Заметки уставные о Святой Плащаницы.

Чин Святой Плащаницы

Нас спрашивают, как должно действовать во дни Св. Страстей и Св. Пасхи с плащаницею, так как всюду наблюдается различная практика.

Отвечаем: различие это понятно, ибо в Триоди ничего не говорится о плащанице, а в Уставе только несколько неясных слов в конце утрени Великой Субботы. И не мудрено, употребление св. плащаницы на страстных службах установилось в церкви совсем недавно – лет 300 тому назад, а прежде совершалось, по-видимому, только в Иерусалиме на св. Голгофе.

Наиболее разумный и общеупотребительный чин плащаницы такой. Пред вечерней В. Пятка плащаница полагается облаченным иереем и диаконом на св. престоле, а поверх ее полагается евангелие. При пении «Тебе одеющагося», иерей кадит плащаницу окрест трижды и, подняв ее с престола, возлагает себе на главу евангелие, а над евангелием плащаницу и выносит ее царскими вратами на середину храма, где снова кадит трижды окрест ее и ожидает конца стихиры. Затем конец вечерни бывает сзади плащаницы, а по отпущении вечерни, сперва иерей с диаконом, а потом все христиане совершают поклонение ей и целование язв Христовых так: творим два земных поклона и целуем евангелие, лежащее на груди Спасителя, затем целуем обе язвы на Его руках и третью на груди; затем обе язвы на ногах Его: пред каждым из шести целований осеняем себя крестным знамением, а, совершив шестое целование, творим земной поклон. В это время читается повечерие малое. Вечерня В. Пятка знаменует снятие со креста тела Христова, а утреня В. Субботы – Его погребение. Неразумный обычай закрывать лицо Спасителя воздухом не должно поддерживать: сие делается с телами умерших иереев, чтобы христиане не видели их тления, а Христос нетленен.

На утрени В. Субботы по пропетии: «Бог Господь», иереи и диаконы исходят за плащаницу и кадят ее окрест, а затем алтарь и весь храм при пении каждой статьи, а при пении «Ангельский собор удивися» кадят так же в четвертый раз и все это время стоят посреди храма. По начатии преславного канона «Волною морскою» иереи уходят в алтарь и затворяют царские двери, а при пении "Преблагословенна еси" снова исходят на средину храма и здесь под звуки Великого славословия кадят св. плащаницу окрест трижды и, подняв ее, идут прямо к западным (выходным) дверям церкви и обносят ее вокруг храма единожды. Нелепый обычай вносить снова плащаницу в алтарь не должен быть допускаем. Затем, войдя в церковь под плащаницею с евангелием на главе, иереи и несущие плащаницу доходят да царских врат и здесь иерей возглашает «Премудрость прости», а лик поет: «благообразный Иосиф» единожды. Плащаницу поворачивают над головою иерея ножками Спасителя вперед и опять полагают на стол посреди храма, а затем иереи и диакон (который во время всех шествий должен идти впереди плащаницы с кадилом и большой свечой) кадят ее окрест единожды; потом читают св. Писание, ектении и отпуст позади св. плащаницы и по отпусте утрени при пении: «Приидите ублажим Иосифа» все совершают поклонение и лобызание язв Христовых вчерашним чином. Изображение Спасителя должно полагаться главою к северу, а ногами к югу.

На литургии Великой Субботы входные молитвы, ектении диакона, чтение паремии, Апостола и Евангелия и молитвы над 5 хлебами совершаются позади плащаницы, а входы малый и великий – вокруг плащаницы. На стихирах на Апостоле, на Херувимской диакон, окадив алтарь, кадит плащаницу, а затем уже св. иконы. После литургии опять все совершают поклонение Христовым язвам, но с заменою земных поклонов поясными, ибо после субботнего входа согласно 90-му правилу VI собора не творим никогда земных поклонов до входа вечерни под понедельник, а в настоящем случае – до входа вечерни Св. Пятидесятницы, когда читают коленопреклонные молитвы.

На полунощнице Пасхи (которую должно начинать в пасхальных ризах, а не в постных), при пении первого «Не рыдай Мене Мати», иереи и диаконы, отворив царские врата, исходят на средину храма, и покадив плащаницу окрест единожды, иереи поднимают ее на главу при пении втором: «Не рыдай Мене Мати», (катавасии), именно при словах: «возстану бо», и относят ее в алтарь на св. Престол и затем затворяет царские двери до конца полунощницы. При пасхальном крестном ходе выносить плащаницу нелепо: вместо нее обносится и чествуется образ Воскресения Христова, а в дальнейшие дни Пасхи еще и св. артос. Плащаница остается лежать на св. престоле до дня отдания Пасхи, когда в конце литургии, при пении пасхального тропаря пред отпустом, св. плащаница поднимается с престола и полагается в гробнице или в раме на стене.

Архиеп. Антоний [Храповицкий]

«Русский Инок». 1912. №5 (Март).

***

Замѣтки о положеніи и изнесснін плащаницы.

Діаконъ Р. губ. проситъ указанія, какъ долженъ совершаться выносъ плащаницы въ Великій пятокъ и Великую субботу, и гдѣ она должна находиться послѣ этой субботы.

О. діаконъ пишетъ, что чуть не въ каждой сельской церкви ведутся свои порядки касательно выноса плащаницы въ эти дни, и смущается, что нѣтъ единообразія такого священнодѣйствія, которое, пишетъ онъ, такъ вліятельно на души православныхъ христіанъ воспоминаніемъ о смерти и погребеніи Христа Спасителя, что вызываетъ слезы у предстоящихъ и остается въ памяти съ дѣтства до конца жизни.

Замѣчаніе о. діакона вѣрно, что въ тѣхъ и другихъ храмахъ выносъ плащаницы во многомъ не одинаково совершается, и это происходитъ отъ того, что въ Тѵпиконѣ касательно выноса плащаницы иное указано кратко, объ иномъ вовсе не упомянуто. Но отличіе касательно изнесенія плащаницы въ великіе пятокъ и субботу происходитъ не только въ слѣдствіе неполноты указаній нашего Тѵпикона, но и отъ старинныхъ монастырскихъ уставовъ южно-славянскихъ и славяно-русскихъ[1]. И въ Москвѣ также бываютъ особенности при выносѣ плащаницы, какъ знаемъ изъ книги: «Чинъ свлщепнослужепія и обрядовъ, наблюдаемый въ Большомъ Успенскомъ Соборѣ». Итакъ, многія мѣстныя особенности при выносѣ плащаницы имѣютъ свою историческую давность и совершаются не безъ извѣстной мысли; посему онѣ бываютъ благотворны для молящихся, привыкшихъ къ созерцанію извѣстныхъ священнодѣйствій, и стремиться къ водворенію единообразія не всегда полезно. Но изъ словъ о. діакона, предлагавшаго позаботиться объ единообразіи при выносѣ плащаницы, оказывается, что разнообразіе въ сельскихъ церквахъ происходитъ не отъ заботливости сохранить древніе обычаи въ нихъ, а просто отъ незнанія священнослужителей, какъ поступать при богослуженіи, когда нѣтъ яснаго указанія въ Тѵпиконѣ. Они совершаютъ по своему разуму, не водясь обычаемъ болѣе общимъ въ другихъ многихъ церквахъ. Укажемъ, какъ совершается выносъ плащаницы въ С.-Петербургѣ.

Въ Великую пятницу, предъ вечернею, священнослужели вынимаютъ изъ гробницы, гдѣ бы она ни находилась – въ алтарѣ или въ другой части храма, плащаницу и полагаютъ на престолъ. Затѣмъ гробница устанавливается посрединѣ храма, предъ алтаремъ. На вечернѣ, при пѣніи стихиры на стиховнѣ: «Тебе одѣющагося свѣтомъ, яко ризою, снемъ Іосифъ съ древа съ Никодимомъ», стихиры, изображающей недоумѣніе Іосифа, какою плащаницею обвіетъ, коими ли руками прикоснется нетлѣнному Его тѣлу, священникъ, какъ бы изображая Іосифа, а гдѣ есть діаконъ, съ діакономъ обходятъ трижды съ кажденіемъ плащаницу, лежащую на престолѣ, и трижды поклоняются изоображенному на ней Господу: Послѣ «Отче нашъ», при пѣніи тропаря «Благообразный Іосифъ съ древа снемъ пречистое тѣло Твое», самыми священнодѣйствіями изображается то, что поется въ этихъ начальныхъ словахъ тропаря, именно снятіе Господа съ креста. Священнослужители подъемлютъ на главы плащаницу и, въ предшествіи діаконовъ, съ ѳиміамомъ кадильнымъ переносятъ ее на средину храма.

При несеніи плащаницы предстоятель въ полномъ облаченіи несетъ подъ плащаницею Евангеліе (Тѵп. послѣд. утрени Великой субботы), изображая, что Тотъ, Кто въ гробѣ полагается, и повитъ плащаницею, есть Слово Божіе изъ начала (Іоан. 1, 1). Но пренесеніи плащаницы на средину храма и положеніи ея въ гробницу, совершается настоятелемъ съ діакономъ троекратное кажденіе около гробницы. По окончаніи вечерни прикладываются къ ней.

Въ Великую субботу на утрени чтеніе 17-й каѳизмы съ «похвалами» при ней совершается по очереди священнослужителями, стоящими около плащаницы. Какъ они, такъ и народъ стоятъ съ возженными свѣчами. При пѣніи Великаго славословія настоятель въ полномъ облаченіи, гдѣ есть діаконъ, – съ діакономъ трижды съ кажденіемъ обходнтъ плащаницу. Затѣмъ, при пѣніи Трисвятаго, священнослужителями берется изъ гробницы плащаница и обносится вокругъ храма. Настоятель шествуетъ подъ плащаницею съ Евангеліемъ. Несенію плащаницы предшествуютъ идущіе со свѣчами и съ двумя лампадамп (Тѵп.). По обходѣ храма, сказано въ Тѵпиконѣ, настоятель приходитъ съ плащаницею предъ святыя двери, ожидаетъ конца послѣдняго Трисвятаго... И глаголетъ настоятель: «Премудрость, прости». И поется тотчасъ тропарь: «Благообразный Іосифъ» (Тѵп., послѣд. великой субботы). Обыкновенно слова: «Премудрость, прости» настоятель говоритъ, стоя подъ плащаницею, предъ Царскими дверями, и Евангеліе не уносится въ алтарь, а полагается на плащаницѣ, когда ее положатъ въ гробницу. За симъ настоятель съ діакономъ совершаютъ трижды кажденіе около плащаницы.

Несеніемъ плащаницы около храма и потомъ положеніемъ ея въ гробницѣ, при пѣніи: «Благообразный Іосифъ», изображается погробеніе Господа, – то самое, что въ тропарѣ «Благообразный Іосифъ» выражаютъ слова: плащаницею чистою ойвнвъ и вонями во гробѣ новѣ покрывъ положи[2].

Въ великую субботу вечеромъ у плащаницы читаются Дѣянія Апостольскія до самой нолунощницы. По окончаніи ея всѣ священнослужители, въ полномъ облаченіи, безмолвно переносятъ плащаницу въ алтарь, окадивъ ее трижды, какъ передъ перенесеніемъ въ алтарь, такъ и во положеніи на престолѣ. Обыкновенно пѣвчіе во время перенесенія плащаницы поютъ тропарь, положенный на полунощницѣ того дня, послѣ «Отче нашъ»: «Егда сннзшелъ еси къ смерти».

Плащаница лежитъ на престолѣ до отданія Пасхи. Въ отданіе Пасхи, послѣ литургіи она полагается священнослужителями, безъ особыхъ молитвословій и пѣснопѣній, въ гробницу, подобно тому, какъ въ Великій пятокъ полагалась на престолъ.

***

Въ виду наступленія страстной седмицы, не лишнее сдѣлать слѣдующую замѣтку. Въ большей части церквей плащаница не покрывается (за исключеніемъ развѣ небольшой полосы передней части пола, во избѣжаніе тренія одеждою прикладывающихся и порчи плащаницы); въ нѣкоторыхъ же церквахъ плащаница покрывается, и нерѣдко на столько, что совсѣмъ нельзя разсмотрѣть изображенія почивающаго Спасителя; а лицо Спасителя уже совсѣмъ закрывается воздухомъ, слѣдовательно совершенно невидимо. Трудно понять, на чемъ держится обычай покрывать плащаницу. Для чего полагается плащаница? для того, чтобы взирающіе на нее и подходящіе для лобзанія ея могли живѣе представлять себѣ почивающаго во гробѣ Спасителя и возгрѣвать въ душѣ своей соотвѣтствующія чувствованія. Подумаетъ кто либо, что предстоящіе могутъ мысленно, въ воображеніи, представлять себѣ ликъ сокрытаго пеленами Спасителя. Но, во первыхъ, видѣть глазами и представлять въ воображеніи – далеко не одно и то же, въ особенности для простого народа; ему надо видѣть, чтобы болѣе или менѣе живо представлять. Во вторыхъ, если плащаница закрывается пеленами, то многіе могутъ совсѣмъ не видѣть плащаницы, т. е. изображенія почивающаго Спасителя. А чего никогда не видѣли, того и не могутъ представлять. А что сказать о дѣтяхъ? Вотъ мать говоритъ дитяти: пойдемъ въ церковь, тамъ увидишь плащаницу, Спасителя, почивающаго во гробѣ. Но увы! пришедши въ церковь, дитя не видитъ Спасителя; оно видитъ только пелены, ничего не говорящія его душѣ. Посему нельзя не пожелать, чтобы этотъ обычай – закрывать плащаницу пеленою и лицо Спасителя воздухомъ – былъ оставленъ, и впечатлѣніе отъ изображенія положеннаго во гробъ Спасителя живо и ясно отпѣчатлѣвалось въ сердцахъ вѣрующихъ.

«Прибавленія къ Церковнымъ Вѣдомостямъ». 1897. № 14. С. 535-537.

 

[1] Объ нихъ читаемъ въ достойныхъ вниманія статьяхъ А. Дмитріевскаго, помѣщенныхъ въ «Руководствѣ для сельскнхъ пастырей» въ 1885 году: Выносъ плащаницы на вечернѣ въ великій пятокъ (№ 9, стр. 252); Выходъ священнослужителей на средину храма для пѣнія «Непорочны» въ великую субботу на утрени (№ 10, стр. 265); Выносъ плащаницы и евангелія на утрени въ великую субботу и хожденіе съ ними кругомъ храма (№ 10, стр. 268). Снятіе снятой Плащаницы съ престола въ день отданія Пасхи и обряды, совершаемые при этомъ въ Малороссіи (№ 20, стр. 57).

[2] И такъ поется: «Благообразный Іосифъ» то при воспоминаніи снятія Господа со креста, то – погребенія Его. Подобно сему на литургіи, по Великомъ входѣ, іерей дважды произноситъ тропарь «Благообразный Іосифъ», то съ обозначеніемъ снятія Господа со креста, при сниманіи дискоса съ главы діакона, то – погребенія Господа – при благоухани покрова и положенія его на Святые Дары.

***

Уставне заметки проф. Алексея Афанасьевича Дмитриевского:

 

1) Вынос Плащаницы на вечерне в Великий пяток.

Обряд этот совершается в настоящее время в различных местах русской Церкви различно. В иных местах Плащаница устрояется среди храма тотчас после часов и народ, пришедший к вечерне, видит уже ее, лежащую на особом, для сего случая устроенном, столе, лобызает и ставит свечи еще до прихода священника. Подобное приготовление Плащаницы, в частности, можно видеть в большом Московском Успенском соборе, хотя и с довольно любопытными особенностями. «На вечерне Великого пятка, читаем мы в книжке: «Чин священнослужения и обрядов, наблюдаемый в большом Успенском соборе», архиерей, войдя в церковь, возшед на место, облачается в постное облачение среди церкви и, облачась, идет по гроб Спасов с рипиды и со свещами, и, пришед, кадит гроб трижды, таже властей, и, сняв шапку, подъемлет гроб со властьми на рамо, и несут на уготованное место пред царские двери, и поставляют, таже входит в алтарь и кадит круг гроба трижды, а иподиаконы с подсвечниками ходят кругом. Таже протодиакон: «Благослови владыко». Архимандрит: «Благословен Бог наш». Начинают вечерню... По апостоле протодиакон чтет святое евангелие за Плащаницею... А в стиховну бывает целование и отпуск вечерни, по чину с трикириями, целует архиерей язву в ребре и руке, по сем в ногах, таже паки в руке, а власти точию целуют язву ножную, такожде и вси проучившиеся». (Никольск. Пособ. к изучен. Устав. богосл. прав. Церкв. Спб. 1874 изд. 3, стр. 603, прим. 3). В других местах вынос совершается за самою вечернею, при пении стихир на стиховне. Этот обычай в упомянутом уже нами сочинении Е. Никольского описывается так: «при пении песни: «Тебе одеющагося светом, яко ризою, снем Иосиф с древа с Никодимом», в которой изображается недоумение Иосифа и Никодима, как они погребут Господа, какою ризою обовьют, священник, изображая Иосифа Аримафейского, благоухает Плащаницу, лежащую на престоле, обходя ее трижды с кадилом. После «Отче наш», при пении тропаря: «Благообразный Иосиф с древа снем пречистое тело Твое, Плащаницею чистою обвив, и вонями, во гробе нове покрыв положи», священнослужители самыми священнодействиями изображают то, что поется в тропаре. Они подъемлют на главы Плащаницу и, в предшествии диаконов с фимиамом кадильным, переносят ее царскими дверьми из алтаря на средину храма. Предстоятель из священников (а если вынос совершается одним священником с диаконом, то священник), в полном облачении, несет под Плащаницею Евангелие, которое полагается на святую Плащаницу, после положения ее на уготованном месте среди храма, изображая[1] тем, что Тот, Кто во гробе полагается и обвит Плащаницею, есть Слово из начала (Иоан. I, 1). По принесении Плащаницы на средину храма, после пения «Благообразный Иосиф», поется песнь на Слава и Ныне: «Мироносицам женам». Она есть как бы продолжение тропаря «Благообразный Иосиф» (Пособ. к изучен. Устав. стр. 603). В некоторых местах в эту вечерню совершается переход из теплого храма в холодный и плащаница переносится в указанное время из алтаря теплого храма' на средину храма холодного и ставится здесь на столе близ царских дверей[2].

Эта двойственность богослужебной практики зависит без всякого сомнения от того, что наш современный Устав, или Типикон, ни единым словом не обмолвился относительно выноса Плащаницы на вечерне Великого пятка. Это и вполне естественно, и нисколько неудивительно для того, кто знаком с судьбой современного нам Типикона; потому что Устав Иерусалимский, все так называемые обиходники, или монастырские Уставы, древней Руси и даже наши старопечатные Уставы знают только один вынос Плащаницы и именно на утрени в Великую субботу, после великого славословия, о выносе же Плащаницы в описываемое нами время, т. е. Великую пятницу на вечерне, все эти Уставы, согласно с древнейшею практикою церквей греческой и земель юго-славянских, положительно умалчивают. Следовательно, нужно думать, что рассматриваемый нами обычай получил свое начало в практике нашей Церкви гораздо позже 1682 года или вернее 1695 года, когда наш церковный Устав, по исправлении его сначала при патриархе Иоакиме, а затем при патриархе Адриане, принял свой настоящий неизменный состав и вид. Поэтому, чтобы произнести суждение о том, какая из двух существующих практик более целесообразна и исторически правильна, мы должны обратиться к рассмотрению источников происхождения этих обычаев в нашей богослужебной практике и причин, способствовавших их утверждению здесь.

Практика первого рода (приготовлять Плащаницу непосредственно после часов или в начале вечерни без всяких молитвословий) вытекает из привязанности к букве нынешнего церковного Устава, который, как мы уже сказали, умалчивает о выносе Плащаницы за вечернею Великой пятницы. Священники, не желающие нарушать течение чина вечерни обычаями и обрядами, Уставом не предусмотренными, приготовляют сами или же приказывают приготовить Плащаницу без всяких религиозных церемоний и церковных песней своим клирикам и сослуживцам, предполагая, что они остаются в этом случае верными Уставу, который, скажем к слову, не только не требует этого приготовления, но прямо говорит о выносе Плащаницы в субботу на утрени из алтаря, где, как увидим после, и должна по Уставу приготовляться Плащаница. Что же касается практики второго рода (выносить Плащаницу во время самой вечерни, при пении стихир на стиховне), то она явилась у нас несомненно под влиянием позднейшей практики церквей восточных. Вот как обычай этот совершается ныне в церквах греческой и болгарской.

На вечерни Великого, пятка, по нынешнему Уставу этих церквей, после «Сподоби Господи» и просительной ектеньи, по возгласе священника, протопсалт с остальными певцами становится против царских дверей и начинает пение стихир на стиховне: «Егда от древа Тя мертва» и проч.. В это время шесть священников, одетые в священные одежды (ἐνδεδυσάμενοιμετὰ ἰερατικῆς στολῆς), выходят из алтаря северными дверями (καὶ ἐξέρχονται εἰς τὴν πύλην τοῦἀριστερού χόρου), неся на голове епитафий (по болгарскому Типикону — изобразительное на Плащанице погребение т. е. нашу Плащаницу). Впереди епитафия идут певцы, продолжая петь стихиры на стиховне, за ними примикирий с диванболом (турецкое слово—подсвечником), далее диаконы с лампадами и кадильницами в руках и уже за ними священники с епитафием на головах. Как бы замыкая процессию, позади священников, идет архимандрит с евангелием в руках. Около так называемого кувуклия певцы останавливаются, а епитафий трижды обносится около кувуклия и затем уже полагается внутри его (ἕνδον τοῦ κουβουκλίου). Является портарь (привратник) и полагает на епитафий живые благовонные цветы. В это время патриарх, не участвовавший в выносе Плащаницы из алтаря, сходит со своей кафедры (ἐκ τοῦ θρόνου), подходит к кувуклию, делает поклонение епитафию, а затем целует его и, благословив народ, удаляется на свое место. Хор поет «εἰς πολλὰ ἔτη». Портарь подает патриарху «цветы благовонные украшены (усобным устоением»), т. е. нечто в роде букетов из цветов. Затем по два в ряд подходят к кувуклию остальные архиереи, присутствующие в храме, священники, церковные сановники (ἐκκλησιαστηκοὶ ὀφικίαλοι), делают поклоны, целуют епитафий и, получив цветы из рук патриарха, удаляются на свои места. Во все это время второй лик поет слава и ныне «Тебе одеющагося». Чтением после этого «Ныне отпущаеши», Трисвятого, «Пресвятая Троице» и «Отче наш» и пением, по возгласе священника, тропарей: «Благообразный Иосиф» и «Мѵроносицам женам» и обычным отпустом чин вечерни оканчивается. (Уст. церковн. по чину Христов, велик. церков. Констант. изд. 2 Георг. К. Протопсалтов. 1860 г. стр. 291).

Если мы теперь исключим из представленного нами описания обряда—выноса Плащаницы за вечернею в пятницу Страстной седмицы раздачу цветов патриархом, что в нашей Руси, особенно на севере было бы далеко не по сезону, если опустим на время из внимания разность в выносе Плащаницы через северные двери, что делается, нужно заметить, в некоторых храмах и у нас на Руси, а не через царские двери, как мы говорили выше, и если, наконец, вынос Плащаницы перенесем, на пение тропаря: «Благообразный Иосиф», то практика относительно данного обычая в нашей Церкви будет положительно тожественна с практикою Церквей восточных и зависимость первой от последней сделается вполне очевидной. Следовательно, если требуется произнести суждение о достоинствах той или другой практики относительно выноса Плащаницы на вечерни в Великую пятницу, то наши симпатии будут на стороне практики второго рода, т. е. выносить ее во время пения тропаря: «Благообразный Иосиф», или гораздо лучше, для полного согласия с практикою церквей восточных, во время пения стихир на стиховне. Пение тропаря: «Благообразный Иосиф», после положения Плащаницы на приготовленном месте, будет гармонировать и с самым содержанием тропаря, в котором говорится, что благообразный Иосиф, сняв с древа Пречистое тело и обвив его чистою Плащаницею, «во гробе нове покрыв положи». Эта практика, или обряд выноса Плащаницы на вечерни, при пении стихир на стиховне, заслуживает полного внимания со стороны нынешних духовных властей и священников не только потому, что умилительная картина несения Плащаницы на головах священников, при стройном мелодичном пении возвышенных и прекрасных стихир на стиховне, производит на молящихся глубокое религиозное впечатление, которое, задевает за самые чувствительные струны их сердца и вызывает у них искренние слезы, но и потому еще, что этот обряд вполне согласен с практикою Церквей восточных, от которой наша богослужебная практика находилась в полной зависимости в течение всей истории богослужения в нашей Церкви и от влияния которой, хотя и негласного, не освободилась, как показывает и описываемый нами обычай, доселе. Данная практика, будучи во многом согласна с практикою Церквей восточных, одобрялась и знаменитейшим первосвятителям русской Церкви покойным митрополитом Московским Филаретом (Моск. епарх. ведом. 1876 г. № 50 стр. 441), многими русскими иерархами, издававшими свои распоряжения относительно настоящего обычая, когда вынос Плащаницы приходилось делать на праздник Благовещения, случающийся в Великую пятницу (Литов. епарх. вед. 1877 г. № 9 стр. 67; Изв. по Казан. епарх. 1877 г. № 1 стр. 15; № 3 стр. 64; Моск. епарх. вед. 1870 г. № 14; Астрах. епарх. вед. 1877 г. № 10; Яросл. епарх. вед. 1877 г. № 2; Тавр. епарх. вед. 1877 г. 4; Мин. епарх. вед. 1877 г. № 2, Рязан. епарх. вед. 1877 г. № 14; Харьков. епарх. вед. 1877 г. стр. 168; Смолен. епарх. вед. 1877 г. № 4; Сам. епарх. вед. 1877 г. № 5; Тамб. епарх. вед. J6 5 1877 г.; Тульск. епарх. вед. 1877 г. № 4) и, наконец, даже официально утверждена с некоторыми особенностями Св. Правительствующим Синодом в 1855 году особенным указом (Никольск. пособ. к изуч. уст. богосл. прав. Церкв. стр. 604). Нам остается, следовательно, пожелать, чтобы эта практика была принята в возможно ближайшее будущее на страницы нашего Типикона и тем устранила бы весьма немалочисленные случаи уклонения от нее. Поверхностное даже обозрение вышеуказанных цитат из епархиальных ведомостей вполне подтвердит это последнее. Будущий редактор нашего церковного устава, занося этот вполне прекрасный сам по себе обычай, согласный с практикою Церквей восточных и одобряемый нашею высшею церковною санкцией, Св. Синодом, останется вполне верен своему историческому призванию — согласовать нашу богослужебную практику с практикою Церквей восточных. При этом он не должен забывать и всех тех особенных случаев, как напр., стечения службы праздника Благовещения с службою Великого пятка, когда настоящая практика требует особенных принаровлений, которые можно находить в современном нам уставе церквей восточных и вышеупомянутом нами Указе 1855 года. О них обстоятельное слово мы скажем в свое время. Отсутствие указаний в самом уставе на эти особенные случаи и на принаровления к ним богослужебной практики нашей Церкви может всегда порождать недоразумения и затруднения в практике (см. указанные цитаты в епарх. вед.) и даже противоречивые распоряжения одной и той же епархиальной власти (Изв. по Казан. епарх. 1877 г. № 1 стр. 15 и № 3 стр. 63). Мы уже не говорим о противоречии всех этих распоряжений в большинстве случаев с Указом 1855 года. Все это устранит будущий редактор нашего Типикона, если он, занося на его страницы настоящий обычай, воспользуется указанными нами данными.

Подводя итоги всему сказанному, мы должны прийти к таким заключениям:

1) Несомненно, обычай выносить Плащаницу на вечерни в Великую пятницу явился к нам под влиянием практики Церквей восточных около начала XVIII столетия.

2) Вынос Плащаницы, согласно с практикою Церквей восточных и во исполнение Указа Св. Синода 1855 года должен совершаться непременно во всех церквах за самою вечернею, а не до вечерни или. после часов непосредственно, как это делается у нас в некоторых местах.

3) Самый обряд выноса Плащаницы должен совершаться или, согласно с практикою Церквей восточных, во время пения стихиры: «Тебе одеющагося» или, как уже у нас в России установилось в практике во многих местах и одобрено Св. Синодом, при пении тропаря: «Благообразный Иосиф». В этом случае нужно заботиться, чтобы пение тропаря было протяжное и священник должен окончить вынос Плащаницы и положить ее на приготовленное место раньше пения заключительных слов тропаря: «и во гробе нове покрыв, положи».

4) Наконец, вынос Плащаницы из алтаря на средину храма должен совершаться не через царские двери, как делают в большинстве случаев у нас, но через северные (εἰς τὴν πὺλην τοῦἀριστεροῦ χόρου), как требует этого Устав Церквей восточных, от которых мы заимствовали этот обряд.

«Руководство для сельских пастырей». 1885. № 9 (24 февраля). С. 252–259.

 

2) Выход священнослужителей на средину храма пред Плащаницу для пения «непорочных» в Великую субботу на утрени.

Наш нынешний Устав об этом выходе прямо ничего не говорит. «По сем (т. е. после тропарей: «Благообразный Иосиф» и др.), говорит Устав о пении «непорочных», настоятель свещы раздает братия и начинаем нети непорочны со сладкопением. Такожде по стиху. И похвалы возглашает певец во глас 5»[3] (л. 393 об.). О том же, где должны находиться настоятель с братиею при этом пении—в алтаре ли, или же на средине храма — в данном случае Устав умалчивает, но это указание можно выводить из другого места того же Типикона. Через лист замечание о выносе Плащаницы начинается следующими словами: «Славословие великое[4]. Таже входит настоятель во святый алтарь со иереи и диаконы[5] и т. д. Следовательно, тот и другие до сего времени находились вне алтаря и без всякого сомнения на средине храма пред Плащаницею. За это говорят нам исторические данные, из которых можно видеть, что выход священников к Плащанице для пения «непорочных» практикуется у нас на Руси весьма давно.

Первые свидетельства об этом выходе можно находить в богослужебных памятниках XVI века. По Уставу монастыря Антония Сийского, после тропаря на «Бог Господь» пели 17 кафизму, во время которой игумен с другими священниками выходили на средину трапезы и становились пред иконою положения во гроб Христа Спасителя, лежащею на аналое (В это время обычай выносить Плащаницу только что начинал входить в практику. Плащаница выносилась после великого славословия на этой же утрени). Игумен во время пения величания кадил весь храм, после чего читали слово Георгия Никомидийского на Великий пяток (ркп. М. Синод. библ. № 814 л. 260 об., 261). Сюда же рекомендует выходить для пения 17 кафизмы и другой памятник, по происхождению своему, южнорусский. И по этому памятнику священники стоят не пред Плащаницею, которая еще не была вынесена из алтаря, а пред иконою: «Снятие со креста Господня телеси и положение во гроб» (Требн. ркп. XVI в. М. Синод. библ. № 310 л. 84-92). Этот последний памятник устанавливает связь настоящего обычая с подобным же обычаем Церкви Константинопольской, от которой бесспорно в XVI столетии он был позаимствован в нашу богослужебную практику. Данный памятник излагает настоящий обычай Константинопольской Церкви во всем сходно с описанным обычаем относительно этого в нашей Церкви. Говорит даже о том, что священники стояли пред иконою: «Уныние Господа нашего Иисуса Христа». Но указывает и разницу во времени совершения настоящего обряда у нас в России и в Константинополе. У нас «непорочны» поются после тропарей на «Бог Господь» и, следовательно, выход на средину храма совершаться должен в это время, тогда как на Востоке пение «непорочных» переносится на время после канона, следовательно, само собою понятно, и выход священников из алтаря был в это время. «Потребно есть ведати, замечает данный памятник о пении «непорочных» после канона, како поется надгробное в Царегородской соборной Церкви и по всему (по всем) митрополиям, занеже не поются «Блажени непорочнии» и с припевы прежде кануна, но поются сице народа ради после девятой песни и светильна» (ркп. XVI в. М. Синод. библ. № 310 л. 84-42). Пение «непорочных» после канона практикуется в Греческой Церкви и до настоящего времени. «По девятой песни, говорится в современном Типиконе церквей восточных, исходит патриарх из святого алтаря со святыми архиереи и поет похвалу: «Жизнь во гробе положился еси», кадя епитафий и вся люди. Святии же архиереи поют похвалы по ряду. Пришедшу же патриарху от (каждения), бывает малая ектения» (Типик. изд. Конст. К. Протопсал. стр. 292, 293). Вообще, нужно сказать, богослужение этого дня на востоке значительно разнится6 от богослужения по нашему современному Уставу.

Итак, несомненно, обычай выходить священникам из алтаря на средину храма для пения «непорочных» весьма древний в практике русской Церкви. Явился он в конце XV или начале XVI века и несомненно под влиянием практики церквей восточных, в Уставе которых можно находить указание на него и в настоящее время.

«Руководство для сельских пастырей». 1885. № 10 (3 марта). С. 265-268.

 

3) Вынос Плащаницы и Евангелия на утрени в Великую субботу и хождение с ними кругом храма.

О выносе Плащаницы на утрени в Великую субботу наш современный Типикон говорит прямо и ясно. «Таже входит настоятель во святый алтарь (т. е. в начале пения великого славословия), читаем мы в Типиконе, со иереи и диаконы и облачится во вся священные одежды, иереи же токмо в ризы: исходит со евангелием под Плащаницею наддержащым священником, диаконом же кадящим. В то время звон во вся, предходящым ему со свещами, и со двема лампадома: и оба лика поюще трисвятое надгробное. Приходит же игумен пред святые царския двери и ту стоит, ожидая конца трисвятаго последнего. Сему же кончану бывшу, входит настоятель со евангелием в царские двери, и полагает Евангелие на престоле, Плащаницу же на уготованном столе в образ гроба. И глаголет настоятель: «Премудрость прости» и чтец абие тропарь «Благообразный Иосиф» однажды, таже тропарь паремии глас 2 «Содержай концы» «Слава и ныне тоже» и т. д. (л. 394 об.). Из этого замечания нынешнего церковного Устава можно ясно видеть, что в нем идет речь о выносе, или вернее, о выходе с евангелием и Плащаницею и ничего не говорится о хождении с ними кругом храма.

Первый из этих обычаев, т. е. делать выход с Плащаницею и евангелием утвердился окончательно в практике русской Церкви не раньше XVII столетия, а до сего времени господствующий Устав церковный говорил только о выходе с евангелием. В уставе патриарха Алексея (XI в.), выход на этой утрени описывается так: «Слава в вышних Богу певчески, на славу же такового пения, абие входит поп с диаконом, имуща Евангелие, свещи предидущи, и восходит на стол, и дав мир, сядет» (Устав. ркп. XII-XIII в. М. Синод. библ. № 330 л. 34). Почти тоже описание выхода с одним только евангелием можно видеть и в древнейших списках греческих[7], южнославянских[8] и наших славяно-русских[9] иерусалимских Уставах св. Саввы Освященного. Но с XVI века начинают появляться указания и относительно выноса Плащаницы. Эти указания можно читать в местно-русских монастырских обиходниках, или уставах, явившихся у нас на Руси именно в это время. «При пении стихиры: «Преблагословенна еси Богородице Дево», говорится в обиходиике Иосифо-волоколамского монастыря, пойдут со свещами в большую церковь и, пришед, поют Славословие, и пред воздухом[10] идут по малу тихо и поют «Святый Боже» путь ее (по всей вероятности: во весь путь), а священницы все идут под воздухом» (ркп. М. Синод. библ. № 829 л. 12). В обиходнике Антониево-Сийского монастыря находим более подробное описание этого выхода. По окончании канона и светильня, игумен шел в большую церковь, облачался там в полное священническое одеяние. Тоже делали и другие священники, которые должны были участвовать в выносе Плащаницы. По окончании Славословия, при пении: «Святый Боже», процессия выходила из алтаря. Впереди шли певчие, потом пономари со свечами, затем диаконы с кадилом, далее священник с воздухом и, наконец, как бы замыкая шествие, шел сам игумен, держа в руках святое Евангелие. «И идут тихо, замечает Обиходник, от жертвенника от дверей около столпа дондеже «Святый Боже» испоют всю, а поют пременяясь по клиросам». При пении правым клиросом «Святый Боже, безсмертный помилуй нас», вся процессия через царские двери входила в алтарь. Диакон произносил «Премудрость ярости», чтец читал тропарь пророчества и паремии. Воздух и св. Евангелие полагались на престоле (Устав. ркп. Солов. библ. № 1117 л. 210; ркп. М. Синод. библ. У: 814 л. 261 об.—262; ркп. Волокол. библ. № 338 и 250). Подобным же образом совершался вынос Плащаницы и Евангелия в обителях Кирилло-Белозерской, Троице Сергиевской и др. (ркп. Волокол. библ. № 342 л. 39 об., 40; № 338 л. 249 об.).

Очевидно, под влиянием этих обиходников, в которые обычай выносить Плащаницу вместе с евангелием позаимствован без всякого сомнения из практики церквей восточных, в конце XVI века явился он и на страницах нашего иерусалимского Устава. В этих последних настоящий обычай описывается еще с большими подробностями. По этому Уставу, впереди процессии шли два пономаря с подсвечниками, за ними диаконы просто и два диакона со свечами, потом «большой диакон» с кадилом в руках и, наконец, священники с малыми воздухами на голове, держа над головою игумена большой воздух, который (игумен) шел с евангелием в руках. Процессия шла через северные двери в алтарь, где Евангелие и большой воздух полагались на престоле (Устав. ркп. Анзерск. ск. (Казан. дух. Ак.) № 86 л. 537; ркп. М. типогр. библ. J6 288 л. 500). В одном из иерусалимских Уставов этого времени мы находим описание настоящего входа совершенно сходное с только что изложенным нами, но с небольшою разницею, которая относится к описанию воздуха. «И исходят со евангелием, читаем мы в этом памятнике, и со воздухи, на главах своих носят, и абие братия целуют св. Евангелие и воздух, на немже образ положения во гроб Господа вашего Иисуса Христа, також целуют и полагают св.Евангелие в олтари на святой трапезе даже и до Фомины недели» (Ркп. М. Синод. библ. № 337 л. 440 об.).

Наши обиходники и немногочисленные списки иерусалимского Устава XVI в. представляют нам эти два обычая нашей богослужебной практики, а именно: вынос одного Евангелия (обычай древний) и вынос Евангелия вместе с Плащаницею (обычай новый) уже совершенно слитыми и составляющими из себя одно целое, один выход, но до нас сохранился один памятник, который, указывая на происхождение настоящего обычая из Константинопольской Церкви, дает нам ясное понятие о том, что в первое время своего существования каждый из указанных обычаев сохранял свою независимость и самостоятельность, и в чине утрени Великой субботы вместо одного выхода совершалось два, один пред началом пения великого славословия, а другой после его окончания. Во время пения стихиры: «Днешный тайно» совершался, по этому памятнику, выход с евангелием, которое впереди всех нес диакон. Пред ним шли диаконы с кадилом, а позади его священники со свечами. После «слава» святитель с архидиаконом возглашали: «Премудрость», а священники пели стихиру: «Преблагословенна еси Богородице» и великое славословие. Затем священники и диаконы поднимали над головою святителя Плащаницу, который держал в руках малое Евангелие. Архидиакон шел впереди святителя, имея в руках большое Евангелие. Святитель пел три раза «Святый Боже», за ним присутствующий во храме народ и священники повторяли тоже самое по три раза. На средине храма еще раз пели трижды «Святый Боже» и вступали в алтарь, где Евангелие и Плащаница полагались на престоле, клир пел тропарь: «Благообразный Иосиф» и ныне «Мироносицам женам» и читались тропарь пророчества и паремии (Требн. ркп. М. Син. библ. № 310 л. 84—92).

Однако же в XVI веке и даже в начале XVII века обычай выносить Плащаницу вместе с Евангелием практиковался на Руси далеко не везде и был собственно принадлежностью только известных монастырей и соборных храмов. Что же касается приходских церквей, имеющих одного диакона и одного священника, то в них, по прежнему Уставу, совершался выход только с одним Евангелием. «Бывает выход сице, замечают некоторые памятники: после славословия и по трисвятом, священник и диакон облачатся в ризы белые обычные и бывает выход с Евангелием в трапезу, священник несет Евангелие, диакон перед ним с кадилом, пономарь со свещею, и пришед положит Евангелие на налои в трапезе, диакон покадит евангелие крестообразно, глаголет: «Премудрость» чтец тропарь» и т. д. (ркп. М. Синод. библ. XVII в. начала № 534 л. 284). Но со второй половины XVII столетия обычай выносить Плащаницу вместе с Евангелием делается повсеместным и в Типиконе 1682 года мы уже видим относительно этого обычая почти то самое примечание, которое существует в нем и доселе, с тою незначительною разницею, что в Типиконе 1682 года нет указания на пения тропаря: «Благообразный Иосиф»[11] после выхода (См. Корректурный Типик. М. Типограф. библ. № 1373).

Относительно крестного хода с Плащаницею кругом храма[12] вы не находим никаких указаний в памятниках даже XVII века, а поэтому нужно думать, что обычай этот, получил свое начало в богослужебной практике нашей церкви позже 1695 года, когда наш Типикон принял свой настоящий неизменный вид. Причиною появления этого обычая в нашей богослужебной практике нужно считать существование его в позднейшей практике Церкви Константинопольской, где он окончательно утвердился тоже недавно, за что отчасти говорят и скобки, заключившие замечание об этом обычае. «Таже начинают певцы великое (песненное) «Святый Боже», читаем мы описание выхода с Плащаницею в современном нам Уставе восточных церквей, предидуще пред епитафием, и исходим из храма, бывает (обхождение окрест храма и) вход, якоже обычно. Егда же возвратимся, входит патриарх право во святый алтарь с прочиими, и абие возглашает: «Вонмем. Мир всем. Премудрость», и поются тропари: «Егда снишел еси к смерти». И внегда пети, кадит окрест святую трапезу, предидущу напреди епитафию. Таже «Мироносицам женам», «Благообразный Иосиф». И полагают епитафий на святей трапезе. Абие кононарх вне чтет паремию и апостол. Святое же Евангелие чтется от патриарха пред дверьми» (Типик. изд. Констант. Г. К. Протопсалт. 1860 г. стр. 293).

Из сказанного получаются следующие выводы:

1) Настоящий вынос Плащаницы на утрени в Великую субботу представляет соединение следующих трех разновременных обычаев: вынос одного Евангелия без Плащаницы, вынос Плащаницы и Евангелия вместе и наконец крестный ход с Плащаницею и Евангелием кругом храма.

2) Первый обычай существовал в богослужебной практике с самого древнейшего времени; второй обычай получил свое начало в XVI веке, но окончательно утвердился в практике в XVII столетии и, наконец, третий обычай явился к нам или в XVIII, или даже в самом начале XIX столетия.

3) Все эти три обычая появлялись, существовали и существуют доселе у нас на Руси под несомненным влиянием практики церквей восточных.

«Руководство для сельских пастырей». 1885. № 10 (3 марта). С. 268-275.

 

4)  Снятие св. Плащаницы с престола в день отдания св. Пасхи и обряды, совершаемые при этом в Малороссии.

В связи с богослужебными обычаями Страстной недели и первого дня св. Пасхи находится обычай, практикуемый в нашей церкви, полагать Плащаницу на св. престоле по окончании полунощницы, пред началом пасхальной утрени, и оставлять ее здесь до отдания праздника Пасхи. В этот день Плащаница· убирается с престола на обычное место, при чем в некоторых местах совершаются при этом религиозные церемонии церковно-богослужебные обряды. «По окончании полунощницы или во время ее обыкновенно, говорит о. Никольский, все священнослужители в облачении безмолвно переносят Плащаницу со средины храма в алтарь, царскими вратами, – окадив ее, как пред несением, так и по положении ее на престоле, и затем Царские двери затворяются до начала утрени. На престоле Плащаница лежит д о отдания праздника Пасхи, в изображение сорокадневного пребывания Господа на земле»[13]. На чем основывается настоящий обряд в целом своем виде, сказать определенно трудно, но некоторые его частности имеют несомненные основания в практике восточных церквей, откуда получил свое начало и самый обычай выносить в Великую субботу после великого славословия вместе с Евангелием и св. Плащаницу. Так несомненно известно, что обычай· полагать Плащаницу на престоле явился на Руси из современной нам практики церквей восточных[14], хотя, впрочем, с некоторыми особенностями. Из современных уставов церквей греческой и болгарской можно видеть[15], что на востоке Плащаница полагается на престоле непосредственно после входа с нею на утрени в Великую субботу, тогда как у нас ныне по входе при пении «Благообразный Иосиф» она относится снова на средину храма, откуда и переносится на престол, как мы уже сказали, пред началом пасхальной утрени, по окончании полунощницы. Этот последний обычай, находясь в некотором противоречии с современной практикою церквей восточных, не согласуется с предписаниями и нашего современного Типикона. Наш Типикон, описывая вход с Плащаницею и Евангелием в Великую субботу на утрени, замечает: «сему же (т. е. Трисвятому, которое поется при совершении рассматриваемого нами входа) кончану бывшу, входит настоятель со Евангелием в царские двери и полагает Евангелие на престоле, Плащаницу же науготованне столе во образ гроба» (Тип. изд. Киев. 1824 г. л. 394 об.). Т. е. по нашему Типикону, Плащаница совершенно не лежит на престоле, а после входа с нею на утрени в Великую субботу вносится в алтарь и полагается на особенно для этого случая устроенном. столе «во образ гроба», где и лежит до следующего года. Рассматриваемая нами практика относительно времени снятия Плащаницы с престола, не согласуется, наконец, л. с древнейшею нашею богослужебною практикою, которая тоже допускала положение Плащаницы на престол, хотя, впрочем, только на одну неделю св. Пасхи до недели Фоминой. В XVI веке, когда в – первые появился обычай выносить в Великую субботу на утрени вместе с Евангелием и Плащаницу, после входа с евангелием и Плащаницею или «воздухом, на немже образ положения во гроб Господа нашего Иисуса Христа, целуют и полагают ев. Евангелие в. алтари на святой трапезе, «нимже и воздух полагается на святой трапезе даже и до Фомины недели»[16]. Этим воздухом в обителях Антониево-Сийской[17], Кирилло-Белозерской[18], Троице-Сергиевской[19] и на Прилуке[20] престол покрывался всю пасхальную неделю до субботы, а в этот день, после окончания литургии, снимали его с престола и убирали на прежнее место. Иногда, так как престол был мал, а Плащаница, пли воздух велик, то для удобства священнодействия евангелие не полагалось на престоле, «занеже воздух на престоле»[21].

Приведенные сейчас выдержки из богослужебных памятников XVI века ясно для нас устанавливают, как тот факт, что Плащаница полагалась на престоле в Великую субботу на утрени после входа, так равно и тот, что оставалась эта Плащаница только до Фомина воскресенья, или вернее до субботы св. Пасхи, когда после окончания литургии, она убиралась на обычное место, на котором лежит в остальное время года. Этот обычай практики XVI века в нашей церкви находится, по всей вероятности, в некоторой зависимости от практики из времен господства на Руси устава студийского, по которому отдание праздника Пасхи совершалось не накануне Вознесения, как ныне, а именно в субботу пасхальной недели[22]. На чем основывается практика нашего времени относительно времени снятия Плащаницы с престола, решить категорически нет никаких оснований, так как в письменных памятниках, известных нам, об этом обряде решительно ничего не говорится. Как выше было замечено, наш нынешний Типикон не указывает даже полагать Плащаницу на престоле, в современных же Типиконах церквей восточных о времени снятия Плащаницы нет никаких указаний.

Здесь же, в этом отсутствии каких бы то ни было письменных указаний относительно времени снятия Плащаницы с престола, кроется главным образом причина и того обстоятельства, что обряды, совершаемые при этом действии в настоящее время, чрезвычайно разнообразны. В Великороссии, например, повсеместно Плащаницу убирают с престола после окончания литургии в отдание праздника св. Пасхи и без всяких обрядовых действий. Так это делается и в некоторых местах Малороссии, но здесь в большинстве случаев настоящее снятие Плащаницы с престола обставлено довольно трогательною и строго религиозною церемонией, которая привлекает в храмы множество молящихся и доставляет им истинно религиозное наслаждение. В Малороссии снимается Плащаница с престола тоже в отдание св. Пасхи. Перед литургией этого дня священник снимает Плащаницу с престола, выносит ее на средину храма и полагает на столе, на котором она обыкновенно лежит в пятницу и в субботу Страстной седмицы. Молящиеся приходят в храмы, лобызают Плащаницу и ставят перед нею во множестве свечи. При окончании литургии, после пения двукратно: «Буди имя Господне», священник выходит из алтаря к Плащанице, трижды кадит ее кругом и на голове с пением тропаря: «Вознесся еси во славе, Христе Боже наш» или стиха:

«Вознесыйся на небеса, Боже» уносит ее в алтарь и полагает на обычном месте, где она лежит в течении целого года. Затем поется в третий раз «Буди имя Господне», читается 33 псалом и оканчивается литургия по Уставу. Описанная картина внесения Плащаницы в алтарь производит глубокое впечатление на молящихся и переносит их мысль на гору Елеонскую, с которой Христос Спаситель в виду своих учеников Вознесся на небо и сел одесную Бога Отца. Отсюда-то иногда в простом народе этот день называется не отданием праздника Пасхи, а «вшествием».

В других местах литургия в день отдания праздника Пасхи совершается обычным порядком и Плащаница до ее окончания лежит на престоле, так как, по Уставу, этою литургией собственно оканчиваются службы св. Пасхи; но после двукратного пения «Буди имя Господне», священник трижды кадит Плащаницу, лежащую на престоле, кругом; берет ее на голову и обносит кругом престола, в царские двери с пением тропаря: «Вознесся еси во славе, Христе Боже наш» выносит ее на средину храма и полагает на обычном столе. Совершив целование, священник уходит в алтарь и обычным, по Уставу, порядком оканчивает литургию. В это время молящиеся лобызают Плащаницу. По окончании литургии Плащаница с средины храма убирается на обычное место, где она лежит в течении года, уже без всяких обрядов. Иногда Плащаница на средине храма лежит до 12 часов дня и двери его остаются открытыми. В храмы приходят молящиеся, лобызают Плащаницу и ставят перед нею свечи, а в полдень приходит в храм священник и убирает Плащаницу без всяких обрядов на обыкновенное место.

Из сказанного можно сделать следующие заключения:

1) Положение Плащаницы на престоле, хотя совершается и не по указанию нашего нынешнего церковного Устава, но согласно с практикою церквей христианского востока, от которого мы позаимствовали употребление в церковном богослужении Плащаницы и обряды, совершаемые при выносе ее в Великую пятницу и в Великую субботу Страстной седмицы, с тою однако разницею, что на востоке это положение Плащаницы совершается в Великую субботу после входа, а у нас, при окончании полунощницы, пред началом пасхальной утрени.

2) Время снятия Плащаницы с престола в день отдания этого праздника, не указывается ни в каких письменных богослужебных памятниках церквей нашей славяно-русской и христианского востока. Сорокадневное пребывание Плащаницы на престоле может быть пока оправдываемо единственно вышеприведенным соображением о. Никольского, что ото делается «в изображение сорокадневного пребывания Господа на земле».

3) Все обряды, совершаемые в Малороссии, при снятии Плащаницы с престола в день отдания св. Пасхи, несомненно местного происхождения и не имеют никакого основания в письменных источниках. Но будучи вполне согласно с духом и характером православного церковного богослужения вообще и представляя некоторое видимое соответствие настоящего обряда с тою идеей, или моментом в земной жизни Спасителя нашего, который совершился в сороковой день по воскресении Его в частности, настоящий обряд, по нашему мнению, заслуживает полного внимания и достоин того, чтобы пастыри, унаследовавшие сей прекрасный обычай по преданию от своих предшественников, не оставляли его, а свято блюли бы. Считаем, однако, при этом нелишним заметить, что из всех вышеуказанных обычаев снятия Плащаницы с престола, по нашему мнению, более правилен и более отвечает воспоминаемому событию по своим подробностям тот, по которому снятая с престола Плащаница, при пении тропаря: «Вознесся еси во славе Христе Боже наш» или стиха: «Вознесыйся на небеса, Боже» уносится со средины храма в алтарь, который, по общепринятому и общераспространенному толкованию Отцов и учителей церкви, изображает по отношению к средней части храма небо. Сюда-το, по сказанию книги Деяний Апостольских (1, 9, 10), и было совершено вознесение Господа нашего Иисуса Христа после Его сорокадневного пребывания на земле с момента Его воскресения из мертвых. Б этой практике нельзя не обратить внимания на то обстоятельство, что литургия в день отдания Пасхи совершается не на Плащанице, которая, по этому обычаю, еще до начала ее выносится на средину храма, тогда как повсеместная практика такова, что Плащаница убирается с престола после литургии. Но это кажущееся неудобство настоящей практики легко может быть устранено положением на престоле для совершения этой литургии другого экземпляра Плащаницы, каковый, без всякого сомнения, найдется в каждом даже бедном храме, а если бы даже и не нашелся таковый экземпляр Плащаницы по каким бы то ни было причинам, рассматриваемая нами практика, допускающая снятие Плащаницы с престола до начала литургии, имеет много важных религиозно-воспитательных сторон, которыми пренебрегать никоим образом не следует. Вынесенная Плащаница на средину храма, находясь перед взорами молящегося народа, который лобызает се и ставит перед нею свечи, дает возможность еще раз перенестись мыслью на Голгофу и привести себе на память то великое дело искупления нашего, которое начато Спасителем нашим Иисусом Христом на Голгофе и завершено Его вознесением на небо. Несение Плащаницы, при пении тропаря вознесению, в алтарь на голове священником бесспорно и будет прямым ответом на мысли и думы истинно молящегося христианина, стоящего при гробе Спасителя. С пробожденным ребром и израненными ногами и руками, что каждый из молящихся будет видеть перед своими глазами в Плащанице, – вот с какою благодарностью от облагодетельствованного от него человечества, вознесся на небо и сел одесную Бога Отца Спаситель наш. По истине эта картина есть безмолвная и самая красноречивая проповедь, а обряд только естественное и прямое дополнение к ней, дополнение, уже предносящееся в мысли всякого истинно-религиозного молящегося в храме в этот день...

«Руководство для сельских пастырей». 1885. № 20 (12 мая). С. 51-58.

 

[1] Вынос евангелия в данном случае есть ни больше ни меньше как прямое подражание выносу Плащаницы на утрени в Великую субботу, после великого славословия, как предписывает церковный Устав.

[2] Обычай в церквах юго-западного края обносить Плащаницу кругом храма за этою вечернею (Указат. святын. и свящ. достопам. Киева. Изд. 7, Киев. 1881 г. стр. 230), не имеет за собою никаких исторических данных или уставных оснований.

[3] Так это замечание читается и в греческом Типиконе 1643 г. л. 86, но с небольшою разницею в расстановке знаков препинания, по нашему мнению более правильною. Слова: Такожде по стиху. И похвалы и т. д. в греческом подлиннике излагаются в таком виде: Ὡσαύτως κατὰ ἦχον καὶ τὰ ἐγκώμια. Ἑκφωνεῖ ὁ ψάλτης κ. τ. α.

[4] Священники, уходящие в алтарь, при пении канона (Никол. пособ. к изуч. Уст. стр. 606), нарушают предписание Устава, который рекомендует это делать пред началом великого славословия, но поступают согласно с современным Типиконом церквей восточных. «Здесь, замечает этот Типикон перед 50 псалмом и началом канона, великий архимандрит с священниками входили в алтарь» (Типик. изд. К. Протопс. стр. 292).

[5] Этих слов в греческом Типиконе 1643 г. нет и не могло быть, так как древнейший Иерусалимский Устав ничего не говорит ни о выносе Плащаницы, ни о выходе священников на средину храма для пения «непорочных» (Τύπικον ркп. XVI в. М. Синод. библ. № 379 л. 205 об. и 380 л. 175 об.).

[6] Разности эти состоят в следующем: Пред началом утрени в субботу читается 17 кафизма «и дванадесять остающаяся чтения от вечерни», тропари что ныне, малая ектения и седален: «Плащаницею чистою», слава и ныне, «Ужасошася лицы» (Здесь, по замечанию Устава, великий архимандрит с священниками входили в алтарь), 50 псалом и канон. После 3 песни седален: «Гроб Твой Спасе». В это время выходят два диакона, одетые в священные одежды, имея в руках дикирий и трикирий и становятся по обе стороны патриаршеского престола. Во время четвертой песни канона патриарх входит в алтарь и одевается в полное архиерейское облачение. Тоже делают и другие архиереи. После 9 песни все священнослужащие выходят на средину храма для пения: «Жизнь во гробе» и других стихов из «непорочных». По окончании третьей статьи: «Роди вси» поют «Ангельский собор», «Свят Господь Бог» и стихири на хвалитех. В это время патриарх целует епитафий, благословляет народ и идет на свой трон. Поцеловав эпитафий, удаляются и другие архиереи. Поется великое славословие и совершается вынос Плащаницы.

[7] Ὁ δὲ ἱερεὺς ἀλλάσσει ὅλην τὴν στολήν καὶ εἰσοδεύει μετὰ τοῦ εὐαγγελίου, λεγομένου τοῦ τρισαγίου. Τοῦτο δὲτελευθὲντος, ἐκφωνεῖ ὁ ἱερεὺς. Σοφία ὀρθοὶ, καὶ ἡμεῖς. τροπάριον τῆς προφητείας. Τυπικ. ркп. Μ. Синод. библ. № 479 л. 205 об.; № 380 л. 175 об.; № 381 л. 156 об., 157; № 456 л. 119; № 487 .л. 251 об. Также этот обычай описывается и в печатных венецианских изданиях иерусалимского Устава XVI в. (Τυπικ. 1577 г. л. 861 об.) и даже XVII в. (Τυπικ. 1643 г. л. 86).

[8] Типик. Молд.-влах. ркп. 1574 г. собр. Пискар. (М. Румяпц. Муз.) № 443 л. 132; Сербск. Часосл. 1491 г. л. 192.

[9] Устав. ркп. Солов. библ. № 1116 л. 451; № 1118 л. 358 об., 359; № 1128 л. 297 (ркп. 1494 г.); ркп. Тип. библ. № 288 л. 359 об., 360; № 289 л. 374 об.; ркп. М. Синод. библ. № 331 л. 213 об.; № 337 л. 44 об.

[10] Воздухом в старину называлась ваша нынешняя Плащиница (ἐπιτάφιον). Это именно название почти всегда и вышивалось на этих Плащаницах, которые бывали довольно значительной ширины и длины (Христ. Чтен. 1877 г., ч. I, стр. 214; Чтен. Имп. Общ. истор. и древн. 1859 г., кн. III, стр. 97. Древн. Труд. Имп. арх. общ. 1874 г., т. IV, стр. 3).

[11] В некоторых древнейших греческих Типиконах тоже нет указаний на пение тропаря: «Благообразный Иосиф» (Τυπικ. ркп. М. Синод. библ. № 379 л. 205 об.; № 380 л. 175 об.), но в большинстве памятников оно имеется (Τυπικ. ркп. М. Синод. библ. № 381 л. 156 об., 157; № 456 л. 119; № 487 л. 251 об.; Τοπιχ. 1577 г. л. 86 об.; 1643 г. 86 об.). В венецианском Типиконе 1577 г., кроме этого тропаря, находим и другой: «Мироносицам женам» (л. 86).

[12] В некоторых местах существует обычай при этом обхождении с Плащаницею кругом храма выносить хоругви, кресты и иконы, но обычай этот ничем не оправдывается и нет на него никаких указаний ни в наших богослужебных памятниках, ни в памятниках церквей восточных, а поэтому нужно полагать, что это местная выдумка, явившаяся под влиянием обычая при похоронах священников и мирян даже делать крестные ходы...

[13] Пособ. к изучению Устав. богосл. прав. церкв. Спб. 1874 г. стр. 611.

[14] Τυπικ. edit. Κωνσταντ. 1838 an. pag. 189; Тип. изд. Конст. Г. К. Протопсалт. 1860 г. стр. 293.

[15] Εἶτα ἀρχόμεθα τοῦ ἀσματικοῦ εἰς ἦχον πλ. β. προπορευομένοι ἐμπροσθεν τοῦ ἐπιταφίου, καὶ ἐξερχόμεθα τοῦ ναοῦ, ἐπειδὰν δ’ ἐπανελθωμεν, εἰσέρχεται ὁ πατριάρχης κατ’ εὐθεῖαν εἰς τὸ ἱερόν, καὶ γίνεται ἡ τάξις ὡς σύνηθες, τιθεμένου τοῦ ἐπιταφίου ἐπὶ τῆς ἁγιας τραπέζης. Τυπικ. 1838 an. pag. 189. Conf. Тип. изд. Конст. 1860 г. стр. 293; Τυπικ. ἐκκλησιαστ. ἐκδοσ. τέταρτ. Βενετ. 1884 pag. 287.

[16] Устав. ркп. М. Синод. библ. № 337 л. 440 об.; ркп. Типогр. библ. № 288 л. 500; ркп. Анз. ск. № 86 л. 537; Требн. ркп. М. Синод. библ. № 310 л. 84-92.

[17] Ркп. Солов. библ. $ 1117 л. 210; ркп. М. Синод. библ. 814 х 261 об.-262; ркп. Волокол. библ. № 338 л. 250.

[18] Ркп. Волокол. библ. № 342 л. 39 об., 40.

[19] Ркп. той же библ. № 338 л. 249 об.

[29] Ibidem, л. 250.

[21] Рук. Волокол. библ. № 338 л. 252.

[22] Устав. ркп. М. Синод. библ. XII-XIII в. № 330 л. 43 об., 44; ркп. XII в. М. Типогр. библ. № 285 л. 13; Триод. ркп.XII в. той же библ. № 255 л. 65 об.

 

Сост. Ред. 




«Благотворительность содержит жизнь».
Святитель Григорий Нисский (Слово 1)

Рубрики:

Популярное: