Александръ Яковлевичъ Іосифовъ – О Догматахъ.

Понятіе о христіанскихъ православныхъ догматахъ.

Христіанскіе православные догматы – то ученіе о Богѣ, которое Христова вселенская Церковь признаетъ право выражающимъ сверхъестественное божественное откровеніе и вмѣстѣ безусловно обязательнымъ для каждаго своего члена. Итакъ, христіанскимъ православнымъ догматамъ присущи слѣдующіе существенные признаки: христіанскіе православные догматы – а) ученіе о Богѣ, б) ученіе, которое Христова вселенская Церковь признаетъ право выражающимъ сверхъестественное божественное откровеніе, и в) ученіе, которое Христова вселенская Церковь признаетъ безусловно обязательнымъ для каждаго своего члена.

Сопоставленіе христіанскихъ православныхъ догматовъ со всякимъ инымъ ученіемъ и со всякою иною частью содержанія христіанская православнаго исповѣданія.

Эти признаки христіанскихъ православныхъ догматовъ, будучи существенными суть вмѣстѣ и отличительные. Каждый изъ этихъ признаковъ, взятый отдѣльно отъ прочихъ, отличаетъ христіанскіе православные догматы лишь отъ того-либо другого ученія, а не отъ всякаго иного ученія, и лишь отъ той-либо другой части, входящей наряду съ ними въ содержаніе христіанскаго православнаго исповѣданія, а не отъ всякой такой части; но всѣ эти признаки, взятые вмѣстѣ, представляютъ ихъ особою областью сравнительно и со всякимъ инымъ ученіемъ и со всякою иною частью содержанія христіанскаго православнаго исповѣданія.

Какъ на первый существенный признакъ христіанскихъ православныхъ догматовъ указано на то, что они – ученіе о Богѣ. Какъ ученіе о Богѣ – о Первой Причинѣ всего сущаго, они – особая область сравнительно со всякимъ такимъ ученіемъ, – и философскимъ, и предлагаемымъ въ естественныхъ наукахъ, и религіознымъ, т. е. входящимъ въ содержаніе не христіанскихъ религій и христіанскихъ инославныхъ исповѣданій, – которое есть ученіе не о Божествѣ, или Перво-Причинѣ съ какой-нибудь стороны, а о чемъ-нибудь другомъ. Какъ ученіе о Богѣ, они отличны, въ частности, отъ прочаго содержанія христіанскаго православнаго исповѣданія: отъ христіанскаго православнаго нравоученія, т. е. отъ Христова и вмѣстѣ апостольскаго ученія о достодолжномъ душевномъ настроеніи человѣка-христіанина и отношеніи послѣдняго къ Богу къ ближнимъ и къ міру; также и отъ правилъ церковнаго благочинія, – отъ тѣхъ правилъ или каноновъ, коими Христова вселенская Церковь въ силу власти, полученной ею отъ Самаго Іисуса Христа, опредѣляетъ отъ себя образъ жизни и поведеніе разныхъ своихъ членовъ, ихъ права и обязанности, и при этомъ наказанія за проступки и преступленія. Но нужно замѣтить, что даже въ томъ изложеніи христіанскаго православнаго нравоученія, которое предназначено быть изложеніемъ именно и только христіанскихъ православныхъ правилъ нравственности, – каково изложеніе этого нравоученія въ «Православномъ Исповѣданіи каѳолической и апостольской Церкви восточной» и въ «Пространномъ христіанскомъ катихизисѣ православныя каѳолическія восточныя Церкви», – есть по мѣстамъ христіанскія православныя мысли о Богѣ. Равно есть онѣ также въ нѣкоторыхъ церковныхъ канонахъ (напр. въ 1 пр. VI всел. соб.). Очевидно, что эти мысли, встрѣчающіяся тамъ и здѣсь, не – нѣчто особое отъ христіанскихъ православныхъ догматовъ, а они сами. Въ содержаніе христіанскаго православнаго исповѣданія входятъ еще свящ. обряды, т. е. дѣйствія, кои видимымъ образомъ обряжаютъ и выражаютъ истины частію догматическія, частію нравственныя, частію историческія. Но даже тѣ свящ. православные обряды, которые имѣютъ прямымъ назначеніемъ выразить догматическія истины, – напр. въ крещеніи троекратное погруженіе крещаемаго въ воду для означенія трехъ Лицъ въ Богѣ, – не суть Догматы; ибо самъ по себѣ всякій обрядъ нельзя признать за ученіе въ собственномъ смыслѣ о выражаемой имъ истинѣ: не черезъ обрядъ или видимое изображеніе истины познается эта истина, а наоборотъ, отъ познанія истины человѣкъ доходитъ до пониманія значенія обряда, видимаго изображенія ея; другими словами сказать, мало видѣть обрядъ, чтобы понимать его значеніе, – для этого еще нужно объясненіе обряда со стороны знающаго, что онъ выражаетъ собою. – Ни христіанское православное нравоученіе, ни церковные каноны или правила, по скольку то и эти касаются только жизни и дѣятельности человѣка, ни свящ. православные обряды, хотя-бы-то имѣющіе догматическое значеніе, не называются у православныхъ богослововъ христіанскими православными догматами.

Христіанскіе православные догматы, по скольку они – ученіе о Богѣ, составляютъ одну группу и со всякимъ инымъ религіознымъ ученіемъ о Божествѣ и со всякимъ философскимъ ученіемъ о Перво-Причинѣ всего сущаго. Эти ученія – ученія объ одномъ предметѣ; но общій имъ предметъ представляется въ нихъ болѣе или менѣе разнообразно.

Какъ на второй существенный признакъ христіанскихъ православныхъ догмамовъ указано на то, что они – ученіе, которое Христова вселенская Церковь признаетъ право выражающимъ сверхъестественное божественное откровеніе. Итакъ, существенный признакъ христіанскихъ православныхъ догматовъ состоитъ, между прочимъ, въ томъ, что ихъ источникъ – сверхъестественное божественное откровеніе и что сами они – тѣ вѣроопредѣленія, которыя Христова вселенская Церковь признаетъ право выражающими данное въ этомъ источникѣ, къ которымъ она относится, какъ къ образу здравыхъ словесъ.

Сказать, что источникъ христіанскихъ православныхъ догматовъ – сверхъестественное божественное откровеніе, значитъ сказать, что ихъ содержаніе заимствуется изъ свящ. Писанія и изъ свящ. Преданія, ибо, по вѣрованію и ученію Христовой вселенской Церкви, сверхъестественное божественное откровеніе во всей полнотѣ и чистотѣ представляется только здѣсь и кромѣ нигдѣ{1}. Что касается свящ. Преданія, какъ источника христіанскихъ православныхъ догматовъ, то подъ нимъ разумѣется преданное Церкви устно учениками Іисуса Христа, боговдохновенными Его апостолами{2}. Что касается свящ. Писанія, то подъ нимъ разумѣются «книги, написанныя Духомъ Божіимъ чрезъ освященныхъ отъ Бога людей, называемыхъ пророками и апостолами»{3}. «Однѣ» изъ этихъ книгъ «написаны прежде Рождества Христова, а другія послѣ». Написанныя «прежде Рождества Христова называются книгами Ветхаго Завѣта», также свящ. Писаніемъ ветхозавѣтнымъ, а написанныя «послѣ Рождества Христова называются книгами Новаго Завѣта», также свящ. Писаніемъ новозавѣтнымъ{4}. Какъ источникъ христіанскихъ православныхъ догматовъ, свящ. новозавѣтное Писаніе имѣетъ преимущество предъ ветхозавѣтнымъ, съ указаннымъ же выше свящ. Преданіемъ – равнаго достоинства, ибо и свящ. новозавѣтное Писаніе и указанное свящ. Преданіе произошли равно отъ новозавѣтныхъ боговдохновенныхъ мужей{5}. Что въ дѣлѣ христіанскаго вѣроученія новозавѣтное откровеніе, т. е. свящ. новозавѣтное Писаніе и указанное свящ. Преданіе вмѣстѣ, важнѣе ветхозавѣтнаго откровенія, представляемаго свящ. ветхозавѣтнымъ Писанінемъ, это само собою понятно и это высказали и св. Ириней словами: въ Церковь, «какъ бы въ богатую сокровищницу, апостолы въ полнотѣ положили все, что принадлежитъ истинѣ»{6}, и отцы VI вселенскаго собора замѣчаніемъ о вѣрѣ своей и всей Церкви какъ вѣрѣ «преданной отъ самовидцевъ и служителей Слова, богоизбранныхъ апостоловъ» (прав. I), и восточные святители своимъ замѣчаніемъ о вѣрѣ православной восточной Церкви, что она принята «отъ Самого Христа, отъ апостоловъ и святыхъ вселенскихъ соборовъ» (Посл. патрр. членъ II) Ветхозавѣтное откровеніе признается и не можетъ не признаваться источникомъ христіанскихъ православныхъ догматовъ вслѣдствіе того, что оно своимъ содержаніемъ наитѣснѣйше примыкаетъ къ содержанію новозавѣтнаго и чего-нибудь противорѣчащаго новозавѣтному въ немъ отнюдь нѣтъ. Такъ думать объ отношеніи ветхозавѣтнаго откровенія къ новозавѣтному заставляетъ Самъ Іисусъ Христосъ. Не мните, говоритъ Онъ: яко пріидохъ разорити законъ, или пророки: не пріидохъ разорити, но исполнити. Аминъ бо глаголю вамъ: дондеже прейдетъ небо и земля, іота едина, или едина черта не прейдетъ отъ закона, дондеже вся будутъ (Мѳ. 5, 17. 18; Лк. 16, 17). О наитѣснѣйшемъ отношеніи ветхозавѣтнаго откровенія къ новозавѣтному свидѣтельствуетъ св. апостолъ Павелъ. Въ посланіи къ Галатамъ онъ пишетъ: законъ пѣстунъ намъ быстъ во Христа, да отъ вѣры оправдимся (3, 24). Это значить, что ветхозавѣтный законъ лишь составлялъ совокупность мѣръ, направленныхъ къ тому, чтобы расположить и приготовить ветхозавѣтныхъ подзаконныхъ людей къ спасительной вѣрѣ въ новозавѣтное Божественное откровеніе. Тотъ же апостолъ такъ выражается въ посланіи къ Евреямъ объ ихъ ветхозавѣтномъ законѣ: Сѣнь бо имый законъ грядущихъ благъ, а не самый образъ вещей, на всякое лѣто тѣми же жертвами, ихже приносятъ выну, никогда же можетъ приступающихъ совершити (10, 1); т,-е., законъ только оттѣнялъ или отражалъ блага Новаго Завѣта, не давая самихъ этихъ благъ подчиненнымъ ему, быль праобразомъ даннаго въ Новомъ Завѣтѣ и только праобразомъ. Но изъ приведенныхъ же словъ и Самого Іисуса Христа и Его апостола Павла слѣдуетъ, что новозавѣтное откровеніе сравнительно съ ветхозавѣтнымъ болѣе важный источникъ христіанскихъ православныхъ догматовъ. Очевидно, что познаніе о какихъ бы то ни было предметахъ чрезъ непосредственное ощущеніе и изслѣдованіе ихъ можно пріобрѣсти болѣе полное, болѣе совершенное, нежели чрезъ ощущеніе и изслѣдованіе лишь тѣней ихъ. На основаніи приведенныхъ словъ Іисуса Христа и св. апостола Павла нужно заключить, что самъ Ветхій Завѣтъ можетъ быть понятъ въ совершенствѣ только при свѣтѣ Новаго Завѣта.

Христіанскіе православные догматы – тѣ вѣпроопредѣленія, которыя Христова вселенская Церковь признаетъ право выражающими сверхъестественное божественное откровевіе, образомъ здравыхъ словесъ. Всѣ такія вѣроопредѣленія называются символическими вѣроопредѣленіями Христовой вселенской Церкви; ибо, если кто принимаетъ ихъ въ качествѣ образа здравыхъ словесъ и вполнѣ согласно съ ними вѣруетъ, то это – символъ = знакъ, что онъ – членъ Христовой вселенской Церкви и, слѣдовательно, что онъ – православный христіанинъ. Одни изъ такихъ вѣроопредѣленій признаютъ и р.-католики своими символическими вѣроопредѣленіями, а другія нѣтъ. Къ разряду первыхъ относятся явившіяся тогда, когда р.-католическій міръ состоялъ въ единеніи съ Христовой вселенской Церковію и когда голосъ ея былъ авторитетенъ столько же для р.-католическаго міра, сколько и для каждой иной ея части. Къ разряду вторыхъ относятся тѣ, которыя явились уже послѣ отпаденія p.-католическаго міра отъ Христовой вселенской Церкви. И православные христіане, и р.-католики признаютъ своими символическими вѣроопредѣленіями именно слѣдующія: вѣроопредѣленія вселенскихъ соборовъ, (помѣщаемыя въ «Книгѣ правилъ св. Апостолъ, св. всел. и помѣстн. соборовъ и св. отецъ»), анаѳематизмы Кирилла александрійскаго, символъ Григорія, епископа новокесарійскаго (помѣщаемый въ «Правосл. Исповѣданіи», въ концѣ), и символъ, извѣстный подъ именемъ Аѳанасіева (обыкновенно помѣщаемый въ слѣдован. Псалтири, въ началѣ). Вѣроопредѣленія вселенскихъ соборовъ – тѣ вѣроопредѣленія, которыя представителями частныхъ церквей, собиравшимися отъ времени до времени въ одно мѣсто по возможности отовсюду и являвшимися въ своей совокупности органомъ вселенской Церкви, составлены отъ лица этой Церкви и приняты ею какъ образъ здравыхъ словесъ. Анаѳематизмы Кирилла александрійскаго составлены частнымъ лицомъ, но онѣ были читаны и одобрены па вселенскомъ соборѣ, чрезъ который, какъ чрезъ свой органъ, вселенская Церковь по требованію обстоятельствъ исповѣдывала свою вѣру. Указанные символы – символъ Григорія, епископа новокесарійскаго, и символъ, извѣстный подъ именемъ Аѳанасіева – составлены также частными лицами, причемъ ни одинъ изъ нихъ не разсматривался ни на какомъ вселенскомъ соборѣ, слѣдовательно не могъ получить подтвержденія своей правоты отъ этого органа вселенской Церкви; тѣмъ не менѣе оба они по важности не уступаютъ вѣроопредѣленіямъ вселенскихъ соборовъ, потому что вездѣ во вселенской Церкви приняты за образецъ вѣры. Вѣроопредѣленія, которыя признаютъ лишь православные христіане за свои символическія, а не и р.-католики, суть именно слѣдующія полныя изложенія христіанской православной вѣры: а) то, которое содержится въ «Православномъ Исповѣданіи каѳолической и апостольской Церкви восточной» и б) то, которое содержится въ «Посланіи патріарховъ восточно-каѳолическія Церкви». Для православнаго христіанина два послѣднихъ вѣроопредѣленія не могутъ не имѣть такого же значенія, какъ выше указанныя; потому что какъ тѣ, такъ и эти Христова вселенская Церковь равно признаетъ за правое выраженіе своей вѣры. Православный христіанинъ при своемъ убѣжденіи, что Христова вселенская Церковь во всякое время равно непогрѣшима въ дѣлѣ вѣры, очевидно, не можетъ предполагать разности по авторитету между символическими вѣроопредѣленіями этой Церкви, когда бы каждое ни явилось. Также очевидно, что въ Христовой вселенской Церкви, вслѣдствіе ея непогрѣшимости, изъ рода въ родъ изъ вѣка въ и вѣкъ должна быть одна и таже, неизмѣнная вѣра, – истина всегда истина, измѣняться не можетъ. Это значитъ, что вѣра всякаго послѣдующаго рода должна быть точно такою же по содержанію, какая была присуща всѣмъ прежде жившимъ родамъ, и что вѣроопредѣленія, явившіяся въ древнее время и въ древнее время признанныя за правое исповѣданіе всей Церкви, не могутъ поэтому не быть образомъ вѣры для Церкви во всѣ позднѣйшіе вѣка и источникомъ содержанія позднѣйшихъ христіанскихъ православныхъ вѣроопредѣленій. Если вѣроопредѣленія, которыя предложены въ «Православномъ Иисновѣданій» и въ «Посланіи патріарховъ» вслѣдствіе того, что они, выражая вѣру современной ихъ появленію вселенской Церкви, имѣли въ тоже время своимъ источникомъ раньше явившіяся символическія вѣроопредѣленія, считать менѣе важными по авторитету сравнительно съ этими послѣдними, то въ такомъ случаѣ и между этими послѣдними должно считаться позднѣйшее по времени стоящимъ по авторитету ниже явившихся раньше, ибо оно также, выражая вѣру всей существующей Церкви, обыкновенно имѣло своимъ источникомъ раньше данныя вѣроопредѣленія, – составители позднѣйшихъ вѣроопредѣленій «послѣдующе Божественнымъ отцемъ поучали исповѣдывати» (Вѣроопред. IV всел. соб.). Въ каждомъ изъ вѣроопредѣленій предметъ вѣры выставляется преимущественно съ той стороны, съ какой онъ ложно выставленъ явившимися предъ тѣмъ еретиками. Другими словами сказать, въ одномъ вѣроопредѣленіи изложена съ наибольшей подробностью одна часть содержанія христіанской православной вѣры, въ другомъ – другая и т. д., что зависѣло оттого, противъ какихъ еретиковъ ближайше направлено то или другое вѣроопредѣленіе. Такая разность есть даже между полными вѣроизложеніями, кои содержатся въ «Православномъ Исповѣданіи» и въ «Посланіи патріарховъ». Но ни въ такой разности, ни въ вызвавшей ее причинѣ нѣтъ ничего, дѣлающаго вѣроопредѣленія разными по авторитету. Самое древнее изъ указанныхъ вѣроопредѣлѳній вселенской Церкви явилось только въ 325 году по Рождествѣ Христовомъ. До этого времени въ каждой помѣстной православной церкви употреблялся свой особый символъ, бывшій точнымъ выраженіемъ ея вѣры, – изложеніемъ ея догматовъ. Но это обстоятельство не доказываетъ, будто бы христіанскіе православные догматы не были тогда вѣроопредѣленіями вселенской Церкви, понимаемой въ смыслѣ совокупности всѣхъ помѣстныхъ православныхъ церквей. Каждая помѣстная церковь, будучи сама православною, блюла за православіемъ прочихъ церквей и, наоборотъ, въ тожествѣ вѣрованія прочихъ со своимъ по содержанію видѣла доказательство правоты своего вѣрованія. Этимъ объясняется, что символы, ризличаясь между собою по буквѣ, распорядкомъ мыслей, совершенно согласны по самимъ мыслямъ; и изъ этого не слѣдуетъ, что каждый символъ, хотя употреблялся въ одной помѣстной церкви, однако былъ выраженіемъ вѣры равно прочихъ такихъ же церквей и по стольку вѣроопредѣленіемъ вселенской Церкви. Что касается только-что указанныхъ символовъ, то ихъ признаютъ символическими вѣроопредѣленіями, образцами, здравыхъ словесъ, не одни православные христіане, но и р.-католики.

Въ православной россійской церкви за символическое признается еще то вѣроопредѣленіе, которое содержится въ «Пространномъ христіанскомъ катихизисѣ православныя коѳолическія восточныя Церкви». Не только въ р.-католическомъ мірѣ, а и въ прочихъ православныхъ помѣстныхъ церквахъ за символическое его не признаютъ. Съ православной точки зрѣнія, для авторитета символическихъ православныхъ вѣроопредѣленій безразлично, признаютъ ли ихъ р.-католики за свои символическія, вѣроопредѣленія или нѣтъ: православный христіанинъ въ дѣлѣ вѣры обязанъ руководиться исключительно указаніемъ своей Церкви, а не взглядомъ или мнѣніемъ еретиковъ. Но съ православной же точки зрѣнія, для авторитета вѣроопредѣленія «Пространномъ христіанскомъ катихизиса» не безразлично разное отношеніе разныхъ православныхъ помѣстныхъ церквей къ этому вѣроопредѣленію. Такъ какъ это вѣроопредѣленіе спризнается за символическое лишь въ одной россійской православной церкви, а не и въ прочихъ помѣстныхъ православныхъ церквахъ, то, очевидно, его авторитетъ меньше авторитета тѣхъ вѣроопредѣленій, которыя признаются за символическія во всѣхъ помѣстныхъ православныхъ церквахъ или, что-тоже, во вселенской Христовой Церкви; и, слѣдовательно, оно должно занимать второе мѣсто при иихъ. Но если говорится, что оно ниже ихъ по авторитету, то это значитъ только, что оно ниже ихъ, такъ сказать, по воздаваемой ему чести, а вовсе не значитъ, будто бы оно ниже ихъ со стороны самого православія мыслей. Его положеніе при ихъ можно сравнить съ положеніемь при нихъ же символовъ, употреблявшихся до никео-цареградскаго символа въ помѣстныхъ православныхъ церквахъ, и вѣроисповѣданій помѣстныхъ православныхъ соборовъ. Тѣ и эти равно православны, однако тѣ важнѣе этихъ, ибо тѣ предносятся въ сознаніи какъ вѣроопредѣленія существующія во всей и для всей Христовой Церкви, а эти – какъ вѣроопредѣленія, изъ коихъ каждое явилось въ какой-нибудь частной церковной области и для нея. За совершенное православіе вѣроопредѣленія, которое содержится въ «Пространномъ христіанскомъ катихизисѣ», – за то, что это вѣроопредѣленіе совершенно выражаетъ «преданную отъ самовидцевъ и служителей Слова, богоизбранныхъ апостоловъ», вѣру Христовой вселенской Церкви, ручается православному россіянину россійская православная церковь своимъ признаніемъ его за символическое, – церковь, сыномъ которой онъ естественно состоитъ и въ согласіи съ которой ему естественно должно быть. А что россійская православная церковь не обманывается относительно совершеннаго выраженія вѣры Христовой вселенской Церкви въ вѣроопредѣленіи «Пространномъ христіанскомъ катихизиса», за это въ свою очередь ручается то, что она – составная часть Христовой вселенской Церкви, соединенная со своимъ цѣлымъ одною вѣрою. Богопреданная вѣра, присущая вселенской Церкви, присуща каждой изъ ея частей, т. е. каждой изъ помѣстныхъ православныхъ церквей, кои въ своей совокупности и составляютъ вселенскую Христову Церковь. И такъ, вѣроопредѣленіе, предложенное въ «Пространномъ христіанскомъ катихизисѣ», должно признать вѣроученіемъ Церкви «каѳолическія» или, что – тоже, вселенскія – не въ томъ однако смыслѣ, будто бы каѳолическая или вселенская Церковь заповѣдала признавать его такимъ, – этого не было, – а въ томъ, что оно точно выражаетъ содержаніе ея вѣры и вѣроученія.

Христіанскіе православные догматы – ученіе, которое Христова вселенская Церковь признаетъ право выражающимъ сверхъестественное божественное откровеніе. Слѣдовательно, они въ одно и тоже время и богооткровенны и церковны: богооткровенны въ нихъ выражаемыя ими истины, церковно же представленіе и выраженіе этихъ истинъ. Что не богооткровенно, чего нѣтъ ни въ свящ. Писаніи, ни въ свящ. Преданіи, то не – христіанскій православный догматъ. Но также не есть христіанскій православный догматъ то, что не церковно, что не содержится въ общемъ вѣропредставленіи и въ вѣроученіи Христовой вселенской Церкви, хотя оно имѣетъ, по-видимому, основаніе для себя въ свящ. Писаніи и высказывается нѣкоторыми отцами и учителями церковными. Православный христіанинъ признаетъ подлинно и несомнѣнно богооткровеннымъ и истиннымъ лишь то, что представляется ему въ качествѣ богооткровеннаго и истиннаго Церковію. Православный христіанинъ, слушая, либо читая свящ. Писаніе, разумѣетъ или понимаетъ его всегда вполнѣ согласно съ разумѣніемъ его Церковію, – вполнѣ согласно съ тѣмъ ученіемъ, которое Церковь выдаетъ за содержащееся въ свящ. Писаніи и въ свящ. Преданіи. Въ своемъ неумѣньи согласить тѣ или другія мѣста или сказанія свящ. Писанія съ церковнымъ ученіемъ православный христіанинъ всегда видитъ лишь слѣдствіе слабости своего смысла; но никогда оно не служитъ православному христіанину поводомъ думать о Церкви, будто бы она способна изрекать ложь вмѣсто истины. Такъ думать о Христовой вселенской Церкви православный христіанинъ отнюдь не позволяетъ себѣ, ибо онъ, согласно боговдохновенному наставленію св. апостола Павла, глубоко убѣжденъ, что Христова вселенская Церковь – домъ Божій, столпъ и утвержденіе истины (1 Тим. 3, 15).

Христіанскіе православные догматы тѣмъ, что они – ученіе, которое Христова вселенская Церковь признаетъ право выражающимъ сверхъестественное божественное откровеніе, отличаются отъ всякаго ученія и философскаго и предлагаемаго въ естественныхъ наукахъ. Что касается всякаго философскаго ученія, то сами представители его выдаютъ его за плодъ углубленія своею мыслію въ міробытіе. Что касается всякаго ученія, предлагаемаго въ естественныхъ наукахъ, то также сами представители его какъ на его существенный признакъ указываютъ на то, что оно основывается на наблюденіяхъ и изслѣдованіяхъ естественныхъ явленій и опытахъ. И то и другое ученіе, будучи не божественнымъ, а человѣческимъ по происхожденію, никогда не можетъ явиться въ качествѣ ученія Христовой вселенской Церкви, хотя бы оно происходило отъ православныхъ христіанъ и служило подтвержденіемъ для христіанскихъ православныхъ истинъ; ибо Церковь Богомъ предназначена содержать неповрежденными истины, которыя сообщены ей отъ Бога же сверхъестественно, а не для занятій философіей и наукой (1 Кор. 2, 13; сн. 11, 2; 2 Сол. 2, 15; 2 Тим. 1, 13; 2, 2), и Церкви Богомъ опредѣлено видѣть доказательство тому, что эти истины – подлинно истины, въ ихъ непосредственномъ происхожденіи отъ Него, отъ Бога, а не въ философскихъ и научныхъ доводахъ въ ихъ пользу (1 Кор. 2, 13. 14; сн. 1, 17. 19. 20).

Христіанскіе православные догматы, какъ ученіе богооткровенное и вмѣстѣ церковное, противостоятъ всему тому въ вѣроученіяхъ нехристіанскихъ религій и христіанскихъ инославныхъ исповѣданій, что прямо противорѣчить имъ, какъ, очевидно, не богооткровенному и не церковному. Но точно такъ же думать объ отношеніи христіанскихъ православныхъ догматовъ и къ тому въ указанныхъ вѣроученіяхъ, что и по скольку съ ними согласно, нельзя. Нельзя допустить, что древле бывшее представленіе у китайцевъ о Дао и у индійцевъ о Дэвасъ (Апологетика Эбрарда, 2 т.) возникло у нихъ не на основѣ сверхъестественнаго божественнаго откровенія, а чисто естественно, вслѣдствіе наблюденія надъ внѣшней природой и углубленія въ природу собственнаго духа. Оно дотого возвышенно, что едвали уступаетъ въ этомъ отношеніи древле-еврейскому представленію объ Іеговѣ. Если какъ на доказательство сверхъестественнаго происхожденія древле-еврейскаго представленія объ Іеговѣ ссылаются на возвышенность представленія, то такое же доказательство сверхъестественнаго своего происхожденія заключаетъ въ себѣ древнее представленіе названныхъ язычниковъ о Божествѣ. Позднѣйшіе евреи оказались неспособными вполнѣ удержаться на высотѣ своего древняго уже готоваго воззрѣнія на Бога, – на это указываютъ какъ на ясное свидѣтельство исторіи, что тѣмъ менѣе еврейскій народъ способенъ былъ впервые самостоятельно выработать это воззрѣніе и что этимъ воззрѣніемъ онъ могъ быть обязанъ исключительно сверхъестественному откровенію. Но также китайцы и индійцы съ теченіемъ времени, и, предполагается, все съ большимъ умственнымъ развитіемъ по части вѣросознанія становились ниже, – вначалѣ бывшее возвышенное представленіе о Божествѣ мало-по-малу смѣнилось у первыхъ матеріализмомъ, такъ называемымъ, конфуціанствомъ, у вторыхъ въ средѣ необразованной народной массы политеизмомъ, въ образованномъ же сословіи пантеизмомъ, извѣстнымъ подъ именами брамизма и буддизма. На основаніи этого историческаго явленія нужно заключить тоже о происхожденіи первобытнаго вѣрованія у обоихъ языческихъ народовъ, что заключаютъ на основаніи подобнаго явленія въ исторіи евреевъ относительно древне-еврейскаго возвышеннаго представленія о Богѣ, – именно: оба языческихъ народа, и китайцы и индійцы, могли имѣть въ первобытное время возвышенную вѣру въ Божество благодаря сверхъестественному откровенію, а не себѣ самимъ. Важно то, что ученіе Библіи о первоначальномъ состояніи міровой матеріи, о причинѣ и порядкѣ ея образованія и о происхожденіи первой человѣческой четы находитъ себѣ отголосокъ въ преданіяхъ, существующихъ искони вѣковъ у разныхъ языческихъ народовъ. Эти истины, очевидно, вовсе не таковы, чтобы человѣкъ могъ дойти до хотя бы то самаго скуднаго познанія о нихъ путемъ изслѣдованія природы, – не таковы, чтобы можно было смотрѣть на преданія язычниковъ о нихъ, какъ на возникшія внѣ всякой зависимости отъ сверхъестественнаго откровенія. Объяснить сходство – какъ бы мало оно ни было – между библейскимъ ученіемъ и разными языческими преданіями объ этихъ истинахъ можно лишь такимъ образомъ: тамъ и здѣсь содержится сверхъестественное откровеніе; но тамъ содержится оно въ чистомъ видѣ, а здѣсь въ болѣе или менѣе искаженномъ. Что касается способа достиженія сверхъестественнаго откровенія до язычниковъ, то имъ могло быть преданіе отъ времени Ноева, – отъ того времени, когда человѣчество, произшедшее отъ Ноя и еще не раздѣленное на самостоятельные народы, имѣло одну общую вѣру, унаслѣдованную отъ своего общаго родоначальника, Ноя, и, слѣдовательно, по содержанію несомнѣнно богооткровенную. По сказанію Библіи, Богъ наказалъ это человѣчество смѣшеніемъ его языка и разсѣяніемъ его по всей землѣ – но за гордое намѣреніе увѣковѣчить славу о себѣ въ своемъ потомствѣ построеніемъ города и башни высотою до небесъ, а не за безвѣріе или зловѣріе (Быт. 11, 1-8). Тѣ же народы, которые произошли отъ Авраама (17, 4-6), одного изъ позднѣйшихъ Ноевыхъ потомковъ, могли унаслѣдовать ближайше отъ него сверхъестественно открытое Богомъ и до него и самому ему. Иначе даже не могло быть, такъ какъ Богъ объявилъ Аврааму, что Онъ произведетъ отъ Авраама безчисленное потомство лишь въ предвѣдѣніи того, что послѣдній постарается внушить своимъ потомкамъ право вѣровать въ Него, въ Бога, и жить по Его заповѣдямъ (18, 18. 19). Еврейскій народъ, который произошелъ также отъ Авраама и которому чрезъ Моисея и другихъ многочисленныхъ боговдохновенныхъ мужей прямо отъ Самого Boгa ввѣрена быша словеса Божія (Рим. 3, 2) не только устно, и письменно, послужилъ, несомнѣнно, дѣлу ознакомленія бывшихъ съ нимъ въ такихъ или иныхъ отношеніяхъ языческихъ народовъ со «ввѣренными ему словесами Божіими». Слишкомъ за два столѣтія до Рождества Христова еврейскія свящ. книги были переведены на греческій языкъ; чрезъ это ветхозавѣтныя богооткровенныя истины стали болѣе доступны язычникамъ, знавшимъ греческій языкъ. Тогда какъ все-таки нельзя точно опредѣлить, откуда именно проникли богооткровенныя истины, хотя бы то въ болѣе или менѣе искаженномъ видѣ, въ вѣроученіе каждой изъ существующихъ въ настоящее время нехристіанскихъ такихъ религій, на первоначальное происхожденіе какихъ не сохранилось точныхъ историческихъ указаній; по части магометанства и магометанскаго вѣроученія дѣло стоитъ иначе. По свидѣтельству исторіи, магометанство впервые явилось на свѣтъ въ Аравіи въ VII вѣкѣ по Рождествѣ Христоиомъ и оттуда потомъ распространилось во многихъ другихъ мѣстахъ. При своемъ первоначальномъ образованіи магометанство восприняло въ свое вѣроученіе богооткровенныя истины, занесенныя въ Аравію евреями, которые исповѣдывали, такъ называемое, «новоіудейство», и христіанами, въ средѣ коихъ было не мало еретиковъ. Богооткровенныя истины есть въ магометанствѣ, хотя онѣ здѣсь крайне обезображены примѣсью разныхъ суевѣрій и, между прочимъ, собственными измышленіями Магомета, виновника бытія магометанской религіи и самого ея имени «магометанской», «магометанства»{7}. Но какимъ бы путемъ ни проникли богооткровенныя истины въ языческія вѣроученія и вѣрованія и въ какомъ бы видѣ онѣ здѣсь ни содержались, однако онѣ здѣсь есть. Слѣдовательно, христіанскіе православные догматы, какъ вѣроученіе богооткровенное, не противостоятъ всему содержанію языческихъ вѣроученій какъ сплошь не боготкровенному. Есть религія также не христіанская, но и не языческая, – новоіудейство. Между тѣмъ какъ послѣдователи всякой языческой религіи не признавали и не признаютъ ея источникомъ священныя для христіанъ ветхозавѣтныя и новозавѣтныя книги, послѣдователи новоіудейства выдаютъ за главный его источникъ священныя и именно ветхозавѣтныя книги. Очевидно, что во всякомъ случаѣ по источнику новоіудейство ближе языческихъ религій къ христіанскому православному исповѣданію, ибо здѣсь за источникъ богооткровенныхъ истинъ признаются, между прочимъ, также и эти книги. Хотя послѣдователи новоіудейства выдаютъ за его главный источникъ тѣ же самыя священныя ветхозавѣтныя книги, которыя служили источникомъ и основой для древнеіудейства, тѣмъ не менѣе новоіудейство въ отношеніи къ вѣре и нраво-ученію представляетъ изъ себя большое уклоненіе отъ чистоты древнеіудейства. Зависитъ это оттого, что истины ветхозавѣтной религіи содержатся въ новоіудействѣ, по мнѣнію новоіудеевъ, въ истолкованномъ – въ дѣйствительности же обезображенномъ – видѣ преданіями старцевъ, по мнѣнію опять-таки ихъ же, мужей мудрыхъ и благочестивыхъ. Само собою понятно, что всему, оставшемуся въ новоіудейскомъ вѣроученіи отъ древнеіудейскаго послѣ его перетолкованія и искаженія человѣческими мудрованіями, христіанскіе православные догматы противостоятъ не какъ богооткровенное ученіе не богооткровенному. Что касается вѣроученій христіанскихъ инославныхъ исповѣданій, то, ради наибольшей отчетливости въ опредѣленіи отношенія ихъ къ христіанскимъ православнымъ догматамъ какъ къ вѣроученію богооткровенному и въ то же время церковному, нужно прежде всего указать главное различіе между вообще протестантскими вѣроученіями съ одной стороны и р.-католическимъ съ другой. Протестантскимъ вѣроученіямъ – лютеранскому, реформатскому, баптистскому – присущи слѣдующія, общія имъ, отличія отъ р.-католическаго; а) послѣдователи каждаго изъ протестантскихъ вѣроученій смотрятъ на священныя книги – ветхозавѣтныя и новозавѣтныя вмѣстѣ какъ на единственный его источникъ; р.-католики же какъ на источникъ своего вѣроученія указываютъ не только на эти книги, но также и на священное Преданіе; и б) ни одно протестантское общество не признаетъ никакого значенія въ дѣлѣ вѣры за голосомъ Христовой вселенской Церкви, т. е. всеобщность вѣры въ Христовой вселенской Церкви во что-либо не считаетъ несомнѣннымъ признакомъ истины этой вѣры; р.-католики же, наоборотъ, признаютъ необходимымъ, чтобы вѣра утверждалась на авторитетѣ Церкви вселенской. Изъ только-что сказаннаго видно, что по источнику христіанскія протестантскія вѣроученія сравнительно съ новоіудейскимъ ближе къ христіанскому православному вѣроученію, или къ христіанскимъ православнымъ догматамъ; ибо каждое изъ протестантскихъ вѣроученій, такъ же какъ и православное, признается его послѣдователями за имѣющее своимъ источникомъ священныя книги не однѣ ветхозавѣтныя, подобно новоіудейству, а вмѣстѣ и новозавѣтныя. Дальше; оттуда же видно, что гораздо ближе протестантскихъ вѣроученій къ православному р.-католическое. У р.-католиковъ, равно какъ у православныхъ, признается за источникъ вѣроученія не только свящ. Писаніе Ветхаго и Новаго Завѣта, а вмѣстѣ съ нимъ и свящ. Преданіе; между тѣмъ какъ протестанты отрицаютъ значеніе свящ. Преданія въ дѣлѣ вѣры. У р.-католиковъ, равно какъ у православныхъ, признается необходимымъ, чтобы вѣроученіе утверждалось на авторитетѣ вселенской Церкви; между тѣмъ какъ протестанты не признаютъ никакого авторитета за нею. Такъ какъ, съ православной точки зрѣнія, и протестанты и р.-католики признаютъ источникомъ своей вѣры и своихъ догматовъ во всякомъ случаѣ подлинно сверхъестественное божественное откровеніе, то поэтому, съ православной же точки зрѣнія, нельзя не смотрѣть на все въ ихъ вѣроученіяхъ, согласное съ христіанскими православными догматами, какъ на богооткровенное и, слѣдовательно, какъ на такую часть въ ихъ вѣроученіяхъ, отъ которой христіанскіе православные догматы своимъ признакомъ богооткровенности не отличаются. Но христіанскіе православные догматы, будучи богооткровенными, вмѣстѣ и церковны. Православный христіанинъ потому держится христіанскихъ православныхъ догматовъ въ качествѣ несомнѣнно выражающихъ богооткровенныя и спасительныя истины, что ихъ въ качествѣ такихъ держатся и всегда держались всѣ православные христіане, т. е. что они въ качествѣ такихъ произошли отъ Христовой вселенской Церкви, что они – то ученіе, которое Христова вселенская Церковь признаетъ право выражающимъ сверхъестественное божественное откровеніе. Христіанинъ православный, доколѣ онъ правосланный, считаетъ прямымъ своимъ долгомъ безпрекословно повиноваться своей Церкви въ дѣлѣ вѣры, а не сочинять свою вѣру на основаніи ли свящ. Писанія или какомъ-нибудь иномъ. Если онъ подвергаетъ научному разслѣдованію содержаніе своей вѣры, то вовсе не вслѣдствіе возникшаго у него сомнѣнія въ истинѣ послѣдняго, – сомнѣнія въ истинѣ того, что Христова вселенская Церковь признаетъ несомнѣннымъ, у него не можетъ быть и не бываетъ, – а или только для того, чтобы самому наилучше уразумѣть содержаніе своей вѣры, или, вмѣстѣ съ этимъ, и съ цѣлью возымѣть возможность дать отпоръ невѣрующимъ и иначе вѣрующимъ. Итакъ, православный христіанинъ прямо и непосредственно не изъ свящ. Писанія, а отъ Христовой Церкви научается тому, во что онъ вѣруетъ какъ въ богооткровенное; онъ принимаетъ христіанскіе православные догматы за несомнѣнно истинное христіанское вѣроученіе, потому что они – ученіе всей Христовой Церкви о вѣрѣ. Что же касается вѣроученій языческихъ религій и, въ томъ числѣ, магометанскаго, что касается вѣроученія новоіудейскаго и вѣроученій христіанскихъ протестантскихъ исповѣданій, то каждое изъ нихъ, – не только въ чемъ каждое противорѣчивъ христіанскимъ православнымъ догматамъ, а и въ чемъ то-либо другое согласно съ послѣдними, – не произошло отъ Христовой вселенской Церкви; поэтому ни одного изъ нихъ, взятаго въ цѣломъ его содержаніи, нельзя признать церковнымъ въ томъ самомъ смыслѣ, въ какомъ признаются церковными христіанскіе православные догматы. Исключеніе составляетъ собою вѣроученіе христіанскаго инославнаго именно p.-католическаго исповѣданія. Р.-католическій міръ воображаетъ себя вселенскою Церковію и поэтому все цѣликомъ свое вѣроученіе признаетъ и выдаетъ за вѣроученіе вселенской Церкви. Но это – ложь, самообольщеніе. Р.-католическій міръ, когда былъ православнымъ, представлялъ изъ себя лишь одну изъ многихъ самоуправлявшихся церковныхъ областей (6 пр. 1 всел. соб.; 8 пр. 3 всел. соб.; 28 пр. 4 всел. соб.; 36 пр. 6 всел. соб.). Ни одна изъ нихъ, ни р.-католическая въ частности, отдѣльно отъ прочихъ не была вселенскою Церковію. Только всѣ такія области, вмѣстѣ взятыя, были вселенскою Церковію. То, что связывало ихъ въ одно великое цѣлое, – дѣлало изъ нихъ одну вселенскую Церковь, состояло въ единствѣ вѣры и нравоученія у нихъ и въ одинаковомъ подчиненіи каждой изъ нихъ общему приговору всѣхъ ихъ, высказывавшемуся посредствомъ вселенскихъ соборовъ, – общецерковнымъ канонамъ, коими, между прочимъ, подтверждается искони бывшая въ каждой изъ нихъ независимость самоуправленія. Если бы р.-католическій міръ продолжалъ хранить у себя вѣру, общую всѣмъ православнымъ христіанамъ всѣхъ церковныхъ областей, или, что тоже, вѣру вселенской Церкви въ ея первоначальной чистотѣ, если бы р.-католическій міръ продолжалъ подчиняться голосу вселенской Церкви, жить и относиться къ прочимъ церковнымъ областямъ согласно съ общецерковными канонами, то онъ оставался бы одною изъ православныхъ церковныхъ областей. Очевидно, въ этомъ случаѣ онъ всегда продолжалъ бы составлять лишь именно часть вселенской Церкви и никогда не сдѣлался бы цѣлою вселенскою Церковію. Но р.-католическій міръ устремился къ ниспроверженію самихъ основъ бытія и жизни вселенской Церкви: сталъ извращать ея богопреданную вѣру своими нововведеніями, сталъ въ лицѣ своего папы, римскаго епископа, попирать права прочихъ церковныхъ областей на независимое самоуправленіе и явно обнаруживать гордые замыслы подчинить всѣхъ своей власти, – за это вселенская Церковь отлучила отъ себя его. Само собою понятно, что, отпавши отъ вселенской Церкви, онъ чрезъ это не могъ самъ сдѣлаться вселенскою Церковію. Переставши быть частью вселенской Церкви, онъ, такимъ образомъ, пересталъ быть даже помѣстною Христовою Церковію. Ложно признавая себя вселенскою Церковію, р.-католическій міръ поэтому ложно признаетъ догматами вселенской Церкви всѣ тѣ, которые измышлены имъ и которые не исповѣдуются и никогда не исповѣдывались въ подлинно вселенской Церкви. Всѣ они, очевидно, не иное что, какъ ересь. Но очевидно также, что нельзя не признать тѣхъ догматовъ р.-католическаго исповѣданія за догматы дѣйствительно вселенской Церкви, которые принадлежатъ не только этому исповѣданію, а и православному, и которые признаются за догматы вселенской Церкви не только р.-католиками, а и православными христіанами. Р.-католики сами у себя не измыслили этихъ догматовъ, а унаслѣдовали ихъ отъ своихъ прежнихъ родовъ, для которыхъ подлинно вселенская Церковь была непререкаемымъ авторитетомъ въ дѣлѣ вѣры. Значитъ, эти догматы дѣйствительно произошли у р.-католиковъ отъ Христовой вселенской Церкви. Значитъ, эти догматы церковны въ томъ же самомъ смыслѣ, какъ и христіанскіе православные догматы

Христіанскіе православные догматы тѣмъ, что они – ученіе, которое Христова вселенская Церковь признаетъ право выражающимъ сверхъестественное божественное откровеніе, отличаются отъ частныхъ мнѣній, – отъ тѣхъ мнѣній, коихъ въ древности держались и теперь держатся не всѣ члены этой Церкви, а лишь нѣкоторые, ссылаясь въ подтвержденіе ихъ на изреченія свящ. Писанія, и кои касаются не выраженныхъ въ христіанскихъ православныхъ догматахъ сторонъ предметовъ вѣры. Необходимо замѣтить, что православному христіанину позволялось и позволяется держаться лишь такихъ частныхъ мнѣній, какія отнюдь не противорѣчатъ церковнымъ догматамъ; противорѣчащее этимъ догматамъ мнѣніе уже не – мнѣніе, а ересь, лишающая того, который ея держится, права считаться членомъ православной Церкви. Есть разность, но есть и сходство между догматами христіанскаго православнаго исповѣданія, какъ именно ученіемъ богооткровеннымъ и въ тоже время церковнымъ, съ одной стороны и всякою иною принадлежностью этого исповѣданія съ другой. Послѣ догматовъ важную принадлежность этого исповѣданія составляетъ нравоученіе. Христова вселенская Церковь признавала всегда и признаетъ это нравоученіе, такъ же какъ и свое вѣроученіе или догматы, богооткровеннымъ. Но тогда какъ въ христіанскихъ православныхъ догматахъ, въ общепринятыхъ у православныхъ христіанъ опредѣленіяхъ или изложеніяхъ истинъ вѣры, богооткровенны лишь эти истины, какъ взятыя изъ сверхъестественнаго божественнаго откровенія, а не богооткровенны и сами опредѣленія или изложенія этихъ истинъ, какъ данныя людьми не боговдохновенными; подъ именемъ христіанскаго нравоученія, по крайней мѣрѣ, въ древности могло разумѣться вообще во вселенской Христовой Церкви то ученіе о христіанской нравственности, которое богооткровенно и по содержанію и по изложенію. Въ древней вселенской Церкви были вѣроопредѣленія, составленныя не боговдохновенными людьми и всеже общепризнанныя въ ней за образъ здравыхъ словесъ, такъ называемые догматы; но не было соотвѣтственныхъ имъ нравоопредѣленій, – такихъ, кототыя были бы составлены также не боговдохновенными людьми и тѣмъ не менѣе были бы также общепризнаны за образъ здравыхъ словесъ. Естественно поэтому думать, что въ древней вселенской Церкви подъ именемъ христіанскаго нравоученія обыкновенно разумѣлся тотъ нравственный законъ и въ такомъ его видѣ, который и въ какомъ видѣ содержится въ сверхъестественномъ божественномъ откровеніи. Только въ XVII вѣкѣ по Рождествѣ Христовомъ явилась такая, составленная не боговдохновенными людьми и признанная въ Христовой вселенской Церкви символическою и, значитъ, право выражающею сверхъестественное божественное откровеніе, книга, въ которой, кромѣ вѣроученія или догматовъ, есть и нравоученіе. Слѣдовательно, отъ нравоученія, которое предлагается въ этой книгѣ, христіанскіе православные догматы какъ ученіе, признаваемое Христовою вселенскою Церковію за право выражающее открытыя Богомъ сверхъестественно истины, но не богооткровенное со стороны изложенія, не отличаются ничѣмъ. Нравоученіе этой книги предназначено служить тѣмъ же въ дѣлѣ нравственности, чѣмъ служатъ христіанскіе православные догматы въ дѣлѣ вѣры, – образомъ здравыхъ словесъ. Эта книга извѣстна подъ именемъ «Православнаго Исповѣданія каѳолической и апостольской Церкви восточной». Кромѣ христіанскихъ православныхъ догматовъ есть и христіанское православное нравоученіе также въ «Пространномъ христіанскомъ катихизисѣ православныя каѳолическія Церкви». Онь сочиненъ московскимъ митрополитомъ Филаретомъ, – слѣдовательно, книга не боговдохновенная. Но онъ, въ цѣломъ его составѣ, признается за книгу символическую хотя только въ россійской православной церкви, а не и въ прочихъ помѣстныхъ православныхъ церквахъ, т. е. а не и во вселенской Христовой Церкви. Итакъ, изложеніе и христіанскихъ православный догматовъ и христіанскаго православнаго нравоученія въ этой книгѣ равно небогооткровенно и равно признается россійскою православною церковію за правое, т. е. за право выражающее и догматы «православныя каѳолическія церкви» и ея взглядъ на христіанскую нравственность, и, слѣдовательно, за право выражающее открытыя Богомъ сверхъестественно истины вѣрь и нравственныя, ибо православная каѳолическая Церковь – вѣрная хранительница и истолковательница всего сверхъестественнаго божественнаго откровенія, столпъ и утвержденіе истины (1 Тим. 3. 15). Кратко сказать, тотъ признакъ христіанскихъ православныхъ догматовъ, на который указано какъ на второй ихъ существенный признакъ, въ примѣненіи къ изложенію ихъ въ «Пространномъ христіанскомъ катихизисѣ», не отличаетъ изложеніе ихъ здѣсь отъ изложенія здѣсь же христіанскаго православнаго нравоученія.

Принадлежность христіанскаго православнаго исповѣданія составляютъ церковные каноны или правила. Какъ христіанскіе православные догматы, такъ и церковные каноны исходятъ равно отъ Церкви, – слѣдовательно, признакомъ церковности первые нисколько не отличаются отъ вторыхъ. Но тогда какъ христіанскіе православные догматы и также христіанское православное нравоученіе имѣютъ своимъ содержаніемъ открытия сверхъестественно истины, церковные каноны, хотя сочинены въ духѣ и на основаніи этихъ истинъ, не имѣютъ однако своимъ прямымъ назначеніемъ выражать и въ громадномъ большинствѣ не выражаютъ именно ихъ. Исключеніе составляетъ лишь самая малая часть каноновъ, въ коихъ высказываются сверхъестественныя истины – истины либо вѣры, или догматическія, либо нравственныя. Значить, христіанскіе православные догматы какъ ученіе о сверхъестественныхъ истинахъ, а вмѣстѣ съ догматами и христіанское православное нравоученіе какъ ученіе о такихъ же истинахъ отличны во всякомъ случаѣ отъ громаднаго большинства церковныхъ каноновъ. Но и эти догматы и это нравоученіе отличаются отъ церковныхъ каноновъ еще въ другомъ отношеніи, – они касаются человѣческаго существа съ иной его стороны, нежели каноны. Догатами или вѣроученіемъ, такъ сказать, вводятся во-внутрь человѣческаго духа какъ умнаго существа умозрительныя истины и такимъ образомъ прививается человѣку правильный взглядъ на все; нравоученіемъ, такъ сказать, вводятся опять-таки во-внутрь человѣческаго духа какъ свободнаго существа нравственныя истины и чрезъ то сообщается внутри самого душенаго человѣческаго существа его свободной волѣ достодолжное направленіе; кратко сказать, догматы и нравоученіе ближайше направляются къ тому, чтобы въ самомъ человѣческомъ духѣ произвести истинное и святое настроеніе; церковные же законы опредѣляютъ вполнѣ соотвѣтствущее такому настроенію человѣка христіанина внѣшнее поведеніе послѣдняго въ разныхъ частныхъ обстоятельствахъ и разнаго рода внѣшнюю частную дѣятельность.

Наконецъ, принадлежность христіанскаго православнаго исповѣданія составляютъ свящ. обряды. По важности свящ. православные обряды различаются между собою. То существенное въ видимой сторонѣ каждаго изъ семи церковнхъ таинствъ, безъ чего таинство не – таинство – напр. въ крещеніи троекратное погруженіе крещаемаго въ воду; въ мѵропомазаніи крестобразное помазаніе св. мѵромъ и т. д., – несравненно превосходитъ всѣ прочіе обряды. Оно соблюдается въ Христовой вселенской Церкви и выдается ею за установленное Самимъ Господомъ. Но это обстоятельство, дѣлая означенную часть обрядовъ церковныхъ таинствъ весьма важною, вмѣстѣ дѣлаетъ ее сходною съ христіанскими православными догматами по стольку, по скольку послѣдніе выдаются тою же Церковію за содержащіе въ себѣ также отъ Самого Бога принятое. Что касается прочихъ православныхъ богослужебныхъ обрядовъ то они не установлены Богомъ и Господомъ нашимъ Іисусомъ Христомъ, не установлены и вселенскою Христовою Церковію. Отсюда ясно, что между ними какъ такими, съ одной стороны и христіанскими православными догматами какъ утверждающимися на авторитетѣ именно Христовой вселенской Церкви и какъ содержащими въ себѣ, по свидѣтельству этой Церкви именно отъ Бога произшедшее, съ другой стороны, нѣтъ сходства.

Какъ на третій существенный признакъ христіанскихъ православныхъ догматовъ указано на то, что они – ученіе, которое Христова вселенская Церковь признаетъ безусловно обязательнымъ для каждаго своего члена. Отцы трулльскаго собора въ первомъ правилѣ говорятъ: «Божіею благодатію опредѣляемъ хранити неприкосновенну нововведеніямъ и измѣненіямъ вѣру, преданную намъ отъ самовидцевъ и служителей Слова, Богоизбранныхъ Апостоловъ: еще же и отъ трехъ сотъ осмнадесяти святыхъ и блаженныхъ отецъ, при Константинѣ Царѣ нашемъ, на нечестиваго Apia, и на вымышленное имъ языческое инобожіе или, свойственнѣе рещи, многобожіе, въ Никеи собравшихся, которые, единомысліемъ вѣры, единосущіе въ трехъ ѵпостасяхъ Богоначальнаго естества открыли намъ и уяснили, не попустивъ сему сокрыту быти подъ спудомъ невѣдѣнія»... Очевидно, что подъ именемъ «святыхъ и блаженныхъ отецъ» разумѣются здѣсь отцы I-го всел. собора и что подъ «вѣрой», преданной намъ отъ нихъ, разумѣется та, которая выражена ими въ ихъ соборномъ вѣроопредѣленіи. Когда отцы трулльскаго собора говорятъ: «опредѣляемъ хранити неприкосновенну нововведеніямъ и измѣненіямъ вѣру, преданную намъ... отъ трехъ сотъ осмнадесяти святыхъ и блаженныхъ отецъ», то, такъ какъ здѣсь разумѣется вѣра, выраженная I-мъ всел. соборомъ въ вѣроопредѣленіи, они вмѣняютъ такимъ образомъ каждому православному христіанину въ непремѣнный долгъ неуклонно держаться послѣдняго, вѣровать совершенно согласно съ нимъ. Подтвердивъ затѣмъ вѣроопредѣленія прочихъ, бывшихъ до трулльскаго, вселенскихъ соборовъ: II, III, IV, V, и VI-го, отцы трулльскаго собора въ заключеніе къ этому говорятъ: «Кратко рещи, постановляемъ, да вѣра всѣхъ въ Церкви Божіей прославившихся мужей, которые были свѣтилами въ мірѣ, содержа слово жизни соблюдается твердою, и да пребываетъ до скончанія вѣка непоколебимою, вкупѣ съ Богопреданными ихъ писаніями и догматами». Въ только-что приведенныхъ словахъ трулльскаго собора подъ «вѣрой всѣхъ въ Церкви Божіей прославившихся мужей» разумѣется, какъ видно изъ хода рѣчи, вѣра отцовъ бывшихъ вселенскихъ соборовъ, которую отцы выразили въ своихъ письменныхъ соборныхъ вѣроопредѣленіяхъ. Въ привденныхъ словахъ высказано требованіе на всѣ грядущія времена, чтобы, при самомъ тщательномъ сохраненіи чистоты свято-отеческой вѣры, такъ же сохранялись выражающія ее святоотеческія письменныя соборныя вѣроопредѣленія. Значитъ, высказано требованіе, чтобы всѣ и всегда православные христіане, вѣруя совершенно такъ, какъ гласятъ эти вѣроопредѣленія, не измѣняли и букву ихъ, хранили ихъ въ первоначальномъ, подлинномъ видѣ. Трулльскій соборъ говорите дальше: «Аще же кто-либо изъ всѣхъ не содержитъ и не пріемлетъ вышереченныхъ догматовъ благочестія и не тако мыслитъ и проповѣдуетъ, но покушается итти противу оныхъ, тотъ да будетъ анаѳема,... и отъ сословія христіанскаго, яко чуждый, да будетъ изключенъ и изверженъ». Здѣсь самымъ рѣшительнымъ образомъ заявлено, что лишь подъ условіемъ принятія «вышереченныхъ догматовъ благочестія» въ качествѣ безусловно обязательнаго руководства въ дѣлѣ вѣры можно принадлежать къ «христіанскому сословію», т. е., быть членомъ Христовой вселенской Церкви, что это сословіе или эта Церковь можетъ состоять исключительно изъ такихъ лицъ, кои, «непокушаются итти противъ оныхъ», но вполнѣ согласно съ ними «мыслятъ и проповѣдуютъ», – кратко сказать, самымъ рѣшительнымъ образомъ заявлено, что «догматы благоочестія» безусловно обязательны для каждаго православнаго христіанина. Указаніе на безусловную обязателность догматовъ вселенскихъ соборовъ для каждаго православнаго христіанина есть также въ «Посланіи патріарховъ восточно-каѳолическія Церкви». Православные патріархи говорятъ въ своемъ «Посланіи»: «Вѣруемъ, что члены Каѳолической Церкви суть всѣ, и притомъ одни вѣрные, то есть несомнѣнно исповѣдующіе чистую Bѣpy Спасителя Христа, которую пріяли мы отъ Самаго Христа, отъ Апостоловъ и Святыхъ Вселенскихъ Соборовъ» (чл. II). Здѣсь, какъ подъ принятіемъ «чистой Вѣры Спасителя Христа отъ Самаго Христа, отъ Апостоловъ» разумѣется не иное что, какъ принятіе именно Христова ученія, возвѣщеннаго Апостолами устно и письменно, такъ подъ принятіемъ той же «Вѣры отъ Святыхъ Вселенскихъ Соборовъ» нужно разумѣть принятіе именно ихъ вѣроопредѣленій. Иначе нельзя понимать сказанія патріарховъ о принятіи чистой Христовой вѣры «отъ Святыхъ Вселенскихъ Соборовъ»; ибо отъ этихъ соборовъ, какъ и отъ помѣстныхъ, чистая Христова Вѣра сообщена позднѣйшимъ христіанскимъ родамъ дѣйствительно только чрезъ письменныя вѣроопредѣленія, а не и другимъ какимъ-нибудь способомъ. Если же, теперь, таковъ смыслъ приведенныхъ словъ патріарховъ, – а иного, помимо указаннаго, не можетъ быть, то, значитъ, патріархи, какъ и отцы трулльскаго собора, признаютъ, что принятіе догматовъ вселенскихъ соборовъ, наряду съ Боговдохновеннымъ апостольскимъ ученіемъ, – непремѣнное условіе принадлежности къ Христовой вселенской Церкви, что въ составъ этой Церкви входятъ лишь тѣ, кои вѣруютъ вполнѣ согласно съ ними и отнюдь «не покушаются итти противу оныхъ». Итакъ, по приведеннымъ словамъ патріарховъ, какъ и по первому правилу трулльскаго собора, принятіе догматовъ вселенскихъ соборовъ за образецъ для своей вѣры безусловно обязательно для каждаго члена Христовой вселенской Церкви, т. е., для каждаго православнаго христіанина. Трулльскій соборъ и патріархи, говоря о безусловной обязательности вѣроопредѣленій вселенскихъ соборовъ, различаются однако между собою тѣмъ, что первый, такъ какъ онъ былъ до VII-го всел. собора, имѣетъ въ виду вѣроопредѣленія шести, предшествовавшихъ ему по времени, вселенскихъ соборовъ, а вторые, такъ какъ они жили послѣ VII-го всел. собора, имѣютъ въ виду вѣроопредѣленія всѣхъ семи. Хотя трульскій соборъ въ первомъ правилѣ и патріархи въ приведенныхъ словахъ указываютъ лишь на вѣроопредѣленія вселенскихъ соборовъ какъ на безусловно обязательныя для православныхъ христіанъ, но и тотъ и другіе признаютъ это качество также за прочими христіанскими православными догматами. Во второмъ правилѣ трульскаго собора между прочимъ сказано, что онъ своимъ «согласіемъ запечатлѣваетъ правила, изложенныя отъ отецъ, собравшихся въ Карѳагенѣ». Между же этими правилами есть такія, въ коихъ содержатся догматы Вѣры – напр. въ 123 прав. догматъ, что «Адамъ не смертнымъ отъ Бога сотворенъ», въ 124 прав. догматъ, что «и младенцы... крещаются истинно въ отпущеніе грѣховъ», вь 125 прав. догматъ, что «благодать Божія не токмо подаетъ знаніе, что подобаетъ творити, но еще вдыхаетъ любовь, да возможемъ и исполнити, что познаемъ» (и въ прав. 126, 127, 128, 129 и 130), и въ коихъ изрекается анаѳема тому, кто иначе проповѣдуетъ, слѣдовательно, заявляется какъ нельзя болѣе твердо и сильно объ ихъ безусловной обязательности. Ни до, ни послѣ составленія этихъ догматовъ въ Карѳагенѣ, ни одинъ изъ вселенскихъ соборовъ не преподалъ вѣроопредѣленія съ тѣмъ же содержаніемъ. Значитъ, трулльскимъ соборомъ признаются, наряду съ вѣроопредѣленіями вселенский соборовъ, и эти, отличные отъ нихъ по содержанію, догматы за безусловно обязательные. Патріархи въ томъ же «Посланіи», въ которомъ они указываютъ на догматы вселенскихъ соборовъ какъ на безусловно обязательные для каждаго православнаго христіанина, предлагаютъ и свои догматы. Что и свои догматы они признаютъ не менѣе обязательными для послѣдняго, объ этомъ они ясно даютъ знать при самомъ изложеніи своихъ догматовъ. Предлагая свой догматъ о предопредѣленіи Божіемъ, что «всеблагій Богъ... отъ вѣчности..., поелику Онъ предвидѣлъ, что одни хорошо будутъ пользоваться своею свободною волею, а другіе худо: то посему однихъ предопредѣлилъ къ славѣ, а другихъ осудилъ», патріархи замѣчаютъ при этомъ: «но что говорятъ богохульные еретики, будто Богъ предопредѣляетъ или осуждаетъ, нисколько не взирая на дѣла предопредѣляемыхъ или осуждаемыхъ, – это мы почитаемъ безуміемъ и нечестіемъ» (чл. 3). Предлагая слѣдующій догматъ объ освященіи въ таинствѣ крещенія, что «всякій грѣхъ, существующій или существовавшій прежде крещенія, уничтожается, и считается какъ бы не существующимъ или никогда не существовавшимъ», они при этомъ замѣчаютъ: «нельзя говорить, что крещеніе не разрѣшаетъ отъ всѣхъ прежнихъ грѣховъ, но что они хотя и остаются, однакоже не имѣютъ уже силы. Учить такимъ образомъ есть крайнее нечестіе, есть опроверженіе вѣры, а не исповѣданіе ея» (чл. 16). Что патріархи признаютъ свои догматы (какъ только что указанные, такъ равно и другіе) безусловно обязательными для каждаго православнаго христіанина, это видно не изъ однихъ такихъ ихъ замѣчаній о противныхъ ихъ догматамъ ересяхъ, каковы приведенныя, а также, и даже больше, изъ ихъ ссылокъ на свящ. Писаніе въ подтвержденіе своихъ догматовъ. Ссылаясь въ подтвержденіе догматовъ на свящ. Писаніе, патріархи такимъ образомъ заявляютъ, что они признаютъ догматы точнымъ выраженіемъ даннаго въ свящ. Писаніи. Вѣровать же тому, что дано въ свящ. Писаніи, никто изъ православныхъ христіанъ не станетъ не почитать безусловно обязательнымъ для себя и для прочихъ такихъ же христіанъ.

Хотя отцы трулльскаго собора, внушая хранить отъ всякаго поврежденія вѣру апостольскую и свято-отеческую, выраженную въ свято-отеческихъ догматахъ, равно и эти догматы, говорятъ: опредѣляемъ... постановляемъ, но отсюда такъ же нельзя заключать, будто бы они впервые возвели православные догматы на степень безусловно обязательныхъ вѣроопредѣленій, какъ нельзя, очевидно, заключать, что сама, преданная апостолами, вѣра стала безусловно обязательной для христіанъ благодаря лишь труглльскому собору. Это заключеніе относительно православныхъ догматовъ противорѣчило бы собственнымъ замѣчаніямъ трулльскаго собора въ первомъ же его правилѣ. Отцы трулльскаго собора оканчиваютъ свое первое правило слѣдующимъ замѣчаніемъ: мы сообразно съ тѣмъ, что опредѣлено прежде, совершенно рѣшили, ниже прибавляти что либо, ниже убавляти, и не могли ни коимъ образомъ. Тутъ они сами говорятъ объ отношеніи своемъ и своего выше изложеннаго опредѣленія къ опредѣленному прежде бывшими вселенскими соборами. Сами тутъ свидѣтельствуютъ, что ими твердо рѣшено ни въ чемъ ни на іоту не уклоняться въ своемъ опредѣленіи отъ опредѣленнаго до нихъ и что иначе поступить они отнюдь не могли. Въ частности, подвергая всѣхъ еретиковъ анаѳемѣ и отлученію отъ Церкви, – чѣмъ особенно сильно выражается въ ихъ правилѣ взглядъ на «догматы благочестія» какъ на безусловно обязательные, они даютъ знать, что въ этомъ они всецѣло держатся образа дѣйствія отцовъ прежнихъ вселенскихъ соборовъ. Отцы трулльскаго собора такъ говорятъ: «Отметаемъ и анаѳематствуемъ всѣхъ, которыхъ они», т. е., отцы ранѣе бывшихъ вселенскихъ соборовъ, отметали и анаѳематствовали, яко враговъ истины, вотще скрежетавшихъ на Бога, и усиливавшихся неправду на высоту вознести». Сказавши далѣе: «Аще же кто-либо изъ всѣхъ не содержитъ и не пріемлетъ догматовъ благочестія,... тотъ да будетъ анаѳема», отцы трулльскаго собора присоединяютъ къ этому замѣчаніе: «по опредѣленію, прежде постановленному святыми и блаженными отцами». Трулльскій соборъ такимъ образомъ заявляетъ, что не онъ впервые опредѣлилъ или постановилъ признавать догматы вселенскихъ соборовъ за обязательные наравнѣ съ апостольскимъ ученіемъ, а что эти догматы признавались и выдавались за безусловно обязательные уже раньше самими ихъ составителями.

Постановленіе трулльскаго собора о признаніи догматовъ прежнихъ вселенскихъ соборовъ безусловно обязательными и указаніе самими прежними вселенскими соборами на свои догматы какъ на безусловно обязательные должно принимать за несомнѣнное доказательство, что Церковь уже тогда, во времена соборовъ, такъ и смотрѣла на эти догматы, т. е., какъ на безусловно обязательные. То и другое должно принимать за такое доказательство въ виду признанія этихъ соборовъ Церковію за православные и даже вселенскіе. Если Церковь признала ихъ такими, то несомнѣнно потому, что согласилась съ ихъ опредѣленіями и указаніями и нашла ихъ опредѣленія и указанія имѣющими обще-церковное значеніе. Вѣдь та же Церковь соборы, съ постановленіями коихъ нашла невозможнымъ согласиться, отвергла. Что патріархи, указывая въ своемъ «Посланіи» на догматы и всѣхъ вселенскихъ соборовъ и предложенные въ томъ же «Посланіи» какъ на безусловно обязательные для каждаго члена «Каѳолической Церкви», лишь выражаютъ взглядъ самой этой Церкви, доказательствомъ тому служитъ признаніе ею «Посланія» за символическую книгу, за руководство для своихъ членовъ въ дѣлѣ вѣры. – По свидѣтельству церковной исторіи, Христова Церковь признаетъ такими православные догматы и не только со временъ вселенскихъ соборовъ, а съ самаго начала своего существованія. Изъ церковной исторіи извѣстно, что упорныхъ противниковъ православныхъ догматовъ подвергали анаѳемѣ и церковному отлученію не только во времена вселенскихъ соборовъ, а и раньше всегда, и что въ среду православно-церковнаго общества каждый всегда принимался, какъ и донынѣ принимается, лишь послѣ принятія и исповѣданія имъ православныхъ догматовъ. Тѣмъ и другимъ исторически даннымъ доказывается, что Христовой Церкви съ самаго начала ея бытія, значитъ, уже до вселенскихъ соборовъ былъ присущъ взглядъ на православные догматы какъ на безусловно обязательные для ея членовъ. Поэтому указаніе вселенскихъ соборовъ на безусловную обязательность преподанныхъ ими православныхъ догматовъ и, вмѣстѣ съ тѣмъ, постановленіе трулльскаго собора относительно безусловной обязательности этихъ самыхъ догматовъ для православныхъ христіанъ нужно принимать лишь за выраженіе общецерковнаго взгляда или мнѣнія.

 

А. Іо-въ.

 

«Рижскія Епархіальныя Вѣдомости». 1900. Отд. Неофф. № 7. С. 274-283; № 8. С. 315-328; 1901. № 4. С. 157-163.

 

{1} Простр. хр. катих., стр. 6.

{2} См. понятіе о Преданіи, какъ такомъ источникѣ въ Догм. богосл. Антонія, во Введ. въ курсъ богосл. наукъ, въ § 12; также во Введ. въ правосл. богословіе Макарія, въ § 128.

{3} Простр. хр. катих., стр. 7

{4} Тамъ же, стр. 9 и 10.

{5} Ср. § 12 Введ. въ курсъ богосл. наукъ, въ Догм богосл. Антонія.

{6} Противъ ерес., см. въ Простр. хр. катих., стр. 6.

{7} «Зависимость корана отъ христіанства» В. Зорнина. См. въ Правосл. Благовѣствикѣ 1899 №№ 7, 8, 10 и 11. «Зависимость корана отъ іудейства». Его же. См. тамъ же №№ 12 и др.).

 

Объ авторѣ. Александръ Яковлевичъ Іосифовъ. Оконочилъ Воронежскую духовную семинарію (1874 г.) Кандидатъ богословія, МДА (1879 г.). Съ 1879 г. преподаватель основнаго, догматическаго и нравственнаго богословія Подольской семинаріи, съ 1882 г. преподаватель тѣхъ же предметовъ въ Рижской семинаріи. Членъ Рижскаго Петропавловскаго Братства.




«Благотворительность содержит жизнь».
Святитель Григорий Нисский (Слово 1)

Рубрики:

Популярное: