Исцѣленіе разслабленнаго у овчей купѣли и рѣчи Іисуса Христа къ іудеямъ, сказанныя по этому поводу (Іоан. гл. 5).
«По сихъ же (послѣ пребыванія Іисуса Христа въ Галилеѣ) бѣ праздникъ іудейскій, и взыде Іисусъ во Іерусалимъ» (ст. 1). Нельзя съ точностію опредѣлить, какой здѣсь разумѣется «праздникъ іудейскій». Правдоподобнѣе всего будетъ, кажется, событія путешествій Іисуса Христа расположить такъ: въ праздникъ пасхи Господь былъ въ Іерусалимѣ, и имѣлъ тамъ бесѣду съ. Никодимомъ (3, 1 и др.). Потомъ Онъ долгое время, вѣроятно впродолженіи всего лѣта, находился въ Іудеѣ, училъ тамъ и крестилъ (3, 22). Когда же число послѣдователей Его стало ежедневно увеличиваться, и вмѣстѣ съ тѣмъ все больше и больше усиливаться зависть и ненависть къ Нему фарисеевъ (4, 1 и др.), тогда Онъ оставилъ Іудею и пошелъ въ Галилею. Во время этого путешествія Онъ былъ въ Сихемѣ, и, какъ видно изъ 4, 35, это было около времени жатвы, слѣдовательно, въ октябрѣ или ноябрѣ. Затѣмъ Онъ прибылъ въ Галилею, и послѣ уже предпринялъ путешествіе на «праздникъ іудейскій» въ Іерусалимъ. На ближайшее же къ этому время падалъ одинъ изъ великихъ іудейскихъ праздниковъ – «пуримъ» или «фуримъ» (Есѳ. 9, 24 и др.), называемый также «Мардохеевымъ днемъ» (2 Макк. 15, 37), установленный въ воспоминаніе о спасеніи евреевъ отъ злоумышленій Амана (Есѳ. 9, 1 и др.) Этотъ праздникъ обыкновенно приходился въ началѣ марта и, слѣдовательно, почти за мѣсяцъ предъ пасхою. Если же теперь признать, что и въ объясняемомъ нами мѣстѣ разумѣется именно праздникъ пуримъ, то въ такомъ случаѣ не будетъ никакого противорѣчія и съ тѣмъ, что говорится въ 6, 4.
«Есть же въ Іерусалимѣхъ овчая купѣль, яже глаголется еврейски Виѳезда, пять притворъ имущи» (ст. 2). На основаніи слова: «есть же»... дѣлали заключеніе, что Евангеліе Іоанна написано до разрушенія Іерусалима, но не справедливо: эта купѣль существовала и послѣ разрушенія города; она существуетъ даже и теперь, какъ мы знаемъ это изъ описаній св. мѣстъ современными археологами[1]. Въ славянскомъ переводѣ нашемъ мы читаемъ: «есть же... овчая купѣль...»; въ русскомъ же переводѣ: «есть же... у овечьихъ воротъ купальня». Овечьи ворота упоминаются въ книгѣ Нееміи 3, 1. 32. 12, 39. По преданію, онѣ находились на восточной сторонѣ Іерусалима вблизи храма и названы такъ потому, что, чрезъ нихъ пригоняли, къ храму жертвенныхъ животныхъ. Купѣль эта по еврейски, т. е. на сиро-халдейскомъ мѣстномъ нарѣчіи, называлась Виѳезда (т. е. домъ благодати). Она окружена была пятью крытыми ходами, притворами, или галлереями, въ которыхъ и располагались больные, смотря по роду своихъ болѣзней.
«Въ тѣхъ (притворахъ) слежаше множество болящихъ, слѣпыхъ, хромыхъ, сухихъ, чающихъ движенія воды. Ангелъ бо Господень на всяко лѣто схождаше въ купѣль, и возмущате воду; и иже первѣе влазяше по возмущеніи воды, здравъ бываше, яцѣмъ же недугомъ одержимъ бываше» (ст. 3-4). Нѣкоторые изъ позднѣйшихъ толковниковъ хотѣли объяснять повѣствуемое здѣсь естественными дѣйствіями природы. Они говорили, что это были минеральные источники, имѣвшіе естественную цѣлительную силу. Но такое объясненіе совершенно неудовлетворительно и ложно. Еслибы принимаемое здѣсь народное мнѣніе было ложно и представляло совершенный вымыселъ, то евангелистъ совершенно не сталъ бы приспособляться къ нему. Напротивъ, въ основаніи этого народнаго мнѣнія заключалась глубокая мысль, что въ явленіяхъ природы дѣйствуютъ не только мертвыя механическія силы природы, но и силы высшаго міра, и что, такъ называемыя, силы природы сами приводятся въ дѣйствіе высшими дѣйствующими причинами, ангелами. Это ученіе іудейскаго богословія принято отцами Церкви и современными намъ богословами. Такъ блаж. Августинъ говоритъ: «всякая видимая въ этомъ мірѣ вещь имѣетъ надзирающую за нею ангельскую власть». Св. Григорій, говоря о различныхъ чинахъ ангельскихъ, говоритъ между прочимъ: «Къ силамъ, кажется, принадлежатъ всѣ ангелы, которые надзираютъ надъ предметами, чисто тѣлесными». Такимъ же образомъ, учили всѣ средневѣковые естествоиспытатели до Кепплера включительно. Послѣдній говоритъ объ этомъ такъ: «каждый элементъ имѣетъ своего небеснаго Архея (начальника)». Такимъ объясненіемъ отнюдь не отрицаются существованіе и дѣйствіе естественныхъ силъ природы; напротивъ, при этомъ онѣ получаютъ только высшую причинность. Только атеистическое направленіе мысли, обращающей свой взоръ исключительно къ второстепеннымъ причинамъ и почитающей и служащей, по словамъ ап. Павла, твари вмѣсто Творца (Рим. 1, 25), можетъ находить въ нашемъ объясненіи неестественность и натянутость, Слова: «и иже первѣе влазяше... здравъ бывшие, яцѣмъ же недугомъ одержимъ бываше», еще болѣе утверждаютъ насъ въ той мысли, что цѣлебное дѣйствіе возмущенной ангеломъ воды въ овчей купѣли было сверхъестественное.
«Бѣ же ту нѣкій человѣкъ тридесять и осмъ лѣтъ имый въ недузѣ своемъ», т. е. былъ боленъ въ продолженіи 38 лѣтъ. «Сего видѣвъ Іисусъ лежаща, и разумѣвъ, яко многа лѣта уже имяше въ недузѣ, глагола ему: хощеши ли цѣлъ быти?» (ст. 5-6). Больной этотъ должно быть принадлежалъ къ разряду сухихъ (ξὴροι), т. е. параличныхъ. Своимъ вопросомъ: «хощеши ли цѣлъ быти?» Господь хочетъ возбудить въ больномъ надежду на помощь и воспріемлемость къ пріятію небесной силы, которую Спаситель хотѣлъ излить на него, потому что больной, какъ видно изъ ст. 7, потерялъ всякую надежду на выздоровленіе. Такъ какъ параличъ мѣшалъ ему въ надлежащее время войти въ возмущенную воду, то ему, казалось, закрытъ уже былъ всякій путь къ выздоровленію. Поэтому Онъ говоритъ: «Господи, человѣка не имамъ, да, егда возмутится вода, ввергнетъ мя въ купѣль; егда же прихржду азъ, инъ прежде мене слазитъ». Изъ словъ его: «егда же прихожду азъ» и проч, видно съ одной стороны, что больной съ трудомъ еще могъ однако передвигаться, а съ другой, что каждый разъ при возмущеніи воды только одинъ кто-нибудь могъ получать пользу. Іисусъ Христосъ изрекаетъ больному Свое могущественное слово: «востани!» и больной многовенно чувствуетъ себя выздоровѣвшимъ. Онъ встаетъ, беретъ свой одръ и ходитъ въ доказательство, что ноги его здоровы[2]. Заключительное замѣчаніе евангелиста: «бѣ же суббота въ той день», когда совершено исцѣленіе, составляетъ переходъ къ дальнѣйшему повѣствованію. «Жидове», т. е. члены синедріона (которыхъ также нужно разумѣть и въ 45 ст.), видѣвшіе, должно быть, самое исцѣленіе, порицаютъ однако сначала ношеніе выздоровѣвшимъ своей постели, порицаютъ какъ занятіе, непозволенное въ субботу. Раввинскія постановленія касательно субботняго покоя въ это время уже осложнились и оразнообразились, распространившись на самыя незначительныя занятія. Но исцѣленный оправдывается (ст. 14) приказаніемъ Того, Кто исцѣлилъ его и Кто, въ глазахъ его, имѣлъ достаточную власть освободить его отъ соблюденія слишкомъ мелочныхъ постановленій о субботѣ: «иже сотвори мя цѣла, Той мнѣ рече: возьми одръ твой и ходи». Въ отвѣтѣ исцѣленнаго высказывается нѣкоторыя какъ бы дерзость въ отношеніи къ спрашивавшимъ. Синедристы требуютъ отъ него свѣдѣній о человѣкѣ, который далъ ему позволеніе новить въ субботу свой одръ и тѣмъ объявилъ законы ихъ необязательными: «Кто есть человѣкъ, рекій ти: возми одръ твой и ходи?» – Слово – «человѣкъ» употреблено въ презрительномъ смыслѣ. Прекрасно, по поводу этихъ словъ, замѣчаетъ блаж. Ѳеофилактъ: «вотъ смыслъ злобы! Не говорятъ: кто исцѣлилъ тебя, но кто повелѣлъ вести твой одръ. Спрашиваютъ не о томъ, что приводило въ удивленіе, но о томъ, что порицали». Исцѣленный не могъ доставить требуемыхъ отъ него свѣдѣній, такъ какъ Іисусъ тотчасъ послѣ исцѣленія скрылся среди народа бывшаго на мѣстѣ томъ.
Вѣроятно, исцѣленный тотчасъ пошелъ во храмъ, что бы принести Богу благодарность за свое исцѣленіе. Здѣсь вотрѣтилъ его Іисусъ Христосъ и обратился къ нему съ слѣдующими словами: «се здравъ ecи! ктому не согрѣшай, да не горше ти что будетъ» (ст. 14). Значитъ, тридцативосьмилѣтняя болѣзнь этого человѣка была слѣдствіемъ и наказаніемъ за его грѣхи, которые Іисусъ Христосъ зналъ. Поэтому Онъ и предостерегаетъ его отъ грѣховъ, чтобы не постигло его еще большее наказаніе, когда онъ снова предастся своимъ грѣхамъ. – Исцѣленный теперь только узналъ кто его благодѣтель и указываетъ на него синедристамъ (іудеямъ) не по злобѣ, какъ думали нѣкоторые, и не вслѣдствіе безотчетнаго послушанія къ начальству, равно какъ и не изъ благодарности, чтобъ прославить предъ іудеями своего благодѣтеля, но чтобы показать авторитетъ, подъ вліяніемъ котораго онъ дѣйствовалъ. Для него этотъ авторитетъ былъ выше авторитета синедристовъ, и онъ это выставляетъ имъ на видъ. Фарисействующіе синедристы «сего ради гоняху Іисуса и искажу его убити», не потому, что Онъ позволилъ исцѣленному нести свой одръ, а потому, «зане сія творяше въ субботу». Въ іудейскихъ сочиненіяхъ заключалось множество указаній, опредѣлявшихъ законность исцѣленія въ субботу. По этимъ правиламъ только въ неминуемой опасности можно было приступать къ лекарственнымъ средствамъ въ субботу. «Іисусъ же отвѣщеваше имъ (на враждебные ихъ замыслы): Отецъ Мой доселѣ дѣлаетъ, и Азъ дѣлаю» (ст. 17). Синедристы, какъ видно изъ этого отвѣта Господа, въ своихъ преслѣдованіяхъ Его ссылались на слова Моисея (Быт. 2, 2 и др. Исх. 20, 10 и др.), гдѣ говорится, что Богъ почилъ въ седьмый день отъ всѣхъ дѣлъ Своихъ, и что Онъ освятилъ его, дабы и человѣкъ въ этотъ день успокоивался отъ своихъ трудовъ. Противъ этого Іисусъ Христосъ говоритъ имъ, что этотъ покой Божій нельзя понимать въ смыслѣ совершенной недѣятельности; напротивъ, Богъ непрерывно продолжаетъ дѣйствовать. Онъ продолжаетъ дѣйствовать, сохраняя сотворенное и управляя имъ, а также устрояя спасеніе людей. Такъ Богъ покоится въ Своей дѣятельности и дѣйствуетъ въ Своемъ покоѣ. Словами: «Отецъ Мой до селѣ дѣлаетъ», Іисусъ Христосъ опровергнулъ основаніе, на которомъ фарисеи строили свои мелочныя постановленія касательно субботы, и вмѣстѣ съ тѣмъ указалъ истинную идею празднованія субботы. Празднованіе субботы должно собирать и приводить къ внутреннему единству разсѣеваемый разнообразіемъ земныхъ предметовъ духъ человѣка. Если бы кто постоянно имѣлъ такое сосредоточеніе и сохранялъ его, то онъ каждый день праздновалъ бы субботу; всякая внѣшняя дѣятельность не нарушала бы въ немъ внутренняго покоя. Но человѣкъ не можетъ находиться въ такомъ постоянномъ сосредоточеніи и покоѣ, и поэтому Богъ установилъ опредѣленный день, въ который человѣкъ преимущественно долженъ заботиться объ этомъ покоѣ. Но какъ вѣчный покой Божій не исключаетъ постоянной дѣятельности ко благу людей, такъ и человѣческій субботній покой не исключаетъ дѣятельности людей ко благу ближнихъ. – Въ словахъ: «и Азъ дѣлаю», Іисусъ Христосъ подлѣ дѣятельности Отца поставляетъ и Свою дѣятельность. Отецъ дѣйствуетъ только чрезъ Сына, Сынъ есть начало всякаго откровенія и дѣятельности Божіей вовнѣ. – «И сего ради паче искаху его іудеи убити, яко не токмо разоряше субботу, но и Отца Своего глаголаше Бога, равенся творя Богу» (ст. 18). Іудеи не поняли глубокаго смысла словъ Іисуса о суботнемъ покоѣ, они оставались при своемъ мнѣніи, что Онъ исцѣленіемъ разслабленнаго нарушилъ субботу; но они поняли, что Іисусъ словами: «Отецъ Мой» приписываетъ себѣ божественное сыновство, а сопоставленіемъ Своей дѣятельности съ дѣятельностію Отца поставляетъ Себя въ равной степени съ Богомъ, приписываетъ себѣ божественную сущность. Это еще больше возбудило ихъ вражду. Іисусъ Христосъ не опровергаетъ выводъ, какой синедристы сдѣлали изъ Его словъ, именно, что Онъ равнымъ Себя считаетъ съ Богомъ, а напротивъ, усиливаетъ («аминь, аминь глаголю вамъ») и подтверждаетъ его, указывая на совершенное единство Своей дѣятельности съ дѣятельностію Отца. И сначала Онъ дѣлаетъ это отрицательно, отвергая въ Себѣ всякое самовольное дѣйствіе, чуждое соизволенія Отца: «не можетъ сынъ творити о себѣ ничесоже, аще не еже видитъ Отца творяща», а потомъ положительно, говоря, что дѣло Отца есть вмѣстѣ и дѣло Сына: «яже бо Онъ творитъ сія и Сынъ такожде творитъ» (ст. 19). Но основаніе этому единству дѣйствія между Отцомъ и Сыномъ заключается не въ нравственномъ только единствѣ воли, какое можетъ быть между Богомъ и людьми, но въ единствѣ существа. На это указываетъ уже выраженіе: «не можетъ». Сотворенныя существа могутъ отпадать отъ Бога, могутъ къ своему вреду дѣлать нѣчто сами по себѣ; но не такъ Сынъ, совершеннѣйшій образъ и сіяніе божественнаго существа. Но еще больше это выражается въ дальнѣйшихъ, словахъ: «Отецъ бо любитъ Сына, и вся показуетъ Ему, яже Самъ творитъ». Связью между Отцомъ и Сыномъ и съ тѣмъ вмѣстѣ основаніемъ единства. ихъ дѣятельности представляется здѣсь любовь. Сынъ созерцаетъ и видитъ въ существѣ Отца все, что Онъ отъ вѣчности предопредѣлилъ ко спасенію людей, и открываетъ это во времени, будучи Самъ откровеніемъ невидимаго Бога. Господь обѣщаетъ также, что Онъ по волѣ своего небеснаго Отца сотворитъ еще большія и удивительнѣйшія дѣла, чѣмъ это чудесное исцѣленіе и подобныя чудеса, совершенныя Имъ: «и больша сихъ покажетъ Ему дѣла, да вы (невѣрующіе, если не хотите вѣрить, покрайней мѣрѣ) чудитеся» (ст. 20).
Въ числѣ такихъ великихъ дѣлъ Онъ прежде всего называетъ воскресеніе мертвыхъ: «якоже бо Отецъ воскрешаетъ мертвыя и живитъ, тако и Сынъ ихже хощетъ живить» (ст. 21). Толковники несогласны касательно того, о какомъ здѣсь воскресеніи и оживленіи идетъ рѣчь, о духовномъ или тѣлесномъ, или о томъ и другомъ вмѣстѣ? Но что Христосъ первѣе всего имѣлъ въ виду духовное, нравственное воскресеніе изъ мертвыхъ, это видно не только изъ дальнѣйшаго хода мыслей, но и изъ словъ: «ихъ же хощетъ» и «живитъ», поставленнаго въ формѣ настоящаго времени. Ибо тѣлесное воскресеніе будетъ нѣкогда всеобщимъ; но этото нельзя сказать о духовномъ воскресеніи, которое совершается на землѣ по милосердному избранію и опредѣленію Божію. Но изъ этого духовнаго воскресенія вполнѣ естественно развивается въ послѣдній день міра и тѣлесное, потому что Христосъ есть Искупитель цѣлою человѣка по душѣ и тѣлу. Тѣло воскресаетъ къ блаженной жизни только потому, что духъ прежде уже получилъ жизнь (ср. 6, 40. 41 и др. Рим. 8, 11). Но объ этомъ тѣлесномъ воскресеніи рѣчь ниже (въ 28 ст.); поэтому тамъ употреблена и форма будущаго времени. – Не безъ особеннаго значенія сначала скавано: «воскрешаетъ», а потомъ «живить». Первымъ словомъ означается начальное пробужденіе отъ духовной грѣховной смерти, а вторымъ – полное оживленіе сообщеніемъ спасающей благодати.
Съ духовнымъ воскресеніемъ и оживленіемъ Господь соединяетъ другое великое Свое дѣло – судъ, который также нужно первѣе всего понимать въ духовномъ значеніи. «Отецъ бо не судитъ никому же, но судъ весь даде Сынови». Причинное «бо» относится къ предшествующему: «ихъ же хощетъ живитъ»: какъ судія тѣхъ, которые не хотятъ принимаит Его, Сынъ есть животворитель тѣхъ, которыхъ Онъ пріиметъ и приведетъ къ блаженству, и наоборотъ. Съ духовнымъ воскресеніемъ и оживленіемъ въ непосредственной связи стоитъ судъ. Христосъ явился какъ истинный свѣтъ и жизнь въ мрачномъ, духовно мертвомъ мірѣ грѣха. Тѣ, которые съ вѣрою приняли Его, сдѣлались свѣтомъ, воскресли къ новой жизни, возродились, непосредственно перешли, слѣдовательно, отъ смерти къ жизни; тѣ же, которые съ невѣріемъ отвергли Его, остались въ духовной тмѣ, въ духовной смерти, слѣдовательно, отдѣлились отъ свѣта и жизни, а вмѣстѣ съ тѣмъ и отъ всѣхъ тѣхъ, которые приняли въ себя жизнь и свѣтъ Христовъ. Слѣдовательно, съ пришествіемъ Христовымъ, послѣ многихъ предварительныхъ дѣйствій, начался въ человѣчествѣ въ собственномъ смыслѣ послѣдній судъ, и этотъ судъ продолжается въ теченіи вѣковъ, большею частію невидимо, но иногда въ особенно важныхъ періодахъ является и видимо, пока, наконецъ, въ послѣдній день міра окончится великимъ и страшнымъ судомъ. Ниже (ст. 27) судъ приписывается Сыну потому, что Онъ «Сынъ человѣчъ есть». Сынъ, какъ Богъ открывшійся во внѣ, первоначально создалъ міръ (1, 3). Какъ Творецъ, Онъ долженствовалъ быть и Искупителемъ падшаго міра; потому что искупленіе въ результатѣ своемъ есть не что иное, какъ новое твореніе. Но чтобы искупить міръ, Сынъ Божій долженствовалъ быть членомъ человѣчества, слѣдовательно, Сыномъ человѣческимъ, чтобы Онъ могъ Свои заслуги сдѣлать общимъ достояніемъ всѣхъ людей. Ибо только въ человѣчествѣ, какъ органическомъ цѣломъ, можетъ существовать взаимная вмѣняемость какъ преступленій, такъ и заслугъ. Но какъ Сынъ человѣческій, Христосъ сдѣлался праотцомъ новаго человѣчества, главою новаго тѣла, всѣ живые члены котораго Онъ нѣкогда соединитъ съ Собою, и тогда только образуетъ совершенно новаго человѣка, а всѣ мертвые члены отдѣлитъ отъ Себя, слѣдовательно совершитъ судъ (ст. 27). – Здѣсь сказано: «даде», потому что Сынъ имѣетъ отъ Отца какъ Существо Его, такъ и Его власть и силу. Отецъ далъ Сыну «весь судъ»; значитъ, не только въ послѣднемъ Его дѣйствіи на страшномъ судѣ, но и въ прододженіи всей исторіи. Цѣль этой оживляющей и судящей дѣятельности Сына составляетъ: «да вси чтутъ Сына, якоже чтутъ Отца». Потому что: «иже не чтитъ Сына, не чтитъ (также) Отца, пославшаго Его» (ст. 23), Честь и слава Божія есть послѣдняя цѣль всякаго творенія. Но Богъ Отецъ прославляется только въ Сынѣ, своемъ Посланникѣ, Посредникѣ между Богомъ и тварью.
«Аминь, аминь глаголю вамъ; яко слушаяй словесе Моего, и вѣруяй пославшему Мя, иметь животъ вѣчный и на судъ не пріидетъ, но прейдетъ отъ смерти въ животъ» (ст. 24). Торжественно увѣряетъ здѣсь Господь, что кто слушаетъ Его слово и вѣритъ ему, какъ слову Божія посланника («пославшему Мя»), тотъ имѣетъ уже вѣчную жизнь. Вѣра, по употребленію въ Евангеліи Іоанна, есть не простое, отвлеченное принятіе чего-либо за истину, но есть нѣчто таинственное, есть живое, дѣйствительное воспріятіе въ себя того, во что вѣруютъ. Кто истинно вѣруетъ во Христа, тотъ воспринимаетъ Его въ себя духовнымъ образомъ, и, такъ какъ Христосъ есть жизнь по преимуществу, имѣетъ, слѣдовательно, уже въ себѣ вѣчную жизнь, и потому не приходитъ на судъ, т. е. не отдѣляется отъ Христа и не предается вѣчной смерти, но перешелъ уже изъ состоянія духовной смерти въ состояніе истинной жизни. «Аминь, аминь глаголю вамъ, то грядетъ часъ и нынѣ есть, егда мертвіи услышатъ гласъ Сына Божія, и услышавше оживутъ» (ст. 25). Съ особенною настойчивостію («аминь, аминь») Спаситель снова повторяетъ здѣсь туже мысль, которую Онъ высказалъ въ предшествующемъ стихѣ, только выражаетъ здѣсь ее другимъ образомъ. Что подъ словомъ «мертвые» нужно разумѣть здѣсь мертвыхъ духовно (Матѳ. 1, 8, 22. Апок. 3, 1) и что весь этотъ стихъ нужно объяснять не въ смыслѣ воскресенія мертвыхъ на страшномъ судѣ, уже очевидно слѣдуетъ и изъ выраженія: «и нынѣ есть». А что нельзя также разумѣть здѣсь и тѣхъ чудесь воскресенія, которыя Іисусъ Христосъ совершилъ въ послѣдніе три года Своей жизни (Іоан. 44. Марк. 5, 41. Лук. 7, 44), доказывается выраженіемъ: «услышавше» (οἱ ἀκούσαντες), которое, имѣя предъ собой членъ, можетъ быть понимаемо только въ смыслѣ вѣрующаго слушанія, добровольнаго принятія слова Христова. Въ перифразѣ эти слова можно передать такъ: «убѣждаю, увѣряю васъ, что подпавшее грѣховной смерти человѣчество отселѣ услышитъ пробуждающій и воскрешающій голосъ Сына Божія, Его евангеліе, и тѣ, «которые съ вѣрою пріимутъ Его, воскреснутъ къ истинной жизни». «Якоже бо Отецъ иматъ животъ въ Себѣ, тако дяде и Сынови животь имѣти въ себѣ» (ст. 26), т. е. быть самостоятельнымъ источникомъ жизни для людей. Прекрасно блаж. Августинъ замѣчиеть въ объясненіе этого мѣста: «Отецъ имѣетъ жизнь изъ Себя и не отъ Сына; Сынъ имѣетъ жизнь въ Себѣ, но отъ Отца». «И область (власть) даде Ему и судъ творити, яко Сынъ человѣчь есть» (ст. 27). Христосъ, какъ вѣчный Сынъ Божій, имѣя власть сообщать вѣрующему человѣчеству истинную жизнь, имѣетъ также власть отлучать отъ Себя и тѣмъ предавать вѣчному осужденію тѣхъ, которые не хотятъ принимать Его; другими словами: Онъ имѣетъ полномочіе и «власть совершать судъ, И эту власть Онъ имѣетъ не только какъ Сынъ Божій, ко и какъ Сынъ человѣческій.
Отъ духовнаго воскресенія и невидимаго Суда Спаситель переходитъ теперь къ тѣлесному воскресенію и видимому суду въ послѣдній день міра: «не дивитеся сему, яко грядетъ часъ, въ онъ же вси сущіи въ гробѣхъ услышатъ гласъ Сына Божія, и изыдутъ сотворшіи благая, въ воскресеніе живота; а сотворшіи злая, въ воскрешеніе суда» (ст. 28-29). «Не дивитеся!» – выражаетъ усиленіе мысли: «не удивляйтесь тому, что я вамъ сказалъ о духовномъ воскресеніи; ибо я долженъ сказать вамъ еще больше, Я долженъ вамъ объявить, что Я воскрешу и тѣлесно умершихъ и буду судить на послѣднемъ судѣ». «Не могу Азъ о Себѣ творити ничесоже. Якоже слышу (такожде) сужду; и судъ Мой праведенъ есть, яко не ищу воли Моея, но воли пославшаго Мя Отца» (ст. 30). Слѣдовательно, судъ, который Онъ нѣкогда произведетъ, будетъ праведный судъ, потому что 1) Отецъ, всеправедный, судитъ въ Сынѣ: «не могу... ничесоже», Сынъ высказываетъ только то, что видитъ въ Отцѣ: «якоже слышу, сужду»; и потому 2) что между Отцомъ и Сыномъ полнѣйшее согласіе воли: «яко не ищу» и проч.
Много великаго сказалъ о Себѣ Господь въ предшествующихъ словахъ Своей рѣчи; Онъ объявилъ Себе воскресителемъ и судіею всего человѣчества. Это откровеніе о Своемъ высокомъ достоинствѣ совершенно естественно требовало себѣ подтвержденія, свидѣтельства. Вѣроятно, Господь читалъ на лицахъ изумленныхъ своихъ слушателей вопросы: Какъ Ты докажешь это? Какъ мы можемъ повѣрить Твоему собственному только свидѣтельству? (ср. 8, 13). Поэтому, Спаситель предупреждаетъ эти и подобные вопросы и подтверждаетъ Свое свидѣтельство 1) свидѣтельствомъ Божіимъ (ст. 32. 36 и др.), 2) свидѣтельствомъ Крестителя (ст. 33 и др. и 3) свидѣтельствомъ св. Писанія (ст. 39), чтобы, по юридическому ветхозавѣтному правилу (Втор. 19, 15) при свидѣтельствѣ двухъ или трехъ свидѣтелей подтвердилось дѣло. Сначала Онъ говоритъ: «аще Азъ свидѣтельствую о Мнѣ, свидѣтельство Мое нѣсть истинно» (ст. 31). Удивительно, что Спаситель здѣсь говоритъ совершенно противное тому, что въ другомъ мѣстѣ (8, 14). Онъ возражаетъ на такой же вопросъ. Тамъ Онъ именно говоритъ, что Его свидѣтельство о Самомъ Себѣ есть истинно, а здѣсь, что оно не есть истинно. Но эти кажущееся противорѣчіе разрѣшается просто тѣмъ, что Христосъ стоитъ здѣсь на человѣческой только точкѣ зрѣнія Своихъ слушателей. Онъ какъ бы такъ говоритъ: если бы свидѣтельство Мое было только Мое одно, то вы, конечно, по своимъ воззрѣніямъ и правиламъ, не дали бы никакого значенія Моему свидѣтельству. Но въ другомъ мѣстѣ (8, 14) Господь говоритъ о Своемъ божественномъ достоинствѣ, болѣе сильнаго доказательства которому не можетъ быть, какъ Его слово, поелику оно есть едино съ непреложнымъ словомъ Божіимъ. Простою, общепонятною рѣчью это можно бы выразить такъ: свидѣтельство, которое человѣкъ даетъ о самомъ себѣ, бываетъ убѣдительнымъ или неубѣдительнымъ, смотря по лицамъ, предъ которыми оно дается. Свидѣтельство Іисуса Христа о Самомъ Себѣ было несомнѣннымъ и совершенно убѣдительнымъ дла Его учениковъ и для всѣхъ, кто не закрывалъ глазъ и сердецъ предъ сіяніемъ истины и святости, окружавшихъ его существо; поэтому Онъ и требовалъ отъ учениковъ, чтобы они вѣрили Ему за Его слово. Но для всѣхъ тѣхъ, которые не получали такого впечатлѣнія отъ святости всего Его существа, собственное свидѣтельство Его о Себѣ не имѣло силы полной убѣдительности; для нихъ Свою безусловную достовѣрность Онъ долженъ былъ доказывать другимъ образомъ.
«Инъ есть свидѣтельствуяй о Мнѣ; и вѣмъ, яко истинно есть свидѣтельство, еже свидѣтельствуетъ о Мнѣ» (ст. 32). Спрашивается, кто разумѣется здѣсь подъ словомъ «инъ»? Св. Златоустъ, блаж. Ѳеофилактъ, Евфимій Зигабенъ и др. разумѣютъ Іоанна Крестителя; св. Кириллъ Александрійскій, блаж. Августинъ, Беда и др. Бога-Отца. Если допустить послѣднее, то безъ сомнѣнія будетъ прерванъ ходъ мыслей; потому что тотчасъ ст. 33-35 слѣдуетъ свидѣтельство Крестителя и только съ 36 ст. уже собственно представлено свидѣтельство Отца. При первомъ же мнѣніи, ходъ мыслей идетъ послѣдовательно отъ низшаго къ высшему; но при этомъ не умѣстна форма глагола свидѣтельствуетъ, въ настоящемъ времени; слѣдовало бы, какъ и въ 33 ст., поставить глаголъ въ прошедшемъ времени, такъ какъ свидѣтельство Іоанна уже было въ прошедшемъ. Поэтому, единственно справедливо будетъ подъ словомъ – «инъ» разумѣть Бога Отца (ср. 8, 18, 54. 1 Іоан. 5, 9). Къ этому приводятъ также и слова: «и вѣмъ, яко истинно есть» и проч., въ которыхъ снова указывается на единство существа между Сыномъ и Отцомъ. На слѣдующее за тѣмъ (ст. 33-34) свидѣтельство Крестителя Господь ссылается только ради человѣческой слабости Своихъ слушателей.
«Вы посласте ко Іоанну; и свидѣтельствова о истинѣ; Азъ же не отъ человѣка свидѣтельства пріемлю, но сія глаголю, да вы спасени будете» (ст. 33-34). Слѣдовательно, Іисусъ только между прочимъ указываетъ на свидѣтельство Іоанна, которое они сами слушали. Іоаннъ, говоритъ Онъ, засвидѣтельствовалъ истину, что именно Іисусъ есть Мессія, обѣщанный пророками, Агнецъ Божій, вземлющій грѣхи міра (1, 19 и др. 29 и др.); и такъ какъ они съ своей стороны («вы») Крестителя считали пророкомъ, что подтвердило и бывшее къ нему посольство синедріона (1, 19), то должны повѣрить этому свидѣтельству. Однако, замѣчаетъ Іисусъ Христосъ, что Онъ съ Своей стороны («Азъ же») не изыскиваетъ одного человѣческаго свидѣтельства, и ссылается на него только потому, чтобы облегчить имъ вѣру, приводящую къ спасенію. Полнаго убѣжденія въ истинности и божественности ученія Іисуса Христа человѣкъ достигаетъ внутреннимъ свидѣтельствомъ Святаго Духа; всѣ же внѣшнія свидѣтельства служатъ только къ тому, чтобы приготовить человѣка, и сдѣлать воспріимчивымъ къ этому внутреннему свидѣтельству. Поэтому Христосъ и говоритъ въ другомъ мѣстѣ (15, 26 и др.): «Духъ истины свидѣтельствуетъ о Мнѣ. И вы (Аностолы) свидѣтельствуете, яко искони со Мною есте». Это внѣшнее свидѣтельство Апостоловъ и внутреннее свидѣтельство Святаго Духа непрерывно продолжается въ Церкви. – Объ Іоаннѣ Господь говоритъ потомъ (ст. 35): «Онъ бѣ свѣтильникъ горя и свѣтя», имѣя приводить васъ на путь истины; «вы же (только) восхотѣсте возрадоватися въ часъ свѣтѣнія его», т. е вмѣсто того, чтобы просвѣтиться этимъ свѣтомъ, вы, подобно дѣтямъ, играли только при свѣтѣ, стирались удовлетворить только своей страсти любопытства и болтливости. Христосъ есть первоначальный свѣтъ (1, 8), просвѣщающій, подобно солнцу, самаго Крестителя; Іоаннъ же былъ только свѣтильникомъ, какъ Предтеча Мессіи. Нѣкоторые думаютъ, что выраженіемъ «бѣ свѣтильникъ горя» – Спаситель указывалъ на токетъ въ кн. Сираха (48, 1), гдѣ такъ говорится объ Иліи, прообразѣ Предтечи. «И воста Илія пророкъ, яко огнь, и слово его яко свѣща горяше». Но образъ выраженія тамъ и здѣсь различны. «Восхотѣсте» стоитъ въ значеніи: «вы не захотѣли ничего больше» и выражаетъ въ совокупности съ послѣдующими словами легкомысліе современниковъ Іоанна Предтечи.
Отъ свидѣтельства Крестителя Христосъ теперь снова переходитъ къ божественному свидѣтельству, заключающемуся въ чудесахъ: «Азъ же имамъ свидѣтельство болѣе (свидѣтельства) Іоаннова. Дѣла бо, яже даде Мнѣ Отецъ, да совершу я, та дѣла, яже Азъ творю, свидѣтельствуютъ о Мнѣ, яка Отецъ Мя посла» (ст. 36) Это болыцое свидѣтельство заключается, говоритъ Господь, въ чудесахъ («дѣла»), которыя Отецъ совершаетъ чрезъ Него («даде») и которыя Онъ совершаетъ самостоятельно («Азъ творю»). Эти чудеса свидѣтельствуютъ о томъ, что Онъ Божій Посланникъ и служатъ убѣдительнѣйшимъ доказательствомъ божественнаго посланичества Христова. «И пославый Мя Отецъ Самъ свидѣтельствова о Мнъ: ни гласа Его нигдѣже слышасте, ни видѣнія Его видѣсте, и словесе Его не имате пребывающа въ васъ: зане Его же Той посла, Сему вы вѣры не емлете» (ст. 38). Помянутыми чудесами Самъ Отецъ свидѣтельствовалъ объ Іисусѣ, какъ Своемъ Посланникѣ; въ этихъ чудесахъ Онъ какъ бы вслухъ говорилъ имъ, видимо являлся имъ; но они ни голоса Его не слыхали, ни лица Его не видали. – При такомъ толкованіи, мы, согласно съ мнѣніемъ блаж. Августина, Гроція и др., слова 37 стиха относимъ къ чудесамъ, которыми Богъ свидѣтельствовалъ объ Іисусѣ. Поэтому, оба выраженія гласъ (φωνὴ) и вѣденіе (εἶδος) естественно нужно понимать образно и объяснять въ смыслѣ различныхъ формѣ божественнаго откровеніи во внѣ, которыя могутъ быть познаваемы слухомъ и видѣніемъ просвѣщеннаго духа. Св Кириллъ Александрійскій, блаж. Ѳеофилактъ, Евфимій Зигабенъ, Беда и др. понимаютъ эти слова въ смыслѣ свидетельства, которое Самъ Богъ предложилъ о Христѣ въ Св. Писаніи Ветхаго Завѣта, въ предсказаніяхъ о Мессіи; но о свидѣтельствѣ Св. Писанія рѣчь идетъ ниже (въ 39 ст). Совершенно произвольно утверждаютъ также нѣкоторые, что здѣсь имѣется въ виду свидѣтельство Отца, бывшее при крещеніи Іисуса Христа (Матѳ. 3, 17). При нашемъ объясненіи ст. 37, выраженіе – словесе (въ 38 ст.), очевидно поставленное въ противоположность къ словамъ: гласъ и видѣніе, нужно понимать въ смыслѣ внутренняго откровенія Божія въ сердцѣ человѣка. Въ каждомъ сердцѣ говоритъ Слово Божіе и находитъ себѣ отзвукъ, когда совнѣ человѣкъ встрѣчаетъ что-нибудь родственное ему. Но грѣхъ ослабляетъ возбуждаемость этого внутренняго слова; оно является дѣйствующимъ только по временамъ, а не «пребывающимъ» всегда. И если человѣкъ съ вѣрою и любовію принимаетъ въ себя Христа, тогда это внутреннее слово «пребываетъ» въ немъ, и тогда онъ понимаетъ внѣшнія откровенія Божія въ чудесахъ, въ природѣ и исторіи. Такъ все находится въ таинственномъ кругообращеніи: чудеса должны приводить человѣка къ вѣрѣ во Христа; но они достигаютъ этого только тогда, если человѣкъ имѣетъ внутреннюю воспріемлемость къ божественному откровенію, если онъ слышитъ въ сердцѣ своемъ слово Божіе; но этого человѣкъ снова достигаетъ только вѣрою во Христа
Третье свидѣтельство есть свидѣтельство Св. Писанія: «испытайте Писаній, яко вы мните въ нихъ имѣти животъ вѣчный, и та суть свидѣтельствующая о Мнѣ, и не хощете пріити ко Мнѣ, да животъ имате» (ст. 39-40). У раввиновъ существовали изреченіе: «кто усвояетъ себѣ слова закона, тотъ пріобрѣтаетъ себѣ жизнь будущаго вѣка».
Господь не порицаетъ этой мысли; Онъ говоритъ только, что этой жизни, которой они ищутъ въ Св. Писаніи, не найдутъ безъ Него, Который есть жизнь по преимуществу. Ветхій Завѣтъ содержитъ только мертвыя буквы, если читать и разумѣть его безъ отношенія къ Христу. Христосъ есть душа и и жизнь Св. Писанія. Но и въ Писаніи только тотъ находитъ Его, а съ Нимъ и вѣчную жизнь, кто имѣетъ добрую волю, кто хочетъ прійти къ Нему.
Въ заключеніе своей рѣчи Господь отклоняетъ отъ Себя подозрѣніе въ томъ, что Онъ изъ суетнаго тщеславія возбуждаетъ къ Себѣ вѣру, и открываетъ своимъ слушателямъ основаніе ихъ невѣрія: «славы отъ человѣкъ не пріемлю (не изыскиваю см. ст. 34); но разумѣхъ вы, яко любве Божія не имате въ себѣ. Азъ пріидохъ во имя Отца Моего, и не пріемлете Мене; аще инъ пріидетъ во имя свое (т е. не по уполномочію божественному), того пріемлете» (ст. 41-43). У нихъ нѣтъ любви къ Богу, слѣдовательно нѣтъ и стремленія къ славѣ Божіей, и поэтому-то они и не признали Іисуса, ибо Онъ ищетъ только славы Божіей. Ложные мессіи, ложные пророки, которые ищутъ только своей собственной славы, напротивъ, съ радостію будутъ приняты ими, ради внутренняго ихъ сродства съ ними. – Негодуя на Своихъ противниковъ Іисусъ Христосъ въ священномъ гнѣвѣ спрашиваетъ ихъ: «како вы можете вѣровати, славу другъ отъ друга пріемлюще, и славы, яже отъ единаго Бога, не ищете?» Такъ какъ всѣ ихъ стремленія самолюбивы и своекорыстны, и не направлены къ истинной славѣ, т. е. къ пріобрѣтенію благоволенія у Бога, то они, пока будутъ упорствовать въ такомъ поведеніи, не будутъ въ состояніи прійти къ вѣрѣ; потому что вѣра требуетъ самоотверженія и смиренія.
Высказавши строгое порицаніе невѣрію своихъ противниковъ, Іисусъ Христосъ этимъ самымъ могъ показаться ожесточеннымъ ихъ обвинителемъ. Отклоняя отъ себя этотъ упрекъ, Онъ говоритъ: «не мните, яко Азъ на вы реку ко Отцу; есть, иже на вы глаголетъ, Моисей, нанъ же вы уповаете» (ст. 46). Этимъ Онъ имѣлъ сказать, что съ Его стороны нѣтъ надобности обвинять ихъ предъ небеснымъ Отцомъ, такъ какъ самъ Моисей, на котораго они возложили всю свою надежду, т. е. надѣялись спастись чрезъ его посредство, обвиняетъ ихъ предъ Отцомъ за ихъ невѣріе. Потому что Моисей столькими прообразованіями и предсказаніями о Мессіи въ Пятокнижіи, и наконецъ ясными пловами: «пророка отъ братіи твоея, якоже мене, возставитъ тебѣ Господъ Богъ твой; того послушайте» (Второз. 18, 15), указалъ на будущаго Мессію Поэтому и говоритъ Господь: «аще бо бысте вѣровали Моисеови, вѣровали бысте убо и Мнѣ; о Мнѣ бо той писа» (ст 46). Заключительный вопросъ: «аще ли того писаніямъ не вѣруете, како Моимъ глаголомъ вѣру имете?» предполагаетъ, что іудеи, вслѣдствіе своего уваженія къ Моисею и письменному слову Ветхаго Завѣта, легче могли повѣрить сему, чѣмъ устному слову Іисуса Христа. Господь заключаетъ Свою рѣчь вопросомъ, въ которомъ высказывается вся безнадежность іудеевъ; Онъ высказываеть въ этомъ вопросъ свое горькое убѣжденіе, что ничего не ожидаетъ отъ синагоги, кромѣ того, на что она уже рѣшилась, именно – Своей смерти (ст. 16).
«Руководство для сельскихъ пастырей». 1868. № 24. С. 193-212.
[1] См. наприм. K. von Raumer. Palästina, Leipz 1838, 2te Aufl., s. 291.
[2] Совершенно подобное чудо см. Матѳ, 9, 6; Марк. 2, 9. 11; но обстоятельство, при которыхъ совершено это чудо, мѣсто и время показываютъ, что это было другое, хотя и сходное чудо.