О ДОЛЖНОСТИ ДУХОВНИКА И О СТАРЧЕСТВЕ У ИНОКОВ И ИНОКИН. Из уставов монашеской жизни иером. Серафима (Кузнецова).
Преподобные Дионисий Ритор и его ученик Митрофан Афонские.
«Монашеские уставы» игумена Серафима (Кузнецова) в начале XX века продолжают традицию русского монашества: прп. Нила Сорского, прп. Корнилия Комельского, прп. Иосифа Волоцкого, архимандрита Московского Симонова монастыря Гавриила (Домецкого), прп. Паисия Нямецкого (Величковского). Составитель использует тексты Коневского, Саровского, Юрьева и др. Уставов русских монастырей XIX века. Они остаются актуальными, применимы и в наши дни. Эти Правила смело можно было бы принять за образец в современной практике монашеской жизни. Предлагаем читателям познакомиться с фрагментами, посвященными должности духовника и старца для монашеской жизни. Сегодня эти должности искажаются неопытными младостарцами. – Ред.
1) О ДОЛЖНОСТИ ДУХОВНИКА И О СТАРЧЕСТВЕ У ИНОКОВ.
На должность общего духовника в монастыре избирается в совершенных годах иеромонах, честного и богоугодного жития, к чтению книг Божественных и отеческих рачительный и духовным рассуждением от Бога одаренный, который и свидетельствуется от настоятеля пред архиереем, коим и утверждается.
Так как за всю братию отвечает настоятель, а духовник есть его помощник в духовном руководительстве и за неправильное руководство духовника отвечает настоятель, то выбор духовника представляется на полное усмотрение настоятеля.
Обязанности духовника состоят в совершении таинства покаяния, которого совершать непосвященный в чин иерейский не может.
Духовник должен быть и наставником. А должность наставника, или старца, состоит в том, чтобы желающего иночества руководить к богоугодной жизни частыми и полезными наставлениями, согласными с правилами и учениями святых отцов.
Наставником и старцем иногда может быть по благословению настоятеля и простой монах, опытный в духовной жизни, который вразумляет брата, открывающего ему свои мысленные брани, противоборствовать искушениям вражеским и возбуждает к покаянию и исповеданию грехов пред отцом духовным, а сам он разрешать от грехов не может.
При исповеди духовник кающегося брата должен с кротостию увещевать, во-первых, чтобы он все свои грехи, в которых обличает совесть, открывал чистосердечно, ничего не утаивая. Во-вторых, сердечно сожалел бы, что грехами своими прогневал Господа Бога, и, болезнуя сердцем, положил бы твердое намерение не прогневлять более грехами Бога и не распинать вторично Христа беззакониями своими. В-третьих, во уверение истинного раскаяния своего принял бы эпитимию по силам своим.
Если духовник заметит, что иной при исповеди не имеет умиления, не сокрушается и не болезнует о прогневании Бога грехами своими, то сердце такового смягчать страхом суда Божия, напоминая временные и вечные казни, которыми Бог нераскаянных грешников наказывает. А если же увидит сокрушенного сердцем до совершенного отчаяния, такового обнадежит Божиим милосердием к кающимся грешникам, уверяя, что Иисус Христос, Сын Божий, для того и в мир пришел, дабы грешников спасти, и все мы страданием и кровию Его очищаемся от грехов и заслугами Его спасаемся.
Более всех духовник должен помогать настоятелю во спасении братии, прилежным попечением своим утверждая каждого в благочестивой вере и добрых делах как примерным богоугодным житием своим, так равно полезными наставлениями и отеческими увещаниями, а особенно усердною молитвою своею. Он должен в них насаждать страх Божий, любовь к Богу и друг к другу, во всем воздержание, смирение, послушание, терпение, прилежание к чтению слова Божия и отеческих книг, к молитве, трудам и рукодельям; словом, должен в них насаждать всякую добродетель, а зная каждого совесть, искоренять из сердец их заблуждения, ложные умствования, задорные помыслы, злые страсти, навыки, пороки и всякий вид греха, вразумляя, какими способами отражать вражеские искушения, злые помыслы и желания, побеждать страсти и истреблять грех.
В великом, ответственном и трудном деле духовного руководительства духовник должен руководствоваться словом Божиим, богомудрыми святоотеческими писаниями, правилами святой Церкви и правилами, положенными в уставе. В недоуменных своих делах должен спрашиват настоятеля и его рассуждению и воле, по воле Божией, всегда следовать.
Если духовник за множеством братии не будет успевать принимать на открывание помыслов своих духовных питомцев, то предоставляется ему с разрешения настоятеля вручать для непосредственного духовного руководства часть их опытному духовному старцу, но за правильность духовного руководительства со стороны старца отвечает духовник, потому духовник и тут должен зорко следить за душевным состоянием всей братии.
Духовник должен ведать, что он прежде всего должен духовных чад своих любить так горячо, как любит отец сына, от него рожденного.
В добром ли они будут устроении или в худом, но не оставлять к ним своей отеческой любви, если сами они не удалятся, презрев все отеческие увещания, но и тогда, болезнуя о них душою, молиться за них, дабы Господь привел их к покаянию и самопознанию, не допускать себя до отвращения и ненависти, ибо любящее сердце отвращения не имеет. Любы николи же отпадает (1 Кор. 13, 8). “Кто же ненавидит тако грех, яко же святии; но обаче ниже ненавидят согрешающаго, ниже осуждают, ниже отвращаются: но состраждут, наказуют, утешают, целят яко же уд немощен: и вся творят, да быша его спасли”[1].
Отец духовный должен сыну своему оказывать любовь духовную попечением о его душевном спасении, должен своим примером и полезным словом во всякое время возбуждать его к творению заповедей Господних и вооружать ко брани противу духов злобы, воюющих нас злыми помышлениями и греховными желаниями.
Но первее да возбуждает его к тому своим доблественным примером. Ибо слово назидательное более впечатлевается на сердце ученика, когда он видит, что сам наставник духовную жизнь проходит непорочно, шествует путем заповедей Господних, от страстей греховных свободен, плодами духовными украшен, кои суть: любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5, 22). А что может послужить соблазном сыну духовному, того отец ни делать, ни говорить никогда не должен, страшась онаго Господня слова: горе тому человеку, имже соблазн приходит (Матф. 18, 7).
Итак, в пример жития богоугодного да поставит себе служитель слова по слову апостольскому: образ буди верным словом, житием, любовию, духом, верою, чистотою (1 Тим. 4,12).
“Показуя же пример всякие добродетели, отец духовный да руководствует сына своего ко спасению, на основании слова Божия и правил отеческих, со тщанием, благоразумием и долготерпением. В сем служении своем ему наблюдать:
1) В начале требовать от сына духовного добровольного повиновения, отвержением своей воли и мудрования, таким образом, чтобы он по своей воле ничего не начинал и не творил, не взяв на то благословения: но всякое дело, прежде начатия общественное — настоятелю, а свое келейное правило ему — отцу своему — должен объявить, просить и ожидать на то отеческого благословения и наставления и потом, согласно воле Божией, по воле их, да творит.
2) Требовать с кротостию, чтобы сын духовный в свою душевную пользу добровольно и чистосердечно свои помышления, и богоугодные, и суетные, и порочные, укосневающие в сердце, свои намерения, желания и дела, как добрые, так и порочные, открывал ему каждодневно или во дни, от него установленные. И взирая на его душевное устроение, да прилагает о его спасении прилежное попечение.
3) Возбуждать его к непорочному исполнению заповедей Господних. Сохраняет ли оные? Внушить, чтоб в подвиги выше силы своей не вдавался и чтоб не искал чрез то славы от человек: творение же добродетелей приписывал бы не своей силе и тщанию, но благодати Божией: и при всех своих добродетелях имел бы смиренное мудрование, яко раб, творяй должное, заповеданное от Господа своего, по Его слову: егда сотворите вся повеленная вам, глаголите, яко раби неключими есмы: яко, еже должни бехом сотворити, сотворихом (Лук. 17,10). Преступает ли заповеди, вразумит, что тем прогневляет он Законодавца Бога, Судию праведного, воздающего коемуждо по делом его, и приводит его на покаяние и исправление жизни.
4) Возбуждать его ко исполнению душеспасительных правил апостольских и отеческих, относительно молитвы соборной, трапезы, одеяния, правила келейного и прочее. Ибо от нарушения правил происходит всякое бесчиние и соблазны. “Велика бо пагуба душам, идеже правила и управления душ не жительствуют”,— говорит св. Ефрем. Посему-то в притчах сказано: Не прелагай предел вечный, яже положиша отцы твои (Прит. 22). Да Сам Господь наш законоположил нам: Сия (заповеди) подобает творити, и онех (преданий) не оставляти (Матф. 22).
5) Вразумлять его об обязанностях по отношению к Государю, к правительству церковному и гражданскому, а именно: молиться должно Богу за Царя и за всех, иже во власти суть, и повиноватися им. Также напоминать ему часто об обязанностях по отношению к настоятелю, к отцу духовному и ко всей братии, когда увидит, что от оных он отступает. Главные же обязанности к настоятелю суть: любить его о Господе, почитать и повиноваться ему. К братии же — всех о Господе любить: как любящих, так и ненавидящих, оскорбления от них сносить, а самому никого ничем не оскорблять. К старшим и равным быть почтительну, а к меньшим благосклонну, почитая себя всех непотребнее и грешнее. О спасении согрешающего иметь попечение, а не осуждать его; и за всех Бога молить.
6) Увещевать примерами святых, дабы он избегал праздности, а был бы усерден к послушанию или делу, какое поручено ему от настоятеля, в его душевную пользу, и в пользу общую: да не туне яст хлеб и одежды носит, что обители тягостно, а ему зловредно.
7) Когда сын духовный отступит от правил спасительных, не будет к отцу своему приходить и открывать свои раны душевные, тогда отец, болезнуя о нем духом, сам должен навещать его и с кротостию узнавать причину его расстройства душевного. А узнав, да прилагает попечение о его спасении с отеческим долготерпением, дондеже Бог поможет его исправить.
Но дело нелегкое душею страждущего врачевать. Трудно болезни телесные врачевать, но труднее страсти порочны, когда нет в страждущем, или есть, да весьма малое, к тому произволение. Потребно убо врачу душевному многое знание и благодатное просвещение в том, какими способами страсти страждущего врачевать. Ибо иного враг сильно борет греховными страстьми, другого — менее. Иной рану свою открывает, но отеческого пластыря не прилагает и не исцеляется. Другой страсть свою утаить старается, показывался здравым. Иной страстию побеждается до того, что в отчаяние впадает. Итак, по различию страждущих, искусный врач и способы различные да употребляет.
Ему, по подобию врачей телесных, наипаче всего знать надобно:
1) происхождение и следствия каждой страсти, сиречь, от чего какая страсть происходит и какие от себя пороки рождает;
2) какими способами какую страсть врачевать.
Для сего он должен прилежно читать слово Божие и святых отец правила и наставления нравственные, дабы об искоренении каждой греховной страсти, о достижении бесстрастия и благодатного состояния имел бы довольно сведения, да не причтет его слово Господне к лишенным света: вожди суть слепи слепцем: слепец же слепца аще водит, оба в яму впадут (Матф. 15,14).
В недоумении же, коим бы образом душею расстроенного исправлять, должен отец духовный вопрошать настоятеля, или другого отца духовного, не открывая, однако, лица сыновня, буде порок его не сделался явным, дабы сохранить то в тайне, что доверяется ему тайно”[2].
Преподобный Кассиан говорит: “Главнейшая забота старца, которому поручены новоначальные, состоит в том, чтоб новоначальный, во-первых, научился побеждать свою волю, посредством чего он, вводимый постепенно, мог бы взойти на верх высочайшего совершенства. Приобучая его к сему со всею тщательностию и прилежанием, старец намеренно старается всегда приказывать ему то, что противно его воле.
Египетские великие отцы утверждают, будучи научены многими опытами, что монах, в особенности юный, будет не в силах обуздать самых похотений вожделения, если прежде не обучится умерщвлению свой воли посредством послушания. Они решительно свидетельствуют, что тот, кто не научился прежде побеждать своей воли, никак не возможет погасить ни гнева, ни печали, ни духа любодеяния, не возможет стяжать ни истинного сердечного смирения, ни всегдашнего единения с братиями, ни даже пробыть долго в общежитии. Они стараются преподать новоначальным эти правила как азбуку, руководящую к совершенству, и по ним рассматривают, каково смирение новоначальных: истинно ли оно или притворное и мечтательное” (Книга IV, гл. VIII и IX).
Великая ответственность пред Богом настоятеля, если он вручит великое дело старчества и духовничества без разбора неопытному в духовной жизни, но не менее велика и старца-духовника, почему и должен он при исполнении своих обязанностей руководствоваться истинным рассуждением, каковое, однако, является не иначе, как при истинном смирении.
Опасно блюстися подобает своего разума, мудрования, но во всех своих делах и словах основываться и полагаться на Божественные Писания, ибо сказано: “проклят всяк, иже прилагает или отлагает кроме Святых Писаний”.
Св. Кассиан говорит: “Многие из старцев вместо пользы — вред, вместо утешения — отчаяние причиняют вопрошающим, и сие оправдывается примером”.
Св. Петр Дамаскин о себе говорит, что он много раз терпел вред от тех, коих спрашивал,— почему пишет: “Не всякий, кто стар летами, уже способен к руководству; но кто вошел в бесстрастие и приял дар рассуждения”.
Бывают и такие безрассудные старцы — духовные слепцы, что вместо того, чтобы развить в послушнике чистосердечную откровенность, они обучают его шпионству, следить за другими, а не за своими грехами и недостатками, а это есть самый смертельный яд, губящий душу.
Сердце старца должно быть могилой, все покрывающей. Как из могилы никто не услышит ничего от зарытого в ней человека, так должно быть и у старца с открытыми ему тайнами. А потому не всякому должно открывать свои сердечные тайны, но старцам духовным и дар рассуждения имеющим, мудростию, а не одними летами поседевшим.
Бывают такие печальные случаи, что многие, смотря на один возраст старости, открывали свои помыслы и вместо врачевства, по причине неискусства выслушавших их, впадали в отчаяние.
Не всякий может руководить, и это не только по собственной неуспешности и незрелости, но нередко по быстроте созревания. Многие, по причине великой простоты и великого жара ревности, очень скоро проходят первые степени и многого не испытывают. Неискушенные же не могут и искушаемым помощи. Сверх того, рассуждение есть один из даров св. Духа, коих много, и не все даются всем, а коемуждо, якоже хощет Бог.
Чувствия обученна в рассуждении добра и зла свойственны всякому очищенному, но разбирать всякие случаи, решать обычное и необычное и что из того может быть допущено и что должно отвергнуть — это могут только зрящие. Вообще, такие светильники Богом образуются и Богом изводятся на дело.
Смотрите в житиях: подвизается человек Божий в трудах общежития, отходит на уединение, живет скрытно от всех, наконец, говорится о нем: явил Господь светило. Годный не может укрыться; начинают около него собираться, и строится премноголюдная обитель; так у Антония Великого, Саввы Освященного, Антония Киево-Печерского, Сергия Радонежского. Так прежде, так и теперь[3].
Следовательно, истинным старцем-руководителем может быть только победивший страсти и через бесстрастие соделавшийся сосудом Святого Духа.
Св. Василий Великий говорит: “со многим попечением и разумением потрудись найти в предводителя твоего жительства мужа непрелестного, хорошо умеющего наставлять идущих к Богу, цветущего добродетелями, в своих делах имущего свидетельство своей Богу любви, разумеющего Божественные Писания, немногозаботливого, не сребролюбивого, не любостяжательного, безмолвного, боголюбивого, нищелюбивого, безгневного, непамятозлобного, многоназидательного для сближающихся с ним, не тщеславного, не непостоянного, ничего не предпочитающего Богу”, (т. 5, стр. 50).
Также у св. Иоанна Лествичника в наставлениях к настоятелю подробно сказано, каков должен быть руководитель, ибо прежде не было отдельных духовников-старцев, а были старцами-духовниками сами настоятели.
Таковы должны быть совершенства истинного духовного отца и руководителя, а иначе он не возможет, при всем своем усилии, вести ко спасению души, вверившие ему себя. Правда, путь, ведущий к Богу, можно изучить из книг, из примеров и учения святых отцов и указывать его другим; но старец-руководитель должен не указать только, но и вести, и не вести только, но как бы нести на себе. А потому, кроме знания путей закона Божия, он должен быть сильным в молитве ходатаем пред Богом и отгнателем невидимых врагов, как, например, св. Пахомий Великий, св. Иоанн Лествичник, Варсанофий Великий и другие, кои своими молитвами отгоняли искусителей-бесов от своих учеников. Эти руководители стояли выше общего уровня, а потому ясно видели все распутия и сети диавола, расставленные на пути; наоборот, неочистившиеся от страстей — все находятся на одной линии: ученый ли кто или неученый, читал ли кто науку о подвижничестве или не читал.
Так люди, стоящие среди толпы, не могут видеть окружающее их и не знают, куда идти, до тех пор, пока не услышат голоса человека, стоящего выше толпы и видящего всю окружающую обстановку. Таким образом, чтобы быть руководителем других, необходимо победить страсти в себе самом и уметь собой управлять, в противном случае никто не в силах научить побороть страсти, ибо сам страстен и судит страстно.
Вот почему и пишет Ефрем Сирин: “Мудрые старцы — тук для братии, умащающий и укрепляющий душу”.
Вот до какой степени старец-духовник должен быть опытным в духовно-аскетической жизни и заведомо благочестивым, дабы ученики шли к нему по доброй воле, раскрывали перед ним всю свою душу, открывали помыслы, поступки и желания, спрашивали советов и все решительно делали только по его благословению. Его смело можно уподобить кормчему корабля. Жизнь человеческая — море, по которому мы, как в корабль какой, в тело сие вошедши, мысленно плывем и плывем непрестанно день и ночь, непогоду и бурю, и море это бедственно, и не только бедственно, но и длинно, соразмерно с длинностью нашей жизни, и в нем столько страшных дурных волнений воздымается духами злобы, столько пиратов-демонов нападает, потопить нас покушаясь, что сказать нельзя (Псал. 58,15-16). Но держать в руках кормило и бодренно вести корабль среди подводных камней, отмелей и бурь, и иметь постоянно очи обращенными на небо, присматриваться к звездам правды и по ним направлять плавание, доставить корабль безопасно в пристанище спасения — в том дело и служение стоящего у кормила руководителя”[4].
Духовник должен вести у себя запись, кто когда приобщался святых Христовых Таин, дабы все неуклонно приступали к сему великому таинству, неопустительно по заведенному в монастыре правилу. А также духовник обязан по своему непременному долгу посещать болящих, утешать их в болезнях душевных и телесных, успокаивать и ободрять, что за временные скорби, если мы их будем переносит с терпением и благодарением, готовится вечное воздаяние и покой по отшествии от здешних в Царствии Небесном.
Что же делать в таких случаях, если в иной обители не окажется с полным запасом знания, духовного опыта и богоугодной жизни старца-духовника, каковых и в прежние времена не сотнями считали, а тем более в наши слабые времена?
В таких случаях должны о сем серьезно подумать и позаботиться настоятели монастырей; если они не в силах сами воспитать для братии старца- духовника, то должны более способного к сему великому делу иеромонаха командировать для подготовки к наиболее опытному старцу, известному по духовной жизни и обладающему духовным рассуждением.
Кроме сего, всегда обращаться к этому духовному руководителю за советами письменно и лично. Мы видим, что даже и св. отцы, подвижники, даже величайшие из них, каковы: Антоний Великий, Макарий Египетский, Пахомий Великий, Илларион, Савва и др. — предварительно расспрашивали о путях, советовались и покорялись другим наставникам. Они, как мудрые пчелы, собирали себе духовный мед у других подвижников, слагая его в свое сердце, как в улей. И спрашивать других св. Антоний считал столь спасительным делом, что и потом, будучи сам учитель всех, он обращался с вопросами к какому-либо преуспевшему ученику своему.
Так, когда он получил от императора Констанция приглашение прибыть в Константинополь, то спросил ученика своего Павла Препростого: идти ему или нет? И после того, как Павел сказал ему: “Если пойдешь, будешь Антоний, а если нет — будешь авва Антоний”,— он остался.
Вот так да поступают с собой и старцы-духовники, подчинив сами свою волю постороннему лицу, ибо хотя бы человек и дошел до духовного преуспеяния, он все-таки не может видеть своих недостатков, так же, как не может видеть свое лицо, хотя бы оно было замарано грязью, пока посторонний человек не скажет ему. Безусловно, невозможно человеку видеть себя в настоящем свете, беспристрастно познать себя и верно совершенствоваться. Дело в том, что подвижнику приходится вести борьбу с самим собою: “не внешнего врага нам надобно бояться: враг наш заключен в нас самих... Воистину человеку надлежит надвое рассечь себя”[5]. Являясь наблюдателем и в то же время предметом наблюдения и заключая в самом себе врага и друга, подвижник малоопытный не может сам по себе различить, что наше и что от неприятелей наших; его самолюбие часто побеждает благую волю, сладость страстей пленяет душу, и он, вступив на путь самооправдания и сделок со своею совестью, сам не замечает своего самопрельщения и самообмана. Психология и опыт свидетельствуют, что посторонним лицам совне яснее видно наше душевное положение.
Иером. Серафим (Кузнецов). Монастырский мужской общежительный устав. Т. I. Нижний Новгород 1910. Глава 6. О должности духовника и о старчестве.
1) О ДОЛЖНОСТИ ДУХОВНИКА У ИНОКИН.
Если в Епархии есть в одном из строгих монастырей святы в духовной жизни старец-священноинок, то его следует назначить духовником женских монастырей, в каковой должности он утверждается епархиальным архиереем.
В известные дни ему подобает приезжать в монастырь совершать таинство исповеди и давать сестрам необходимые духовные наставления.
Останавливаться духовник должен вне монастырской ограды, в странноприимном доме, или еще лучше иметь для него отдельный домик, куда для услуг ему следует назначить старицу, но отнюдь не молодую послушницу, во избежание всяких нареканий со стороны людей малодушных и подверженных соблазну.
Постоянное место жительство духовника должно быть в мужском монастыре, а в женском монастыре он должен приезжать не менее четырех раз в год, во все четыре поста, дабы все сестры обязательно четыре раза в год, а по возможности и более, имели случай исповедаться и причаститься Святых Христовых Тайн.
На должность духовника женских монастырей избирать надлежит священника в совершенных годах, честного и богоугодного жития, к чтению духовных книг усердного и духовным рассуждением от Бога одаренного.
При выборе духовника благочинный женских монастырей должен быть весьма внимателен и осторожен, ибо на его ответственности становится, если попадает на это ответственное послушание искусного в духовной мудрости заурядный иеромонах, малосведущий в аскетической жизни, памятуя совет Святого Василия Великого: «Мне кажется, что надобно испытать жизнь его не в том отношении, старее ли он летами, ибо при седине и морщинах можно иметь юные нравы, но преимущественно в том, убелены ли его нрав и поведение благолепием, ибо все, что он ни говорил и не делал, то для общества вместо закона и правила» (Том 5, стр. 65).
Иноческая обитель есть врачебница душевная, а насельницы ея поселились для того, чтобы укрепить свое душевное здоровье, ибо душа каждого человека болеет греховными недугами. Как в больнице в женском отделении фельдшерицы следят за находящимися на их попечении больными, так и старица, как духовная фельдшерица, должна постоянно следить за вверенными ей сестрами – больными душой, но и сама, пользуясь наставлением и руководством духовника, как духовного врача. Как поступающие в больницу для излечения телесной болезни беспрекословно подчиняются во всем врачу, не противясь их приказаниям, ибо иначе они вместо пользы себе причинят недуг, вред, так и всякая сестра, живущая в обители, как в душевной врачебнице, должна беспрекословно исполнять совет духовного врача, преподанный лично ли или чрез духовную старицу, как его помощницу в душевном врачевании.
Прежде чем идти к духовнику, сестра должна хорошенько обдумать и вспомнить свои помыслы и грехи, дабы не забыть, нужно записывать их, потом стать пред святыми иконами и помолиться в простоте сердца, говоря так: «Господи, благослови меня грешную, идти к старцу-духовнику! Господи, научи меня скрыть ему свою всю волю! Господи, вразуми его возвестить мне волю Твою Святую!» Придя к духовнику, не должно говорить: «Я то-то и то-то думая делать», а сообщить: «У меня такой-то помысл, как ты мне присудишь поступить? Потом прочитать ему записанные иные грехи и помыслы, недоумения, смущения, искушения. Затем исповедать грехи по общей монашеской исповеди (ниже сего прилагаемой (и пав со слезами просить прощения у Бога, невидимо тут предстоящего, пока духовник читает разрешительную молитву таинства исповеди. Получив от духовника разрешение всех недоумении, наставление на будущее время и разрешение в грехах, должно от всего сердца возблагодарить Бога, удостоившего очистить и всеми силами стремиться к духовному совершенству, путем послушания, молитвы, ни от чего не приходя в смущение.
Духовник есть посредник между Богом и своими духовными чадами. Он должен твердо сознавать и верить, что исповедание грехов и помыслов пред ним есть наилучшее врачевство души, спасительное предупреждение от нравственной порчи, целительное воздействие отеческого совета и руководства на метущийся и изнемогающий под бременем злых желаний и губительных страстей духовных чад его.
Как новорожденному дитяти нельзя прожить без матери, которая печется о нем, лелеет его и пестует, так новорожденному и обратившемуся существенно нужны на первый раз пестун и пестунства, руководитель и руководства. Необходимость в руководителе-отце очевидна сама собою. Всякому начинающему искать спасение, нельзя браться за это дело самому или соделывать свое спасение по своему разумению и хотению, но с первого уже раза надо отдать себя кому-нибудь под науку в сем. (Феофан Зат. Выписки).
По учению Св. Отцов, грехи прощаются только те, в которых кающийся чистосердечно раскаялся, а о которых умолчал, те грехи остаются непрощенными... Иная сестра совершенно безграмотная, а другая и грамотная, пришедши на исповедь растеряется, или забудет, или даже совсем бессознательно грешит и не кается, не считая какой-нибудь проступок за грех. А также и духовник может забыть спросить иной грех, а потому совесть, как духовника, так равно и кающейся сестры может быть не спокойна, сознавая, что грехи прощаются только, те, в которых раскаялись, а о которых умолчали, хотя бы даже без умысла, а по своей небрежности и нерадению, остаются непрощенными. Вот посему-то для облегчения как духовнику, так и кающейся монахине или послушнице мы предлагаем следующее исповедание грехов своих пред духовником:
«Исповедуя я, многогрешная (имя рек), Господу Богу моему Иисусу Христу и тебе, честный отче, все согрешения мои и все злые и худые дела, соделанные мною во все дни жизни моей, яже помышляла и яже глаголал, яже волею моею сотворила и неволею, о коих знаю и не знаю, отнележе крещена есмь, даже и до сего дня, сия вся исповедую Всемогущему Богу и тебе, отче. Согрешила призыванием имени Божия всуе, несоблюдением обетов святого крещения и несохранением своего иноческого обещания, недостойным приобщением Святых Христовых Тайн, во всем солгала и преступила. Согрешила преступлением закона Божия и нарушением преданий Святых Отцов, не поучаясь в оных от лености. Согрешила неисполнением церковного и келейного правила и хождения в церковь с небрежением, празднословием, во время службы, смехом и глумлением, и на стен восклонением, дреманием, похождением из церкви до отпуста и нехождением от ленности на церковное пение. Согрешила люблением твари, паче Творца моего, небрежением святых заповедей и церковных уставов, бесстрашием, нечувством, окаменением сердца, помрачением ума, дерзностию, малодушием, не благо дарением, раскаянием в добром, печалию, унынием, ленностию, нетерпением болезней, скорбей и напастей и не благо дарением за оные огорчения, и досаждения, обвинением ближних, а не укорением себя, люблением суетной мирской жизни, пленением лукавых помыслов, помрачением ума и окаменением сердца. Согрешила дерзая в нечистоте прикладываться к святым иконам и всякой святыне, приобщаться агиасмы и брать антидор. Согрешила неповиновением к настоятельнице и старшим сестрам, и, если исполняла послушание, то с ропотом и осуждением ея и всех сестер. Согрешила неблагодарностью к Богу и Его великие бесчисленные благо деяния, все благое промышление и многое долготерпение, согрешила гордостию, тщеславием, высокоумием, самолюбием, самомнением, самонадеянностью, величанием, капризом, честолюбием, самолюбием, желанием чести и почитания, превозношением, хищением, разным украшением, человекоугодием. Согрешила нехранением постных дней, невоздержанием в пищи и питии, раноядением, лакомством и объядением, хулением предложенного на трапезе, питием вина и хмельных напитков. Согрешила следованием своей воле и разуму, самочинием, самовольным хождением по чужим келиям без всякого дела, а только ради праздности. Согрешила многоглаголанием, празднословием, смехотворством, кощунством, дерзая превращать смысл Святого Писания, о суждением живых и мертвых, спорливостью и пререканием, лжеоправданием. Согрешила худыми советами, злословием, оклеветанием, хулением, лицемерством, лестью, обманом, лукавством и лживыми словами. Согрешила завистью, осуждением, злословием, переговорами, яростию, гневом, памятозлобием, ненавистью, воздаянием зла за зло, дерзостью, досаждением, немилосердием, смущением, оскорблением, насмеянием и недоброжелательством, лицемерством, лестью, обманом, лукавством. Согрешила любостяжанием, лихоимством, сребролюбием, скупостью, пристрастным люблением разных вещей, татьбою, утаением, святотатством, самовольным даванием вещей и денег, бранием без благословения нужных вещей. Согрешила многоспанием, блудным в сонном мечтании искушением и осквернением за нерадение мое. Согрешила услаждением и укоснением в скверных помыслах, возмущаюсь ими многократно, телесным хотением, нечистым воззрением и плотским пристрастием к юным, малакией, осязанием естества своего и чужого с похотию до осквернения. Согрешила ослушанием духовного своего отца, своей игумений, духовной старицы и неисполнением епитимий, данной мне от духовного отца за грехи мои; согрешила зрением, слухом, вкусом, обонянием и во всех помышлениях, словом, делом, волею и неволею, ведением, самой собою или чрез других, кого соблазнила, и всеми моими чувствами».
После сего должно сказать духовнику и те грехи, в коих совесть особенно обличает кающуюся сестру. Затем, после всего высказанного продолжает: о всех сих грехах, высказанных мною и невысказанных по множеству и по беспамятству моему, каюсь и ямам волю каятися, и сколько возможно, блюстись впредь помощию Божиею. Ты же прости мя, отче честный, благослови, разреши, помолись о мне, грешной».
Затем преклоняет главу, и духовник читает разрешительную молитву таинства исповеди. После чего он должен дать соответствующее, по нужде каждой сестры, наставление и утешение.
Если много исповедниц, то можно будет духовнику прибегнуть помощи общей исповеди, таковую совершить следующим порядком: духовник выносит крест и Евангелие на аналогий, предварительно знакомив исповедниц с означением покаяния и с тем, как нужно к сему великому таинству приступать; потом читает начало и первые две молитвы из чинопоследования исповеди, затем обращается лицом к народу и редко, не торопясь отчетливо читает вышеприведенную исповедь, или одна сестра читает ее вслух, и остальные кающиеся сестры повторяют каждая тихо в полголоса тот грех, который сознает за собой. По окончании чтения исповеди кающиеся кладут земной поклон, а духовник читает разрешительную молитву, положив на кающихся епитрахиль (вообще над всеми), поддерживая ее левой рукой, правой рукой при конце разрешительной молитвы знаменуют крестообразно кающихся. После его каждая исповедница должна по отдельности быть у духовника, засвидетельствовать лично ему полное сознание и раскаяние в грехах, прочитанных на общей исповеди, повторять их отдельным чтением тогда уже не нужно, а только еще высказать то, что смущает и мучит совесть, нет ли каких-либо тяжких смертельных грехов, в которых, безусловно, нужно подробно раскаяться пред духовником, затем приняв со смирением соответствующую епитимию и получить духовное наставление.
Кающуюся на исповеди сестру духовник должен с кротостью увещевать, что бы она старалась оставить свои грехи, успокаивать, воодушевлять надеждой на помощь и милосердие Божие, дабы не привести ее в отчаяние и уныние.
Духовник должен не только наставлять своих чад, но и нести когда нужно, их немощи, ибо одно наставление без дерзновенной молитвы мало принесет пользы. Пламенной дерзновенной молитвой подобает духовному отцу отгонять от чад своих демонов-искусителей. Если духовник не будет усердно умолять Бога, Врача душ и телес, о своих духовных чадах дабы Он Сам помог им избавиться от греховных пристрастий, и ими же веси судьбами спас всех его духовных чад, предавшихся ему в духовное водительство, то суетны будут труды его. Желающие ознакомиться более подробно с обязанностями духовника могут обратиться к нашему труду «Монастырский мужской общежительный устав».
Всем вышесказанным должен руководствоваться и мужской священник, если он состоит и духовником монастыря, за неимение особого духовника старца-священноинока.
Духовник во время приезда в монастырь пользуется правом служить, если пожелает, да и обязан совершить бескровную жертву за своих духовных чад. Препятствий ему чинить не следует ни настоятельнице, ни монастырскому священнику.
Иером. Серафим (Кузнецов). Женские иноческие уставы. Т. III. Нижний Новгород 1910. Глава 38. О должности духовника.
[1] Авва Дорофей.
[2] Взаимные должности монашеского жития. Киев.
[3] Святитель Феофан Затворник.
[4] Св. Феодоръ Студит. Добротолюбие, т. 4, гл. 308, 36.
[5] Св. Исихий. Добротолюбие, т. 2, стр. 203.