Протоіерей Григорій Дебольскій – Безбожіе.
Подъ словомъ безбожіе (атеизмъ) разумѣютъ не только систему отрицающихъ бытіе Бога, но и мнѣніе отвергающихъ Его промыслъ, потому что Богъ безъ провидѣнія не существуетъ. Такое разсужденіе дѣлаетъ даже язычникъ-Цицеронъ противъ мнимыхъ боговъ Епикура. Къ сожалѣнію, это чувство доселѣ господствуетъ у невѣрующихъ. Но множество писаній, появившихся въ наши дни для распространенія этого безутѣшнаго ученія, не показываетъ очень значительнаго числа послѣдователей сему ученію.
Священные писатели хорошо знали характеръ, причины, дѣйствія атеизма, или безбожія. Очертаніе, которое они извлекали съ безбожниковъ своего времени, вполнѣ прилично и настоящему времени.
По словамъ царя Пророка: рече безуменъ въ сердцѣ своемъ нѣсть Богъ (Псал. 13, 1). Вотъ языкъ людей нечестивыхъ и развратныхъ! Между ними нѣтъ праведнаго ни одного. Гортань ихъ – открытый гробъ; языкомъ своимъ обманываютъ; ядъ аспидовъ на губахъ ихъ; уста ихъ полны злословія и горечи; ноги ихъ быстры на пролитіе крови; разрушеніе и пагуба на путяхъ ихъ; они не знаютъ пути мира; нѣтъ страха Божія предъ глазами ихъ (Рим. 3, 10-18). Они трепещутъ отъ страха, гдѣ нѣтъ страха (Псал. 52, 6). – Задолго до Давида Іовъ замѣтилъ объ атеизмѣ, что онъ есть порокъ великихъ міра, людей, ослѣпленныхъ счастіемъ, испорченныхъ богатствомъ, развращенныхъ чрезмѣрнымъ употребленіемъ удовольствій. Они говорятъ Богу: «удались, мы не хотимъ знать путей Твоихъ. Что за Вседержитель, чтобы мы Ему служили, и какая намъ польза призывать Его (Іов. 21, 14-15)?»
Главный источникъ безбожія, по Писанію, есть испорченность сердца; многіе новѣйшіе философы согласны съ этимъ, и опытъ подтверждаетъ это. Греки достигли до полноты счастія своими побѣдами надъ персами: тогда ихъ философы устремились въ епикуреизмъ. Римъ, сдѣлавшись обладателемъ міра, изобиловалъ богатствами Азіи: тогда роскошь ввела въ нравы его философію безбожія – убійственную. Іудеи, освобо дившись отъ преслѣдованія царей сирійскихъ, обогатились торговлею Александріи: тогда между ними родился саддукеизмъ, который былъ грубѣйшій епикуреизмъ.
Но роскошь – родитель порчи и безбожія готовитъ разрушеніе государствъ и упадокъ націй.
I. Какое побужденіе могло бы привлечь безбожника быть добродѣтельнымъ? Конечно извѣстно, что порокъ можетъ ему вредить; но бываютъ обстоятельства, въ которыхъ порокъ, усиленный примѣромъ авторитета, можетъ казаться выгоднѣе добродѣтели. Атеисты говорятъ, что «въ обществахъ развратныхъ надобно быть развратнымъ, чтобы быть счастливымъ; сообразоваться съ тономъ господствующихъ нравовъ, чтобы быть почитаемымъ и хвалимымъ. Есть-де люди такъ худо по ставленные природою, что порокъ необходимъ для ихъ счастія. «Что нужды», прибавляютъ, «что порокъ можетъ вредить, если онъ также можетъ быть и полезенъ? Дѣло зависитъ отъ случая; всякой человѣкъ, управляемый страстію, старается испытать ее. Онъ не боится угрызеній совѣсти, потому что онъ чувствуетъ силу заглушить ихъ.»
Проступки самые скрытные обнаруживаются; но бываетъ множество тяжкихъ преступленій, которыхъ виновниковъ никогда не могутъ узнать. Въ обществахъ развращенныхъ пороки такъ общи, что не обращаютъ на нихъ почти вниманія; надменный пріемъ безстыдства замѣняетъ честность. Силою умствованій и предупредительныхъ мѣръ достигаютъ оправданія преступленій самыхъ вопіющихъ; всякую репутацію представляютъ сомнительною.
Общество безъ сомнѣнія полезно для счастія безбожника, Онъ, какъ и другіе, можетъ пользоваться выгодами общества, не жертвуя много своимъ благополучіемъ. Тѣ, которые очень дѣятельно служатъ подобнымъ себѣ, не очень почтены: добродѣтели самыя необходимыя обыкновенно мало извѣстны, и обязанности очень трудныя наименѣе вознаградимы.
Говорятъ, что мы должны быть преданы отечеству, которое намъ покровительствуетъ. Но сколько людей пользуются благодѣяніями и покровительствомъ отечества, платя ему худыми услугами, оскорбляя его, понося его законы, позоря его правительство, превознося до облаковъ заслуги главнаго изъ его враговъ! По священному правилу безбожниковъ, отечество, которое не дѣлаетъ насъ счастливыми, теряетъ свои права на насъ.
Человѣкъ долженъ быть любимъ. Существуетъ ли эта не обходимость для безбожника? Ему достаточно быть страшнымъ, чтобы никто не смѣлъ вредить ему. «Что бы я сдѣлалъ», скажутъ, «изъ любви отца стараго, больнаго, слабаго, за которымъ надобно смотрѣть, и котораго надо питать съ своими издержками? Чѣмъ онъ воздастъ за мою любовь?»
Я согласенъ, что неблагодарность удалитъ отъ меня моего благодѣтеля, заставитъ его, можетъ быть, сожалѣть о томъ, что онъ сдѣлалъ для меня; что мнѣ за нужда, если онъ не въ состояніи мнѣ оказать благодѣянія, ни отплатить за себя, ни облегчить мою скорбь?
Я признаю еще, что справедливость необходима для сохраненія всякаго союза; впрочемъ можно получить выгоду отъ общества, не содѣйствуя его укрѣпленію. Доказываютъ, что очень многіе пороки также необходимы для общества, какъ и добродѣтели.
Впрочемъ справедливость недостаточна, если съ ней не соединяется милосердіе, человѣколюбіе, состраданіе къ несчастнымъ; на чемъ можетъ быть основана для меня обязанность помочь страннику, незнакомому, который страдаетъ, но который не знаетъ меня и котораго я никогда не видалъ?
Ложно, что ни одинъ человѣкъ не бываетъ доволенъ собою, если знаетъ, что онъ есть предметъ общей ненависти. Очень многіе великіе люди навлекли на себя ее своими добродѣтелями и ревностію очень чистою; другіе же пріобрѣли общественную любовь своими счастливыми преступленіями: сіи послѣдніе болѣе ли чѣмъ первые имѣли право быть довольны собою?
Всѣ правила нравственности у безбожниковъ оказываются ложны, когда судятъ объ нихъ строго; и хотя бы они были истинны: общество людей не въ состояніи сдѣлать необходимыя объ нихъ умозаключенія, чтобы чувствовать ихъ истину. Допустимъ Бога и провидѣніе: и сіи правила будутъ законами.
Полезенъ или вреденъ для насъ порокъ въ семъ мірѣ; не въ этомъ дѣло. Богъ запрещаетъ порокъ; и непремѣнно его накажетъ скоро или нескоро. Если порокъ возвысилъ насъ на землѣ до полноты счастія: это на нѣсколько минутъ; за кратковременнымъ восторгомъ послѣдуетъ зло вѣчное. Сознаютъ или нѣтъ люди преступленіе; это все равно. Богъ знаетъ его; виновный не избавится отъ Его наказанія: угрызенія совѣсти суть первыя послѣдствія, которыми Богъ даетъ чувствовать свое правосудіе.
Пусть общество и отечество справедливо или несправедливо, признательно или неблагодарно ко мнѣ; но Богъ расположилъ меня имѣть привязанность къ отечеству и служить ему: какъ Богъ же располагаетъ общество покровительствовать мнѣ. Если общество не исполняетъ своей обязанности: это не даетъ мнѣ права нарушать мою обязанность къ нему. Богъ есть свидѣтель моего поведенія; это значитъ, что Его одного дѣло вознаграждать меня.
По общему закону милосердія Богъ повелѣваетъ всѣмъ любить людей, покровительствовать, оказывать имъ взаимныя услуги – друзьямъ и врагамъ, согражданамъ и иностранцамъ, благодѣтелямъ и соперникамъ, личностямъ пріятнымъ и несноснымъ, никого не исключая. Если бы они намъ отказали въ своей любви: мы все-таки обязаны быть любезными, чтобы не оскорбить ихъ.
Таковъ языкъ религіи, священныхъ книгъ, праведниковъ всѣхъ вѣковъ; это языкъ разума и здравой философіи. Если безбожники упрямятся признавать его, мы не имѣемъ права упрекать ихъ, что они подкапываютъ нравственность въ основаніи. Безъ вѣры въ Бога, верховнаго Законодателя, воздаятеля и мстителя, нѣтъ законовъ, обязанностей, нравствепныхъ обязательствъ въ собственномъ смыслѣ, нѣтъ пороковъ и добродѣтелей.
2. Писаніе увѣряетъ, что безбожники никогда не вкушаютъ спокойствія, что для нихъ нѣтъ утѣшенія и счастія въ мірѣ. Они сами убѣждаютъ насъ въ томъ. Что мы видимъ въ ихъ книгахъ?
1) Единственное чванство унизить человѣка, низвести въ уровень животныхъ, чтобы доказать, что онъ не есть твореніе Бога премудраго и всеблагаго. Это не средство вдохнуть въ насъ мужество, благородныя чувствованія, героизмъ добродѣтели, тайное удовольствіе, которое вкушаетъ душа возвышенная, чтобы чувствовать, что она есть. Это добровольное униженіе очень худо гармонируетъ съ философскою гордостію.
2) Горькія жалобы на бѣдствія человѣчества, на суровость природы мачихи, на страсти, которыя насъ мучатъ, на преступленія, которыя насъ безславятъ, на казни, которыя покрываютъ землю. Изъ этого заключаютъ, что благодѣтельное Провидѣніе не вмѣшивается въ управленіе міромъ. Сіи мрачныя размышленія очень не способны сдѣлать насъ довольными нашимъ жребіемъ. Когда безбожники изображаютъ родъ человѣческій; они представляютъ его обществомъ ослѣпленныхъ, испорченныхъ несчастливцевъ, раздраженныхъ религіею. Можно ли счастливо жить въ подобномъ обществѣ, или надѣяться найти въ немъ когда-нибудь счастіе?
3) Хуленія противъ правосудія Бога мстителя, противъ жестокости, съ которою, думаютъ, Богъ наказываетъ преступленія. Эта идея, говорятъ они, вдыхаетъ ужасъ, дѣлаетъ Бога ненавистнымъ существомъ. При семъ признакѣ трудно распознать миръ чистой совѣсти, свободной отъ смущенія и угрызеній. Жалуются, что добродѣтель несчастна на землѣ, и не желаютъ счастія другой жизни. Но если добродѣтель безнадежна и въ семъ и въ будущемъ вѣкѣ, то гдѣ же побужденіе для избранія ея?
4) Сомнѣнія о неизмѣнности физическаго порядка міра. Мы не знаемъ, говорятъ они, нечаянная перемѣна не превратитъ ли опять вселенной въ хаосъ. Самое сильное суевѣріе никогда не вдохнетъ такого страха, сколько дѣтскаго, столько же нелѣпаго. Епикуръ думалъ, что онъ лучше бы хотѣлъ быть подъ властію Бога своенравнаго, нежели подъ бременемъ неумолимой необходимости, которую ничто не можетъ отклонить. Доселѣ его ученики, менѣе умные чѣмъ онъ, власть необходимости предпочитаютъ власти божественной.
5) Дикія похвалы неистовству самоубійства. Если этимъ словомъ означается то, до чего должно простираться высшее счастіе безбожниковъ: то человѣкъ разумный не попытается завидовать ему. Очень безразсудно обѣщать намъ счастіе здѣсь на землѣ, если мы отвергаемъ идею о Богѣ мстителѣ и желаніе доказать, что если мы гнушаемся жизнію, то лучше разрушить ее.
6) Безконечные софизмы для доказательства, что нѣтъ ни какой достовѣрности въ нашихъ знаніяхъ; что скептицизмъ есть существенная и единственная философія мудраго. Но если всѣ наши мнѣнія недостовѣрны: то и атеизмъ не есть непреложно вѣрная система, которой нельзя предаться съ полнымъ спокойствіемъ. Сомнѣваться въ бытіи Божіемъ, истинѣ религіи, другой жизни, не значитъ быть убѣжденнымъ, что этого нѣтъ; неувѣренность въ предметѣ столь важномъ не можетъ быть положеніемъ сладостнымъ и пріятнымъ. Недовольство настоящимъ, неизвѣстность будущаго, неистовство противъ Бога, непріязнь къ людямъ никогда не были признаками мира и счастія. Мы должны согласиться съ тѣмъ, что самъ Богъ произнесъ чрезъ Пророка: нѣсть радоватися нечестивымъ (Ис. 48, 22). Псалмопѣвецъ сообщаетъ, что безбожники суть люди злаго нрава, опасные, зловредные, враждебные для общества: ложно ли это обвиненіе?
Поелику доказано, что положеніе безбожниковъ ни спокойно, ни счастливо; черта жестокости съ ихъ стороны желаніе поселять въ другихъ сомнѣніе, безпокойство, недовольство, угрюмость, которыя ихъ мучатъ. Что они себя отстаиваютъ, чтобы жить: это ихъ дѣло; но почему они желаютъ отнять у подобныхъ себѣ идею о Богѣ, которая ихъ утѣшаетъ, религію, которая ведетъ ихъ къ добродѣтели; надежду, которая услаждаетъ ихъ въ печали? При разсматриваніи способа, котораго большею частію люди держатся, увѣрены ли безбожники, что ихъ начала, распространенныя въ мірѣ, не умножатъ преступленій и злодѣевъ? Меньше опасности въ этомъ отношеніи было бы удерживать руку и заграждать уста всякому благоразумному человѣку.
Если истина религіи доказана неопровержимо; по крайней мѣрѣ она признана законами. У всѣхъ благоустроенныхъ народовъ, наказываютъ тѣхъ, которые оскорбляютъ законы, нападая на религію. Поелику безбожникамъ угодно находить такіе законы несправедливыми: то не слѣдуетъ, что такіе законы не дѣйствительны, и что не должно наказывать тѣхъ, которые возстаютъ противъ нихъ. Требовать въ этомъ случаѣ абсолютнаго терпѣнія, значитъ давать волю всѣмъ злодѣямъ для нарушенія законовъ, которые безпокоятъ ихъ.
Обвинять живыхъ и мертвыхъ, чернить побужденія для добродѣтелей, которыя блистали въ мірѣ, рыться во всѣхъ углахъ исторіи, чтобы найти упреки противъ лицъ, особенно уважаемыхъ въ родѣ человѣческомъ, вооружаться противъ тѣхъ, которые проповѣдуютъ религію или защищаютъ ее, представлять ихъ какъ обманщиковъ или фанатическихъ враговъ общества, нападать на государей и правительства, какъ на участниковъ преступленія: вотъ что безбожники дѣлали во всѣ времена и нынѣ дѣлаютъ. Если всѣ эти выходки не достойны наказанія: то что было бы предметомъ полиціи и законодательства?
Утверждать, что безбожіе нисколько не имѣетъ вреднаго вліянія на нравы и что безбожникъ можетъ быть добродѣтеленъ, какъ и человѣкъ вѣрующій въ Бога, есть ложь; противное этому доказывается собственнымъ поведеніемъ атеиста. Безбожникъ избѣгаетъ преступленія, только тогда, когда вынужденъ законами; онъ не можетъ быть человѣкомъ добрымъ, не противорѣча непрестанно всѣмъ своимъ принципамъ.
О страшномъ вліяніи атеизма на нравы людей можно заключить изъ словъ псалмопѣвца, который говоритъ: «возстани Боже, защити Твое дѣло, вспомни, какъ ежедневно Тобою ругаются безумные. Незабудь буйства враговъ Твоихъ, и непрестанно подъемлемаго вопля возстающихъ на Тебя (Пс. 73, 22-23)!».
Протоіерей Г. Дебольскій.
«Странникъ». 1870. Т. 2. № 11 (Ноябрь). С. 349-356.