Новосвмуч. Архіеп. Андроникъ (Никольскій) – Высота церковнаго богослуженія.
Сооруженный благочестивыми христолюбцами благолѣпный храмъ сей въ честь и память Преблагословенныя Владычицы нашей и Прпснодѣвы Маріи освященъ нынѣ, – въ день, когда она, Пречистая Дѣва, яко трилѣтствующая юница, престарѣлыми набожными родителями своими приводится въ домъ Господень, благодать совводящи, восиитатися и уготовитися Христу Преславному, самому Богу Слову въ жилище. И воистину, проживши въ храмѣ молодые годы своей жизни, она цріуготовала Себя для того. Постоянное пребываніе въ храмѣ Божіемъ и среди благочестивыхъ старцевъ, ждавшихъ утѣхи Израилевой, присутствіе за ветхозавѣтнымъ богослуженіемъ, украшавшимся возвышеннымъ псалмопѣніемъ, чтеніе и слушаніе Божественнаго Писанія, поученіе въ законѣ Господнемъ, постоянная молитва, духовныя размышленія и высокія созерцанія, – вотъ что составляло жизнь въ храмѣ Господнемъ для Пресвятой Дѣвы Маріи. Все это, предохраняя ея непорочную душу, вмѣстѣ съ тѣмъ исполняло ее всякой добродѣтелью, а наипаче смиреніемъ, и возвышало къ созерцанію тайны Божьяго промышленія о людяхъ и о всемъ мірѣ. Въ сихъ то высокпхъ превышемірныхъ размышленіяхъ и созерцаніяхъ и обрѣлъ ее, съ небесныхъ круговъ слетѣвъ, Гавріилъ Архангелъ, повѣдавши ей великую для всего міра радость о рожденіи отъ нея Спасителя всѣмъ вѣрнымъ. Всѣмъ своимъ доселѣ жизненнымъ опытомъ навыкши единственно къ смиренному послушанію волѣ Вездѣсущаго и Всеблагого Бога, Она, какъ истинная раба Господня, воскликнула въ умиленіи и восторгѣ: величитъ душа моя Господа, и возрадовася духъ мой о Бозѣ Спасѣ моемъ!
Къ сему великому дѣлу воспиталась Пресвятая Богородица, живя въ храмѣ ветхозавѣтномъ, назидаясь его богослуженіемъ, бывшимъ только сѣнію, отблескомъ и прообразомъ того, что совершилъ Господь во времени черезъ Непорочную Дѣву для насъ грѣшныхъ людей. Ибо воистину велія благочестія тайна: Богъ явися во плоти, оправдася въ Духѣ, какъ въ восторгѣ восклицаетъ св. Ап. Павелъ (1 Тим. 3, 16)! Выше и спасительнѣе этой тайны, быть не можетъ. Ибо Самъ Единородный Сынъ Божій, Присносущное Слово Отчее, Имже вся быша, бдаговолилъ вселитися во утробу чистая Отроковицы и обитать въ ней, какъ всякій человѣкъ, начиная свое бытіе, обитаетъ во утробѣ своей матери! Самъ Богъ явился среди насъ, жилъ и ходилъ между людей, какъ обыкновенный человѣкъ, во всемъ уподобился намъ, кромѣ грѣха. Все это сбытіе всѣхъ вещей, на которыя гадательно и прообразовательно указывали всѣ патріархи и пророки въ ветхомъ завѣтѣ, что и изображалось во всемъ ветхозавѣтномъ богослужении. А тайна сія въ томъ, что Богъ снисшелъ съ неба къ намъ – людямъ, произвольно грѣхомъ своимъ ушедшимъ отъ Него, – снисшелъ, чтобы насъ привлечь къ Себѣ, возвести на небо – въ первое блаженство, возвратить въ рай божественной жизни, какъ говорить св. Григорій Богословъ: само Царствіе Божіе сошло къ людямъ, чтобы они входили въ него и обитали съ Богомъ, какъ до грѣха обитали наши праотцы Адамъ и Ева. Какое другое сокровище можетъ сравняться съ симъ?! Какое иное можетъ восторгать, умилить и назидать нашъ духъ, какъ это сходящее къ людямъ Божіе небо?!
Это-то все и раскрывается, и воспѣвается въ нашемъ дивномъ церковномъ богослуженіи. И какое богатство, какую высоту духовнаго творчества, а вмѣстѣ и глубокого назиданія доставляетъ намъ сіе богослуженіе! И молитвы, и пѣснопѣнія, и священнодѣйствія, и вся обстановка храма, – все это – какъ самое небо, сошедшее къ людямъ. Достало бы лишь усердія, вниманія, да вдумчивости, а пищи безцѣнной и ни съ чѣмъ несравненной въ богослуженіи нашемъ – неисчерпаемый кладезь. Лишь только одно невѣдѣніе, да духовная холодность заставляешь людей оставлять этой, неизсякаемый источникъ духовнаго утѣшенія и наслажденія, если можно такъ сказать въ приложеніи къ такому высокому дѣлу. Суетными и пустыми прибаутками нужно назвать тѣ пѣснн и романсы, которыми просвѣщается будто бы, а на самомъ дѣлѣ лишь отъ праздности и пустоты жизни забавляется нынѣшній такъ называемый образованный людъ. Въ самомъ дѣлѣ: какая иная пѣснь пискателей міра сего можетъ сравняться съ такою, напримѣръ, самою употребительною въ церкви и потому мало останавливающею на себѣ вниманія, пѣснію Богородицѣ: Отверзу уста моя, и наполнятся Духа, и слово отрыгну Царицѣ Матери, и явлюся свѣтло торжествуя, и воспою радуяся Тоя чудеса! Разныя книжки и учебники говорить теперь о поэтическомъ вдохновеніи и восторгѣ, которому поэтъ-писатедь всецѣло отдается и не властенъ удержаться, чтобы не пѣть. И поютъ и воспѣваютъ такіе стихотворцы или человѣческую мимоходящую красоту, быстро увядающую, и въ увяданіи своемъ тѣмъ больше безобразную и нерѣдко отвратительно-страшную, чѣмъ больше заботы о ней прилагали прежде, – или, что еще хуже, человѣческія страсти и пороки, ложно названные какими-то громкими словами чести и благороднаго самолюбія и гордости, передъ которыми будто-бы нужно преклоняться. Бѣдные, жалкіо люди, и думающіе такъ и утѣшающіеся и иныхъ утѣшающіе такими пустяками, когда есть предметы и чувствованія, несравненно высшія сего: это – Божій міръ, Царствіе Божіе, рай небожителей во главѣ съ Честнѣйшею Херувимъ и Славнѣйшаго безъ сравненія Серафимъ, безь истлѣнія Бога Слова родшею, сущею Богородицею, виновницею нашего спасенія и всякаго духовнаго просвѣтлѣнія и вдохновенія! Въ восторженномъ и умиленномъ содержаніи этого богатства Духа, церковный пѣснописецъ и отдается охватившему его вдохновенно отъ Божественнаго Духа и поетъ исполненную гармоніи и чувства пѣснь Богородицѣ, воодушевляя и слушателей своихъ на такую же къ Ней похвалу! – А дпвное умилительное богослуженіе дней недѣли страстей Господнихъ! Тогда всякій, мало-мальски сознающій себя христіаниномъ, невольно за другими боголюбцами идетъ въ храмъ Господень, а тамъ духъ его молится вмѣстѣ съ другими тѣми пѣснопѣніями, молитвами и чтеніями, которыми оглашается слухъ его. Не ошибусь нисколько, если скажу, что тогда и ему хотѣлось бы, чтобы хоть въ сіи короткія минуты вдали отъ грѣха и суеты мірской насладиться звуками иными, чѣмъ въ грязномъ міру, и пѣснями иными, чѣмъ какія этотъ міръ ему предлагаетъ; хотелось бы ему тогда продлить сіи минуты глубокаго умиленія, духовнаго восторга молитвеннаго, умягчающаго его душу и исполняющаго ее иныхъ не земныхъ высокихъ думъ, чувствъ и стремленій. Тогда онъ какъ воочію, можетъ быть, переживаетъ то, что творилось ради нашего спасенія въ дни страсти Христовой. Тогда понятны ему и пѣсни и чтенія церковныя, и самые обряды и священнодѣйствія. – А свѣтлый и всепразднственный день Пасхи Воскресенія Христа Жпзнодавца изъ гроба! Тогда все въ храмѣ и въ богослуженіи сливается въ одинъ торжественный гимнъ во славу Воскресшаго, открывающаго тайну жизни и нашего безсмертнаго, отъ Него же вдохнутаго, духа, – и мы, веселыми ногами къ свѣту идуще, пасху хвалимъ вѣчную. Да и описать словами невозможно того торжества, восторга и умиленія, которыми исполняется вѣрующая душа отъ пасхальнаго богослуженія. Се воистину таинство, какъ и называютъ святые отцы празднпкъ Пасхи. Не по заслугамъ нашимъ пережпваемъ мы тогда таинство воскресенія и возрожденія своей души, исключительно лишь ради нелицемѣрнаго участія въ праздникѣ всемірной радости, что воскресшій Христосъ смерть попралъ, діавода посрамилъ и грѣхъ побѣдилъ, да посдѣдуемъ мы стопамъ Его спасительнымъ. – Но довольно и сего о красотѣ, высотѣ, назидательности и содержательности нашего богослуженія, несравненныхъ ни съ чѣмъ мірскимъ. Указали мы самое разительное, что понятно несомнѣнно для всякаго, хотя и не ревностнаго, но христіанпна, сознающаго себя таковымъ, помнящаго, что онъ водою крещенія омыть во имя Христово. Для такого несомнѣнно понятна вся умилительность и красота богослуженія Страстей и Пасхи Христовой, онъ несомненно вмѣстѣ съ другими христіанами пережпваетъ въ такіе дни то, чѣмъ полна бываетъ у нихъ душа и что мы сейчасъ указали. – А какъ трогательны, умилительны, возвышенны и восторженны наши церковные распѣвы, которыми выполняются церковныя пѣснопѣнія. Разумѣю не тѣ распѣвы концертные, которыми такъ часто занимаютъ молящихся не церковные и не молитвенные регенты, подражающіе въ церкви свѣтской пѣсни страстной, игривой и крикливой до смѣшного. Нѣтъ, – разумѣю настоящіе церковные распѣвы, которые всякому богомольному хрпстіаннну приходилось слышать въ хорошихъ обителяхъ, какъ Валаамъ, Кіевская Лавра и т. п. Это распѣвы знаменные, кіево-печерскіе, греческіе, болгарскіе, аѳонскіе. Молящаяся душа пѣвца вложена въ нихъ; отрѣшены они отъ земли и всѣхъ земныхъ пристрастій. Слышится глубокая, восторженная и всецѣлая молитва; распѣвъ своими созвучіями отвѣчаетъ самымъ словамъ и смыслу молитвы. И сей восторгъ и сила молитвы охватываетъ душу самого поющаго и молящагося, и хочется ему пѣть и пѣть, молиться и молиться, чтобы отъ силы гласовъ пѣсни церковной раскрылись своды храма и дали бы просторъ къ небу Божьему для души молящейся.
Понятно, почему такъ любилъ издревле нашъ народъ церковное богослуженіе. Вся жизнь нашей старины была освящена богослуженіемъ и молитвой. Въ старину всѣ русскіе отъ самаго великаго государя даря до послѣдняго холопа-раба проводили одинаковый церковный бытъ жизни, исправно посѣщая богослуженіе или же непремѣнно для себя совершая его на дому, вели четку или лѣстовку, которую теперь считаютъ обязательной только для монаховъ и насельнпковъ монастырскихъ. Да и доселѣ нашъ простой наргдъ, не вкусившій нашей такъ называемой культуры и мѣщанства. любитъ богослуженіе. духовно наслаждается и питается имъ, умудряясь во спасеніе. Нужно замѣить, что въ старину у насъ весьма слабо были развиты проповѣдь и школьное просвѣщеніе. И однако народъ нашъ былъ христіански просвѣщенъ. Правда, не сумѣлъ бы, можетъ быть, простой русскій человѣкъ раздѣльно по вопросамъ разсказать все свое христіанское упованіе, какъ это теперь принято въ школахъ и по книгамъ; но онъ всей своей душой чувствовалъ все содержаніе христіанства; онъ въ глубинѣ своего сердца христіанственный и въ жизнь проводящій христіанскія начала, освящающій ее словомъ Христовымъ. Поэтому-то и отъ бывавшихъ у насъ иностранцевъ наша отчизна изстари получила трогательное и дивное названіе «Руси святой», такъ они поражались и умилялись христіанственностью и благочестіемъ самаго быта общенароднаго, въ которомъ не было разницы или умаленія между богатымъ и бѣднымъ, знатнымъ и низкимъ. И все это высокое сокровище вложено въ жизнь нашу церковнымъ богослуженіемъ, которымъ богатно и усердно оглашалась наша страна со временъ древнихъ. Вотъ какое богатое, высокопросвѣтительное сокровище мы имѣемъ въ богослуженіи.
Но, къ сожалѣнію, забываютъ это нынѣ свѣтскіе люди вѣка сего, все болѣе охладѣвая къ Богослуженію, посѣщая его лишь изрѣдка, какъ непонятную имъ и потому мучительно скучную повинность. Поэтому приходилось встрѣчать свѣтскихъ людей, которые лишь со словомъ мірскихъ писателей-стихотворцевъ узнавали, что есть въ церковномъ Богослуженіи прекрасныя пѣснопѣнія. Есть свѣтскій писатель-поэтъ гр. Алексѣй Толстой, занимавшійся между прочимъ переложеніемъ пѣснопѣній преп. Іоанна Дамаскина – творца каноновъ. Изъ его только переложеній многіе свѣтскіе люди узнавали – какія преп. Іоаннъ Дамаскинъ составилъ дивныя похоронвыя пѣсни, которыми мы провожаемъ своихъ покойниковъ въ тотъ вѣчный покой, изъ котораго никому нѣтъ возврата: плачу и рыдаю, егда помышляю смерть и выжду во гробѣхъ лежащую по образу Божію созданную нашу красоту, безобразну, безславну, не имущую вида... Но не вѣдаютъ свѣтскіе люди и въ своемъ легкомысліи не хотятъ вѣдать этого подлиннаго духовнаго сокровища, чтобы питаться имъ и наслаждаться безбѣдно и постоянно. А вмѣсто того пробавляются жалкими пѣснями міра сего, не идущими, а потому и души человѣка не возводящими выше земли и земныхъ чувствъ и наслажденій. И забавляются люди отъ праздности и несерьезности пустыми и суетными дѣлами, все больше и больше оскудѣвая духовными сокровищами, которыхъ, наконецъ, перестаютъ и желать. И принижается жизнь человѣческая, и, ползаютъ люди по землѣ, какъ пресмыкающіяся, теряя способность поднять свой духовный взоръ къ небу и насладиться неземною красотою его, огласить свой слухъ и душу небесными пѣснями. Отъ сего-то и выразительная непросвѣщенность въ христіанствѣ у свѣтскихъ людей, полное непониманіе христіанскаго упованія, высоты христіанскаго благочестія и жизни о Христѣ, отсутствіе христіанскаго чистаго воодушевленія, ставящаго человѣка, выше земной суеты, обогащающаго его высшими и святѣйшими стремленіями.
Но довольно: не достаетъ мнѣ времени, вѣщающу о семъ высокомъ и богатомъ предметѣ подробно. Сегодня мы сподобились милости Божіей – были участниками въ великомъ таинствѣ освященія храма сего Пресвятая Богородицы. Запечатлѣемъ глубоко въ сердцѣ своемъ все то, что слышали и видѣли мы нынѣ здѣсь въ чинѣ храмоосвященія и въ Богослуженіи. Возлюбимъ сей домъ Божій, ибо онъ воистину таковъ, какъ мѣсто селенія славы Божіей; возлюбимъ наше церковное Богослуженіе, церковная молитвы и пѣснопѣнія. Ими, сими дивными твореніями богомудрыхъ отцовъ-подвижниковъ благочестія, жившихъ Духомъ Божіимъ, – или будемъ оглашать свой слухъ, а не веселыми и легкомысленными, тѣмъ паче не страстными пѣснями міра сего. Да обитаетъ нашъ духъ, какъ въ чистомъ, въ сихъ священныхъ дыханіяхъ Духа Святаго, вселявшагося въ церковныхъ пѣскопѣвцевъ. Питаясь отъ сихъ пажитей тучныхъ церковныхъ, духъ нашъ и самъ постененно обогатится велѣніями Духа Божія и явится храмомъ прекраснымъ, готовымъ вмѣстить толкушаго въ двери сердца нашего Самаго Христа Жизнодавца. Назидаясь обитаніемъ въ храмѣ ветхозавѣтномъ, Пресвятая Дѣва Богородица приготовила Себя къ вселенію въ Нее Христа Сына Божія самымъ дѣломъ и сбытіемъ вещей. Назидаясь отъ священныхъ возвышенныхъ пѣснопѣній, обогащаясь ихъ превышемірнымъ богатствомъ, и мы возвысимъ свой духъ и уготоваемъ его къ благодатному въ насъ вселенію Господа славы Спасителя нашего, и тако всегда съ Господомъ будемъ. Аминь.
Андроникъ, епископъ Кіотосскій.
Поученіе, сказанное по освященіи храма въ честь Тихвинской иконы Божіей Матери при г. Финляндскомъ полку въ г. Выборгѣ 21 ноября 1906 года.
«Прибавленія къ Церковнымъ Вѣдомостямъ». 1907. № 2. С. 49-53.
