Сергѣй Васильевичъ Кохомскій – Какое значеніе имѣетъ покаянная молитва въ виду необходимости таинства покаянія?
Сектанты, отрицающіе таинство покаянія, утверждаютъ, что достаточно исповѣдать въ молитвѣ къ Богу свои грѣхи для того, чтобы получить разрѣшеніе отъ нихъ. Но кто сказалъ имъ это? Конечно, не Христосъ, Который поставилъ разрѣшеніе небесное въ связь съ разрѣшеніемъ земнымъ (елика аще разрѣшите на земли, будутъ разрѣшена на небесѣхъ, Матѳ. 18, 18). Да и какъ могу я непоколебимо убѣдиться въ томъ, что долгъ мой прощенъ, не услыхавши словъ прощенія отъ моего заимодавца? Разрѣшеніе или отпущеніе долга есть дѣйствіе суда и необходимо соединяется съ внѣшнимъ выраженіемъ власти судящаго лица. Если бы преступникъ, не дождавшись суда, сталъ считать себя оправданнымъ, опираясь на добрыя дѣла, сдѣланныя послѣ преступленія, то онъ былъ бы безумцемъ. Если бы онъ объявилъ себя оправданнымъ, въ виду только того, что онъ раскаялся и исправился, то это было бы дерзкимъ вторженіемъ въ права власти, которая одна только можетъ снять съ него вину и провозгласить его невиновнымъ. Не менѣе дерзостно со стороны грѣшника считать себя оправданнымъ на основаніи общаго понятія о благости Божіей и на основаніи своего раскаянія или даже исправленія. Жена-грѣшница, источившая на ноги Іисуса Христа потоки слезъ и драгоцѣннаго мѵра, не прежде, конечно, сочла себя помилованною, какъ услыхала слова: прощаются тебѣ грѣхи (Лук. 7, 48); такъ точно и недужные, искавшіе у Христа исцѣленія, не раньше считали себя свободными отъ болѣзни, какъ вмѣстѣ съ словами Христа («очистись», «прозри», Матѳ. 8, 3; Лук. 18, 42), получали дѣйствительное (а не воображаемое) исцѣленіе. Но такъ какъ видимое пребываніе Христа на землѣ съ Его вознесеніемъ прекратилось, а вмѣстѣ съ тѣмъ прекратилась и возможность слышать отъ Него Самого спасительное разрѣшеніе грѣховъ, то Онъ и возложилъ на апостоловъ и ихъ преемниковъ принимать отъ согрѣшающихъ христіанъ исповѣданіе грѣховъ и подавать отпущеніе, дѣйствуя при этомъ во имя Его (Лук. 24, 47), т. е., такъ, что пріемлющимъ исповѣданіе и подающимъ отпущеніе невидимо бываетъ Самъ Христосъ («во имя Его» значитъ «по установленію Его» и «силою Его»). Только этимъ путемъ и возможно теперь для насъ получать несомнѣнное отпущеніе грѣховъ, дѣйствительное оправданіе и примиреніе со Христомъ и Его святою Церковію.
Но не покажутся ли излишними и безплодными постоянныя покаянныя молитвы, которыя истинный христіанинъ приноситъ и дома и въ храмѣ, и послѣ исповѣди и задолго до нея? Если эти молитвы не очищаютъ человѣка, то зачѣмъ онѣ и приносятся? Зачѣмъ Спаситель научаетъ насъ постоянно просить Отца Небеснаго, чтобы Онъ оставилъ намъ долги наши? Не свидѣтельствуетъ ли о великомъ значеніи покаянной молитвы внутреннее чувство грѣшника, дающее ему, послѣ такой молитвы, ощущеніе мира и отрады? Да; несомнѣнно, покаянная молитва имѣетъ великое значеніе и дѣйствіе, но это не препятствуетъ и таинству покаянія оставаться единственнымъ путемъ къ несомнѣнному и рѣшительному отпущенію грѣховъ.
Вопросъ о значеніи и дѣйствіи покаянной молитвы уясняется на основаніи общихъ понятій о средствахъ оправданія человѣка. Со стороны самого человѣка эти средства состоятъ въ вѣрѣ и добрыхъ дѣлахъ, во всецѣломъ проникновеніи ученіемъ Христа и въ подвигахъ христіанской жизни. Даровавши человѣку оправданіе кровію Своею, Господь на судѣ Своемъ взыщетъ съ него дѣлъ и подвиговъ, которыми истинный христіанинъ долженъ показать, какъ онъ цѣнитъ, соблюдаетъ и усвояетъ оправданіе Христово. Къ числу подвиговъ, свидѣтельствующихъ о томъ, какъ мы дорожимъ благодатію оправданія и какъ соблюдаемъ ее, относится и молитва, въ частности покаянная. Она выражаетъ отвращеніе отъ грѣха и жажду божественнаго милосердія. Ея значеніе очевидно: она есть тотъ подвигъ искренней вѣры, безъ котораго не мыслима истинно-христіанская жизнь, и который послужитъ основаніемъ окончательнаго оправданія человѣка на судѣ Христа. Но ея значеніе не должно быть преувеличиваемо: она не сама собою оправдываетъ человѣка, она не является непосредственною и необходимою причиною оправданія, она не изглаждаетъ грѣха: только Христосъ можетъ изглаждать грѣхъ человѣка, давать ему Свое прощеніе, возвращать и возобновлять то оправданіе, которое, бывъ однажды подано въ крещеніи, потомъ утрачивается вслѣдствіе грѣховъ. Молитва не очищаетъ, но служитъ наличнымъ основаніемъ для будущаго очищенія, не снимаетъ грѣховнаго бремени, но какъ бы уравновѣшиваетъ его, такъ какъ человѣкъ покаявшійся придетъ на судъ Христа, нося не только злыя дѣла свои, но и добрыя, и молитву сокрушенную, и слезы покаянія; все подобное умножаетъ и укрѣпляетъ его надежду на помилованіе, хотя не услыхавъ блаженнаго гласа Христова о помилованіи, никто, конечно, какъ бы ни велики были его покаянные подвиги, не въ правѣ увѣрять себя, что онъ уже помилованъ. Истинный христіанинъ, приводя себѣ на память свои грѣхопаденія, кается, молится и плачетъ, побуждая себя къ этому не тою мыслію, что онъ всѣмъ этимъ заглаждаетъ и уничтожаетъ свои грѣхи, но тою, что отъ Владыки Христа не таится ни одна капля слезная, ниже капли часть нѣкая (7-я мол. къ св. Причащенію), что, вспомянувши грѣхи, Господь вспомянетъ и слезы его, и его сокрушенную молитву о прощеніи. Эта отрадная надежда христіанина осуществляется тогда, когда Господь изъявляетъ ему прощеніе чрезъ духовнаго пастыря. Такимъ образомъ, покаянная молитва не сама собою очищаетъ грѣхи, не служитъ непосредственной причиной ихъ заглажденія, но пребываетъ основаніемъ неложной надежды на ихъ заглажденіе какъ чрезъ посредство таинства покаянія, въ невидимомъ присутствіи Господа, такъ при второмъ и славномъ видимомъ пришествіи Его.
Есть древнее умилительное сказаніе о томъ, какъ памятуются и какъ бы сохраняются Господомъ Іисусомъ Христомъ покаянныя слезы грѣшниковъ. Ботъ это сказаніе. Одинъ человѣкъ долгое время велъ грѣховную жизнь, забывая законъ Христовъ. Однако благодать Божія коснулась его сердца, онъ пришелъ въ себя и, какъ блудный сынъ, захотѣлъ возвратиться къ Отцу, и для сего оставилъ мірскую жизнь, и сдѣлался монахомъ. Но душа его долго не обрѣтала желаннаго покоя. Предъ мыслію его постоянно носились прежніе грѣхи его. Для ихъ очищенія ничего не успѣлъ онъ сдѣлать достойнаго, и потому воспоминаніе о судѣ постоянно возбуждало у него трепетный страхъ и безутѣшныя слезы. Онъ плакалъ не дни и недѣли, но долгіе годы, потому что чѣмъ дальше шло время, тѣмъ больше убѣждался онъ, что не можетъ принести Христу ничего равнаго своимъ грѣхопаденіямъ. Тогда всеблагій Господь восхотѣлъ утѣшить его и показать ему, какъ Онъ цѣнитъ и любитъ покаяніе, какъ драгоцѣнны Ему слезы кающагося грѣшника. Онъ явился плачущему монаху въ ночномъ видѣніи. Онъ одѣянъ былъ въ священническія ризы, и чаша, неизвѣстно что содержавшая, была въ пречистыхъ рукахъ Его. Плачущій инокъ палъ къ ногамъ Его и сталъ лобызать ихъ съ ненасытною любовію, со слезами радости, съ рыданіями, облегчавшими больное сердце. Въ его душу, столь долго страдавшую уныніемъ и безотрадною печалію, стали возвращаться бодрость и дерзновеніе. Какъ апостолу Іоанну любовь Христова внушила дерзновеніе вопросить: Господи! кто есть предаяй тя? такъ и теперь ободренный инокъ, подъявши очи къ Лику, прекраснѣйшему паче всѣхъ сыновъ человѣческихъ, смѣло вопросилъ: Господи! что находится въ святой чашѣ, которую Ты держишь? Христосъ, склонивши къ нему Ликъ Свой и освѣтивъ его любящимъ взоромъ, отвѣчалъ: «въ этой чашѣ сберегаю Я слезы жены грѣшницы, которая такъ же, какъ и ты, плакала у ногъ Моихъ, когда Я былъ въ дому Симона фарисея; эти слезы Мнѣ пріятны и дороги, и Я сохраняю ихъ всѣ до одной». – Когда видѣніе кончилось, инокъ не находилъ уже въ своемъ сердцѣ обычнаго унынія, прежней безотрадной печали. Онъ уразумѣлъ милосердіе Христово, оживился надеждою, что и его слезы не пропадутъ даромъ, что и его воздыханія будутъ сочтены Господомъ и соблюдены до суднаго дня. Съ бодростію совершалъ онъ послѣ этого свой жизненный путь; его не покидала надежда на благоутробіе Христа; мысль о судѣ перестала повергать его въ мучительный трепетъ, потому что онъ зналъ теперь, что вмѣсто дѣлъ, равныхъ или подобныхъ его прежнимъ преступленіямъ, Господь, омывшій Кровію Своею грѣхи всего міра, приметъ отъ него многолѣтнія слезы и покаянные вздохи («Руно орошенное»).
Итакъ, христіанинъ долженъ постоянно сѣтовать о своихъ грѣхахъ и каяться въ нихъ, возбуждая себя къ слезамъ словами псалмопѣвца: положилъ еси (Господи) слезы моя предъ тобою (55, 9), и твердо надѣясь, что Христосъ объявитъ ему помилованіе и прощеніе сначала устами пастыря Церкви, а подъ конецъ и на страшномъ судѣ Своемъ, въ преддверіи Своего вѣчнаго и блаженнаго царства.
С. Кохомскій.
«Руководство для сельскихъ пастырей». 1899. Т. 1. № 13. С. 296-300.
