инквизиціи. Совсѣмъ иначе опредѣляетъ значеніе епитиміи для кающагося православная Церковь. По православному ученію епитиміи нужны для самого человѣка, а не для правды Божіей, удовлетворенной безконечной жертвою Христовою. Психическое наблюденіе показываетъ, что человѣкъ, искренно раскаявшійся, нуждается въ нѣкоторомъ лишеніи и подвигѣ, чтобы окончательно истребить извѣстную грѣховную привычку. Этому требованію человѣческой души вполнѣ удовлетворяетъ епитимія, которая такимъ образомъ является пособіемъ къ успѣшному выполненію цѣли покаянія. Вотъ почему, по ученію православной Церкви, епитиміи имѣютъ значеніе духовнаго врачевства; онѣ суть мѣры воспитательныя, педагогическія, если такъ можно выразиться. Православное ученіе о такомъ значеніи для человѣка епитимій имѣетъ ясныя и твердыя основанія въ св. Писаніи (см. 1 Кор. 5 гл. 1-5 ст.; Евр. 12 гл., 6-7 ст.; Дѣян. 5 гл. 41 ст. и др.).

Необходимо еще указать на тѣ послѣдствія, какія влечетъ за собою католическое ученіе о сатисфакціи. Положеніе, въ силу котораго за всякій грѣхъ должно быть принесено Богу должное удовлетвореніе или понесено соразмѣрное наказаніе, сообщаетъ своеобразный характеръ ученію о добрыхъ дѣлахъ. Добрыя дѣла разсматриваются у католиковъ въ такомъ случаѣ не только какъ удовлетвореніе, но и какъ самонаказаніе. По католической доктринѣ христіанинъ долженъ наказывать себя разными лишеніями и подвигами, чтобы утолить гнѣвъ грознаго Бога. Но если теорія сатисфакціи заставляетъ смотрѣть на добродѣтель, какъ на самонаказаніе, то она тѣмъ самымъ въ корнѣ уничтожаетъ добродѣтель. Добродѣтель уже перестаетъ быть подвигомъ свободнымъ, выраженіемъ той надежды къ добру, какая свойственна сердцу, согрѣтому любовію къ Богу. Другими словами, христіанскіе подвиги пріобрѣтаютъ характеръ рабскаго труда, къ которому человѣкъ обращается вынужденно, подъ вліяніемъ страха. Отсюда мрачный характеръ средневѣковой морали, нерѣдко переходившей въ изувѣрство и самоистязаніе. Затѣмъ, самые подвиги благочестія пріобрѣтаютъ юридическій характеръ, такъ какъ мѣра временныхъ наказаній опредѣляется степенію грѣховности. Вслѣдствіе этого и подвиги должны имѣть количественное отношеніе къ грѣховнымъ поступкамъ. Но тамъ, гдѣ обращается вниманіе на количество, качество уже теряетъ свое значеніе и внутреннее достоинство отодвигается на второй планъ. А у католиковъ такъ и есть. Для человѣка обязательна и нужна добродѣтель на столько, на сколько онъ виновенъ предъ Богомъ. И если подвиги благочестія достаточны для того, чтобы загладить свои грѣхи предъ Богомъ, то дальнѣйшіе добродѣтельные подвиги не составляютъ для него обязательнаго долга. Но католическіе богословы, проводя свой взглядъ дальше, приходятъ къ другому абсурду. По ихъ мнѣнію, если достигнуть эквивалентное соотношеніе между временными наказаніями, предназначенными человѣку за грѣхъ и его добродѣтелями, то тогда дальнѣйшее движеніе по пути моральнаго развитія составляетъ его заслугу предъ Богомъ. И вотъ такимъ путемъ возникла мысль о сверхдолжныхъ заслугахъ, сокровищница которыхъ состоитъ въ распоряженіи папы и значительно увеличиваетъ его могущество.

Наконецъ, католическое ученіе о сатисфакціи стоитъ въ противорѣчіи съ ученіемъ католиковъ объ индульгенціяхъ. Католики говорятъ, что таинство покаянія не снимаетъ съ грѣшника временныхъ наказаній въ силу того, что, по требованію божественнаго правосудія, ни одинъ грѣхъ, совершенный человѣкомъ, не можетъ оставаться безъ наказанія. Но вѣдь разрѣшеніе отъ грѣховъ при помощи индульгенціи обусловливается переводомъ на несостоятельнаго должника сверхдолжныхъ заслугъ изъ духовной сокровищницы. А мы уже видѣли, что вся теорія сатисфакціи къ тому и направлена, чтобы доказать, – что человѣкъ долженъ принести божественному правосудію собственноличное удовлетвореніе; грѣшникъ, говорятъ католики, долженъ погасить свой долгъ собственными средствами, собственными силами – своими страданіями. Но тугъ является логическое противорѣчіе въ католической теоріи. Смыслъ этого противорѣчія состоитъ въ томъ, что, давая прощеніе грѣховъ черезъ индульгенціи, католики заявляютъ, что отъ милосердія церкви зависитъ освобожденіе человѣка отъ необходимости удовлетворенія божественному правосудію. Другими словами – правосудіе Божіе будетъ удовлетворено и въ томъ случаѣ, если человѣкъ погаситъ свой долгъ и несобственными средствами, а заимствованными отъ другихъ, лишь бы заплочено было столько, сколько нужно, т. е. въ мѣру грѣха. А все это діаметрально противоположно основной идеѣ сатисфакціи, по которой человѣкъ долженъ принести божественному правосудію собственноличное удовлетвореніе.

Подводя итогъ всему изложенному нужно сказать, что католическое ученіе о такъ называемой сатисфакціи несостоятельно. Несостоятельно эго ученіе потому, что оно стоитъ въ противорѣчіи съ общехристіанскимъ догматомъ о безконечной и преизбыточествующей жертвѣ Сына Божія, принесенной за всѣ грѣхи всѣхъ людей. Затѣмъ, католическая доктрина о сатисфакціи противорѣчитъ божественному правосудію, и приводитъ къ неправильному взгляду на земныя скорби и страданія – къ такому взгляду, который не имѣетъ основаній ни въ св. Писаніи, ни въ твореніяхъ отцовъ и учителей Церкви. Кромѣ того, католическое ученіе о сатисфакціи становится въ противорѣчіе съ откровенною истиною объ Искупленіи, которую со всею ясностію и очевидностію засвидѣтельствовалъ ап. Павелъ въ своемъ посланіи къ Тимоѳею. Указали мы также на то горькое послѣдствіе, къ которому приводитъ эта теорія своихъ истинныхъ послѣдователей – она приводитъ къ уничтоженію добродѣтели. А своеобразный взглядъ на добродѣтельные подвиги приводитъ къ новому абсурду – къ ученію объ индульгенціяхъ, какое ученіе стоитъ въ противорѣчіи съ теоріей о сатисфакціи. Словомъ, теорія сатисфакціи служитъ выраженіемъ духовной тираніи. На Бога она заставляетъ смотрѣтъ съ трепетомъ и ужасомъ. Такія же чувства внушаетъ католицизмъ и по отношенію къ Церкви. По католическому ученію церковь можетъ указать милосердіе грѣшнику, но это всецѣло зависитъ отъ произвола папы. Размышленіе же по данному вопросу и разсмотрѣніе этого повидимому малѣйшаго вопроса изъ цѣлаго свода католическихъ заблужденій лишній разъ убѣждаетъ всякаго христіанина, что въ католичествѣ Христовой истины нѣтъ.

 

Григорій Лысякъ.

 

«Холмская церковная жизнь». 1908. № 12. Ч. Неофф. С. 462-469.

 

[1] «О преизбыточествующемъ значеніи заслугъ Спасителя говорили и древніе отцы церкви, напр. св. I. Златоустъ, Кириллъ іерусалимскій, исповѣдуетъ это и православная церковь, но лишь въ томъ смыслѣ, что по силѣ заслугъ Христовыхъ людямъ даруется болѣе благъ, чѣмъ сколько они потеряли въ Адамѣ (см. выше, стр. 263), но не въ р.-католическомъ смыслѣ, гдѣ это ученіе послужило опорой для догмата о сокровищницѣ сверхдолжныхъ дѣлъ и объ индульгенціяхъ. По смыслу р.-католическаго ученія, такъ какъ одной капли крови Христовой было достаточно для удовлетворенія за грѣхи всего міра, то остальное количество крови Спасителя, какъ нѣкоторое сокровище безконечной цѣны, поступаетъ въ сокровищницу сверхдолжныхъ дѣлъ, находящуюся, въ распоряженіи римской церкви, т. е. ея видимаго главы – папы, который по собственному усмотрѣнію изъ этой сокровищницы и выдаетъ то или другое количество этихъ заслугъ Спасителя, равно и святыхъ, тому или другому христіанину или цѣлому обществу для покрытія тѣхъ или иныхъ частныхъ грѣховъ ихъ, или для возмѣщенія недостатка у иныхъ въ какихъ-нибудь добрыхъ дѣлахъ, препятствующаго имъ войти въ царство небесное». Прот. Н. П. Малиновскій. Православное догматическое богословіе. Серіевъ Посадъ 1909. Т. 3. § 96. С. 278. прим. 1-е. – ред.

[2] Подр. см. М. С. Григоревскій. Значеніе благодати Божіей, вѣры и добрыхъ дѣлъ человѣка для оправданія его передъ Богомъ, по р.-католическому ученію. // «Христіанское чтеніе». 1906. № 8. С. 254-284. – ред.




«Благотворительность содержит жизнь».
Святитель Григорий Нисский (Слово 1)

Рубрики:

Популярное: