Св. Амвросій Медіоланскій.

I.

Жизнь и дѣятельность знаменитаго пастыря церкви Христовой назидательны для каждаго христіанина и особенно поучительны для пастырей.

Амвросій родился около 340 года въ Галліи и, по всей вѣроятности, въ г. Трирѣ. Хотя родители его были христіанами, но они, по обычаю того времени, не крестили своихъ дѣтей во младенчествѣ, и Амвросій до 34 года своей жизни оставался язычникомъ. Его отецъ, носившій тоже имя Амвросія, занималъ должность префекта или намѣстника, имѣлъ почти неограниченную власть надъ Галліею, Испаніею, Англіею и частью Африки и былъ однимъ изъ 4 высшихъ сановниковъ римской нмиеріи. Знатность рода и важность занимаемой отцомъ должности служили прочною надеждою на блестящую будущность и сына. Родители, дѣйствительно, утѣшали себя этою надеждою, особенно послѣ одного происшествія, о которомъ разсказываетъ ученикъ и секретарь св. Амвросія, священникъ Павлинъ, написавшій житіе своего епископа. По его разсказу, когда Амвросій быть еще дитятею и однажды заснулъ подь деревомъ, на него налетѣлъ рой пчелъ, которыя облѣпили лицо малютки, вползали въ его ротъ и клали медъ на его языкъ, но, не причинивъ ему никакого вреда, такъ высоко поднялись, что совершенно потерялись изъ виду. Отецъ принялъ это, какъ предзнаменованіе, что сынъ его будетъ великимъ ораторомъ и достигнетъ высокой славы; конечно, при этомъ онъ и не воображалъ, что сынъ его достигнетъ послѣдней не на свѣтской должности, а какъ епископъ.

Но Промыслу Божію угодно было вести его инымъ путемъ, чѣмъ какой указывали его происхожденіе и должность отца. Послѣдній вскорѣ умеръ, и надежда на блестящую будущность малютки теперь должна была помрачиться, такъ какъ нельзя было уже расчитывать на покровительство и высокое положеніе отца. Теперь мать поняла, что для обезпеченія дѣтей необходимо дать имъ надлежащее воспитаніе и образованіе, и для этого переѣхала въ Римъ. Такъ Промыслъ Божій бдѣлъ надъ избранникомъ и приготовлялъ его къ великому служенію, указавъ ему чрезъ постигшее горе вѣрный путь къ достиженію счастья. Чрезъ смерть отца Амвросій освободился отъ толпы льстецовъ и лицемѣровъ, которые окружали обычно дѣтей знатныхъ римскихъ сановниковъ; учителямъ теперь не было причинъ въ угоду родителямъ расхваливать его, какъ способнаго ребенка, для котораго въ наукахъ не было бы ничего труднаго; сама мать, освободившаяся отъ различныхъ обязанностей, соединенныхъ съ положеніемъ жены сановника, имѣла уже болѣе времени для занятій съ своимъ сыномъ, а послѣднему предстояли тяжелый трудъ и работа надъ своимъ развитіемъ.

Среди шумнаго и богатаго Рима мирно и уединенно текла жизнь благочестиваго семейства, состоявшаго изъ матери и трехъ дѣтей: дочери Марцеллины, принявшей монашество еще при жизни матери, и сыновей Сатира и Амвросія. Мать и сестра своимъ словомъ и примѣромъ благотворно дѣйствовали на сердца братьевъ: будучи истинными христіанками, онѣ и ихъ воспитывали на христіанскихъ началахъ и развили въ нихъ добрыя качества души, предостерегшія ихъ отъ различныхъ увлеченій и соблазновъ, которыхъ такъ много представлялъ юношамъ полухристіанскій и полуязыческій Римъ. По смерти матери, попеченіе о воспитаніи братьевъ легло на сестру, и Амвросій питалъ къ ней искреннюю любовь. Несомнѣнно, кромѣ матери и сестры имѣли вліяніе на Амвросія и тѣ лица, которыя посѣщали ихъ домъ. Благочестивая вдова и дочь-монахиня вели и знакомство съ подобными себѣ: не знатную, веселую и болтливую молодежь встрѣчаемъ вь ихъ домѣ, а уже пожилаго Дамаса, епископа римскаго, и священника Симплпція. Для каждаго понятно, о какихь предметахъ вели разговоры гости съ хозяевами и что могъ слышать и перенять у нихъ Амвросій. По поводу посѣщеній папы Дамаса у Павлина сохранился разсказъ о томъ, что, когда Амвросій замѣтилъ, что домашніе при встрѣчѣ, и прощаніи съ епископомъ цѣловали у него руку, то по уходѣ его тринадцатилѣтній отрокъ подставилъ свою руку жившей у нихъ дѣвицѣ Кандидѣ со словами: «поцѣлуй и мою руку, потому что я также буду епископомъ». Можетъ быть, это была простая дѣтская шутка, а можетъ быть, въ юной душѣ зарождалось предчувствіе о его будущемъ служеніи церкви Христовой... Священникъ Симплицій, познакомившись съ домомъ Амвросія, сдѣлался воспитателемъ послѣдняго. Блаженный Августинъ свидѣтельствуетъ, что это былъ мужъ высокоученый и ревностный служитель церкви Хрпстовой. Въ Римѣ онъ славился, какъ лучшій наставникъ желающихъ вступить въ церковь въ истинахъ христіанской вѣры (катихизаторъ). Онъ полюбилъ Амвросія и приложилъ все свое стараніе, чтобы дать ему истинно-христіанское воспитаніе. Ученикь съ своей стороны всею душего привязался къ учителю, жилъ вмѣстѣ съ нимъ, когда уже былъ епископомъ, и называлъ даже своимъ отцомъ. Этотъ воспитатель своими наставленіями развивалъ и укрѣплялъ въ душѣ отрока добрыя сѣмена, вложенныя въ него примѣромъ и наученіемъ матери и сестры. Послѣ домашняго воспитанія Амвросій вмѣстѣ съ Сатиромъ поступилъ въ одну изъ лучшихъ школъ Рима и здѣсь изучалъ свѣтскія науки. Особенными предметами занятій братьевъ были краснорѣчіе и правовѣдѣніе, и въ нихъ они оказали блестящіе успѣхи.

Изъ школы 25-лѣтній Амвросій вышелъ съ задатками, обѣщавшими отъ него весьма многое въ жизни: отъ знатныхъ родителей перешелъ къ нему отпечатокъ благородства и внѣшней представительности, отъ нихъ же онъ унаслѣдовалъ искусство управлять другими и подчинять ихъ своему вліянію, былъ дѣятельнымъ, въ высшей степени честнымъ и правдивымъ, но вмѣстѣ съ тѣмъ не былъ человѣкомъ горячимъ, отличался мудростью и любвеобильнымъ сердцемъ. Эти черты характера вмѣстѣ съ даромъ краснорѣчія скоро обратили на него вниманіе всего Рима. Сдѣлавшись адвокатомъ, онъ явился защитникомъ правды и отцомъ угнетаемыхъ и вскорѣ же пріобрѣлъ себѣ покровительство у итальянскаго префекта Проба, приблизившаго его къ себѣ и сдѣлавшаго его своимъ помощникомъ. Теперь Пробъ еще ближе познакомился съ нимъ, полюбилъ его и въ 370 году предоставилъ высокую должность правителя сѣверной Италіи, въ области которой находился и Медіоланъ, – нынѣ Миланъ. Послѣдній въ то время быль резиденціей западныхъ императоровъ, не любившихъ жить въ Римѣ. Поэтому благоразумный правитель Лигуріи могъ имѣть и имѣлъ вліяніе на дѣла всей имперіи, но въ тоже время трудно ему было угодить такому жестокому и гнѣвливому императору, каковымъ былъ Валентіань I. На такую то высокую и опасную должность отправлялъ своего любимца Пробъ съ наставленіемъ: «иди и управляй не какъ строгій судія, но какъ отецъ и епископъ». Конечно, язычникъ Пробъ выражалъ только желаніе, чтобы Амвросій не подражалъ жестокостямъ другихъ правителей, и не думалъ о епископствѣ новаго префекта, но слова его оказались пророчествомъ.

Такъ Амвросій долженъ былъ проститься съ сестрою и своимъ домомъ, на мѣстѣ котораго и теперь указываютъ католическій женскій монастырь, у подошвы горы Капитолія. Добрые слухи о новомъ правителѣ предупредили появленіе его въ Медіоланѣ, и принявшіе его съ почетомъ жители обрѣли въ немъ мудраго, ласковаго и кроткаго начальника, справедливаго судью и защитника невинности. Одно появленіе его усмиряло народное волненіе и водворяло миръ между враждующими; его имя было страшно для преступныхъ и несправедливыхъ судей, даже и министры, злоупотреблявшіе царскимъ довѣріемъ, боялись его, а императоръ Валентіань I уважалъ его «независимый духъ» и нерѣдко пользовался его совѣтами. Въ короткое время молодой префектъ завоевалъ себѣ народную любозь и вниманіе со стороны императорскаго двора; но не долго ему суждено было подвизаться на этомъ поприщѣ. Въ теченіе почти 4-хъ лѣтняго управленія Лигуріей Амвросій познакомился съ народомъ, его нуждами, а главное – нравомъ, обычаями, и это принесло ему несомнѣнную помощь въ его пастырской дѣятельности, къ которой Промыслу Божію теперь угодно было призвать его.

Въ концѣ 374 года умеръ Медіоланскій епископъ Авксентій, и Амвросій неожиданно для себя сдѣлался епископомъ. Христіанское населеніе Милана въ то время состояло изъ православныхъ и еретиковъ-аріанъ, непризнававшихъ Сына Божія равнымъ и единосущнымъ Богу Отцу и считавшихъ Его только за высшую тварь. Православнымъ и аріанамъ хотѣлось имѣть епископомъ сторонника своего ученія, а поэтому при избраніи епископа между ними въ соборномъ храмѣ и на площади около храма происходили жаркіе споры, и дѣло могло бы дойти до драки и кровопролитія. Амвросій, какъ начальникъ города, явился въ храмъ для водворенія тишины и порядка и взошелъ на возвышеніе, съ котораго обычно епископъ говорилъ поученія. Префектъ сталъ убѣждать народъ не оскорблять храма ссорами и мирно рѣшить вопросъ объ избраніи епископа. Его краснорѣчивое слово заставило умолкнуть спорящихъ и, когда всѣ, притаивъ дыханіе, слушали блестящую рѣчь бывшаго адвоката, вдругъ дѣтскій голосъ: «Амвросій – епископъ» нарушилъ тишину. Этотъ голосъ принятъ былъ народомъ, какъ указаніе свыше, православные и аріане единодушно выразили желаніе имѣть епископомъ Амвросія. Желаніе народа въ данномъ случаѣ не было минутнымъ увлеченіемъ: лучшаго епископа по характеру, дару и убѣдительности слова трудно было и найти. Правда, Амвросій не былъ еще христіаниномъ, но его чисто христіанская жизнь и добродѣтели служили ручательствомъ, что онъ въ душѣ давно христіанинъ, и если не принялъ еще крещенія, то только въ силу древняго вѣрованія, что послѣ крещенія грѣшить нельзя, почему многіе приступали къ этому таинству уже въ зрѣлыхъ лѣтахъ. Всѣ были убѣждены въ одномъ, что Амвросій будетъ честнымъ и способнымъ епископомъ. О его религіозныхъ воззрѣніяхъ, т. е. будетъ ли онъ православнымъ или аріаниномъ, никто не спрашивалъ, и каждая партій могла рѣшать этотъ вопросъ въ свою пользу; большинство же могло расчитывать, что бывшій государственный человѣкъ и совсѣмъ не будетъ вникать въ богословскіе споры и одинаково будетъ относиться ко всѣмъ – православнымъ и аріанамъ. Его богатыя помѣстья, въ случаѣ избранія его епископомъ, могли поддержать церковь въ матеріальномъ отношенія. Все это побуждало народъ единогласно произносить: «Амвросій – епископъ! Амвросій – епископъ!»....

Можно себѣ представить душевное состояніе Амвросія! Онъ былъ пораженъ выборомъ, хотя у него и оставалась надежда, что избраніе его зависитъ отъ минутнаго увлеченія народа, которое при отказѣ съ его стороны пройдетъ, и онъ сталъ отказываться отъ предлагаемаго сана. Онъ указывалъ на то, что онъ еще не крещенъ, а апостолъ Павелъ не совѣтуетъ поставлять епископами «новообращенныхъ» (I Тим. 3, 6), что онъ, никогда не помышляя о епископствѣ, и не воспитанъ въ церкви. Но народъ и клиръ настаивали на своемъ. Послѣ долгихъ и рѣшительныхъ отказовъ со стороны Амвросія и невниманія къ нимъ народа, избираемый рѣшился покинуть городъ, но проблуждавши въ ночной тьмѣ, онъ къ утру опять очутился у воротъ Медіолана и былъ окруженъ народомъ. Послѣ этого ему еще разъ удалось убѣжать изъ города и скрыться у знакомаго ему сановника Леонтія. Но дѣло должно было скоро кончиться, такъ какъ оно перешло уже къ императору. Валентіанъ I утвердилъ выборъ и приказалъ отыскать Амвросія. Теперь для него ясно было, что не простое увлеченіе руководило народомъ въ его избраніи, могли припомниться знаменательныя событія изъ его жизни, и онъ пришелъ кѣ убѣжденію, что самъ Богъ «позвалъ его на священство», и изъявилъ свое согласіе.

II.

Предъ посвященіемъ во епископа Амвросій принялъ крещеніе отъ православнаго епископа и, пройдя въ теченіе 7 дней степени клира, 7-го декабря 374 года на 34 году отъ роду принялъ хиротонію. При его посвященіи присутствовалъ самь императоръ; онъ въ самомъ храмѣ благодарилъ Бога за ниспосланіе такого епископа.

Вскорѣ послѣ этого молодой епископъ, не знавшій, какъ къ нему будетъ относиться императоръ и какъ другіе епископы посмотрятъ на его исключительное посвященіе, былъ утѣшенъ съ той и другой стороны. Когда онъ въхрамѣ предъ императоромъ сталъ обличать беззаконіе министровъ, послѣдній не только не разгнѣвался на него, но сказалъ: «я давно уже зналъ твой независимый духъ и тѣмъ не менѣе не только не противодѣйствовалъ твоему избранію, а одобрилъ его. Отселѣ прилагай твое лѣкарство къ недостаткамъ нашихъ душъ, какъ повелѣваетъ божественный законъ». Но еще болѣе утѣшительнымъ было для него письмо св. Василія Великаго, архіепископа Каппадокійскаго. «Поелику узналъ я тебя изъ бесѣды твоей, пишетъ онъ, и узналъ не тѣлесныя черты, напечатлѣвъ въ своей памяти, но въ разнообразіи рѣчей твоихъ изучивъ доброту внутренняго человѣка, потому что каждый изъ насъ отъ избытка сердца глаголетъ (Мѳ. 12, 34), то прославилъ я Бога нашего, Который въ каждомъ родѣ избираетъ угодныхъ Ему, Который древле изъ пастырей овчихъ воздвигъ вождя народу Своему, и Амоса изъ пастыря козъ, укрѣпивъ Духомъ, возвелъ въ пророка, а нынѣ изъ царствующаго града такого мужа, которому ввѣрено было начальство надъ цѣлымъ народомъ, который возвышенъ въ образѣ мыслей, извѣстенъ въ цѣломъ свѣтѣ знатностью рода, блистательнымъ состояніемъ, силою слова, привлекъ въ попечители о стадѣ Христовомъ. И, отринувъ всѣ мірскія преимущества и вмѣнивъ ихъ тщету быти, да Христа пріобрящетъ (Филип. 3, 7-8), согласился онъ принять кормило великаго и славнаго вѣрою въ Бога корабля Церкви Христовой. Итакъ человѣкъ Божій, поелику не отъ человѣкъ ты принялъ Евангеліе Христово или научился ему, но Самъ Господь изъ судей сея земли возвелъ тебя на каѳедру Апостоловъ: то подвизайся подвигомъ добрымъ, уврачуй недуги въ людяхъ, если коснулась кого болѣзнь аріанскаго безумія; обнови древніе слѣды отцовъ, и продолженіемъ непрерывныхъ сношеній старайся назидать на томъ основаніи любви къ намъ, которое уже положилъ. Ибо такимъ образомъ можемъ мы быть близкими между собою духомъ, хотя по мѣсту жительства на землѣ весьма удалены другъ отъ друга»[1]. Это письмо, обѣщавшее дружбу и поддержку со стороны великаго святителя, вмѣстѣ съ тѣмъ было указаніемъ, чего онъ ожидалъ отъ св. Амвросія. «Обновить древніе слѣды отцовъ» и врачевать отъ болѣзни «аріанскаго безумія» – главная задача ого дѣятельности, и Амвросій выполнилъ ее.

Вступивъ на епископскую каѳедру, Амвросій освободилъ себя отъ попеченія о свосмь имуществѣ. Сребро и золото отдано бѣднымъ, а недвижимыя имущества завѣщаны церкви, при чемъ доходы съ нихъ предоставлены были въ пожизненное пользованіе Марцеллинѣ. Хлопотливую обязанность управленія церковными имуществами епископъ возложилъ на своего брата Сатира, и этоть, изъ желанія принести пользу церкви, отказался отъ высокой свѣтской должностй, переселялся въ Миланъ и сталъ совѣтникомъ и помощипкомъ епископа. Не отягченный заботами о личномъ и церковномъ имуществѣ, св, Амвросій всѣмъ сердцемъ прилѣпился къ Богу и отдался своему высокому служенію. Размышляя о послѣднемъ, онъ однажды воскликнулъ: «О, мой Господь-Іисусъ!... Я каюсь предъ Тобою, Господи, что я Тебѣ болѣе долженъ, чѣмъ кто другой, и Ты оказалъ мнѣ милосердіе слишкомъ большое.... Среди тягостныхъ отправленій моей должности я былъ призванъ Тобою къ пастырству.... Вотъ почему, Господи, я боялся и боюсь бытъ неблагодарнымъ къ Тебѣ, а я былъ бы неблагодарнымъ, если бы любилъ Тебя менѣе, чѣмъ сколько долженъ, послѣ того какъ былъ помилованъ и облагодатствованъ Тобою». Отсюда цѣлью его жизнію было искреннее, и нелицемѣрное служеніе Богу, готовность пострадать для прославленія Его имени. Онъ былъ врагомъ всего, что не вело къ славѣ Божіей, неустрашимо высказывалъ правду царямъ и вельмозкамъ, требовалъ отъ нихъ законнаго по отношенію къ церкви, обличалъ несправедливые ихъ поступки и однажды рѣшительно отказался выполнить несправедливой требованіе императора отдать православную церковь аріанамъ, хотя за это, какъ онъ самъ сознавалъ, грозило ему заточеніе. Но за то съ какою любовію обращался онъ къ людямъ, когда видѣлъ, что ихъ поступки направлены къ увеличенію славы Божіей, или когда принималъ кающихся и желающихь исправить свою жизнь!... Онъ «плакалъ съ плачущими. Если кто, падиш, исповѣдывалъ ему свой грѣхъ, онъ такъ плакалъ, что и того возбуждалъ къ слезамъ», свидѣтельствуетъ Павлинъ.

Съ первыхъ же дней своего епископства Амвросій измѣнилъ свою жизнь. Сознавая свою неподготовленность къ пастырскому служенію, онъ, какъ можно чаще, предавался самосозерцанію и самоуглубленію, приводилъ себѣ на память жизнь апостоловъ и прославленныхъ мужей церкви и старался свою жизнь устроить по образцу ихъ. Иногда онъ удалялся и совсѣмъ въ уединенное мѣсто, чтобы ничто не могло развлекать его думы. Вмѣстѣ съ этимъ жизнь его была строго аскетическая. «Епископъ, говоритъ Павлинъ, былъ мужемъ великаго воздержанія, долгихъ бдѣніи и трудовъ; ежедневно онъ умерщвлялъ свою плоть постомъ, который прерывалъ только по субботамъ и воскресеньямъ и въ праздники знаменитѣйшихъ мучениковъ». Свою аскетическую жизнь, онъ старался скрыть отъ взоровъ людскихъ и, хотя самъ отказывался отъ приглашеніи даже знатныхъ свѣтскихъ лицъ, но у себя принималъ ихъ и угощалъ, при чемъ пріятная бесѣда, радушіе, ласки и услужливость замѣняли роскошный столъ, котораго, не имѣлъ святитель. Среди подвижническихъ трудовъ отрадою и утѣшеніемъ для него была молитва. «Онъ постоянно былъ прилеженъ въ молитвѣ, пишетъ Павлинъ, съ утра, до ночи». Днемъ онъ посѣщалъ гробницы мучениковъ, а ночью вставалъ, молился и пѣлъ псалмы; «не разъ солнце заставало его еще преклоненнымъ и молящимся». «Господь, свидѣтельствуетъ и самъ святитель, проводилъ ночь въ молитвѣ, чтобы намъ дать примѣръ. Мы также будемъ вставать, чтобы оплакивать свои грѣхи. Это – часъ искушенія; о, когдабъ насталъ онъ часомъ побѣды. Женихъ приближается, будемъ, держать свѣтильники наши зажженными.. Несчастье мнѣ, если я не встану, чтобы прославлять Господа! О, мой Богъ, если бы и ночью я вспомнилъ о Твоемъ имени! Пусть никогда ни сонъ, ни удовольствія, ни дѣла не заставятъ меня забыть ту милость, которою я Тебѣ обязанъ. Только молясь Тебѣ мысленно, безъ отдыха, я вознесу къ Тебѣ мою душу, умерщвляя мою плотъ, чтобы ничто не могло остановить полета моей молитвы, чтобы наконецъ сама ночь соединила мое сердце съ Іисусомъ». Не рѣдко молитва его соединялась со слезами. «Плакать въ молитвѣ – не есть слабость, но сила, мужество», говорилъ св. Амвросій.

Любимымъ занятіемъ святителя было изученіе Св. Писанія и богословія вообще; да это было и необходимо для него, такъ какъ, не надѣясь быть еппскопомь, онъ не получилъ богословскаго образованія. Для этихъ занятій онъ просилъ папу Дамаса прислать кь нему священника Симплиція. Бывшій воспитатель дитяти-Амвросія не отказался отъ своего питомца и сдѣлался наставникомъ епископа-Амвросія. Не напрасно послѣдній называлъ его своимъ отцомъ. Обладая высокими способностями и знаніемъ свѣтскихь наукъ, Амвросіи въ короткое время оказалъ удивительные успѣхи и въ христіанской наукѣ. Съ какимъ вниманіемъ онъ относился къ изучаемому, можно заключать изъ разсказа бл. Августина, помѣщеннаго имъ въ его «Исповѣди» (кн VI, гл. 3). «Во время чтенія глаза его (Амвросія) пробѣгали по страницамъ, душа размышляла, а уста безмолствовали. Входя къ нему свободно во всякое время (ибо двери дома его для всѣхъ были открыты и докладывать о приходѣ посѣтителей не было обычая), мы всегда заставали его за чтеніемъ, и, просидѣвъ довольно времени въ молчаніи, удалялись, не смѣя нарушать его самоуглубленныхъ занятій. Мы догадывались, что ему послѣ хлопотъ по разнымъ дѣламъ въ остальное время, необходимое для возстановленія душевныхь силъ, не хотѣлось уже ничѣмъ развлекаться; можетъ быть, онъ опасался, что при чтеніи въ слухъ ему придется затруднить себя неизбежнымь объясненіемъ для слушателей темныхъ мѣстъ или вопросовь запутанныхъ, для чего требовалось бы не мало времени...». Плодомъ его изученія были обширныя сочиненія, имѣвшія глубокое вліяніе на религіозно-нравственное состояніе римскаго общества въ IV и V вѣкахъ. Не смотря на то, что для Амвросія было дорого время, онъ не держалъ у себя писца: «когда пишешь самъ, говоритъ онъ въ письмѣ къ своему питомцу Сабину, епископу Піачепцы, то вынужденъ бываешь размышлять умомъ; и глазами надъ тѣмъ, что навертываетъ рука; напротивъ, то; что думаешь, ускользаетъ изъ памяти слишкомъ быстро; языкъ говорящій, болѣе быстръ, чѣмъ перо. Сверхъ того, если рѣшаешься излагать на бумагѣ то, что приходахъ на умъ, то менѣе краснѣешь, чѣмъ если это же самое будешь диктовать другому».

Епископскія обязанности онъ исполнялъ весьма строго: самъ служилъ почти ежедневно, по воскреснымъ и праздничнымъ днямъ говорилъ проповѣди, а иногда и не одинъ разъ въ день всходилъ на каѳедру; особенную ревность онъ проявлялъ въ дѣлѣ наставленія готовящихся къ принятію св. крещенія; наканунѣ Пасхи онъ крестилъ такое множество, что и 5 епископовъ утомились бы. Послѣ сего къ нему шли на домъ нуждающіеся въ немъ; всѣхъ онъ принималъ, со всѣми былъ ласковъ, добръ и простъ, почему и пользовался особою любовію и уваженіемъ пасомыхъ.

На основаніи свидѣтельствъ бл. Августпна и священника Павлина, можно изобразить обыденную жизнь св. Амвросія. Послѣ утреннихъ молитвъ онъ шелъ на могилы или гробницы мучениковъ; затѣмъ совершалъ ежедневное богослуженіе. Сдѣлавъ это, онъ принималъ нуждающихся, а затѣмъ подкрѣплялъ свои силы пищею[2], или занимался за столомъ чтеніемъ; но и въ это время, ему не всегда давали покой: когда кто-либо приходилъ къ нему за помощью, онъ оставлялъ чтеніе, все свое вниманіе посвящалъ дѣлу просителя, а послѣ опять предавался научнымъ занятіямъ, нисколько не стѣсняясь тѣмъ; что около его помѣщенія стояли многіе посѣтители и слѣдили за его работами. Изъ нихъ нѣкоторые даже имѣли и нужду къ святителю, но не рѣшались прекращать его занятій. Такъ, блаж. Августинъ пишетъ о себѣ: «сблизиться сь нимъ надлежащимъ образомъ, при всемъ желаніи моемъ, не могъ я, потому что онъ быль постоянно обремененъ множествомъ разнородныхъ сношеній съ разными лицами, нуждающимися въ его помощи», а оторвать епископа отъ чтенія онъ не рѣшался. Такъ продолжалось до вечера, когда онъ принималъ пищу. По окончаніи трапезы онъ садился писать проповѣди и сочиненія, а затѣмъ совершалъ вечернюю молитву и ложился спать. Но и сонъ его не всегда былъ крѣпкимъ: нерѣдко онъ пробуждался и вставалъ на молитву, а иногда въ часы вдохновенія онъ оставлялъ свое ложе и брался за перо.

Такъ проводилъ время христіанинъ епископъ Амвросій.

ІІІ.

Изъ дѣятельности епископа Амвросія обращаетъ на себя вниманіе прежде всего продолжительная его борьба съ аріанствомъ, и искорененіе послѣдняго въ Италіи должно быть поставлено ему въ особую заслугу. Въ этомъ отношеніи св. Амвросій былъ такимъ же столпомъ православія на западѣ, какамъ на востовѣ св. Василій Великій.

Будучи еще префектомъ медіоланскимь, Амвросій видѣлъ всю вражду между православными и аріанами, все зло, какое происходило отсюда въ христіанскомъ мірѣ, видѣлъ также, что аріане усилились, не благодаря истинности своего ученія, а чрезъ поддержку со стороны свѣтской власти Его предшественникъ – аріанинъ Авксентій, бывшій около 20 лѣтъ епископомъ Медіолана, пользовался покровительствомъ и дружбою Валентиніана I-го, не различавшаго строго православія отъ аріанства, хотя онъ самъ былъ православнымъ. Его супруга, императрица Юстина, была аріанка и только, по принужденію мужа, наружно приняла православіе. Многіе сановники при дворѣ были также аріане. Принявши крещеніе отъ православнаго епископа и сдѣлавшись самъ православнымъ, Амвросій рѣшился дѣйствовать противъ аріанства. Для этого онъ прежде всего заручается довѣріемъ и покровительствомъ императора Валентіана I, а затѣмъ, съ его согласія и народа, отправилъ посольство къ св. Василію Великому съ письмомъ, въ которомъ, извѣщая его о своемъ вступленіи на епископскую каѳедру, просилъ его прислать мощи православнаго епископа Медіоланскаго Діонисія, изгнаннаго за православіе изъ Милана и скончавшагося въ заточеніи въ Каппадокіи. Св. Василіи Великій, понимая всю пользу отъ перенесенія св. мощей для жителей Медіолана, исполнилъ желаніе Амвросія и вмѣстѣ съ мощами препроводилъ къ нему письмо, свидѣтельствовавшее о подлинности св. мощей. Перенесеніе послѣднихъ было торжествомъ для православія, и многіе изъ аріанъ оставили свое заблужденіе и вступили въ церковь. Только упорнѣйшіе изъ нихъ не хотѣли принимать участія въ этомъ торжествѣ. Но они не могли выступить открыто противъ Амвросія ири Валентиніанѣ I.

Въ 375 году этотъ императоръ умеръ, оставивъ двухъ юныхъ сыновей – 17 лѣтняго Граціана и четырехлѣтняго Валентиніана II на попеченіе св. Амвросія. Послѣдній, какъ воспитатель, имѣлъ сильное вліяніе на обоихъ императоровъ и написаль для Граціана пять книгъ о вѣрѣ противъ аріанъ. Однако уже въ его управленіе Амвросію пришлось испытать многія тяжкія скорби отъ аріанъ.

Въ 380 году главный городъ Иллиріи Сирмій лишился епископа, и императрица Юстина, бывшая тамъ въ то время, хотѣла возвести на каѳедру аріанина, вопреки желанію православныхъ, избравшихъ Анемія. Узнавши объ этомъ, Амвросій отправился въ Сирмій. Когда онъ стоялъ на каѳедрѣ и убѣждалъ народъ въ пользу Анемія, одна дѣвица, аріанка, схватилась за его одежду, желая стащить его на сторону женщинъ и, нанесши ему удары женскими руками, изгнать изъ церкви. Святитель замѣтилъ ей: «хотя я недостоинъ этого священнаго сана, но тебѣ или твоему званію не слѣдуетъ возлагать рукъ на какое бы то ни было священное лицо; поэтому бойся суда Божія, чтобы съ тобою не случилось какого-либо зла». Ее постигла скорая смерть, и святитель самъ похоронилъ ее, воздавая добромъ за зло. Это устрашило аріанъ, и они согласились на избраніе епископомъ православнаго Анемія. Но Юстина не могла забыть своего пораженія и искала удобнаго случая къ посрамленію Амвросія.

Въ 381 году потерпѣли пораженіе аріанскіе епископы Палладій и Секундіанъ, требовавшіе созванія вселенскаго собора, на которомъ они надѣялись доказать чистоту своей вѣры, но были обличены и лишены сана на помѣстномъ соборѣ въ Аквилеѣ, гдѣ одно изъ видныхъ мѣстъ занималъ св. Амвросій.

Въ слѣдующемъ году на свою гибель противъ него возстали два аріанина, – постельничіе императора Граціана. Они предложили епископу для собесѣдованія вопросъ о воплощеніи Господнемъ и на другой день для состязанія съ епископомъ обѣщали явиться въ Портіанскую церковь. Но они не явились; послѣ напраснаго ожиданія ихъ Амвросіи взошелъ на каѳедру. «Я желаю, братіе, говорилъ онъ, отъ всей души исполнить свой обѣтъ, но не вижу моихъ противниковъ; быть можетъ, они хотятъ смутить меня нечаяннымъ приходомъ, но истинная вѣра незнакома съ робостію; пусть приходятъ, а я между тѣмъ предложу слово». Сильно было это слово; въ немъ епископъ изложилъ все, что думалъ говорить аріанамъ въ обличеніе ихъ заблужденій. Сами аріане восхищались рѣчью святителя и въ душѣ своей презирали его противниковъ, неявившихся на условленный споръ. Но каково было ихъ изумленіе, когда стала извѣстна участь постельпичьихъ. Смѣясь въ душѣ надъ епископомъ и народомъ, собравшимися въ церкви и ожидавшими ихъ, они отправились въ колесницѣ куда то за городъ; вдругъ коляска опрокинулась, и они испустили духъ. Православные видѣли въ этомъ наказаніе Божіе за презрѣніе къ ихъ епископу.

Вообще при императорѣ Граціанѣ хотя аріане и доставляли непріятности Амвросію, но всякій разъ терпѣли сами пораженіе отъ него, почему бороба ихъ способствовала уменьшенію послѣдователей Арія. По настоянію Амвросія, Граціанъ въ 379 году издалъ указъ, которымъ, подъ угрозой строгаго наказанія, запрещалось всѣмъ отступникамъ православія собираться на богослуженія внѣ церкви и распространять превратные толки объ истинахъ православной вѣры. Послѣ этого указа у Медіоланскихъ аріанъ отнята была въ пользу православныхъ послѣдняя церковь. Сами аріане смутились отъ этого, а Амвросій писалъ Граціану: «одинъ Богъ знаетъ, сколько отрады приносить душѣ моей твое благочестіе.... Ты даровалъ мнѣ то, чего я такъ усиленно домогался, – покой церкви; ты заградилъ уста отступникамъ истины; о, если бы также успѣшно дѣйствовалъ и на сердца ихъ!».

Кромѣ сего, при Граціанѣ Амвросій велъ борьбу съ аріанами и литературнымъ путемъ; кромѣ 5 книгъ «О вѣрѣ противъ аріанъ» онъ изобличалъ ихъ заблужденія и въ книгѣ «О воплощеніи Господнемъ», въ которой изложена его бесѣда въ Портіанской церкви.

Въ 383 году военачальникъ Британіи Максимъ былъ провозглашенъ императоромъ, а Граціанъ измѣннически умерщвленъ въ Галліи близъ Ліона. Максимъ хотѣлъ лишить престола и Валентиніана II и направлялъ свои войска противъ Италіи. Императрицѣ Юстинѣ не до мечты уже теперь было о возстановленіи аріанства; она со слезами просила Амвросія отправиться къ Максиму и удержать его отъ гибельной войны. Святитель забылъ объ обидахъ Юстины; какъ истинный вѣрноподданный, онъ спѣшитъ къ Максиму и среди суровой зимы предпринимаетъ длинное и опасное путешествіе чрезъ Альпы. Краснорѣчіе пастыря и его вліяніе спасли Валентиніану II престолъ. Но Юстина забыла и объ этой услугѣ Амвросія. Въ 385 году она потребовала у Амвросія уступить аріанамъ Портіанскую церковь, такъ какъ они не имѣли уже ни одной церкви въ Медіоланѣ. Благодаря дѣятельности святителя, граждане Медіолана всѣ была православные, исключая нѣсколькихъ лицъ царской фамиліи и нѣкоторыхъ Готтовъ, служившихъ при дворѣ. Амвросій спокойно, и не рѣшительно отказалъ въ этомъ требованіи, заявивъ, что онъ скорѣе согласится пролить кровь свою, чѣмъ выполнить дѣло, которое запрещаетъ ему совѣсть. Въ пятницу предъ Вербнымъ Воскресеньемъ Юстина потребовала и другой церкви, находившейся уже въ самомъ городѣ. Амвросій отвѣчалъ: «храмъ Бога не можетъ быть оставленъ Его священникомъ». На утро, когда Амвросіи былъ въ церкви, явился префектъ Неотеръ и убѣждала, его уступить императрицѣ хотя Портіанскую церковь. Но убѣжденія не подѣйствовали. Въ Вербное Воскресенье народъ схватилъ аріанскаго священника Кастула, но для спасенія его епископъ выслалъ своихъ священниковъ и діаконовъ, и они имѣли въ этомъ успѣхъ. Императрица заключила за это многихъ въ темницу, а на купцовъ наложила огромный штрафъ – въ 200 фунтовъ золота. Купцы не отказывались отъ штрафа, лишь бы только православныхъ оставили въ покоѣ. Къ епископу явился трибунъ и, требуя именемъ Валентиніана II уступки церкви, заявлялъ, что онъ не имѣетъ права отказывать императору въ просьбѣ, такъ какъ послѣдній имѣетъ власть надъ всѣмъ. «Императоръ, отвѣчалъ Амвросій, не имѣетъ никакой власти надъ тѣмъ, что принадлежитъ Богу. Если онъ желаетъ моего имущества, пусть возьметъ его. Если онъ жаждетъ моей жизни, я готовъ послѣдовать за вами. Думаете ли вы повергнуть меня въ оковы? отвести меня на смерть? Пусть будетъ такъ, и я съ радостью готовъ! Я не окружу себя народомъ, какъ оплотомъ; не буду искать убѣжища у алтаря для сохраненія моей жизни; напротивъ, я готовъ пожертвовать собою за алтарь». Отвѣтъ епископа привелъ дворъ вь недоумѣніе. Только чрезъ два дня въ великую среду посланы были воины овладѣть церковью и въ случаѣ сопротивленія схватить епископа. Послѣдній санъ вышелъ къ воинамъ, самъ предавалъ себя въ руки ихъ, но вмѣстѣ грозилъ судомъ Божіимъ, если они возстанутъ на церковь. Воины отказались выполнять повелѣніе царя. Но епископъ уже приготовился къ ссылкѣ и два дня поучалъ народъ въ храмѣ, не выходя изъ него. Во дворѣ увидѣли, что съ Амвросіемъ трудно бороться, что за него стоитъ народъ и самъ онъ дѣйствуетъ на законномъ основаніи, и уступили ему. Въ великій четвергъ императоръ приказалъ воинамъ оставить церковь, сложилъ съ купцовъ штрафъ и выпустилъ заключенныхъ въ темницу по этому дѣлу.

Опасность миновала, и Пасха проведена спокойно. Но Амвросій не торжествовалъ своей побѣды; до его слуха дошли слова императора: «Амвросію стоитъ только сказать слово народу, и онъ немедленно схватитъ меня и заключитъ въ тюрьму». Святитель видѣлъ, что императоръ не понимаетъ его, завидуетъ ему и что поэтому нужно ожидать новой грозы, и приготовился ко всему. «Подумай, писалъ онъ сестрѣ, чего я долженъ ожидать послѣ такихъ заявленій! Богъ да удержитъ всѣхъ враговъ отъ церкви; пусть они направятъ все свое оружіе противъ меня, да утолятъ свою жажду моею кровью».

Если императоръ боялся Амвросія, то Юстина ненавидѣла его и хотѣла законнымъ образомъ освободиться отъ него.

По ея настоянію, Валентиніанъ 23 января 386 года издалъ указъ, которымъ предоставлялась всѣмъ аріанамъ полная свобода въ совершеніи богослуженія и за всякое противодѣйствіе имъ угрожалось смертью. Амвросій видѣлъ, противь кого направленъ былъ этотъ указъ, но не унывалъ. Отъ Амвросія потребовали вскорѣ, чтобы онъ вмѣстѣ съ аріанскимъ епископомъ Авксентіемъ II явился на судъ для разсмотрѣнія, чья вѣра чище; тотъ, кого судъ найдетъ справедливымъ, долженъ занять каѳедру Медіоланской церкви. Изъ повиновенія императору Амвросіи хотѣлъ идти на споръ, но духовенство и народъ воспрепятствовали этому, представляя, что это дѣло не подлежитъ гражданскому суду, и епископъ отказался идти во дворецъ, принимая желающихъ явиться въ миланскую церковь, гдѣ онъ постоянно проповѣдуетъ. Когда Амвросій послѣ этого отказался уступить аріанамъ Портіанскую церковь, императрица послала къ нему трибуна сь приказаніемъ, чтобы онъ оставилъ Медіоланъ и поселился, гдѣ ему угодно. Но епископъ не рѣшился оставить паству въ такое время. Около Пасхи Юстина воздвигла гоненіе на Амвросія; онъ чувствовалъ себя безопаснымъ только въ церкви, гдѣ народъ, окруживъ своего пастыря, охранялъ его и просилъ не оставлять паствы въ печальное время. Амвросій, насколько это было возможно, поднималъ мужество народа, успокоивалъ его, занялся чтеніемъ и изъясненіемъ Св. Писанія и пѣніемъ псалмовъ и гимновъ. Съ этого времени вошло въ обычай въ Медіоланской церкви пѣть гимны попремѣнно на той и другой сторонѣ храма[3], а отсюда онъ распространился по всѣмъ церквамъ Италіи, Галліи и Испаніи. Воины, посланные Юстиною, стали впускать въ храмъ народъ, а выходить изъ церкви не дозволяли. Они такъ поражены были пѣніемъ православныхъ, что сами снаружи вторили ему. Да и было чѣмъ поражаться! Бл. Августинъ свидѣтельствуетъ о себѣ: «сколько я пролилъ слезъ умиленія, когда слушалъ гимны и пѣсни, воспѣваемыя во славу Твою, какъ глубоко потрясали меня голоса Твоей сладкозвучной церкви!.. Слезы лились обильно, и мнѣ сладко было отъ нихъ». Народъ, охотно соединившій свой голосъ съ голосомъ священнослужителей, славя Бога, забывалъ свое настоящее горе. Когда во дворѣ узнали о всемъ этомъ, то солдаты были отозваны отъ церкви; а народъ, получившій свободу и надежду на прекращеніе гоненія, прославилъ Бога торжественнымъ гимномъ св. Амвросія: «Тебе Бога хвалимъ», которымъ и въ настоящее время нерѣдко оглашается православная церковь. Гимны св. Амвросія, замѣтимъ кстати, для православныхъ тогда имѣли особенное значеніе: составленные въ духѣ православнаго ученія о св. Троицѣ, они служили къ подкрѣпленію вѣры среди аріанскихъ обольщеній. «Аріане, пишетъ Амвросій, упрекаютъ меня вь томъ, что я обольщаю народъ своими гимнами. Не отрекаюсь: что могущественнѣе трогаетъ душу, какь не гимнъ, въ которомь устами всего народа прославляется Святая Троица? Потому то всѣ, на перерывь одинь передь другимь, исповѣдуютъ свою вѣру въ Отца, Сына и Святаго Духа, какь будто всѣ стали учителями, даже и тѣ, которые едва могли быть учениками». Пусть это признаніе св. Амвросія никогда не выходитъ изъ головы и современныхъ православныхъ пастырей вообще и особенно тѣхъ, въ приходахъ которыхъ есть раскольники, шгундисты, – въ немъ выражено все значеніе и польза отъ общаго пѣнія народа въ церкви!...

Дворъ оставилъ въ покоѣ Амвросія, и Юстина придумывала новыя средства къ погибели святителя. Но въ это время самъ Богъ подкрѣпиль своего избранника и его паству открытіемъ мощей мучениковъ Гервасія и Протасія и чудесами, совершившимися при этомъ событіи. «Ты, взываетъ къ Богу свидѣтель событія бл. Августинъ въ своей «Исповѣди» (кн. 9, гл. 7), открылъ первосвященнику Твоему въ видѣніи мѣсто, гдѣ покоились тѣла двухъ мучениковъ Твоихъ, Протасія и Гервасія, которыя Ты въ продолженіе столькихъ лѣтъ хранилъ нетлѣнными въ мѣстѣ сокровенномъ, чтобы извлечь ихъ во время благопотребное для обузданія ярости женщины, сидѣвшей на престолѣ. Когда мощи, бывъ найдены и открыты, съ подобающимъ торжествомъ перенесены были въ базилику (церковь) Амвросія, то не только многіе, мучимые нечистыми духами, исцѣлялись, такь что самые духи злые, оставя ихъ, исповѣдовали дивное во святыхъ могущество Твое, но и одинъ изъ жителей Милана, всѣмъ извѣстный въ городѣ, бывшій въ продолженіе многихъ лѣтъ слѣпымъ, чудесно прозрѣлъ. Слыша молву о необыкновенной радости народа, онъ (просилъ о причинѣ этой радости и, узнавъ о томъ, тотчасъ вскочилъ и просилъ своего вожатаго провести его ко гробу, гдѣ положены тѣла угодниковъ Божіихъ. Будучи приведенъ туда, онъ испросилъ позволеніе прикоснуться платкомъ своимъ къ ракѣ святыхъ Твоихъ, смерть коихъ такъ дорога предъ Тобою (Пс. 115, 6), и послѣ того, коль скоро приложилъ платокъ къ глазамъ своимъ, они тотчасъ у него отверзлись. Слухъ объ этомъ распространился далеко, слава Твоя прогремѣла повсюду и душа неистовой гонительницы, хотя чрезъ это сама не исцѣлилась вѣрою, однако прекратила гоненіе на другихъ». По свидѣтельству Павлина и самого Амвросія, получившій зрѣніе былъ прежде мясникомъ; имя ему Северъ. Аріане старались отвергнуть это чудо, но не могли, такъ какь оно совершено на глазахъ у всѣхъ. Не говоря уже о православныхъ, чудо повліяло и на аріанъ. Одинь изь нихъ, считавшійся за непреклоннаго, услышавъ о чудѣ, сталъ ходить въ церковь съ цѣлью провѣрить его и скоро обратился вь православіе, при чемъ заявилъ, что, когда Амвросій говорилъ поученія по поводу открытія мощей и совершавшихся при нихъ чудесахъ, онъ – аріанинъ видѣлъ, какъ ангель говорилъ на ухо епископу. Въ рѣчи къ народу по поводу чудесъ Амвросій приводитъ между прочимъ слѣдующую молитву: «благодарю Тебя, Господи Іисусе, что Ты воздвигаешь за насъ духи святыхъ мучениковъ въ такое время, когда церковь Твоя нуждается въ большей помощи, Пусть узнаютъ всѣ, какихъ я пріобрѣтаю защитниковъ». «Буря затихла, пишетъ онъ въ другое время, единство быстро идетъ своимъ путемъ, вѣра наполняетъ паруса, моряки ревностно стремятся опять къ оставленнымъ ими гаванямъ вѣры». Только императрица не могла подавить своей злобы къ Амвросію, но теперь она уже не могла окрыто гнать его, почему прибѣгла къ тайному и самому низкому средству. Она подослала къ святителю убійцу; но когда онъ, проникнувъ въ его спальню, поднялъ мечъ, рука его остановилась неподвижно. Онь самъ покаялся епископу, повѣдалъ, отъ кого былъ посланъ, и снова сталъ владѣть рукою.

Но это уже былъ послѣдній злой умыселъ Юстины на Амвросія. Въ началѣ 387 года распространился по Италіи тревожный слухъ, что Максимъ рѣшился воевать съ Валентиніаномъ II. Снова Юстина ищетъ спасенія у Амвросія, снова святитель путешествуетъ чрезъ Альпы, хотя его путешествіе и не пріостановило войны. Въ 388 году Максимъ былъ побѣжденъ императоромъ востока Ѳеодосіемъ, и Валентиніанъ II сдѣлался императоромъ запада. Но теперь уже Юстины не было въ живыхъ, и императоръ перешелъ на сторону Амвросія. Аріане мало по малу обратились въ православіе.

Такъ закончилась борьба Амвросія съ аріанствомъ. Послѣднее искоренено было не въ Медіоланѣ только, но во всей Италіи, и эта заслуга принадлежитъ, главнымъ образомъ, св. Амвросію. За событіями въ Медіоланѣ зорко слѣдили въ Италіи, и если бы аріане одержали верхъ въ столицѣ, то въ провинціяхъ они усилились бы. Съ другой стороны, епископы Италіи дѣйствовали въ духѣ Амвросія, – одни какъ подчиненные ему, другіе по убѣжденію въ истинности православія; иногда Медіоланскій епископъ дѣйствовалъ и непосредственно противъ аріанъ чужой епархіи. Сами аріане, благодаря сочиненіямъ Амвросія, понимали свои заблужденія и дѣлались чадами православной церкви. Къ этому побуждалъ и располагалъ ихъ и самый характеръ защиты св. Амвросіемъ православія: онъ не прибѣгалъ ни къ какимъ насиліямъ, а дѣйствовалъ на умъ и сердце каждаго, отстаивалъ свое, не требуя противозаконно чужого, всѣ его средства были открыты и для враговъ и, не смотря однако на это, послѣдніе даже при помощи императорской власти и насилій не могли побѣдить его. Не ясно ли отсюда было для нихъ, гдѣ правда?...

IV.

Почти одновременно борьбѣ съ аріанствомъ св. Амвросій велъ упорную борьбу и съ язычествомъ. Хотя большинство въ римской имперіи исповѣдывалл христіанскую вѣру, однако язычество еще не было искоренено: оно имѣло свои храмы, своихъ жрецовъ и поклонниковъ. Высшіе классы общества не вѣровали уже языческимъ богамъ, но держались древней религіи по привычкѣ и изъ сознанія, что Римъ расцвѣлъ и сдѣлался славнымъ и великимъ при древнемъ богопочитаніи, а потому держалась язычества ради государственныхъ интересовъ. Такой взгляда, настолько укоренился въ высшемъ обществѣ, что императоры, сдѣлавшись христіанами, не безпокоили чисто языческихъ учрежденій; они даже не отказывались отъ знаковъ и наименованія верховнаго жреца, которыми обыкновенно Римъ надѣлялъ языческихъ императоровъ. Христіанство не могло ужиться съ подобными воззрѣніями. Могли ли, напримѣръ, сенаторы-христіане равнодушно смотрѣть на идоловъ и языческіе алтари, стоявшіе въ самомъ сенатѣ, и исполнять при своемъ вступленіи въ должность чисто языческіе обряды? Съ своей стороны и язычники не могли оставаться спокойными, когда видѣли, что христіанство дѣлается господствующею религіею и подрываетъ вѣковые обычаи, и пользовались всѣми удобными случаями, чтобы отстоять свое первенство, права и преимущества.

Св. Амвросій видѣлъ, что уничтоженіе язычества сопряжено съ трудною борьбою, что для этого нужно имѣть большое вліяніе на императора, дѣйствовать съ неутомимостью и мудростью, и не смотря однако на это, онъ блистательно выполнилъ свою задачу: онъ окончилъ дѣло, начатое Константиномъ Великимъ.

Давши Градіану христіанское воспитаніе, развивши въ немъ религіозное христіанское чувство, св. Амвросіи рѣшился сдѣлать его первымъ орудіемъ своимъ для ниспроверженія язычества. По его настоянію, императоръ издалъ указъ объ отнятіи имѣній у языческихъ капищъ и храмовъ и запрещеніи жрецамъ принимать недвижимыя имущества. Этотъ указъ лишалъ благосостоянія представителей языческой религіи – жрецовъ, изъ которыхъ многіе, если не большинство, поддерживали язычество ради получаемыхъ богатствъ. Послѣ сего въ 382 году велѣно было вынести изъ зданія сената алтарь и статую Побѣды. Языческій Римъ былъ пораженъ этими указами, сенаторы-язычники рѣшили испросить у молодого императора возстановленія въ сенатѣ алтаря Побѣды и возвращенія языческимъ храмамъ недвижимыхъ имуществъ. Избраны были для этого лучшіе изъ ораторовъ, чтобы поразить императора даромъ слова; а для несомнѣнности въ успѣхѣ дѣла рѣшили преподнести Граціану одежду верховнаго первосвященника. Имъ казалось, что громкій титулъ, блестящее украшеніе, дававшее право на сопричисленіе по смерти къ сонму языческихъ боговъ, обольстятъ императора; принявши одежду первосвященника, онъ не могъ уже отказать въ просьбѣ язычниковъ. Къ чести сенаторовъ-христіанъ нужно отнести, что и они въ это время не дремали. Они составили просьбу, въ которой изъясняли, что, если статуя Побѣды будетъ возвращена въ сенатъ, то они не пойдутъ въ это языческое учрежденіе. Папа Дамасъ прислалъ ихъ просьбу Амвросію для передачи Граціану. Медіоланскій епископъ такимъ образомъ заранѣе зналъ о цѣли посольства языческихъ сенаторовъ къ императору и имѣлъ время до прибытія посольства побесѣдовать съ нимъ. Онъ оставилъ его въ покоѣ только послѣ того, какъ убѣдился, что Граціанъ не сдѣлаетъ никакой уступки язычникамъ. Каково же было разочарованіе блестящаго посольства, собиравшагося уже торжествовать побѣду, когда Граціанъ не принялъ его на томъ основаніи, что это было посольство отъ нѣкоторыхъ сенаторовъ, а не отъ всего сената, а на предложеніе ему первосвященнической одежды отвѣтилъ: «украшеніе языческое не прилично христіанину»! Не суждено никому слышать и читать краснорѣчивыхъ словъ ораторовъ, составленныхъ по поводу поднесенія Граціану блестящей первосвященнической одежды; вмѣсто ихъ современники слышали проклятія и угрозы по адресу молодого императора. Не съ торжествомъ побѣдителей возвратились послы въ Римъ, а съ униженіемъ, злобою и местью къ императору, кончившимися по отношенію къ послѣднему самымъ низкимъ и преступнымъ способомъ – провозглашеніемъ полководца Максима императоромъ и убійствомъ Граціана... Теперь язычество должно бы торжествовать...; но за христіанство стоялъ мудрый и неустрашимый воинъ – св. Амвросій. Онъ явился къ Максиму, и «честолюбивый тиранъ» удовольствовался одною Галліею, а Италія осталась за братомъ Граціана – юнымъ Валентиніаномъ II. Языческій Римъ такимъ образомъ стадъ въ зависимость не отъ Максима, какъ расчитывалось, а отъ Валентиніана. Но язычники находили себя въ лучшихъ все-таки условіяхъ, чѣмъ прежде: Валентиніанъ былъ молодъ, а его мать Юстина, управлявшая за него государствомъ, была врагомъ Амвросію. Тогдашнее печальное состояніе имперіи также казалось благопріятнымъ для торжества язычниковъ: голодъ, моръ, нашествіе варваровъ, – все это бѣдствія, которыя и ранѣе разсматривались, какъ наказанія боговъ за нечестіе христіанъ и оскорбленіе ими древней религіи. Все это принято во вниманіе, и язычество снарядило новое посольство въ Миланъ къ Валентиніану, чтобы ходатайствовать о возстановленіи статуи Побѣды и возвращеніи языческимъ храмамъ имуществъ, отнятыхъ указомъ Граціана. Во главѣ посольства находился префектъ Рима Симмахъ, знаменитый ораторъ, рѣчи котораго приводили въ восторгъ даже членовъ сената. Для болѣе вѣрнаго успѣха имъ была заранѣе приготовлена и написана рѣчь, которую онъ и произнесъ предъ императоромъ. Благодаря Амвросію, рѣчь эта сохранилась и донынѣ. Въ ней Симмахъ умоляетъ императора пощадить старость Рима, не нарушать его обычаевъ, оставить древнее богоночитаніе, благодаря которымъ онъ достигъ величія и славы. «Имѣйте, говорилъ ораторъ, состраданіе и уваженіе къ тому возрасту, котораго я (т. е. Римъ) достигъ, не стѣсняемый нисколько въ своемъ богопочтеніи...... Мои благочестивыя церемоніи прогнали Ганнибала отъ моихъ воротъ и Галловъ отъ подножія Капитолія».... Въ концѣ рѣчи упомянуто и о современныхъ бѣдствіяхъ, какъ слѣдствіи пренебреженія къ языческимъ богамъ. «Не видишь ли, отецъ отечества, бѣдствій, тяготѣющихъ на насъ: заразы, голода, варваровъ? Гдѣ причина всѣхъ этихъ бѣдствій, если не въ нечестіи по отношенію къ богамъ?». Но четырнадцатилѣтній «отецъ отечества» не былъ тронутъ краснорѣчіемъ Симмаха и обѣщалъ рѣшеніе свое прислать въ сенатъ. Дѣло въ томъ, что, несмотря на секретность посольства (наученные пріемомъ Граціана сенаторы теперь, опасаясь вліянія Амвросія на императора, въ 386 г. явились къ послѣднему съ большею или меньшею секретностью), миланскій епископъ зналъ о цѣли его прибытія и успѣлъ написать письмо юному императору съ убѣдительною просьбою не отмѣнять указовъ Граціана. «Никто да не воспользуется твоею юностью! Сенаторы христіанскіе не могутъ присутствовать предъ алтаремъ языческимъ..... Императоръ никого не оскорбитъ, если Бога предпочтетъ всему». Послѣ бесѣды съ Симмахомъ Валентпніанъ прислалъ его прошеніе Амвросію, согласно просьбѣ его, и послѣдній написалъ на него свой отвѣтъ, въ которомъ опровергаетъ всѣ доводы языческаго оратора. «На что жалуются они? На то, что упадаютъ ихъ алтари и храмы? Но щадили ли они насъ, когда были сильны? Не проливали ли они безъ всякой пощады крови нашей? Не были-ли разрушены наши священныя зданія?.... Ты говоришь, Симмахъ, что ваши боги отразили Ганнибала отъ Рима, и галловь отъ Капитолія? Вѣдь Римъ спасенъ гусями, а не Юпитеромъ; или не Юпитеръ ли, быть можетъ, говорилъ языкомъ этихъ гусей? Нѣтъ, Симмахъ, это не боги ваши безсильные, а Камиллъ и граждане спасли Римъ…. Ты хотѣлъ бы, чтобы по прежнему курился ѳиміамъ жертвенный въ сенатѣ, въ которомъ большая часть членовъ состоитъ изъ христіанъ? Ты хочешь, чтобъ христіане по прежнему были принуждены дышать дымомъ вашихъ благовоній и запахомъ вашихъ жертвъ? Нечестіе, говоришь ты, христіанъ привлекаетъ на міръ бѣдствія вмѣстѣ съ гнѣвомъ боговъ? Но развѣ въ первый разъ грозятъ имперіи бѣдствія отъ варваровъ? Развѣ до христіанства никогда не было въ имперіи ни язвы, ни голода? Объясни мнѣ еще: отъ чего въ этомъ году земля покрылась обильной жатвой»?..... Въ заключеніи епископъ грозитъ императору отлученіемъ. «Какъ епископъ и именемъ всѣхъ епископовъ, которые бы соединилась со мною, если бы позволяло время, требую отъ тебя остановиться. Мы, епископы, не можемъ оставаться равнодушными, если ты согласишься на требованія язычниковъ; ты, какъ императоръ, всегда имѣешь власть войти въ церковь; но когда войдешь, то или не найдешь въ ней епископа, или встрѣтишь вмѣсто его строгаго обличителя, который тебѣ воспротивится и не приметъ твоего дара». Прошеніе сенаторовъ и отвѣтъ были читаны въ императорскомъ совѣтѣ, и изящная, но безжизненная рѣчь Симмаха поблѣднѣла предъ простымъ, но полнымъ огня и жизни словомъ Амвросія: даже представители партіи языческой въ этомъ совѣтѣ подписали отказъ на прошеніи сенаторовъ. Не сбылись надежды язычества: юнъ императоръ, но мудръ его совѣтникъ, мать императора – врагъ Амвросію, какъ обличителю аріанства, но не врагъ спасителю трона для нея и ея сына, сильна языческая партія при дворѣ, но «трудно идти противъ рожна» (Дѣян. 9, 5)!...

Хотя рѣчь Симмаха не была уважена при дворѣ, тѣмъ не менѣе она не прошла безслѣдно для язычниковъ: они ее заучивали на память и словами ея обвиняли христіанъ. Ясно, что они выжидали только благопріятнаго случая для возобновленія прежняго ходатайства. Въ 388 году Ѳеодосій Великій, правитель восточной части Римской имперіи, разбилъ Максима и всю западную часть имперіи предоставилъ въ управленіе Валентиніану II. Сенатъ рѣшилъ попытать счастья у Ѳеодосія. Онъ думалъ, что изъ любезности къ сенату онъ отмѣнить указы Граціана, тѣмъ болѣе что для Ѳеодосія, какъ правителя востока, не имѣли, полагалъ онъ, особеннаго значенія дѣла западной половины имперіи; Валентиніанъ же долженъ будетъ согласиться съ нимъ, такъ какъ обязанъ былъ ему престоломъ. Но надежда сенаторовъ языческихъ оказалась напрасною. Амвросій успѣлъ уже подчинить своему вліянію Ѳеодосія; послѣдній полюбилъ его, видѣлъ въ немъ истиннаго и мудраго пастыря Христова, называлъ его «учителемъ истины» и не находилъ никого болѣе достойнаго носить имя епископа, какъ Амвросій; да и самъ Ѳеодосій преданъ былъ Христіанской вѣрѣ. Онъ не только не сдѣлалъ язычеству никакой уступки, но вмѣстѣ съ Валентиніаномъ, по внушенію Амвросія, издалъ указъ, запрещавшій подъ страхомъ смерти языческія жертвоприношенія и прорицанія во всей Римской имперіи. По возвращеніи на востокъ, онъ усердно приводилъ въ исполненіе этотъ указъ, повсемѣстно разрушая идольскія капища и храмы, – и въ этомь несомнѣнно вліяніе «учителя истины» Амвросія. Валентиніань въ 392 году отправился въ Галлію, былъ вдали отъ Амвросія и окруженъ язычниками. И этимъ случаемъ воспользовались сенаторы. Члены императорскаго совѣта, даже христіане, видя себя въ рукахъ язычниковъ, уговаривали императора уступить послѣднимъ и отмѣнить указы Граціана. Казалось, снова наступали времена язычниковъ. Но питомецъ Амвросія не посрамилъ своего наставника и, не смотря ни на какія ходатайства, не уступилъ язычникамъ, за что его въ томъ же году постигла участь Граціана: онъ звѣрски задушенъ былъ на берегахъ Роны язычникомъ Комитомъ Арбогастомъ.

Арбогастъ предоставилъ императорскую корону безхарактерному Евгенію, письмоводителю царскому. Настало торжество язычниковъ: запретительные указы отмѣнены, снова въ сенатѣ появилась статуя Побѣды, снова дымились жертвы языческія. Тяжело было Амвросію видѣть все это. Онъ не хотѣлъ видѣться съ Евгеніемъ и, когда узналъ о скоромъ его прибытіи въ Медіоланъ, написалъ ему строгое обличительное письмо, запретилъ священникамъ брать его пожертвованія на храмъ, а самь удалился въ Болонью и Флоренцію и возвратился въ Миланъ только послѣ удаленія изъ него Евгенія. Къ утѣшенію Амвросія, торжество язычниковъ было непродолжительно. Ѳеодосій Великій спѣшилъ съ своими войсками отмстить кровь Валентиніана. Епископъ молилъ Бога о дарованіи побѣды Ѳеодосію 6 сентября 394 года произошла битва между Ѳеодосіемъ и Арбогастомъ, лишившая Евгенія престола и жизни, и Ѳеодосій одѣлялся единодержавнымъ государемъ Римской имперіи.

Теперь настало торжество Амвросія надъ язычествомъ. Могъ ли Ѳеодосій оставаться равнодушнымъ къ просьбамъ Амвросія относительно язычниковъ, когда свою побѣду надъ Арбогастомъ – язычникомъ онъ призналъ слѣдствіемъ молитвъ Амвросія?... Онъ не удовольствовался уже указами Граціана и Валентиніана относительно язычниковъ, но издалъ новые, которые должны были навсегда уничтожить язычество. Онъ лишилъ жалованья языческихъ жрецовъ, вслѣдствіе чего жрецы оставили капища и инымъ путемъ стали добывать себѣ средства къ жизни. Въ 394 году послѣдовалъ указъ о закрытіи капищъ, при чемъ входъ въ нихъ былъ воспрещенъ подъ опасеніемъ смертной казни, прекращеніи жертвоприношеній, празднествъ и богослуженій языческихъ. Тогда же, при вопляхъ черни, уничтожены были идолы, а храмы частью разрушены, частью превращены въ общественныя зданія. Безжизненное язычество пало и пало навсегда. Только по захолустнымъ мѣстамъ совершались языческія богослуженія и торжества, но эти жалкіе остатки свидѣтельствовали только о наступленіи смерти язычества. Вообще въ 394 году окончилась вѣковая борьба язычества съ христіанствомъ пораженіемъ язычества, и быстрое наступленіе смерти послѣдняго главнымъ образомъ зависѣло отъ дѣятельности св. Амвросія.

Не въ предѣлахъ только обширной тогдашней Римской имперіи извѣстенъ св. Амвросій своею дѣятельностью противъ язычества; есть христіанская страна, которая обязана считать его своимъ апостоломъ, это Богемія или тогдашняя Маркоманія. Слава объ Амвросіи побудила королеву Фритигильду отправить посольство къ нему съ просьбою прибыть въ Богемію на проповѣдь. Не смотря на свои уже преклонныя лѣта, епископъ Медіолана поспѣшилъ въ языческую страну. Здѣсь онъ крестилъ королевскій дворъ, и сердца многихъ язычниковъ отозвались на проповѣдь св. мужа. Такъ въ Богеміи была основана первая церковь, многіе вѣка стоявшая непоколебимо.

V.

Ведя упорную борьбу съ аріанствомъ и язычествомъ, св. Амвросій не забывалъ и православныхъ. Здѣсь ему предстояло обширное и многотрудное поле дѣятельности. Религіозно-нравственное состояніе христіанскаго общества IV вѣка не находилось на должной высотѣ. Святая вѣра не успѣла еще переродить общество; простота жизни, строгость и чистота нравовъ тогда были рѣдкимъ явленіемъ. Во всѣхъ сословіяхъ, не исключая и духовнаго, господствовали роскошь и пороки. Каждый заботился о богатствѣ, что бы вести разгульную жизнь. Многіе были христіанами только по имени: они прибѣгали къ языческимъ гаданіямъ, праздновали четвергъ въ честь языческаго бога Юпитера, участвовали въ играхъ языческихъ и т. п. Во время богослуженія въ самыхъ храмахъ часто бывало неприличіе: большинство являлось сюда не для молитвы, а чтобы потолковать о дѣлахъ житейскихъ; здѣсь же совершались различныя сдѣлки и договоры; нерѣдко священникъ, оставивъ богослуженіе, принужденъ бывалъ разбирать ссоры. Семейныя начала не были устойчивыми, и нерѣдко сами пастыри бывали виновниками этого. Низшій классъ былъ въ страшной бѣдности и забытьи. Все время онъ проводилъ въ циркѣ и на скачкахъ. О религіозномъ образованіи и воспитаніи мало заботились; школъ христіанскихъ не было, и дѣти дѣлались наслѣдниками пороковъ и недостатковъ своихъ родителей.

Св. Амвросій сознавалъ, что для воспитанія общества недостаточно однѣхъ его силъ, и рѣшилъ привлечь къ сему все духовенство, которое и само нуждалось въ перевоспитаніи. Для послѣдней цѣли онъ въ своемъ епископскомъ домѣ основалъ церковную школу, въ которой лично наблюдалъ и заправлялъ обученіемъ и воспитаніемъ будущихъ пастырей. «Ничто не можетъ внушить намъ, писалъ святитель, столько силы и привязанности къ пастырскому служенію, какъ необходимость быть подчиненнымъ съ ранней молодости строгой дисциплинѣ и покорнымъ священнымъ обычаямъ, которые, оставляя клириковъ жить среди міра, отдаляютъ и удерживаютъ ихъ отъ сношеній и привычекъ мірскихъ». Такъ, по взгляду св. пастыря, для кандидатовъ священства нужна особая школа, которая, не удаляя своихъ питомцевъ отъ міра, охраняла бы ихъ отъ страстей и пороковъ, господствующихъ въ мірѣ, развивала бы въ нихъ чувство долга, уваженія къ пастырскимъ обязанностямъ и церковнымъ уставамъ. Кромѣ такой школы, имъ учрежденъ былъ пресвитеріумъ, т. е. домъ для священнослужителей. Здѣсь послѣдніе проходили высшую школу. Они, подъ руководствомъ епископа, занимались чтеніемъ, писали, составляли епископскій совѣтъ и занимались отправленіемъ своихъ обязанностей по отношенію къ паствѣ. Здѣсь они получали и устные уроки отъ епископа, но главнымъ образомъ научились изъ его жизни. Достойнѣйшіе изъ нихъ назначались на каѳедры епископовъ сѣверной Италіи, которая въ церковномъ отношеніи находилась въ зависимости отъ Миланскаго архіепископа. Благодаря этому обстоятельству, большинство епископовъ сѣверной Италіи было изъ учениковъ св. Амвросія. Съ ними онъ находился въ постоянной перепискѣ и чрезъ нихъ онъ вліялъ на воспитаніе христіанскаго общества; а ученики, конечно, подражали своему учителю и выполняли его священные завѣты. По сему-то св. Амвросій, въ надеждѣ на своихъ учениковъ-епископовъ, проситъ изданія или отмѣны императорскихъ указовъ и распоряженій не отъ себя лично, а отъ имени епископовъ вообще, по сему-то его вліяніе не ограничивалось миланскою паствою, по распространялось на всю римскую имперію.

До насъ сохранилась обширная переписка св. Амвросія съ его учениками – епископами, священниками и даже діаконами, въ которой онъ подавалъ имъ свои совѣты и наставленія. Для большаго же укрѣпленія въ сознаніи пастырей правилъ нравственности, чувства долга и честности, святитель въ 391 году издалъ сочиненіе «объ обязанностяхъ священнослужителей» («de officiis ministrorum»). Оно составляетъ какъ бы предсмертное завѣщаніе архипастыря своимъ ученикамъ, имѣло большое значеніе въ ІV и V вѣкахъ, да и теперь весьма поучительно. Не имѣя возможности по недостатку мѣста передать всего сочиненія, состоящаго изъ трехъ книгъ, представляемъ только то, что, по нашему мнѣнію, можетъ имѣть современный интересъ.

Сочиненіе святителя начинается съ наставленіи о внѣшнемъ поведеніи пастыря. Отъ внѣшняго поведенія пастыря зависитъ уваженіе, почтеніе и довѣріе къ нему паствы. «Прежде всего необходимо намъ, служители Божіи, для соблюденія и умноженія въ жизни своей внѣшней красоты и и благопристойности, строго сохранять стыдливость въ поведеніи и умѣренность во всемъ.... Мы должны строго наблюдать благопристойность какъ въ дѣлахъ и поступкахъ нашихъ, такъ и въ словахъ...., потому что слова наши зеркало – видимое обнаруженіе нашего ума. Поэтому самое произношеніе словъ должно быть проникнуто и растворено у насъ скромною учтивостью, дабы грубо выговоренная рѣчь не наскучила и не оскорбила слуха другого. Въ самомъ пѣніи, какъ во всякомъ родѣ обыденнаго разговора, мы должны всячески наблюдать цѣломудренную скромность.... Въ самой молитвѣ нашей скромность и смиреніе похвальны и Богу угодны. Не ради ли смиренія фарисею предпочтенъ мытарь, который даже и глазъ не смѣлъ возвести на небо?....

Но сохраняя цѣломудренную скромность въ словахъ и поступкахъ, мы обязаны соблюдать ее и въ самыхъ тѣлодвиженіяхъ, ибо въ движеніяхъ тѣла выражается состояніе нашей души, такъ что изъ внѣшнихъ дѣйствій тѣлесной природы нашей мы заключаемъ и о внутреннихъ свойствахъ духовной природы нашей.... Походка въ священнослужителѣ церкви Божіей должна быть вообще скромная. Скоро ходить я не считаю для него приличнымъ, развѣ когда этого требуетъ какая-либо особая нужда; ибо поспѣшно идущіе, запыхавшись, кривляютъ ртомъ и, при утомлевіи и разсѣянности своей, они обыкновенно спотыкаются или же и совсѣмъ падаютъ..... Суетливая бѣготня отъ частаго повторенія обращается въ неисправимую привычку... Хороша и бласопристойна походка простая и естественная, безъ всякаго притворства, когда она выражаетъ собою степенность и спокойствіе духа.... Тѣлодвиженіями нашими должна управлять природа. Если есть какой-либо недостатокъ въ природѣ, то его нужно исправлять посредствомъ частыхъ и тщательныхъ упражненій.... Бранное слово не должно оскорблять и поражать чувства стыдливости. Мы не только сами ничего не должны говорить неблагопристойнаго, неприличнаго, но и слушать подобнаго намъ не слѣдуетъ»....

Священнослужителю нужно быть осторожнымъ въ словахъ своихъ, умѣть кстати молчать и кстати говорить. «Прежде всего, чтобы умѣть кстати говорить, мы должны научиться молчать, чтобы собственный голосъ нашъ не осудилъ насъ прежде, чѣмъ другой оправдаетъ... Научиться молчать гораздо труднѣе, нежели говорить... Во 1-хъ, во гнѣвѣ мы должны хранить глубокое молчаніе... Во 2-хъ, мы также должны молчать, когда злословитъ, поноситъ и преслѣдуетъ насъ врагъ нашъ... Въ 3-хъ, умѣя благовременно молчать, мы должны умѣть и говорить благопристойно.

Кто будетъ соблюдать мои совѣты относительно молчанія, тотъ научится говорить благоразумно и благопристойно. Прежде чѣмъ скажетъ слово, онъ строго будетъ обдумывать: нужно ли ему это говорить, должно ли противорѣчить этому и наконецъ время ли говорить это….

Шутокъ въ разговорѣ о серьезныхъ предметахъ намъ нужно, служители Божіи, всячески избѣгать. Неумѣстными шутками мы можемъ оскробить и унизить какъ предметъ разговора, такъ и свой санъ. Мы больше принесемъ пользы, если будемъ остерегаться и избѣгать всякихъ шутокъ, сохраняя достоинство своего званія и сана; бесѣдамъ же будемъ сообщать только пріятность и занимательность, безъ всякихъ суетныхъ прикрасъ».

Святитель совѣтуетъ избѣгать товарищества и сообщества съ людьми невоздержными и распутными. «Знакомство и обращеніе съ такими людьми, особенно на пиршествахъ, въ забавахъ, играхъ и разнаго рода увеселеніяхъ, среди разгульнаго препровожденія времени, незамѣтно подрываетъ и самое прочное основаніе доброй нравтвенности......

Посему-то пастырямъ церкви и вообще ляцамъ духовнаго званія, по моему мнѣнію, и приличнѣе и благоразумнѣе удаляться отъ пиршествъ постороннихъ; развѣ когда эти пиршества составляютъ общественную трапезу любви и, будучи ограждены всякими предосторожностями, не могутъ подать никакого повода къ укоризнамъ и соблазну. Вы знаете, что на пиршествахъ стороннихъ обыкновенно занимаются и дѣлами сторонними, не относящимися къ нашимъ обязанностямъ. Кромѣ того, тамъ открытъ бываетъ поводъ и подстрекается охота къ сластолюбію и сладострастію. Въ этихъ собраніяхъ нерѣдко заводятъ нескромныя рѣчи о предметахъ соблазнительныхъ. При такой обстановкѣ нельзя же и пастырю церкви закрыть глаза и заткнуть уши; а выступать ему въ такомь случаѣ съ нравоученіемъ и воспрещеніемъ – неумѣстно и неблаговременно... Подносятъ еще здѣсь бакалы и стаканы, хочешь – не хочешь, а просятъ пить; такъ что и не замѣтишь, какъ соблазнишься. Извинительнѣе и лучше, по моему мнѣнію, предлагать изрѣдка скромное и приличное угощеніе въ своемъ домѣ, нежели часто присутствовать на чужихъ пирахъ. Дома самъ ты всегда можешь, какъ и долженъ, встать изъ-за стола трезвымъ, подавая собою примѣръ гостямъ и наблюдая за благочиніемъ; а за нетрезвость и невоздержаніе другихъ никто не въ правѣ осуждать тебя за твое присутствіе съ ними».

Далѣе святитель всѣмъ вообще духовнымъ совѣтуетъ не держаться «свѣтскихъ малосмысленныхъ обычаевъ и привычекъ... Вы, наприм., ищете визитовъ для отдыха и пріятнаго времяпрепровожденія. Почему же свободное отъ церковныхъ занятій время не употребить намъ на душеполезное чтеніе? Почему не посѣтить Христа, не побесѣдовать съ Христомъ, не послушать Христа? Съ нимъ мы бесѣдуемь, когда молимся; слушаемъ Его, когда читаемъ божественныя писанія. Что намъ въ посѣщеніи чужихъ домовъ? Одинъ есть домъ, который всѣхъ вмѣщаетъ въ себѣ. Пусть же ищущіе насъ сами лучше приходятъ въ домъ Божій. Что намъ пользы въ забавахъ и пустомъ препровожденіи времени? Мы обязались служить алтарю Христову, а не угождать и раболѣпствовать людямъ и міру. Намъ должно быть смиренномудрыми, тихими, кроткими и благопокорными; надлежитъ соблюдать важность своего сана и являть терпѣніе, соблюдать во всемъ мѣру или, какъ говорятъ, держаться во всемъ золотой середины, – такъ чтобы и молчаніе наше, и слова наши, и дѣла наши – все возвѣщало, что въ нашемъ поведеніи нѣтъ ничего укоризненнаго».

По ученію св. Амвросія, счастье и блаженство наше состоитъ въ познаніи воли Божіей и въ осуществленіи ея въ своей жизни, въ добрыхъ дѣлахъ. Эта истина должна служить для священнослужителей руководствомъ въ ихъ отношеніяхъ къ міру внѣшнему и его благамъ. Священнослужители не должны смущаться тѣмъ, что имъ, по самой должности, приходится соболѣзновать, плакать съ другими, немоществовать и непрестанно трудиться для блага ближняго. «Я счастливую и блаженную жизнь пастыря и христіанина вообще поставляю не во внѣшнихъ удобствахъ жизни, не въ удовольствіяхъ и радостяхъ мірскихъ, не въ наслажденіи плотскомъ и чувственномъ, а въ премудрости духовной, евангельской, въ спокойствіи совѣсти, въ чистотѣ сердца и въ святости стремленій, – въ добродѣтели. Тотъ еще не можетъ назваться блаженнымъ и счастливымъ, кто мучается и скорбитъ, страдаетъ и жалуется; но тотъ, кто при страданіяхъ побѣждаетъ въ себѣ болѣзнь, возвышается духомъ надъ мученіями своей тѣлесной природы, кого не смущаютъ и не трогаютъ всякія невзгоды и бѣдствія житейскія». Въ доказательство этого святитель приводитъ примѣры изъ жизни праведниковъ и людей блаженныхъ, у которыхъ, во время бѣдствій и страданій, плоть была препобѣждаема духомъ. «Внемли сему, служитель Божій, и не ссылайся на немощи своей прпроды, когда предстоитъ тебѣ борьба съ нуждою и опасностями, когда постигнутъ тебя горести и всякія невзгоды житейскія; но старайся, какъ и тѣ праведные мужи, покорять природу своему духу, ибо твоя природа ничѣмъ не ниже природы тѣхъ праведныхъ мужей».

«Наше благо, наше счастье и блаженство вѣчное не условливаюся ничѣмъ внѣшнимъ. Они въ насъ самихъ, въ нашей душѣ: царствіе Божіе внутрь васъ есть, говоритъ наше Писаніе. Какъ же послѣ этого мы должны относиться къ благамъ внѣшнимъ, какъ то: къ богатству, почестямъ, разнаго рода стяжаніямъ, удовольствіямъ и проч.? Мы не должны засматриваться на нихъ, пристращаться къ нимъ и увлекаться ими, ибо они измѣнчивы, непостоянны, суетны». Послѣднее доказывается примѣрами изъ жизни практической.

«Вспомните при этомъ, служители Божіи, что богатство рѣдко собирается честнымъ путемъ; оно почти всегда соединено бываетъ съ неправдою, обманомъ и притѣсненіями ближняго; у богача и сребролюбца всегда на совѣсти есть большія пятна. Поэтому они не могутъ спокойно пользоваться и наслаждаться тѣмъ своимъ счастьемъ, которое у нихъ въ рукахъ, которому они отдали душу свою. Ихъ жизнь – жизнь грѣшника. Лишь только они откроютъ глаза свои, заглянутъ въ душу свою, какъ изчезаетъ ихъ покой, пропадаютъ ихъ радости. Когда ты видишь ихъ за роскошными пиршествами, то загляни въ совѣсть ихъ, не хуже ли всѣхъ гробовъ смердитъ она? Когда замѣчаешь въ нихъ особую радость и веселіе, удивляешься ихъ здоровью, самодовольству и счастію семейному, то посмотри на язвы души ихъ, на сокрушеніе сердца ихъ, и ты никогда не станешь имъ завидовать. Среди удовольствія и семейнаго счастья они самые жалкіе и несчастные люди».

«Итакъ, служитель Божій, всячески берегись пристрастія и увлеченія внѣшними благами. Равнодушіе къ внѣшнимъ благамъ, нечувствительность къ нимъ – безстрастіе дѣлаютъ человѣка способнымъ на великіе подвиги. Таковой обыкновенно въ несчастій, въ бѣдахъ не падаетъ духомъ, не унываетъ, а въ счастіи не дѣлается гордымъ и надменнымъ».

Отношеніе священнослужителей къ обществу должно основываться на христіанской любви. «Мы самымъ положеніемъ и служеніемъ своимъ обязываемся къ тому, чтобы ученіемъ и дѣлами взаимной любви служить ко благу всѣхъ и быть примѣромъ для всѣхъ». Высшимъ обнаруженіемъ братской любви служитъ благотворительность. Но при благотвореніи нужно имѣть искреннее намѣреніе принести пользу, а не вредъ. «Поэтому если ты окажешь свою щедрость богачу на роскошь, прелюбодѣю на мотовство, то это не будетъ христіанскимъ благотвореніемъ, потому что оно сдѣлано безъ доброжелательства, т. е. не имѣетъ цѣли принести существенную пользу ближнему, – помочь ему въ нуждѣ. Нельзя также похвалить и той благотворительности, когда кто даетъ одному то, что отнято имъ у другаго. Купцы, напр., собирая часто богатство себѣ при помощи обмана, прижимокъ и обидъ ближняго, дѣлаютъ въ тоже время значительныя пожертвованія на церковь и разныя богоугодныя учрежденія; это значитъ одною рукою созидать, а другою разрушать».

Помогать или благотворить нужно прежде всего единовѣрцамъ, а изъ нихъ – родственникамъ по плоти. «Но при этомъ надобно строго отличать нужды родственниковъ отъ ихъ алчности къ деньгамъ, чтобы они не отнимали у тебя возможности и средства помогать неимущимъ... При оказаніи благодѣянія также нужно обращать вниманіе и на обстоятельства, нужно стараться узнавать истинную причину бѣдности и несчастья. Прежде всего нужно брать въ расчетъ возрастъ и слабость силъ нуждающагося... Но есть такой родъ нуждающихся въ пособіи, которые, при всей своей поразительной нищетѣ и бѣдности, стыдятся просить у другихъ помощи и обнаруживать предъ ними свою нищету. Эту краснѣющую бѣдность мы должны сами узнавать и отыскивать, чтобы помочь ей». Помощь ближнему можно оказывать не деньгами только, но и совѣтомъ, сердечнымъ участіемъ и дѣлами. «Добрый или благожелательный человѣкъ во время бѣды и напасти подастъ благой совѣтъ, ободритъ, утѣшитъ и покажетъ собою добрый примѣръ; а въ случаѣ грозящей ближнему опасности, онъ употребитъ всѣ мѣры, чтобы предотвратить ее или по крайней мѣрѣ предупредить объ ней своего ближняго. Мало ли представляется въ жизни на каждомъ шагу къ этому случаевъ, которые важнѣе копѣечной милостыни, но къ которымъ мы большею частію бываемъ по самолюбію и тупы и глухи?

Итакъ, служители Божіи, будемъ благоразумны и въ дѣлахъ благотворительности въ отношеніи къ нищимъ; будемъ внимательны и милосерды къ нимъ, но вмѣстѣ съ тѣмъ и строги въ разборчивости, не поблажая милостынею своею недостойнымъ изъ нихъ, къ ихъ же вреду и ко вреду цѣлаго общества, среди котораго они скитаются. И эта обязанность лежитъ на васъ болѣе, чѣмъ на комъ другомъ; вамъ наиболѣе она и доступна, вамъ наиболѣе и прилична. Какъ пастыри церкви, вы болѣе другихъ знаете своихъ пасомыхъ; какъ духовные отцы, лучше знаете духовныхъ чадъ своихъ. Вамъ ближе могутъ быть извѣстны и достаточность, и недостаточность и самая нищета прихожанъ вашихъ; самая жизнь и потребности, не только вещественныя, но и нравственныя предъ вами раскрыты. Посему-то вы, по самому положенію вашему, и сами можете лучше дѣйствовать и другихъ располагать и руководить въ дѣлахъ благотворительности, имѣющей въ виду меньшую братію Христову. Отъ распорядительности вашей, при участіи самаго общества приходскихъ церквей вашихъ, зависитъ большая или меньшая правильность въ призрѣніи нищихъ и требующихъ помощи».

Въ отношеніяхъ другъ къ другу и своимъ обязанностямъ священнослужителямъ преподается такой урокъ. «Кто вступилъ въ духовное званіе и принялъ на себя извѣстное служеніе церкви, тотъ долженъ строго соблюдать обязанности своего служенія, и во всемъ являть себя кроткимъ, честнымъ и чуждымъ всякаго честолюбія. Въ исканіи почестей и высшихъ іерархическихъ степеней долженъ слѣдовать путемъ прямымъ, открытымъ и благороднымъ или, какъ говорятъ, путемъ царскимъ; такъ чтобы никто не могъ упрекнуть насъ, служители Божіи, ни въ наглой дерзости, ни въ пресмыкающейся низости, ни въ тщеславномъ честолюбіи, ни въ безчестныхъ домогательствахъ. Честность и простосердечіе болѣе всего нужны въ этомъ случаѣ; онѣ сами за себя ручаются сами за себя стоятъ. И если гдѣ, то именно въ нашемъ духовномъ званіи искательство мѣстъ хитрое, лукавое, пролазливое не должно быть терпимо.

Въ самомъ же прохожденіи пастырскаго служенія не нужно быть ни чрезъ мѣру строгимъ, ни чрезъ мѣру слабымъ, чтобы нельзя было укорить насъ ни во властолюбіи, ни малодушіи – качествахъ, равно непохвальныхъ въ исполнителѣ пастырскихъ обязанностей. Занимающіе высшія іерархическія степени по отношенію къ подчиненнымъ своимъ должны быть внимательны, ласковы и обходительны. Нужно стараться располагать ихъ къ себѣ своею начальническою распорядительностью и справедливостью, такъ чтобы и тѣ даже, которые считаютъ себя иногда даже обиженными, по своимъ, конечно, не безпристрастнымъ сужденіямъ, не могли открыто предъ судомъ общественнымъ скорбѣть и роптать на свои обиды..... Священники, какъ и всѣ другіе члены клира, будучи уважаемы и награждаемы своимъ епископомъ, не должны отъ этого гордиться предъ другими; напротивъ того, видя любовь и расположенность къ себѣ начальника своего, тѣмъ болѣе должны обнаруживать въ себѣ кротость нрава и христіанское смиреніе. Равнымъ образомъ, никто изъ насъ, служители Божіи, не должень досадовать другъ на друга или завидовать одинъ другому.

Истина и правда требуютъ отъ насъ, чтобы мы ничего не дѣлали для возвышенія себя на счетъ доброй репутаціи другого, даже если и есть что въ насъ хорошаго, истинно добраго, то это ни въ какомъ случаѣ не должно выставлять на показъ такъ, чтобы оно служило укоромъ и униженіемъ для другого. Христіанское смиреніе да послужитъ намъ, служители Божіи, въ этомъ случаѣ основнымъ правиломъ. Если хотимъ угодить Богу, то возлюбимъ другъ друга, будемъ между собою единодушны, послѣдуемъ смиренію, почитая каждаго выше себя, ибо смиреніе въ томъ и состоитъ, когда мы поставляемъ себя ниже ближняго, а ближняго выше себя».

Таковы наставленія св. Амвросія о внѣшнемъ благоповеденіи пастырей и ихъ отношеніяхъ къ окружающей ихъ средѣ. Они вполнѣ пригодны и для современныхъ пастырей и могутъ служить руководствомъ для нихъ. По этимъ наставленіямъ, пастырь, служащій даже по своей внѣшней жизни примѣромъ для пасомыхъ, не есть только совершитель церковныхъ требъ и религіозно-нравственный учитель, (учить пасомыхъ, по воззрѣнію св. Амвросія, есть самая первая обязанность пастырей), но и руководитель жизни прихода вообще и каждаго прихожанина въ частности. Добрый пастырь подаетъ благіе совѣты, предупреждаетъ бѣдствія, облегчаетъ страданія, оказываетъ помощь истинно нуждающимся и т. д. Ему принадлежитъ руководство въ дѣлахъ общественной благотворительности или, переводя это на современный языкъ, онъ учреждаетъ церковныя братства, попечительства, общества трезвости, школы разнаго рода и руководитъ дѣлами ихъ... А о пригодности частныхъ наставленій святителя, наприм., искательствѣ лучшихъ мѣстъ, наградъ и повышеній, времяпрепровожденіи пастырей и т. п., нечего говорить; если здѣсь и можетъ быть рѣчь, то только о томъ, чтобы подобныя наставленія напоминаемы были почаще.

Кромѣ пастырей св. Амвросій въ дѣлѣ исправленія нравовъ христіанскаго общества пользовался и содѣйствіемъ свѣтскихъ властей. Вполнѣ сознавая, что образъ жизни и поведеніе начальниковъ имѣютъ большое вліяніе на подчиненныхъ, онъ обращалъ особое вниманіе на первыхъ: безбоязненно, наприм., онъ укорялъ министровъ въ ихъ порокахъ и злоупотребленіи предоставленною имъ властью и требовалъ отъ нихъ справедливости и того, чтобы они подавали благой примѣръ своимъ подчиненнымъ и рябамъ. Онъ даже царямъ и вообще начальникамъ ставилъ въ примѣръ царя Ниневіи, который, послѣ проповѣди пророка Іоны, «первый наложилъ на себя постъ, началъ поститься прежде, нежели всякій воинъ. Примѣромъ своего благочестія онъ располагаетъ къ пощенію и воиновъ». Императору Ѳеодосію относительно одного неправильнаго распоряженія онъ прямо заявилъ: «кто осмѣлится сказать тебѣ правду, если не осмѣлится на это священникъ»?... Благодаря ходатайству Амвросія, императоры издавали указы, способствовавшіе возвышенію нравственности и смягченію нравовъ. Сюда относятся указы относительно язычниковъ, вслѣдствіе которыхъ христіане перестали участвовать въ ихъ безнравственныхъ и грубыхъ торжествахъ. Съ какою настойчивостью дѣйствовалъ святитель по отношенію къ свѣтской власти, это особенно обнаруживается въ слѣдующемъ. Въ 390 году совершилось прискорбное событіе въ Солунѣ. Граждане этого города, желая освободить изъ темницы отличавшагося на представленіяхъ въ циркѣ кучера, убили воинскаго начальника Ботерика и нѣкоторыхъ чиновниковъ. Амвросій, зная вспыльчивый и раздражительный характеръ императора Ѳеодосія, просилъ его о снисхожденіи къ виновнымъ и о томъ, что бы не были наказаны невинные; императоръ обѣщалъ. Между тѣмъ онъ на время оставилъ Медіоланъ и, будучи приведенъ въ гнѣвъ министромъ Руѳиномъ противъ Солунянъ, приказалъ примѣрно наказать ихъ. Вскорѣ впрочемъ онъ раскаялся и послалъ другой указъ; но уже было поздно: кровавое дѣло совершилось. Солдаты напали на народъ во время зрѣлища и въ продолженіи трехъ часовъ избили безъ всякаго разбора, виновныхъ и невинныхъ, мущинъ, женщинъ и дѣтей до 7000 гражданъ. Вѣсть объ этомъ сильно поразила Амвросія и епископовъ, бывшихъ въ это время въ Мадіоланѣ на соборѣ. Что бы дать время совѣсти императора сдѣлать свое дѣло и пробудить въ немъ раскаяніе, Амвросій удалился изъ Медіолана, гдѣ ожидалось прибытіе Ѳеодосія, и, не желая возбуждать общественнаго смятенія, собственноручно написалъ ему письмо, въ которомъ показываетъ ему величіе грѣха его и склоняетъ къ покаянію. Въ немъ онъ между прочимъ пишетъ, что въ ночь, въ которую онъ рѣшилъ удалиться изъ города, ему въ видѣніи было запрещено совершать литургію въ присутствіи императора. «Такая кровавая сцена, какая случилась въ Ѳессалоникѣ, не слыхана въ исторіи міра.... Теперь я призываю тебя къ покаяній.... Ты можешь изгладить твой грѣхъ только слезами, покаяніемъ, уничиженіемъ твоей души предъ Богомъ.... Ахъ, какъ мнѣ было бы прискорбно, если бы ты, бывшій примѣромъ особаго благочестія, ты, который не хотѣлъ, чтобы когда-либо пострадалъ даже хотя бы одинъ невинный человѣкъ, не раскаялся въ томъ, что избито столь много невинныхъ!..,. Я люблю тебя, я почитаю тебя отъ всего своего сердца; я молюсь о тебѣ. Если ты вѣрить этому, прими то, что я говорю; если ты не вѣришь этому, то прости меня за то, что я предпочитаю Бога тебѣ».

Когда Амвросій возвратился въ Медіоланъ, Ѳеодосій прибылъ въ церковь во время богослуженія, предполагая, вѣроятно, что епископъ уже примирился съ нимъ въ душѣ. Амвросій встрѣтилъ его при входѣ въ храмъ. «Видно, о Августъ, что ты не раскаялся въ гнусности твоего убійства. Твоя императорская власть помрачила твой разумъ и стала между тобою и сознаніемъ твоего грѣха.... Какими глазами будешь смотрѣть на храмъ Господень! Какими ногами взойдешь ты во дворы Его? Удались, не прибавляй грѣха къ грѣху»!

– «Давидъ согрѣшилъ и однакоже былъ прощенъ», сказалъ императоръ.

– «Ты послѣдовалъ ему въ своемъ грѣхѣ, послѣдуй ему и въ его покаяніи», отвѣтилъ Амвросій.

Ѳеодосій смирился. По опредѣленію святителя, онъ 8 мѣсяцевъ не являлся въ храмъ. Наступилъ праздникъ Рождества Христова, и императоръ въ слезахъ сидѣлъ во дворцѣ: «церковь Божія открыта, говорилъ онъ, для рабовъ и нищихъ; для меня же она закрыта, а вмѣстѣ съ нею и врата неба». Онъ явился въ храмъ, сложилъ съ себя императорскія регаліи и, павши на полъ, со стономъ и слезами сталъ умолять о прощеніи. Согласно требованію Амвросія, онъ обѣщалъ издать и издалъ указъ, по которому приговоры суда о лишеніи жизни исполнялись только чрезъ 30 дней.

Не знаешь, чему больше удивляться – смиренію императора, или дерзновенію и настойчивости Амвросія. Но ясны послѣдствія: не говоря уже о томъ, что указъ о 30 дневномъ промежуткѣ между приговоромъ и исполненіемъ его имѣлъ важное значеніе для горячихъ и вспыльчивыхъ правителей, самая сцена публичнаго покаянія императора должна была произвести сильное впечатлѣніе на подданныхъ. Если храбрый, неустрашимый и могущественный императоръ приноситъ покаяніе во грѣхахъ, смиряется, считаетъ себя обязаннымъ исполнять предписанія церкви, то что же должны дѣлать подданные въ подобныхъ случаяхъ?.... При этомъ нужно принять во вниманіе, что собственная жена Ѳеодосія и его дѣти въ ужасѣ бѣгали отъ него, когда онъ находился въ гнѣвѣ, и такой-то императоръ дѣлался смиреннымъ предъ пастыремъ церкви; не ясно ли было для подданныхъ, что христіанство есть высшая сила, которой должно повиноваться?

Изъ распоряженій св. Амвросія, имѣвшихъ цѣлью возвышеніе христіанской нравственности, особаго вниманія заслуживаетъ запрещеніе вечери любви – агапъ. Эти вечери устроялись, по совершеніи таинства причащенія, изъ общихъ приношеній, для поминовенія усопшихъ на гробахъ мучениковъ. Святой обычай, вслѣдствіе злоупотребленія, со временемъ сдѣлался источникомъ многихъ безпорядковъ. Вмѣсто трапезы любви совершались иногда пиршества, во время которыхъ отъ неумѣреннаго употребленія вина происходили различныя безобразія. Хотя и въ другихъ округахъ происходили такія же безобразія на вечеряхъ, но остальные епископы не рѣшались уничтожать освященнаго вѣками обычая; да и не всякаго епископа въ этомъ случаѣ послушалъ бы народъ. Бл. Августинъ свидѣтельствуетъ о своей матери – благочестивой Моникѣ, что даже и она «не такъ легко отстала бы отъ этого обычая, если бы запретилъ его кто-либо другой, а не Амвросій».

Привлекая вѣрныхъ ко Христу примѣромъ своей жизни, св. Амвросій назидалъ свою паству словомъ проповѣди. Разнообразны предметы его поученій: то онъ являлся съ словомъ утѣшенія, то съ проповѣдью покаянія, терпѣнія, благотворительности, то какъ обличитель пороковъ и заблужденій, а иногда какъ изъяснитель истинъ христіанскаго вѣроученія и слова Божія. У него не было при этомъ разницы между словомъ и дѣломъ; такъ, призывая вѣрующихъ къ дѣламъ милосердія, онъ самъ роздалъ свое имущество, даже расплавлялъ священные сосуды для выкупа плѣнныхъ христіанъ; говоря о необходимости воздержанія и постовъ, онъ въ своей жизни оправдывалъ свою рѣчь и т. п. До св. Амвросія миланская паства не слышала болѣе смѣлаго обличителя пороковъ. Онъ укорялъ разгульную жизнь богатыхъ юношей, обличалъ женщинъ, которыя, развалившись на серебрянныхъ лежанкахъ, пили изъ драгоцѣнныхъ чашъ, порицалъ мужчинъ за пьянство, роскошную жизнь, за то, что они заботились болѣе о своихъ собакахъ, чѣмъ о своихъ братьяхъ христіанахъ. Не ускользала отъ его вниманія и праздная толпа бѣдныхъ, которые вмѣсто труда проводила время въ циркѣ и театрѣ. Богатымъ онъ говорилъ: «вы одѣваете стѣны вашихъ домовъ и оставляете бѣдныхъ раздѣтыми; обнаженные вопятъ у вашихъ дверей, а ваша мысль занята только мраморомъ, которымъ вы покрываете ваши полы; бѣднякъ проситъ хлѣба, а ваша лошадь питается въ золотѣ; вы наслаждаетесь дорогой одеждой, между тѣмъ какъ у другихъ нѣтъ и пищи. Всякій драгоцѣнный камень въ вашемъ перстнѣ избавилъ бы отъ голода массу народа». Бѣднымъ возвѣщалъ: «будьте трезвы, трудолюбивы, стремитесь къ болѣе достойнымъ дѣламъ и болѣе благороднымъ цѣлямъ».

И голосъ миланскаго архипастыря не былъ голосомъ вопіющаго въ пустынѣ. Когда святитель съ благородною осанкою, но съ кроткимъ видомъ всходилъ на мраморную каѳедру[4], глаза всѣхъ устремлены были на него; такъ какъ онъ не обладалъ громкимъ голосомъ, то въ продолженіе всей его бесѣды въ храмѣ царила тишина; съ напряженнымъ вниманіемъ слушатели ловили каждое его слово, каждый жестъ. Блаженный Августинъ, впослѣдствіи епископъ нипонскій и знаменитый учитель церкви, на себя испыталъ убѣдительность рѣчей Амвросія и, благодаря ему, сдѣлался христіаниномъ. Предававшійся прежде зрѣлищамъ цирка и театра простой народъ при Амвросіи бросалъ эти увесилительныя заведенія и спѣшилъ въ храмъ послушать проповѣдника; подъ вліяніемъ его могучаго слова нравы народа улучшались и возвысились, сердце его облагороживалось....

Особенно часто св. Амвросій бесѣдовалъ о дѣвствѣ. Воспитанный сестрою-дѣвственницею, онъ съ раннихъ лѣтъ полюбилъ дѣвственную жизнь, не возмущаемую ни страстями, ни заботами житейскими, и, ставши епископомъ, сдѣлался проповѣдникомъ дѣвственной жизни. На голосъ его со всѣхъ сторонъ спѣшили въ Миланъ, что бы получить посвященіе въ монашество отъ св. Амвросія. «Изъ Піаченцы идутъ, говоритъ онъ самъ, для посвященія дѣвы, изъ Бонны идутъ, изъ Мавританіи идутъ, что бы принять здѣсь монашескій покровъ». Сохранилось преданіе, что, когда Амвросій произносилъ поученія о дѣвствѣ, то въ Миланѣ многіе мужья и жены боялись пускать другъ друга въ соборный храмъ, опасаясь, что бы кто изъ нихъ не оставилъ супружеской жизни и не ушелъ въ монастырь[5]. Такова была сила краснорѣчія святителя!....

VI.

Въ послѣдніе годы жизни св. Амвросія Господь сообщилъ ему даръ чудотвореній. Въ 396 году, когда святитель говорилъ рѣчь по поводу открытія мощей св. мучениковъ Назарія и Кельсія, одинъ изъ народа, одержимый нечистымъ духомъ, началъ кричать, что его мучитъ Амвросій. Послѣдній, обратившись къ нему, сказалъ: «онѣмѣй, діаволъ, тебя мучитъ не Амвросій, а вѣра святыхъ и зависть твоя, ибо видишь людей восходящими туда, откуда ты ниспалъ». Послѣ этого кричавшій замолчалъ и простертый на землѣ не испустивъ ни одного звука. Павлинъ свидѣтельствуетъ, что онъ самъ видѣлъ въ послѣднее время жизни святителя, какъ онъ многихъ освободилъ отъ злыхъ духовъ, налагая на страдальцевъ руки.

Въ 397 году Амвросій, предчувствуя свою кончину, предсказалъ, что онъ умретъ къ Пасхѣ. Ему тогда было около 57 лѣтъ, но непрерывные труды и сильныя потрясенія, испытанныя имъ, разстроили его здоровье. Когда предсказаніе Амвросія сдѣлалось извѣстнымъ въ городѣ и онъ заболѣлъ, военачальникъ Стилихонъ печально воскликнулъ: «со смертью епископа погибнетъ Италія» и предложилъ друзьямъ Амвросія идти къ умирающему и просить его, чтобы онъ молилъ Бога о продленіи жизни. Съ преданностью въ волю Божію онъ спокойно отвѣтилъ: «я не такъ жилъ между вами, что бы мнѣ стыдиться жить; но не страшусь смерти: я вѣрю въ благость Божію». Болѣзнь Амвросія быстро усиливалась, и это предвѣщало скорую его кончину. Когда онъ уже былъ въ постели, 4 изъ его діаконовъ тихо перешептывались о его преемникѣ по каѳедрѣ и упомянули имя его учителя Симплиціана, Амвросій неожиданно для ихъ трижды произнесъ: «старъ, но добръ», и Симплиціянъ дѣйствительно былъ его преемникомъ.

Вотъ какъ повѣствуетъ о смерти святителя очевидецъ Павлинъ. «За нѣсколько дней, какъ слечь ему въ постель, онъ диктовалъ мнѣ талкованіе на 43 псаломъ, и вотъ я вижу, вдругъ огонь покрылъ голову его въ видѣ щита и понемногу взошелъ въ уста его, какъ бы житель въ домъ свой, послѣ этого лице его сдѣлалось, какъ снѣгъ, а потомъ видъ его пришелъ въ обыкновенное состояніе. Въ это время я, пораженный ужасомъ, оцѣпенѣлъ и не могъ писать, что онъ говорилъ, доколѣ не окончилось видѣніе; то мѣсто Св. Писанія, которое онъ диктовалъ, я весьма хорошо удержалъ въ памяти, ибо въ этотъ день онъ кончилъ писать или диктовать. Я тотчасъ сказалъ видѣніе свое почтенному мужу діакону Касту, подъ руководствомъ котораго я жилъ, и онъ, исполненный благодати Божіей, чтеніемъ дѣяній апостольскихъ наставилъ меня, что я видѣлъ пришествіе въ него Духа Святаго. Спустя немного дней онъ былъ взятъ отъ насъ. Въ это время, какъ онъ отходилъ къ Господу, отъ одиннадцатаго почти часа до того часа, въ который испустилъ духъ, онъ молился, простерши руки на подобіе креста, – мы видѣли движеніе устъ его, а голоса не слыхали; Гоноратъ, епископъ церкви Верцельской, распожился въ горницѣ дома для отдохновенія, но услышалъ троекратно говорившій голосъ: встань, поспѣши, ибо скоро отойдетъ. Сошедши онъ принесъ святому причастіе; когда онъ, принявъ его, проглотилъ, то испустилъ духъ, неся съ собою благое напуствіе». Это было 4 апрѣля предъ разсвѣтомъ въ Великую Субботу 397 года; ему былъ 57-й годъ отъ рода; архіепископомъ Милана онъ былъ въ теченіе 22 лѣтъ.

«Тѣло его, продолжаетъ Павлинъ, перенесено было въ большую церковь и тамъ находилось въ продолженіе Пасхальной ночи, въ которую мы бодрствовали. Многія новокрещенныя тогда дѣти, послѣ того какъ вышли изъ воды видѣли его (Амвросія) одни сидящимъ на каѳедрѣ, другіе показывали пальцемъ своимъ родителямъ на него, какъ ходящаго, но тѣ, видя, не видали его, не имѣя очищенныхъ очей; многіе говорили, что они видѣли звѣзду надъ тѣломъ его. Когда разсвѣло въ Свѣтлое Воскресенье, то тѣло его по совершеніи божественной службы, поднято было для перенесенія въ церковь Амвросіеву, въ которой и положено.

Вселенская церковь причислила Амвросія къ лику святыхъ и положила совершать его память 7 декабря, въ каковой день онъ былъ поставленъ пастыремъ церкви Медіоланской, а не 4 апрѣля, такъ какъ день кончины совпадаетъ съ днями Великаго поста и св. Пасхи, въ какія въ древности не было обычая праздновать святымъ.

Любовь архипастыря къ своей паствѣ не прекраталась съ его смертію: миланцы вѣровали въ него, какъ своего покровителя и хранителя римской имперіи, которой онъ въ жизни часто оказывалъ покровительство, и эта вѣра не была напрасною. Когда Радагезій осаждалъ Флоренцію Амвросій явился одному изъ гражданъ и обѣщалъ, что на слѣдующій день они будутъ освобождены отъ непріятей и дѣйствительно Стилихонъ побѣдилъ Радагезія. Въ одинъ разъ, когда римскій военачальникъ Масцезалъ велъ войско въ Африку и находился тамъ въ опасности явился Амвросій съ посохомъ въ рукѣ и, трижды ударивъ по землѣ, говорилъ: «здѣсь, здѣсь, здѣсь». На указанномъ мѣстѣ чрезъ три дня онъ одержалъ побѣду.

Въ 824 году епископъ Милана Ангильбертъ II вырылъ тѣло св. Амвросія и положилъ его въ порфирный саркофагъ. Такой саркофагъ найденъ былъ въ 1864 году, и полагаютъ, что въ немъ именно лежитъ тѣло миланскаго святителя. Онъ открытъ былъ въ 1871 году и въ 1873 году признанъ папою подлиннымъ.

Св. Амвросій изображается какъ епископъ, съ митрой и посхомъ; въ рукѣ у него трехвостый бичъ или двѣ кости; у ногъ иногда – рой пчелъ. Трехвостый бичъ указываетъ на его побѣду надъ аріанами, отрицавшими равенство Лицъ Троицы, двѣ кости – на обрѣтеніе святителемъ мощей свв. Гервасія и Протасія, а рой пчелъ напоминаетъ о событіи бывшемъ съ нимъ въ дѣтствѣ. По этимъ признакамъ всегда можно отличить изображеніе св. Амвросія.

***

Велика заслуга св Амвросія. Благодаря ему, окончена борьба съ язычествомъ въ римской имперіи, и христіанство сдѣлалось господствующею религіею, онъ уничтожитъ въ Италіи аріанство, былъ оплотомъ истинной церкви, показалъ пастырямъ, каковыми они должны быть въ своей жизни и дѣятельности, явилъ въ себѣ образъ великаго христіанскаго епископа, возвысилъ нравственность современниковъ; по его настоянію, и гражданскіе указы измѣнялись согласно духу христіанства, онъ воздвигъ великаго учителя Церкви въ лицѣ блаженнаго Августина; его гимнами услаждаются и назидаются и теперь христіане; а многія изъ его сочиненій и въ настоящее время не утратили своей цѣны.

 

Д. Н.

 

«Полтавскія Епархіальныя Вѣдомости». 1897. Ч. Неофф. № 10. С. 371-377; № 11. С. 411-417; № 12-13. С. 457-466; № 14. С. 491-498; № 15. С. 572-584; № 16. С. 598-607.

 

[1] Творенія Св. Василія Великаго, ч. 7, стр. 36-37.

[2] Такъ было по субботамъ, воскресеньямъ и въ дни праздничные, въ остальное же время онъ не вкушалъ пищи до вечера.

[3] Въ церковномъ пѣніи, которое въ нѣкоторыхъ мѣстахъ было доведено до большой искуственности, были сдѣланы существенныя улучшенія. Аѳанасій въ Александріи, Амвросіи въ Миланѣ выступили какъ исправители пѣнія. Сдѣлавшись миланскимъ епископомъ, Амвросій ввелъ въ своей церкви анитифонное пѣніе, существовавшее на востокѣ. Амвросіанское пѣніе, подходившее къ речитативу, быстро распространилось на западѣ, именно: въ Италіи, Германіи и Франціи. Папа Целестинъ ввелъ его въ Римѣ, Августинъ въ Африкѣ. Антифонное пѣніе св. Амвросія. содержащееся въ его антифонаріѣ (сборникѣ пѣснопѣній), имѣло своимъ основаніемъ греческіе музыкальные лады: фригійскій, дорійскій, гиполидійскій и гипофригійскій, которые назывались гласами: 1, 2, 3 и 4-й. Первый гласъ – ладъ фригійскій, простирался какъ и въ греческомъ пѣніи. отъ ре до ре, представляя собою два фригійскихъ тетрахорда разъединенныхъ; второй гласъ – ладъ дорійскій, отъ ми до ми – два разъединенныхъ тетрахорда дорійскихъ; третій – ладъ гиполидійскій, отъ фа до фа – изъ двухъ соединенныхъ тетрахордовъ лидійскихъ съ прибавочнымъ звукомъ внизу; четвертый – ладъ гипофригійскій, отъ соль до соль – изъ двухъ соедпненныхъ тетрахордовъ фригійскихъ съ прибавочнымъ снизу звукомъ. Были установлены въ каждомъ гласѣ звуки конечные и господствующіе. Въ первомъ гласѣ конечный звукъ былъ ре, господствующи ля, во второмъ – конечный ми, господств. – до, въ третьемъ – конечный до, господств. – фа, въ четвертомъ – конеч. ре, господств. – соль. Во второмъ гласѣ господствующей звукъ вмѣсто квинты лада падаль на сексту, на томъ основаніи, что звукъ си въ греческой музыкѣ имѣлъ перемѣнное значеніе, то являлся какъ си нат, то какъ си бем, и звукомъ господствующимъ никоимъ образомъ не могъ быть по этой теоріи. – ред.

[4] Каѳедра эта и теперь сохраняется въ Миланы, какъ священнный памятникъ проповѣдвика Амвросія.

[5] Изъ этихъ поученій св. Амвросій составилъ книги «О дѣвственницахъ, о вдовицахъ, о дѣвствѣ, наставленіе дѣвственницамъ» и «О паденіи дѣвы, посвятившей себя Богу».

 

Свт. Амвросію Медiоланскому, тропарь, гл. 4: Яко божественный учитель и мудрый іерархъ,/ догматовъ извѣство тайноводствуеши вѣрнымъ, Амвросіе преподобне./ Словесы твоими разоряеши еретичествующихъ мракъ,/ благочестія являеши богоданную благодать:// въ нейже тя чтущыя невредимы сохраняй.

• ← Новосвмуч. Архіепископъ Митрофанъ (Краснопольскій) – Поученіе въ недѣлю 26-ю по Пятидесятницѣ.
• Замѣтка: Въ какихъ случаяхъ священнослужители могутъ вѣнчать браки, не обращаясь за разрѣшеніемъ къ Епархіальному Преосвященному. →

---

---

«Благотворительность содержит жизнь».
Святитель Григорий Нисский (Слово 1)

Рубрики:

• Церковь, Государство и Общество
• ЦЕРКОВНОЕ ПЕНИЕ
• ЦЕРКОВНОЕ ИСКУССТВО
• ЦЕРКОВНО-НАРОДНЫЙ МЕСЯЦЕСЛОВ НА РУСИ
• ЦЕРКОВНАЯ ДИСЦИПЛИНА
• ХРАМОЗДАТЕЛЬСТВО
• УЧИЛИЩЕ МОЛИТВЫ
• УЧАСТИЕ МИРЯН В ЖИЗНИ ЦЕРКВИ
• Уставные чтения (проповедь книги)
• УРОКИ ИЗ ЖИЗНИ СВЯТЫХ
• УРОКИ БОГОСЛУЖЕНИЯ
• Узкий путь в Царство Небесное
• СЛУЖЕНИЕ ЖЕНЩИНЫ ХРИСТИАНКИ
• СИНОДИК ПРАВОСЛАВИЯ
• СИЛА БОЖИЯ И НЕМОЩЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ
• СВЯЩЕННАЯ БОРЬБА РПЦЗ С АПОСТАСИЕЙ
• Святоотеческое Училище Благочестия
• СВЯТИТЕЛЬ ФИЛАРЕТ МОСКОВСКИЙ
• СВЯТИТЕЛЬ ФИЛАРЕТ (ВОЗНЕСЕНСКИЙ)
• СВЯТИТЕЛЬ ИОАНН ШАНХАЙСКИЙ И САН-ФРАНЦИССКИЙ
• СВЯТИТЕЛЬ АВЕРКИЙ (ТАУШЕВ)
• Святая Русь под омофором Богородицы
• СВЕТОЧИ ХРИСТИАНСТВА
• РУССКИЙ ПАСТЫРЬ
• РУССКИЙ ИНОК
• РПЦЗ, ТРЕТИЙ РЕЙХ И ВОВ
• РОЖДЕСТВЕНСКОЕ
• ПСАЛТИРЬ
• ПРОПОВЕДНИЧЕСКИЕ ТЕМЫ
• ПРОПОВЕДНИЧЕСКАЯ ХРЕСТОМАТИЯ
• ПРАКТИЧЕСКОЕ РУКОВОДСТВО ДЛЯ ПАСТЫРЕЙ
• ПРАКТИЧЕСКАЯ ЛОГИКА
• ПРАВОСЛАВНЫЕ ОТВЕТЫ
• Православное Христиансто и современный мир
• Православное Христиансто и его враги
• Православная Христианская Семья
• ПРАВОСЛАВНАЯ ПОЭЗИЯ
• ПРАВОСЛАВНАЯ ПЕДАГОГИКА
• Православная Община
• ПРАВОСЛАВНАЯ ИКОНОГРАФИЯ
• ПОУЧИТЕЛЬНОЕ ЧТЕНИЕ
• Поучения Святых Отцов
• ПОУЧЕНИЯ ПО РУКОВОДСТВУ ЧЕТИИХ-МИНЕЙ
• ПОСТНИЧЕСТВО
• ПОДВИЖНИКИ БЛАГОЧЕСТИЯ
• ПАСХАЛИЯ И ЦЕРКОВНЫЙ КАЛЕНДАРЬ
• ПАСХА ГОСПОДНЯ
• ПАСТЫРСКИЙ КРЕСТ
• Основная
• ОРУЖИЕ ПРАВДЫ
• О ПОКРОВИТЕЛЯ НАШЕГО ЦЕНТРА
• НОВОСТИ ИЗ ЖИЗНИ ЦЕРКВИ
• Новомученики и исповедники Российские
• НЕИЗВРАЩЕННАЯ ЦЕРКОВНАЯ ИСТОРИЯ
• НЕБЕСНАЯ ПОМОЩЬ В НАШИХ НУЖДАХ И ПЕЧАЛЯХ
• НАШИ ИЗДАНИЯ
• НАЗИДАТЕЛЬНЫЯ РАЗМЫШЛЕНІЯ
• МЫСЛИ НА КАЖДЫЙ ДЕНЬ ГОДА
• МОНАШЕСКОЕ ДЕЛАНИЕ
• МИТРОПОЛИТ ВИТАЛИЙ (УСТИНОВ)
• МИТРОПОЛИТ АНТОНИЙ (ХРАПОВИЦКИЙ)
• МИССИОНЕРСТВО
• ЛИТУРГИКА
• КРЕЩЕНИЕ ГОСПОДНЕ (СВЯТОЕ БОГОЯВЛЕНИЕ)
• КОЛОКОЛЬНЫЙ ЗВОН
• КНИЖНОЕ ОБОЗРЕНИЕ
• КАНОНИКА (ЦЕРКОВНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО)
• ИМЯБОЖИЕ - ДРЕВНЯЯ ЕРЕСЬ
• ЗАПАДНОЕ ПРАВОСЛАВИЕ
• ЖИЗНЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ
• ЕРЕСЬ СЕРГИАНСТВА (СЕРВИЛИЗМ)
• ЕПИСКОП ГРИГОРИЙ (ГРАББЕ)
• ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ
• ДУХОВНЫЕ СТИХИ
• ДУХОВНАЯ БЕСЕДА
• ДОГМАТ ИСКУПЛЕНИЯ
• ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ ВО ХРИСТЕ
• ГОЛОС РУССКОГО ПАСТЫРЯ
• ВОСКРЕСНАЯ БЕСЕДА
• ВНЕБОГОСЛУЖЕБНОЕ ЧТЕНИЕ
• Видео
• ВЕЛИКОЕ ТАИНСТВО ЕПИСКОПСТВА
• В ПОМОЩЬ ГОВЕЮЩИМ
• БОГОСЛУЖЕБНЫЕ ТЕКСТЫ И УКАЗАНИЯ
• БОГОСЛОВСКИЕ ТРУДЫ
• Архиерейский Собор РПЦЗ 2016
• Архиерейский Собор ПРЦ/РПЦЗ 2017
• АРХИЕПИСКОП АНТОНИЙ (БАРТОШЕВИЧ)
• Апостасия последних времен
• АНГЕЛОЛОГИЯ
• Азбука православного христианина
• АГИОЛОГИЯ
• «ДУХОВНАЯ БРАНЬ». Свято-Афанасьевское издание

Популярное:

• ПРАВОСЛАВНАЯ И ИУДЕЙСКАЯ ПАСХИ НИКОГДА НЕ СОВПАДАЮТ (ВРЕМЯ ПРАЗДНОВАНИЯ ПАСХИ).
• Икона Богородицы «Непроходимая Дверь» – пророческая дверь непроходимая, виденная пророком Иезекиилем.
• Протоіерей Стефанъ Луканинъ – О значеніи крестныхъ ходовъ и освященія воды (Слово въ день Происхожденія честныхъ древъ Креста Господня).
• О СОСТОЯНИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА В КОНЦЕ МИРА (ПОСМЕРТНЫЕ ВЕЩАНИЯ ПРЕПОДОБНОГО НИЛА МИРОТОЧИВОГО АФОНСКОГО, ГЛАВЫ 28-37)
• Священникъ Иларіонъ Софроновичъ – Чтецамъ и пѣвцамъ.