ДУХИ ЛЕСТЧИ (Поученіе въ праздникъ св. Іоанна Богослова).
Въ заповѣдныхъ наставленіяхъ апостола любви св. Іоанна Богослова читаемъ: «Возлюбленные! Не всякому духу вѣрьте, но испытывайте духовъ, отъ Бога ли они: потому что много лжепророковъ появилось въ мірѣ» (I Іоанн. IV, I). Вслѣдъ за этимъ наставленіемъ апостолъ и указываетъ, какъ надобно познавать духа Божія и духа лестча, т. е. духа діавола, духа заблужденія, и здѣсь то мы и видимъ, что разумѣетъ апостолъ подъ различными духами. «Всякій духъ, который не исповѣдываетъ Христа, пришедшаго во плоти, не есть отъ Бога, но это духъ антихриста, о которомъ вы слышали, что онъ придетъ и теперь есть уже въ мірѣ. Знающій Бога, слушаетъ насъ; кто не отъ Бога, тотъ не слушаетъ насъ; посему то и познаемъ духа истины и духа заблужденія» (ст. 2, 6).
Итакъ, подъ духами апостолъ разумѣетъ различныя ученія, касающіяся вѣры. Такимъ образомъ, значитъ, при апостолахъ уже наблюдались раздѣленія среди вѣрующихъ, отступленія, секты и расколы, находились и люди, которые не слушали пастырскаго слова апостоловъ.
Не приводитъ ли это васъ, возлюбленные, или, по крайней мѣрѣ, нѣкоторыхъ изъ васъ въ недоумѣніе и смущеніе?
Секты при апостолахъ! Откуда же онѣ могли явиться? Какъ онѣ могли существовать среди христіанъ, если христіане имѣли тогда такихъ пастырей, наставниковъ и руководителей, какъ апостолы, удостоенные особыхъ даровъ Св. Духа, отличавшіеся высокою святостью жизни, горѣвшіе ревностью по вѣрѣ, по Христу и Его Церкви, такою ревностью, которая не останавливалась предъ смертью и страданіями, отличавшіеся величайшими самоотверженіемъ и самоотреченіемъ ради блага и спасенія вѣрующихъ, наконецъ, имѣвшіе особливую, свыше данную Богопросвѣщенную мудрость? Всѣмъ извѣстенъ разсказъ о томъ, что сдѣлалъ апостолъ Іоаннъ Богословъ, узнавши, что одинъ изъ юпошей, обращенныхъ имъ ко Христу, – ушелъ въ разбойники, въ горы, погибъ для Царства Божія. Престарѣлый апостолъ самъ отправляется въ горы, встрѣчаетъ юношу, гонится за нимъ, останавливаетъ, падаетъ предъ нимъ на колѣна, умоляетъ его возвратиться въ Церковь, приводитъ съ собою, несетъ вмѣстѣ съ нимъ подвиги покаянія, наказанія и лишенія, которымъ подвергала тогда строгая къ грѣхамъ и паденіямъ Церковь, не успокаивается, пока падшій и согрѣшившій не оказался въ безопасности духовной и не былъ принятъ въ Церковь.
И при такихъ-то пастыряхъ мы видимъ сектантовъ, огорчившихъ и волновавшихъ Церковь во дни апостоловъ: посланіе апостоловъ Петра, Іуды, Іоанна и Павла полны обличеній противъ сектантства, предупрежденій къ правовѣрующимъ – беречься различныхъ «духовъ», наставленій различать духа отъ Бога и духа лестча, духа отъ исконнаго льстеца, обманщика, діавола. Апостолъ любви Іоаннъ Богословъ, всѣ посланія котораго такъ преисполнены наставленій о любви, самыхъ трогательныхъ возвышенныхъ и убѣдительныхъ, не смѣшиваетъ однако любви со слабостью, съ полнымъ безразличіемъ къ добру и истинѣ и по отношенію къ сектантамъ вотъ что пишетъ: «Кто приходитъ къ вамъ и не приноситъ сего – истиннаго ученія Христова, того не принимайте въ домъ и не привѣтствуйте его, ибо привѣтствующій его участвуетъ въ злыхъ дѣлахъ его» (2 Іоанн. 10). Такъ строго относился апостолъ къ духамъ лестчимъ....
И опять: развѣ неудивительно, въ самомъ дѣлѣ, что и при такихъ святыхъ пастыряхъ, какъ апостолы, и при такой строгости къ лжеучителямъ, эти сектанты и лжеучители все-таки появлялись даже во множествѣ, какъ замѣчаетъ апостолъ: «многіе обольстители вошли въ міръ» (ст. 7). Очевидно, они имѣли и успѣхъ, пріобрѣтали п послѣдователей
Итакъ, совсѣмъ это не новое явленіе въ Церкви Христовой, – то сектантство, которое и въ наши дни растетъ и ширится, шумитъ о себѣ, требуя свободъ, наступаетъ на православіе, отторгая по мѣстамъ чадъ его въ свои сѣти. Къ сожалѣнію, нашлось это сектантство и въ нашемъ древнеправославномъ градѣ, столь знаменитомъ прежде преданностью и святой вѣрѣ и Церкви.
Въ чемъ же причина этого печальнаго явленія?
«Дурные у насъ пастыри, небрежно совершаютъ они богослуженія, не молятся, мало учатъ, дурно себя ведутъ, не подаютъ примѣра доброй жизни, напротивъ, соблазняютъ своими пороками, озлобляютъ своею стяжательностью, ничего не даютъ душѣ, не даютъ утѣшенія, наставленія своимъ пасомымъ, не принимаютъ участія ревностнаго въ христіанскомъ устроеніи общественной жизни», – вотъ что чаще всего слышится теперь, въ объясненіе роста и развитія сектантства.
То, что здѣсь касается насъ, пастырей, пусть гремитъ въ слухъ нашъ, пусть заставляетъ насъ – каждаго изъ насъ отъ стыда и горя низко наклонить голову къ землѣ и сказать: «Боже, милостивъ буди мнѣ грѣшному! Боже, помилуй мя падшаго!» Мы – грѣшные люди.
Но то, что касается въ этихъ словахъ сектантства, причинъ его появленія, устойчивости и распрострапепія, послѣ всего сказаннаго объ апостолахъ, развѣ не падаетъ само собою? Ужъ если у Христа въ Его ближайшемъ кругѣ учениковъ нашелся одинъ Іуда, если при апостолахъ возникали и множились секты, то можемъ ли мы, простые и грѣшные люди, облеченные званіемъ священства и пастырства, нашимъ учительствомъ, нашею ревностью и дѣятельностью совершенно подавить сектанство? Это значило бы подавить въ людяхъ грѣхъ и самую возможность грѣха.
Говорить о пастыряхъ, что они чрезъ свои недостатки служатъ причиною появленія сектантства, отчасти похоже на то, какъ если бы утверждать, что плохіе врачи служатъ причиною появленія среди людей болѣзней и смерти.
Дурные пастыри – если бываютъ причиною появленія сектантства, то только второстепенною и отдаленною. Развѣ ты, мой братъ, если замѣтишь сейчасъ во мнѣ, пастырѣ, что либо дурное, отойдешь чрезъ это отъ Христа и Церкви? Но какой же тогда и ты самъ – слабый христіанинъ! Худое, ложь, заблужденіе, грѣхъ во мнѣ останется, и я за это дамъ отвѣтъ Судіи Богу, а истина, а Христосъ, а Церковь останутся вѣдь въ прежней силѣ: такъ солнце, освѣщая мѣста грязныя, скверныя и нечистыя, сіяя на грѣшниковъ и неправедныхъ, само не оскверняется.
Дурные пастыри служатъ скорѣе поводомъ для проявленія сектантства, а причина его лежитъ гораздо глубже. И присмотритесь, развѣ не бываетъ такъ, что пастыри наиболѣе учительные, ревностные, неутомимые въ церковно-общественной дѣятельности, они то и подвергаются клеветамъ, преслѣдованіямъ, ненависти сектантовъ и враговъ Церкви? Примѣръ на лицо: недавно усопшій праведникъ о. Іоаннъ Кронштадтскій. Его именно забрасывала грязью наша печать, и даже – тяжко сказать: его именемъ прикрывались и сектанты, называвшіеся прежде іоаннитами, а теперь правильно именуемые: хлысты-киселевцы..
«Невѣжество народа», – вотъ еще часто указываемая причина сектанства. Но тутъ же она и отрицается одновременно, когда утверждаютъ противное, – когда увѣряютъ, что культурное развитіе, прогрессъ знаній высокое умственное образованіе и просвѣщеніе будто бы служатъ причиною того, что люди образованные не могутъ-де удовлетвориться ученіемъ Церкви, уходятъ въ секты, или ищутъ иныхъ религіозныхъ направленій мысли и жизни, якобы согласованныхъ съ новѣйшимъ научнымъ міровоззрѣніемъ.
Гдѣ же въ такомъ случаѣ правда? Гдѣ настоящая причина сектантства? Въ невѣжествѣ или въ образованіи? Ни въ томъ, ни въ другомъ! И здѣсь тоже поводъ для сектантства, а истинная причина – какая то иная. Знаемъ, что простой и неграмотный народъ часто вѣками и тысячелѣтіями хранилъ вѣру, отстаивалъ ее отъ враговъ, глубоко усвоялъ и осуществлялъ ее самою жизнью, а съ другой стороны, глубокіе ученые въ области религіозныхъ знаній, знатоки Священнаго Писанія и святоотеческихъ писаній, иногда патріархи и епископы, впадали въ ереси, дѣлались главами сектъ и расколовъ. Одновременно съ симъ знаемъ и обратное явленіе: знаемъ людей высокой рѣдкой и исключительной учености, всемірно знаменитыхъ, – и вмѣстѣ съ тѣмъ глубоко преданныхъ и покорныхъ ученію Церкви и ея священноначалію.
Не станемъ перечислять причинъ другихъ, которыя часто указываются для объясненія сектантства: всѣ онѣ большею частью имѣютъ такое же значеніе, какъ и только что указанныя.
Истинпая причина сектантства есть грѣхъ а грѣхъ главный, коренной, основной родитель всѣхъ грѣховъ есть духъ гордыни и превозношенія, духъ самолюбованія и самолюбія, отсюда – зависти и ненависти; этою-то гордынею, со всѣми ея плодами, проникнуто насквозь всякое сектантство, гордыня же есть главное проявленіе и свойство духа лестча, т. е. діавола. Все остальное – всякая иная причина, это только поводъ для появленія и проявленія сектантства, а не источникъ его.
Прислушайтесь, присмотритесь ко всякаго рода сектантамъ и раскольникамъ, и вы легко убѣдитесь въ этомъ.
Кто это сектанты въ ихъ собственномъ о себѣ представленіи? Спросите ихъ, – и они непремѣнно себѣ припишутъ всѣ добродѣтели.
Они – святы, какъ утверждаютъ о себѣ баптисты; они – уже заживо и навѣрняка спасенные за вѣру, какъ увѣряютъ о себѣ пашковцы; они – «бѣлые голуби», «люди Божіи», «духовные христіане», «евангельскіе христіане», чисты и непорочны, – какъ утверждаютъ и говорятъ о себѣ хлысты и другіе сектанты, они – «братцы», «трезвенники», какъ величаютъ сами себя наши московскіе сектанты.
Что же это значитъ? Всегда значитъ и подразумѣвается при всемъ этомъ одно: православные же это-де пьяницы, вѣруютъ не по Евангелію, люди они плотскіе, грѣшники и не спасенные. Въ самыхъ именованіяхъ сектантовъ уже сквозитъ нескрываемая гордость и самомнѣніе, а въ отношеніяхъ къ православнымъ – постоянное фарисейское осужденіе, ненависть и злоба. И не потому выростаетъ эта злоба, что сектантовъ и раскольниковъ преслѣдуютъ, какъ многіе думаютъ: нѣтъ, съ того времени, какъ имъ предоставлена полная свобода вѣроисповѣданія, когда совершенно безпрепятственно раскольники строятъ храмы, а сектанты устраиваютъ молитвенныя собранія, открыто числятся сектантами, посѣщаютъ свои закономъ утвержденныя общины, – съ того времени и раскольники и сектанты возросли, усилились въ ненависти къ православію, а не ослабѣли въ ней. Это потому, что въ сущности ихъ религія и состоитъ въ самообожаніи, съ одной стороны и въ ненависти къ Церкви, съ другой. Отнимите у сектантовъ ненависть къ православію, – и имъ нечѣмъ жить духовно, не о чемъ говорить, потому что своего положительнаго содержанія у нихъ нѣтъ!
Почти за двѣ тысячи лѣтъ существованія Церкви всегда и неизмѣнпо наблюдается это явленіе. Повторяемъ: сущность сектантства остается всегда одинакова: самообожаніе, себялюбіе и злоба къ Церкви. Слышатся, однако, голоса и въ защиту сектантовъ. Указываютъ на любовь, согласіе и взаимопомощь среди сектантовъ... Правда ли это? Вѣдь согласіе – не всегда признакъ нравственной высоты и силы. Если оно имѣетъ источникомъ злобу, то и діаволъ съ бѣсами согласны и между собою, не воюютъ; вѣдь и разбойники очень дружны и очень покорны своимъ атаманамъ. И сектанты такимъ именно образомъ и объединены ненавистью къ православію. Но это не любовь, соединяющая ихъ воедино.
За то, какъ только дѣло касается самолюбія, плодъ гордыни немедленно сказывается: сектанты безъ конца дробятся и дѣлятся, и ни одна секта не продержится въ силѣ болѣе ста лѣтъ, а Церковь все стоитъ и стоитъ двѣ тысячи лѣтъ; за это время не двѣ тысячи, а гораздо большее число сектъ перемѣнилось, – онѣ росли, усиливались, падали и исчезали, какъ падучія звѣзды...
Взаимопомощь, далѣе, оказывается въ сектанствѣ только между своими: своихъ поддерживаютъ, своимъ помогаютъ, своихъ защищаютъ – и только. Но вѣдь это построено по одному правилу: сегодня я тебя, завтра ты меня поддержи. Здѣсь разсчетъ, благоразуміе, но не нравственный подвигъ, не нравственная заслуга; о семъ давно сказано въ евангеліи Спасителемъ: язычники тожде творятъ...
Если же основная причина сектанства есть гордыня духа, то разъ она впилась въ душу своими копями, тогда само собою уже ясно, каково должно быть поведеніе и настроеніе сектантовъ.
Гордыня не хочетъ покориться и повиноваться, сама хочетъ повелѣвать, а въ Церкви надо быть покорнымъ къ пастырямъ, къ уставу и къ правиламъ церковнымъ. Отсюда исканіе поводовъ опорочить пастырей во что бы ни стало, а самому сдѣлаться главою секты и себѣ подчинить другихъ. Отсюда, какъ мы и говорили, – это безконечное дробленіе сектъ по главарямъ.
Гордыпя не желаетъ самоотреченія, самоограниченія, подвига, а въ Церкви требуются посты, уставныя молитвы, исполненіе обрядовъ, продолжительное стояніе, подвигъ и подвигъ!
Гордыпя не терпитъ напоминанія о грѣхахъ, о паденіи, о необходимости смириться, искать прощенія у Бога; совершать добрыя дѣла, воспитывать волю, смирить гордость, а Церковь неустанно твердитъ о покаяніи, о томъ, что мы грѣшны предъ Богомъ; отсюда эта увѣренность сектантовъ въ томъ, что они чрезъ вѣру спасены, уже святы и въ добрыхъ дѣлахъ не нуждаются.
Гордыпя вездѣ даетъ плодъ по роду своему. Гордыня родитъ невѣріе. Разъясните невѣрующему одно его недоумѣніе: думаете, онъ успокоится? Сейчасъ же послѣдуетъ новый отъ него вопросъ, новое отъ него возраженіе. Спрашиваетъ онъ вовсе не для того, чтобы убѣдиться въ истинѣ, а чтобы показать свою ученость, себя самого, поставить другого втупикъ, и найти новое возраженіе противъ истины. Гордыня родитъ у человѣка желаніе все познать своимъ умомъ, – родитъ идолопоклонство предъ знаніемъ и разумомъ. Объясните знанію то, чего оно не понимаетъ въ области вѣры. Оно не удовлетворится никогда, ибо въ области вѣры всегда останется нѣчто, недоступное познанію; на то она и вѣра.
Гордыня ищетъ, предположимъ, пастырей высокаго ума, высокой жизни и дѣятельности, авторитетныхъ руководителей. Дайте, укажите такого пастыря: и въ немъ она немедленно найдетъ что либо, къ чему можно придраться и осудить. Какъ мы уже упомянули, такъ именно судили и осуждали о. Іоанна Кронштадтскаго, такъ не слушали и апостола Іоанна Богослова, какъ мы это видимъ изъ его посланія. «Я писалъ Церкви, говоритъ Іоаннъ Богословъ, но любящій первенствовать у нихъ Діатрефъ не принимаетъ насъ» (3 Іоанн. 9).
Это мудрованіе Діатрефово и проникаетъ все сектантство. Оно есть воистину сатанинское дѣло, ибо сама гордыня есть основное духовное свойство сатаны.
Горе, кому приразится это мудрованіе духа лестча!
И о семъ то мы и предупреждаемъ православныхъ чадъ Церкви гласомъ вразумленія пастырскаго. Блюдите, како опасно ходите, – опасно, потому что съ легкостью и пріятностью, непримѣтно входитъ гордыня въ сердце,и потомъ толкаетъ человѣка-христіанина въ сектанство.
Смиреніе православное, христіанское, – вотъ огражденіе отъ него. И по смиренію этому, вотъ и сегодня въ порывѣ и воодушевленіи благодарности къ Богу любви и благодарныхъ воспоминаній о прекращеніи повальной страшной болѣзни холеры, бывшей 65 лѣтъ назадъ, мы собрались на молитву. Добрый знакъ вѣрности православному ученію вѣры! Сектантъ въ гордынѣ своей не придетъ на эту молитву. Что ему Божія слова и милость, явленная въ прошломъ нашимъ предкамъ? Что ему самые предки – они умерли и, по сектантскому ученію, словно и не было ихъ никогда! По мнѣнію сектантовъ, о нихъ ни молиться, ни вспоминать предъ Богомъ нельзя, съ ними ужъ не повидаться по смертп въ молитвѣ. Безнадежное ученіе смерти и забвенія!
Ты же, братъ православный, представь себѣ, что умеръ ты, и сошелъ въ могилу, въ страну мертвыхъ, и вдругъ ежегодно духомъ ты слышишь и духовными очами видишь, что твои предки взываютъ о тебѣ къ Богу, молятся тѣми молитвами, которыми ты молился, поминаютъ тебя безкровною жертвою. Какъ возрадовалось бы сердце твое въ странѣ смерти!
Милость даянія да будетъ ко всякому живущему, но и надъ мертвецомъ не возбрани благодати, такъ заповѣдуетъ древній библейскій мудрецъ (Сир. VII, 36).
Да воспомянутся умершіе въ ту страшную годину царившей смерти, да воспомянутся оставшіеся тогда милостью Божіей въ живыхъ, заповѣдавшіе намъ нынѣшнее моленіе, и да прославится всегда и о всемъ Господь Вседержитель! Таково православно-церковное мудрованіе.
Богу нашему Слава, Тому честь и держава во вѣки вѣковъ! Аминь.
Поученіе въ праздн. св. Іоанна Богослова, 26 сент. 1913 г., сказано предъ крестнымъ ходомъ на Смоленскій рынокъ въ Москвѣ, въ память объ избавленіи отъ холерной эпидеміи въ 1840-хъ т.г. (I Іоанн. IV, 2).
«Приходское Чтеніе». 1913. № 44. С. 1288-1292.