Сергѣй Васильевичъ Кохомскій – О таинствѣ покаянія и его необходимости.
Необходимость таинства покаянія открывается, съ одной стороны, изъ того, что человѣкъ, оправданный и возрожденный чрезъ таинство крещенія, не свободенъ бываетъ отъ склонности и способности ко грѣху; съ другой стороны, изъ того, что въ крещеніи благодать Божія очищаетъ насъ только отъ грѣховъ, ему предшествующихъ, омываетъ только ту грѣховную нечистоту, въ которой крещаемый приходитъ къ св. купели, но не омываетъ нечистоты, которой онъ можетъ покрыть себя въ будущемъ, совершая грѣхи послѣ крещенія. Противъ способности возрожденнаго человѣка ко грѣху возражаютъ на основан. 1 Іоан 3, 6, гдѣ говорится: всякъ иже въ немъ (во Христѣ) пребываетъ, не согрѣшаетъ, а также ст. 9: всякъ рожденный отъ Бога, грѣха не творитъ – и не можеnъ согрѣшати. Но эти слова не значатъ, чтобы христіанинъ не могъ совершать грѣховъ: апостолъ говоритъ только о пребываніи во грѣхѣ, которое несовмѣстимо съ пребываніемъ во Христѣ, о грѣховной закоснѣлости, которая несовмѣстима съ состояніемъ возрожденія. Кромѣ того, – апостолъ зналъ такихъ, которые отпали отъ Христа и Его Церкви (отъ насъ изыдоша, но не бѣша отъ насъ, 2, 19), предостерегалъ христіанъ отъ опасности потерять то, надъ чѣмъ они трудились (2 Іоан. 8); слѣдовательно, если онъ говорилъ, что рожденный отъ Бога не согрѣшаетъ, то подразумѣвалъ условіе: если блюдетъ себя такъ, какъ подобаетъ рожденному отъ Бога (не согрѣшаетъ – но-блюдетъ себе, 1 Іоан. 5, 18); невозможность пребывать во грѣхѣ понималъ онъ не какъ безусловную и полную (какова невозможность для слѣпого видѣть, для нѣмого говорить), но какъ относительную (какова невозможность для живущихъ по плоти угодить Богу, Рим. 8, 8, для пьющихъ отъ чаши Господней пить чашу бѣсовскую, 1 Кор. 10, 21, и мн. под.), т. е., какъ невозможность, соблюдая вѣрность одному, служить и другому, сохраняя даръ оправданія, пребывать во грѣхѣ (не можете Богу работати и мамонѣ: говорилъ Спаситель, Матѳ. 6, 24). – Послѣ этого не можетъ быть никакого сомнѣнія въ томъ, что ап. Іоаннъ, равно какъ и другіе писатели новозавѣтныхъ книгъ, допускалъ для всякаго христіанина возможность грѣхопаденій (1 Іоан. 1, 8. 9. 10; 2, 1; 5, 16; Іак. 5, 16; Гал. 6, 1).
Но можетъ быть христіанину, однажды оправданному и возрожденному, грѣхи уже не вмѣняются, но всецѣло покрываются тѣмъ оправданіемъ, которое подано ему въ крещеніи? иначе сказать, можетъ быть, заручившись однажды навсегда даромъ оправданія въ крещеніи, человѣкъ пребываетъ святымъ и правымъ, каковы бы ни были дѣла его? Допущеніе этого противно всему Свящ. Писанію Новаго Завѣта. Тогда безполезны были бы увѣщанія – бороться съ грѣхомъ, совершенствоваться въ добродѣтели, трезвиться и бодрствовать, потому что тогда всѣ безъ различія были бы святы и безъ всякаго усилія шли бы путемъ спасенія. Церковь состояла бы изъ однихъ святыхъ, но святость ея членовъ была бы внѣшняя; они были бы святы не по своей жизни и не по своимъ сердечнымъ расположеніямъ, а потому, что они пріобрѣли навсегда право почитаться святыми.
Но если христіане и послѣ крещенія допускаютъ грѣхи, и если благодать крещенія не имѣетъ силы очищать грѣхи, послѣ крещенія совершенные, то требуется другое таинство, которое возвращало бы христіанину, согрѣшившему и кающемуся, ту чистоту, которую онъ получилъ въ св. купели и которую утратилъ по причинѣ послѣдующихъ грѣховъ. – Скажутъ: достаточно христіанину только ощутить свой грѣхъ и раскаяться въ немъ, чтобы отъ неоскудѣвающаго источника заслугъ Христовыхъ почерпнуть оправданіе и примиреніе съ Богомъ: къ чему исповѣдь предъ пастыремъ Церкви и словесное разрѣшеніе со стороны послѣдняго? Здѣсь мы встрѣчаемся съ изреченіемъ Самого Господа, непререкаемо утверждающимъ необходимость исповѣдыванія грѣховъ предъ правящею Церковію или ея представителями. Господь сказалъ апостоламъ: елика аще свяжете на земли, будутъ связана на небеси, и елика аще разрѣшите на земли, будутъ разрѣшена на небесѣхъ (Матѳ. 18, 18). Сказано это на тотъ случай, когда братъ согрѣшитъ противъ брата (ст. 15), т. е., христіанинъ противъ христіанина, членъ Церкви Христовой противъ такого же члена, – и, согрѣшивъ, окажетъ преслушаніе, не вразумится обличеніями ни подобныхъ себѣ братьевъ, ни Церкви (ст. 16-17). Очевидно, поэтому, что въ словахъ: елика свяжете – елика разрѣшите – Господь разумѣетъ грѣхи, не предшествующіе вступленію въ Церковь, но совершенные во время пребыванія въ ней. Между этими грѣхами Господь устанавливаетъ такое различіе, что одни изъ нихъ разрѣшаются апостолами, а другіе не разрѣшаются или связываются, при чемъ и тому, и другому дѣйствію апостоловъ приписывается таинственная, благодатная сила (будутъ связана – разрѣшена на небесѣхъ). Нѣтъ сомнѣнія, что апостолы должны не случайно и не безъ основаній избирать то или другое дѣйствіе въ отношеніи къ различнымъ грѣхамъ, но должны руководиться въ каждомъ отдѣльномъ случаѣ обстоятельствами и свойствами грѣховнаго поступка, а это возможно только тогда, когда самъ согрѣшившій или его братья-христіане повѣдаютъ апостоламъ все, что необходимо для вѣрнаго сужденія о дѣлѣ. Въ частности, разрѣшеніе, какъ само собою разумѣется, можетъ быть подаваемо только признающему свою вину и кающемуся въ ней, по словамъ псалмопѣвца: беззаконіе мое познахъ, и грѣха моего не покрыхъ, рѣхъ: исповѣмъ на мя беззаконіе мое Господеви: и ты оставилъ ecu нечестіе сердца моего (31, 5). Признаніе своего грѣха и раскаяніе въ немъ необходимо выражается въ исповѣданіи его Господу предъ пастыремъ Церкви, какъ видимымъ подателемъ разрѣшенія. Не слыша исповѣданія, какъ могъ бы пастырь подавать разрѣшеніе, а не получивъ разрѣшенія отъ пастыря, какъ могъ бы согрѣшившій снискать разрѣшеніе на небесахъ, которое Господь поставилъ въ зависимость отъ разрѣшенія земнаго?
Могутъ спросить: ужели не имѣетъ значенія для очищенія грѣховъ покаянная молитва, приносимая согрѣшившимъ въ отсутствіе церковнаго пастыря, исповѣданіе грѣховъ предъ единымъ Богомъ, не въ слухъ священника? При отвѣтѣ на этотъ вопросъ мы подвергаемся обоюдусторонней опасности: ограничить безграничное милосердіе Божіе, и уничтожить значеніе богодарованнаго средства спасенія. Если мы скажемъ, что Господь никогда не проститъ грѣшника, кающагося безъ священника, потому что Онъ можетъ прощать только въ установленномъ отъ Него таинствѣ покаянія, то чрезъ это ограничимъ пространствомъ и временемъ безконечную силу милосердія Божія. Но если дадимъ утвердительный отвѣтъ и тотчасъ же выведемъ изъ него ту мысль, что кающійся христіанинъ можетъ и не прибѣгать къ таинству исповѣди для полученія прощенія, то обнаружимъ пренебреженіе къ тому же милосердію Божію, подавшему намъ въ этомъ таинствѣ совершеннѣйшее средство очищенія отъ грѣховъ. Посему, благоговѣя предъ безграничнымъ милосердіемъ Божіимъ, скажемъ, что Господь можетъ помиловать кающагося грѣшника неисповѣдимыми путями, но по чувству того же благоговѣнія предъ милосердіемъ Божіимъ добавимъ, что христіанинъ, согрѣшивъ, долженъ пользоваться опредѣленнымъ средствомъ очищенія (таинствомъ покаянія), какое указано ему этимъ милосердіемъ. Представимъ себѣ человѣка, который носится по волнамъ моря и подвергается опасности утонуть: онъ молится Богу и твердо надѣется, что Богъ спасетъ его; и дѣйствительно, является спасительный челнокъ, готовый принять его и привести къ берегу; но утопающій начинаетъ разсуждать, что Богъ можетъ спасти его и безъ челнока, и отказывается войти въ него. Что сказать о разсужденіяхъ такого человѣка: справедливы ли они, взятыя безотносительно? справедливы (Богъ можетъ спасти и безъ челнока); справедливы ли они, взятыя относительно къ данному случаяю? нѣтъ, они безразсудны (недостоинъ спасенія человѣкъ, отвергающій средство спасенія, посылаемое ему Самимъ Богомъ). По сходству съ этимъ можно рѣшить и вопросъ о значеніи покаянной молитвы: разсуждая безотносительно, и молитва можетъ снискать намъ очищеніе; но такъ какъ средство очищенія подано въ таинствѣ покаянія, то, нерадѣя о немъ и полагаясь на одну свою молитву, мы тяжко согрѣшали бы, обезсиливали бы свою молитву и дѣлались бы совершенно недостойными прощенія и помилованія.
Прекрасно вѣрить въ милосердіе Божіе, но устраняться отъ тѣхъ средствъ спасенія, которыя имъ уже указаны, значитъ считать себя достойнымъ чего-то лучшаго и большаго, новаго и чрезвычайнаго, слѣдовательно, крайне преувеличивать свое достоинство. Непостыдна надежда на милость Божію, но если она соединяется съ увѣренностію, что мы этой милости достойны, что она не можетъ миновать насъ, то такая надежда отзывается самонадѣянностію и похожа болѣе на прославленіе самого себя, чѣмъ на прославленіе совершенства Божія. Напротивъ, надежда на милость Божію должна соединяться со страхомъ за свое недостоинство, который и не позволяетъ этой надеждѣ переходить безъ всякихъ удостовѣреній въ полную увѣренность, что мы будемъ помилованы. Господь не лишилъ насъ возможности удостовѣряться въ томъ, что Онъ прощаетъ наши грѣхи: внѣшнимъ изъявленіемъ этого Онъ поставилъ разрѣшеніе пастырей Церкви, сказавъ: елика разрѣшите – будутъ разрѣшена. Отвергнувъ такое изъявленіе прощенія, гдѣ найдемъ другое? отвергнувъ спасительную исповѣдь, не будемъ ли похожи на человѣка, который бы отвергнулъ поданную ему отъ Бога обычную пищу, и сталъ ожидать питанія отъ чудеснаго ворона, питавшаго Илію?
Въ церковныхъ преданіяхъ сохраняются разсказы о томъ, какъ Господь иногда и помимо таинства исповѣди изъявлялъ Свое прощеніе тяжкимъ грѣшникамъ, но это изъявленіе было отвѣтомъ на чрезвычайные подвиги и само было чрезвычайнымъ, отличалось чудесными свойствами. Одна знатная женщина, вспомнивши грѣхи свои и помышляя о смертномъ часѣ и страшномъ судѣ, пришла къ блаженному Нифонту и, поклонившись ему, сказала: «съ вѣрою прихожу къ твоей святынѣ, честный отче, хочу исповѣдать тебѣ грѣхи мои». Св. Нифонтъ сталъ отказываться и говорить: «чадо! нельзя мнѣ слышать о женскихъ дѣлахъ». Женщина говоритъ: «Господь Іисусъ Христосъ, истинный Богъ, облекшійся въ человѣческій образъ, не отвергъ блудницы, пришедшей къ Нему со слезами, цѣловавшей пречистыя ноги Его и исповѣдавшей Ему свои грѣхи; а ты отгоняешь меня, когда я хочу покаяться и спастись». Слыша это, Нифонтъ отвѣчалъ: «если ты говоришь такъ, и если съ вѣрою пришла ты къ моему недостоинству, то пойдемъ въ церковь, и тамъ съ сокрушеніемъ сердца выскажи дѣла свои человѣколюбивому и милостивому Богу; буду слушать ихъ и я, худой старецъ». Послѣ этого, пришедши въ церковь и сдѣлавши обычные поклоны, женщина стала предъ Нифонтомъ – и молчитъ, смущаемая постыдностію своихъ грѣховъ и дѣвственной чистотой старца, которому она должна была исповѣдать ихъ. «Что съ тобою, чадо? говоритъ Нифонтъ; съ утра ты убѣждаешь меня принять отъ тебя исповѣдь грѣховъ, а сама теперь ничего не говоришь». Женщина отвѣчала: «не смѣю высказаться, честный отче; стыдъ не позволяетъ мнѣ». Старецъ предлагаетъ ей написать на бумагѣ свои грѣхи, но она говоритъ, что и этого не можетъ, что слишкомъ постыдные у нея грѣхи, и слишкомъ много ихъ. «Если и этого не можешь сдѣлать, говоритъ Нифонтъ, то я поступлю такъ: буду напоминать тебѣ грѣхи, которые обыкновенно совершаются людьми, и о каждомъ изъ нихъ буду спрашивать тебя, это ли ты сдѣлала, или что-нибудь другое». Такъ и поступилъ Нифонтъ, но какіе ни напоминалъ онъ ей грѣхи, она постоянно отвѣчала: «нѣтъ, не то, нѣтъ, другое», – но назвать и разсказать своихъ грѣховъ не могла. Тогда Нифонтъ сказалъ: «я не сердцевѣдецъ, не знаю тайнъ человѣческихъ, а потому не могу подать тебѣ разрѣшенія». И женщина въ печали ушла отъ него. Послѣ этого, идя по улицѣ, она увидала старика, въ монашескомъ одѣяніи, лежащаго на землѣ, разслабленнаго, всѣми презираемаго. «Хочешь ли ты, я возьму тебя къ себѣ въ домъ и буду тебя покоить, а ты будешь молиться о мнѣ Богу?» спросила его женщина. «Хочу, госпожа моя, сдѣлай милость мнѣ, окаянному», отвѣчалъ больной старикъ. Она взяла его въ свой домъ, приказала омыть, одѣть въ новыя одежды, которыя сама купила ему, и положить его на постель, которую сама приготовила. Такъ она ходила за нимъ въ теченіе многихъ дней, помазывая масломъ и врачуя раны его. Наступилъ великій четвертокъ, приспѣли спасительныя страсти. Женщина сказала старику: «я хочу сдѣлать съ тобою одну вещь, потерпи, не возражай ничего». Онъ отвѣчалъ, что сдѣлаетъ все, что она ему прикажетъ. И вотъ, когда началась божественная служба, и священникъ совершалъ литургію въ домовой церкви ея, и когда начали читать евангеліе: Іисусу бывшу въ Виѳаніи – приступи къ нему жена – имущи сткляницу мѵра, – то эта знатная женщина взяла сосудъ съ дорогимъ мѵромъ, подошла къ больному старцу, возлила мѵро на ноги его, лобызала ихъ, орошала слезами и отирала волосами своими, исповѣдуя грѣхи свои. Когда она сдѣлала это, послѣдовало страшное землетрясеніе во всѣмъ городѣ, и раздался голосъ, говорящій: оставляются тебѣ грѣхи твои! Послѣ того больной всталъ совершенно здоровымъ, не имѣя ни одной раны на тѣлѣ своемъ, прославляя Господа Іисуса Христа, творящаго великія и страшныя чудеса. Женщина, получивши прощеніе своихъ беззаконій, провела остальное время жизни въ покаяніи и прославленіи милосердія Божія, и улучила мирную кончину, оставивши примѣръ всѣмъ, желающимъ снискать оставленіе грѣховъ (изъ книги Руно Орошенное).
Въ этомъ сказаніи отпущеніе грѣховъ получается помимо исповѣди предъ священникомъ, хотя не безъ исповѣди вообще; но за то какой подвигъ для этого требуется; какими поразительными знаменіями свидѣтельствуется самое прощеніе! Всѣ ли могутъ обѣщать такіе подвиги и ожидать такихъ чудесъ? А надѣяться на прощеніе безъ подвига и увѣрять себя въ немъ безъ знаменія значитъ мало чувствовать тяжесть своихъ грѣховъ и не разумѣть той пропасти, которую образуютъ они между нами и святѣйшимъ Существомъ. Сердце кающагося грѣшника для своего умиротворенія требуетъ не только отвлеченнаго убѣжденія въ милосердіи Божіемъ, но и удостовѣренія въ томъ, что и ему въ частности подается прощеніе. Не всѣмъ грѣшникамъ чудесно подается изъявленіе прощенія: обыкновенно оно заключено бываетъ (вмѣстѣ съ самымъ разрѣшеніемъ отъ грѣховъ) въ словахъ пастыря Церкви: и азъ, недостойный іерей – прощаю и разрѣшаю тя отъ всѣхъ грѣховъ, во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Эти слова замѣняютъ для кающагося христіанина то изреченіе: «отпущаются тебѣ грѣхи», которое неоднократно звучало въ устахъ Господа, когда Онъ былъ съ Своею Церковію непосредственнымъ и видимымъ образомъ (Матѳ. 9, 2; Лук. 7, 48).
С. Кохомскій.
«Руководство для сельскихъ пастырей». 1899. Т. 1. № 12. C. 265-273.
