ДОМАШНIЙ БЫТЪ ДРЕВНИХЪ ХРИСТIАНЪ.
Супруги свв. ап. Прискилла и Акила (лат. Priscilla, Aquila, более точно Присцилла и Аквила) — ученики апостола Павла.
ДОМАШНIЙ БЫТЪ ДРЕВНИХЪ ХРИСТIАНЪ.
Язычники мало заботились о хорошемъ устройстве домашней жизни; они больше занимались такими делами, которыя доставляли имъ богатство и почести. Женщина, если только имела къ тому возможность, сама не воспитывала своихъ детей, но поручала ихъ своимъ служанкамъ. При такой домашней жизни не могло быть семейнаго счастiя и чистыхъ домашнихъ удовольствiй.
Христiанство изменило и осчастливило домашнюю жизнь. Христiане вступали въ бракъ для рожденiя и воспитанiя детей въ христiанской любви и для большаго нравственнаго совершенствованiя: этимъ они достигли земного спокойствiя и спасенiя души.
„Мать составляетъ славу детей, жена—слава мужа", говоритъ св. Климентъ.
„Какъ прiятны должны быть узы, соединяющая два сердца, въ одинаковой надежде, въ одинаковой вере въ одинаковомъ законе", говоритъ Тертуллiанъ. Они какъ дети одного отца: нетъ между ними никакого раздора ни въ душе, ни въ теле. Они два въ единой плоти: где плоть едина, тамъ и душа едина. Они равны, взаимно ободряютъ и руководятъ другъ друга, ничего скрытнаго одинъ отъ другого не имеютъ, не въ тягость другъ другу.
Образцомъ счастливаго брака въ глазахъ древнихъ христiанъ былъ апостолъ Петръ, который жилъ съ своею женой до самой смерти въ союзе любви и верности.
Древнiе христiане вступали въ бракъ съ большою осмотрительностью: они не брали себе въ жены женщинъ, привязанныхъ къ языческой жизни; равно и христiанка не выходила замужъ за язычника.
„И въ самомъ деле, — говоритъ Тертуллiанъ,— женщина, стараясь быть угодной мужу-язычнику, должна заботиться о своей красоте и о своемъ уборе. Такой мужъ будетъ мешать ей во всемъ: нужно ли ей пойти помочь кому-нибудь, мужъ какъ разъ на это время пристанетъ къ ней съ своими ласками; захочетъ ли она подумать о своей душе, мужъ какъ разъ на этотъ день приглашаетъ гостей на пиршество. Никакой мужъ-язычникъ не дозволитъ жене посещать братьевъ, обходить деревни, навещать бедныхъ; онъ не дозволитъ и не стерпитъ, чтобы жена его уходила ночью на наши молитвенныя собранiя[1].
Что скажетъ онъ, когда узнаетъ, что жена его целуетъ своихъ братьевъ по вере и подноситъ имъ воду для омыванiя ногъ? Если придетъ къ жене язычника путешественникъ-христiанинъ, то она не посмеетъ оказать ему гостепрiимства въ доме своего мужа. Осмелится ли она въ присутствiи мужа произнести имя Iисуса Христа? Очевидно, что такiе супруги не могутъ благословлять другъ друга во имя Божiе".
Девица Фекла въ Иконiи была обручена съ богатымъ юношею. Въ то время апостолъ Павелъ проповедывалъ въ Иконiи, и Фекла стала христiанкой. Тогда она отказалась сделаться женою язычника и осталась въ девстве. Родители убеждали ее и угрожали ей всячески, но Фекла твердо претерпела все гоненiя и умерла мученическою смертiю.
Древнiе христiане не допускали развода между мужемъ и женою ни въ какомъ случае. Они верили словамъ Христа, сказавшаго, что человекъ не долженъ разлучать того, что Богъ создалъ для соединенiя, и что кто разведется съ женою своею и женится на другой, тотъ прелюбодействуетъ (Мар. 10, 9—11).
Но если мужъ-христiанинъ после брака возвращался къ язычеству, то тогда жена-христiанка не покидала его, надеясь своимъ примеромъ снова обратить его на истинный путь: онъ станетъ, думала она, свидетелемъ ея добрыхъ делъ, увидитъ, что ея жизнь много лучше его жизни, и, быть-можетъ, обратится.
Случалось иногда, что жены и уходили отъ мужей, когда мужья, несмотря на терпенiе женъ, все-таки предавались гнуснымъ порокамъ. Но такъ поступали жены только въ техъ случаяхъ, когда оставаться съ мужемъ было несомненно грешно. Такъ, св. Iустинъ разсказываетъ, что одинъ язычникъ заставлялъ жену распутничать и деньги отдавать ему; жена ушла отъ него.
Часто случалось, что дети принимали христiанскую веру, между темъ какъ родители ихъ оставались въ язычестве. Тогда дети, не покидая родителей, оказывали имъ любовь и повиновенiе, если только родители не препятствовали имъ жить по-совести; въ противномъ случае они уходили отъ родителей, помня слова Iисуса Христа: „Кто любитъ отца или мать больше Его, тотъ уже не ученикъ" (Мф. 10, 34).
Такъ, св. мученикъ Апiанъ, въ царствованiе Максимiана, изучивъ науки въ городе Берите и получивъ просвещенiе въ христiанской вере, возвратился на родину въ Ликiю. Но, нашедши родственниковъ своихъ несходными съ нимъ по нравамъ и даже опасными для его веры, онъ решился удалиться отъ ихъ общества. Поэтому тайно убежалъ изъ родительскаго дома, не заботясь даже о пище, потребной на одинъ день, и, ничего не взявъ съ собою, съ надеждою на единаго Бога, онъ удалился въ другой городъ, где и получилъ славный венецъ мученичества.
Еще более удивительный примеръ представляетъ собою мученица Перпетуя, въ царствованiе Септимiя Севера. Она имела у себя въ доме отца, мать, двухъ братьевъ и сына-младенца, питавшагося еще грудью. Какъ много, при открывшемся гоненiи, нужно было бороться въ ней чувству естественной любви съ чувствомъ любви благодатной! Не разъ отецъ ея указывалъ на свои седины, чтобы она пощадила ихъ, на братьевъ и особенно на сына-младенца, чтобы она сжалилась надъ нимъ. Приводимая этими представленiями къ большому сожаленiю и сильной скорби, но подкрепляемая силою Божественной, Перпетуя принесла все любезное и прiятное на земле въ жертву единому Iисусу Христу, въ Которомъ находила все свое утешенiе и радость до самой мученической смерти.
Древнiе христiане не избегали дружбы и съ язычниками, но дружба эта не велась въ духе языческомъ. Христiанинъ старался показывать своему другу-язычнику примеръ воздержанiя и умеренности и этимъ обращать его на путь истинный.
Граждане Римской имперiи гордились своею свободой, а между темъ у нихъ были рабы, на которыхъ они смотрели какъ на вещи, и которыми господа распоряжались, какъ хотели. Христiанство отменило такое рабство; оно учило, что люди все—братья, что все они равны предъ Богомъ, имеютъ одно и то же назначенiе, и что потому рабства не должно быть.
„Ты самъ,—пишетъ Кипрiанъ одному начальнику,— отъ своего раба требуешь служенiя и, будучи человекомъ, заставляешь безпрекословно повиноваться себе человека же, и, несмотря на то, что вы имеете съ нимъ одну участь рожденiя и смерти, одинаковый составъ телесный, общую природу души и съ равнымъ правомъ и по одному и тому же закону входите въ этотъ мiръ и после выходите изъ него, ты, властолюбивый и строгiй требователь повиновенiя, поражаешь раба бичами и плетьми, изнуряешь голодомъ, жаждою, наготою, а часто мучишь въ узахъ и въ темнице; если онъ не служить твоимъ прихотямъ и не повинуется твоей воле; и между темъ, какъ самъ ты оказываешь такое господство надъ человекомъ, ты, несчастный, не признаешь Бога господиномъ своимъ".
Рабы и господа изъ христiанъ, по свидетельству Лактанцiя и Амвросiя Медiоланскаго, тесно были соединены между собою, имея въ виду вечное спасенiе: они были братья во Христе, члены одного тела, наследники однихъ и техъ же благъ.
Христiане ревностно заботились о спасенiи языческихъ рабовъ. Это видно изъ того, что христiане въ большомъ количестве выкупали рабовъ, вместе съ темъ даруя имъ и свободу внутреннюю.
Часто случалось, что рабы-христiане были наставниками своихъ господъ въ вере Христовой и въ добродетеляхъ и обращали ихъ на путь истинный; и такiе господа жили съ своими рабами, какъ друзья, какъ возлюбленные братья.
Христiанство совсемъ изменило внутреннiя отношенiя между господами и рабами. Оно дало рабамъ не мiрскую, а истинную свободу, потому что то, что называется мiрскою свободой, не есть еще истинная свобода. И рабы-христiане кротко, смиренно и самоотверженно слушались своихъ господъ-язычниковъ во всемъ томъ, что не нарушало закона Божiя; въ противномъ случае они не исполняли приказанiй своихъ господъ. Такъ, раба-христiанка Понтамина, служившая верно своему господину, пока онъ не требовалъ отъ нея ничего безбожнаго, лучше захотела умереть отъ его руки, нежели послушаться и исполнить его срамныя требованiя.
Рабы-христiане во всемъ томъ, что не нарушало закона Божiя, повиновались господамъ съ радостiю и искреннимъ расположенiемъ и служили имъ въ духе кротости, смиренiя и самоотверженiя. Многiе изъ христiанъ-рабовъ за верное служенiе господамъ-язычникамъ даже получали свободу отъ нихъ.
„Если я рабъ, — писалъ о себе самомъ Тицiанъ,— то спокойно сношу рабство; если я свободенъ, то не кичусь благородствомъ".
Древнiе христiане были умеренны въ своей жизни: они не предавались никогда обжорству или пьянству, избегали всякихъ лакомствъ и пили и ели только столько, сколько необходимо для поддержанiя своей жизни.
Точно такъ же и въ одежде они не позволяли себе никакой роскоши, никакихъ украшенiй; они одевались очень просто, для того только, чтобы укрыть свое тело и уберечься отъ холода. Св. Кипрiанъ говорилъ, что украшенiя женщинъ обезображиваютъ ихъ и оскорбляютъ Бога. Христiанки не мазали и не красили волосъ, не подкрашивали щекъ и бровей, какъ въ то время делали язычницы, не убирали себя золотомъ и драгоценными камнями, не употребляли благовонныхъ мазей и не носили на голове никакихъ украшенiй. Оне говорили: „Богъ смотритъ на внутреннее, а не на внешнее".
„Для делъ добра, — говорить Тертуллiанъ, — не надо никакихъ богатыхъ одеждъ и украшенiй. Неужели великая хула, когда кто скажетъ о комъ-либо изъ васъ: эта женщина стала скромнее, сделавшись христiанкой? Чрезъ добрыя дела вы станете почтеннее и богаче сердцемъ; такъ нечего вамъ бояться прослыть бедными и простыми. Намъ должно опасаться, чтобы не подать справедливейшаго повода къ хуле. Действительно, можетъ ли что быть соблазнительнее, какъ видеть христiанскихъ женъ, которыя являются публично разодетыми и разрумяненными, подобно блудницамъ".
„Воздержанiе и целомудрiе,—говорить св. Кипрiанъ,— состоитъ не въ одной непорочности плоти, но и въ скромности одеждъ и въ целомудрiи украшенiй".
Некоторыя христiанскiя жены думали, что оне могутъ украшать себя потому, что оне богаты. Но Климентъ александрiйскiй обличалъ ихъ и говорилъ: „Богъ сотворилъ нашъ родъ для общенiя, все сотворилъ для всехъ, стало-быть все—общее, и потому вы, богатые, не должны говорить, что богатство принадлежитъ вамъ".
„Богатые суть те,—говоритъ св. Кипрiанъ,—которые богаты въ Боге и во Христе; истинное богатство есть благо духовное, которое, ведетъ насъ къ Богу... Ты называешь себя богатымъ и думаешь, что тебе одному надо пользоваться темъ, что тебе Богъ далъ. Пользуйся богатствомъ, но для спасительныхъ и добрыхъ делъ,—для того, что заповедалъ Богъ. Пусть бедные и неимущiе почувствуютъ, что ты богатъ. Давай въ заемъ Богу изъ твоего богатства, питай Христа".
Семья Православнаго Христiанина. Cборникъ проповедей, размышленiй, разсказовъ и стихотворенiй, изд. 2-ое. сост. свящ. А. Рождественскiй. Спб. 1902, c. 65-70.
[1] Во избежанiе преследованiя со стороны язычниковъ, древнимъ христiанамъ приходилось устраивать тайныя ночныя собранiя.