Да будетъ воля Твоя!
Слово Божіе, доводимое до нашего сознанія посредствомъ Свящ. Писанія, между прочими своими свойствами, отличается тѣмъ, что человѣкъ лишь съ трудомъ способенъ уловить всѣ грани смыслового содержанія, скрытыя въ каждомъ словѣ, въ каждой фразѣ и реченіи. Быть можетъ, эти грани давно уже раскрыты въ толкованіяхъ св. Отцовъ Церкви, но каждый изъ св. Отцовъ, и всѣ они, отвѣчали на вопросы, предложенные имъ въ зависимости отъ обстановки, въ которой они жили и учили. Время, мѣсто, языкъ предъявляли каждому изъ нихъ свои, какъ нынче говорятъ, проблемы. Наше время тоже предъявляетъ свои проблемы, почему въ осознаніи нашемъ зачастую остаются мѣста, тексты Св. Писанія, ищущія нашего собственнаго разумѣнія, и бываетъ, что даже и нашъ современникъ, преодолѣвая суету быта, остановившись вниманіемъ на какой-то строкѣ Евангелія, въ сердцѣ своемъ находитъ разъясненіе, которое заставляетъ его глубже и ярче оцѣнить ту или иную Евангельскую строку. Получается, по милости Божіей, собственное внутреннее озареніе того или иного реченія, и новое, свѣжее пониманіе вдохновляетъ человѣка и побуждаетъ умъ и сердце съ новой энергіей «стремиться къ почести вышняго званія» и, «забывая заднее, простираться впередъ» – по слову св. Апостола (Филип. 3, 14. 13).
Тогда возникаетъ желаніе подѣлиться этимъ вдохновеніемъ съ единомышленниками и современниками, по слову премудраго Іисуса, сына Сирахова, который «не для себя одного трудился, но для всѣхъ ищущихъ наставленія» (Сир. 33, 17).
Одному изъ друзей лица, пишущаго эти строки, Господь далъ испытать такое озареніе. Хотя онъ мірской человѣкъ, хотя и не поставленъ поучать, онъ не могъ не подѣлиться пережитымъ, и вотъ, въ бесѣдѣ съ немногими близкими друзьями, онъ говорилъ то, что тогда же было записано и изложено на бумагѣ.
– Можете мнѣ повѣрить, – говорилъ онъ, – что Молитву Господню я знаю съ тѣхъ поръ, какъ себя помню. Уже въ болѣе сознательномъ возрастѣ, по гимназическому курсу, – говорилъ онъ, – пришлось по Катехизису Митрополита Филарета освѣдомиться о томъ, что въ этой молитвѣ мы высказываемъ семь прошеній. Такъ всю жизнь я на семъ прошеній ее и раздѣлялъ. Читаю я эту молитву, разумѣется, по-славянски, но знаю ея текстъ на нѣсколькихъ языкахъ. Я, знаете-ли, по профессіи являюсь языковѣдомъ, филологомъ. Такъ, вращая Молитву Господню въ умѣ на разныхъ языкахъ, я замѣтилъ въ ней нѣкое иное раздѣленіе, не вычерченное съ достаточной ясностью нашими учителями, по той простой причинѣ, что имъ никогда не приходилось имѣть дѣла съ нашимъ современнымъ русскимъ языкомъ послѣ-пушкинской эпохи.
Вотъ я и замѣтилъ еще одно раздѣленіе, въ которомъ наше катехизическое, какъ бы, углубляется. Получилось это со мною, разумѣется, подъ добрымъ вліяніемъ капелекъ, собранныхъ съ цвѣтовъ то твореній св. Златоуста, то наставленій пустынниковъ «Добротолюбія», то изъ «Житійной» литературы. Какъ бы то ни было, въ сердце мнѣ это стукнуло, какъ моя собственная мысль. Она, видите-ли, оформилась во мнѣ именно по той причинѣ, что мнѣ много приходится заниматься грамматикой, привлекая не только русскую современную, но и славянскую, но также и ту грамматику, которая относится къ германскимъ и романскимъ языкамъ. И вотъ что я замѣтилъ:
Когда вы подвергнете текстъ Молитвы Господней грамматическому анализу, то вы обнаружите, что въ нашей русской версіи обрѣтается нѣкая особенность, на которую я и хочу обратить ваше вниманіе.
Прошеній дѣйствительно семь, но три первыя прошенія весьмя отличаются отъ остальныхъ четырехъ. Посмотрите, – всякое прошеніе, даже въ нашей обыденщинѣ, мы выражаемъ императивомъ, то-есть повелительнымъ наклоненіемъ. Это бываетъ такъ, даже если смиреннѣйшимъ образомъ выпрашиваемъ что бы то ни было.
Сущность императива въ томъ и состоитъ, что просящій имѣетъ въ виду подчинить своей волѣ волю того, къ кому обращена его просьба. Формы вѣжливости, по большей части прилагаемыя къ императиву, не мѣняютъ ни принципа, ни грамматической структуры. Такую картину императива представляетъ современный русскій языкъ. Другой формы императива мы въ русскомъ не имѣемъ и косвенную рѣчь, прямой рѣчью произнесенную въ повелительномъ наклоненіи, мы передаемъ черезъ цѣлыя фразы, – «Хочу, чтобы Вы поняли!» говорится вмѣсто прямого – «Поймите!» (или «пойми!»).
Но слово «поняли», или же «понялъ», такъ и осталось въ своей индикативной формѣ. Въ современномъ русскомъ, такимъ образомъ, мы этой формы не находимъ, а въ древнемъ, то-есть въ славянскомъ, она была и сохраняется, поскольку мы имъ пользуемся или же къ нему прибѣгаемъ по необходимости точно выразить надлежащій отгѣнокъ мысли.
Эти древне-славянскія формы императива косвеннаго сохранились въ другихъ славянскихъ языкахъ... Не знаю, во всѣхъ ли? Одинъ изъ моихъ друзей, хорватъ, говорить мнѣ:
– Вотъ я даю вамъ (то-есть мнѣ, пишущему эти строки) свою визитную карточку, да вы знаете, гдѣ я живу.
Получается косвенный императивъ, существо котораго состоитъ въ томъ, что въ исполненіи желанія, о которомъ идетъ рѣчь, участвуетъ не только тотъ, къ кому обращена просьба, прошеніе, приказъ и проч., но еще и нѣкоторая третья сила, которою практически всегда является тотъ, кто говоритъ, кто выражаетъ прошеніе, т.е. просящій, или же, какъ это въ нашемъ случаѣ – молящійся.
Романскіе и германскіе языки для этого имѣютъ такъ называемыя подчиненныя («субъюнктивныя») формы. Но ихъ у насъ нѣтъ.
За словами моего пріятеля-хорвата стоитъ мысль:
– Вотъ я даю вамъ свою визитную карточку, (такъ какъ я хочу), чтобы вы знали, гдѣ я живу.
Повторяю, – косвенный императивъ съ частичкой «да» въ современномъ русскомъ языкѣ потерянъ еще со временъ Пушкина. (Онъ остался только въ, извините, затасканномъ выраженіи «Да здравствуетъ....»). Когда возникаетъ надобность въ косвенномъ императивѣ, мы выражаемъ его описательно: «хочу, чтобы....» и т. д. Къ евангельскому тексту этоть способъ оказался не примѣнимъ и всѣ переводчики Свящ. Писанія въ русской версіи Молитвы Господней сохранили архаическую форму съ частичкой «да». Даже и слово «пріидетъ» сохранили во всей древней чистотѣ.
Вотъ эта-то характеристика, проникновеніе ко внутренней сущности императива, усматривающая въ немъ прямой или косвенный видъ, и дѣлитъ прошенія Молитвы Господней не только на семь прошеній, но и на двѣ части:
Первыя три прошенія выражены косвеннымъ императивомъ.
Другія четыре – прямымъ.
Примѣненіе косвеннаго императива молящимся, т. е. говорящимъ, лицомъ, произносящимъ реченія Молитвы Господней, обозначаетъ, что его воля, воля молящагося, соучаствуетъ въ исполненіи высказаннаго прошенія. Морфологія греческаго, латинскаго, романскихъ и германскихъ языковъ непосредственно выражаетъ косвенность императива въ первыхъ трехъ прошеніяхъ Молитвы Господней въ соотвѣтствующихъ стихахъ – Матѳ. 6, 9-10. Поэтому, имѣя въ виду греческій, св. Отцамъ не было надобности останавливаться на этомъ положеніи. Вопросъ былъ ясенъ самъ собою. Косвенность императива въ этихъ стихахъ св. Евангелія была прямо передана въ древнихъ славянскихъ текстахъ во времени свв. Кирилла и Меѳодія.
«Да святится!... Да будетъ!... Да пріидетъ!...».
Но въ современномъ русскомъ этихъ формъ нѣтъ. Переводчикамъ пришлось отступить отъ намѣренія держаться современности, пришлось сдѣлать уступку въ область архаики. Мы всѣ такъ къ этому съ дѣтства привыкли, что не замѣчаемъ, что именно мы говоримъ.
А говоримъ мы, обращаясь къ Отцу нашему Небесному: «Хочу, чтобы святилось имя Твое! Хочу, чтобы осуществилась полнота Твоего царства и царствованія! Хочу, чтобы все совершалось по Твоей волѣ!»...
А если я хочу, то значитъ – моя воля, а слѣдомъ и всѣ мои дѣйствія (должны быть) таковы, чтобы высказанное прошеніе осуществилось во всей полнотѣ. Значитъ: высказывая эти три прошенія, мы не только просимъ, но и дѣлаемся соучастниками исполненія даннаго прошенія. Понять такой смыслъ первыхъ трехъ прошеній значитъ уразумѣть глубину нравственнаго его значенія, извлечь это значеніе, вооружить же имъ свое сердце, остается уже дѣломъ совѣсти молящагося.
Великую честь предоставилъ Господь человѣку, честь соучаствовать нашей волей, а, слѣдовательно, и нашими дѣйствіями, въ томъ, чтобы святилось имя Божіе, чтобы во всемъ совершалась воля Божія, благая и всесовершенная, чтобы водворилось Царство Божіе! Таковы первыя три прошенія.
Прочія же четыре прошенія въ своемъ исполненіи цѣликомъ зависятъ не отъ нашего, человѣческаго, произволенія, но только отъ воли Божіей. Тутъ молящійся просить, чтобы совершилось нѣчто, на что онъ повліять не можетъ никакъ. Хлѣбъ насущный, оставленіе грѣховъ, огражденіе отъ искушеній и силу преодолѣвать ихъ, избавленіе отъ зла, – это все въ рукахъ Божіихъ. Тутъ косвеннаго императива нѣтъ. Тутъ прямо говоримъ: «Дай!... Прости!... Избавь!...».
На этомъ намъ пора остановиться. Если читающій расположится дальше углубиться,... да обратится къ Златоустовымъ бесѣдамъ. 19-я бесѣда въ 4-й части, толкованіе Молитвы Господней въ Толкованіи св. Евангелія отъ Матѳея. Да вотъ эти бесѣды какъ разъ открыты передо мной. Пересматриваю и вижу, что мой другъ, разсказывавшій о своемъ молитвенномъ опытѣ, противъ св. Учителя Церкви ни въ чемъ не погрѣшилъ, раздѣливъ Молитву Господню на двѣ части: косвенныхъ прошеній и прямыхъ. Только въ томъ и дѣло, что св. Златоустъ говорилъ для грековъ, св. Тихонъ бесѣдовалъ съ людьми, жившими въ духѣ древняго церковно-славянскаго языка и говорившими языкомъ Державина. Имъ не было надобности разъяснять.
А для насъ, для поколѣнія русскаго современнаго языка послѣ-пушкинскаго періода, думается, было бы полезно остановиться вниманіемъ на томъ, что изложено въ этой статьѣ, какъ, мой другъ раздѣлилъ Молитву Господню на двѣ части. Полезно видѣть прошенія косвеннаго императива въ отличіи отъ прошеній прямого императива, для того, чтобы тѣмъ усиленнѣе вооружаться къ творенію воли Божіей.
Хочу, чтобы святилось имя Божіе!... и дѣлаю все, чтобы такъ и было.
Хочу, чтобы пришло Царство Божіе!... и дѣлаю все, чтобы такъ и было.
Хочу, чтобы все отвѣчало Божіей волѣ!... и дѣлаю все, чтобы такъ и было.
Дѣйствительно, – читать Молитву Господню, значитъ воспринимать на себя великую отвѣтственность, ибо изъ нея вытекаетъ понятіе о нашемъ долгѣ. Исполнить же свой доглъ мы можемъ только съ помощью Божіей.
«Се бо, – аще не Господь созиждеть домъ, всуе труждается зиждущій» (Пс. 126, 1).
«Станемъ же въ ряды зиждущихъ, ибо любящему Бога все споспѣшествуеть ко благу» (Рим. 8, 28).
И да поможетъ намъ Господь Богъ!
Н. П. Ч.
«Православная Русь». 1982. № 14. С. 2-3.