Сергѣй Васильевичъ Кохомскій – Преподобный Ефремъ Сиринъ и его молитва.
Преподобный Ефремъ Сиринъ всего болѣе извѣстенъ православнымъ христіанамъ, какъ творецъ великопостной молитвы: Господи и Владыко живота моего. Въ этой молитвѣ мы просимъ, чтобы Господь удалилъ отъ насъ духъ праздности, унынія, любоначалія и празднословія, подалъ намъ духъ цѣломудрія, смиренномудрія, терпѣнія и любви, – чтобы Онъ далъ намъ видѣть наши прегрѣшенія и не осуждать нашихъ братьевъ. Вотъ чего долженъ желать себѣ истинный христіанинъ и чего дѣйствительно искалъ для себя въ теченіе всей своей жизни преп. Ефремъ: его жизнь подтверждаетъ и объясняетъ его молитву.
Преп. Ефремъ былъ незнатнаго происхожденія: предки его, по словамъ его, были нищіе, родители его были крестьяне; но онъ съ благодарностію вспоминаетъ своихъ родителей за то, что они воспитали его въ страхѣ Божіемъ, прославляетъ свой родъ за то, что въ немъ были и мученики. Дѣйствительно, на примѣрѣ преп. Ефрема можно убѣдиться, что и самые бѣдные родители могутъ сдѣлать свое дѣтище наслѣдникомъ безцѣннаго богатства, научивъ его вѣрѣ и вкоренивъ въ сердцѣ его страхъ Божій. Въ ранней молодости преп. Ефремъ предавался иногда сомнѣнію: правда ли, что человѣческая жизнь управляется Промысломъ Божіимъ? не случайно ли происходитъ все, что бываетъ съ людьми? Господь исцѣлилъ его отъ этого сомнѣнія, подавъ ему такое вразумленіе, которое Ефремъ соблюдалъ въ сердцѣ своемъ вь теченіе всей жизни. Однажды Ефремъ запоздалъ въ дорогѣ и остановился ночевать въ лѣсу вмѣстѣ съ пастухомъ, который пасъ овецъ. Въ эту самую ночь овцы пропали. Хозяинъ стада, получивъ отъ пастуха вѣсть о такомъ несчастій и желая найти виновнаго, остановился въ своемъ подозрѣніи на Ефремѣ и обвинилъ его въ томъ, что онъ подвелъ воровъ, съ которыми находился въ сообществѣ. Ефрема повели къ судьѣ; судья не имѣлъ времени тогда же разобрать это дѣло и посадилъ обвиненнаго Ефрема въ тюрьму, гдѣ тотъ и пробылъ 70 дней. Что долженъ былъ онъ чувствовать въ это время, если ни тогда, ни прежде не имѣлъ воровства и въ помыслахъ? Сверхъ этого, онъ познакомился въ темницѣ съ двумя другими заключенными, изъ которыхъ одинъ обвинялся въ убійствѣ, никогда не бывши убійцей, а другой обвинялся въ развратной жизни, никогда не бывши развратникомъ. Какое стеченіе случайностей, по-видимому неразумныхъ и несправедливыхъ! Можно ли послѣ этого вѣрить въ то, что человѣческими дѣлами управляетъ всеправедный Промыслъ? Мучимый такими вопросами и сомнѣніями, Ефремъ видитъ сонъ, въ которомъ кто-то, доселѣ ему незнакомый и нигдѣ имъ невиданный, говоритъ ему: «будь благочестивъ и уразумѣешь праведный Промыслъ Божій. Перебери въ мысляхъ все, что ты когда-нибудь думалъ и дѣлалъ, и ты дознаешь, что терпишь справедливо». Проснувшись, Ефремъ сталъ припоминать свои прежніе поступки, и скоро остановился на одномъ изъ нихъ, которымъ онъ, очевидно, заслужилъ теперешнее наказаніе. Однажды, въ вечернюю пору, проходя полемъ, онъ увидѣлъ, что одна корова отбилась отъ стада, но вмѣсто того, чтобы сказать о ней пастуху или самому загнать ее въ стадо, онъ, ударивши ее, отогналъ еще дальше. Послѣ оказалось, что ее разорвали волки, а она была единственнымъ имуществомъ бѣднаго крестьянина. Значитъ, вотъ еще когда онъ заслужилъ себѣ наказаніе, полагаемое для тѣхъ, которые отнимаютъ имущество у своего ближняго. Потомъ Ефремъ сталъ усердно выспрашивать у двухъ другихъ товарищей, несправедливо обвиненныхъ, не вспомнятъ ли они за собой какого-нибудь слова или дѣла, которымъ бы могли они заслужить теперешнее несчастіе. Начали они всѣ трое откровенно бесѣдовать и оказалось, что несправедливо обвиненный въ убійствѣ однажды прошелъ мимо утопающаго человѣка и, хотя могъ бы ему помочь, однако допустилъ его утонуть; несправедливо обвиненный въ развратѣ недавно самъ ложно обвинялъ одну вдову въ распутной жизни, съ тѣмъ чтобы лишить ее по тамошнимъ законамъ права на отцовское наслѣдство. Слыша эти разсказы, Ефремъ пришелъ въ глубокое сокрушеніе, раскаялся въ своихъ сомнѣніяхъ и утвердился въ вѣрѣ, что есть недремлющее Око, которое за всѣмъ смотритъ и всякому человѣку воздаетъ должное. Освобожденный отъ тюремнаго заключенія (судья дозналъ, что овецъ унесли волки), Ефремъ скоро далъ обѣтъ посвятить всю свою жизнь покаянію, оставилъ міръ и сдѣлался отшельникомъ, смиреннымъ, сокрушеннымъ, постоянно оплакивающимъ свои грѣхи, постоянно умоляющимъ Бога: Господи, Царю, даруй ми зрѣти моя прегрѣшенія.
Уединенная жизнь въ пустынѣ соединялась у Ефрема не съ бездѣйствіемъ и праздностію, но съ постоянными подвигами, съ непрестанною молитвою и изученіемъ Слова Божія. Иногда являлся онъ и въ городъ, когда этого требовала его любовь къ ближнимъ или его ревность о св. вѣрѣ. Однажды жители гор. Едессы страдали отъ голода, и Ефремъ оставилъ пустыню и поспѣшилъ къ нимъ на помощь. Но что онъ могъ дать имъ, если и самъ ничего не имѣлъ? Онъ сталъ словомъ своимъ смягчать жестокихъ богачей, чтобы они не пользовались несчастіемъ бѣдняковъ, не возвышали цѣны на хлѣбъ, напротивъ, безплатно давали его неимущимъ. «Развѣ вы не знаете, говорилъ онъ имъ, что своимъ богатствомъ вы обязаны Богу. Несчастные, умоляю васъ: пощадите свои души! Вотъ теперь для васъ благопріятное время – заслужить царство небесное, – загладить грѣхи ваши предъ Богомъ». Пламенное слово Ефрема произвело свое дѣйствіе, и состоятельные люди стали дѣлать значительныя пожертвованіи на голодающихъ. Затруднялись только тѣмъ, кому вручить распоряженіе пожертвованіями. Ефремъ съ охотою принялъ это на себя. Тогда богачи одинъ за другимъ стали приносить деньги и другое имущество и слагать у ногъ Ефрема. Съ благодарностію принимая приношенія, онъ раздавалъ бѣднымъ, которые со всѣхъ сторонъ приходили къ нему, а для больныхъ и совершенно безпріютныхъ устроилъ богадѣльню. Когда бѣдствіе кончилось, и наступилъ урожайный годъ, Ефремъ снова возвратился въ свою пустыню, въ свою любимую пещеру, и тамъ трудился для своего спасенія. Такъ удалялъ отъ себя преп. Ефремъ ради любви въ людямъ и ради страха Господня духъ праздности. Иначе и не можетъ поступать человѣкъ, искренно вѣрующій въ то, что Господь видитъ каждое дѣло его и слышитъ каждое слово его, уготовляя ему или награду, или наказаніе.
Преподобный Ефремъ соблюдалъ въ себѣ непрестанное памятованіе о страшномъ пришествіи Христа и о послѣднемъ судѣ, о будущей участи праведниковъ и грѣшниковъ, возбуждая этимъ сокрушеніе и въ себѣ, и въ своихъ ученикахъ и слушателяхъ. О чемъ бы онъ ни говорилъ, о чемъ бы ни думалъ, его слово и мысль какъ бы невольно склонялись къ этимъ предметамъ. «Однажды», разсказываетъ онъ, «вышелъ я съ двумя учениками изъ города Едессы и, поднявъ глаза свои, увидѣлъ: небо сіяетъ, – звѣзды блещутъ надъ землею. Я сказалъ: если такъ чудно сіяютъ звѣзды, то какъ же возсіяютъ неизреченнымъ свѣтомъ Спасителя праведники и святые – въ тотъ часъ, когда пріидетъ Господь? Но лишь только вспомнилъ я объ этомъ страшномъ пришествіи Христа, какъ вострепетали мои кости, душа и тѣло содрогнулись, и я заплакалъ отъ боли сердечной и говорилъ со стонами: какъ явлюсь я въ тотъ страшный часъ? Какъ стану предъ судилищемъ страшнаго Судіи? Что будетъ со мною, когда святые въ чертогѣ небесномъ будутъ узнавать другь друга? Кто признаетъ меня, своимъ: праведники въ чертогѣ, или нечестивые въ огнѣ? Тогда мученики покажутъ свои раны, подвижники свои добродѣтели; а я что покажу, кромѣ лѣности и нерадѣнія? О душа грѣшная! О душа безстыдная! – Доколѣ прилѣпляешься въ землѣ?». Располагая себя и другихъ въ сокрушенію, Ефремъ однако говоритъ: «не предавайтесь отчаянію и не радуйте этимъ своего врага, но съ дерзновеніемъ приступайте къ Богу, плачьте, рыдайте предъ Нимъ и не теряйте надежды на спасеніе». Ни о чемъ такъ много не говорилъ Ефремъ, какъ о слезахъ покаянія. Непрестанно плакать для него было то же, что для другихъ дышать воздухомъ: такъ выражается о немъ св. Григорій Нисскій. «Когда я ложусь (на постель), разсказываетъ о себѣ преп. Ефремъ, приходитъ мнѣ на мысль Твоя, Господи, любовь къ людямъ, и встаю я среди ночи, чтобы благодарить Тебя. Но едва вспоминаю о грѣхахъ своихъ, устрашаюсь – весь обливаюсь слезами – и готовъ даже упасть духомъ, если бы не укрѣпляли меня – разбойникъ (краткою молитвою улучившій спасеніе), мытарь, грѣшница.... Они какъ бы говорятъ мнѣ: востань, проси со слезами у Милостиваго Бога милосердія». Такъ отгонялъ Ефремъ отъ себя уныніе, о которомъ упоминается въ его молитвѣ и подъ которымъ разумѣется попеченіе о суетномъ (περιεργὶα) и беззаботность о спасеніи, когда человѣкъ совсѣмъ не думаетъ о своей загробной участи, поглощенный заботами о земномъ.
Хотимъ ли найти въ жизни Ефрема примѣры смиренномудрія, доказательства того, что онъ далекъ былъ отъ духа любоначалія или властолюбія, мы найдемъ все это въ избыткѣ. За ученость, проповѣдническій даръ и святую жизнь его называли пророкомъ Сиріи, Церковь называетъ его всемірнымъ отцемъ, и однако онъ рѣшительно отказывался принять на себя санъ епископа или даже священника. Св. Василій Великій, архіепископъ Кесаріи Каппадокійской, по преданію возвелъ его только въ степень діакона. Впослѣдствіи св. Василій присылалъ къ нему двухъ учениковъ, приглашая его на епископскую каѳедру, но преп. Ефремъ не считалъ себя достойнымъ такого возвышенія и, чтобы избавиться отъ предлагаемой ему почести, принялъ на себя юродство. Особенно выразилось его смиреніе въ предсмертныхъ распоряженіяхъ. Предвидя, что жители Едессы, которые очень его почитали, будутъ дѣлать богатыя приношенія на его погребеніе, преп. Ефремъ говорилъ окружающимъ: «если кто-нибудь изъ васъ рѣшилъ положить что-нибудь со мною (въ могилу), то принесите это ко мнѣ теперь, пока есть еще у меня память – и пусть все это раздастся бѣднымъ и нуждающимся». Затѣмъ въ своемъ завѣщаніи онъ запретилъ полагать свое тѣло подлѣ жертвенника, въ святомъ храмѣ, потому, что, какъ выражается онъ, «не зловонной нечистотѣ лежать въ святомъ мѣстѣ; зачѣмъ воздавать почесть тому, кто самъ не соблюлъ своей чести? – Похороните меня, какъ нищаго, потому что жалко прошли дни мои. Если бы кто возвѣстилъ вамъ дѣла мои, то вы заплевали бы лице мое; если бы можно было чуять запахъ отъ грѣшника, то всѣ разбѣжались бы отъ зловонія Ефрема. – Грѣшенъ я, – оскверненъ нечистотою, – омраченъ беззаконіями. – Совершенно ничего хорошаго не сдѣлалъ я во дни свои. – Пролейте, братія, слезы свои о мнѣ и о тѣхъ, которые подобны мнѣ». Таково было смиренномудріе Ефрема. Прославляемый отъ всѣхъ, онъ считалъ себя хуже всѣхъ, потому что, никогда не осуждая другихъ, онъ всегда смотрѣлъ только на свои грѣхи.
Въ церковной молитвѣ (кондакѣ) къ преп. Ефрему онъ называется любобезмолвнымъ, любителемъ тишины и молчанія; въ молитвѣ его говорится: духъ – празднословія не даждъ ми. Ефремъ искалъ назидательныхъ бесѣдъ, искалъ чему-нибудь научиться отъ другихъ, но онъ никогда не вступалъ въ бесѣду о предметахъ пустыхъ, ненужныхъ для спасенія. Сильно желалъ онъ повидать свѣтило Церкви Православной, св. Василія Великаго, архіепископа Кесаріи Каппадокійской. И Господь исполнилъ его желаніе. Ефремъ пришелъ въ Кесарію, тихо вступилъ во дворъ храма Вожія, вошелъ въ преддверіе его и тутъ смиренно пріютился. «И вотъ вижу я, разсказываетъ онъ, св. Василія, какъ бы сосудъ (благодати) избранный, свѣтлый, воздвигнутый надъ пасомыми, украшенный словами благолѣпными; таковъ былъ Василій, сказывающій поученіе. По окончаніи поученія онъ отъ Св. Духа узнаетъ о моемъ приходѣ, посылаетъ за мною и спрашиваетъ меня чрезъ переводчика: ты ли Ефремъ, преклонившій выю подъ иго спасительнаго слова? Отвѣчаю: да, я – Ефремъ, самъ отъ себя потерявшій путь къ небу. Тогда этотъ чудный мужъ обнимаетъ меня, даетъ мнѣ цѣлованіе, предлагаетъ мнѣ трапезу, украшенную не кушаньями тлѣнными, но духовною, нетлѣнною пищею». Святые угодники Божіи, бесѣдуя между собою, просятъ одинъ у другаго наученія о томъ, какъ умилостивить Господа, какъ оградиться отъ нападеній грѣха, какъ преградить доступъ страстямъ, какъ стяжать добродѣтель апостоловъ. Бесѣда эта наполняла души собесѣдниковъ ревностію о благочестіи. Не разсѣянными, не разслабленными, но укрѣпленными для терпѣливаго несенія креста Христова разошлисъ святые мужи послѣ трехъ дней такой бесѣды, удивляясь добродѣтели одинъ другаго.
Умѣстно будетъ сказать здѣсь и о томъ, какъ цѣнилъ и охранялъ преп. Ефремъ свое цѣломудріе и какъ старался объ исправленіи нецѣломудренныхъ. Однажды онъ направлялся въ Едессу, желая научиться чему-нибудь отъ жившихъ тамъ христіанскихъ ученыхъ. Приближаясь къ городу, онъ молился, чтобы Господь послалъ ему на встрѣчу человѣка, съ которымъ онъ могъ бы насладиться бесѣдою отъ Св. Писанія. И вотъ въ городскихъ воротахъ встрѣчается ему женщина, самый видъ которой показывалъ, что она ведетъ нехорошую жизнь. Ефремъ смутился, думая, что Господь отвергъ его молитву. Между тѣмъ женщина, шедшая ему на встрѣчу, остановилась и стала пристально смотрѣть на него. Ефремъ обратился къ ней съ укоромъ, говоря: «зачѣмъ ты забыла стыдъ, зачѣмъ не въ землю смотришь ты, какъ слѣдуетъ скромной женщинѣ?». На это женщина отвѣчала: «не мнѣ, а тебѣ нужно смотрѣть въ землю, потому что ты, какъ мужъ, взятъ отъ земли; а мнѣ слѣдуетъ смотрѣть на тебя, на мужа, потому что жена взята отъ мужа». Ефремъ поразился мудростію этого отвѣта, и – говорятъ – посвятилъ описанію этой встрѣчи одно изъ лучшихъ своихъ сочиненій. Да! мужчинѣ прежде всего подобаетъ скромность, онъ долженъ первенствовать въ цѣломудріи, онъ долженъ впереди женщины идти путемъ добродѣтели; женщина послѣдуетъ за нимъ, такъ какъ онъ имѣетъ преимущество предъ нею по силѣ и достоинству; если же она развратится, то не малую отвѣтственность за это понесетъ онъ, мужчина, потому что былъ для нея худымъ водителемъ, на котораго не стоило смотрѣть. – Послѣ сего вошелъ преп. Ефремъ въ городъ; чтобы трудами рукъ своихъ снискивать себѣ пропитаніе, онъ нанялся работникомъ къ содержателю бани. По сосѣдству съ домомъ, въ которомъ онъ поселился, жила женщина дурнаго поведенія, которая однажды завела съ нимъ непристойный разговоръ и стала склонять его къ грѣху. Ефремъ притворился, будто соглашается, по предложилъ ей отправиться на площадь и тамъ удовлетворить желанію. Она отвѣчала, что это невозможно, тамъ стыдно будетъ людей. Тогда Ефремъ отвѣчалъ ей: «если мы стыдимся людей, то не должно ли еще болѣе стыдиться и бояться Бога, Который знаетъ даже и мысли людей и Который нѣкогда пріидетъ судить всѣхъ и воздастъ каждому по дѣламъ его». Женщина была тронута словами Ефрема и умоляла его наставить ее на путь добродѣтели и впослѣдствіи по его совѣту удалилась въ одинъ изъ ближнихъ монастырей.
Такъ вся жизнь Ефрема отобразилась въ его молитвѣ: Господи и Владыко живота моего! Справедливо Церковь взываетъ къ нему (въ кондакѣ): всегда созерцая часъ суда, горько рыдалъ ты, Ефреме; любитель безмолвія, ты по своимъ дѣламъ былъ учителемъ дѣятельнымъ, преподобне; посему, отче всемірный, и возбуждаешь лѣнивыхъ къ покаянію.
С. Кохомскій.
«Руководство для сельскихъ пастырей». 1899. Т. 1. №. 9. С. 193-201.
※ ※ ※
Из иноческого дневника новосвмуч. Иосифа, митр. Петроградского:
Какъ бы самовольно ни распорядился я жизнію моею, Ты, «Господи и Владыко живота моего» – никогда не перестаешь быть окончательнымъ и верховнѣйшимъ Судіею и Распорядителемъ жизни моей! Наше самоволіе, наши потуги на самоустроеніе своей жизни суть не болѣе, какъ ребяческія игрушки или шутки по сравненію съ серьезнымъ дѣломъ и трудомъ взрослаго человѣка (№ 3156).
Въ житіи преп. Ефрема Сирина указываются поразительные примѣры того, какъ надъ человѣческими судьбами зорко назираетъ Промыслъ Божій и руководитъ ими по премудрому плану и согласію съ требованіями справедливаго суда Божія и милосердія, желающаго всѣмъ спасенія, вразумленія и очищенія (№ 3806).
«Уязвився любовію Вседержителя, все твое житіе рыдая скончалъ еси, вопія съ ужасомъ, Преподобне: ослаби волны Твоея, Спасе, благодати»... (Кан. Ефрему Сир. п. 9). Благодатный даръ слезъ, коимъ обильно ущедренъ былъ Преподобный Ефремъ, доводила его до чувства особаго ужаса. Въ обиліи покаянныхъ и умиленныхъ слезъ онъ переживалъ такую близость къ Помиловавшему Его Господу, что по человѣчески трепеталъ этой близости, какъ нѣкогда Петръ, молившій: «изыди отъ меня, Господи, яко мужъ грѣшенъ есмь»... (№ 4279).
