С. В. Троицкий – Юрсдикция царградского патриарха в областех диаспоры.
Храм св. прав. Иова Многострадального в г. Брюссель
Предлагаем нашим читателям познакомится со статьей проф. С. В. Троицкого опритязании Константинопольских Патриархов на исключительную юрисдикцию над диаспорой во всем миром. В статье показано, что эти притязания не имеют канонической или историческую основы, а являются новшеством, не согласным ни с текстом, ни с духом канонов и вообще всего церковного законодательства Православной Церкви. – Ред.
Пока существует воинствующая Церковь, до тех пор будет продолжаться и брань ее с „духом заблуждения”. В одних поместных церквах брань эта окончилась победой (временной или окончательной – это знает один Господь), духа заблуждения и они отпали от единства вселенской Церкви, в других побеждает дух Божий, дух истины (1 Иоан. 4,2,6) и они и посейчас являются частью Церкви Бога жива, столпа и утверждения истины.
Но и в побеждающих церквах брань за истину продолжается и по временам и в них всплывают на поверхность церковного сознания ложные мнения, ложные воззрения. Высказанные сначала в неясных очертаниях, в частных беседах, в богословских трудах, эти теории, не встречая вовремя надлежащего отпора, повторяются снова и, по мере того, как приобретают отпечаток давности, приобретают и более авторитетный характер и более авторитетный тон и высказываются уже предстоятелями церквей в официальных актах и на них пытаются опереться в вопросах крупной практической важности.
Задача богословской науки – как можно скорее разоблачать ложность этих теорий, пока они еще находятся в стадии частных богословских мнений и еще не успели превратиться в ложные доктрины, вносящие гибельные разделения в Церковь.
Одним из таких ошибочных богословских мнений, наряду с мнением о дозволительности второбрачия священникам[1], является теория об исключительной юрисдикции Царьградского Патріиарха в областях диаспоры. По этой теории юрисдикция всех автокефальных церквей, кроме Царьградской, оканчивается там, где оканчиваются границы государства, в котором данная Церковь находится. Лишь Царьградский Патриарх, как Патриарх Вселенский, в силу якобы 18 правила III вселенского и 28 правила IV вселенского соборов, простирает свою юрисдикцию на всю диаспору, т. е. на православные епархии и приходы, рассеянные по всему миру, но не входящие в государственные границы автокефальных церквей.
Теория эта высказывалась греческими богословами и канонистами уже давно. На нее иногда пытались опереться греки, не желая удовлетворить справедливых стремлений славянских и румынских церквей к автокефалии[2]. Упоминают о существовании этой теории и западные ученые[3]. Но попытки опереться на эту теорию всегда и неизменно оказывались неудачными и вся история православной церкви является ее фактическим опровержением.
Но в последнее время, когда великая война, с одной стороны, изменила границы всех православных государств, а с другой – временно лишила русскую церковь подобающего ей значения в православном мире, делается попытка применить эту теорию на деле и притом в самых широких размерах.
Первым шагом в этом направлении было учреждение в 1922 г. Царьградским Синодом „Священной митрополии Фиатирской и Экзархии западной и центральной Европы", с кафедрой в Лондоне. Вслед за тем Царьградская Патриархия начинает оспаривать права назначенного Всероссийским Патриархом митрополита русских церквей в Западной Европе, доказывая, что его назначение является посягательством на юрисдикцию Царьградского Патриарха, утвержденную 28-м правилом IV Вселенского Собора, и что управление русскими церквами в Западной Европе русским митрополитом может быть допущено лишь временно по снисхождению в пастырских целях. Наконец, на недавней Царьградской конференции делается попытка лишить все православные церкви, во имя прав Царьграда, права посылать зависящих от них епископов в Америку и все европейские области, лежащие вне территории автокефальных церквей.
Мы не будем входить в подробности этих столкновений, а рассмотрим принципиальный вопрос: имеет ли притязание Царьград на исключительную юрисдикцию диаспоры каноническую или историческую основу?
Остановимся сначала на почве чисто канонической. Как мы видели, защитники вселенской юрисдикции Царьграда думают найти для себя опору лишь в двух канонах – в 8 правиле III Вселенского и 28 правиле IV Вселенского соборов.
Достаточно даже бегло прочитать 8 правило Ефесского собора, чтобы убедиться, что, в сущности, оно не имеет отношения к вопросу. Вопрос идет о юрисдикции вне границ автокефальных Православных Церквей, а 8 правило говорит лишь о юрисдикции внутри этих границ. Вопрос идет об исключительном праве Царьградской кафедры, а это правило о Царьградской кафедре даже не упоминает. Оно имеет своей задачей лишь защитить независимость одной автокефальной Церкви – Кипрской от посягательств другой автокефальной церкви – Антиохийской. Правило подтверждает автокефалию Кипра и вообще повсюду запрещает епископам „простирать власть на иную епархию, которая прежде и сначала не была под рукою его или его предшественников". „Но аще кто, – продолжает правило, – насильственно другую епархию себе подчинил, да отдаст оную, да не преступаются правила Отец, да не вкрадывается, под видом священнодействия, надменность власти мирския и да не утратим по малу неприметно тоя свободы, которую даровал нам кровию своею Господь наш Иисус Христос, Освободитель всех человеков".
Эти прекрасные слова Собора касаются лишь территорий автокефальных церквей, а не областей миссии и диаспоры.
Так понимают это правило и все канонические толкователи – Аристин, Зонара и Вальсамон, относя его к церквам в границах империи, а не к „варварским" странам. Особенно выразительно говорит об этом Вальсамон. „Прочти еще 2 правило Второго Собора, советует он в конце своего толкования, прочти 28 четвертого Собора, 39 Шестого и толкования на них, и ты узнаешь, как были подчинены Царьградскому престолу церкви, которые находятся в римской империи).
Если даже применить к 8 правилу толкование по методу analogiae legum и расширить его смысл и на эти области, то оно будет прямо говорить против царьградских притязаний, ибо критерием в вопросе о юрисдикции по правилу должна быть давность, а не исключительное значение какой-либо кафедры.
Ни один епископ не должен „простирать власть на область, которая прежде и сначала (άνωθεν αν αρχὴς[4]) не была под рукою его”. Но ведь русские церкви в Европе и в Америке никогда не были под рукою Царьградского Патриарха, а были или непосредственно подчинены Русскому Синоду или русским епископам заграницей, подчинены гораздо раньше учреждения Фиатирской митрополии. Тоже можно сказать и о сербских и арабских церквах в Америке. Поэтому-то, если в вопросе о юрисдикции над православной диаспорой исходить из 8 правила Ефесского собора, то притязание Царьграда на исключительную юрисдикцию придется признать ничем иным, как осужденным Собором „проникновением в Церковь, под видом священнодействия, надменности мирской власти”, т. е. в сущности, скрытым папизмом.
Ближе относится к делу 28 правило Халкидонского собора, говорящее между прочим и о юрисдикции вне римской империи, но и оно не может служить основой для притязаний Царьграда. В правиле идет речь о преимуществах Царьградской Церкви. Упомянув о втором правиле Второго Вселенского Собора, даровавшем Царьграду равные права с Римом по чести, правило, даруя Царьграду и преимущества власти, продолжает: „Посему токмо митрополиты областей Понтийской, Асийской и Фракийской, и такожде епископы у иноплеменников вышереченных областей да поставляются от вышереченного святейшего престола Святейшей Константинопольской Церкви: сиречь, каждый митрополит вышеупомянутых областей, с епископами области должны поставляти епархиальных епископов, как предписано божественными правилами, и самые митрополиты вышеупомянутых областей должны поставляемы быти, как речено, Константинопольским архиепископом”...
Основу для своих притязаний греческие канонисты видят в словах „и такожде епископы у иноплеменников" (έτη δε και τους εν τας βαρβαρίκας[5]) или как гласит сокращенный текст правила по Синопсису Стефана Ефесского, приводимый в нашей Кормчей: „Понстии, и асийстии, и фракийстии, и варварийстии (епископы) от Константння града поставляются”[6].
Так как иноплеменниками или варварами обычно греки называли все народы, проживающие вне границ греко-римской империи, то греческие канонисты и толкуют это правило в смысле предоставления Царьградскому патриарху исключительного права рукополагать епископов везде вне границ автокефальных церквей.
Но если сокращенный текст правила в Синопсисе и Кормчей, где ясность и точность принесены в жертву краткости, и не противоречит ясно такому толкованию, то полный текст правила безусловно исключает его. Правило не говорит: от престола Константинопольской Церкви да поставляются епископы у всех вообще иноплеменников (εν βαρβαρικο), т. е. везде, вне границ империи. Такое предписание было бы невозможно по существу, ибо оно лишало бы права миссии все остальные церкви, не исключая и римской, которая только что в самом же 28 правиле была поставлена выше Церкви Константинопольской.
Нет, правило говорит, что Царьградом поставляются епископы у иноплеменников не всех, а лишь у иноплеменников „вышереченных областей”, т. е. только что перечисленных в правиле диоцезов Понта, Асии и Фракии. Почему правило дает Царьграду право поставлять епископов у иноплеменников именно этих и только этих диоцезов? Только потому, что правило только что установило новое отношение их Царьграду.
Известно, что патриархаты возникли путем приспособления церковного деления к гражданскому делению римского государства на области или диоцезы. Но Понт, Асия и Фракия и были диоцезами, которые долгое время пользовались автокефалией[7] и если не образовали особых патриархатов, то толъко вследствие возвышения Константинополя[8]. Сам Царьград входил во Фракийский диоцез3), вследствие чего митрополит главного города этого диоцеза – Ираклий посвящал Царьградского епископа. 2-е правило Второго Вселенского Собора говорит о полной церковной самостоятельности этих трёх диоцезальных митрополитов, таковой же, пользовались епископы египетского и восточного диоцезов, т. е. Александрийский и Антиохийский.
„Александрийский епископ, гласит правило, управляет церквами только египетскими, епископы восточные да начальствуют токмо на востоке, с сохранением преимуществ Антиохийской церкви, правилами никейскими признанных, также епископы области Асийской да начальствуют токмо во Асии, епископы Понтийские да имеют в своем ведении дела токмо Понтийской области, Фракийские токмо Фракии. Дела каждой области богоучреждать будет Собор той же области, как определено в Никее”.
Таким образом, во времена Второго Вселенского, Собора Понт, Асия и Фракия были в том же высшем церковном ранге, что и Александрия и Антиохия, были ни от кого не зависимыми автокефальными Церквами, управляемыми самостоятельно собственными соборами. И такое положение их было implicite утверждено уже 6 правилом Никейскго Собора, подразумевавшего их в словах: „Подобно и в Антиохии и в иных областях да сохраняются преимущества церквей”, а ехрlicite было признано приведенным 2 правилом Второго Вселенского Собора.
Как автокефальные церкви Понтийская, Асийская и Фракийская, подобно Антиохийской и Александрийской, самостоятельно вели дело миссии, в том числе и среди пограничных им народов, находящихся вне пределов империи и пределов самих диоцезов, почему Второй Вселенский Собор, подтвердив их независимость и запретив их предстоятелям простират свою власть за границы своих диоцезов, делает в последнем отношении исключение касательно иноплеменников: „Церкви же Божии у иноплеменных народов (ἐν τοῖς βαρβαρικοῖς ἔθνεσι), говорит правило, долженствуют быть правимы по соблюдавшемуся доныне обыкновению отцев” (пр. 2).
Смысл этих слов правильно выясняет Зонара и, следуя ему, Вальсамон.
„Так как у варварских народов, пишет Зонара, существовали церкви, где, может быть, не было столько епископов, чтобы их было достаточно для составления собора или было необходимо, чтобы кто-либо, отличающийся особым даром проповеди, часто посещал и области других епископов для наставления обращающихся к вере и утверждения их в ней, святый Собор позволил и на будущее время, чтобы действовали и впредь утвердившиеся до того обычаи”[9].
Таким образом, запретив диоцезальным митрополитам простирать свою власть за пределы своих диоцезов, Собор сделал исключение для стран, находящихся вне границ греко-римской империи, дозволив автокефальным церквам посылать своих епископов туда, где вследствие малочисленности епископов, не было возможности применить 34 апостольское правило об автокефальном управлении Церкви всякаго народа или где были нужны особо способные к миссионерству епископы.
Но если, говоря словами Вальсамона. „в старину все митрополиты диоцезов были автокефальны, и были рукополагаемы собственными соборами”, то, как говорит тут же тот же канонист, „это изменено 28 правилом Халкидонского Собора, которым определено, чтобы митрополиты Понтийского, Асийского и Фракийского диоцезов были рукополагаемы Царьградским Патриархом и были ему подчинены”[10].
Это подчинение выразилось, во-первых, в том, что митрополиты этих диоцезов утратили самое право поставляться собственными соборами, а должны были принимать поставление от Царьградских патриархов, а во-вторых, в том, что утратив права автокефалии, эти диоцезы утратили и связанное с автокефалией право самостоятельно устраивать миссии, в частности, назначать епископов к пограничным им или издавна подлежавшим их попечению варварским народам. Теперь эти связанные с автокефалией права перешли к той церкви, к которой перешла и самая автокефалия этих диоцезов, т. е. к Церкви Царьградской, почему Собор и говорит, изменяя 2 правило Второго Вселенского Собора, „епископы у иноплеменников Понтийского, Асийского и Фракийского диоцезов да поставляются престолом Константинопольской церкви”.
Таким образом, действительно Царьградская Церковь получила, благодаря 28 Халкидонскому правилу, новые права в отношении к диаспоре, но это расширение прав Царьграда имело лишь количественный, а вовсе не качественный характер. 28 Халкидонское правило вовсе не дало Царьградской Церкви каких-либо новых особых прав в этом отношении, не принадлежавших другим автокефальным церквам. Оно вовсе не дало ей – исключительного права посылать епископов іn partes infidelium и вовсе не лишило другие автокефальные церкви издревле присущего им и подтвержденного 2 правилом II Вселенского Собора права делать то же. Оно даже и частично не ограничивает права какой-либо другой автокефальной церкви делать это, а лишь отнимает это право у церквей, перестающих быть автокефальными, и передает его Царьграду, которому оно подчиняет эти Церкви, и передает в том именно объеме, в каком эти церкви имели. Что это именно так, об этом свидетельствуют 1) авторитетнейшие православные канонисты и старого и нового времени, 2) все авторитетные канонические сборники Православной Церкви и, наконец, 3) вся история православной миссии, начиная от 451 года – года Халкидонского собора до 1922 года – года учреждения Фиатирской митрополии в Лондоне с целью лишения всех православных автокефальных церквей искони и канонически присущего им права.
Что 28 Халкидонское правило только передает Царьграду права в отношении диаспоры, принадлежавшие ранее Понту, Асии и Фракии, а вовсе не дает ему исключительной юрисдикции над диаспорой, в этом вполне согласны все три канонические толкователя, и Вальсамон расходится со своими предшественниками лишь в определении границ Фракийского диоцеза.
На Царьградского епископа, пишет Зонара, правило возлагает рукоположение епископов для иноплеменных народов, живущих в перечисленных областях, каковы Аланы и Росы[11], так как первые принадлежали к Понтийскому диоцезу, а росы – к Фракийскому[12].
От Царьградского епископа, пишет Аристин, должны принимать рукоположение только митрополиты Понта, Асии и Фракии, а также и епископы иноплеменных народов, которые находятся в этих диоцезах. Вместе с тем Аристин указывает, что правило вовсе не лишает другие церкви права посылать своих епископов к иноплеменникам, не входящим в сферу влияния этих диоцезов. „Весь Эпир, пишет он, и иноплеменные народы, которые жили в нем, в это время были под властию римского епископа”[13].
„А под епископствами у иноплеменников, пишет, наконец, Вальсамон, понимай Аланию, Россию и другие, так как Алания принадлежит к Понтийскому диоцезу, а Россия – Фракийскому”[14].
Из новых авторитетных толкователей упомянем, напр., о еп. Иоанне (Смоленском). В своих толкованиях правил он в таком виде представляет управление диаспорой: „В устроении новооснованных церквей среди языческих народов принимали деятельное участие пастыри церквей старейших, которые посылали к ним проповедников, рукополагали для них пресвитеров и епископов и принимали под свое ведение дела их. Вообще, от какой церкви иноплеменники принимали крещение, от той принимали вначале и иерархию, и порядок управления. Ибо церкви новооснованные, конечно, не вдруг могли получить твердый порядок в своем управлении. Но с течением времени и они делались самостоятельными"[15].
В формальных источниках церковного права – в законодательных сборниках, начиная с Номоканона XIV титулов и кончая Пидалионом, везде 28 правило Халкидонского собора понимается так же, как и у канонических толкователей, и нигде не найдем мы в них ни малейшего намека на повсеместную юрисдикцию Царьграда над диаспорой.
В Номоканоне XIV титулов для нас имеет значение 5 глава I титула, говорящая, что Царьграду принадлежит право рукополагать епископов у иноплеменных народов, причисленных по церковному управлению к вышеозначенным округам (т. е. к Понту, Асии и Фракии)[16].
Подробно говорит о правах Константинополя Синтагма Властаря[17], но и она понимает 28 Халкидонское правило одинаково с каноническими толкователями. „Константинопольскому патриарху, говорит сборник, правило (IV, 28) предоставляет рукополагать епископов и для народов, смежных с определенными для него областями (т. е. Понтом, Асией и Фракией), каковы суть Аланы и Росы, ибо те прилежат к Понтийской области, а эти – к Фракийской”.
Вместе с тем Синтагма, говоря о правах патриархов, безусловно исключает возможность дарования каких-либо преимущественных прав Царьграду в отношении диаспоры сравнительно с другими патриархами и главами автокефальных церквей. „Никакому патриарху, говорит Синтагма, не дозволено посылать ставропигию в страну, которая подчинена другому патриарху... дабы не было смешения прав в церквах”...
В самом источнике действующего права Царьградской патриархии – Пидалионе нет ничего благоприятного новым притязаниям Царьграда. В частности 28 Халкидонское правило толкуется здесь так же, как и у канонических толкователей и в Синтагме Властаря, и юрисдикция Царьграда в отношении диаспоры ограничивается областями, ранее входившими в сферу влияния Понтийского и Фракийского диоцезов[18].
Наконец; напрасно стали бы мы искать что-либо подтверждающее новые притязания Царьграда в 6 томах Афинской Синтагмы – этой Соrpus іuris саnonici Православной Церкви. А все это уполномачивает нас на вывод, что эти притязания являются новшеством, не согласным ни с текстом, ни с духом канонов и вообще всего церковного законодательства Православной Церкви.
***
Если мы теперь от канонов и канонических сборников обратимся к истории, то увидим, что всегда и везде все автокефальные церкви имели право и долг миссии вне своих границ и границ других автокефальных церквей, а вместе с тем и право назначать в пределах своей миссионерской деятельности подчиненных им епископов, и никогда ни на одном соборе это право у них не отнималось в пользу Царьградской Церкви. В частности Римская Церковь назначала епископов іn раrtes іnfidelium всей Европы, кроме стран, прилегающих к Фракийскому диоцезу. Александрийская — в странах, лежащих южнее Египта, Антиохийская — на востоке — в Иверии, Персии, Армении, Месопотамии и т. д. Если по временам некоторые церкви и лишались таковых прав, то вовсе не во имя каких-либо исключительных канонических или исторических прав Царьграда, а во имя прав на автокефалию Церкви всякого народа, утвержденных 34 апостольским правилом, т. е. другими словами — когда церкви-дочери достаточно созревали для самоуправления. Так потеряли эти права Ан тиохийская церковь в Иверии, Персии и Армении, Царьградская церковь в России и других славянских и румынских и даже греческих странах и т. д.
Что 28 Халкидонское правило не дало Царьграду прав над диаспорой вообще, это доказывается историческими фактами крайней незначительности территории диаспоры, подлежащей ведению Царьграда именно во времена, следующие за Халкидонским собором. Владея в Европе одним лишь Фракийским диоцезом (Иллирик был подчинен Царьграду лишь около 732 года), Царьград мог ставить епископов для диаспоры лишь у тех, большею частью славянских, народов, которые граничили с этим диоцезом. На западную Европу, на которую теперь заявляет притязания Царьград, эти права никогда не простирались. Даже на Балканском полуострове эти права во времена, близкие к Халкидонскому собору, ограничивались его восточною частью[19]. Что в те времена никто даже не подозревал о каких-то исключительных правах Царьграда в отношении диаспоры, показывает учреждение всего лишь 84 года после Халкидонского собора автокефальной архиепископии Первой Юстинианы без всяких протестов со стороны Константинопольского Патриарха, главным образом с целью устроения церковных дел среди соседних с империей варварских народов. Архиепископам Первой Юстинианы были подчинены епископы Средиземной Дакии, Дакии, Дакии Рипенсийской, Провалии, Дардании и Мизии[20]. Таким образом, эта архиепископия обнимала не только нынешнее Королевство С. X. С., но и Албанию, и западную часть Болгарии. Учрежденная в 535 году XI новеллой Юстиниана, эта архиепископия ни в какой зависимости от Царьграда не находилась, а первые десять лет была совершенно автокефальна, со времени же СХХХІ новеллы Юстиниана номинально подчинена Риму[21]. Когда в начале VII века эта архиепископия была разрушена переселением славянских племен, права поставлять епископов у соседних народов перешли не к Константинополю, а к митрополитам ближайших к славянским народам городов, которые пользовались борьбой между Первым и Вторым Римом для упрочения своей независимости. Например, митрополия в Филиппах основала для славян епископию Великую и епископию для племени смолян.
Солунская митрополия основала епископию Сервию и другую для племени драгувитян, митрополия Ларисская установила епископии Езеро и Радовище для славян в Елладе, Фессалии и в Епире[22]. Нельзя думать, что эти митрополии действовали в данном случае по полномочию Царьграда, ибо все упомянутые митрополии тогда в объем Фракийского диоцеза не входили и Царьградскому патриарху подчинены не были. „Другие округа, т. е. округа Македонии и Фессалии, Еллады и Пелопонеса и так называемый Епир и Иллирик тогда были подведомственны епископу древнего Рима”, свидетельствует Зонара[23] и его подтверждает Аристин[24]. Если Вальсамон[25] и, следуя ему, Властарь[26] расширяют пределы Фракийского диоцеза до Диррахия, то они имеют в виду время после 732 года, когда Лев Исавр отнял от Рима Иллирик[27].
Наконец, наиболее наглядно о беспочвенности нынешних царьградских притязаний на юрисдикцию над всей православной диаспорой, свидетельствует впервые изданный Леунклавием[28] список епархий, подчиненных Царьградскому патриарху в конце IX века, при императоре Льве Философе. Пограничные с Понтийским и Фракийским диоцезами епархии Россия и Алания здесь упоминаются (на 61 и 62 месте), но вообще из списка видно, что область патриархата почти не переходила за границы империи и обнимала лишь очень незначительную часть диаспоры того времени.
При таких канонических и исторических данных приходится сделать печальное заключение, что современные притязания Царьграда на исключительную юрисдикцию над всей православной диаспорой могут быть объяснены или невежеством их защитников или их рассчетами на невежество других.
Первое достойно сожаления, второе – осуждения.
Частный вопрос об основательности Царьградских притязаний дал нам повод выяснить один из мало разработанных, но чрезвычайно важных практически вопросов так сказать междуцерковного права – вопрос о церковной юрисдикции вне границ автокефальных церквей, иначе говоря, о церковной юрисдикции среди диаспоры. Все вышесказанное дает нам право считать этот вопрос решенным в следующих тезисах.
1. Всем Православным Церквам принадлежит одинаковое право и обязанность посылать своих епископов и клириков с миссионерскими и вообще с пастырскими целями всюду вне границ прочих автокефальных церквей. Можно сказать, что это положение есть положение не только церковного, но и божественного права, ибо оно с необходимостью вытекает из заповеди Основателя Вселенской Церкви – Христа основателям Поместных Церквей – Апостолам: „шедше, научите вся языки” (Мф. 28, 19), и отрицать это право за какою-либо Церковию – это значит запрещать преемникам апостолов продолжать их дело вследствие „вкравшейся под видом священнодействия надменности власти мирской”.
2. Право посылать епископов в области диаспоры в каждой автокефальной Церкви принадлежит не отдельным епископам ее, а лишь ее высшей власти – предстоятелю известной Церкви вместе с собором или синодом епископов.
3. В спорных вопросах относительно юрисдикции двух или нескольких Церквей, действующих на той же территории диаспоры, решающим началом должно быть не значение или старейшинство той или иной Церкви в ряду прочих, а исключительно право давности. Отсюда следует:
а) преимущественное право юрисдикции в известной неправославной стране дело миссии ранее других.
б) так как диаспора не имеет определенных границ, то всякая Церковь вправе оставить под своей юрисдикцией принадлежавших к ней верующих и по переселении их в область диаспоры, чем права других Церквей не нарушаются.
4. Какое бы то ни было церковное устройство диаспоры по самому существу своему является временным и переходным и все Православные Церкви должны прилагать попечение, чтобы диаспора превратилась в новую автокефальную Церковь. Препятствием для этого может быть лишь основательное опасение за неподготовленность новой Церкви к самостоятельной жизни и к борьбе с сильными врагами, а никак не боязнь умаления Церкви-матери, ибо Церковь Православная, в отличие от римской, чужда империализма.
«Церковные Ведомости», издаваемые при Архиерейском Синоде Русской Православной Церкви заграницей. № 11-12 (1/14-15/28 июня) 1923 г. Прибавления. С. 7; № 17-18 (1/14-15/28 сентября) 1923 г. Прибавления. C. 8-12.
[1] См. проф. С. Троицкий, Догматический смысл запрещения второбрачия священнослужителям. // «Церковные Ведомости», издаваемые при Архиерейском Синоде Русской Православной Церкви заграницей, №13-14, 1(14)-15(28) июля 1923, C. 7-8; №15-16, 1(14)-15(28) августа 1923, C. 13-16. – Ред.
[2] См. напр. Tomassino, Vetus et nova ecclesiae disciplina, pars I, lib. 1, с. X, n. 13, еd. 1752, Venetiis, р. 32: „Data est facultas Episcopo Constantinopoli ordinandi emiffendique Episcopos in nations barbaras”.
[3] Хотя чаще греческие притязания приурочивались к теории пяти патриархатов, соответствующих пяти чувствам в теле человека. Между этими пятью патриархатами, по данной теории и должен быть разделен весь мир. Впервые эту теорию высказал на Царьградском Соборе 869 г. представитель императора Вханис, а развил патриарх Антиохийский Петр (первой половины XI века) в послании к патриарху Аквилейскому Доминику. Но сами же греки опровергали эту теорию, когда она оказывалась для них неудобной. См. например, сочинение Фармакида „Ο συνοδικός τόμος η περί αιλίας”, εν Αθήναις 1852. Из старых русских авторов ее опровергали напр. Симеон Полоцкий и Арсений Суханов (Статейный Список или Малый Проскинитарий, бес. 6 июня). См. также Н. Суворов. Византийский папа. М. 1902, стр. 52-53; Е. Е. Голубинский. Ист. русской церкви, 1, 1, изд. 2, М. 1901, стр. 260-262; Т. П. Барсон Константинопольский патриархат и его власть над русской церковью. СПБ. 1878.
[4] 1) Аф. Синтагма. II, 206.
[5] Кормчая изд. 1816 г.часть 1, лист 73 об.
[6] См. Вeveregius, Synodicon, pars II, Oxoniac 1702, Annotationes. p. 125: Omnia loca imperio romano non subiecta Barbara olim et barbaria a Romanis ipsis apellata sunt: ut totus orbis Romanus una voce Romania dicta est. Подобный смысл имеет это слово и в церковной письменности, напр. в 56 правиле Карфагенского Собора, в 30 и 37 правилах собора Трулльского, у блаж. Августина (ср.178), у Синезия (ср 101). а также в Базиликах (lib. XIX. tit. I, сар. 24: lib. LѴІ, tit. I. сар. 16; lib. LХ, tit. 7. сар. 8); ср. Du Gange. Glossarium totius graecitatis, Vratislaviae, 1801, sub v. βαρβαρικών.
[7] См. об этих диоцезах у проф. Гидулянова «Патриархаты во времена первых четырёх вселенских соборов».
[8] В частности, относительно Асийского диоцеза Евагрий прямо говорит, что митрополит этого диоцеза (Ефесский) был лишен патриарших прав только Халкидонским собором (Церк. ист. III. 6). „Патриархат Константинополя образовался на развалинах соседних патриархатов – Ефесского (Асийского), Кесарие-каппадокийского (Понтийского) и Ираклийского (Фракийского)”, пишет А.К. Лебедев (Духов. др. всел. церкви, М., 1905, стр. 204).
По конституции Септимия Севера, см. Сократ. Церк. Ист. V. 8 (Мg. 67, 579), Созомен. Церк. Ист. VII, 9 (Мg. 67, 1439), Никифор Каллист XII. 13 (Мg. 146, 782); Вальсамон на 3 прав. II Всел. соб. (Аф. Синт. II, 176), Властарь Е, 11 (Аф. Синт. VI, 256).
[9] Аф. Синт. II, 176.
[10] Толк. на 2 пр. II Всел. Соб. [Аф. Син. II, 172]. Как видно из Деяний Халкидонского Собора [деяние XVI; Деян. всел. соборов, Казань, 1865, том IV, стр. 377-393], Собор лишь санкционировал практику, утвердившуюся уже задолго до него со времен самого Златоуста. „Нам приятно, что в каждѵю область митрополиты рукополагаются от этого [т. н. Царьградского] престола”, заявил, например, епископ Лаодикийский Нунехий. Попытка папских легатов провести мысль, что 23 правило было принято по принуждению, встретила дружный отпор со стороны восточных отцов [Маnsі, Соnсіlіa, VII, 448 сл.]. Есть данные думать, что еще Феодосий II издал особый закон, запрещавший совершать хиротонии во Фракии и Асии без ведома Царьградского епископа (Тіllеmоnt, Меmоіrеs, XII, 426 сл.].
[11] Аф. Синтагма, II, 282-283.
[12] Нужно сказать, что во времена Халкидонского собора в пределах этих диоцезов были только две епископии, ведению которых подлежали как варварские народы вне империи, так и инородческие поселения внутри самих диоцезов, что область Малая Скифия в диоцезе Фракийском с епископом в г. Томи и область Исаврия в Асийском диоцезе с епископом в г. Исаврополе [Соd lustin, lib. I, tit. III, с. 46; Номок. XIV, тит. 1, 20].
[13] Аф. Синт. II, 286.
[14] Аф. Синт. II, 285 286; ср. его предисловие к правилам Трулльского Собора, Мg. 137, 509.
[15] Опыт курса церковного законоведения, Спб. 1851, I, 500; сравни: Еп. Никодим Милаш, Правила Православне Цркве са тумачењима. Нови Сад, 1895, стр. 399.
[16] Аф Синт. I, 44.
[17] Е, II; Аф. Синт. VI, 255-257; Матије Властара Синтагмат, изд. Ст. Новаковића, Београд 1907, стр 265-271.
[18] Πηδάλιον εν Ζακυνθου, 1864, стр. 207 209; срав. толков. 2 пр. II Всел. Собора, стр. 157.
[19] См.: П. Лепорский. „История Фесссалоникского экзархата до времени присоединения его к Константинопольскому Патриархату" и приложенную (к этому труду) карту экзархата. Граница Царьградского патриархата здесь проходит несколько восточнее Сердики, т. е. Софии.
[20] Номоканон XIV титулов, I, 5; Аф. Сннт. I, 44, а также толкование Вальсамона на это место и Базилики по изд. Геймбаха, lib. V tit. 4, сар. 3-5; lib. LХ, tit. I, р. 134.
[21] См. Е. Е. Голубинский. Краткий очерк истории прав. церквей болгарской, сербской и румынской, М., 1871, стр. 108-110; Проф. Р. Грујић, Историја хришћанске цркве, Београд, 1920, I, 38; Поповић, Историја хришћанске цркве, I, 535. П. Лепорский, Ор. сit, 188-212; 250-253; 260.
[22] Грујић, ор сіt.
[23] Аф. Сннт. II. 284.
[24] Аф. Сннт. II, 286.
[25] Аф. Синт II. 285.
[26] Аф. Синт. VI. 257, Е. 11.
[27] Базилики, lib. V. tit. I: Вальсамон на Ном. XIV. тит. I. 5. Точно год присоединения Иллирика неизвестен. Лепорский, 212.
[28] Leunclavius. Jus graeco-romanum, Francofurti, 1596, 1, 88—89. Список этот перепечатан и в Афинской Синтагме. V. 474-475. См. также список Нила Доксопатора [напечатанный впервые у Неіnессіus в Аbbilduud d. griechischen kirche. Leipzig, 1711, р. 32-42; в Патрологии Миня. Мg. 132. 1097] и Андроника Палеолога Старшего (1306-1328), напечатанный в той же Синтагме (V, 493).
Пояснение от Ред.: Следует заметить, что автор этого труда после Второй Мировой Войны (как и некоторые другие русские эмигранты - среди них архиеп. Серафим (Соболев)) прельстился мнимой свободой в СССР и вернулся на порабощенную коммунизмом Родину. Следуя за многими, он также перешел в Московскую Патриархию, которую в 20-х и 30-х годах считал неканонической и незаконной структурой, чему посвятил целый ряд своих публикации по этой теме. Тем не менее, все его труды до перехода в Московскую Патриархию, остаются весьма полезными матерьялами по истории и богословию Православной Церкви.