Новосвмуч. Архіеп. Никонъ (Рождественскій) – Изображеніе страшнаго суда.

Нѣтъ во всемъ Евангеліи истины столь страшной, какъ истина втораго прошествія Господа нашего Іисуса Христа и Его страшнаго всемірнаго суда. Воистину страшенъ судъ Твой, Господи!.. «Вспомнилъ я объ этомъ часѣ, говоритъ св. Ефремъ Сиринъ, и вострепеталъ отъ великаго страха, помышляя о томъ, что тогда откроется. Кто опишетъ это? Какой языкъ выразитъ? Когда помышляю о семъ, страхомъ объемлются члены мои, и весь изнемогаю, глаза мои источаютъ слезы, голосъ ослабѣваетъ, уста смываются, языкъ нѣмѣетъ и помыслъ научается молчанію. Такихъ великихъ и страшвыхъ чудесъ не было отъ начала твари и не будетъ во всѣ роды!»... Съ такимъ благоговѣйнымъ трепетомъ размышляли о второмъ пришествіи Христовомъ святые Божіи угодники. Приникнемъ и мы благоговѣйнымъ вниманіемъ къ словесамъ Господа нашего Іисуса Христа о страшномъ судѣ Его, такъ какъ сими словами заключается и послѣдняя бесѣда Его съ учениками о послѣднихъ дняхъ міра. «Онъ много говорилъ о человѣколюбіи и милостынѣ, говоритъ св. Златоустъ, но здѣсь говоритъ о томъ уже гораздо явственнѣе и сильнѣе, представляя не два или три лица, а цѣлую вселенную, и притомъ двѣ стороны: одну послушныхъ, а другую непослушныхъ, и предлагаетъ намъ о томъ слово и болѣе страшное, и болѣе торжественное. Посему и не говоритъ: уподобися царствіе небесное, но прямо указываетъ на Самого Себя: егда же пріидетъ Сынъ человѣческій во славѣ Своей, въ Своемъ прославленномъ тѣлѣ, со всѣмъ величіемъ и славою, какая подобаетъ Ему, какъ Царю вселенной, какъ единородному Сыну Божію и Судіи всего міра, и вси святіи ангели съ Нимъ, какъ воинство сего Царя небеснаго... Прежде Онъ приходилъ въ поношеніи, безславіи и уничиженіи, въ образѣ раба, а тогда сядетъ на престолѣ славы Своея, какъ Владыка всей твари. Пріидетъ во славѣ... сядетъ на престолѣ славы... «Онъ часто упоминаетъ о славѣ, замѣчаетъ св. Златоустъ; такъ какъ приближалось время крестной Его смерти, которая считалась поносною казнію, то и возводитъ умъ Своихъ учениковъ къ высшему, представляя ихъ взору судилище и всю вселенную предъ нимъ. Слово Его становится страшнымъ, ибо самыя небеса представляются опустѣвшими: всѣ святые ангелы, говоритъ Онъ, будутъ при Немъ, и будутъ свидѣтельствовать, сколько они служили, бывъ посылаемы отъ Господа для спасенія человѣковъ». Съ Нимъ будутъ всѣ ангелы, которые безотлучно пребываютъ съ нами во все время жизни нашей, отъ колыбели до гроба, видятъ всѣ дѣла наши, слышатъ всѣ слова наши, и наблюдаютъ всѣ тайныя движенія сердца нашего... Свидѣтели вѣрные, неподкупные!.. Ничто не утаится отъ ихъ взора, все будетъ представлено на судъ Судіи-сердцевѣдца! И вотъ, при такихъ свидѣтеляхъ, предъ симъ Судіею предстанутъ всѣ люди, всѣ отъ перваго Адама до послѣдняго земнороднаго, кого тотъ страшный день Господень застанетъ живымъ. Тогда соберутся предъ Нимъ вси языцы, всѣ народы, востанутъ мертвецы отъ вѣка, а живые мгновенно измѣнятся по подобію воскресшихъ, и разлучитъ ихъ другъ отъ друга, якоже пастырь разлучаетъ овцы отъ козлищъ... «Нынѣ въ Церкви Божіей, какъ на нивѣ, растутъ вкупѣ плевелы и пшеница. Кто истинно добръ и кто притворенъ, мы не знаемъ. Въ день страшнаго суда Божія все откроется въ настоящемъ видѣ, сдѣлается яснымъ и очевиднымъ для всякаго; Судія міра обнаружитъ, изведетъ на свѣтъ тайны сердецъ, такъ что не трудно будетъ различить овецъ отъ козлищъ. О, какой стыдъ и срамъ обыметъ тогда грѣшную душу! И что будетъ съ нами въ сей великій и страшный день откровенія тайнъ сердечныхъ?» – Вѣдь умъ нашъ во всю жизнь ни на одну минуту не остается безъ дѣла; сколько же за все это время онъ худаго передумалъ! Языкъ нашъ никогда говорить не перестаетъ; сколько же зла наговорилъ! Воля наша ко всему грѣховному склонна; сколько же зла она надѣлала! Тогда все, что ни нагрѣшили мы языкомъ, до единаго слова празднаго; все, что ни нагрѣшили умомъ, до малѣйшаго помышленія; все, что когда бы и гдѣ бы то ни было сдѣлано нами, со всѣми мельчайшими подробностями, предстанетъ предъ нашими очами, откроется предъ очами всего міра и всей вселенной...

«Какою-то несказанною силою, говоритъ св. Василій Великій, во мгновеніи времени всѣ дѣла нашей жизни, какъ на картинѣ, напечатлѣются въ памяти нашей души, и всѣ они вдругъ предстанутъ предъ взоромъ ума, каждое дѣло въ собственномъ образѣ, какъ что было сдѣлано или сказано». «Раздѣленіе будетъ самое точное, говоритъ св. Златоустъ. Сперва Онъ раздѣляетъ ихъ мѣстами, а потомъ и самыми наименованіями показываетъ ихъ внутреннія расположенія, называя однихъ козлищами, а другихъ овцами, ибо овцы приносятъ большую пользу тѣмъ, что даютъ волну, молоко, ягнятъ, чего не доставляетъ козелъ. Впрочемъ, безсловесныя животныя приносятъ или не приносятъ плодъ – по своей природѣ, а люди – по произволу». И поставитъ овцы одесную Себе, по правую Свою руку, на мѣсто почетное, а козлища ошуюю, по лѣвую руку, на мѣсто осужденія. «О ближній мой, говоритъ святитель Филаретъ Московскій; гдѣ мы тогда будемъ? Что, если не будемъ призваны на десную страну Царя, и потомъ въ царство, уготованное отъ сложенія міра? Что, если очутимся на шуіей странѣ, между козлищами? Какъ это постыдно! И только ли постыдно? Нѣтъ, и ужасно, и гибельно»... Праведный Судія не будетъ различать богатаго отъ бѣднаго, благороднаго отъ худороднаго, не будетъ смотрѣть на дружбу и родство, на ходатайства и мольбы. Онъ разлучитъ праведныхъ отъ грѣшныхъ, какъ отдѣляютъ пшеницу отъ плевелъ. «Тогда добродѣтельный отецъ станетъ одесную, а порочный сынъ ошуюю, добродѣтельный супругъ въ ликѣ праведныхъ, а порочная супруга въ сонмѣ грѣшныхъ; бѣдный Лазарь, котораго не удостоивали и ласковаго взгляда, явится на лонѣ Авраамовомъ, а гордый богачъ, окруженный ласкателями, на мѣстѣ мученія; дикій, недавно обращенный ко Христу, займетъ мѣсто между избранными, а рожденный въ христіанствѣ останется между отверженными; простолюдинъ возлетитъ на облацѣхъ небесныхъ, а недостойный служитель алтаря покроется срамомъ и стыдомъ... Такъ всѣ скорби объимутъ души грѣшниковъ, и всѣ радости возвеселятъ сердца праведниковъ. Но радостнѣе всего для праведныхъ и ужаснѣе всего для грѣшниковъ будетъ послѣдній приговоръ, который изречетъ Судія міра, – который и теперь нельзя читать или слышать безъ трепета и умиленія»{1}. Тогда речетъ Царь сущимъ одесную Его: пріидите, благословенніи Отца Моего, пріидите, чада, удостоенные благословенія Отца Моего небеснаго, наслѣдуйте уготованное вамъ царствіе отъ сложенія міра... «Самое имя сыновъ, говоритъ святитель Филаретъ, здѣсь умолчано; нельзя однако сомнѣваться, что оно подразумѣвается, ибо вслѣдъ за симъ Сынъ Божій нарицаетъ человѣковъ меньшими братьями Своими». «Съ какими благами можно сравнить наименованіе благословенные, и притомъ благословенные отъ Отца? говоритъ св. Златоустъ. Сколько чести, сколько блаженства въ этихъ словахъ! Онъ не сказалъ: пріимите, но наслѣдуйте, какъ свое собственное, какъ отеческое, какъ ваше, какъ отъ вѣка вамъ принадлежащее. Прежде нежели вы стали существовать, это уже было для васъ уготовано и устроено, ибо Я зналъ, что вы будете таковыми». «Грѣшники вмѣняли васъ ни во что, почитали отребіемъ міра, ненавидѣли и оскорбляли, отвращались и презирали; но Отецъ Мой небесный запечатлѣетъ васъ Своимъ благословеніемъ: пріидите, благословенніи Отца Моего. На землѣ вы не имѣли, гдѣ главу приклонити, во всю жизнь ради Меня терпѣли, страдали, бѣдствовали, сѣяли слезами и болѣзнію; за это Я отъ вѣчности уготовалъ для васъ царствіе на небѣ: пріидите, наслѣдуйте уготованное вамъ царствіе отъ сложенія міра. Здѣсь найдете вы желанное упокоеніе, здѣсь отымется всякая слеза отъ очей вашихъ, здѣсь срѣтитъ васъ вѣчная радость, вѣчное счастіе и блаженство». Пріидите, пріимите то наслѣдіе нетлѣнно, нескверно и неувядаемо, которое хранится на небесахъ (1 Петр. 1, 4) для всѣхъ, усыновленныхъ чрезъ Меня Богу (Іоан. 1, 12. Гал. 4, 7). Вы вполнѣ заслужили эту честь, эту награду: взалкахся бо, и дасте Ми ясти, когда у Меня не было хлѣба, вы подали Мнѣ милостыню, и Я напитался ею; возжадахся, когда Я томился жаждою, и напоисте Мя, страненъ бѣхъ, былъ странникомъ безпріютнымъ, и введосте Мене, вы ввели Меня въ домъ свой, радушно привѣтили и упокоили Меня; нагъ, бѣдно, скудно одѣтъ, и одѣясте Мя, вы прикрыли наготу Мою, защитили Меня отъ холода и палящихъ солнечныхъ лучей; боленъ, Я лежалъ, томился тоскою отъ болѣзни, и посѣтисте Мене, вы пришли во Мнѣ, утѣшили Меня своимъ добрымъ словомъ, согрѣли теплымъ сердечнымъ участіемъ; въ темницѣ бѣхъ, въ заключеніи Я былъ, и туда пріидосте ко Мнѣ, и тамъ вы не забыли Меня, не покинули... «Смотри, говоритъ св. Златоустъ, какъ легки Его заповѣди. Онъ не сказалъ: Я былъ въ темницѣ, и вы освободили Меня; Я былъ боленъ, и вы воздвигли Меня съ одра болѣзни; но сказалъ: вы посѣтили Меня, вы пришли ко Мнѣ. Господь, снисходя къ намъ, требуетъ отъ насъ того, что намъ по силамъ, и еще гораздо менѣе сего, предоставляя самимъ намъ ревновать о большемъ. Предъ лицемъ вселенной, при явленіи оной неизреченной славы, Онъ провозглашаетъ и увѣнчиваетъ тебя, признаетъ тебя Своимъ питателемъ и страннопріимцемъ, и не стыдится говорить это, дабы вѣнецъ твой сдѣлать болѣе блистательнымъ. Такъ-то увѣнчаваются праведники по благодати. Говорю: по благодати, потому что если бы они оказали и тмочисленныя благодѣянія, это уже есть преизбытокъ щедротъ благодати, что за столь маловажное и ничтожное дается небо, царство, да еще оказывается такая честь предъ лицемъ вселенной». Что будутъ ощущать сердца праведныхъ, когда они услышатъ сіи сладостныя словеса своего Господа и Спасителя? О, какою несказанною радостію вострепещутъ ихъ сердца, какимъ райскимъ блаженствомъ взыграютъ ихъ души! Въ смиренномъ сознаніи своего ничтожества, изумляясь дивному величію благости Господней, они не въ состояніи будутъ сдержать этотъ восторгъ, это изумленіе: тогда отвѣщаютъ Ему праведницы, глаголюще: Господи! За что Ты являешь намъ такія несказанныя милости? Чѣмъ мы заслужили все это? Гдѣ и когда Тя видѣхомъ алчуща и напитахомъ, или жаждуща и напоихомъ? Когда же Тя видѣхомъ странна и введохомъ, или нага и одѣяхомъ? Когда же Тя видѣхомъ боляща или въ темницѣ и пріидохомъ къ Тебѣ? – Съ неизреченною любовію воззритъ на избранныхъ Своихъ Господь Судія: и отвѣщавъ Царь речетъ имъ: аминь, истинно глаголю вамъ: понеже сотвористе единому сихъ братій Моихъ меньшихъ, Мнѣ сотвористе... «На сіи слова, написанныя въ Евангеліи, говоритъ святитель Филаретъ, ты можешь смотрѣть какъ на заемное письмо, которымъ Господь призналъ Себя должнымъ тебѣ во всемъ, что ты подалъ, или что благотворительно сдѣлалъ нуждающемуся ближнему. Владыка міра, безъ сомнѣнія, не имѣлъ нужды въ семъ ничтожномъ займѣ, не только для Себя, но и для тѣхъ, для которыхъ дѣлаетъ оный: но такова дивная благость Его, что Онъ уничижаетъ Себя до образа должника твоего, чтобы привлечь тебя къ благотворенію и чрезъ благотвореніе къ блаженству. Онъ занимаетъ у тебя бездѣлицы, прахъ, тлѣнъ, которые ты называешь земными благами, чтобы имѣть случай, безъ оскорбленія Своего правосудія, платить тебѣ истиннымъ благомъ, нетлѣніемъ, блаженствомъ, съ такою лихвою, которой ты никогда исчислить не возможешь». – «Господь называетъ бѣдныхъ Своими братіями, потому что и Онъ пріискреннѣ пріобщился нашей плоти и крови (Евр. 2, 14), Онъ былъ человѣкомъ, освятилъ естество человѣческое: сего ради не стыдится нарицати братію ихъ, глаголя: возвѣщу имя Твое братіи Моей (ст. 11, 12). Онъ называетъ ихъ меньшими братіями ради уничиженности ихъ состоянія, такъ и Самъ Онъ смирилъ Себе, послушливъ бывъ даже до смерти, смерти же крестныя (Филип. 2, 8)»{2}. «Чье сердце будетъ такъ жестоко, чтобы, памятуя сіи слова Спасителя, могло отказать въ милости собрату своему нуждающемуся, когда знаетъ, что въ лицѣ сего брата благоволитъ принимать нашъ малый даръ Самъ Господь? Тотъ, Кто даетъ тебѣ плоть Свою ясти, проситъ у тебя куска хлѣба: ужели ты, въ лицѣ бѣднаго, не напитаешь Его алчущаго? Тогъ, Кто испилъ за тебя горькую чашу страданій и смерти, Кто даетъ тебѣ кровь Свою въ питіе жизни, проситъ у тебя чаши студеной воды: ужели ты, въ лицѣ бѣднаго нищаго, не напоишь Его жаждущаго? Тотъ, Кто крестомъ купилъ и даровалъ тебѣ небо, не имѣетъ гдѣ главы приклонити: ужели ты, въ лицѣ странныхъ, не введешь Его въ домъ свой и не отворишь дверей Тому, Кто отверзъ тебѣ райскія двери? Тотъ, Кто одѣлъ тебя въ свѣтлую боготканную одежду правды и веселія, терпитъ холодъ, едва прикрываясь рубищемъ: ужели ты, въ лицѣ безпомощныхъ бѣдняковъ, не одѣнешь Его нагаго? Тотъ, Кто исцѣлилъ тебя отъ смертельныхъ ранъ грѣховныхъ, лежитъ и страждетъ на одрѣ болѣзни: ужели ты, въ лицѣ больныхъ, не послужишь Ему въ болѣзни? Тотъ Кто избавилъ тебя отъ узъ адовыхъ, даровалъ тебѣ вѣчную свободу чадъ Божіихъ, сидитъ въ темницѣ, обложенный оковами: ужели ты, въ лицѣ узниковъ, не посѣтишь Его и не послужить Ему? Ужели ты постыдишься мрачнаго жилища узниковъ ради Того, Кто не постыдился сойти во адъ для искупленія грѣшниковъ? Богъ не требуетъ невозможнаго: не можешь сдѣлать многаго, дѣлай немного; не можешь благотворить тѣлу ближняго, благотвори его душѣ. Видишь, что ближній твой уклонился отъ истины въ вѣрѣ и жизни христіанской: увѣщаніемъ обрати его отъ заблужденія (Іак. 5, 20). Замѣтишь невѣдущаго: научи его истинѣ и добру, подай ближнему добрый, благовремейный совѣтъ, молись за него Богу, утѣшай печальныхъ, отъ сердца прощай обиды. Ужели ни одного изъ сихъ дѣлъ милости не можешь сдѣлать? Ужели не можешь молиться за другихъ, прощать обиды? Ужели не можешь порадоваться съ радующимися, поплакать съ плачущими? Есть награда не только за дѣла и слова, но и за благожеланіе, за слезы состраданія, за самые вздохи. И о семъ-то блаженный Іовъ говоритъ: азъ о всякомъ немощномъ восплакахся, воздохнухъ же, видѣвъ мужа въ бѣдахъ (Іов. 30, 25). Если же есть награда за слезы и вздохъ, то подумай, каково будетъ воздаяніе, когда присоединятся къ нимъ слова, усердіе и самыя дѣла? Блажени милостивіи, яко тіи помиловани будутъ: глаголетъ Господь»{3}. – «Какой это краткій путь, говоритъ святитель Филаретъ, и какъ далеко достигаетъ! Какой тихій, пѣшій ходъ, и какъ высоко возводитъ быстрѣе колесницы! Съ мыслію о Христѣ ты подаешь укрухъ хлѣба, и тебѣ даруется право на царство; одѣваешь нагаго тлѣнною одеждою, и благодать отдариваетъ тебѣ нетлѣнною ризою правды; идешь встрѣтить странника, навѣстить больного или узника, и тѣми же самыми шагами идешь на десную страну грядущаго во славѣ Христа Судіи, въ соборъ благословенныхъ Отца небеснаго. Если съ любовію утѣшаешь нищаго и благотворишь ему, то хотя мало, хотя ничтожно, однакоже споспѣшествуешь Господу хранить и спасать нищаго. Вотъ какимъ образомъ твое благотвореніе нищему переходитъ ко Господу. Спасенный великимъ Спасителемъ, ты самъ становишься орудіемъ спасенія и такъ сказать – малымъ спасителемъ для малыхъ сихъ, и, если недерзновенно сказать, нѣкоторымъ образомъ благодѣтелемъ своего Спасителя, ибо Онъ сказалъ: понеже сотвористе единому сихъ братій Моихъ меньшихъ, Мнѣ сотвористе. – Впрочемъ, сей благословенный жребій можетъ принадлежать только тому, кто поступаетъ осмотрительно, съ разсужденіемъ. Дѣло благотворенія, сдѣланное безъ разсудительнаго и сердечнаго участія въ бѣдствующемъ, есть тѣло безъ души. Кто подалъ, или велѣлъ подать нищему ломоть хлѣба и стаканъ воды, а самъ, пиршествуя за роскошнымъ столомъ, не заботится, утолены ли дѣйствительно голодъ и жажда нищаго, тотъ да не спѣшитъ увѣрять себя, что уже пріобрѣлъ право на царство небесное. Оцѣнить царствіе небесное цѣною ломтя хлѣба и стакана воды значило бы оцѣнить слишкомъ дешево и оскорбить достоинство цѣнимаго. Если кто и обильную многимъ подалъ милостыню, но сдѣлалъ сіе съ желаніемъ имѣть славу благотворителя, таковый подалъ милостыню своему тщеславію: не трудно разсудить, много ли долженъ ему Христосъ за то, что онъ сдѣлалъ для себя, а не для Христа. Углубите вашу мысль въ слово Судіи міра: понеже сотвористе единому сихъ братій Моихъ меньшихъ, Мнѣ сотвористе. Если вы творите добро несчастному потому, что видите въ немъ жалкое существо: то вы дѣлаете дѣло естественнаго сочувствія. Но чтобы ваше благотворительное дѣло было духовно доброе, достойное Христа, вы должны видѣть въ бѣдствующемъ меньшаго брата Его. При такомъ воззрѣніи сердце христіанина, конечно, скажетъ ему: какое для тебя счастіе, что твою благодарность и любовь ко Христу можешь проявить на томъ, котораго Онъ называетъ Своимъ меньшимъ братомъ! Поелику для тебя Христосъ отъ превыспренняго небеснаго престола низшелъ на землю, и даже до ада, провелъ на землѣ тягостную человѣческую жизнь, пострадалъ и умеръ: ты ли не снидешь къ меньшему брату Его, въ какую бы глубину бѣдствія и уничиженія онъ ни былъ поверженъ? Не усладительно ли для тебя будетъ не только твоимъ избыткомъ наполнить его лишеніе, но и понести самому лишеніе для него, и пострадать самому, чтобы облегчить его страданія? – Итакъ, чтобы дѣла человѣколюбія были чисты, достойны Господа, оправдательны, блаженнотворны, для сего надобно, чтобы они въ лицѣ человѣка были сдѣланы Самому Господу». – Иной можетъ подумать: на страшномъ судѣ Господь взыщетъ только дѣла милосердія: значитъ, для спасенія не нужны другіе подвиги: не нуженъ постъ, молитва, труды покаянія... Не обольщай себя, возлюбленный, такою мыслію: она отъ врага искусителя. Помни, что дѣла милосердія только тогда и будутъ Богу пріятны и для тебя спасительны, когда ты будешь совершать ихъ въ глубокомъ смиреніи сердца, такъ что и самъ ты ихъ за добро не станешь считать, не будешь видѣть цѣны этого добра, какъ и праведники на судѣ Божіемъ сами удивятся: за что ихъ милуетъ праведный Судія? Если же ты будешь самъ давать цѣну своимъ добрымъ дѣламъ, то знай, что тогда они потеряютъ всякую цѣну въ очахъ Божіихъ. Значитъ, чтобы научиться истинно-христіанскому милосердію, тому милосердію, за которое можно ожидать и себѣ милосердія Божія, научись прежде нищетѣ духовной, оплачь свои грѣхи, содѣлай свое сердце кроткимъ, возжелай всѣмъ сердцемъ правды Божіей и оправданія во Христѣ, и только тогда будешь способенъ приносить Богу дѣла милосердія несомнѣнно спасительныя. Не напрасно же Господь, въ Своей нагорной бесѣдѣ, прежде сказалъ: блажени нищіи духомъ, блажени плачущій, блажени кротцыи, блажени алчущій и жаждущій правды, а потомъ уже присовокупилъ: блажени милостивіи, яко тій помиловани будутъ. Впрочемъ, въ дѣлѣ спасенія всѣ добродѣтели такъ тѣсно связаны между собою, что одна ведетъ къ другой и одна безъ другой не можетъ быть спасительна. Господь потому и говоритъ о милосердіи, говоря о Своемъ страшномъ судѣ, что эта святая добродѣтель есть цвѣтъ и плодъ христіанскаго смиренія, оно – потребность кроткаго и смиреннаго сердца, безъ милосердія не можетъ быть даже счастлива душа христіанина: доброе сердце проситъ добра, ищетъ случая сдѣлать его ради своего возлюбленнаго Господа и Спасителя, ибо въ добродѣтели ради славы Божіей обрѣтаетъ начатки райскаго блаженства. «Неужели, говоритъ святитель Филаретъ, найдутся люди, которыхъ не привлечетъ сей легкій и пріятный путь, которые облѣнятся идти по немъ? Разсудокъ готовъ на сіе отвѣчать, что это невѣроятно, а несчастный опытъ говоритъ, что это почти обыкновенно у немалаго числа людей. О бѣдные странники земли! Куда же идемъ мы, если не идемъ путемъ милосердія христіанскаго къ милосердію Христову? Вѣдь предъ нами только два пути: путь приближенія ко Христу и путь удаленія отъ Него; одинъ къ благословенію, другой къ проклятію; одинъ въ животъ вѣчный, другой въ муку вѣчную. Кто не старается держаться вѣрно на первомъ пути, тотъ неизбѣжно сбивается на послѣдній». Выслушаемъ же, что тогда речетъ Царь и сущимъ ошуюю Его, речетъ грозно, такъ что содрогнется тогда отъ страха вся вселенная: идите отъ Мене проклятіи, отверженные, осужденные на вѣчныя муки, идите во огнь вѣчный, огнь геенскій, уготованный первоначально не вамъ, а діаволу и аггеломъ его! Вы сами себя ввергаете въ этотъ огнь, себя и вините въ томъ. «Я звалъ васъ гласомъ любви и милосердія, и вы не слушали: угрожалъ страхомъ суда и наказанія, вы посмѣялись надъ угрозами; осыпалъ васъ дарами и благодѣяніями, но вы во зло употребляли ихъ; посѣщалъ бѣдствіями и скорбями, но вы не очувствовались и не обратились; Я отдалъ самую плоть и кровь Мою для избавленія и спасенія вашего, и вы вмѣнили это ни во что: убо и Азъ погибели вашей посмѣюся – идите отъ Мене! Вы были въ славѣ и почтеніи между людьми, но правда Отца небеснаго запечатлѣла васъ печатію проклятія: идите отъ Мене проклятіи! Вѣчное царство, которое Я обѣщалъ всѣмъ, вы промѣняли на кратковременное удовольствіе плоти, но есть возмездіе вамъ – огнь вѣчный, уготованный діаволу: идите же въ сей огнь вѣчный, уготованный діаволу и аггеломъ его»{4}... Я давалъ вамъ всѣ средства ко спасенію, вамъ такъ легко было исполнить всѣ Мои животворящія заповѣди, но вы не захотѣли исполнить ихъ. Взалкахся, Я алкалъ, и не дасте Ми ясти: возжадахся, Я жаждалъ, и не напоисте Мене: страненъ бѣхъ, и не введосте Мене: боленъ и въ темницѣ, и не посѣтисте Мене. – Три страшныхъ казни объявляетъ грѣшникамъ сей приговоръ небеснаго Судіи: отлученіе отъ Бога, муку вѣчную и пребываніе съ злымъ діаволомъ во вѣки вѣковъ. Всѣ эти казни столь тяжки, столь мучительны по лютости, столь нестерпимы по времени, страшны по самому имени – проклятіи, что умъ человѣческій не можетъ ихъ постигнуть, языкъ человѣческій не въ силахъ ихъ изобразить. «Соберу на нихъ злая, угрожаетъ Богъ грѣшникамъ (Втор. 32, 20). Собраніе, соединеніе всѣхъ золъ, всѣхъ бѣдъ и мукъ вмѣстѣ – вотъ состояніе мучимыхъ во адѣ! Всѣ яды скорбей собраны въ одну чашу, всѣ пламени огня неугасимаго соединены въ одинъ пламень, всѣ муки вѣчныя въ одной минутѣ»{5}... Ужасомъ вострепещутъ грѣшники отъ сего грознаго приговора Судіи праведнаго; въ смятеніи духа они ничего не найдутъ сказать въ свое оправданіе, и только безнадежно повторятъ то, что въ своемъ смиреніи уже раньше ихъ сказано будетъ праведниками: тогда отвѣщаютъ Ему и тіи, глаголюще: Господи, когда Тя видѣхомъ алчуща или жаждуща, или странна, или нага, или больна, или въ темницѣ и не послужихомъ Тебѣ? И въ этомъ, уже не имѣющемъ смысла, поспѣшномъ вопросѣ осужденныхъ будетъ слышаться полное отчаяніе. Вѣдь изъ отвѣта Господа праведникамъ на тотъ же вопросъ они уже будутъ знать, они знаютъ уже и теперь – изъ сего Евангельскаго повѣствованія, изъ устъ Самого Христа, какъ должно понимать слова Господа; а потому и вопросъ ихъ могъ бы остаться вовсе безъ отвѣта; но небесный Судія соизволитъ къ большему ихъ осужденію повторить Свой Божественный отвѣтъ: тогда отвѣщаетъ имъ глаголя: аминь глаголю вамъ: понеже не сотвористе единому сихъ меньшихъ, ни Мнѣ сотвористе! «Если бы пришелъ и врагъ, то голодъ, холодъ, узы, нагота, болѣзнь, безпріютное блужданіе всюду – сего довольно къ превращенію вражды. Но вы не поступили такъ и съ Другомъ, Благодѣтелемъ, Владыкою... Замѣть, говоритъ св. Златоустъ, что у осуждаемыхъ не было ни одной добродѣтели. Они не только не напитали алчущаго, не одѣли нагаго, но даже, что гораздо легче было исполнить, и больного не посѣтили. Но и тогда, какъ Онъ алкалъ, не трудно было исполнить Его требованіе. Ибо Онъ просилъ не пышной трапезы, но только самаго нужнаго, пищи необходимой, и притомъ просилъ въ самомъ жалобномъ видѣ. Такимъ образомъ все дѣлало ихъ достойными наказанія: и удобность исполнить прошеніе, ибо Онъ просилъ только хлѣба; и жалобный видъ просящаго, ибо Онъ былъ нищъ; и естественное состраданіе, ибо Онъ былъ Человѣкъ; и особенная привлекательность обѣщанія, ибо обѣщано царство; и страхъ наказанія, ибо угрожала геенна; и важность пріемлющаго, ибо Самъ Богъ принималъ въ лицѣ нищихъ; и величіе чести, ибо Онъ толикое показалъ снисхожденіе; и вся законность подаянія, ибо Онъ принималъ Свое. Но при всемъ томъ своекорыстіе совершенно ослѣпило плѣненныхъ имъ, даже и при толикихъ угрозахъ. Ибо какъ раньше сказалъ Онъ, что непріемлющіе учениковъ будутъ наказаны болѣе, нежели Содомляне, такъ и здѣсь говоритъ: понеже не сотвористе единому сихъ меньшихъ братій Моихъ, ни Мнѣ сотвористt! Что Ты говоришь, Господи? Кто Твои братья? Почему ихъ называешь меньшими братіями? Потому они братья, что они уничижены, что нищи, что отвержены: таковыхъ Онъ въ особенности призываетъ въ Свое братство, то-есть, незнаемыхъ, презираемыхъ, разумѣя всякаго вѣрующаго. Ибо крещеніе и причащеніе Божественныхъ таинъ содѣлываетъ насъ братіями. Но чтобы ты и съ другой стороны видѣлъ справедливость приговора, продолжаетъ златословесвый учитель, то Онъ еще прежде восхваляетъ тѣхъ, которые исполнили свое дѣло и говоритъ имъ: пріидите благословенніи... Чтобы осуждаемые не сказали, что имъ нечего было дать, Онъ осуждаетъ ихъ, указывая на товарищей, подобно тому, какъ осуждаетъ и дѣвъ, указывая на дѣвъ же, раба, объѣдающагося и упивающагося, указывая на раба вѣрнаго, раба, скрывшаго свой талантъ, указывая на раба, представившаго два таланта, и вообще осуждаетъ каждаго грѣшника, указывая на исполнившихъ свои обязанности. Справедливость Своего приговора надъ осуждаемыми Онъ объясняетъ и тѣмъ, что осуждаемые оказались непослушными даже въ томъ, въ чемъ бѣдность не могла имъ препятствовать, напримѣръ, когда нужно было имъ напоить жаждущаго, прійти къ находящемуся въ темницѣ, посѣтить больного. Мы трогаемся, видя и пса алчущимъ; преклоняемся, видя и звѣрей въ нуждѣ; а ты, видя и своего Владыку, не преклоняешься? Чѣмъ можно извинить сіе?» – «Та же любовь, говоритъ нашъ святитель Филаретъ, митрополитъ Московскій, любовь, Которая приходила не судить мірови, но да спасется ею міръ (Іоан. 3, 17), придетъ осудить тѣхъ, иже любве истины не пріяша, во еже спастися имъ (2 Сол. 2, 10). Осудитъ злыхъ, поелику любитъ добрыхъ. Милосердый судитъ нераскаянныхъ, потому что милуетъ кающихся. И для чего иначе возвѣщаетъ Онъ погибель отверженнымъ, если не для того, что не хощетъ ничьей погибели? Посему, за нѣсколько еще вѣковъ, даетъ намъ услышать послѣднее проклятіе на шуюю страну, дабы заблаговременно спастись бѣгствомъ на десную!» Праведный Судія лишитъ осужденныхъ права наслаждаться Его лицезрѣніемъ: идите отъ Жене проклятіи, изречетъ Онъ. Мы не можемъ постигнуть все то неизреченное блаженство, какое уготовано любящимъ Бога въ лицезрѣніи славы Его. «Горька и солона вода морская, говоритъ одинъ учитель Церкви, представь же себѣ, что упала въ море съ высоты небесной одна только капля, которая все море усладила бы: понимаешь ли ты, какъ должна быть сладка эта вода небесная? Вотъ также горекъ и адъ; но если бы упала въ него одна только капля райской сладости, то эта капля усладила бы всю его горечь, погасила бы пламень адскій, утолила бы всѣ слезы грѣшниковъ, и адъ сталъ тогда раемъ. Разумѣешь ли теперь, какова радость райская? Возрадуется сердие ваше, и этой радости вашей никто-никто и никогда уже не отниметъ отъ васъ! Да, въ блаженной вѣчности ты будешь радоваться радостію Божіею, будешь царствовать во царствіи Божіи, будешь прославленъ славою Божественною. Тогда подобны Ему – Самому Богу будемъ, говоритъ Апостолъ, потому что увидимъ Его, какъ Онъ есть (1 Іоан. 3, 2)»{6}. – И вотъ, всего этого блаженства лишенъ будетъ грѣшникъ. «Авессаломъ, отверженный Давидомъ, проситъ Іоава, чтобы онъ или испросилъ ему позволеніе видѣть отца своего Царя, или убилъ бы несчастнаго. Такъ отверженный Богомъ грѣшникъ предпочтетъ смерть своему состоянію, только онъ не найдетъ ее. Онъ будетъ умирать непрестанно, а не возможетъ умереть и одинъ разъ. Совокупите тысячу гееннъ, восклицаетъ св. Златоустъ, это отнюдь не такъ тяжко, какъ быть извержену отъ славы, быть ненавидиму Богомъ! Лучше подвергнуться безчисленнымъ ударамъ молніи, нежели видѣть кроткое лице Господа, отъ насъ отвращающееся, и ясное око Его, немогущее взирать на насъ. И дѣйствительно, если Онъ меня, врага Своего, при всей моей къ Нему ненависти и отвращеніи отъ Него, такъ возлюбилъ, что даже не пощадилъ Самого Себя, но предалъ Себя на смерть, и если послѣ всего этого не подамъ Ему и хлѣба, когда Онъ алчетъ: то какими уже глазами буду взирать на Него?» – «Подумайте только, говоритъ святитель Илія Мянятій, что если бы прекраснѣйшее и святѣйшее лице Божіе на одну лишь минуту сокрылось отъ очей праведныхъ, то самый рай сталъ бы для нихъ адомъ; и если бы оно, на одну лишь минуту показалось мучимымъ во адѣ, то самый адъ сталъ бы раемъ. Подумайте, если бы грѣшники имѣли надежду когда-нибудь увидѣть лице Божіе, то мученіе милліоновъ вѣковъ показалось бы имъ за ничто. Каково же ихъ мученіе, когда они будутъ вѣчно желать безъ надежды узрѣть лице Божіе! Желать Бога всегда и не надѣяться увидѣть Его никогда – да это такое мученіе, которое я и объяснить не могу!» – Но этого мало: праведный Судія посылаетъ осужденныхъ въ огнь вѣчный, на вѣчныя мученія. «Напрасно, говоритъ святитель Филаретъ, изъясняютъ сей огонь дѣйствіемъ совѣсти; напрасно вопрошаютъ: какія это мученія? какой это огонь, который бы могъ дѣйствовать на безсмертнаго человѣка? Но развѣ предѣлы разумѣнія человѣческаго должны быть предѣломъ Божія всемогущества? Кто можетъ сіе тлѣнное облещи въ нетлѣніе (1 Кор. 15, 44. 53) и сдѣлать тѣло духовнымъ, Тому трудно ли приготовить столь тонкій и проницательный огнь, чтобы такъ же былъ ощущаемъ безсмертнымъ составомъ, какъ нынѣшній огонь нынѣшнимъ тѣломъ? Если бывшій на третьемъ небеси Апостолъ не описалъ того, что тамъ уготовано любящимъ Бога, и признался, что это совсѣмъ невозможно постигнуть человѣку болѣе или менѣе плотскому: то можетъ ли равно представить себѣ свойство ужасныхъ послѣднихъ дѣйствій гнѣва Божія тотъ, кто не нисходилъ въ преисподняя? Мы можемъ, и довольно для насъ, знать только то, что огнь сей безконеченъ: идите въ огнь вѣчный, глаголетъ вѣчный Судія». И тотчасъ исполняется слово Его: и идутъ сіи въ муку вѣчную, во вѣки вѣковъ нескончаемую, такъ же, какъ будетъ нескончаемо и блаженство праведныхъ: праведницы же идутъ въ животъ вѣчный. Мука вѣчная, животъ вѣчный – слово вѣчный одно и то же, значитъ и смыслъ его одинъ и тотъ же. Мука будетъ такъ же вѣчна и безконечна, какъ и жизнь вѣчная – безконечная. Если бы Богъ прославлялъ вѣчно, а наказывалъ временно, то было бы вѣчнымъ только Его милосердіе, а правосудіе не вѣчнымъ, не дѣйствительнымъ. Но Богъ сколько милосердъ, столько же и правосуденъ. Безпредѣльно Его милосердіе, безпредѣльно и Его правосудіе. «Какъ нѣтъ сравненія между грѣхомъ временнымъ и мукою вѣчною, также точно вѣдь нѣтъ сравненія между человѣкомъ, этимъ червемъ непотребнымъ, каковъ ты, и Богомъ Всевышнимъ, Котораго ты оскорбляешь своимъ грѣхомъ. Если бы ты жилъ вѣчно, то вѣчно бы и грѣшилъ: а потому и слѣдуетъ тебѣ мучиться вѣчно. Вотъ, теперь адскія муки у тебя предъ очами, а ты все-таки грѣшишь, а за это-то и слѣдуетъ тебѣ мучиться вѣчно. Тебѣ слѣдовало бы ежечасно благодарить правду Божію, которая открыла предъ тобою пропасть адскую, дабы пресѣчь тебѣ путь злобы твоей. Да если бы муки адскія имѣли конецъ, то какова была бы жизнь христіанъ? Воистину праведенъ судъ Божій!»{7} Праведенъ, но въ самой правдѣ Своей исполненъ милосердія. Вѣчно будетъ грѣшникъ томиться жаждою потеряннаго блаженства, но если бы онъ и могъ получить это блаженство, то не на радость себѣ: онъ сталъ уже неспособенъ къ блаженству. Душа его сроднилась со зломъ и грѣхомъ, онъ не воспользовался помощію благодати Божіей въ земной своей жизни для очищенія, а послѣ всеобщаго воскресенія уже нѣтъ покаянія, нѣтъ благодати спасающей грѣшныхъ, нѣтъ возможности духовнаго обновленія и возрожденія... Какъ несносны лучи солнечные для очей больныхъ, такъ не можетъ грѣшникъ вынести лицезрѣнія Божія. Какъ не можетъ рыба жить въ воздухѣ, такъ неспособенъ грѣшникъ къ райской жизни. Уже и теперь, еще въ земной жизни, развѣ не скучаетъ онъ въ молитвѣ? развѣ не бѣжитъ онъ изъ храма Божія? Что же онъ чувствовалъ бы въ царствѣ небесномъ, гдѣ и Ангелы Божіи, и праведники прославленные обрѣтаютъ свое блаженство въ словословіи Бога – Творца и Спасителя? – Въ его грѣшномъ сердцѣ какъ змѣи кишатъ страсти и похоти: ему ли съ нечистою совѣстью открытымъ лицемъ зрѣть славу Божію купно съ чистымъ сердцемъ? Нѣтъ, адъ съ его муками вѣчными будетъ сроднѣе ему, чѣмъ пресвѣтлый рай Божій, ибо и рай и адъ человѣкъ самъ себѣ уготовляетъ въ своемъ сердцѣ живя здѣсь, на землѣ. – «Представьте же себѣ, говоритъ святитель Филаретъ Московскій, представьте, сколько можете, сію страну непроницаемаго мрака, кипящую огнемъ и жупеломъ и червями, шумящую скрежетомъ зубовъ и яростными стонами; тамъ минуты проходятъ какъ годы, но проходятъ годы – и это еще начало мученія; проходятъ вѣки – и это еще начало мученія; пройдетъ столько тысячелѣтій, сколько пылинокъ составляетъ нынѣшній міръ, – все еще будетъ начало мученія»... «О вѣчные суды Божіи!.. Потекутъ вѣки подобно часамъ, гдѣ и одинъ часъ покажется цѣлымъ вѣкомъ, а надъ темницею адскою слышенъ будетъ голосъ правосуднаго Бога: Я гнѣваюсь еще. Протекутъ милліоны милліоновъ вѣковъ, а слухъ несчастныхъ узниковъ будетъ поражаться словами: Я гнѣваюсь еще. Потеряются въ счетѣ вѣковъ быстрѣйшіе ангельскіе умы; осужденные забудутъ, было ли когда начало ихъ мукъ; но отъ правосудія Божія не услышатъ ничего иного кромѣ: Я гнѣваюсь еще, Я гнѣваюсь еще... Ахъ, скажите ради Бога: доколѣ же продолжится гнѣвъ сей?.. Дотолѣ, пока Богъ будетъ Богомъ»{8}... «И если бы мучимый грѣшникъ, изливая по одной только слезинкѣ каждый годъ, пролилъ столько слезъ, что потекли бы изъ нихъ рѣки, то и тогда онъ и одной минуты того вѣка не убавилъ бы... И смерти тамъ не будетъ: тамъ сама смерть безсмертна, будутъ искать ее грѣшники и не обрящутъ... Тамъ будетъ на вѣки погребенъ грѣшникъ. Никто-никто не услышитъ воплей его! Заключена темница адская, ключи у Бога Самого, и никогда-никогда не выйдетъ оттуда грѣшникъ»!.. «Подумайте также, говоритъ опять нашъ святитель Филаретъ: съ кѣмъ будутъ раздѣлять грѣшники сіе безконечное проклятіе на вѣчныя мученія: это огнь, уготованный діаволу и аггеломъ его. Губительные взоры врага будутъ непрестанно пронзать жертву, имъ убитую! Лютый змій гнуснымъ жаломъ своимъ будетъ лобызать сердце, имъ отравленное, и въ новыя раны будетъ всегда проливать новый ядъ... Но да удалятся сіи страшные виды, и да не будутъ они для насъ едиными мечтаніями воображенія! Отверзите слухъ вашъ, и въ самыхъ грозныхъ вѣщаніяхъ правосудія внушите сладкій гласъ: пріидите блаюсловенніи Отца Моего! Слышите ли, что говоритъ любовь? Не для васъ устроены жилища адовы, но діаволу и аггеломъ его; не для васъ возжено геенское пламя, но для князя тьмы устроено царство тьмы: для васъ уготованы обители райскія отъ сложенія міра. Обратитеся, покайтеся, приближи бо ся царствіе небесное. Пока есть еще время, пока еще не поставленъ престолъ суда, еще не явился Судія, еще мы не предстали судилищу, еще не изречено слово суда, еще не разверзъ челюсти адъ, подумаемъ, куда мы идемъ: ибо идемъ уже либо на десную, либо на шуюю страну страшнаго суда Христова. Непроизвольно скажетъ Судія, одному: стань одесную, другому: стань ошуюю; но сообразно съ тѣмъ, кто на которую сторону самъ себя направилъ. Не тогда овцы сдѣлаются овцами, когда поставлены будутъ одесную, и козлища козлищами, когда поставлены будутъ ошуюю; но тѣ и другія займутъ мѣсто, смотря по тому, что будутъ на самомъ дѣлѣ. Итакъ, желающій получить мѣсто на десной странѣ всемірнаго Судіи долженъ пріобрѣсть свойство и нравъ овчій. Въ чемъ же состоитъ сіе свойство и нравъ, можемъ узнать отъ Самого Пастыря-Судіи, Который глаголетъ: овцы Моя гласа Моего слушаютъ, и Азъ знаю ихъ, и по Мнѣ грядутъ (Іоан. 10, 27). Слушать гласа Пастыря значитъ поучаться въ догматахъ и заповѣдяхъ Евангельскихъ. Идти за Пастыремъ значитъ самымъ дѣломъ и жизнію послѣдовать ученію Христа Спасителя и подражать Его примѣру. Научитеся отъ Мене, глаголетъ Онъ, яко кротокъ есмъ и смиренъ сердцемъ (Мѳ. 11, 29). Хочешь ли быть въ числѣ благословенныхъ Отца небеснаго? Очищай свое сердце, побѣждай страсти и похоти, крѣпко подвизайся въ молитвѣ, самоотреченіи, а наипаче въ дѣлахъ милосердія. Въ этомъ поможетъ тебѣ Самъ Пастырь небесный Христосъ Господь Своею благодатію. Чрезъ Него ты можешь сдѣлаться сыномъ Отца небеснаго по реченному: елицы пріяша Его даде имъ облаетъ чадомъ Божіимъ быти (Іоан. 1, 12). Чрезъ Него содѣлаешься благословеннымъ отъ Отца небеснаго, по реченному: благословенъ Богъ и Отецъ Господа нашего Іисуса Христа, благословивый насъ всяцѣмъ благословеніемъ духовнымъ въ небесныхъ о Христѣ (Еф. 1, 3). Благословеніе сіе уже готово для насъ, но нужно намъ всѣми силами души стремиться къ нему, дабы не исполнилось на насъ слово псалмопѣвца: не восхотѣ благословенія и удалится отъ него (Пс. 108, 17). «Въ адъ можно прійти или упасть, хотя того не хочешь и не думаешь о томъ: на небо нельзя взойти, когда того не хочешь и не думаешь о томъ»{9}. – Приведемъ въ зaключеніе умилительное размышленіе святителя Никифора Астраханскаго о страшномъ судѣ Христовомъ. «Идите, скажетъ Царь славы. Но, о Господи, куда Ты насъ окаянныхъ отсылаешь? Идите... Человѣколюбче, Всемилостиве, Спасителю міра! Ради насъ Ты сталъ человѣкомъ, за насъ претерпѣлъ страданія, вознесенъ на крестъ и подъялъ смерть; куда же нынѣ насъ отсылаешь? Идите отъ Мене... Отъ Себя ли насъ отлучаешь? Но вѣдь Ты – свѣтъ, Ты миръ, жизнь и покой: не отвергай насъ отъ лица Твоего; помилуй насъ, какъ Ты и миловалъ уже многократно; призри на молитву, на слезы, на покаяніе наше. – Прошло время милости, скажетъ намъ неподкупный Судія, не помогутъ вамъ слезы ваши, не будетъ принято ваше покаяніе: настало, время суда – идите отъ Мене проклятіи... Проклятіи!.. О слово, паче обоюдуостраго меча острѣйшее! Но будучи проклятыми не отъ человѣка, а отъ Тебя, Всецаря Бога, куда же мы пойдемъ? Идите отъ Мене проклятіи во огнь... О какое страшное и лютое осужденіе! Но будетъ ли когда имѣть конецъ сей огнь? Истлитъ ли онъ насъ хотя со временемъ, обратитъ ли въ ничто?.. Идите отъ Мене проклятіи во огнь вѣчный, уготованный діаволу и аггеломъ его! Отлученіе отъ Бога, вѣчность огня, сожительство съ діаволами, ни вообразить, ни постигнуть, ни изобразить, ни представить не могу... Господи милости! Воистину тогда не будетъ времени милости, но время суду. Яви же нынѣ милость Твою на насъ; озари сердце наше свѣтомъ покаянія, дабы мы, раскаявшись отъ всей души до наступленія того немилостиваго времени, обратились къ Тебѣ. Укрѣпи насъ непреоборимою силою Твоей благодати, да оною укрѣпленные сохраняемъ всегда Божественныя Твои заповѣди и ходимъ неуклонно во всѣ дни жизни нашей по стезямъ добродѣтели, да удостоимся тогда услышать сей блаженный и человѣколюбивѣйшій Твой гласъ: пріидите, благословенніи Отца Моего, наслѣдуйте уготованное вамъ царствіе отъ сложенія міра. Да будетъ, Господи, сіе, да будетъ! Аминь.