Архіепископъ Иннокентій (Борисовъ) – Значеніе тайны воплощенія Сына Божія (Слово въ день Рождества Христова).

Когда на землѣ происходитъ что-либо новое и чрезвычайное, то обыкновенно всѣ спрашиваютъ, что оно значитъ, что надобно при семъ дѣлать и чего ожидать? – Сошествіе на землю Сына Божія, явленіе во плоти Бога, есть такое чрезвычайное событіе, болѣе коего ни прежде не было, ни послѣ не будетъ, съ сравненіи съ коимъ, всѣ прочія событія почти ничего не значатъ. Что же оно само значитъ? Для чего Сынъ Божій низшелъ на землю? Что принесъ съ Собою? Какъ намъ Его срѣтить? И что должно при семъ дѣлать?

На всѣ сіи – несказанной важности – вопросы премудро отвѣчаетъ Церковь въ одномъ изъ своихъ пѣснопѣній, – Странное Рождество видѣвше, устранимся міра, умъ на небеса преложше: сею бо ради высокій Богъ на землю сниде, да насъ къ высотѣ привлечетъ (Акаѳ. Богом. Конд. 8). Итакъ, цѣль низшествія на землю Бога – есть привлечь всѣхъ сущихъ долу на небо: цѣль самая высокая! Обязанность тѣхъ, кои, влекомые, захотятъ въ самомъ дѣлѣ взойти на высоту – есть устраниться міра и всѣхъ суетъ его: обязанность необходимая! Средство выполнить сію обязанность и достигнуть цѣли, есть, по указанію Церкви, преложеніе ума и мыслей на небо: средство и близкое для каждаго, и вѣрное, и самое легкое! Предадимъ же, братіе, эти истины не столько уму, для коего онѣ, болѣе или менѣе, извѣстны, а сердцу нашему, которое такъ часто забываетъ ихъ.

Сею ради высокій Богъ на земли явися, да насъ къ высотѣ привлечетъ. Точно сего ради! Иначе что Его Самого могло привлечь съ неба на землю? Если-бы Онъ искалъ славы, то пошелъ бы къ Ангеламъ, а у насъ что найдетъ Онъ, кромѣ яслей и Креста? Только наша бѣдность привлекла Его, – и кого она не тронетъ? – Есть ли зло, которое во всѣхъ видахъ не свирѣпствовало-бы надъ бѣднымъ родомъ человѣческимъ? – Что не вредитъ намъ? Земля питается нашею плотію, воды текутъ нерѣдко нашею кровію, воздухъ дышетъ нашимъ тлѣніемъ. Существа высшія прервали союзъ съ нами и сокрылись; существа низшія, или враждуютъ противъ насъ, или стенаютъ подъ однимъ съ нами игомъ суеты. Песчинка, лежащая въ скрай моря, долговѣчнѣе царствъ; мимолетущее облако постояннѣе судьбы многихъ счастливцевъ. Самый свѣтъ нашей мудрости немного разнится отъ свѣта блуждающихъ огней, кои не столько освѣщаютъ путь, сколько паденіемъ своимъ приводятъ въ ужасъ путниковъ. Самая красота добродѣтели нашей подобна румянцу на лицѣ мертваго.

А помочь злу? А исправить поврежденіе? – Для сего нѣтъ на земли, ни въ коемъ и нигдѣ, средства. Видѣли мудрецовъ, – они, или плакали, или смѣялись надъ бѣдствіями человѣчества, а бѣдствія остались. Встрѣчали законодателей; они ставили преграды противъ потока зла; преграды одна за другою пали, а ужасный потокъ растетъ и ширится. Радовались появленію друзей человѣчества; они освѣщали всеобщій мракъ нѣкоторыми лучами отрады, но, по краткомъ мерцаніи, тьма воцарялась снова. Все было испытано, и все осталось тщетнымъ! – Воззрѣхъ, и не бѣ помогающаго, призвахъ и никтоже заступи (Исаіи 63, 5), – такъ могъ сказать о себѣ весь родъ человѣческій.

Не было помогающаго на землѣ, но былъ – на небѣ! Не ходатай, не Ангелъ, но Самъ Богъ и Господь явися во плоти, да насъ къ высотѣ привлечетъ. Кто создалъ насъ, Тотъ самый пришелъ и возсоздалъ насъ. И поелику пришелъ Тотъ, Кто превыше всѣхъ, то и цѣль пришествія выше всего. Для насъ довольно было быть возстановленными въ первое достояніе, но для Него – мало! Востановивъ, Онъ хочетъ потомъ насъ возвести на высоту, – къ такому совершенству, коего мы прежде не имѣли. И какъ возвести? Не призывая только, какъ находящихся въ отдаленіи, не руководя только, какъ заблудшихъ, но привлекая силою, какъ упорныхъ, кои, безъ сильнаго побужденія, – сами не захотятъ идти и на небо. Много требовалось для этого влеченія, и много сдѣлано!

Чѣмъ же влечетъ насъ Избавитель нашъ? Влечетъ всѣхъ силою совѣсти, влечетъ заповѣдями и угрозами Закона, влечетъ обѣтованіями Евангелія, влечетъ примѣромъ Своимъ и избранныхъ Своихъ, влечетъ служеніемъ Церкви и Ея Таинствами, влечетъ Тѣломъ и Кровію Своею, влечетъ невидимою Благодатію Духа. Христіанинъ, можно сказать, весь въ узахъ любви Божіей, отъ колыбели до гроба. Не мало и сдѣлано уже посредствомъ сего влеченія. Сколько уже душъ на высотѣ! Какой добродѣтели человѣческой нѣтъ уже на небѣ! Есть тамъ многочисленные сонмы Пророковъ и Учителей, Мучениковъ и Подвижниковъ, Воздержниковъ и Дѣвственниковъ. Всѣ чисты. всѣ свѣтлы, всѣ блаженны: – и всѣ таковы потому, что Господь славы и блаженства былъ на землѣ, повлекъ ихъ за Собою на небо, и даровалъ имъ способность содѣлаться подобными Ему. Но среди нашей бѣдности и смертности, мы не видимъ и не можемъ видѣть теперь всѣхъ великихъ и благотворныхъ слѣдствій явленія во плоти Сына Божія. Это во всей полнотѣ познается тогда, когда наступитъ конецъ міра и всѣмъ благодатнымъ распоряженіямъ Божіимъ, – когда пріидетъ время откровенія чадъ Божіихъ, часъ мздовоздаянія и славы. Тогда то, братіе, мы узримъ, изъ какой бездны мы извлечены, на какую высоту возведены, отъ чего спасены и чего мы удостоены.

Но, точно ли братіе, мы извлечены изъ бездны и преставлены на высоту? – Спасеніе міра можетъ ли принадлежать намъ? ибо оно принадлежитъ только тѣмъ, кто, чувствуя влеченіе свыше, предается ему всецѣло и навсегда, – влекомые устраняются, какъ можно болѣе, міра и его суетъ, постоянно пекутся объ очищеніи себя отъ всякой скверны плоти и духа. Это необходимое условіе спасенія, явленнаго въ Сынѣ Божіемъ; безъ сего Самъ Господь не можетъ и не возможетъ спасти насъ. Развращенное, нераскаянное сердце есть такая тяжесть, которой и всемогущество Его не можетъ поднять на высоту. – Будешь-ли жаловаться на сіе? Сѣтовать о томъ, что намъ не взять съ собою на небо землю, снести въ рай и нашихъ идоловъ? – Но это было-бы сѣтованіе о невозможномъ. Такимъ образомъ изъ самаго неба сдѣлался бы адъ. Если бы чудомъ милосердія грѣшникъ неочищенный и преставленъ былъ въ рай, то не нашелъ бы тамъ ничего райскаго. Новость предметовъ и мѣста изумила бы его на время; но сердце и чувственность вскорѣ потребовали бы сродной себѣ пищи: а ее нѣтъ тамъ и быть не можетъ. Гладъ и жажда отсюда произшедшіе, составили бы адское мученіе и среди самаго рая.

Ужасная для грѣшныхъ, но отрадная для праведныхъ, истина сія даетъ себя чувствовать съ силою уже и здѣсь – на землѣ. И здѣсь что для благочестиваго составляетъ наслажденіе, напр. молитва, постъ, хожденіе во храмъ, посѣщеніе темницъ и пр., то въ человѣкѣ чувственномъ производитъ тягость и скуку. И наоборотъ, въ чемъ грѣшникъ находитъ отраду для бѣдной души своей, то для человѣка добродѣтельнаго составляетъ нерѣдко предметъ отвращенія. Но, таковая противоположность вкуса и наслажденій еще съ большею силою должна открыться за гробомъ. Тамъ каждый самъ изъ себя уже образуетъ или рай, – если имѣлъ въ себѣ сѣмена рая на землѣ, или адъ, – если далъ мѣсто въ себѣ пламени адскому, еще будучи въ тѣлѣ. Посему-то, братіе всѣ священные писатели, всѣ Пророки и Апостолы ничего такъ часто и такъ сильно не внушаютъ людямъ, какъ стараться объ очищеніи своего духа и тѣла. Безъ сего снизшествіе на землю Сына Божія и всѣ средства благодатныя не принесутъ пользы; безъ сего самыя блага небесныя не доставили бы отрады бѣдной душѣ грѣшника: подобно какъ слѣпой или глухой наслѣдникъ нисколько не получаетъ удовольствія отъ того, что въ наслѣдствѣ, ему доставшемся, есть прекрасныя мѣста и виды природы, или доброгласныя орудія мусикійскія.

Странное убо Рождество Спасителя нашего видѣвше, устранимся, братіе, міра: будемъ жить въ немъ такъ, какъ жилъ Господь нашъ, какъ жили всѣ Святые Божіи человѣки, – не увлекаясь соблазнами его, не совращаясь примѣрами его, не прилагая сердца къ благамъ его, возносясь мыслію надъ всѣмъ дольнымъ и временнымъ, или, по выраженію Церкви, умъ на небеса преложше.

Такое преложеніе ума и мыслей на небо, есть самое первое, весьма удобное и надежное средство преложиться нѣкогда туда и всѣмъ существомъ своимъ. – Съ чего начинается обыкновенно наше развращеніе? – Съ худыхъ мыслей. Съ мыслей должно начаться и наше исправленіе. Непрестанныя мысли о земномъ, плотскомъ губятъ насъ; частое размышленіе о небесномъ и духовномъ можетъ спасти насъ. Что легче мысли? – Между тѣмъ, часто повторяемая, мысль много значитъ. Какъ тѣлесное зрѣніе наше принимаетъ даже цвѣтъ тѣхъ предметовъ, на кои мы долго смотримъ: такъ бываетъ и съ очами сердца. Начни чаще мыслить о Богѣ и Его совершенствахъ, о душѣ и ея предназначеніи, о вѣчности, о совѣсти, о безобразіи грѣха и красотахъ добродѣтели: изъ благихъ мыслей скоро появятся благія желанія; эти желанія, по крайней мѣрѣ нѣкоторыя, перейдутъ въ дѣйствія; изъ повторяемыхъ дѣйствій образуется навыкъ къ добру, а тамъ, – отъ дѣйствія благодати Божіей, явится и сердце новое и новая жизнь.

Что же касается до самаго образа дѣятельнаго восхожденія на высоту, то онъ указанъ намъ самымъ снисхожденіемъ къ намъ Сына Божія: что Его низвело, то насъ возведетъ. Его низвела на землю преданность волѣ Отца: се иду, вѣщалъ Онъ Отцу, сотворити волю Твою, Боже (Евр. 10, 7). Для насъ сія преданность есть первая и прямая стезя на небо. – Онъ низшелъ къ намъ по великой любви Своей къ бѣдному роду человѣческому; мы взойдемъ къ Нему по любви нашей къ Нему и земнымъ братьямъ нашимъ. Дѣла милосердія всего болѣе приближаютъ насъ ко Всемилосердному. – Онъ явился на землѣ, облеченный всѣми видами смиренія. Если и мы облечемся въ сію одежду, будемъ почитать себя окаянными грѣшниками и полагать надежду на одну милость Божію, то симъ смиреніемъ и мы стяжемъ высокая. Что Его низвело, то насъ возведетъ! Будемъ только всегда вѣрно слѣдовать по стопамъ Его: и мы непремѣнно пріидемъ на небо, къ Нему, нашему Спасителю и Господу. Аминь.

 

«Таврическій церковно-общественный вѣстникъ». 1912. № 36. С. 1387-1392.




«Благотворительность содержит жизнь».
Святитель Григорий Нисский (Слово 1)

Рубрики:

Популярное: