ЗАВѢТЫ САРОВСКАГО ПОДВИЖНИКА И ЕГО ДУХОВНЫЙ ОБРАЗЪ.
Отходя въ жизнь загробную, люди имѣютъ обыкновеніе дѣлать духовныя завѣщанія. Исполненіе этихъ завѣщаній для оставшихся въ живыхъ считается священнымъ долгомъ. И великій Саровскій подвижникъ, о. Серафимъ, оставилъ міру такое завѣщаніе. Оно состоитъ не въ матеріальныхъ благахъ, которыя презрѣлъ святый старецъ, а въ тѣхъ наставленіяхъ и правилахъ жизни, руководясь которыми люди достигнутъ спасенія души, такого сокровища, котораго нельзя купить никакими цѣнностями міра.
Завѣты о. Серафима обнимаютъ собою всю сферу жизненныхъ условій и житейскихъ отношеній человѣка.
Первѣе всего великій угодникъ даетъ завѣтъ питать твердую преданность святой церкви, крѣпко держаться всего, что принято ею. «Что приняла и облобызала святая церковь, все для сердца христіанина должно быть любезно. Не забывай праздничныхъ дней: будь воздерженъ, ходи въ церковь, развѣ немощи когда; молись за всѣхъ; много этимъ добра сдѣлаешь; давай свѣчи, вино и елей въ церковь; милостыня много тебѣ блага сдѣлаетъ. По постамъ скоромнаго не ѣшь... Не о хлѣбѣ единомъ живъ человѣкъ. Что церковь положила на семи вселенскихъ соборахъ, исполняй. Горе тому, кто слово одно прибавитъ къ сему или убавитъ... Мы же, на землѣ живущіе, много заблудили отъ пути спасительнаго. Нынѣ христіане разрѣшаютъ на мясо и во святую Четыредесятницу и во всякій постъ, среды и пятницы не сохраняютъ... Хлѣбъ и вода никому не вредны. Какъ же люди по сту лѣтъ жили»? Лицамъ высокопоставленнымъ, занимающимъ высокое положеніе въ служебномъ мірѣ, онъ завѣщавалъ и внушалъ особенно охранять великую святую православную церковь отъ всякихъ бѣдствій и суетныхъ мудрованій суетныхъ людей. «Этого, говорилъ онъ, ждетъ отъ васъ народъ русскій, къ тому должна побуждать васъ совѣсть, для сего избралъ васъ и возвеличилъ Государь, къ этому обязываетъ васъ святая церковь и Самъ Господь Богъ, ея основатель и хранитель».
Въ наше время, когда, среди такъ называемаго интеллигентнаго общества, встрѣчается не мало людей, готовыхъ по своимъ воззрѣніямъ перестраивать церковные порядки и учрежденія, особенно цѣнны эти завѣты великаго подвижника. Въ нихъ слышится голосъ, отрезвляющій отъ подобныхъ увлеченій. Саровскій подвижникъ опытомъ своей жизни показалъ и доказалъ, что наша православная церковь, на которую нерѣдко слышатся нападенія, отличается такою полнотою благодатныхъ средствъ, что изъ людей слабыхъ она дѣлаетъ богатырей духа.
А чтобы эта преданность святой церкви имѣла не внѣшній только характеръ, великій подвижникъ завѣщаваетъ каждому развивать и укрѣплять въ себѣ постоянную религіозную настроенность. Этого человѣкъ можетъ достигнуть строгимъ исполненіемъ своихъ молитвенныхъ обязанностей. Но, самъ великій молитвенникъ, преподобный Серафимъ, приспособляясь къ немощамъ и слабостямъ людей, не налагаетъ на нихъ непосильнаго молитвеннаго подвига. Онъ завѣщалъ каждому христіанину держаться такого молитвеннаго правила. Послѣ сна пусть всякій христіанинъ прочитаетъ трижды Отче нашъ, въ честь Пресвятой Троицы, Богородице Дѣво радуйся, также трижды и наконецъ Сѵмволъ вѣры однажды. Предъ обѣдомъ и сномъ опять то же правило. «Держась такого правила, говорилъ о. Серафимъ, можно достигнуть мѣры христіанскаго совершенства», потому что означенныя три молитвы – основаніе христіанства: первая молитва, какъ данная Самимъ Богомъ, есть образецъ всѣхъ молитвъ, вторая принесена съ неба архангеломъ, а сѵмволъ вкратцѣ содержитъ въ себѣ всѣ спасительные догматы христіанской вѣры. – Въ промежутки же между этимъ правиломъ о. Серафимъ совѣтовалъ во время занятій или въ дорогѣ тихо читать или держать въ умѣ слѣдующія короткія молитвы: въ дообѣденное время: Господи Іисусе Христе, Сыне Божій, помилуй мя грѣшнаго, или грѣшную, или просто: Господи помилуй; въ послѣобѣденное: Пресвятая Богородице, спаси мя грѣшнаго, или: Господи Іисусе Христе, Богородицею помилуй мя грѣшнаго. – Если кому-нибудь не возможно выполнить, какъ слѣдуетъ, и этого правила, то святой подвижникъ совѣтовалъ читать его во всякомъ положеніи: и во время занятій, и на ходьбѣ, и даже въ постели, помня слова Господа: всякій, кто только призоветъ имя Господа, спасется. –
– Человѣкъ же, располагающій временемъ и особенно грамотный, «пусть присоединяетъ къ этому и другія молитвословія и чтенія». Но особенно великій угодникъ внушалъ людямъ не забывать своего общенія съ церковью въ таинствѣ Евхаристіи. «Если бы мы, говорилъ онъ, и весь океанъ наполнили слезами, то и тогда бы не могли удовлетворить Господа за то, что Онъ изливаетъ на насъ жизнь и питаетъ насъ пречистою Своею кровію и тѣломъ, которыя насъ омываютъ, очищаютъ, оживотворяютъ и воскрешаютъ. Но приступай безъ сомнѣнія и не смущайся, а вѣруй только».
Вмѣстѣ съ преданностію святой церкви завѣщалъ великій подвижникъ и преданность царю и отечеству. Бесѣдуя съ знатными государственными людьми, посѣщавшими иногда Саровъ, о. Серафимъ всегда обращалъ вниманіе на важность ихъ сана и убѣждалъ ихъ быть вѣрными святой православной церкви, своему природному царю и отечеству. «А знаки эти, говаривалъ о. Серафимъ своимъ знатнымъ посѣтителямъ, указывая на ордена, какъ напоминаніе о Христѣ Іисусѣ, распятомъ за насъ на крестѣ, должны быть всегда живою проповѣдью вамъ объ обязанности: быть всегда готовыми жертвовать всѣмъ, даже, если нужно, самою жизнію для блага родины и церкви». – Недостатокъ патріотизма и преданности законной власти въ глазахъ Саровскаго подвижника былъ особенно тяжкимъ грѣхомъ. Любвеобильный и снисходительный вообще, онъ являлся строгимъ и суровымъ по отношенію къ такимъ людямъ, въ сердцѣ которыхъ гнѣздилось такое чувство. Извѣстенъ слѣдующій случай. Къ о. Серафиму подошелъ военный и попросилъ благословенія. Не благословилъ его старецъ и сказалъ: «ты вѣры не православной». Стоявшій тутъ инокъ былъ смущенъ такимъ обращеніемъ старца. Это произошло около источника о. Серафима. О. Серафимъ подвелъ инока къ замутившемуся отъ чего-то источнику и сказалъ: «вотъ видишь: такъ то этотъ человѣкъ хочетъ возмутить Россію». Военный этотъ оказался потомъ однимъ изъ бунтовщиковъ при воцареніи императора Николая Павловича. И самъ о. Серафимъ показалъ разительный примѣръ подчиненія власти. За четыре мѣсяца до его смерти, въ августѣ 1832 года, Саровскую пустынь посѣтилъ епископъ Арсеній, скончавшійся потомъ въ санѣ Кіевскаго митрополита. Саровскій угодникъ, стоявшій, по обилію въ немъ благодатныхъ даровъ, выше всѣхъ земныхъ властей, благоговѣйно обратился къ нему съ такимъ вопросомъ: «вотъ, батюшка, приходятъ ко мнѣ, грѣшному Серафиму, богомольцы и просятъ меня дать имъ что-нибудь въ благословеніе; я и даю имъ сухариковъ чернаго или бѣлаго хлѣба и по ложкѣ краснаго церковнаго вина, можно ли мнѣ это дѣлать»?
– «Можно, можно, отвѣтилъ преосвященный, но только въ раздѣльномъ видѣ, такъ что кому даешь сухариковъ, тому не давай уже краснаго вина. А то простолюдины, какъ слышалъ я, думаютъ по простотѣ своей и между другими разглашаютъ, что ты пріобщаешь ихъ Святыхъ Таинъ. А и того лучше, прибавилъ владыка, вина вовсе не давать, давай же только сухарики».
– «Хорошо, батюшка, отвѣтилъ старецъ, я такъ и буду поступать». Дѣйствительно, такъ и поступалъ о. Серафимъ до конца своей жизни.
Евангельскимъ характеромъ отличаются завѣты о. Серафима и касательно отношеній людей другъ къ другу. Въ нихъ слышится высокая, чистая христіанская душа. «Укоряютъ – не укоряй; гонятъ – терпи; хулятъ – хвали; осуждай самъ себя – такъ Богъ не осудитъ; покоряй волю свою волѣ Господней; никогда не льсти; познавай въ себѣ добро и зло: блаженъ человѣкъ, который знаетъ это, люби ближняго твоего: ближній твой – плоть твоя. Если по плоти поживешь, то и душу, и плоть погубишь; а если по Божьему, то обоихъ спасешь. Эти подвиги больше чѣмъ въ Кіевъ идти»?.. «Не должно судить никого, хотя бы собственными очами видѣлъ кого согрѣшающимъ, или коснѣющимъ въ преступленіи заповѣдей Божіихъ, по слову Божію: не судите, да не судими будете (Мѳ. 7, 1): ты кто еси, судяй чуждему рабу? Своему Господеви стоитъ или падаетъ, станетъ же: силенъ бо есть Богъ поставити его (Римл. 14, 4). За обиду, какова бы она ни была, не должно отмщать, но напротивъ прощать обидчика отъ сердца, хотя бы оно и противилось сему, и склонять его убѣжденіемъ слова Божія: аще не отпущаете человѣкомъ согрѣшенія ихъ, ни Отецъ вашъ небесный отпуститъ вамъ согрѣшеній вашихъ (Мѳ. 6, 15); молитесь за творящихъ вамъ напасть (Мѳ. 5, 44). Не должно питать въ сердцѣ злобы или ненависти къ ближнему-враждующему, но должно любить его и, сколько можно, творить ему добро, слѣдуя ученію Господа нашего Іисуса Христа: любите враги ваша, добро творите ненавидящимъ васъ. Отчего мы осуждаемъ братій своихъ? Отъ того, что не стараемся познать самихъ себя. Кто занятъ познаніемъ самого себя, тому некогда замѣчать за другими. Осуждай себя, и перестанешь осуждать другихъ. Осуждай дурное дѣло, а самого дѣлающаго не осуждай. Самихъ себя должно намъ считать грѣшнѣйшими всѣхъ, и всякое дурное дѣло прощать ближнему, а ненавидѣть только діавола, который прельстилъ его. Притомъ дверь покаянія всѣмъ отверста, и не извѣстно, кто прежде войдетъ въ нее – ты-ли, осуждающій, или осуждаемый тобой». Въ частности начальникамъ въ отношеніи къ подчиненнымъ святой старецъ завѣщалъ употреблять гуманныя мѣры. «Милостями, облегченіемъ трудовъ, а не ранами воспитывай нравственность подчиненныхъ. Напой, покорми, будь справедливъ».
Вообще въ основу житейскихъ отношеній великій подвижникъ полагаетъ христіанскія чувства – любовь и смиреніе. Самъ любвеобильный и снисходительный къ слабостямъ другихъ, онъ показалъ намъ и величайшій примѣръ смиренія и силу этого чувства въ борьбѣ съ эгоизмомъ и людского гордостію. Пріѣхалъ въ Саровъ знатный генералъ-лейтенантъ Л. Осмотрѣвъ монастырь, онъ хотѣлъ уже и уѣхать. Но встрѣтившійся съ нимъ помѣщикъ Прокудинъ предложилъ ему зайти къ о. Серафиму. Не хотѣлъ гордый генералъ, немало видавшій на своемъ вѣку разныхъ людей, посѣтить смиреннаго старца. Однако, по настойчивой просьбѣ помѣщика, зашелъ къ нему. Чувствовало сердце подвижника, какую гордость ему предстоитъ побороть. И онъ поборолъ ее смиреніемъ. Только что генералъ вступилъ въ келью, какъ о. Серафимъ, сдѣлавъ нѣсколько шаговъ къ нему на встрѣчу, поклонился ему въ ноги. Боевой генералъ былъ сраженъ такимъ смиреніемъ духовнаго богатыря и, обмѣнявшись съ нимъ нѣсколькими словами, зарыдалъ какъ дитя. Чрезъ нѣкоторое время дверь кельи отворилась и изъ нея вышли плачущій генералъ и о. Серафимъ, поддерживавшій его подъ руку. Впослѣдствіи генералъ этотъ разсказывалъ, что онъ прошелъ всю Европу, знаетъ множество людей разнаго рода, но въ первый разъ увидалъ такое смиреніе, съ какимъ встрѣтилъ его Саровскій подвижникъ, еще никогда не зналъ о той прозорливости, по которой старецъ раскрылъ предъ нимъ всю его жизнь до малѣйшихъ подробностей.
Эти завѣты Саровскаго подвижника представляютъ общую норму христіанскаго поведенія и христіанской жизни. Эта норма дополняется частными наставленіями о. Серафима касательно пищи, постовъ, отдыха и отношенія дѣтей къ родителямъ.
Касательно пищи святой подвижникъ даетъ такое наставленіе: «сидя за трапезой, не смотри и не осуждай, кто сколько ѣстъ. За обѣдомъ ѣшь довольно, за ужиномъ повоздержись. Въ среду и пятокъ, аще можешь, вкушай по однажды. Не должно быть слишкомъ разборчивымъ въ пищѣ. Это свойственно животнымъ, а въ разумномъ человѣкѣ недостойно похвалъ. Вообще же пищи употреблять должно каждый день столько, чтобы тѣло, укрѣпись, было другомъ и помощникомъ душѣ въ совершеніи добродѣтели, иначе можетъ быть и то, что, при изнеможеніи тѣла, и душа ослабѣетъ».
Относительно постовъ великій постникъ оставилъ такое разсужденіе: «постъ состоитъ не въ томъ только, чтобы ѣсть рѣдко, но въ томъ, чтобы ѣсть мало, и не въ томъ, чтобы ѣсть однажды, но въ томъ, чтобы не ѣсть много. Не разуменъ тотъ постникъ, который дожидается опредѣленнаго часа, а въ часъ трапезы весь предается ненасытному вкушенію и тѣломъ, и умомъ. Истинный постъ состоитъ не въ одномъ изнуреніи плоти, но и въ томъ, чтобы ту часть хлѣба, которую ты самъ хотѣлъ бы съѣсть, отдать алчущему». О спасительномъ дѣйствіи поста на тѣло и душу человѣка о. Серафимъ высказалъ слѣдующій взглядъ, надъ которымъ не мѣшаетъ подумать людямъ, смущающимся постомъ, какъ учрежденіемъ, якобы изнуряющимъ и разслабляющимъ тѣло. «Святые постники, говорилъ онъ, къ удивленію другихъ, не знали разслабленія, но всегда были бодры, сильны и готовы къ дѣлу. Болѣзни между ними были рѣдки и жизнь ихъ текла чрезвычайно продолжительно. Въ той мѣрѣ, какъ плоть постящагося становится тонкою и легкою, духовная жизнь его приходитъ съ совершенство и открываетъ себя чудными явленіями. Тогда духъ совершаетъ свои дѣйствія какъ бы въ безтѣлесномъ тѣлѣ. Внѣшнія чувства точно закрываются, и умъ, отрѣшась отъ земли, возносится къ небу и всецѣло погружается въ созерцаніе міра духовнаго».
Касательно отдыха о. Серафимъ даетъ такой совѣтъ: «каждый день непремѣнно въ нощи спи четыре часа: 10-й, 11-й, 12-й и часъ пополуночи; аще изнеможешь, можешь въ добавокъ днемъ спать. Сіе держи несумнѣнно до кончины жизни, ибо оно нужно для успокоенія твоей головы. И я съ молодыхъ лѣтъ держалъ таковой путь».
Приведенныя здѣсь частныя наставленія Саровскаго старца даны имъ въ руководство монашествующей братіи, но они могутъ имѣть полное примѣненіе и въ условіяхъ мірской жизни. Единственное ограниченіе, по условіямъ жизни мірянъ, можетъ касаться тутъ только совѣта святаго старца относительно ночного отдыха. Но великій подвижникъ и самъ, примѣнительно къ слабостямъ людей, допускалъ ограниченія своихъ совѣтовъ и наставленій, какъ это видѣли мы въ его наставленіи относительно молитвеннаго правила.
Высокій завѣтъ оставилъ Саровскій подвижникъ и молодому поколѣнію – дѣтямъ въ ихъ отношеніи къ родителямъ. Въ наше время, когда среди молодого поколѣнія не мало встрѣчается юношей, забывающихъ свой сыновній долгъ по отношенію къ родителямъ, когда добрые совѣты и наставленія родителей часто не находятъ воспріимчивой почвы въ душѣ своихъ дѣтей, завѣтъ отца Серафима имѣетъ особенную силу. Великій подвижникъ внушалъ дѣтямъ имѣть уваженіе къ родителямъ даже и въ такомъ случаѣ, если бы они имѣли слабости, унижающія ихъ. Для такихъ юношей, которые забываютъ свой сыновній долгъ, долженъ быть особенно внушителенъ слѣдующій примѣръ. Одинъ человѣкъ пришелъ къ старцу съ своею матерью. Мать его была сильно предана пьянству. Только что онъ хотѣлъ сообщить о. Серафиму о слабости своей матери, какъ старецъ мгновенно положилъ правую свою руку на уста его и не позволилъ ему сказать ни одного слова.–
Послѣдній, наконецъ, завѣтъ святого старца особенно отраденъ для вѣрующей души. Въ немъ выражено желаніе подвижника, чтобы не забывали его «гробика». Это желаніе вытекало не изъ побужденій суетнаго честолюбія, чѣмъ руководятся обыкновенныя смертныя, увѣковѣчивая могилы своихъ родныхъ прочными памятниками и величественными мавзолеями. Въ основѣ этого завѣта лежала горячая любовь святого старца къ ближнимъ, желаніе его помочь имъ и послѣ смерти, какъ онъ помогалъ имъ при жизни. «Когда меня не станетъ, говорилъ онъ, вы ко мнѣ на гробикъ ходите. Какъ вамъ время, вы и идите: чѣмъ чаще, тѣмъ и лучше. Все, что есть у васъ на душѣ, чтобы ни случилось съ вами, о чемъ бы ни скорбѣли, придите ко мнѣ, да все свое горе съ собою-то и принесите на мой гробикъ. Припавъ къ землѣ, какъ живому все и разскажите, услышу я васъ, вся скорбь ваша отлетитъ и пройдетъ. Какъ вы съ живымъ всегда говорили, такъ и тутъ. Для васъ я живой есть, буду и во вѣки».
Прислушайся къ этому завѣту Саровскаго подвижника, православный русскій народъ! Иди ко гробу Саровскаго чудотворца, неси къ его гробницѣ свое горе, свои нужды тѣлесныя и духовныя, притекай къ нему вѣрою и сердцемъ, когда это сердце будетъ изнывать подъ бременемъ жизни. Онъ самъ тебя зоветъ, онъ тебѣ и поможетъ, и поможетъ скоро, особенно если будешь помнить и исполнять его святые завѣты.
Изъ всего сказаннаго и изъ многихъ общеизвѣстныхъ фактовъ жизни о. Серафима съ достаточного полнотою обрисовывается для насъ духовный образъ Саровскаго подвижника. Общія христіанскія добродѣтели: всегда пламенѣющая вѣра въ Бога, полнѣйшее самоотверженіе во имя этой вѣры, необычайное смиреніе и всеобъемляющая любовь, соединенная съ снисходительностію къ слабостямъ и недостаткамъ другихъ, нашли свое полное выраженіе въ лицѣ о. Серафима. Но вмѣстѣ съ ними онъ воплотилъ въ себѣ и лучшія идеальныя черты русскаго народнаго духа. Преданность православію и законному государю и любовь къ родинѣ – основныя черты русскаго народа, которыми онъ всегда былъ силенъ, которыя вынесли его цѣлость изъ самыхъ тяжкихъ испытаній его исторіи, также со всею полнотою выражены въ духовномъ складѣ Саровскаго угодника. Исконная любовь русскаго человѣка къ храмамъ и ихъ благолѣпію также составляетъ черту его духовнаго образа. Это ясно изъ слѣдующаго вопроса, съ которымъ о. Серафимъ нерѣдко обращался къ своимъ посѣтителямъ: «А хорошъ ли соборъ у насъ, батюшка, съ кроткою улыбкою спрашивалъ старецъ, и добавлялъ, какъ дитя: «хорошъ, батюшка, какъ не хорошъ, очень хорошъ». Кротость и незлобіе – эти черты, лежащія въ глубинѣ нашего народнаго духа и выражающіяся очень замѣтно какъ въ жизни нашего народа, такъ и въ его международныхъ сношеніяхъ и отношеніяхъ, также во всей полнотѣ присущи были Саровскому чудотворцу. Наконецъ, даже русское гостепріимство и хлѣбосольство – и эта народная черта выступаетъ въ духовномъ складѣ о. Серафима. Это видно изъ слѣдующаго поучительнаго вразумленія, сдѣланнаго имъ одной инокинѣ: «Что, матушка, ты съ сестрами-то завтракаешь, когда онѣ кушаютъ»? – спросилъ старецъ. «Нѣтъ, батюшка», услышалъ подвижникъ въ отвѣтъ. «Что жъ такъ, матушка, заговорилъ великій подвижникъ; нѣтъ, ты, радость моя, не хочется кушать, не кушай, а садись всегда за столъ съ ними: онѣ, знаешь, придутъ усталыя, унылыя, а какъ увидятъ, что ты сама сѣла и ласкова, и возвеселятся и покушаютъ то болѣе съ веліею радостію; вѣдь веселость-то не грѣхъ матушка, она отгоняетъ усталость, а отъ усталости уныніе бываетъ и хуже его нѣтъ: оно все приведетъ съ собою».
Такимъ образомъ, будучи полнымъ выразителемъ общехристіанскаго идеала, великій Саровскій подвижникъ является въ то же время и полнымъ носителемъ лучшихъ идеальнымъ сторонъ русской народной души.
П. Малицкій.
«Прибавленія къ Церковнымъ Вѣдомостямъ». 1903. № 24. С. 901-907.
