С. В. Троицкий – Юрсдикция царградского патриарха в областех диаспоры.

Храм св. прав. Иова Многострадального в г. Брюссель

Предлагаем нашим читателям познакомится со статьей проф. С. В. Троицкого опритязании Константинопольских Патриархов на исключительную юрисдикцию над диаспорой во всем миром. В статье показано, что эти притязания не имеют канонической или историческую основы, а являются новшеством, не согласным ни с тек­стом, ни с духом канонов и вообще всего церковного законодательства Православной Церкви. – Ред.

Пока существует воинствующая Церковь, до тех пор будет продолжаться и брань ее с „духом заблуждения”. В одних поместных цер­квах брань эта окончилась победой (временной или окончательной – это знает один Господь), духа заблуждения и они отпали от единства вселенской Церкви, в других побеждает дух Бо­жий, дух истины (1 Иоан. 4,2,6) и они и посейчас являются частью Церкви Бога жива, столпа и утверждения истины.

Но и в побеждающих церквах брань за истину продолжается и по временам и в них всплывают на поверхность церковного сознания ложные мнения, ложные воззрения. Высказанные сначала в неясных очертаниях, в частных беседах, в богословских трудах, эти теории, не встречая вовремя надлежащего отпора, повторяются снова и, по мере того, как приобретают отпечаток давности, приобретают и более авто­ритетный характер и более авторитетный тон и высказываются уже предстоятелями церквей в официальных актах и на них пытаются опереться в вопросах крупной практической важ­ности.

Задача богословской науки – как можно скорее разоблачать ложность этих теорий, пока они еще находятся в стадии частных богословских мнений и еще не успели превратиться в ложные доктрины, вносящие гибельные разделения в Цер­ковь.

Одним из таких ошибочных богословских мнений, наряду с мнением о дозволительности второбрачия священникам[1], является теория об исключительной юрисдикции Царьградского Патріиарха в областях диаспоры. По этой теории юрисдикция всех автокефальных церквей, кроме Ца­рьградской, оканчивается там, где оканчиваются границы государства, в котором данная Церковь находится. Лишь Царьградский Патриарх, как Па­триарх Вселенский, в силу якобы 18 правила III вселенского и 28 правила IV вселенского соборов, простирает свою юрисдикцию на всю диаспору, т. е. на православные епархии и приходы, рассеянные по всему миру, но не входящие в государственные границы автокефальных церквей.

Теория эта высказывалась греческими богосло­вами и канонистами уже давно. На нее иногда пы­тались опереться греки, не желая удовлетворить справедливых стремлений славянских и румын­ских церквей к автокефалии[2]. Упоминают о существовании этой теории и западные ученые[3]. Но попытки опереться на эту теорию всегда и неизмен­но оказывались неудачными и вся история православной церкви является ее фактическим опровержением.

Но в последнее время, когда великая война, с одной стороны, изменила границы всех православных государств, а с другой – временно лишила русскую церковь подобающего ей значения в православном мире, делается попытка приме­нить эту теорию на деле и притом в самых широких размерах.

Первым шагом в этом направлении было учреждение в 1922 г. Царьградским Синодом „Священной митрополии Фиатирской и Экзархии западной и центральной Европы", с кафедрой в Лондоне. Вслед за тем Царьградская Патриархия начинает оспаривать права назначенного Всероссийским Патриархом митрополита русских церквей в Западной Европе, доказывая, что его назначение является посягательством на юрисдик­цию Царьградского Патриарха, утвержденную 28-м правилом IV Вселенского Собора, и что управле­ние русскими церквами в Западной Европе русским митрополитом может быть допущено лишь временно по снисхождению в пастырских целях. Наконец, на недавней Царьградской конференции делается попытка лишить все православные церкви, во имя прав Царьграда, права посылать за­висящих от них епископов в Америку и все европейские области, лежащие вне территории автокефальных церквей.

Мы не будем входить в подробности этих столкновений, а рассмотрим принципиальный вопрос: имеет ли притязание Царьград на исклю­чительную юрисдикцию диаспоры каноническую или историческую основу?

Остановимся сначала на почве чисто канони­ческой. Как мы видели, защитники вселенской юрисдикции Царьграда думают найти для себя опору лишь в двух канонах – в 8 правиле III Вселенского и 28 правиле IV Вселенского собо­ров.

Достаточно даже бегло прочитать 8 правило Ефесского собора, чтобы убедиться, что, в сущности, оно не имеет отношения к вопросу. Во­прос идет о юрисдикции вне границ автокефаль­ных Православных Церквей, а 8 правило гово­рит лишь о юрисдикции внутри этих границ. Вопрос идет об исключительном праве Царьградской кафедры, а это правило о Царьградской кафедре даже не упоминает. Оно имеет своей задачей лишь защитить независимость одной авто­кефальной Церкви – Кипрской от посягательств другой автокефальной церкви – Антиохийской. Пра­вило подтверждает автокефалию Кипра и вообще повсюду запрещает епископам „простирать власть на иную епархию, которая прежде и сначала не была под рукою его или его предшественников". „Но аще кто, – продолжает правило, – насильственно другую епархию себе подчинил, да отдаст оную, да не преступаются правила Отец, да не вкрадывается, под видом священнодействия, надмен­ность власти мирския и да не утратим по малу неприметно тоя свободы, которую даровал нам кровию своею Господь наш Иисус Христос, Освободитель всех человеков".

Эти прекрасные слова Собора касаются лишь территорий автокефальных церквей, а не областей миссии и диаспоры.

Так понимают это правило и все канониче­ские толкователи – Аристин, Зонара и Вальсамон, относя его к церквам в границах империи, а не к „варварским" странам. Особенно вырази­тельно говорит об этом Вальсамон. „Прочти еще 2 правило Второго Собора, советует он в конце своего толкования, прочти 28 четвертого Собо­ра, 39 Шестого и толкования на них, и ты узна­ешь, как были подчинены Царьградскому престолу церкви, которые находятся в римской империи).

Если даже применить к 8 правилу толкование по методу analogiae legum и расширить его смысл и на эти области, то оно будет прямо говорить против царьградских притязаний, ибо критерием в вопросе о юрисдикции по правилу должна быть давность, а не исключительное зна­чение какой-либо кафедры.

Ни один епископ не должен „простирать власть на область, которая прежде и сначала (άνωθεν αν αρχὴς[4]) не была под рукою его”. Но ведь русские церкви в Европе и в Америке никогда не были под рукою Царьградского Патриарха, а были или непосредственно подчинены Русскому Синоду или русским епископам заграницей, под­чинены гораздо раньше учреждения Фиатирской митрополии. Тоже можно сказать и о сербских и арабских церквах в Америке. Поэтому-то, если в вопросе о юрисдикции над православной диаспорой исходить из 8 правила Ефесского собора, то притязание Царьграда на исключительную юрис­дикцию придется признать ничем иным, как осужденным Собором „проникновением в Цер­ковь, под видом священнодействия, надменности мирской власти”, т. е. в сущности, скрытым па­пизмом.

Ближе относится к делу 28 правило Халкидонского собора, говорящее между прочим и о юрисдикции вне римской империи, но и оно не мо­жет служить основой для притязаний Царьграда. В правиле идет речь о преимуществах Царь­градской Церкви. Упомянув о втором правиле Второго Вселенского Собора, даровавшем Царьграду равные права с Римом по чести, правило, даруя Царьграду и преимущества власти, продол­жает: „Посему токмо митрополиты областей Пон­тийской, Асийской и Фракийской, и такожде епископы у иноплеменников вышереченных областей да поставляются от вышереченного святейшего пре­стола Святейшей Константинопольской Церкви: сиречь, каждый митрополит вышеупомянутых об­ластей, с епископами области должны поставляти епархиальных епископов, как предписано боже­ственными правилами, и самые митрополиты вышеупомянутых областей должны поставляемы быти, как речено, Константинопольским архи­епископом”...

Основу для своих притязаний греческие кано­нисты видят в словах „и такожде епископы у иноплеменников" (έτη δε και τους εν τας βαρβαρίκας[5]) или как гласит сокращенный текст правила по Синопсису Стефана Ефесского, приводимый в нашей Кормчей: „Понстии, и асийстии, и фракийстии, и варварийстии (епископы) от Константння града поставляются”[6].

Так как иноплеменниками или варварами обычно греки называли все народы, проживающие вне границ греко-римской империи, то греческие канонисты и толкуют это правило в смысле предоставления Царьградскому патриарху исключи­тельного права рукополагать епископов везде вне границ автокефальных церквей.

Но если сокращенный текст правила в Синопсисе и Кормчей, где ясность и точность при­несены в жертву краткости, и не противоречит ясно такому толкованию, то полный текст правила безусловно исключает его. Правило не говорит: от престола Константинопольской Церкви да по­ставляются епископы у всех вообще иноплеменников (εν βαρβαρικο), т. е. везде, вне границ империи. Такое предписание было бы невозможно по существу, ибо оно лишало бы права миссии все остальные церкви, не исключая и римской, которая только что в самом же 28 правиле была поставлена выше Церкви Константинопольской.

Нет, правило говорит, что Царьградом по­ставляются епископы у иноплеменников не всех, а лишь у иноплеменников „вышереченных областей”, т. е. только что перечисленных в правиле диоцезов Понта, Асии и Фракии. Почему правило дает Царьграду право поставлять епископов у иноплеменников именно этих и только этих диоцезов? Только потому, что правило только что установило новое отношение их Царьграду.

Известно, что патриархаты возникли путем приспособления церковного деления к гражданскому делению римского государства на области или диоцезы. Но Понт, Асия и Фракия и были диоцезами, которые долгое время пользовались автокефалией[7] и если не образовали особых патриархатов, то толъко вследствие возвышения Константинополя[8]. Сам Царьград входил во Фракийский диоцез3), вследствие чего митрополит главного города этого диоцеза – Ираклий посвящал Царьградского епископа. 2-е правило Второго Вселенского Собора говорит о полной церковной самостоятельности этих трёх диоцезальных митрополитов, таковой же, пользовались епископы египетского и восточного диоцезов, т. е. Александрийский и Антиохийский.

„Александрийский епископ, гласит правило, управляет церквами только египетскими, епископы восточные да начальствуют токмо на во­стоке, с сохранением преимуществ Антиохийской церкви, правилами никейскими признанных, также епископы области Асийской да начальствуют токмо во Асии, епископы Понтийские да имеют в своем ведении дела токмо Понтийской области, Фракийские токмо Фракии. Дела каждой области богоучреждать будет Собор той же области, как определено в Никее”.

Таким образом, во времена Второго Вселенского, Собора Понт, Асия и Фракия были в том же высшем церковном ранге, что и Александрия и Антиохия, были ни от кого не зависимыми автокефальными Церквами, управляемыми самостоятель­но собственными соборами. И такое положение их было implicite утверждено уже 6 правилом Никей­скго Собора, подразумевавшего их в словах: „Подобно и в Антиохии и в иных областях да сохраняются преимущества церквей”, а ехрlicite было признано приведенным 2 правилом Второго Все­ленского Собора.

Как автокефальные церкви Понтийская, Асийская и Фракийская, подобно Антиохийской и Александрийской, самостоятельно вели дело миссии, в том числе и среди пограничных им народов, находящихся вне пределов империи и пределов самих диоцезов, почему Второй Вселенский Собор, подтвердив их независимость и запретив их предстоятелям простират свою власть за грани­цы своих диоцезов, делает в последнем от­ношении исключение касательно иноплеменников: „Церкви же Божии у иноплеменных народов (ἐν τοῖς βαρβαρικοῖς ἔθνεσι), говорит правило, должен­ствуют быть правимы по соблюдавшемуся доны­не обыкновению отцев” (пр. 2).

Смысл этих слов правильно выясняет Зонара и, следуя ему, Вальсамон.

„Так как у варварских народов, пишет Зонара, существовали церкви, где, может быть, не было столько епископов, чтобы их было доста­точно для составления собора или было необходимо, чтобы кто-либо, отличающийся особым даром проповеди, часто посещал и области других епископов для наставления обращающихся к вере и утверждения их в ней, святый Собор позволил и на будущее время, чтобы действовали и впредь утвердившиеся до того обычаи”[9].

Таким образом, запретив диоцезальным митрополитам простирать свою власть за пре­делы своих диоцезов, Собор сделал исключение для стран, находящихся вне границ греко-рим­ской империи, дозволив автокефальным церквам посылать своих епископов туда, где вследствие малочисленности епископов, не было возможности применить 34 апостольское правило об автоке­фальном управлении Церкви всякаго народа или где были нужны особо способные к миссионер­ству епископы.

Но если, говоря словами Вальсамона. „в ста­рину все митрополиты диоцезов были автокефальны, и были рукополагаемы собственными соборами”, то, как говорит тут же тот же канонист, „это изменено 28 правилом Халкидонского Со­бора, которым определено, чтобы митрополиты Понтийского, Асийского и Фракийского диоцезов были рукополагаемы Царьградским Патриархом и были ему подчинены”[10].

Это подчинение выразилось, во-первых, в том, что митрополиты этих диоцезов утратили самое право поставляться собственными соборами, а должны были принимать поставление от Царьградских патриархов, а во-вторых, в том, что утратив права автокефалии, эти диоцезы утратили и связанное с автокефалией право самостоятельно устраивать миссии, в частности, назначать еписко­пов к пограничным им или издавна подлежавшим их попечению варварским народам. Теперь эти связанные с автокефалией права перешли к той церкви, к которой перешла и самая автокефалия этих диоцезов, т. е. к Церкви Царьградской, почему Собор и говорит, изменяя 2 правило Второго Вселенского Собора, „епископы у иноплеменников Понтийского, Асийского и Фра­кийского диоцезов да поставляются престолом Константинопольской церкви”.

Таким образом, действительно Царьградская Церковь получила, благодаря 28 Халкидонскому правилу, новые права в отношении к диаспоре, но это расширение прав Царьграда имело лишь количественный, а вовсе не качественный характер. 28 Халкидонское правило вовсе не дало Царьград­ской Церкви каких-либо новых особых прав в этом отношении, не принадлежавших другим автокефальным церквам. Оно вовсе не дало ей – исключительного права посылать епископов іn partes infidelium и вовсе не лишило другие автокефальные церкви издревле присущего им и подтвержденного 2 правилом II Вселенского Собора права делать то же. Оно даже и частично не ограничивает права какой-либо другой автокефальной церкви делать это, а лишь отнимает это право у церквей, перестающих быть автокефальными, и передает его Царьграду, которому оно подчиняет эти Церкви, и передает в том именно объеме, в каком эти церкви имели. Что это именно так, об этом свидетельствуют 1) авторитетнейшие православные канонисты и старого и нового вре­мени, 2) все авторитетные канонические сборники Православной Церкви и, наконец, 3) вся история православной миссии, начиная от 451 года – года Халкидонского собора до 1922 года – года учреж­дения Фиатирской митрополии в Лондоне с целью лишения всех православных автокефальных церквей искони и канонически присущего им права.

Что 28 Халкидонское правило только передает Царьграду права в отношении диаспоры, принадлежавшие ранее Понту, Асии и Фракии, а вовсе не дает ему исключительной юрисдикции над диаспорой, в этом вполне согласны все три канониче­ские толкователя, и Вальсамон расходится со своими предшественниками лишь в определении границ Фракийского диоцеза.

На Царьградского епископа, пишет Зонара, правило возлагает рукоположение епископов для иноплеменных народов, живущих в перечисленных областях, каковы Аланы и Росы[11], так как первые принадлежали к Понтийскому диоцезу, а росы – к Фракийскому[12].

От Царьградского епископа, пишет Аристин, должны принимать рукоположение только митрополиты Понта, Асии и Фракии, а также и епископы иноплеменных народов, которые находятся в этих диоцезах. Вместе с тем Аристин ука­зывает, что правило вовсе не лишает другие церкви права посылать своих епископов к ино­племенникам, не входящим в сферу влияния этих диоцезов. „Весь Эпир, пишет он, и ино­племенные народы, которые жили в нем, в это время были под властию римского епископа”[13].

„А под епископствами у иноплеменников, пишет, наконец, Вальсамон, понимай Аланию, Россию и другие, так как Алания принадлежит к Понтийскому диоцезу, а Россия – Фракийскому”[14].

Из новых авторитетных толкователей упо­мянем, напр., о еп. Иоанне (Смоленском). В своих толкованиях правил он в таком виде представляет управление диаспорой: „В устроении новооснованных церквей среди языческих на­родов принимали деятельное участие пастыри цер­квей старейших, которые посылали к ним проповедников, рукополагали для них пресви­теров и епископов и принимали под свое ведение дела их. Вообще, от какой церкви инопле­менники принимали крещение, от той принимали вначале и иерархию, и порядок управления. Ибо церкви новооснованные, конечно, не вдруг могли получить твердый порядок в своем управлении. Но с течением времени и они делались самостоятельными"[15].

В формальных источниках церковного права – в законодательных сборниках, начи­ная с Номоканона XIV титулов и кончая Пидалионом, везде 28 правило Халкидонского собора по­нимается так же, как и у канонических тол­кователей, и нигде не найдем мы в них ни малейшего намека на повсеместную юрисдикцию Царьграда над диаспорой.

В Номоканоне XIV титулов для нас имеет значение 5 глава I титула, говорящая, что Ца­рьграду принадлежит право рукополагать еписко­пов у иноплеменных народов, причисленных по церковному управлению к вышеозначенным округам (т. е. к Понту, Асии и Фракии)[16].

Подробно говорит о правах Константинополя Синтагма Властаря[17], но и она понимает 28 Халкидонское правило одинаково с каноническими толкователями. „Константинопольскому патриарху, говорит сборник, правило (IV, 28) предоставляет рукополагать епископов и для народов, смежных с определенными для него областями (т. е. Пон­том, Асией и Фракией), каковы суть Аланы и Росы, ибо те прилежат к Понтийской области, а эти – к Фракийской”.

Вместе с тем Синтагма, говоря о правах патриархов, безусловно исключает возможность дарования каких-либо преимущественных прав Царьграду в отношении диаспоры сравнительно с другими патриархами и главами автокефальных церквей. „Никакому патриарху, говорит Синтагма, не дозволено посылать ставропигию в страну, ко­торая подчинена другому патриарху... дабы не было смешения прав в церквах”...

В самом источнике действующего права Царьградской патриархии – Пидалионе нет ничего благоприятного новым притязаниям Царьграда. В частности 28 Халкидонское правило толкуется здесь так же, как и у канонических толкователей и в Синтагме Властаря, и юрисдикция Царьграда в отношении диаспоры ограничивается областями, ранее входившими в сферу влияния Понтийского и Фракийского диоцезов[18].

Наконец; напрасно стали бы мы искать что-либо подтверждающее новые притязания Царьграда в 6 томах Афинской Синтагмы – этой Соrpus іuris саnonici Православной Церкви. А все это уполномачивает нас на вывод, что эти притязания являются новшеством, не согласным ни с тек­стом, ни с духом канонов и вообще всего церковного законодательства Православной Церкви.

***

Если мы теперь от канонов и канонических сборников обратимся к истории, то увидим, что всегда и везде все автокефальные церкви имели право и долг миссии вне своих границ и гра­ниц других автокефальных церквей, а вместе с тем и право назначать в пределах своей миссионерской деятельности подчиненных им епископов, и никогда ни на одном соборе это право у них не отнималось в пользу Царьград­ской Церкви. В частности Римская Церковь назначала епископов іn раrtes іnfidelium всей Европы, кроме стран, прилегающих к Фракийскому дио­цезу. Александрийская — в странах, лежащих южнее Египта, Антиохийская — на востоке — в Иверии, Персии, Армении, Месопотамии и т. д. Если по временам некоторые церкви и лишались таковых прав, то вовсе не во имя каких-либо исключительных канонических или историче­ских прав Царьграда, а во имя прав на автокефалию Церкви всякого народа, утвержденных 34 апостольским правилом, т. е. другими словами — когда церкви-дочери достаточно созревали для самоуправления. Так потеряли эти права Ан тиохийская церковь в Иверии, Персии и Армении, Царьградская церковь в России и других славянских и румынских и даже греческих стра­нах и т. д.

Что 28 Халкидонское правило не дало Царьграду прав над диаспорой вообще, это доказы­вается историческими фактами крайней незначительности территории диаспоры, подлежащей ведению Царьграда именно во времена, следующие за Халкидонским собором. Владея в Европе од­ним лишь Фракийским диоцезом (Иллирик был подчинен Царьграду лишь около 732 года), Царьград мог ставить епископов для диаспоры лишь у тех, большею частью славянских, наро­дов, которые граничили с этим диоцезом. На западную Европу, на которую теперь заявляет притязания Царьград, эти права никогда не про­стирались. Даже на Балканском полуострове эти права во времена, близкие к Халкидонскому со­бору, ограничивались его восточною частью[19]. Что в те времена никто даже не подозревал о ка­ких-то исключительных правах Царьграда в отношении диаспоры, показывает учреждение всего лишь 84 года после Халкидонского собора авто­кефальной архиепископии Первой Юстинианы без всяких протестов со стороны Константинополь­ского Патриарха, главным образом с целью устроения церковных дел среди соседних с империей варварских народов. Архиепископам Первой Юстинианы были подчинены епископы Сре­диземной Дакии, Дакии, Дакии Рипенсийской, Провалии, Дардании и Мизии[20]. Таким образом, эта архиепископия обнимала не только нынешнее Ко­ролевство С. X. С., но и Албанию, и западную часть Болгарии. Учрежденная в 535 году XI новеллой Юстиниана, эта архиепископия ни в какой зави­симости от Царьграда не находилась, а первые десять лет была совершенно автокефальна, со времени же СХХХІ новеллы Юстиниана номинально подчинена Риму[21]. Когда в начале VII века эта архиепископия была разрушена переселе­нием славянских племен, права поставлять епископов у соседних народов перешли не к Константинополю, а к митрополитам ближай­ших к славянским народам городов, которые пользовались борьбой между Первым и Вторым Римом для упрочения своей независимости. Например, митрополия в Филиппах основала для славян епископию Великую и епископию для племени смолян.

Солунская митрополия основала епископию Сер­вию и другую для племени драгувитян, митропо­лия Ларисская установила епископии Езеро и Радовище для славян в Елладе, Фессалии и в Епире[22]. Нельзя думать, что эти митрополии действовали в данном случае по полномочию Царьграда, ибо все упомянутые митрополии тогда в объем Фракий­ского диоцеза не входили и Царьградскому патриар­ху подчинены не были. „Другие округа, т. е. округа Македонии и Фессалии, Еллады и Пелопонеса и так называемый Епир и Иллирик тогда были под­ведомственны епископу древнего Рима”, свидетельствует Зонара[23] и его подтверждает Ари­стин[24]. Если Вальсамон[25] и, следуя ему, Властарь[26] расширяют пределы Фракийского диоцеза до Диррахия, то они имеют в виду время после 732 года, когда Лев Исавр отнял от Рима Ил­лирик[27].

Наконец, наиболее наглядно о беспочвенно­сти нынешних царьградских притязаний на юрисдикцию над всей православной диаспорой, свидетельствует впервые изданный Леунклавием[28] спи­сок епархий, подчиненных Царьградскому патриарху в конце IX века, при императоре Льве Философе. Пограничные с Понтийским и Фракий­ским диоцезами епархии Россия и Алания здесь упоминаются (на 61 и 62 месте), но вообще из списка видно, что область патриархата почти не переходила за границы империи и обнимала лишь очень незначительную часть диаспоры того времени.

При таких канонических и исторических данных приходится сделать печальное заключение, что современные притязания Царьграда на исключительную юрисдикцию над всей православной диаспорой могут быть объяснены или невеже­ством их защитников или их рассчетами на невежество других.

Первое достойно сожаления, второе – осуждения.

Частный вопрос об основательности Царьградских притязаний дал нам повод выяснить один из мало разработанных, но чрезвычайно важных практически вопросов так сказать междуцерковного права – вопрос о церковной юрисдикции вне границ автокефальных церквей, иначе говоря, о церковной юрисдикции среди диаспоры. Все вышесказанное дает нам право счи­тать этот вопрос решенным в следующих тезисах.

1. Всем Православным Церквам принадле­жит одинаковое право и обязанность посылать своих епископов и клириков с миссионерскими и вообще с пастырскими целями всюду вне гра­ниц прочих автокефальных церквей. Можно сказать, что это положение есть положение не только церковного, но и божественного права, ибо оно с необходимостью вытекает из заповеди Основателя Вселенской Церкви – Христа основателям Поместных Церквей – Апостолам: „шедше, научите вся языки” (Мф. 28, 19), и отри­цать это право за какою-либо Церковию – это значит запрещать преемникам апостолов про­должать их дело вследствие „вкравшейся под видом священнодействия надменности власти мирской”.

2. Право посылать епископов в области диаспоры в каждой автокефальной Церкви при­надлежит не отдельным епископам ее, а лишь ее высшей власти – предстоятелю известной Церкви вместе с собором или синодом епископов.

3. В спорных вопросах относительно юрис­дикции двух или нескольких Церквей, действу­ющих на той же территории диаспоры, решаю­щим началом должно быть не значение или старейшинство той или иной Церкви в ряду прочих, а исключительно право давности. Отсюда следует:

а) преимущественное право юрисдикции в известной неправославной стране дело миссии ранее других.

б) так как диаспора не имеет определен­ных границ, то всякая Церковь вправе оставить под своей юрисдикцией принадлежавших к ней верующих и по переселении их в область диа­споры, чем права других Церквей не нарушаются.

4. Какое бы то ни было церковное устрой­ство диаспоры по самому существу своему является временным и переходным и все Православные Церкви должны прилагать попечение, чтобы диа­спора превратилась в новую автокефальную Цер­ковь. Препятствием для этого может быть лишь основательное опасение за неподготовленность но­вой Церкви к самостоятельной жизни и к борьбе с сильными врагами, а никак не боязнь умаления Церкви-матери, ибо Церковь Православная, в отличие от римской, чужда империализма.

 

«Церковные Ведомости», издаваемые при Архиерейском Синоде Русской Православной Церкви заграницей. № 11-12 (1/14-15/28 июня) 1923 г. Прибавления. С. 7; № 17-18 (1/14-15/28 сентября) 1923 г. Прибавления. C. 8-12.

 

[1] См. проф. С. Троицкий, Догматический смысл запрещения второбрачия священнослужителям. // «Церковные Ведомости», издаваемые при Архиерейском Синоде Русской Православной Церкви заграницей, №13-14, 1(14)-15(28) июля 1923, C. 7-8; №15-16, 1(14)-15(28) августа 1923, C. 13-16. – Ред.

[2] См. напр. Tomassino, Vetus et nova ecclesiae disciplina, pars I, lib. 1, с. X, n. 13, еd. 1752, Venetiis, р. 32: „Data est facultas Episcopo Constantinopoli ordinandi emiffendique Episcopos in nations barbaras”.

[3] Хотя чаще греческие притязания приурочивались к теории пяти патриархатов, соответствующих пяти чув­ствам в теле человека. Между этими пятью патриархатами, по данной теории и должен быть разделен весь мир. Впервые эту теорию высказал на Царьградском Со­боре 869 г. представитель императора Вханис, а развил патриарх Антиохийский Петр (первой половины XI века) в послании к патриарху Аквилейскому Доминику. Но сами же греки опровергали эту теорию, когда она оказывалась для них неудобной. См. например, сочинение Фармакида „Ο συνοδικός τόμος η περί αιλίας”, εν Αθήναις 1852. Из ста­рых русских авторов ее опровергали напр. Симеон Полоцкий и Арсений Суханов (Статейный Список или Ма­лый Проскинитарий, бес. 6 июня). См. также Н. Суворов. Византийский папа. М. 1902, стр. 52-53; Е. Е. Голубинский. Ист. русской церкви, 1, 1, изд. 2, М. 1901, стр. 260-262; Т. П. Барсон Константинопольский патриархат и его власть над русской церковью. СПБ. 1878.

[4] 1) Аф. Синтагма. II, 206.

[5] Кормчая изд. 1816 г.часть 1, лист 73 об.

[6] См. Вeveregius, Synodicon, pars II, Oxoniac 1702, Annotationes. p. 125: Omnia loca imperio romano non subiecta Barbara olim et barbaria a Romanis ipsis apellata sunt: ut totus orbis Romanus una voce Romania dicta est. Подобный смысл имеет это слово и в церковной письменности, напр. в 56 правиле Карфагенского Собора, в 30 и 37 правилах собора Трулльского, у блаж. Августина (ср.178), у Синезия (ср 101). а также в Базиликах (lib. XIX. tit. I, сар. 24: lib. LѴІ, tit. I. сар. 16; lib. LХ, tit. 7. сар. 8); ср. Du Gange. Glossarium totius graecitatis, Vratislaviae, 1801, sub v. βαρβαρικών.

[7] См. об этих диоцезах у проф. Гидулянова «Патриархаты во времена первых четырёх вселенских соборов».

[8] В частности, относительно Асийского диоцеза Евагрий прямо говорит, что митрополит этого диоцеза (Ефесский) был лишен патриарших прав только Халкидонским собором (Церк. ист. III. 6). „Патриархат Константинополя образовался на развалинах соседних патриархатов – Ефесского (Асийского), Кесарие-каппадокийского (Понтийского) и Ираклийского (Фракийского)”, пишет А.К. Лебедев (Духов. др. всел. церкви, М., 1905, стр. 204).

По конституции Септимия Севера, см. Сократ. Церк. Ист. V. 8 (Мg. 67, 579), Созомен. Церк. Ист. VII, 9 (Мg. 67, 1439), Никифор Каллист XII. 13 (Мg. 146, 782); Вальсамон на 3 прав. II Всел. соб. (Аф. Синт. II, 176), Властарь Е, 11 (Аф. Синт. VI, 256).

[9] Аф. Синт. II, 176.

[10] Толк. на 2 пр. II Всел. Соб. [Аф. Син. II, 172]. Как видно из Деяний Халкидонского Собора [деяние XVI; Деян. всел. соборов, Казань, 1865, том IV, стр. 377-393], Собор лишь санкционировал практику, утвердившуюся уже за­долго до него со времен самого Златоуста. „Нам прият­но, что в каждѵю область митрополиты рукополагаются от этого [т. н. Царьградского] престола”, заявил, напри­мер, епископ Лаодикийский Нунехий. Попытка папских легатов провести мысль, что 23 правило было принято по принуждению, встретила дружный отпор со стороны восточных отцов [Маnsі, Соnсіlіa, VII, 448 сл.]. Есть данные думать, что еще Феодосий II издал особый закон, запрещавший совершать хиротонии во Фракии и Асии без ве­дома Царьградского епископа (Тіllеmоnt, Меmоіrеs, XII, 426 сл.].

[11] Аф. Синтагма, II, 282-283.

[12] Нужно сказать, что во времена Халкидонского со­бора в пределах этих диоцезов были только две епископии, ведению которых подлежали как варварские на­роды вне империи, так и инородческие поселения внутри самих диоцезов, что область Малая Скифия в диоцезе Фракийском с епископом в г. Томи и область Исаврия в Асийском диоцезе с епископом в г. Исаврополе [Соd lustin, lib. I, tit. III, с. 46; Номок. XIV, тит. 1, 20].

[13] Аф. Синт. II, 286.

[14] Аф. Синт. II, 285 286; ср. его предисловие к пра­вилам Трулльского Собора, Мg. 137, 509.

[15] Опыт курса церковного законоведения, Спб. 1851, I, 500; сравни: Еп. Никодим Милаш, Правила Православне Цркве са тумачењима. Нови Сад, 1895, стр. 399.

[16] Аф Синт. I, 44.

[17] Е, II; Аф. Синт. VI, 255-257; Матије Властара Синтагмат, изд. Ст. Новаковића, Београд 1907, стр 265-271.

[18] Πηδάλιον εν Ζακυνθου, 1864, стр. 207 209; срав. толков. 2 пр. II Всел. Собора, стр. 157.

[19] См.: П. Лепорский. „История Фесссалоникского экзархата до времени присоединения его к Константинополь­скому Патриархату" и приложенную (к этому труду) карту экзархата. Граница Царьградского патриархата здесь проходит несколько восточнее Сердики, т. е. Софии.

[20] Номоканон XIV титулов, I, 5; Аф. Сннт. I, 44, а также толкование Вальсамона на это место и Базилики по изд. Геймбаха, lib. V tit. 4, сар. 3-5; lib. LХ, tit. I, р. 134.

[21] См. Е. Е. Голубинский. Краткий очерк истории прав. церквей болгарской, сербской и румынской, М., 1871, стр. 108-110; Проф. Р. Грујић, Историја хришћанске цркве, Београд, 1920, I, 38; Поповић, Историја хришћанске цркве, I, 535. П. Лепорский, Ор. сit, 188-212; 250-253; 260.

[22] Грујић, ор сіt.

[23] Аф. Сннт. II. 284.

[24] Аф. Сннт. II, 286.

[25] Аф. Синт II. 285.

[26] Аф. Синт. VI. 257, Е. 11.

[27] Базилики, lib. V. tit. I: Вальсамон на Ном. XIV. тит. I. 5. Точно год присоединения Иллирика неизвестен. Лепорский, 212.

[28] Leunclavius. Jus graeco-romanum, Francofurti, 1596, 1, 88—89. Список этот перепечатан и в Афинской Синтагме. V. 474-475. См. также список Нила Доксопатора [напечатанный впервые у Неіnессіus в Аbbilduud d. griechischen kirche. Leipzig, 1711, р. 32-42; в Патрологии Миня. Мg. 132. 1097] и Андроника Палеолога Старшего (1306-1328), напечатанный в той же Синтагме (V, 493).

 

Пояснение от Ред.: Следует заметить, что автор этого труда после Второй Мировой Войны (как и некоторые другие русские эмигранты - среди них архиеп. Серафим (Соболев)) прельстился мнимой свободой в СССР и вернулся на порабощенную коммунизмом Родину. Следуя за многими, он также перешел в Московскую Патриархию, которую в 20-х и 30-х годах считал неканонической и незаконной структурой, чему посвятил целый ряд своих публикации по этой теме. Тем не менее, все его труды до перехода в Московскую Патриархию, остаются весьма полезными матерьялами по истории и богословию Православной Церкви.




«Благотворительность содержит жизнь».
Святитель Григорий Нисский (Слово 1)

Рубрики:

Популярное: