Мысли о благодати Божіей, въ отношеніи ея къ человѣку-христіанину, по бесѣдамъ св. Макарія Великаго.
Святый Макарій, въ отличіе отъ другого соименнаго и современнаго ему (Александрійскаго) подвижника названный Египетскимъ, а за свою святость и мудрость Великимъ, родился въ 300 году и жилъ на землѣ 90 лѣтъ (сконч. 390 г. 19 янв.). Время юности провелъ онъ въ домѣ родителей, но не чуждъ былъ образованія умственнаго; самое же главное для него было образованіе нравстненное, которое началось очень рано. Извѣстенъ такой случай изъ его дѣтства. Однажды сверстники его вошли въ чужой садъ за смоквами, и когда бѣжала назядъ, уронили одну изъ нихъ. Макарій поднялъ ее и съѣлъ. Эта погрѣшность такъ тяжело легла на его чистую совѣсть, что осталась навсегда памятною и во всю жизнь свою, какъ говорилъ самъ Макарій, онъ не могъ вспомнить объ ней безъ слезъ. Сильное стремленіе къ подвижнической жизни, въ началѣ IV вѣка, пробужденное въ Египтѣ примѣромъ Великаго Аптонія, и дѣйствіе божественной благодати, особыми таинственными путами приводящей избранныхъ на путь имъ уготованный, расположили Макарія оставить всѣ земныя заботы и посвятить себя единственно попеченію о спасеніи своей души. По примѣру Антонія Великаго Макарій для испытанія себя, въ началѣ своей подвижнической жизни, поселился въ келліи вблизи селенія. Молитва, псалмопѣніе, богомысліе были главнымъ занятіемъ его въ келліи; для снисканіи пропитанія онъ плелъ корзины, за которыя одинъ изъ его знакомыхъ доставлялъ ему пищу. Жителя близъ лежащаго селенія, противъ его воли, сдѣлали его у себя клирикомъ; Макарій, по любви къ уединенію, ушелъ тогда въ болѣе отдаленное мѣсто. Но и здѣсь Макарій не долго наслаждался желаннымъ безмолвіемъ. Къ нему приходили ищущіе наставленій и утѣшеній. Макарій скрылся еще далѣе, въ пустыню скитскую. Это была дикая, песчаная пустыня, гдѣ изрѣдка только встрѣчались ключи съ едва сносною для питья водою. Сюда небыло проложенной дороги и путь направляли по теченію звѣздъ. Несмотря на это затрудненіе и еще на то, что Макарій, при своемъ благочестіи, быль суровъ къ приходящимъ къ нему въ эту пустыню, подъ его руководство приходило много ревнителей св. жизни. Тридцати лѣтъ Макарій, – отрокъ – старецъ, какъ называли его, – поселился въ пустынѣ скитской. На 40-мъ году, Египетскій епископъ рукоположилъ его для братіи въ пресвитера. Макарій возвигъ четыре храма, и при каждомъ изъ нихъ былъ особый пресвитеръ; отшельники жили каждый особо. Самъ Макарій жилъ въ глубокой пустынѣ и имѣлъ при себѣ двухъ учениковъ; одинъ принималъ приходящихъ, другой жилъ подлѣ него въ особой келліи. Отъ келліи своей Макарій прокопалъ подземный ходъ, длиною (около 40 саженъ) въ полстадіи, и на концѣ его небольшую пещеру, для совершеннаго уединенія по временамъ. Одинъ изъ учениковъ его разсказывалъ, что Макарій прочитывалъ 24 молитвы, идя въ пещеру, и стодько-же на обратномъ пути. Впрочемъ, немного свѣдѣній сохранилось о Макаріи Великомъ отъ современныхъ ему очевидцевъ. Жизнь его, сокровенная во Христѣ, осталась сокрытою и для насъ. Только частію мы можемъ постигать ее на основаніи его писаній, и прежде всего, – его бесѣдъ.
По ученію христіанской православной Церкви спасеніе человѣка содѣлывается человѣкомъ и Богомъ. Для спасенія человѣка нужны: во-первыхъ, личное желаніе его – своего спасенія, съ соотвѣтствующею тому дѣятельностью его разумно-свободной воли; во-вторыхъ, помощь Божія, въ видѣ благодатнаго, не стѣсняющаго свободы человѣческой, дѣйствія.
Вопросъ о благодати Божіей, ея необходимости и дѣйствіяхъ въ дѣлѣ спасенія человѣка, разрѣшаемый многими свв. отцами и учителями Церкви, въ числѣ прочихъ, достаточно подробно изъясняется св. отцомъ Церкви Макаріемъ Великимъ.
Изъ твореній св. Макарія мы разумѣемъ здѣсь его бесѣды. Въ разныхъ мѣстахъ ихъ св. отецъ вполнѣ ясно и убѣдительно пишетъ о благодати Божіей, разрѣшая при этомъ многоразличные вопросы, и въ числѣ прочихъ отвѣчая на вопросы: о необходимости Божіей благодати въ дѣлѣ спасенія человѣка, о раствореніи благодати въ душѣ христіанина и о сообщеніи ея человѣку Богомъ.
Необходимость благодати Божіей въ дѣлѣ спасенія человѣка усматривается изъ того, что въ человѣкѣ грѣшномъ есть сѣмя тли, которое ему нужно уничтожить, или – что тоже: благодать необходима для человѣка потому, что человѣку спасающемуся надлежитъ одержать побѣду надъ зломъ и діаволомъ.
«Всѣ разумныя сущности, говоритъ св. Макарій, разумѣю Ангеловъ, души и демоновъ, Создатель сотворилъ чистыми и весьма простыми. А что нѣкоторыя изъ нихъ совратились въ зло, – это произошло съ ними отъ самопроизвола; потому что по собственной своей волѣ уклонились онѣ отъ достодолжнаго помысла. Если же скажемъ, что Создатель сотворилъ ихъ злыми, то неправеднымъ Судіею назовемъ Бога, Который сатану посылаетъ въ огонь»[1]. Зло не самостоятельно. «Въ Богѣ нѣтъ никакого самостоятельнаго зла по Его безстрастію и божеству». – Со времени совращенія въ зло душъ (человѣческихъ), «зло дѣйствуетъ въ насъ со всею силою и ощутительностью, внушая всѣ нечистыя пожеланія»[2]. Однако «утверждающіе, что грѣхъ (зло) подобенъ сильному исполину, душа-же подобна отроку, говорятъ худо», ибо «несправедливъ былъ-бы Законоположникъ, Который далъ человѣку законъ вести брань съ сатаною»[3]. Зло срастворено съ нами, но не какъ вино съ водою, но – какъ на одномъ полѣ растутъ и пшеница сама по себѣ, и плевелы сами по себѣ, или какъ въ одномъ домѣ находится особо разбойникъ и особо владѣтель дома.
«Источникъ изливаетъ чистую воду; но на днѣ его лежитъ тина. Если возмутитъ кто тину, – весь источникъ дѣлается мутнымъ. Такъ и душа, когда бываетъ возмущена, срастворяется съ порокомъ. И сатана чѣмъ-то однимъ дѣлается съ душею; оба духа во время блуда или убійства составляютъ что-то одно».
«Впрочемъ, въ иное время самостоятельная душа дѣйствуетъ сама по себѣ и раскаивается въ своихъ поступкахъ», и это – противъ воли сатаны, который никакъ не хочетъ, чтобы люди «обращались къ покаянію»[4].
Въ виду такого врага, дѣйствующаго и вліяющаго на человѣка, со стороны человѣка, ищущаго спасенія, требуется противоборство діаволу. Но человѣкъ не можетъ одолѣть діавола, если будетъ употреблять на борьбу только свои естественныя силы. «Напрасно, надмеваясь – говоритъ св. отецъ – думаютъ собственною своею свободою устранить отъ себя поводы ко грѣху, осужденному только таинствомъ креста. Свобода, возможная для человѣка, простирается на то, чтобы противиться діаволу, а не на то, чтобы при сей возможности непремѣнно имѣть и власть надъ страстями. Ибо сказано: аще не Господь созиждетъ домъ всуе трудишася зиждущія; аще не Господь сохранитъ градъ, всуе бдѣ стрегій» (Псал. 126, 1). Тому невозможно наступить на аспида и василиска, и попрать льва и змія, кто не очистилъ себя предварительно (прибавимъ: въ таинствахъ св. покаянія и причащенія), сколько возможно сіе (очищеніе) человѣку, и кого не подкрѣпилъ Сказавшій апостоламъ: «се даю вамъ власть наступать на змію и на скорпію и на всю силу вражію» (Лук. 10, 19). А если-бы естество человѣческое и безъ всеоружія Духа Святаго могло противостать кознямъ діавольскимъ, то не было-бы сказано апостоламъ: «Богъ-же мира да сокрушитъ сатану подъ ноги ваша вскорѣ» (Римл. 16, 20); и еще: «его-же Господь убіетъ духомъ устъ Своихъ» (2 Сол. 2, 8). Потому и заповѣдано намъ просить Господа: «не введи насъ въ напасть, но избави насъ отъ лукаваго» (Мѳ. 6, 15). Ибо если не сподобимся всыновленія, высшею помощію избавившись отъ разжженныхъ стрѣлъ лукаваго, то всуе трудимся, какъ далеко стоящіе отъ силы Божіей»[5].
Успѣшная борьба съ діаволомъ, при содѣйствіи благодати, приводитъ содѣвающаго спасеніе къ желанному исходу – къ совершенному искорененію изъ души зла. Послѣднее, говоритъ св. отецъ, «можетъ быть совершено только Божіею силою. Ибо невозможно и во по силамъ человѣку искоренить грѣхъ собственною своею силою. Бороться съ нимъ, противиться, наносить и принимать язвы – въ твоихъ это силахъ; а искоренить или побѣдить – Божіе дѣло»[6].
«Какъ въ видимомъ мірѣ никто не можетъ самъ собою переплыть и перейти море, если нѣтъ у него легкаго, удобоподвижнаго корабля, который устроенъ изъ дерева и можетъ носиться по водамъ; потому что потонетъ и погибнетъ, кто пойдетъ по морю: такъ и душѣ не возможно самой собою перейти, преодолѣть и переплыть горькое море грѣха, непроходимую бездну лукавыхъ силъ и темныхъ страстей, если не приметъ въ себя удобоподвижнаго, небеснаго, легкокрылаго Духа Христова, попирающаго всякое лукавство[7].
Успѣлъ или не успѣлъ человѣкъ одолѣть окончательно своего исконнаго врага, ему, во всякомъ случаѣ необходимо нужна божественная благодать; и именно – для постоянной защиты своей души въ случаяхъ нападеній врага. «Если большой городъ, по разореніи стѣнъ его, взятъ врагами и опустошенъ, то не приноситъ ему пользы обширность. Почему, при величинѣ, нужно ему имѣть и крѣпкія стѣны, чтобы не вошли въ него враги. Такъ души, украшеппыя вѣдѣніемъ, разумѣніемъ и самымъ острымъ умомъ, уподобляются большимъ городамъ. Но спрашивается, продолжаетъ св. отецъ: укрѣплены-ли онѣ силою Духа, чтобы не вошли и не опустошили ихъ враги? Ибо мудрые міра сего, Аристотель, или Платонъ, или Сократъ, при основательномъ своемъ вѣдѣніи, уподоблялись большимъ городамъ, но опустошены были врагами, потому что не было въ нихъ Божія Духа[8]. Такъ благодать Божія нужна спасающемуся для успѣшной борьбы и окончательной побѣды надъ зломъ и діаволомъ.
Душа необлагодатствованная больна и требуетъ исцѣленія. Она чувствуетъ себя лишенною божественной и небесной ризы. т. е. «силы Духа». При этомъ, «какъ въ видимомъ мірѣ кто обнаженъ, тотъ терпитъ великій стыдъ и безчестіе, и друзья отвращаются отъ друзей, и родные – отъ своихъ, – такъ и Богъ отвращается отъ душъ, которыя не облечены съ полнымъ удостовѣреніемъ въ ризу Духа, въ силѣ и истинѣ не облеклись въ Господа Іисуса Христа»[9]. Необлагодатствованная душа страдаетъ отъ порчи, издаетъ зловоніе. «Вслѣдствіе преслушанія перваго человѣка приняли мы въ себя странное для естества нашего – вредныя страсти; и привычкою, долговременнымъ страстнымъ сочувствіемъ обратили ихъ для себя какъ-бы въ природу, и опять необычайнымъ-же для нашего естества – небеснымъ даромъ Духа надлежитъ изгнать изъ насъ сію порчу и возстановить насъ въ первоначальную чистоту. И если нынѣ съ моленіемъ не примемъ въ себя оной небосиой любви Духа, и естество наше, оскверненное порокомъ, не прилѣпится къ любви, т. е. ко Господу, и не будетъ освящено оною любовію Духа, и мы до конца не пребудемъ непреткповенными, во всей точности живя по заповѣдямъ Господнимъ, то не возможемъ улучить небесное царство»[10]. «Всякая душа, неосоленная св. Духомъ, непричастная небесной соли, т. с. Божіей силы, загниваетъ и наполняется великимъ зловоніемъ лукавыхъ помысловъ; почему лице Божіе отвращается отъ страшнаго смрада суетныхъ помысловъ, тьмы и живущихъ въ такой душѣ страстей; закрадываются въ нее злые и страшные черви, т. е. лукавые духи и темныя силы, питаются, гнѣздятся, пресмыкаются тамъ, поядаютъ и растлѣваютъ ее». Только небесная соль «уничтожаетъ вредное зловоніе и очищаетъ душу дѣйствіемъ силы своей»[11].
Поборовъ грѣхъ, эту «умную и мысленную силу сатаны»[12], и освободившись отъ зловонія порока, при содѣйствіи благодати, душа вѣрно достигаетъ своего спасенія. «Емлясь за свое спасеніе», человѣкъ-христіанинъ, при содѣйствіи благодати, имѣетъ явиться «непреткновеннымъ и неосужденнымъ въ день суда Господа нашего Іисуса Христа»[13]. «Надлежитъ намъ возлюбить Господа и непрестанно просить, чтобы всецѣло и совершенно пріять намъ обѣтованіе Духа Его, да оживотворятся души наши, пока еще мы во плоти. Ибо если душа въ семъ еще мірѣ не пріиметъ въ себя святыни Духа и не сдѣлается причастною Божественнаго естества, срастворяясь благодатію, при содѣйствіи которой можетъ непорочно и чисто исполнить всякую заповѣдь; то она непригодна для небеснаго царства»[14]. «Горе душѣ, если останавливается на своей природѣ и уповаетъ на свои только дѣла, не имѣя общенія съ Божественнымъ Духомъ; она умираетъ, не сподобившись вѣчной, Божественной жизни»[15], «ибо спасаетъ человѣка не собственное его дѣло, но Даровавшій силу»[16]. «Посему, увѣщаваетъ св. отецъ, будемъ умолять Господа, да Божественною своею силою избавитъ насъ отъ мрачной темницы постыдныхъ страстей, содѣлаетъ душу здравою и чистою, и такимъ образомъ сподобимся общенія Духа»[17].
Нравственный законъ человѣческой жизни поставляетъ въ непремѣнный долгъ разумной твари – человѣку познавать, сколько можно, своего Творца Бога. Сіе познаніе составляетъ существенную часть всей жизнедѣятельности человѣка, и оно возможно не иначе, какъ при помощи благодати. «Если человѣкъ не приступитъ къ Богу, и не уканетъ отъ Господа свыше въ душу жизнь Божественная; то не ощутитъ онъ истинной жизни, не отрезвится отъ вещественнаго упоенія, озареніе Духа не возблистаетъ въ омраченной душѣ, и не возсіяетъ въ ней святый день, и не пробудится она отъ самаго глубокаго сна невѣдѣнія, чтобы истинно познать ей Бога, Божіею силою и дѣйствіемъ благодати»[18]. Такъ познавая Бога, человѣкъ съ помощію-же благодати постигаетъ славу Божію. Только когда приходитъ благодать и совлекаетъ темную завѣсу, которою покрылъ діаволъ всю душу, со времени преступленія ею заповѣди Божіей; только когда «благодать совлекаетъ все это покрывало, душа, со дѣлавшись чистою и воспріявши собственную свою природу, это неукоризненное и чистое созданіе, всегда уже чисто и чистыми очами созерцаетъ славу истиннаго свѣта и истинное солнце правды, возсіявшее въ самомъ сердцѣ»[19].
Благодать содѣйствуетъ въ дѣлѣ вѣдѣнія и созерцанія не только въ отношеніи настоящаго или прошлаго, но вмѣстѣ и будущаго. Послѣднее необходимо при пророчествахъ; и о семъ св. отецъ говоритъ также ясно: «въ пророкахъ дѣйствовалъ также Духъ, и въ душахъ ихъ служилъ къ тому, чтобы пророчествовать и вѣщать, и когда была потребность, изрекать міру дѣла великія». При этомъ, замѣчаетъ св. отецъ, «не всегда вѣщали пророки, но когда хотѣлъ того въ нихъ Духъ; впрочемъ сила пребывала въ нихъ всегда»[20]. Насколько благодать благотворна для ума, настолько-же она благопріятна и для сердца. Если безъ благодати умъ не достигаетъ истиннаго вѣдѣнія и созерцанія истинной славы и не получаетъ дара пророчества, то также точно безъ нея и сердце человѣческое не можетъ имѣть истиннаго наслажденія. «Горька бываетъ душа, піющая вино зміиное, уподобившаяся горькому естеству змія и содѣлавшаяся грѣшною. Когда-же Богъ влагаетъ древо жизни въ самый горькій источникъ сердца, душа услаждается, отложивъ свою горечь и срастворившись Духомъ Христовымъ; горе тому въ кого не вложено древо жизни: онъ не можетъ пріобрѣсти себѣ какой-либо доброй перемѣны»[21].
Благодать, даруемая въ разной мѣрѣ вообще всѣмъ людямъ, естественно – преизобильно сообщаемся тѣмъ, которые съ большею любовію предаютъ себя Господу, вступаютъ въ ограду спасительнѣйшаго Его учрежденія – св. Церковь, и добровольно дѣлаются послѣдователями Богочеловѣка Іисуса Христа – христіанами. Въ отношеніе къ такимъ избранникамъ дѣйствія благодати особенно обильны и велики; благодать Божія, какъ изъясняетъ св. отецъ, тѣснѣйшимъ образомъ проникаетъ истинно-христіанскія души, съ ними срастворяется. «Кто приходитъ къ Богу, говоритъ св. Макарій въ отношеніи христіанъ, и дѣйствительно желаетъ быть послѣдователемъ Христовымъ, тотъ долженъ приходить съ тою цѣлію, чтобы перемѣниться, измѣнить прежнее свое состояніе и поведеніе, показать себя лучшимъ и новымъ человѣкомъ, не удержавшимъ въ себѣ ничего изъ свойственнаго человѣку ветхому. Ибо сказано: «аще кто во Христѣ, нова тварь» (2 Кор. 5, 17)»[22]. Опредѣливъ цѣль, какую полагаетъ христіанство для принимающаго его, св. отецъ далѣе указываетъ и средство, какимъ эта цѣль достигается: «Господь нашъ Іисусъ Христосъ для того и пришелъ, чтобы измѣнить, преобразить и обновить естество, и эту душу, вслѣдствіе преступленія низложенную страстями, создать вновь, растворивъ ее собственнымъ споимъ Божественнымъ духомъ. Онъ пришелъ вѣрующихъ въ Него содѣлать новымъ умомъ, новою душою, новыми очами, духовнымъ новымъ языкомъ, однимъ словомъ сказать, новыми людьми, или новыми мѣхами, укрѣпивъ свѣтомъ вѣдѣнія Своего, чтобы влить въ онхъ вино новое, то есть Духа Своего. Ибо говоритъ, что новое вино должно влить въ новые мѣхи (Мѳ. 9, 17)»[23]. По мѣрѣ сего обновленія христіанинъ преуспѣваетъ въ достиженіи самой конечной цѣли своего человѣческаго существованія – общенія съ Господомъ, жизни со Христомъ въ Богѣ. «Богъ благоволилъ сотворить человѣка причастникомъ Божественнаго естества»[24], и въ достиженіи сей цѣли – «при общеніи души съ Духомъ Святымъ: душа дѣлается съ Нимъ единымъ духомъ. Прилепляяйся-жо Господеви, единъ духъ есть съ Господомъ (1 Кор. 6, 17). Сіе-же бываетъ, когда человѣкъ поглощенъ самою благодатію»[25].
Указывая на Божественную благодать, какъ на великую силу, безъ содѣйствія которой у человѣка нѣтъ и не можетъ быть ни истиннаго вѣдѣнія, ни человѣческой жизни, св. Макарій объясняетъ и самое сообщеніе ея отъ Бога людямъ. Сущность условій и способъ сего особаго Божественнаго дѣйствія – выражаются въ томъ, что сообщеніе это возможно лишь при личномъ свободномъ желаніи ея человѣкомъ. И прежде всего благодать сообщается при исканіи ея человѣкомъ. «Несправедливо иные, введенные въ обманъ лжеученіемъ, утверждаютъ, что человѣкъ рѣшительно умеръ, и вовсе не можетъ дѣлать ничего добраго, – говоритъ св. отецъ. Хотя младенецъ ничего неспособенъ дѣлать, или не можетъ на своихъ ногахъ итти къ матери, однако же онъ, ища матери, движется, кричитъ, плачетъ. И матерь сжаливается надъ нимъ; она рада, что дитя съ усиліемъ и воплемъ ищетъ ее, и поелику младенецъ не можетъ итти къ ней; то сама матерь, преодолѣваемая любовію къ младенцу, за долгое его исканіе, подходитъ къ нему и съ великою нѣжностію беретъ, ласкаетъ и кормитъ его. То-же дѣлаетъ и человѣколюбивый Богъ съ душею, которая приходитъ и изыскуетъ Его»[26]. При семъ исканіи благодать Божія приходитъ неодинаково: къ однимъ скоро, къ другимъ – нескоро. «Инымъ, какъ скоро приступаютъ съ вѣрою и молитвою, пока еще живутъ въ мірѣ, безъ ихъ трудовъ и изнуреній, преимущественно предъ всѣми, преподаются дарованія и дары Св. Духа»[27]. «А инымъ, хотя удалились они изъ міра, отреклись, по Евангелію, отъ вѣка сего, и съ великимъ терпѣніемъ преуспѣваютъ въ молитвѣ, въ постѣ, въ рачительности и въ другихъ добродѣтеляхъ, Богъ не скоро даетъ благодать, и упокоеніе, и духовное радованіе, но медлитъ и удерживаетъ даръ»[28]. Такое явленіе объясняется – полагаетъ св. отецъ, – съ одной стороны, премудрою волею Дающаго, съ другой – способностію и подготовленностію пріемлющаго. По волѣ Божіей, при исканіи человѣка, преподается ему благодать; человѣкъ теперь уже въ нѣкоторой отвѣтственности предъ Богомъ. Въ семъ, такъ сказать, первомъ дѣйствіи Господь испытываетъ свободную волю его, смотритъ: любитъ-ли человѣкъ Его всѣмъ сердцемъ, готовъ-ли ради Него (съ Его-же помощію) переносить добровольно всякую опасность и всякій трудъ[29]. Посему чаще болѣе способнымъ и любящимъ Его благодать сообщается скорѣе и – наоборотъ. Богъ даетъ благодать безъ трудовъ и изнуреній со стороны человѣка, и это «не безъ причины, и не какъ случилось, но по неизреченной и непостижимой нѣкоей премудрости»[30]. Щедро изливая Свою благодать на нѣкоторыхъ, безъ ихъ трудовъ и усилій, Господь тѣмъ даетъ возможность людямъ оказаться благоискусными въ своемъ произволеніи и свободной волѣ, а именно въ томъ, что чувствуютъ они благодѣяніе, оказанную имъ милость и сладость Божію по мѣрѣ, сообщенной имъ безъ собственныхъ трудовъ ихъ, благодати, и соотвѣтственно сему чувствованію дѣятельно показываютъ рачительность, неутомимость, усиліе и плодъ любви отъ своей воли и своего произволенія и воздаютъ за дарованія посвященіемъ себя любви Господней и совершенною преданностью въ Его св. волю[31]. Съ другой стороны, Онъ иногда «медлитъ, удерживаетъ даръ. И сіе не безъ причины, не безвременно, и не какъ случилось, но по неизреченной нѣкоей премудрости, также для испытанія свободной воли, чтобы видѣть, точно ли вѣрнымъ и истиннымъ почитаютъ Бога, обѣтовавшаго давать просящимъ и отверзать дверь жизни ударяющимъ въ нее, чтобы видѣть, по истинѣ ли увѣровали въ слово Его, пребудутъ ли до конца въ несомнѣнной вѣрѣ и станутъ ли со всею рачительностію просить и искать, не отвратятся ли отъ Бога, въ злостраданіяхъ и въ напасти не предадутся ли лѣности, впавъ въ невѣріе и въ безнадежность и не протерпѣвъ до конца, по причинѣ умедленія времени и испытанія ихъ воли и произволенія»[32]. Естественно въ семъ послѣднемъ случаѣ, человѣкъ долженъ возгараться и сильнѣе вожделѣвать небесныхъ благъ, а не ослабѣвать отъ порочныхъ помысловъ, пребывающихъ въ душѣ, не впадать въ лѣность, нетерпѣливость и отчаяніе. «Не водясь такимъ помысломъ: "когда-то получу благодать Божію"? и чрезъ это вовлекаясь лукавымъ въ нерадѣніе, – напротивъ того, въ какой мѣрѣ Самъ Господь отлагаетъ и медлитъ, испытывая вѣру и любовь воли его, въ такой и онъ, тѣмъ стремительнѣе и тщательнѣе, неослабно и неутомимо, долженъ искать дара Божія, единожды увѣровавъ и убѣдившись, что неложенъ и истиненъ Богъ, обѣтовавшій подавать благодать Свою тѣмъ, которые просятъ ея съ вѣрою и со всякимъ до конца терпѣніемъ»[33].
Далѣе, благодать Божія сообщается человѣку только при сокрушеніи сердца и какъ отчасти уже замѣчено, при терпѣніи. «Въ душевномъ дѣланіи мудрый и богатый освящаются благодатію не иначе, какъ при терпѣніи»[34]. И «если кто не имѣетъ еще насажденной и утвержденной въ себѣ Божіей благодати; то день и ночь, какъ къ чему-то естественному, да прилѣпляется душею къ тому, что по временамъ руководствуетъ имъ, пробуждаетъ его и направляетъ къ добру. Пусть, по крайней мѣрѣ, какъ нѣчто естественное и неизмѣнное, будутъ въ немъ попеченіе, страхъ, болѣзнованіе, и всегда утвержденное въ немъ сокрушеніе сердца»[35].
Наконецъ-же, сообщеніе благодати Божіей возможно при простотѣ и разсужденіи пріемлющаго. «Какъ въ мірѣ, когда объявлена война, люди ученые и вельможи не отправляются туда, но, боясь смерти, остаются дома, а вызываются на войну новонабранные, бѣдные и изъ простолюдиновъ; и случается, что они одерживаютъ побѣду надъ непріятелями и прогоняютъ ихъ отъ предѣловъ, а за сіе получаютъ отъ царя награды и вѣнцы, достигаютъ почестей и достоинствъ, а тѣ великіе люди остаются позади ихъ: такъ бываетъ и въ духовномъ. Невѣжды, слушая въ первый разъ слово, съ правдолюбивымъ помысломъ исполняютъ оное на дѣлѣ и пріемлютъ отъ Бога духовную благодать, а мудрые и до тонкости углубляющіеся въ слово избѣгаютъ брани и не преуспѣваютъ, но остаются позади участвовавшихъ во брани и побѣдившихъ»[36].
Но если такъ Господь благоволитъ своею благодатію къ простодушному «невѣждѣ», то «гораздо болѣе побуждаемый свойственною Ему любовію, и собственною Своею благостію, прилѣпляется Онъ къ разумѣнію души», т. е. къ душѣ, посильно разсуждающей о дѣлахъ Божественныхъ; тогда, «по апостольскому слову, Онъ дѣлается съ нею единъ Духъ (Кор. 6, 17). Ибо, когда душа прилѣпляется къ Господу, и Господь, милуя и любя ее, приходитъ и прилѣпляется къ ней, и разумѣніе ея непрестанно уже пребываетъ въ благодати Господней, тогда душа и Господь дѣлаются единый духъ, единое сраствореніе, единый умъ; тогда, говоритъ св. отецъ, умъ ея всецѣло жительствуетъ въ небесномъ Іерусалимѣ, восходя до третьяго неба, прилѣпляясь къ Господу, и тамъ служа Ему»[37].
Итакъ, благодать Божія необходима для человѣка, говоритъ св. отецъ; необходима для его личной самой насущной пользы, именно, для спасенія и вѣчной блаженной жизни. – Человѣкъ, созданный для блаженства, заключающагося въ духовномъ общеніи его съ Создателемъ, вслѣдствіе своевольнаго уклоненія отъ достодолжнаго помысла, порвалъ свою духовную и, прежде всего, мысленную связь съ Господомъ; добровольно, сначала своими помыслами и затѣмъ – дѣяніями, вступилъ въ мрачную область грѣха и всякаго лукавства. Съ самаго перваго случая своего сочувствія грѣховному помыслу нарушенія заповѣди Господней онъ сталъ въ рабское подчиненіе цѣлаго умнаго ополченія враговъ съ ихъ хитроумнѣйшимъ представителемъ – падшимъ денницею. Очевидно, спасеніе и блаженство человѣка теперь возможны при условіи низверженія и побѣды надъ грѣхомъ. Злая сила, подъ вліяніе которой подпалъ человѣкъ, хотя и очень велика, все же не неодолима. Непреодолима она только для одного человѣка, для наличныхъ его собственныхъ силъ, такъ какъ искуснѣе – умнѣе и тверже, сравнительно съ силами человѣческими. Напротивъ, она легко одолима, ничтожна, при дѣйствіи силы Божественной, при содѣйствіи естественнымъ силамъ человѣческимъ сверхъестественной силы благодатной. Посему-то благодать Божія, какъ особо мощная сила, и необходима для человѣка, желающаго успѣшно вести должную борьбу съ грѣхомъ. Особенно она нужна для христіанина. Назначеніе его – достигнуть совершенства еще здѣсь, на землѣ. Еще на землѣ ему назначается отъ Бога – на смерть поразить исконнаго врага – грѣхъ. Слѣдовательно для него, какъ особаго воина Христова, тѣмъ нужнѣе Божественная благодать его «немощная врачующая и оскудѣвающая восполняющая».
Необходимая для людей вообще, въ особенности-же для христіанъ, благодать Божія, какъ мы научаемся отъ св. Макарія, нисходитъ на людей при извѣстныхъ условіяхъ; и прежде всего, подъ условіемъ свободнаго, личнаго каждымъ желанія и исканія ея, – очевидно, вслѣдствіе свободы человѣка; нисходитъ она и нескоро, и скоро, – разумѣется, по особому смотрѣнію Божію, съ воспитательными цѣлями въ отношеніи человѣка; нисходитъ она и на простецовъ, и на людей, посильно судящихъ, испытующихъ дѣла Божественныя, ибо, какъ сила Божественная, необходимая для успѣшной борьбы человѣка со зломъ и для окончательной побѣды и искорененія его человѣкомъ-христіаниномъ еще здѣсь, на землѣ, она – Божественная благодать – одинаково нужна и невѣждамъ-простецамъ. и много умудреннымъ людямъ.
П. Михайловъ.
«Архангельскія Епархіальныя Вѣдомости». 1898. Ч. Неофф. № 3. С. 53-57; № 4. С. 90-94; № 6. С. 152-157.
[1] Преп. отца Макарія Египетскаго духовныя бесѣды, стр. 184.
[2] Тамъ-же, стр. 185.
[3] Стр. 294.
[4] Стр. 185.
[5] Стр. 249.
[6] Стр. 25, 294.
[7] Стр. 384.
[8] Стр. 369.
[9] Стр. 226-227.
[10] Стр. 35.
[11] Стр. 8, 245.
[12] Стр. 244.
[13] Стр. 426.
[14] Стр. 387, 25.
[15] Стр. 15.
[16] Стр. 351.
[17] Стр. 423.
[18] Стр. 246.
[19] Стр. 198.
[20] Стр. 426.
[21] Стр. 411.
[22] Стр. 380.
[23] Стр. 380-381.
[24] Стр. 421.
[25] Стр. 186.
[26] Стр. 397.
[27] Стр. 303.
[28] Стр. 303.
[29] Стр. 302.
[30] Стр. 302.
[31] Стр. 303.
[32] Стр. 304.
[33] Стр. 304.
[34] Стр. 370.
[35] Стр. 189.
[36] Стр. 378.
[37] Стр. 398.