Сергѣй Васильевичъ Кохомскій – Установленіе таинства Евхаристіи (Матѳ. 26, 26-28; Марк. 14, 22-24; Лук. 22, 19-20).
За нѣсколько часовъ до Своего преданія на мученія и смерть, во время послѣдней вечери и прощальной бесѣды съ Своими учениками, Господь Іисусъ Христосъ установилъ величайшее таинство новозавѣтной Церкви, таинство Своего Тѣла и Крови. Евангелисты Матѳей, Маркъ и Лука повѣствуютъ объ этомъ слѣдующее.
Матѳ. 26, 26. Ядущимъ имъ, т. е. въ то время, когда Господь и одинадцать апостоловъ Его, совершивши ветхозавѣтную Пасху, возлежали, бесѣдуя и иногда обращаясь къ пищѣ, пріемъ Іисусъ хлѣбъ и благословивъ преломи и даяше ученикомъ.
Пріемъ объясняется въ смыслѣ вземъ, а благословивъ въ смыслѣ хвалу воздавъ, или благодаривъ (εὐχαριστήσας, ст. 27). Словесное выраженіе благодарности Богу Отцу было у Богочеловѣка и выраженіемъ желанія или прошеніемъ; потому что просимое исполнено было въ самый моментъ прошенія и въ тотъ же моментъ стало предметомъ благодаренія. Подобное мы усматриваемъ при воскрешеніи Лазаря, когда Сынъ Божій, какъ будто ни о чемъ еще не просивши Бога Отца, говоритъ Ему однако: Отче, хвалу тебѣ воздаю, яко услышалъ ecи мя (Іоан. 11, 41): очевидно, что Онъ здѣсь проситъ, благодаря за исполненіе просимаго, или благодаритъ, прося.
Къ выраженію моленія и (что тоже) благодаренія, при совершеніи этой первой Евхаристіи, Господь, вѣроятно, присоединилъ и нѣкоторое движеніе, какъ бы указующее Богу Отцу на предлежащій хлѣбъ, такъ что все, сказанное и сдѣланное Христомъ, наилучше обнимается и изображается въ евхаристійной молитвѣ св. Василія Великаго, гдѣ говорится, что Христосъ, взявъ хлѣбъ и показавъ Богу Отцу, благодаривъ, благословивъ, освятивъ и преломивъ, далъ святымъ Своимъ ученикамъ и апостоламъ.
Что было совершено молитвою Христа, показываютъ дальнѣйшія слова Его къ ученикамъ.
Пріимите, ядите: сіе есть тѣло мое. Слова: пріимите, ядите еванг. Лука опускаетъ или – вѣрнѣе – подразумѣваетъ въ словахъ даде имъ (22, 19).
Сіе. Господь не сказалъ: сей (хлѣбъ) есть тѣло мое, но сказалъ: сіе; потому что, при произнесеніи этихъ словъ, въ рукахъ Его былъ уже не хлѣбъ, но пречистое Тѣло Его, имѣвшее только видъ хлѣба. Уже не было различія между хлѣбомъ и Тѣломъ, но – вслѣдствіе молитвы Христа – хлѣбъ принялъ существо Тѣла, а Тѣло видъ хлѣба, и между тѣмъ и другимъ наступило тожество одного предмета: вотъ почему видимый хлѣбъ назнанъ сіе (τοῦτό), какъ тожественный съ Тѣломъ (τὸ σῶμά). Посему и сказано: есть: не знаменуетъ или изображаетъ, но именно есть.
Тѣло мое, т. е. все существо Богочеловѣка, вся физическая сущность Его, нераздѣльно соединенная съ Его душею и Божествомъ. Это же самое существо Богочеловѣка дается подъ видомъ вина, дается не въ другой разъ, потому что самая двойственность Тѣла и Крови и самая преемственность въ дарованіи Ихъ относятся только къ видимой сторонѣ преподаваемаго Дара; тѣлесная сущность воплощеннаго Сына Божія въ обоихъ случаяхъ пребываетъ одна и та же и преподается одинъ и тотъ же разъ, преподается подъ двумя видами только для полноты ея видимаго явленія. (Отсюда совершенно точное выраженіе: «причаститься подъ двумя видами», при чемъ подразумѣвается: «причаститься одной и той же сущности»).
Лук. гл. 22, ст. 19. Еже за вы даемо. Къ сему присоединено было также, –
1 Коринѳ. 11, 24, – еже за вы ломимое. Въ томъ ли смыслѣ должно понимать эти выраженія, что Тѣло Христово въ скоромъ времени будетъ предано на крестныя страданія, или эти выраженія должно разумѣть о томъ, что Тѣло Господа преломляется и раздается теперь, на тайной вечерѣ, подъ видомъ хлѣба? Если бы слова Христа можно было понимать въ первомъ смыслѣ (о преданіи Тѣла Его на Голгоѳскія страданія), то это пониманіе необходимо было бы распространить и на подобныя слова Христа о чашѣ, о которой, по евангелисту Лукѣ, было сказано: яже за вы проливается (22, 20). Что это сказано о чашѣ, а не о Крови, которая въ ней содержалась, – это видно изъ греческаго текста изреченія: τοῦτο τὸ ποτήριον ἡ καινὴ διαθήκη ἐν τῷ αἵματί μου τὸ ὑπὲρ ὑμῶν ἐκχυννόμενον: (причастіе ἐκχυννόμενον согласуется въ падежѣ не съ αἵματί, а съ ποτήριον, такъ что) – по-русски это слѣдовало бы перевести: «сія чаша есть Новый Завѣтъ въ Моей крови, за васъ проливаемая». – Но чаша была лишь на тайной вечерѣ; ея не было на Голгоѳѣ; посему и необходимо разумѣть здѣсь изліяніе Владычней Крови на тайной вечерѣ подъ видомъ вина, а не во время распятія подъ естественнымъ видомъ крови. На этомъ основаніи и о Тѣлѣ – когда говоритъ Господь: за вы даете, за вы ломимое, – то должно разумѣть преданіе Тѣла для вкушенія на вечерѣ, раздробленіе и раздѣленіе его между причастниками.
Почему сказано: за вы даемо, а не вамъ даемо?
Послѣднее выраженіе снова указывало бы на употребленіе Тѣла во вкушеніе (какъ и пріимите, ядите); за вы указываетъ на употребленіе его въ таинственную жертву за спасеніе. Тѣло, будучи преломляемо и раздѣляемо пречистыми руками Господа, было не только таинственной пищей, назначенной для апостоловъ, но и спасительной жертвой, приносимой за нихъ самимъ Сыномъ Божіимъ Богу Отцу; и наоборотъ: эта жертва была и пищей, подобно тому, какъ въ ветхозавѣтномъ богослуженіи жертва становилась снѣдію, когда остатки принесенной жертвы употреблялись въ пищу священниками и лицами, ее приносившими.
Сіе творите въ мое воспоминаніе. Сіе – все то, что совершилъ теперь Господь, когда взялъ хлѣбъ, благодарилъ, преломилъ и предалъ ученикамъ для вкушенія. Это была первая Евхаристія, совершенная самимъ божественнымъ Первосвященникомъ, и она осталась съ тѣми же существенными чертами во всѣхъ литургіяхъ вселенской Церкви. Въ мое воспоминаніе «на память обо Мнѣ, ибо Меня не будетъ съ вами, какъ Я былъ съ вами доселѣ: видимое общеніе со Мною для васъ прекратится; вмѣсто него наступитъ общеніе таннственнное, чрезъ вкушеніе Моего Тѣла подъ видомъ хлѣба».
Матѳ. 26, 27. И пріемъ чашу, хвалу воздавъ (εὐχαριστήσας). Снова нужно сказать, что въ понятіе благодаренія включено, здѣсь и понятіе моленія, имѣвшаго предметомъ своимъ освященіе вина Духомъ Отчимъ и Сыновнимъ и преложеніе его въ истинную Кровь Христа Бога.
Даде имъ, глаголя: пійте отъ нея вси. Не напрасно прибавлено вси. Вина нельзя было раздѣлить, какъ раздѣленъ былъ хлѣбъ, который Самъ Господь разломилъ и раздѣлилъ между учениками. Чаша была одна и должна была передаваться изъ рукъ въ руки. Чтобы кто-нибудь не былъ обнесенъ или самъ не пропустилъ чаши мимо себя, Христосъ настоятельно говоритъ: пійте вси. Здѣсь – обличеніе для римско-католической церкви, которая лишаетъ чаши своихъ мірянъ.
Далѣе: изъ словъ, коими Господь сопровождалъ предложеніе чаши, священными повѣствователями приводятся не одни и тѣ же слова, но двумя первыми евангелистами приводятся одни, а еванг. Лукою и ап. Павломъ другія: первые приводятъ слова Христа о чашѣ, а вторые о томъ, что со держалось въ чашѣ. Слова, приводимыя еванг. Лукою и ап. Павломъ, должны быть поставлены впереди.
Лук. 22 гл., 20 ст. Сія чаша новый завѣтъ въ моей крови. Ср. 1 Кор. 11, 25.
Что должно разумѣть подъ завѣтомъ вообще? По своему первому значенію это слово (διαθήκη) тожественно со словомъ завѣщаніе. Завѣтъ содержитъ въ себѣ обѣтованія, какъ части, его составляющія. Обѣтованія Божіи народу израильскому, въ особенности обѣтованіе о пришествіи Мессіи – составляли Завѣтъ Ветхій. Обѣтованія, даруемыя Христомъ всякому истинному послѣдователю Его, составляютъ Завѣтъ Новый.
Такъ какъ обѣтованія Божіи никогда не даются безъ условій, условія же эти сводятся къ соблюденію заповѣдей Божіихъ – со стороны человѣка, получающаго обѣтованія, то въ понятіе завѣта, кромѣ обѣтованій, входятъ и заповѣди. Отсюда въ Священномъ Писаніи словомъ завѣтъ называются иногда обѣтованія, иногда заповѣди, а иногда тѣ и другія вмѣстѣ. Въ послѣднемъ случаѣ это слово можетъ быть объясняемо въ смыслѣ какъ бы взаимнаго договора между Богомъ и людьми; но при этомъ должно помнить, что понятіе взаимнаго договора приложимо здѣсь только антропоморфически, сравнительно съ человѣческими отношеніями; на самомъ же дѣлѣ, Завѣтъ Божій какъ въ смыслѣ обѣтованій, такъ и въ смыслѣ заповѣдей, все равно есть дѣло Божіе, а не плодъ взаимодѣйствія или взаимнаго условія между Богомъ и человѣкомъ.
Въ какомъ смыслѣ Господь на тайной вечерѣ назвалъ Новымъ Завѣтомъ чашу, въ которой содержалось освященное вино?
Какъ мы теперь называемъ завѣщаніемъ и волю завѣщателя, и бумагу, на которой она изображена, и которой она удостовѣряется, – какъ у грековъ и римлянъ назывались однимъ именемъ и союзный договоръ (σπονδή, foedus), и то, чѣмъ удостовѣрялся или скрѣплялся этотъ договоръ (σπονδή и foedus въ смыслѣ жертвы, совершаемой при заключеніи договора); такъ и въ изреченіи Христа – чаша, удостовѣряющая Новый Завѣтъ, т. е. новыя, великія и драгоцѣнныя обѣтованія, называется Новымъ Завѣтомъ.
Но чаша не сама по себѣ служитъ удостовѣреніемъ новыхъ обѣтованій, а по причинѣ Крови Христовой, которая въ ней содержится; посему и прибавлено: въ моей крови, что означаетъ: «чрезъ Кровь Мою, въ ней содержащуюся, сія чаша есть Новый Завѣтъ».
Какъ извѣстно, и при дарованіи евреямъ Ветхаго Завѣта, Моисей окропилъ ихъ кровію жертвеннаго тельца, говоря: се кровъ завѣта, егоже завѣща Господъ къ вамъ (Исход. 24, 8). Отсюда мы приходимъ къ слѣдующимъ мыслямъ: въ основаніи всѣхъ Божіихъ обѣтованій лежитъ примиреніе Бога съ человѣкомъ; это примиреніе однажды для всѣхъ временъ совершилось чрезъ Кровь Христову; посему ничѣмъ инымъ, какъ кровію, не могъ удостовѣряться ни Ветхій, ни Новый Завѣтъ, будетъ ли это прообразовательная кровь жертвы Моисея, или Кровь самого Агнца Божія. Но кровь ветхозавѣтныхъ жертвъ могла удостовѣрять завѣтъ не сама по себѣ, а по своему прообразовательному отношенію къ Крови Христа; сія послѣдняя есть единая воистину примирительная и искупительная кровь. Она же есть и залогъ (по слав. обрученіе) исполненія новыхъ обѣтованій, ибо Тотъ, Кто дастъ Кровь Свою въ питіе и Тѣло Свое въ снѣдь, не откажетъ вѣрнымъ Своимъ ни въ какомъ-другомъ дарованіи.
Доселѣ сказано, что сія чаша есть Новый Завѣтъ, что она такова чрезъ содержащуюся въ ней Кровь Христову; но посредствующая и все связующая мысль, что то вино, которое содержала эта чаша, есть уже не вино, но Кровь Христова, – доселѣ высказана только косвенно и въ изреченіи Господа, приводимомъ у еванг. Луки и ап. Павла, не имѣетъ нарочитаго выраженія. Прямо сказывается она въ словахъ, которыя приведены первыми двумя евангелистами.
Матѳ. 26, 28. Сія бо есть кровь моя новаго завѣта, яже за многія изливаемая во оставленіе грѣховъ.
Сія – τοῦτό), но не οὗτος, ибо это уже Кровь, αἷμα, а не вино, οἶνος. Кровь моя новаго завѣта. Это выраженіе имѣетъ очевидную связь съ приведенными выше словами Моисея: се кровь завѣта, егоже завѣща Господь къ вамъ. По аналогіи съ тѣмъ, что было совершено Моисеемъ при горѣ Синаѣ, объясняется и слово: изливаемая. Это слово употреблено было два раза: въ изреченіи о чашѣ (у еванг. Луки и ап. Павла), и въ изреченіи о самой Крови Новаго Завѣта (у еванг. Матѳея и Марка); въ обоихъ случаяхъ оно указываетъ на сообщеніе завѣтной Крови участникамъ Завѣта. Моисей окропилъ кровію жертвеннаго тельца народъ израильскій, когда этому народу данъ былъ завѣтъ синайскій. По ученію апостоловъ, и христіане окропляются Кровію Іисуса Христа (1 Петр. 1, 2), кровію кропленія, лучше глаголющей, нежели Авелева (взывающей о милости, а не объ отмщеніи, Евр. 12, 24). Дѣйствіе окропленія, произведенное Моисеемъ при Синаѣ, имѣло цѣлію всѣхъ и каждаго сдѣлать общниками завѣтной крови и самого Завѣта. Въ Новомъ Завѣтѣ подобное окропленіе совершается чрезъ «пріобщеніе Крови Христовой» изъ «чаши благословенія» (1 Кор. 10, 16). Такимъ образомъ, слова: за васъ изливаемая, – что сказано о чашѣ тайной вечери, и – за многія изливаемая, – что сказано объ евхаристійной Крови вообще, – эти слова замѣняютъ собою слова: кропящая, или къ каждому христіанину притекающая. Если сказано: изливаемая, – то имѣется въ виду именно то, что Кровь Господа не удѣляется въ малыхъ капляхъ, какъ это было при окропленіи Моисея, но течетъ, какъ обильный источникъ, дарованный христіанамъ для того, чтобы находиться въ постоянномъ единеніи съ Ходатаемъ Новаго Завѣта и имѣть Его въ себѣ пребывающимъ съ Отцемъ Его и Святымъ Его Духомъ. Такова Завѣтная Кровь, изліянная на Голгоѳѣ и изливаемая сначала апостоламъ, потомъ и всѣмъ вѣрующимъ въ таинствѣ Евхаристіи.
Богословіе раціоналистическихъ сектъ учитъ, что въ словахъ Іисуса Христа должно разумѣть лишь изліяніе Крови на Голгоѳѣ, что вино Евхаристіи есть только символъ этой Крови, что причащеніе этого вина есть только символъ усвоенія кровавой жертвы, принесенной Господомъ на крестѣ. Но если въ Евхаристіи нѣтъ истинной Крови Христа, если Кровь Его пролита лишь однажды на Голгоѳѣ и тамъ же изсякла, то какъ же этой Кровію, согласно ученію апостоловъ, мы окропляемся, очищаемся, избавляемся отъ грѣховъ? Не есть ли это еще менѣе постижимо, чѣмъ преложеніе вина въ Кровь Христову, что утверждаетъ Православная Церковь? Дѣйствительно, въ объясненіи словъ Господа: сія есть Кровъ моя – необходимо или держаться точнаго смысла этихъ словъ (это и дѣлаетъ Православная Церковь, уча о преложеніи вина и хлѣба въ Кровь и Тѣло Господа), или впасть въ самоизмышленную непостижимость, утверждая, что хотя въ Евхаристіи нѣтъ Крови, но что тѣмъ не менѣе существуетъ для каждаго христіанина какое-то кропленіе, очищеніе и освященіе Кровію, нигдѣ больше не существовавшею, кромѣ Голгоѳы.
Слова: за вы (Лук.) и за многія (Матѳ.) указываютъ на жертвенное значеніе евхаристійной Крови.
Во оставленіе грѣховъ. Не изсякающій источникъ Крови прежде всего всѣмъ пріобщающимся приноситъ первое и основное благо, даруемое Новымъ Завѣтомъ, а именно – оставленіе грѣховъ, ибо это Кровь Христа, Который умеръ за грѣхи людей. Смерть Его не повторяется, но искупленіе, пріобрѣтенное чрезъ эту смерть, подается вѣрующимъ всѣхъ временъ и народовъ; для этого и соотвѣтственно этому чудесно умножается Его страдавшая Плоть и пролитая Имъ Кровь – подобно чудесному умноженію пяти хлѣбовъ и двухъ рыбъ, напитавшихъ 5000 народа, – и всякій, пріобщающійся Тѣла и Крови Христовыхъ, пріобщается и пріобрѣтеннаго Христомъ оправданія: ему оставляются грѣхи, какъ члену искупленнаго на Голгоѳѣ человѣчества.
За многія. Когда рѣчь идетъ о Крови Христовой, премудро употреблено выраженіе за многія, ибо Кровь Христа, чудесно умножаясь, польется неистощимымъ потокомъ чрезъ всѣ времена, и будетъ приноситься въ жертву за всѣхъ, кто только будетъ находиться въ Его Церкви. Но у еванг. Луки слово изливаемая, ἐκχυννόμενον, употреблено о чашѣ, той чашѣ, которая находилась въ сіонской горницѣ. Пріобщиться этой чаши могли только апостолы и значеніе ходатайственной жертвы имѣла она только для нихъ, а потому и сказано, что она изливается лишь за нихъ (за вы). Чрезъ это уясняется такое отношеніе изреченій, приводимыхъ евангелистами, что приводимыя у еванг. Луки имѣютъ предметомъ чашу первой Евхаристіи, чашу тайной вечери и Кровь, заключенную именно въ этой чашѣ, а изреченіе, приводимое еванг. Матѳеемъ, указываетъ на изліяніе евхаристійной Крови на весь міръ и для всего міра, для оставленія грѣховъ всякаго, пріобщающагося этой Крови отъ времени Тайной Вечери дондеже паки пріидетъ Христосъ.
Христосъ какъ бы такъ сказалъ: «сія чаша есть удостовѣреніе и залогъ Новаго Завѣта; въ то время, какъ вы раздѣляете ее между собою, она есть и Моя жертва за васъ; ибо то, что въ этой чашѣ содержится, есть Кровь Моя, изливаемая теперь въ жертву и за васъ и за многихъ, вѣрующихъ въ Меня и пріобщающихся сего Таинства во всѣ времена».
За вы (у еванг. Луки) не заключаетъ въ себѣ за многія, но за многія (у еванг. Матѳея) заключаетъ въ себѣ и за вы; посему Православная Церковь, приводящая при совершеніи Евхаристіи изреченіе Христово о Крови, изложенное еванг. Матѳеемъ, гдѣ сказано за многія, предпосылаетъ этому послѣднему реченію и заключенное въ немъ за вы, подобное находимому у еванг. Луки.
С. Кохомскаго.
«Руководство для сельскихъ пастырей». 1891. Т. 2. № 33. С. 412-421.
