Скорби и радости проповѣднической дѣятельности пастырей Церкви Христовой.

Къ числу обязанностей христіанскаго пастыря наряду съ богослуженіемъ и совершеніемъ таинствъ относится проповѣданіе Слова Божія[1]. Св. апостолъ Павелъ заповѣдуетъ ученику своему Тимофею. епископу Ефесскому: Проповѣдуй слово, настой благовременнѣ и безвременнѣ, обличи, запрети, умоли со всякимъ долготерпѣніемъ и ученіемъ (2 Тим. 4, 2). Образъ буди вѣрнымъ словомъ, житіемъ, любовію, духомъ, вѣрою, чистотою (1 Тим. 4, 12). Такимъ образомъ, пастырь Церкви долженъ возвѣщать истину Христову, усовершать нравственность своихъ пасомыхъ устнымъ словомъ, а также примѣромъ своей жизни. Внимая словамъ апостола, слѣдуя его примѣру, пастырь долженъ учить ввѣренное ему стадо словесныхъ овецъ не только въ Церкви, но и по домамъ (Дѣян. 20, 20), поучать всѣхъ и каждаго (Дѣян. 20, 31. 1 Сол. 2, 11-12), днемъ и ночью (Дѣян. 20, 31), во-время и не во-время (2 Тим. 4, 2). Обязанность пастыря поучать словомъ и жизнью, въ Церкви и по домамъ, поучать во всякое время – составляетъ великій и многотрудный подвигъ. Какъ такой, онъ сопровождается многими скорбями, но не лишенъ для подвижника и духовныхъ радостей, которыя ободряютъ и подкрѣпляютъ его на поприщѣ пастырской дѣятельности.

Прежде всего, утѣшеніе пастырю несетъ вниманіе къ проповѣдническому слову его пасомыхъ, ихъ священный восторгъ, духовная радость и слезы сокрушенія, возбуждаемыя этимъ словомъ. Св. Григорій Богословъ, знаменитый витія IV. в., подъ видомъ сновидѣнія описываетъ ту картину, которую представляло вечернее собраніе въ ярко освященной церкви Анастасіи и которая радовала его сердце. Онъ описываетъ себя со смиреніемъ сѣдящимъ на епископскомъ престолѣ, между тѣмъ народъ, подобно рою пчелъ, соперничалъ другъ съ другомъ изъ за того, чтобы занять мѣсто поближе къ алтарю, даже тѣснился къ его священнымъ вратамъ; многіе толпами стремились послушать его съ улицъ и рынковъ; благочестивыя дѣвы и благородныя женщины слушали его съ глубокимъ вниманіемъ со своихъ мѣстъ въ галлерееѣ; глаза всѣхъ были устремлены на него въ ожиданіи, что онъ будетъ произносить проповѣдь то простую и наполненную житейскихъ приложеній, то глубокую и богословскую. Все собраніе похоже было на бушующее море, пока его проповѣдь не начинала дѣйствовать на слушателей. Но вотъ «онъ взывалъ противъ бури, и буря утихла»[2]. Нѣкоторые изъ присутствовавшихъ въ храмѣ открыто или тайно записывали проповѣди св. Григорія Богослова, или сопровождали ихъ, по обычаю того времени, громкими выраженіями одобренія.

Разсказываютъ, что когда другой знаменитый ораторъ IV вѣка, Іоаннъ Златоустъ, произносилъ однажды свое витійственное слово, то одна женщина въ священномъ восторгѣ воскликнула: «Учитель духовный Іоаннъ, золотыя уста! ученіе твое глубоко, и слабый умъ нашъ не все можетъ постигнуть». Нерѣдко проповѣдь Златоуста прерывали рукоплесканія духовно восхищеннаго народа, а иногда слезы и рыданія пасомыхъ были наградою проповѣднику за его огненное, призывавшее къ покаянію слово.

Платонъ, митрополитъ Московскій (умеръ 1812 г.), переживалъ духовную радость, когда у его каѳедры въ Успенскомъ соборѣ и во всѣхъ храмахъ столицы, гдѣ онъ совершалъ нерѣдко богослуженіе, тѣснился народъ: малые и большіе, знатные и незнатные. Съ чувствомъ духовнаго утѣшенія Платонъ обыкновенно говорилъ: «тѣснота – Церкви красота».

Подобно всѣмъ указаннымъ витіямъ каждый пастырь-проповѣдникъ испытываетъ великую радость, когда его паства внимаетъ каждому его слову и переживаетъ вмѣстѣ съ нимъ возвышенныя, святыя чувства... Еще большую радость переживаетъ пастырь, когда видитъ, что его проповѣдническое слово приноситъ благіе плоды: обращаетъ на путь Христовой истины, отвращаетъ отъ ересей и заблужденій, отъ суевѣріи и пороковъ. Искреннее, убѣжденное, краснорѣчивое слово Григорія Богослова въ храмѣ Анастасіи возвращало въ нѣдра Православной Церкви множество аріанъ. Слово Златоуста послѣ антіохійскаго мятежа привлекло необычайное множество лицъ къ дверямъ Христовой Церкви: іудеи и язычники подъ вліяніемъ проповѣди знаменитаго витіи становились въ число оглашенныхъ. Святитель Тихонъ, епископъ Воронежскій, своимъ проповѣдническимъ словомъ съ каѳедры, затѣмъ одушевленною рѣчью среди собравшейся толпы уничтожилъ справлявшійся въ Воронежѣ языческій праздникъ въ честь Ярилы. Платонъ, митрополитъ Московскій, имѣлъ радость видѣть плоды своего пастырскаго слова въ усиленномъ стремленіи старообрядцевъ къ возсоединенію съ православіемъ. И въ настоящее время на пространствѣ всей необъятной Россіи пастыри русской Церкви своимъ убѣдительнымъ словомъ съ каѳедры и личнымъ примѣромъ совершеннаго воздержанія отъ употребленія спиртныхъ напитковъ отвращаютъ цѣлыя тысячи пасомыхъ отъ исконнаго тяжкаго порока русскаго народа – пьянства. Пастыри-проповѣдники должны радоваться, что ихъ слово и трезвенная жизнь подъ сѣнью православныхъ храмовъ создало въ послѣднее время до 1818-ти обществъ трезвости съ 500,000 своихъ членовъ[3]

Но еще болѣе, чѣмъ радостей, пастырь переживаетъ скорбей на своемъ многотрудномъ проповѣдническомъ поприщѣ. Тотъ же Григорій Богословъ, который переживалъ радость отъ успѣховъ своего слова, перенесъ много скорбей, какъ проповѣдникъ. Ему часто приходилось подвергаться издѣвательствамъ по случаю незначительности и ничтожности своего мѣсторожденія, за шероховатость своей рѣчи, за недостатокъ внѣшняго очарованія и за нелюбовь ко всему мірскому. Въ него «металось столько камней, сколько другому приходится принять розъ». Жизнь его часто была въ опасности. Однажды толпа аріанъ, вооруженная палками, факелами и камнями, вторглась въ его церковь Воскресенія (Анастасіи), разломала всю обстановку, напала на собравшуюся тамъ паству, смѣшала съ кровью вино святой чаши... Мало сего, самъ Григорій Богословъ былъ обвиненъ въ произведенномъ волненіи и долженъ былъ на другой день защищать себя предъ судомъ. Какъ громъ небесный, поражало, огненное слово Іоанна Златоуста людей страстей и порока. Онъ всенародно обличалъ бездѣятельность, роскошь и нравственную ргспущеноость духовенства, интеллигенціи и даже императорскаго двора. И что же? Отдаленная, одинокая, холодная деревня Кукузъ въ Малой Арменіи стала мѣстомъ скорбнаго для ревностнаго проповѣдника заточенія. Когда же и. въ этой заброшенной деревушкѣ не умолкало слово Златоуста, его отправили въ заточеніе въ Питіунтъ, лежащій на Восточномъ берегу Чернаго моря. Но на дорогѣ (въ Команахъ) смерть сомкнула золотыя уста страдальца-проповѣдника. И русскіе церковные витіи много скорбей переживали за смѣлое обличеніе порока съ церковной каѳедры, напримѣръ, митрополитъ Платонъ – за слово при коронаціи Александра Благословеннаго. Еще болѣе скорбятъ душою пастыри Русской Церкви, когда ихъ наставленія, обличенія, мольбы съ церковной каѳедры не исправляютъ ихъ пасомыхъ: не отвращаютъ интеллигентныхъ людей отъ невѣрія и маловѣрія, простой народъ отъ суевѣрій, нравственной грубости, пьянства и матерной брани. Подобно церковной проповѣди и частная, внѣ храма, проповѣдь христіанскаго пастыря несетъ ему много скорбей, но немало и радостей, которыя нерѣдко переплетаются другъ съ другомъ. Сельскій пастырь на Руси, ярко нарисованный поэтомъ[4], говоритъ о скорбяхъ своей проповѣднической и пастырской дѣятельности:

Въ жнитво и въ сѣнокосъ,

Въ глухую ночь осеннюю,

Зимой въ морозы лютые

И въ половодье вешно

Иди – куда зовутъ!

Идешь безотговорочно.

И пусть бы только косточки

Ломалися однѣ.

Нѣтъ! всякій разъ намается,

Переболитъ душа.

Нѣтъ сердца, выносящаго

Безъ нѣкоего трепета

Предсмертное хрипѣніе,

Надгробное рыданіе,

Сиротскую печаль!

Случается къ недужному

Придешь: не умирающій –

Страшна семья крестьянская

Въ тотъ часъ, какъ ей приходится

Кормильца потерять!

Напутствуешь усопшаго

И поддержать въ оставшихся

По мѣрѣ силъ стараешься

Духъ бодръ! А тутъ къ тебѣ

Старуха, мать покойника,

Глядь, тянется съ костлявою,

Мозолистой рукой.

Душа переворотится,

Какъ звякнетъ въ этой рученькѣ

Два мѣдныхъ пятака!

Конечно дѣло чистое –

За требу воздаяніе,

Не брать – такъ нечѣмъ жить;

Да слово утѣшенія

Замретъ на языкѣ,

И словно какъ обиженный,

Уйдешь домой. Аминь.

Пастырю Церкви приходится посѣщать больныхъ во время эпидеміи, или при появленіи заразительной болѣзни. Опасность перенести заразу на своихъ близкихъ, или заразиться самому – несетъ скорбь пастырю. Еще тяжелѣе бываетъ священнику, когда на посѣщеніе имъ больного съ проповѣдью покаянія смотрятъ съ предубѣжденіемъ, когда сему посѣщенію противодѣйствуютъ врачи (и особенно изъ разряда невѣрующихъ). Но самую глубокую скорбь причиняютъ пастырю-проповѣднику о покаяніи и общеніи со Христомъ, люди, зараженные невѣріемъ, или увлеченные сектантствомъ, а также наполняющіе тюрьмы политическіе и нравственно огрубѣвшіе преступники, которые иногда даже передъ смертію не хотятъ видѣть и слышать православнаго священника. Такіе люди нерѣдко глумятся надъ проповѣдникомъ, насмѣшками и кощунствомъ встрѣчаютъ его святое, спасительное слово.

Но пастырь забываетъ всѣ указанныя скорби своего служенія, когда тяжко больной, или умирающій самъ зоветъ къ себѣ священника, внимаетъ его пастырскому слову, принимаетъ Святыя Тайны и съ вѣрою въ свѣтлую будущую жизнь оставляетъ этотъ скорбный міръ. Радуется пастырь, когда его слово, полное кротости и любви, при удобномъ случаѣ обращенное къ сектанту и невѣрующему, обращаетъ того и другого на путь истины, когда такое же слово, обращенное къ лицамъ, близко стоящимъ къ невѣрующимъ политическимъ и нравственно огрубѣвшимъ преступникамъ, чрезъ первыхъ, какъ посредниковъ, сообщается послѣднимъ, возбуждаетъ въ этихъ несчастныхъ людяхъ раскаяніе и искру спасительной вѣры въ Того, Кто есть путь, истина и жизнь. Таковы скорби и радости, переживаемыя пастырями Христовой Церкви при совершеніи ими многотруднаго проповѣдническаго служенія въ храмѣ и внѣ его. Господь да укрѣпитъ силы проповѣдниковъ Христовой истины и умножитъ ихъ духовныя радости возращеніемъ добрыхъ плодовъ на нивѣ Своей! (1 Кор. 3, 6-7).

 

Д. Минервинъ

 

Изъ «Московскихъ Церковныхъ Вѣдомостией» 1913 г.

 

[1] См. «Сущность Пастырства» // «Таврическій церковно-общественный вѣстникъ». 1917. № 7. С. 139-147. – ред.

[2] Фаррара, перев. Лопухина; «Жизнь и труды св. отцевъ и учителей Церкви», изд. 1891 г., стр. 426-427.

[3] Первый календарь трезвенника на 1912 годъ. С.-Петербургъ.

[4] Н. Некрасовымъ




«Благотворительность содержит жизнь».
Святитель Григорий Нисский (Слово 1)

Рубрики:

Популярное: