Сергѣй Александровичъ Красовскій – Св. пророкъ Божій Илія.
Чудотворная икона пророка Божия Илии в соборным храме Ильинского скита на Афоне.
Въ двадцатый день мѣсяца іюля православная церковь творитъ память одного изъ славнѣйшихъ пророковъ ветхозавѣтной древности, св. Иліи. Великій образъ его всегда стоялъ очень высоко въ представленіи христіанъ, которые поэтому и чтили его въ ряду угодниковъ Божіихъ съ необычнымъ уваженіемъ и благоговѣніемъ. Чтобы объяснить такое уваженіе христіанской церкви къ пророку Божію и выяснить величественный образъ его, перенесемся мыслію въ глубокую древность, во времени царствованія Ахава, когда жилъ и дѣйствовалъ святой пророкъ Илія
Предъ нами цѣлое царство Израильское, и во всемъ этомъ царствѣ мы не видимъ ни одного поклонника истинному Богу. Почти весь народъ Божій, этотъ народъ избранный отъ всѣхъ языкъ, оставилъ служеніе своему Богу и склонилъ свои колѣна предъ языческимъ идоломъ Вааломъ. Широкимъ и бурнымъ потокомъ разливалось по землѣ Божіей нечестіе: грубый развратъ, требуемый поклоненіемъ Ваалу, господствовалъ въ жизни тогдашняго общества. Самъ царь, который долженъ былъ стоять образцомъ ревнителя истинной вѣры и руководить своихъ подданныхъ на пути ихъ религіозно-нравственнаго совершенствованія, былъ, между тѣмъ, первымъ ревнителемъ нечестія. Въ это-то печальное время упадка истинной вѣры и благочестія Промыслъ Божій и воздвигъ своего величайшаго пророка и грознаго мстителя за попраніе вѣры предковъ, – святого Илію
Въ священной исторіи пророкъ Илія появляется совершенно внезапно, «какъ молніеносная стрѣла, мгновенно озарившая полуночное небо»[1]. Подобно Мелхиседеку, св. Илія является какъ бы человѣкомъ «безъ отца, безъ матери, не имѣя ни начала дней, ни конца жизни»[2]. Свящ. книги, ничего не говоря о происхожденіи Иліи и его родителяхъ, оставили намъ лишь нѣсколько словъ о внѣшнемъ его видѣ: cв. Илія былъ «мужъ косматъ и поясомъ усменнымъ препоясанъ о чреслѣхъ своихъ» (4 Цар. 1, 8). Длинные, косматые волосы большими прядями падали на спину пророка. Грубая мантія (3 Цар. 19, 13) изъ верблюжьихъ волосъ, поддерживаемая на чреслахъ кожанымъ поясомъ, составляла его единственную одежду. Но при скудости свѣдѣній о внѣшней сторонѣ жизни пророка Иліи, тѣмъ ярче выступаетъ предъ нами его внутренній характеръ. Въ этомъ характерѣ преимущественно выдаются слѣдующія двѣ особенныя черты: это – ревность о славѣ Божіей и любовь пророка къ уединенной жизни.
Ревность о славѣ Божіей у пророка Иліи была ничѣмъ инымъ, какъ однимъ изъ проявленій его сильной любви къ Богу. Любовь истинная и пламенная даже немыслима безъ ревности о славѣ любимаго существа. Это уже психологически необходимо. И Самъ Богъ, который любитъ Себя, какъ существо вседовольное, ревнуетъ о своей славѣ. Да не поклонишися имъ (кумирамъ), говоритъ Богъ, не послужиши имъ, Азъ бо есмъ Господъ Богъ твой, Богъ ревнитель... (Исх. 20, 5). Ревнуй убо (Апок. 3, 19), говоритъ Господь ангелу Лаодикійской церкви, обязывая его болѣе всего ревновать о Господѣ. Такимъ образомъ и пророкъ Илія долженъ былъ «ревновать» о славѣ Божіей. И самъ св. Илія указывалъ на эту черту своего характера, когда бесѣдовалъ съ Богомъ въ пещерѣ горы Хорива: ревнуя поревновахъ по Господѣ Богѣ Вседержителѣ: яко оставиша завѣтъ Твой сынове Израилевы, олтари Твоя раскопата и пророки Твоя избито оружіемъ... (3 Цар. 19, 14).
Ревнуя о славѣ Божіей, св. Илія неустрашимо появлялся изъ своей пустыни предъ земными владыками и прямо въ лицо говорилъ горькую правду. Такъ, въ то время когда, распутная и блестящая Самарія полной чашей черпала радости земного бытія, забывъ своего Создателя, на ея улицахъ внезапно появился этотъ необычайный пророкъ. Св. Илія прямо направился къ царскому дворцу, и нечестивый Ахавъ долженъ былъ услышать страшный приговоръ Божій: живъ Господь Богъ силъ, Богъ Израилевъ, емуже предстою предъ нимъ, аще будетъ въ лѣта сія роса и дождь точію отъ устъ словесе моего (3 Цар. 17, 1). Противъ прор. Иліи начались злоумышленія и даже открытое преслѣдованіе съ стороны нечестивой супруги царя, Іезавели. Тогда пророкъ, уступая на время, скрылся у потока Хораѳа.
Между тѣмъ прошло уже три съ половиною года, и засуха, постигшая по слову пророка Израильскую землю, оказалась жестокимъ бичемъ. Тогда Илія получилъ отъ Бога повелѣніе опять явиться въ Ахаву. Какъ грозный духъ, предсталъ предъ нечестивымъ царемъ св. Илія и требовалъ отъ него произвести всенародный опытъ чрезъ жертвоприношеніе, чтобы видѣть, какой Богъ скорѣе услышитъ молитву и низведетъ небесный огонь для сожженія жертвы. Сила духа, который былъ въ этомъ ревностномъ поборникѣ истины, произвела неотразимое впечатлѣніе на Ахава, и опытъ былъ произведенъ на горѣ Кармилъ. Библія говоритъ намъ, что истина восторжествовала. Грозный пророкъ при этомъ собственноручно избилъ Бааловыхъ жрецовъ, отвращавшихъ израильтянъ отъ служенія истинному Богу. Такая же безпощадная строгость св. Иліи по отношенію къ язычникамъ была обнаружена имъ и въ царствованіе сына Ахавова, Охозіи. Больной царь послалъ спросить о своемъ выздоровленіи Филистимскаго бога Веельзевула. Илія, встрѣтивъ посланныхъ, спросилъ ихъ: «или нѣсть Бога во Израили»?... (4 Цар. 1, 3). – Тогда онъ послалъ ихъ обратно, предсказавъ царю близкую смерть. Охозія повелѣлъ схватить пророка: для этой цѣли дважды отправлялось по 50 воиновъ, но каждый разъ, по слову Иліи, видимый небесный огонь истреблялъ пословъ. Самая кончина великаго пророка носитъ на себѣ печать какъ бы той же огненной энергіи, которая проникала всю жизнь его. Великій отецъ церкви Іоаннъ Златоустъ замѣчаетъ, что символъ огня (огненной колесницы) весьма соотвѣтствуетъ ревностному духу Иліи (Бесѣда 1-я объ Иліи).
Православная церковь, воспѣвая чудную жизнь и дѣла св. Иліи, указываетъ и на огненную ревность его. Такъ, напр., въ церковныхъ пѣснопѣніяхъ говорится: Коль разжеглся еси, паля божественнымъ огнемъ, и ревностію, о пророче (пѣснь 4, ирмосъ), или: кто не удивится божественнѣй ревности твоей, пророче всечестне (пѣснь 5, ирмосъ), или: благочестія ревностію Ѳесвитянинъ опаляемъ (пѣснь 9, ирмосъ) и пр.
Пламенная ревность Иліи объ истинномъ богопочтеніи нашла себѣ даже какъ бы ограниченіе отъ Бога. Спасая свою жизнь отъ жестокой Іезавели, прор. Илія ушелъ въ пещеру горы Хорива. Здѣсь въ душѣ пророка, негодующаго на жестоковыйность израильтянъ, по всей вѣроятности, крѣпко утвердилась мысль о необходимости поразить ихъ гнѣвомъ суда Божія. И вотъ послѣдовалъ гласъ хлада тонка (3 Цар. 19, 12), въ которомъ явился негодующему пророку Самъ Господь. Являясь не въ бурѣ и страшномъ вихрѣ, но въ «вѣяніи тихаго вѣтра», «Богъ хотѣлъ, говоритъ блаж. Ѳеодоритъ, научить пророка, что онъ за лучшее призналъ управлять родомъ человѣческимъ съ кротостію и долготерпѣніемъ, хотя не трудно Ему послать на нечестивыхъ и молніи и громы, восколебать землю, мгновенно ископать для нихъ ровъ, и всѣхъ вконецъ истребить стремительными вѣтрами» (Воп. 59 на 3 Цар.). Еще ранѣе этого событія мы находимъ два обстоятельства, которыя подтверждаютъ вышесказанное. Произнеся страшныя пророческія слова о засухѣ, имѣющей наступить въ Израильской землѣ, св. пророкъ, какъ мы знаемъ, удалился къ потоку Хараѳу. Здѣсь онъ пилъ воду изъ потока, а хищныя птицы приносили ему пищу. Этимъ послѣднимъ обстоятельствомъ Богъ хотѣлъ внушить своему пламенному ревнителю состраданіе къ людямъ, изнемогавшимъ отъ голода. «Естество бо врановъ, говоритъ св. Димитрій Ростовскій (чет.-мин. іюль, 62 стр.), паче иныхъ птицъ есть объястливѣйшее, не токмо къ человѣкомъ, но ниже къ своимъ дѣтямъ милосердное. Егда бо родитъ птенцы своя, абіе оставляетъ тѣхъ гладомъ умрети и инамо отлетаетъ, промыслъ же Божій питаетъ оныя, посылая имъ во уста отъ воздуха мухи (Псал. 146, 9). И егда по вся дни враны повелѣніемъ Божіимъ прилетающе къ пророку, приносяху пищу, изъ утра хлѣба, въ вечеру же мяса, вѣщаше тайными бесѣдами Богъ въ сердцу его: виждь, како враны, суще дивіи, лакоміи, объястливіи чадоненавистніи, своя чада презирающе, о твоемъ препитаніи трудятся: сами алчни, тебѣ снѣдь приносятъ! ты же, человѣкъ сый, о человѣцѣхъ не милосердствуеши, и не точію человѣки, но и скоты и птицы уморити хощеши». Для той же цѣли Господь посылаетъ Своего слугу въ Сарепту Сидонскую къ бѣдной вдовѣ, «да помыслитъ въ себѣ, коликую бѣду нанесе не токмо человѣкомъ богатымъ и супружнимъ, но и нищимъ вдовицамъ, яже не токмо во время глада, но и во время изобилія и гобзованія многажды лишаются дневныя пищи» (тамъ же на оборотѣ).
Скажемъ теперь и о другихъ чертахъ характера святого Иліи.
Почти всю свою жизнь св. пророкъ Илія провелъ въ глухой пустынѣ, лишь изрѣдка появляясь въ городахъ съ своимъ огненнымъ словомъ обличенія. Вдали отъ міра съ его вѣчной суетой великій пророкъ жилъ своей внутренней жизнію, жизнію въ Богѣ, Котораго такъ пламенно любилъ и славу Котораго съ такою пламенною ревностію охранялъ. Отсюда-то объясняется и то, что св. Илія былъ такъ безпощадно строгъ къ людскимъ грѣхамъ: пророкъ какъ бы не хотѣлъ знать всей силы мірскихъ соблазновъ, опасныхъ для слабой человѣческой природы. Отсюда онъ и могъ такъ сурово смотрѣть на грѣхи людей, не допуская даже малѣйшей снисходительности. Какъ человѣкъ, любившій уединеніе, св. Илія тѣмъ самымъ былъ прообразомъ того замѣчательнѣйшаго явленія въ исторіи христіанства, которое называется монашествомъ.
Св. Илія былъ великъ не только всѣми указанными чертами своего характера, но и своими чудесами, за которыя онъ по всей справедливости можетъ быть названъ «чудотворцемъ». Преданіе говоритъ, что даже самое начало жизни святого пророка было ознаменовано чудесными событіями. Такъ, св. Епифаній Кипрскій сообщаетъ слѣдующее: «когда родился Илія, отецъ его Савахъ видѣлъ въ видѣніи, что мужи благообразные привѣтствовали его, пеленали огнемъ и питали пламенемъ огненнымъ. Видѣніе это онъ объявилъ въ Іерусалимѣ священникамъ, которые ему сказали: не бойся, сынъ твой будетъ жить во свѣтѣ и судить израильтянъ мечемъ и огнемъ» (Дни богослуженія нрав, церкви Дебольскаго, стр. 286). Затѣмъ, появленіе пророка въ первый разъ на страницахъ ветхозавѣтной исторіи сопровождается чудеснымъ событіемъ – ужаснымъ голодомъ, наступившимъ по слову св. Иліи: живъ Господь Богъ силъ, Богъ Израилевъ, аще будетъ въ лѣта сія роса и дождь, точію отъ устъ словесе моего (3 Цар. 17, 1). Когда же по повелѣнію Божію пророкъ удалился въ Сарепту Сидонскую и жилъ у одной бѣдной вдовы, то совершилъ здѣсь два великія чуда. Сарептская вдова, когда пришелъ къ ней св. Илія, для пропитанія себя и своего сына имѣла только горсть муки и немного елея въ сосудѣ. Но мощное слово пророка сдѣлало то, что въ продолженіе 2-хъ лѣтъ и такого малаго запаса пищи было достаточно для вдовы, ея сына и самого посланника Божія. Когда же у этой вдовы умеръ ея единственный сынъ, то св. Илія своей молитвой, троекратнымъ дуновеніемъ и призваніемъ Всемогущаго: «Господи Боже мой, да возвратится убо душа отрочища сего въ онь»... (3 Цар. 17, 21), возвратилъ къ жизни умершаго. Далѣе мощь своей дивной молитвы прор. Илія проявилъ на горѣ Кармилѣ. Здѣсь, въ присутствіи царя и множества народа, по молитвѣ пророка ниспалъ съ неба огонь и попалилъ приготовленную жертву, тогда какъ Бааловы жрецы долго и тщетно молили объ этомъ своего бога. Заключивъ небо на три года, св. Илія своею же молитвою и отверзъ его. Поэтому и православная церковь воспѣваетъ святого пророка, какъ уставившаго своимъ вѣщаніемъ нѣкогда водоточные облаки (Конд. праздн.).
Жизни, исполненной чудесъ, соотвѣтствовала и кончина его. Св. Илія, этотъ человѣкъ «подобострастенъ намъ» (Іак. 5, 17), не подлежалъ общему для всѣхъ людей закону смерти: подобно древнему патріарху Эноху, онъ живой былъ взятъ Господомъ на небо.
Прор. Илія былъ великъ въ глазахъ Іудеевъ. Приведемъ сильныя слова, которыми характеризуетъ его Іисусъ, сынъ Сираховъ, въ своей книгѣ. «И воста Иліа, яко огнь, и слово его, яко свѣща, горяше; иже нанесе на ня гладъ, и ревностію своею умали я: словомъ Господнимъ удержа небо, и сведе тако трижды огнь съ небесе. Коль прославился еси, Иліе, чудесы твоими? и кто подобенъ тебѣ похвалитися? Воздвигнувъ мертвеца отъ смерти, и изъ ада словомъ Вышняго: сведый цари въ пагубу, и прославленные отъ одра ихъ. Слышавый въ Синаи обличеніе, и въ Хоривѣ судьбы отмщенія. Помазуяй цари на воздаяніе, и пророки преемники по себѣ. Взявыйся вихромъ огненнымъ на колесницѣ коней огненныхъ: вписанъ во обличенія на времена утолити гнѣвъ прежде ярости, и обратити сердце отчее къ сыну и устроити колѣна Іаковля. Блажени видѣвшій тя, и любовію украшеніи» (гл. 48, ст. 1-11).
Священники и левиты говорили Іоанну Крестителю: что убо крещаеши, аще ты нѣси Христосъ, ни Иліа, ни пророкъ? (Іоан. 1, 25). Такимъ вопросомъ священники и левиты показывали то, что они не могли себѣ даже представить права Предтечи крестить, если только послѣдній не былъ Христомъ, или Иліей. Равнымъ образомъ и ученики Христовы для оправданія своего желанія (низвести огонь на ненринявшихъ Учителя) ссылались на прор. Илію.
Великъ св. прор. Илія и въ очахъ Божіихъ. Онъ удостоился созерцать славное преображеніе Господне, созерцать то, чего око не видѣ, и ухо не слыша, и на сердце земнородныхъ не взыде (пѣснь 9-я, ирмосъ).
Прор. Иліи предопредѣлено даже имѣть значеніе и въ судьбахъ будущаго – быть предтечей второго пришествія Христова. Остановимся нѣсколько на этомъ вопросѣ.
Въ 11-й главѣ откровенія Іоанна Богослова есть ученіе о томъ, что предъ пришествіемъ антихриста будутъ посланы къ людямъ два свидѣтеля пророка. По прошествіи 1260 дней, они будутъ убиты антихристомъ, но чрезъ три дня съ половиною Богъ ихъ воскреситъ и вознесетъ на небо (3-13 ст.). Отцы и учители церкви утверждаютъ, что здѣсь подъ двумя свидѣтелями Божіими нужно разумѣть Илію и Эноха. Мысль о явленіи на землю св. Иліи, какъ предтечи второго пришествія, находитъ для себя твердое основаніе въ свящ. писаніи. Такъ, Богъ устами прор. Малахіи говоритъ: се азъ послю вамъ Илію Ѳесвитянина, прежде пришествія дне Господня великаго и просвѣщеннаго: иже устроитъ сердце отца къ сыну, и сердце человѣка ко искреннему его, да не пришедъ поражу землю въ конецъ (4, 5-6). Въ этомъ мѣстѣ св. Илія не обозначаетъ Іоанна Предтечу (какъ думаютъ нѣкоторые изъ отечественныхъ библеистовъ, напр., Херасковъ). Илія прямо называется здѣсь Ѳесвитяниномъ, слѣдовательно, указывается опредѣленное лице, извѣстное каждому Іудею. Также понимали эти слова отцы и учители церкви. «Увѣрены въ томъ христіане, говоритъ блаженный Августинъ, что чрезъ сего Илію великаго и чуднаго пророка, по изъясненію закона, въ послѣднее время прежде суда Іудеи въ истиннаго Христа, т. е. во Христа нашего увѣруютъ. Ибо не напрасно и не всуе вѣримъ, что прежде пришествія Спасителева Илія пріидетъ, о которомъ не сомнѣваемся, что понынѣ еще не вкусилъ смерти, понеже восхищенъ онъ на колесницѣ огненной, какъ явственно священное писаніе свидѣтельствуетъ. Итакъ, когда пріидетъ и изъяснитъ законъ духовно, о которомъ нынѣ они умствуютъ тѣлесно, тогда обратитъ сердце отца къ сыну, т. е. сердце отцевъ къ дѣтямъ. Ибо единственное за множественное 70 переводчиковъ положили. И разумъ есть таковъ, дабы и дѣти разумѣли, то есть Іудеи, законъ такъ, какъ разумѣли отцы ихъ, то есть пророки, въ числѣ коихъ былъ и Моисей» («О градѣ Божіемъ», кн. 20, ч. 4, гл. 15, стр. 121. Рус. перев. 1786 г.). Также разсуждаетъ и св. Кириллъ Александрійскій: «Доказательство благости и долготерпѣнія Божія, что прежде явится къ намъ Илія Ѳесвитянинъ и возвѣститъ обитателямъ всей вселенной о близкомъ пришествіи Судіи. Ибо сойдетъ Судія во славѣ Бога и Отца, въ сопровожденіи ангеловъ и сядетъ на престолѣ славы Своея, чтобы судить вселенную въ правдѣ, и воздать каждому по дѣламъ его (Мѳ. 25, 31; Пс. 9, 9). Прежде приходилъ блаженный Креститель Іоаннъ въ духѣ и силѣ Иліи; но какъ онъ проповѣдывалъ, говоря: уготовайте...., такъ и божественный Илія проповѣдаетъ, что скоро, немедленно грядетъ имѣющій судить вселенную въ правдѣ. Пророкъ возстановитъ порядокъ, приведетъ нѣкогда раздѣлившихся въ единой вѣрѣ, и устроитъ сердце человѣка къ искреннему его, дабы Судія, пришедъ, не поразилъ землю въ конецъ, т. е. совершенно и всецѣло. Видишь благость Господа всяческихъ? Онъ предупреждаетъ земнородныхъ гласомъ Иліи, что придетъ судить, дабы тѣ, кои будутъ жить тогда на землѣ, обратились къ лучшему, исправили свою жизнь и не впали въ руки неумолимаго Судіи» (Хр. чт. 42 г., ч. IV, стр. 45-46, Толк. на пр. Малахію).
Почитаніе великаго пророка существовало въ церкви во всѣ времена. Въ III столѣтіи нашей эры преп. Харитонъ, на томъ мѣстѣ, гдѣ пустынножительствовалъ пророкъ Божій, основалъ обитель Иліотовъ. Въ IV вѣкѣ св. Амвросій Медіоланскій, блаж. Августинъ и св. Іоаннъ Златоустъ произносили поученія въ день св. Иліи. Въ XI вѣкѣ Іоаннъ, архіепископъ Евхаитскій, и Пахомій Логоѳетъ (іеромонахъ) составили много вдохновенныхъ пѣснопѣній, которыми и донынѣ православная церковь ублажаетъ святого пророка.
Нашъ русскій народъ[3] глубоко чтитъ св. Илію. Краснорѣчивыми свидѣтелями этого являются многочисленные храмы, посвященные св. пророку, и крестные ходы, совершаемые во многихъ мѣстахъ нашего отечества, посты въ честь пророка для освященія полей и умилостивленія Господа во время засухи.
Пусть же великій образъ святого Иліи всегда стоитъ предъ нашими мысленными очами, пробуждая стремленіе къ осуществленію всего, что носилъ въ себѣ этотъ великій пророкъ Божій.
С. Красовскій.
«Костромскія Епархіальные Вѣдомости». 1895. № 15. Ч. Неофф. С. 305-313.
[1] Лопухинъ. Библ. исторія т. II, стр. 445.
[2] Тамъ же.
[3] Св. Илію почитаютъ, какъ извѣстно, и татары, которые не работаютъ въ Ильинъ день.
Объ авторѣ. Сергѣй Александровичъ Красовскій (1864 – не ранѣе 1917). Родился 4 іюля 1864 г. въ семьѣ священника с. Зосимо-Савватиевское Кологривскаго у. Костромской губ. Окончилъ Костромскую дух. семин. (1886), Макарьевское дух. училищѣ (1880), Московскую дух. акад. (канд. богосл. 1890). Съ 1 нояб. 1890 г. – преподаватель гражд. исторіи Воронежской дух. семин. Съ 7 авг. 1892 г. – помощникъ смотрителя Галичскаго дух. училища, съ 15 мая 1898 г. – смотритель того же училища. Съ 13 іюля 1898 – членъ Галичскаго уѣздн. отд. eпарх. училищ. совѣта. Дѣйствит. членъ: Общ. вспомощ. недостат. учащ. КострДС (1899), Костр. Прав. Ѳедоровско-Сергіевскаго братства (1900), Костр. церк.-историч. Общ. (1912) и др. Корреспондентъ «Костр. отдѣленія», «КострЕВ» и др. Кавалеръ орденовъ: св. Станислава II ст. (6 мая 1915) и св. Анны III ст. (6 мая 1912), серебр. медаль въ память имп. Александра III (1896).
