Л. Ивановъ – Воинъ Христовъ Іоаннъ (Изъ эпохи гоненій при Юліанѣ Отступникѣ).
Εἰ βαρβάρους, οὐκ οἶδα, δαίμονας τέως, ἕως τελευτῆς ἔτρεπες, Χριστοπλῖτα. Изъ Синаксаря{1}.
Тлѣнному царю воинствуя на земли, вѣренъ въ Бога, Іоанне, воинъ былъ ecи. Изъ стихиры въ службѣ.
Было время, когда верховнымъ властителемъ римской имперіи, по смерти Констанція, явился послѣдній отпрыскъ династіи Константина, Юліанъ отступникъ (Apostates), «жестокій гонитель христіанской религіи», по выраженію Евтропія{2}. Христіанство, покровительствуемое Константиномъ Великимъ, въ краткое правленіе Юліана вновь низошло на степень гонимой секты, переставъ быть господствующей религіей. Но это была послѣдняя вспышка угасавшаго эллино-римскаго духа!.. Борьба съ христіанствомъ была уже не по силамъ умиравшему язычеству: cultus numinum superstitiosus, выразителемъ коего былъ Юліанъ{3}, не могъ побѣдить вѣры разумной{4}, той вѣры, которую апостолъ именуетъ «побѣдою, побѣдившею міръ».
«Во дни убо... царя Іуліана»{5} жилъ этотъ «блаженный» Іоаннъ{6}, начальствовавшій полкомъ Таифаловъ. Таифалы было племя, вѣроятно, славянскаго происхожденія; жили они между Дунаемъ и Серетомъ, въ нынѣшней Румыніи{7}. Полкъ ихъ стоялъ въ Константинополѣ, въ мѣстности, называвшейся «Пандекта»{8}.
На происхожденіе самого Іоанна воина отъ Таифаловъ указываетъ вышеприведенное двустишіе изъ синаксаря: «среди варваровъ (εἰς βαρβάρους) никого не зналъ я блаженнымъ, пока не пріялъ кончины ты, воинъ Христовъ». Это же двустишіе указываетъ и на то, что эпитетъ «воинъ» не слѣдуетъ понимать въ буквальномъ смылѣ; иными словами, св. Іоаннъ не былъ простымъ «воиномъ», т. е. рядовымъ; напротивъ, судя по выраженіямъ древняго пролога Амброзіанской библіотеки (στρατευόμενος ἐν τῷ νουμέρῳ τῶν Ταϊφάλων), можно думать, что св. Іоаннъ былъ начальникомъ варварскаго полка Таифаловъ, въ Константинополѣ.
Но какъ понимать извѣстіе Никодима и похвальнаго слова, что св. Іоаннъ, въ началѣ царствованія Юліана, «посланъ бысть со инѣми воины въ нумеры ифальскія{9}, на восточную страну, да убіетъ и мучитъ тамо вся вѣрующая въ Господа Іисуса Христа народы»? Мы принимаемъ это въ томъ смыслѣ, что св. Іоаннъ получилъ отъ Юліана приказъ выступить съ своимъ полкомъ изъ Константинополя въ оставшуюся незаписанной мѣстность Анатоліи («восточной страны») для преслѣдованія христіанъ.
Изъ дальнѣйшихъ выраженій похвальнаго слова: «тѣмже явно бысть имя святаго и дѣло его богомерзскоvу царю, яко Іоаннъ (стратилатъ) посланный въ нумеры ифальскія хрістіанъ отъ вѣры Іисусовы отвращати и чтити идоловъ принуждати, есть хрістіанинъ, и имъ вельми помогаетъ», – становится очевиднымъ, что св. Іоаннъ былъ тайнымъ христіаниномъ. Поэтому, естественно, полученному имъ царскому приказу онъ не могъ сочувствовать, но, вмѣстѣ съ тѣмъ, не могъ не повиноваться, въ силу воинской дисциплины. Отсюда возникла въ душѣ его борьба, окончившаяся твердымъ рѣшеніемъ – не преслѣдовать христіанъ, братьевъ по вѣрѣ...
Прибывъ на мѣсто назначенія, вмѣсто всякаго преслѣдованія, св. Іоаннъ предупреждалъ мѣстныхъ христіанъ о грозящихъ имъ пыткахъ и казняхъ, и уговаривалъ ихъ бѣжать; другимъ, уже ранѣе его прибытія заключеннымъ въ тюрьмы, облегчалъ бѣгство. Не ограничиваясь этимъ, онъ, по замѣчанію пролога Амброзіанской библіотеки, помогалъ бѣднымъ, посѣщалъ больныхъ, утѣшалъ печальныхъ. Его благочестіе и христіанская благотворительность являлись живымъ и сильнымъ укоромъ господствующему направленію въ правительственныхъ сферахъ. Вся его дѣятельность, направленная противъ насильственнаго возвращенія къ язычеству, не могла укрыться отъ взора языческой партіи, теперь оказавшейся въ силѣ и зорко слѣдившей за тайными христіанами, какимъ имѣла основаніе подозрѣвать и св. Іоанна.
Онъ, по-видимому, зналъ объ этомъ и не желая вызывать правительство на репрессивныя мѣры, которыя всей тяжестью легли бы на христіанъ даннаго мѣста, для видимости призывалъ христіанъ къ своему трибуналу для производства слѣдствія, которое, послѣ исповѣданія христіанами вѣры, оканчивалось, вѣроятно, заключеніемъ исповѣдниковъ въ темницу, изъ которой потомъ самъ Іоаннъ помогалъ имъ бѣжать. Эта, прикровенная расположенность его христіанамъ несомнѣнно скоро подмѣчена была членами языческой партіи и встрѣчена была несочувственно, – пожалуй, даже, съ явнымъ недоброжелательствомъ. Но сами они не могли ничего сдѣлать св. Іоанну, какъ уполномоченному императора. И вотъ къ Юліану, находившемуся въ то время на пути въ Персію, съ которой онъ началъ войну, посылаютъ они тайный доносъ на св. Іоанна. «Іоаннъ, посланный христіанъ... чтити боговъ идоловъ принуждати, есть христіанинъ и имъ вельми помогаетъ», – стояло въ этомъ доносѣ. Находившемуся въ воинскомъ походѣ Юліану теперь было не до того, и онъ велѣлъ сковать св. Іоанна и отправить пока въ Константинополь, гдѣ и заключить въ тюрьму до возвращенія его, Юліана, съ войны. Но слѣдствія по этому дѣлу Юліану такъ и не пришлось произвести: въ іюлѣ 363 года, на возвратномъ пути послѣ взятія Ктезифонта, столицы Персіи, его пронзилъ копьемъ встрѣчный всадникъ, когда вихремъ крутившееся облако пыли скрыло его отъ глазъ римлянъ{10}.
Много потерпѣлъ Іоаннъ отъ воиновъ на обратномъ пути въ Константинополь, на этотъ разъ ставшій мѣстомъ его заточенія. Вотъ онъ въ тюрьмѣ... Недавно еще былъ онъ свободенъ, окруженъ почетомъ, облеченъ властью... А теперь – безсильный плѣнникъ, закованный, брошенный въ тюрьму...
И стали смущать его мірскіе помыслы.
– «Зачѣмъ ты страдаешь? – шепталъ ему невѣдомый голосъ: чего ты дожидаешься? За неповиновеніе императору ждутъ тебя суровыя муки, а за ними позорная смерть!.. Что же? ты – единственный, исключительный человѣкъ?! Вѣдь, не умнѣе же ты другихъ... Поклонись лучше богамъ, почти ихъ приношеніемъ ѳиміама»...
Какъ волны въ бурю, тѣснились эти мысли, – одна за другой, повергая въ печаль душу святаго. А вслѣдъ за ними демонской силой рисовались ему обольстительныя картины грядущаго: блескъ роскоши и величіе власти, облекаясь въ плѣнительные образы, манили его душу...
– «Слава міра будетъ тебѣ сопутствовать всюду, рой увеселеній прогонитъ твою скуку... Твои желанія будутъ исполняться мгновенно, множествомъ преданныхъ тебѣ слугъ. Драгоцѣнныя благовонія будутъ разливать свой тонкій ароматъ въ твоихъ покояхъ, а чертоги твои будутъ блистать золотомъ, слоновой костью и индійскими геммами... На златокованной колесницѣ возсядешь ты въ тріумфальномъ шествіи, – несмѣтныя войска будутъ привѣтствовать тебя радостными кликами, какъ побѣдоноснаго полководца!»..
Какъ алмазныя искры звѣздныхъ лучей, сыпались эти образы, одинъ за другимъ, – и еще большею печалью омрачали душу святаго.
Но благодать Божія не покидала его.
– «Господь мой всегда со мной!» – повторялъ онъ, сопротивляясь этимъ помысламъ: «Онъ – Богъ мой и Творецъ всѣхъ, и Ему одному надлежитъ покланяться духомъ и истиной!».. Ярче золота сіяя въ огнѣ искушенія, онъ «духовная духовными разсуждаше»{11}.
– «Вѣрую въ Бога (говорилъ онъ), сотворившаго вселенную и даровавшаго мнѣ бытіе; ради Него я терплю въ мірѣ напасти, но ничто не соблазнитъ меня!.. Что мнѣ мірская суета? Мнѣ потребно одно: по благодати Великаго Бога достигнуть того, чтобы постоянно творить волю Его. Имъ мы движемся, живемъ и существуемъ, – и Его волю должны мы творить, воздавая Ему за благое благимъ»... Такъ размышлялъ святый Іоаннъ, сидя въ темницѣ...
Наконецъ, дошла до Константинополя вѣсть о смерти Юліана и о избраніи новаго Императора Іоніана. Іовіанъ тотчасъ же возвратилъ христіанству уничтоженное при Юліанѣ значеніе господствующей, государственной религіи. Всѣ заключенные въ тюрьмахъ христіане были освобождены. При этомъ получилъ свободу и св. Іоаннъ.
Отвергнувъ мірскія почести, но оставшись въ мірѣ, онъ весь предался богоугодной жизни. Нуждающихся снабжалъ онъ одеждой и пищей; неимущимъ давалъ золото; всѣмъ просящимъ помогалъ, – и никого не обдѣлялъ привѣтомъ! Полный участія ко всѣмъ немощнымъ, онъ какъ бы бралъ на себя ихъ скорби... Онъ посѣщалъ больныхъ и заключенныхъ, помня глаголы Христа: пріидите, благословенные Отца Моего, наслѣдуйте царство, уготованное вамъ отъ созданія міра. Ибо алкалъ Я, и вы дали Мнѣ ѣстъ; жаждалъ, и вы напоили Меня; былъ странникомъ, и вы приняли Меня; былъ нагъ, и вы одѣли Меня; былъ боленъ, и вы посѣтили Меня; въ темницѣ былъ, и вы пришли ко Мнѣ... Такъ какъ вы сдѣлали, это одному изъ сихъ братьевъ Моихъ меньшихъ, то сдѣлали Мнѣ... (Матѳ. ХХV, 34. 35. 36. 40). Онъ утѣшалъ горюющихъ и унывающихъ, уговаривая ихъ безропотно переносить страданія.
«Братья и сестры, – взывалъ онъ, терпите скорби ваши!.. Богъ избавитъ васъ отъ страданій, потому что Онъ щедръ и милостивъ, и не допуститъ васъ страдать выше мѣры: знаетъ Онъ, что необходимо вамъ облегченіе въ невзгодахъ. Какъ любящій Отецъ, Онъ все устраиваетъ на пользу намъ: да будетъ же во всемъ воля Господня! Какъ послѣ бури наступаетъ тишина, такъ послѣ скорби приходитъ радость... Утѣшайтесь поэтому въ страданіяхъ надеждою на Бога!..»
Такъ проводилъ св. Іоаннъ остальную жизнь свою,· – и почилъ о Господѣ{12}.
Онъ возрадовался на ложѣ своемъ въ часъ смерти, потому что всю жизнь лились изъ сердца его молитвы и благодаренія Всевышнему.
Богъ оправдалъ его несокрушимую надежду и утѣшилъ его, утѣшителя земнаго горя, даровавъ ему вѣчное блаженство. Погребенъ былъ онъ тамъ, гдѣ обыкновенно въ то время погребались въ Константинополѣ чужеземцы{13}...
Жизнь свою св. Іоаннъ провелъ въ смиреніи, не превозносясь ни предъ кѣмъ. Въ міровой столицѣ, посреди шумной игры житейскихъ интересовъ, блескъ окружающей суеты не ослѣплялъ его и не влекъ къ себѣ призрачными удовольствіями. Св. Іоаннъ не погрузился въ пучину страстей, но непрерывно восходилъ къ воспріятію духовной красоты. Полюбилъ онъ чистоту тѣлесную и душевную, какъ рѣдкое, животворное благо, и поработилъ страсти, умерщвляя плоть воздержаніемъ и постомъ. Благія сѣмена возрастилъ онъ въ своемъ сердцѣ, увидалъ ихъ пышный разцвѣтъ и въ сердечной чистотѣ поспѣшилъ принести Богу прекрасный плодъ ихъ: стяжалъ онъ себѣ блаженство, – какъ чистый сердцемъ, по слову Спасителя, узрѣлъ Бога...
Кротость и чистоту соединялъ онъ въ себѣ, приближаясь къ Господу. Побѣдоносный въ борьбѣ съ соблазнами, неустрашимый въ мукахъ, нечувствительный къ лести, – посреди мятежной въ то время суеты житейской, какъ бѣлоснѣжная жемчужина, сіялъ онъ отраднымъ свѣтомъ благочестія...
Отрешись отъ прелестей міра, среди міра жилъ онъ, не замыкаясь въ безстрастное равнодушіе къ чужимъ скорбямъ, не прячась отъ горя людскаго, не тяготясь заботой о бѣдствующихъ... Не поселился онъ въ уединеніи, не скрылся въ пустыню отъ людей, преслѣдуемыхъ лишеніями и страданіями, – но среди волнъ народной жизни – жизни сложной и испорченной онъ пребылъ, какъ въ святилищѣ, – твердый въ вѣрѣ во Христа, непоколебимый въ упованіи, чудный въ образѣ жизни, всей душою предавшійся дѣламъ христіанскаго милосердія.
Этотъ воинъ Христовъ, воинъ духа, ради любви ко Христу возлюбивъ ближнихъ, душу свою положилъ за нихъ... И не только при жизни, но, и по блаженной кончинѣ своей, до сихъ поръ помогаетъ онъ всѣмъ, одержимымъ различными напастями, утѣшаетъ находящихся въ горѣ, избавляетъ, по молитвѣ къ нему, отъ болѣзней, страданій и всякихъ бѣдствій.
Многіе изъ насъ – русскихъ православныхъ христіанъ испытали на себѣ присущую св. Іоанну любовь къ ближнимъ, выражаемую въ многочисленныхъ благодѣяніяхъ прибѣгающимъ къ нему.
И мы, особенно почитая этого великаго утѣшителя страдающихъ и обездоленныхъ, съ дерзновеніемъ обращаемся къ его предстательству въ житейскихъ невзгодахъ и печаляхъ. Тоскующій сердцемъ приникаетъ къ нему своимъ молебнымъ взоромъ, – и св. Іоаннъ разсѣеваетъ его горе, какъ заря предразсвѣтную мглу... Больной проситъ его ослабить неперестающую боль, и св Іоаннъ помогаетъ ему.
Будемъ же прибѣгать къ св. Іоанну воину, въ благоговѣніи сердца принося ему свои усердныя молитвы, и празднуя священную и всерадостную память его!..
Л. Ивановъ.
«Московскія Церковныя Вѣдомости». 1896. № 30. С. 385-388.
{*} См. стихиру въ службѣ св. Іоанну воину: «стецемся вѣрою и любовію возопіемъ празднственная, и ликуемъ радующеея, въ настоящее торжество Хрістова воина, Іоанна прехвальнаго»... Далѣе, тамъ же: «воине Хрістовъ, Іоанне, предвари» и пр.
{1} «Среди варваровъ никого не зналъ я блаженнымъ, пока не пріялъ кончины ты, воинъ Христовъ!» Въ вел. греч. Минеяхъ. Ср. Acta Sanctorum, Julii Т. VII, р. 159; также Συναξαριστής Νικοδήμου ’Αγιορείτου, τομ. 12, σελ. 104. Въ Acta, какъ и въ нашемъ мѣсяцесловѣ, память св. Іоанна воина 30 іюля, у Никодима 29 іюля. Но первое древнѣе и вѣроятнѣе.
{2} «nimius religionis Christianæ insectator»: Eutrop., Breviarium hist. Rom., lib. X, cap. VIII.
{3} Aur. Vict., Epit. de Caes., cap. XLIII: «доходящее до суевѣрія почитаніе боговъ».
{4} Ср. Clem. Alex., Stromata, V, 1, 17; Lactant., Instit. Div., IV, 2, 3.
{5} Выраженіе похвальнаго слова, приложеннаго къ изд. слав. службы, напр. Μ. 1889, л. 30 об. Ср. Acta, Julii Т. VII, р. 159. У Никодима даже встрѣчаемъ указаніе на годъ, впрочемъ извѣстный каждому, см. τομ. 12, σελ 104: οὖτος ὁ ἄγιος Ἰωάννης ἧτον κατὰ τοὺς χρόνους τοῦ παραβάτου Ἰουλιανοῦ, ἐν ἔτει τξά' {361}.
{6} Такъ онъ называется въ Минологіи Василія: μνήμη τοῦ μακαρίου Ἰωάννου τοῦ στρατιώτου. Отсюда у Никодима: μνήμη τοῦ ἁγίου Ἰωάννου τοῦ στρατιώτου.
{7} Таифалы (Thaiphali или Taifali), по свид. Зосимы, кн. II, жили за Истромъ (ύπὲρ τὸν ’Ιστρόν), т. е. за Дунаемъ въ нижнемъ его теченіи, въ Дакіи, по сю сторону Гіераса (нынѣ Серета, дунайскаго лѣваго притока). Зосима называетъ ихъ скиѳскимъ племенемъ. Ammian. Marcell. cap. XVII, называетъ ихъ, согласно съ Зосимой, сосѣдями Мезіи (Moesiae vicini), т. е. нынѣшней Болгарія. Тамъ же помѣщаетъ ихъ и Aurel. Victor, cap. XLVII. Почти современникъ Іоанна воина, Евтропій, посвятившій свое Breviarum hist. Rom. ими. Валент. (†378), говоритъ во 2 гл. VIII книги: (Traianus) Daciam Decibalo victo subegit, provincia trans Danubium facta in his agris, quos nunc (т. e. въ IV вѣкѣ) Taiphali habent.
{8} Въ прологѣ Амброзіанской библіотеки мы читаемъ: ἐν τῷ τόπῳ καλουμένῳ Πανδέκτη. Тоже говоритъ и Никодимъ (τομ. 12, σελ. 105): τὸ δὲ ἅγιον αὐτοῦ Λείψανον ἐνεταφιάσθη εἰς τόπον λεγόμενον Πανδέκτην, ὅπου καὶ οἱ ξένοι ἐνεταφιάζοντο. Архіеп. Сергій (Полн. мѣсяц. Востока, кн. II, ч. 2, стр. 220) замѣчаетъ, что Пандекта – мѣстность въ Константинополѣ.
{9} Выраженіе похвальнаго слова: «посланъ бысть... въ нумеры ифальскія» есть буквальный переводъ слова νούμερος или νούμερον, обозначавшаго на языкѣ византійскаго періода «полкъ».
{10} Sexti Rufi Breviar. cap. XXVIII.
{11} Похв. слово, л. 40 об.
{12} Въ прологѣ Амброзіанской библіотекѣ: exacta autem sic vita, requievit in Domino. См. Acta, Julii, t. VII, p. 159.
{13} Ibidem (Acta, p. 160): depositusque est in loco, in quo ponebantur peregrini. Ср. Прим. 9.
⸭ ⸭ ⸭
Редакціонное дополеніе:
Годъ кончины мч. Іоанна Воина (†IV в.) точно не извѣстенъ, мѣсто погребенія постепенно было забыто. Онъ явился одной благочестивой женщинѣ и указалъ мѣсто своего упокоенія. Оно стало извѣстно въ этомъ округѣ. Обрѣтенныя его мощи были положены въ храмѣ св. Іоанна Богослова въ кварталѣ Діиппіи въ Константинополѣ, около храма Св. Софiи и тамъ совершался ежегодно 30 июля – Соборъ святому (SynCP. Col. 855-856; R. Janin. Églises et monastères (de Constantinople), Paris 1969, p. 274.). Господь даровалѣ св. мощамъ благодатную силу исцѣленія. По молитвамъ св. Іоанна получаютъ утѣшеніе обиженные и скорбящие. Преп. Іосифъ Пѣснописецъ (†886) составилъ для праздника соборный канонъ (не переведенный на славянский) на гласъ 4-й и акростихъ: Χριστοῦ σε μέλπω στρατιῶτα παμμάκαρ. Ἰωσήφ, с началом: χαρμονικῶς διοδεύσας τὴν πρὸς Θεὸν φέρουσαν ὁδὸν (Христо́ва тя́ пою́ во́ина, всеблаже́нне. Іо́сифово; и – Ра́достно проше́дъ къ Бо́гу веду́щій пу́ть); въ канонѣ упоминается рака съ мощами (III, 2; VI, 3), а мученикъ признается помощникомъ въ удержаніи рабовъ отъ бѣгства или обнаруженіи бежавшихъ, обличеніи воровъ, открытіи похищеннаго (VII, 2). (тут)
⸭ ⸭ ⸭
Тропарь, гласъ 4-й:
Всеблага́го Бо́га и Царя́/ благовѣ́рный ра́бъ и во́инъ яви́лся еси́, Іоа́нне чудодѣ́телю,/ пострада́въ бо ра́ди вѣ́ры му́жески,/ блаже́нно же сконча́въ тече́ніе,/ зри́ши Всетворца́ Го́спода въ небесѣ́хъ свѣтлѣ́йше./ Отъ Него́же пріе́мъ дарова́ніе чуде́съ,/ стра́ждущимъ человѣ́комъ во вся́кихъ напа́стехъ помога́еши,/ укрѣпля́еши во́ины въ ра́техъ,/ отъ враго́въ плѣне́нія, ра́нъ же и внеза́пныхъ смерте́й и отъ бѣ́дъ лю́тыхъ изъима́еши./ Тѣ́мже моли́ Влады́ку Христа́, приснопа́мятне,/ да во вся́комъ обстоя́ніи сотвори́тъ на́мъ ми́лость/ и не введе́тъ на́съ во искуше́нія,// но спасе́тъ ду́ши на́ша, я́ко Человѣколю́бецъ.
Инъ тропарь, гласъ 8-й:
Блаже́нство ева́нгельское возлюби́въ, богому́дре Іоа́нне,/ чистоту́ се́рдца дѣ́вствомъ почти́лъ еси́./ Тѣ́мже суету́ мíра сего́ пренебре́гъ,/ устреми́лся еси́ зрѣ́ти Бо́га,/ Иже тя́ просла́ви чудесы́ во врачева́ніи разли́чнѣ стра́ждущихъ./ Сего́ ра́ди мо́лимъ тя́:/ проси́ на́мъ у Христа́ Го́спода вся́кихъ скорбе́й избавле́нія// и получе́нія Ца́рства небе́снаго.
Кондакъ, гласъ 6-й:
Благочести́ваго во́ина Христо́ва,/ побѣди́вшего враги́ душе́вныя и тѣле́сныя богому́дренно,/ Іоа́нна му́ченика достодо́лжно пѣ́сньми восхва́лимъ,/ чудодѣ́йствуя бо, подае́тъ оби́льная исцѣле́нія стра́ждущимъ лю́демъ/ и мо́лится Го́споду Бо́гу// отъ вся́кихъ бѣ́дъ спасти́ правовѣ́рныя.
Инъ кондакъ, гласъ 3-й:
Вели́кая ско́рбнымъ лю́демъ ра́дость въ бѣда́хъ обрѣта́ешися, чудотво́рче Іоа́нне,/ вся́кія бо стра́сти моля́щимъ тя врачу́еши,/ исполня́я ихъ проше́нія./ Тѣ́мже и ны́нѣ моли́ Го́спода,// да спасе́тъ ны́ въ ми́лости Свое́й.
Велича́ніе:
Велича́емъ тя́,/ страстоте́рпче святы́й Іоа́нне,/ и чте́мъ честна́я страда́нія твоя́,/ я́же за Христа́// претерпѣ́лъ еси́.