Житие святителя Иннокентія, перваго епископа Иркутскаго и чудотворца.
Святитель Иннокентій происходилъ изъ дворянскаго рода Кульчицкихъ или Кольчицкихъ, получившихъ это званіе отъ польскаго короля Болеслава. Дворянскій родъ этотъ, съ тѣхъ поръ, существовалъ въ Галиціи, Литвѣ, на Волыни и въ другихъ мѣстахъ Украины. Предки св. Иннокентія, тоже дворяне, жили на Волыни, но въ половинѣ ХVІІ столѣтія родители и нѣкоторые изъ родныхъ его перешли въ Заднѣпровскую Украину, въ нынѣшнюю Черниговскую губернію. Въ это время многіе изъ Украинцевъ переселились за Днѣпръ. Причиною этого переселенія было соединеніе Малороссіи съ Великороесіею въ одно государство, опасность преслѣдованія за православіе на Волыни подъ польскимъ владычествомъ и лучшія условія жизни и службы у русскаго царя. Переселялись тогда подъ скипетръ русскаго царя православные не только изъ Волыни и Подоли, но и изъ Литвы. Съ этого времени, т. е. со времени переселенія изъ Волыни, Кульчицкіе дѣлаются извѣстными, какъ честные общественные дѣятели Малороссіи и на службѣ Московскомъ малороссійскомъ приказѣ.
Предковъ и родныхъ св. Иннокентія можно указать по документамъ второй половины XVII столѣтія. Такъ, въ 1653-1667 годахъ упоминается въ Московскомъ Малороссійскомъ Приказѣ переводчикъ Григорій Кольчицкій[1]. Онъ переводилъ тамъ малороссійскія и польскія письма на русскій языкъ. Что этотъ Григорій Кольчицкій принадлежалъ къ предкамъ и родственникамъ св. Иннокентія доказывается надписями на книгахъ святителя, которыя хранятся въ библіотекѣ Иркутской Духовной Симииаріи. Къ ближайшимъ и современнымъ родственникамъ св. Иннокентія принадлежалъ Кольчицкій, бывшій писаремъ у Кочубея. Онъ вмѣстѣ съ Кочубеемъ свидѣтельствовалъ объ измѣнѣ Мазепы и пострадалъ за правду: былъ сосланъ въ Архангельскую губернію, но, послѣ откровенія измѣны Мазепы, возвращенъ изъ ссылки и, безъ сомнѣнія, съ честію для рода.
Въ тогдашнее время привилегіи дворянскаго рода сохранялись лицами и по вступленіи ихъ въ духовное званіе. Послѣднее еще болѣе возвышало дворянство и духовенство и помогало церкви. Дворяне, принимавшіе духовный санъ и монашество, много содѣйствовали успѣху и борьбѣ православія съ римско-католичествомъ. Тогда велась сильная пропаганда іезуитовъ среди православныхъ въ Заднѣпровской Малороссіи. Въ борьбу съ ними вступали дѣятели православія, въ числѣ которыхъ былъ и дворянскій родъ Кульчицкихъ, давая изъ своей среды довольно лицъ для духовенства и монашества и отличался ревностію къ православію. Въ 1617 году фамилія Кульчицкихъ состояла въ числѣ членовъ Луцкаго Крестовоздвиженскаго православнаго Братства. Почти въ то же время, на Волыни, въ мѣстечкѣ Ратномъ, былъ русскій священникъ Кульчицкій, сынъ котораго, Порфирій, былъ Пинскимъ уніатскимъ епископомъ. Въ Виленскомъ св. Троицкомъ монастырѣ въ концѣ XVII и въ началѣ XVIII столѣтій жилъ уніатскій іеромонахъ Марціанъ Кульчицкій, родомъ изъ Галиціи, бывшій тамъ и консульторомъ, а потомъ игуменомъ Жировицкаго монастыря, отличавшійся благочестіемъ[2].
Кто именно были родители св. Иннокентія – неизвѣстно, но извѣстно, что они жили въ нынѣшней Черниговской губерніи. Это подтверждается какъ тѣмъ, что тамъ, въ Городницкомъ уѣздѣ, есть имѣніе, принадлежащее роду дворянъ Кульчицкихъ, такъ и тѣмъ, что и по настоящее время въ той же Черниговской губерніи есть много Кульчицкихъ въ священническомъ санѣ. Да и по самому слогу оставшихся отъ св. Иннокентія документовъ, можно заключить о его происхожденіи изъ Черниговской губерніи. Такъ, въ своемъ донесеніи св. Синоду изъ Селенгинска отъ 18 ноября 1723 года, святитель выражается такъ: «и кормиться впредь съ людьми, при мнѣ застаючими неимѣтиму чимъ»[3]. Здѣсь слово «застаючими» принадлежитъ вообще къ выговору малороссійскому и западныхъ губерній, а слово «неимѣтиму» – преимущественно Черниговской и Полтавской губерніямъ.
О благочестіи родителей св. Иннокентія сохраняется преданіе между Кульчицкими, которые признаютъ себя въ родствѣ со святителемъ. Одинъ изъ нихъ пишетъ: «Вступивъ въ подданство Россіи, этотъ родъ (Кульчицкихъ), будучи знаменитъ самъ по себѣ, еще болѣе былъ извѣстенъ по своему благочестію и преданности церкви греческой. А что это вѣрно, въ этомъ удостовѣряетъ преемственное продолженіе рода Кульчицкихъ въ духовномъ званіи».
Святитель Иннокентій былъ современникомъ свв. Димитрія Ростовскаго и Митрофана Воронежскаго. Онъ родился около 1680-1682 годахъ. Въ святомъ крещеніи онъ названъ былъ Іоанномъ. Что имя святителя Иннокентія въ св. крещеніи было Іоаннъ, это доказывается собственноручными надписями его на одной, принадлежавшей ему книгѣ, находящейся въ библіотекѣ Иркутской Духовной Семинаріи.
Рожденіе Іоанна послѣдовало въ то именно время, когда Заднѣпровская Малороссія, послѣ колебанія между Москвою и Польшею, слилась въ одно государство съ Великороссіею и состояніе малороссійской церкви приходило въ лучшій порядокъ. Знаменитый Черниговскій архіепископъ Лазарь Барановичъ[4], будучи въ то время блюстителемъ Кіевской митрополіи, заботясь объ успѣхахъ духовной паствы, учредилъ должность общихъ проповѣдниковъ вѣры, которые, разъѣзжая по монастырямъ, большимъ селеніямъ и городамъ, научали народъ православной вѣрѣ, возбуждали въ немъ духъ благочестія, и такимъ образомъ охраняли его отъ вліянія иновѣрныхъ учителей. Въ большихъ городахъ и селеніяхъ возобновлялись братства, заводились братскія школы для первоначальнаго обученія юношества. Монастыри также процвѣтали, потому что настоятелями ихъ назначались лица образованныя, заботившіяся сдѣлать обители свѣточами вѣры и благочестія для народа. Особенно въ этомъ отношеніи отличалась Кіево-Печерская Лавра. Изъ этихъ обителей исходили лица, ознаменовавшія себя на каѳедрахъ архипастырскихъ, на поприщахъ ученой и гражданской дѣятельности.
Несомнѣнно, что, движимые такимъ общимъ состояніемъ страны, и родители Іоанна старались дать своему сыну наилучшее образованіе и воспитаніе. Несомнѣнно и то, что имъ и сыну ихъ Іоанну приходилось слышать изъ устъ знаменитаго проповѣдника Димитрія, будущаго архипастыря ростовскаго и великаго свѣтильника церкви, живыя назиданія, видѣть подвиги настоятелей монастырей: Ѳеодосія Углицкаго, Іоанна Максимовича, Антонія Стаховскаго и др[5], посѣщать святыни Кіева и другихъ обителей Малороссіи, бесѣдовать въ домашнихъ разговорахъ о предметахъ вѣры, о состояніи церкви и о необходимости образованія и подвиговъ благочестія, по примѣру тогдашнихъ знаменитыхъ лицъ, для пользы церкви и отечества. Эти святыя сѣмена, падая на добрую почву отрока Іоанна, не остались безплодными въ будущемъ.
Въ житія и чудесахъ святителя Иннокентія, напечатанныхъ въ Иркутскѣ въ 1877 году съ рукописи, хранящейся въ Иркутскомъ Вознесенскомъ монастырѣ, сказано: «Когда пріиде онъ въ возрастъ, то отданъ былъ во градѣ Кіевѣ въ училище, для обученія преподаваемымъ тамъ наукамъ. Потомъ тамъ же, въ Кіевской академіи, обучался словеснымъ наукамъ: риторикѣ, философіи и богословіи, и иностраннымъ наукамъ: латинской, греческой и польской».
Возрастъ Іоанна разумѣется здѣсь тотъ, въ которомъ можно было поступить въ школу для обученія, т. е. не болѣе 12-13 лѣтъ. Поэтому нужно думать, что въ та комъ возрастѣ отрокъ Іоаннъ отданъ былъ для обученія въ Кіевскую Коллегію. Это было около 1695 г. Кіевскимъ митрополитомъ былъ въ то время Варлаамъ Ясинскій. Онъ ревностно заботился о процвѣтаніи наукъ въ Коллегіи. Для этой цѣли онъ назначилъ ректоромъ Коллегіи ученѣйшаго архимандрита Іосафа Кроковскаго. При немъ и поступилъ Іоаннъ Кульчицкій въ Кіевскую Коллегію. Можно съ увѣренностію сказать, что въ Коллегіи какъ при его поступленіи, такъ и во все время обученія до окончанія ученія былъ рѣдкій составъ начальствующихъ и учащихъ. Такъ, между прочимъ кромѣ Іосафа Кроковскаго, впослѣдствіи митрополита Кіевскаго, префектомъ и учителемъ словесности и философіи во время обученія Іоанна Кульчицкаго былъ Стефанъ Яворскій, впослѣдствіи митрополитъ Рязанскій и мѣстоблюститель патріаршаго престола. Іоаннъ слушалъ, вѣроятно, и уроки по философіи Ѳеофана Прокоповича, бывшаго потомъ митрополитомъ Новгородскимъ. Въ академіи въ то время науки преподавались съ большимъ успѣхомъ. Всѣ усилія были направлены къ тому, чтобы воспитанники Коллегіи, по выходѣ изъ нея, распространяли просвѣщеніе въ народѣ, и словомъ и сочиненіями противостояли проискамъ совратителей православныхъ чадъ церкви въ иновѣріе. Кіево-Печерская Лавра стояла во главѣ тѣхъ, кои болѣе всего заботились о поддержаніи славы Коллегіи, а также заботилась и о судьбѣ лицъ по выходѣ изъ Коллегіи. Лавра нерѣдко давала изъ среды себя наставниковъ для Коллегіи, а воспитанники сей послѣдней, желавшіе принять иночество, по окончаніи курса наукъ, поступали въ число братіи Лавры, пока, въ свою очередь, не дѣлались начальниками или наставниками Коллегіи, или настоятелями монастырей. Такой прекрасный путь подвиговъ провидѣніемъ Божіимъ предначертывался и для Іоанна. Обученіе и молитва, наставники и книги, ученые труды и размышленія, высокія мысли и чувства, благія цѣли и намѣренія, величіе вѣры и примѣры святыхъ не оставляли души Іоанна во все время его обученія въ Коллегіи. Низшіе классы Коллегіи пройдены были юношею ревностно и благочестиво.
Въ 1700 г. царь Петръ Великій посѣтилъ Кіевъ, а вмѣстѣ съ тѣмъ и Коллегію, которую, за процвѣтаніе въ ней наукъ, благоволилъ въ 1701 г. переименовать въ Академіи. Царское благоволеніе питомцы Коллегіи, а слѣдовательно и Іоаннъ, встрѣтили съ неописаннымъ восторгомъ. Какъ для Академіи, такъ и для блаженнаго Іоанна это была новая эпоха жизни; для Іоанна, между прочимъ, потому, что въ высшихъ классахъ риторики, философіи и богословіи онъ обучался уже при именованіи школы Академіею. Новое названіе только усиливало труды ученія воспитанниковъ. И блаженный Іоаннъ не оставлялъ ни одной части наукъ, чтобы не изучить ее съ успѣхомъ. Даже самое маловажное – почеркъ письма – но и то было усвоено Іоанномъ превосходно. Одни системы наукъ онъ самъ списывалъ, нѣкоторыя пріобрѣталъ отъ другихъ; слѣдилъ за состояніемъ науки на западѣ и пріобрѣталъ разныя книги, преимущественно по богословію, словесности и проповѣдничеству. Іоаннъ особенно любилъ словесность, между прочимъ потому, что желалъ въ послѣдствіи подвизаться въ проповѣдываніи слова Божія, подобно другимъ проповѣдникамъ того времени, зиаменитымъ своими проповѣдями. Въ тогдашнихъ риторикахъ между правилами общей словесности помѣщались и правила духовнаго витійства. Стефанъ Яворскій и Ѳеофанъ Прокоповичъ, славившіеся профессора по словесности и проповѣдничеству въ Академіи, имѣли вліяніе на развитіе въ Іоаннѣ любви къ духовному витійству. Проповѣди западно-русскихъ проповѣдниковъ XVII столѣтія служили Іоанну образцами проповѣдничества. Слово Божіе, творенія святыхъ Отцевъ и другія назидательныя книги изучаемы и читаемы были святителемъ съ особенною любознательностію, что видно изъ оставшихся книгъ святителя. Іоаннъ окончилъ курсъ ученія въ Кіевской Академіи, по мнѣнію одного изъ жизнеописателей святителя, въ 1706 г. Несомнѣнно, что блаженный Іоаннъ отъ ранней юности горѣлъ любовію къ Богу. Духовное образованіе и желаніе всецѣло посвятить себя на служеніе св. церкви утвердили въ немъ рѣшимость принять монашество. Можетъ быть, и скорбныя обстоятельства его родныхъ, указывавшія на суету и непостоянство земныхъ дѣлъ, ускорили эту рѣшимость.
По преданію, родители св. Иннокентія скончались еще до окончанія имъ курса въ Академіи, и его воспитывалъ дядя его. На одной изъ книгъ, принадлежавшихъ святителю и находящихся въ библіотекѣ Иркутской Духовной Семинаріи подъ № 727, есть слѣдующая надпись св. Иннокентія, сдѣланная имъ еще въ Академіи: «Жрется агнецъ Божій за мірскій животъ. Охъ! Помяни, Господи, помяни, Господи, Ивана, отца моего! Охъ, охъ, охъ!». Другимъ скорбнымъ обстоятельствомъ было то, что въ 1708 году въ іюнѣ въ Кіевѣ явилась чума. Школы были закрыты, монастыри опустѣли. Наконецъ, ближайшій родственникъ, можетъ быть, дядя, писарь Кочубея, Кольчицкій, за доносъ на Мазепу, былъ осужденъ въ ссылку, и слѣдовательно некому было воспитывать блаженнаго Іоанна. Мазепа изъ мщенія могъ преслѣдовать всѣхъ родныхъ лицъ, замѣшанныхъ въ этомъ дѣлѣ, хотя бы эти родственники, особенно учившійся въ Академіи Іоаннъ Кульчицкій, не имѣлъ никакого отношенія къ Мазепѣ. Преслѣдованіе могло усилиться Мазепою изъ опасенія, чтобы еще кто на него не донесъ, такъ-какъ дѣйствительно онъ замышлялъ измѣну.
Блаженный Іоаннъ принялъ ангельскій образъ въ пещерѣ преподобнаго Антонія, вѣроятно, отъ рукъ архимандрита Лавры Іоасафа Кроковскаго въ 1708 г. Это доказывается тѣмъ, что блаженный Іоаннъ былъ нѣкоторое время питомцемъ Іоасафа Кроковскаго въ Академіи, и особенно тѣмъ, что Іоасафъ былъ архимандритомъ Лавры до 15 августа 1708 г., т. е. до посвященія въ санъ Кіевскаго митрополита. Такимъ образомъ, то самое лицо, которое принимало его въ Академію для воспитанія, ввело его и въ ограду св. подвижниковъ монашества. Съ монашествомъ Іоаннъ принялъ имя Иннокентія.
Но не долго блаж. Иннокентій скрывался подъ спудомъ тишины и уединенія св. Кіево-Печерской Лавры. Господь указалъ ему путь восхожденія на свѣщникъ – да свѣтитъ многимъ. Мѣстоблюститель патріаршаго престола, митрополитъ Стефанъ Яворскій, заводя въ Московской Славяно-Россійской Академіи латинскія науки, для преподаванія ихъ приглашалъ Кіевскихъ ученыхъ монаховъ. Яворскій зналъ Иннокентія, какъ отличнаго ученика Академіи, когда, еще самъ преподавалъ тамъ словесность. И потому, въ числѣ другихъ, вызвалъ въ Москву и Иннокентія. Вызовъ послѣдовалъ въ началѣ 1710 г. Съ прибытіемъ въ Московскую Академію, находившуюся тогда въ Заиконоспасскомъ монастырѣ, Иннокентій назначенъ былъ учителемъ словесности съ жалованьемъ 150 руб. въ годъ. Въ это время ректоромъ Академіи былъ знаменитый Ѳеофилактъ Лопатинскій. Блаж. Иннокентій преподавалъ съ 1710 по 1714 годъ словесность ту же, какую самъ изучалъ въ Кіевской Академіи, только съ дополненіями въ нѣкоторыхъ мѣстахъ. Любя преподаваніе порученной ему науки, онъ любилъ и проповѣдничество. Двѣ проповѣди Стефана Яворскаго, собственноручно списанныя блаж. Иннокентіемъ, украшаютъ конецъ системы словесности, преподанной имъ въ Академіи. Въ 1714 году блаж. Иннокентій назначенъ префектомъ Академіи, преподавалъ философію и метафизику и нравственное богословіе и завѣдывалъ порядкомъ внутренней и внѣшней жизни воспитанниковъ. Въ этой должности онъ состоялъ до 1719 года.
Въ 1710 году, въ С.-Петербургѣ, при впаденіи Черной рѣчки въ Неву, на урочищѣ Виктори, гдѣ, какъ полагаютъ, св. вел. кн. Александръ Невскій 15 іюля 1241 г. одержалъ знаменитую побѣду надъ шведами, – Петромъ Великимъ положено основаніе Троицкому Александро-Невскому монастырю. Для населенія монастыря и для богослуженія во флотѣ «по указу Царскаго Величества, и по сенатскимъ указамъ и по письмамъ свѣтлѣйшаго князя (Меньшикова), собирали монаховъ изъ патріаршихъ и изъ архіерейскихъ домовъ и изъ моиастырей». Такимъ-то образомъ въ 1719 году «въ Невскій монастырь и изъ училищнаго Спасскаго монастыря, что въ Москвѣ, что за иконнымъ рядомъ, былъ вызванъ съ званіемъ соборнаго іеромонаха и префектъ Иннокентій Кульчицкій, и вмѣстѣ съ іеромонахомъ Стефаномъ Пребыловичемъ назначенъ на флотъ, на корабль Самсонъ, находившійся при Ревелѣ». Вскорѣ блаж. Иннокентій назначенъ былъ первымъ оберъ-іеромонахомъ при городѣ Або, въ финляндскомъ корпусѣ, гдѣ вмѣстѣ съ галерною эскадрою находились и сухопутные силы. Какъ оберъ-іеромонахъ, блаж. Иннокентій былъ начальникомъ іеромонаховъ, служившихъ въ финляндскомъ корпусѣ, надзиралъ за ихъ поведеніемъ, разрѣшалъ ихъ сомнѣнія и о духовныхъ нуждахъ сносился съ Синодомъ. Эту должность онъ несъ до 4-го іюля 1720 года. Въ этомъ званіи блаж. Иннокентій обратилъ на себя особенное вниманіе Петра Великаго, который, при всѣхъ великихъ государственныхъ дѣлахъ своей Имперіи, помышлялъ и о распространеніи христіанства между Монголами и Китайцами. Лучшимъ для этого средствомъ Петръ Великій призналъ, согласно съ мыслію Тобольскаго митрополита Филоѳея Лещинскаго, постоянное мѣстопребываніе въ столицѣ Китая – Пекинѣ – русскаго епископа. Выборъ палъ на св. Иннокентія. 4-го іюля 1720 года, по именному указу Петра І-го, полученному Александро-Невскаго монастыря архимандритомъ Ѳеодосіемъ Яновскимъ изъ Сената, блаж. Иннокентій Кульчицкій назначенъ въ Китай, для проповѣданія слова Божія, на мѣсто бывшаго и скончавшагося тамъ въ 1718 г. архимандрита Илларіона Лежайскаго, съ производствомъ въ архимандрита.
Но производство въ архимандрита блаж. Иннокентія сперва остановилось, а помомъ отмѣнено по слѣдующему обстоятельству. Состоявшій въ пекинской миссіи іеродіаконъ Филимонъ, выѣхавшій изъ Пекина по смерти архимандрита Илларіона, разгласилъ, что китайскій императоръ или богдыханъ Канси или Канхи намѣренъ принять христіанскую вѣру. Это мнѣніе казалось правдоподобнымъ, такъ-какъ этотъ богдыханъ дозволилъ христіанамъ свободное отправленіе богослуженія во всемъ государствѣ и сохранялъ дружественное отношеніе къ Петру I. Тобольскій митрополитъ Филоѳей, узнавши объ этомъ отъ іеродіакона Филимона, въ своемъ письмѣ отъ 12-го апрѣля 1719 года къ сибирскому губернатору, князю Гагарину, находившемуся въ это время въ Петербургѣ, выразилъ мысль посовѣтоваться съ преосвящ. Стефаномъ Яворскимъ и доложить Государю, что при назначеніи добраго и мудраго человѣка въ Пекинъ, полезно было бы, хотя бы чиномъ архіерейскимъ или архіепископскимъ почтити и клиру съ нимъ человѣкъ 15 послати; «понеже то они китайцы разумѣютъ, что его царское величество для укрѣпленія вѣчнаго мира такихъ людей пришлетъ». Поэтому Свят. Синодъ, подъ предсѣдательствомъ бывшаго мѣстоблюстителя патріаршаго престола, митрополита Стефана Яворскаго, вступивъ въ управленіе дѣлами церковными, благоразсудилъ, вмѣсто архимандрита, назначить въ Пекинъ епископа, чтобы онъ могъ заботиться о распространеніи христіанства въ Китаѣ и рукополагать своихъ священниковъ изъ мѣстныхъ жителей по тому примѣру, какъ дѣйствовали латинскіе епископы. Благоговѣйный Иннокентій избранъ былъ для этой духовной цѣли.
Между тѣмъ, пока производилось объ этомъ дѣло, архимандритъ Лавры Ѳеодосій, указомъ 31 декабря 1720 г., назначенъ въ епископа новгородскаго, а блаж. Иннокентію поручено исправлять должность намѣстника Лавры. 14-го февраля 1721 г. Свят. Синодъ докладывалъ Государю: «опредѣленнаго въ Хинское государство іеремонаха Иннокентія Кульчицкаго архіереемъ Иркутскимъ и Нерчинскимъ, для близости къ оному государству посвятить ли и онаго для удобнѣйшаго обхожденія отъ Сибирской епархіи отдѣлить ли?». Государь отвѣчалъ: «въ архіереи посвятить, но лучше безъ титула городовъ, понеже сіи города порубежные къ Хинѣ, чтобъ іезуиты не перетолковали низко и бѣдства-бъ не нанесли». Поэтому случаю блаж. Иннокентій доносилъ въ Свят. Синодъ: «Понеже Богу, Царскому величеству и Вашему святѣйшему Синоду тако изволися, во еже бо мене, нижеподписаннаго, почетъ саномъ епископства, послать къ Китай на дѣло, якое Вамъ извѣстно, сего ради и азъ такихъ высокихъ лицъ воли не противяся, но паче со всякимъ достодолжнымъ почтеніемъ облобызая, дерзаю нѣкія нужды, безъ которыхъ тамо и напути быти невозможно, изъяви». Далѣе онъ въ 12-ти пунктахъ просилъ сдѣлать распоряженіе о снабженіи его ризницею и всѣмъ нужнымъ къ архіерейскому служенію, какъ-то: сосудами, причтомъ, пѣвчими, ежегоднымъ жалованьемъ, прогонными деньгами, подъемными, грамотою къ хинскому императору и прочимъ. Между этими пунктами замѣчательны слѣдующія слова блаж. Иннокентія: «аще возможно, отдѣлить комнѣ пограничные города, яко: Иркутскъ, Якутскъ, Нерчинскъ дабы мнѣ къ архіерею сибирскому ни къ сему, ни къ предбудущему, токмо къ единому Святѣйшему Синоду надлежать». Духовнымъ своимъ взоромъ святитель уже созерцалъ будущее назначеніе новом для себя паствы и каѳедры Иркутской и Нерчинской.
Свят. Синодъ представленія блаж. Иннокентія исполнилъ, исключая подчиненія просимыхъ городовъ, потому-что на это не было воли Государя. Посвященіе во епископа назначено на вторую недѣлю великаго поста, что падало на 5 марта. Титулъ города, которымъ по 6 правилу халкидонскаго собора долженъ именоваться всякій посвящающійся епископъ, для св. Иннокентія приданъ: Переславскій, отъ имени города Владимірской губерніи.
Въ 1721 году, 4 го марта, блаж. іеремонахъ Иннокентій былъ нареченъ во епископа, а 5-го марта во вторую недѣлю великаго поста, въ С.-Петербургскомъ Троицкомъ соборѣ Лавры въ присутствіи Государя Императора Петра І-го, посвященъ во епископа Переславскаго преосвященными: рязанскимъ митрополитомъ Стефаномъ Яворскимъ, Ѳеодосіемъ, архіепископомъ Новгородскимъ и Ѳеофаномъ Прокоповичемъ, епископомъ Псковскимъ. Въ указѣ Свят. Синода епископу Иннокентію сказано, что по именному указу Его Царскаго Величества и по избранію Святѣйшаго Правительствующаго Синода онъ рукоположенъ во епископа въ Хинское государсто, для проповѣди слова Божія и ради размноженія православной вѣры, восточнаго благочестія. А въ свиту его назначено: 2 іеромонаха, 2 діакона, 5 человѣкъ пѣвчихъ и нѣсколько служителей. Согласно этому назначенію, 19 апрѣля 1721 года, святитель Иннокентій съ своею свитою выѣхалъ изъ Петербурго.
По прибытіи въ Москву, святитель получилъ отъ Свят. Синода грамоту, подписанную всѣми членами Синода, кромѣ президента и совѣтника, архимандрита Ипатскаго монастыря Гавріила, 12 мая, а посланную въ Москву 13 мая того же года. Въ этой грамотѣ говорится, что 27 апрѣля того же года, Синодъ получилъ изъ Сената листъ съ копіями славяно-россійскою и латинскою, запечатанный государственною печатью, который имѣетъ быть посланъ относительно его особы къ китайскимъ верховнымъ министрамъ и управителямъ государственныхъ дѣлъ, а копіи съ этого листа, на двухъ же языкахъ, посылаются ему. Между прочимъ, въ грамотѣ говорится: «Вѣдомо вамъ быти хощемъ, дабы вы, по прибытіи своемъ въ Хину, не гасили тамо о себѣ, что вы архіерейскій имѣете санъ, чтобъ не учинилося каковое препятствіе отъ противниковъ православной россійской нашей вѣры, а паче отъ главныхъ враговъ іезуитовъ, которые издревле обычай имѣютъ сѣяти посреди пшеницы православія плевелы раздоровъ и поношеній для препятствія доброму намѣренію. А ежели по случаю кто отъ тамошнихъ знатныхъ и высокихъ персонъ о чинѣ вашемъ васъ вопроситъ, то можете сказать, что имѣете чинъ епископства, того ради, что можете рукоположить священника и діакона, когда ихъ надобно будетъ на мѣсто умершихъ, а не друтого ради чего, – и то съ немалымъ опасеніемъ».
Такимъ образомъ, уже въ началѣ путешествія святителя въ Сибирь обозначалось и чувствовалось всѣми, что со стороны Китая, куда онъ посланъ; нужно ожидать непріятныхъ дѣйствій и тяжкаго испытанія и скорби по этому случаю для святителя. Имя епископа Иннокентія казалось уже страшнымъ объявлять въ темномъ царствѣ хиновъ. Вообще, неблагопріятныя обстоятельства, о которыхъ будетъ сказано, сложились такъ, что святитель не достигъ мѣста, куда посланъ русскимъ правительствомъ, а остался епископомъ не сокровеннымъ подъ спудомъ тайный, а на свѣщникѣ, для котораго предназначалъ его Божественный промыслъ.
Что же дѣлалъ святитель въ Москвѣ? Безъ сомнѣнія, приготовился къ дальнѣйшему путешествію и прощался съ лицами, ему знакомыми, съ мѣстомъ, гдѣ онъ трудился болѣе 8 лѣтъ, съ святынею первопрестольнаго града, котораго онъ, можетъ быть, не чаялъ уже видѣть въ жизни сей. Онъ весь стремился къ дѣятельному исполненію дѣла, ему порученнаго. Узнавъ въ Москвѣ, что тобольскій митрополитъ Ѳеодоръ (Филооей) послалъ въ Китай иркутскаго архимадрита Антонія для совершенія богослуженія и приказалъ ему забрать и привезти въ Тобольскъ вещи, оставшіяся послѣ смерти архимандрита Илларіона, онъ просилъ Синодъ дать ему дозволеніе взятыя вещи всѣ отобрать и оставшееся жалованье архимандрита Илларіона разрѣшить употребить въ пользу пекинской церкви,
Святитель, затѣмъ, вскорѣ выѣхалъ изъ Москвы и слѣдовалъ извѣстнымъ тогда сибирскимъ путемъ. По царскому указу изъ Сената ему давали везде лощадѣй и проч., что нужно было въ пути. Путь былъ опасный, по этому свита святителя имѣла въ своемъ распоряженіи порохъ и пищали для обереганія себя въ пути. Святитель прибылъ въ Иркутскъ въ мартѣ 1722 г. Съ прибытіемъ туда, святитель Иннокентій, по-видимому, приблизился къ исполненію цѣли своего посольетва. Иркутскій воевода Иванъ Полуектовъ немедленно послалъ извѣстительную грамоту нашего правительства для передачи въ Пекинъ. А святитель, переѣхавъ Байкалъ, по селился въ Троицкомъ Селенгинскомъ монастырѣ, а потомъ вскорѣ переѣхалъ въ г. Селегинскъ, чтобы, по полученіи изъ Пекина разрѣшенія, отправиться въ дальнѣйшій путь. Но препятствія къ тому обнаружились немедленно, хотя извѣстительная грамота и была получена въ Пекинѣ. Нашлось недоразумѣніе.
Въ грамотѣ допущено было одно неосторожное выраженіе, вопреки воли Государя Петра I. Петръ Великій, зная, что пекинскіе іезуиты могутъ повредить посольству въ Пекинъ русскаго епископа, выразилъ желаніе послать епископа Иннокентія безъ титула пограничныхъ городовъ и съ тѣмъ, чтобъ онъ въ Пекинѣ не разглашалъ о себѣ, что онъ епископъ. Поэтому и въ извѣстительной грамотѣ нужно было избѣгать выраженій, напоминающихъ званіе великой духовной особы и господина, которымъ величались русскіе епископы. Но изъ сената, въ отсутствіе Государя, бывшаго въ персидскомъ походѣ, написали грамоту въ китайскій трибуналъ въ такомъ видѣ: «на мѣсто умершаго архимандрита, для отправленія церковной службы и для всѣхъ прочихъ церковныхъ дѣлъ, по волѣ Государя, посылается духовная особа, господинъ Иннокентій Кульчицкій». Іезуиты тотчасъ объяснили китайцамъ, кто такая духовная особа и господинъ, котораго посылаютъ русскіе. Если бы русскій посланникъ, Измайловъ, былъ тогда въ Пекинѣ, то онъ могъ бы разъяснить китайцамъ заподозрѣнныя ими выраженія грамоты и привести къ концу данныя ему обѣщанія пекинскаго двора относительно духовной миссіи. Но, во время полученія въ Пекинѣ сенатской грамоты, Измайлова уже не было въ Пекинѣ.
Монгольскій трибуналъ, поэтому, не велѣлъ пропускать въ Китай святителя Иннокентія, а причину отказа выставилъ, что нѣтъ о немъ письма Сибирскаго губернатора, не приложено къ извѣстительной грамотѣ знаковъ печатей, данныхъ въ Пекинѣ Измайлову для прикладыванія къ бумагамъ, идущимъ въ Пекинъ, и не окончены переговоры о бѣглецахъ и другихъ пограничныхъ дѣлахъ. «И этотъ господинъ пусть поумедлитъ ѣхать въ Пекинъ, – писалось въ Селенгинскъ, – а когда о нашихъ бѣглецахъ и объ отдачѣ ихъ будетъ именно розыскъ, тогда и о пріемѣ помянутаго господина будетъ совѣтъ и договоръ». Тобольскій губернаторъ послалъ и отъ себя въ Пекинъ требуемый листъ, но въ немъ допустилъ еще большую неосторожность тѣмъ, что святителя Иннокентія назвалъ, по тогдашнему обычаю, великимъ господиномъ. Пекинскій трибуналъ отвѣчалъ, что у нихъ великій господинъ называется Хутухта, потому другая такая превеликая особа, какъ Иннокентій Кульчицкій, богдыхану неугодна.
Святитель былъ поставленъ чрезъ это въ сильное затрудненіе. Онъ скорбѣлъ. «Гдѣ мнѣ главу приклонити и прочее житія моего время окончити святѣйшій Правительствующій Синодъ заблагоразсудитъ? – писалъ святитель въ Святѣйшій Правительствующій Синодъ. – Прошу покорно о милостивомъ указѣ, что мнѣ дѣлать: сидѣть ли въ Селенгинску и ждать того, чего не вѣдаю, или возвратиться назадъ? И чимъ? Понеже безъ указу подводъ не дадутъ; и куды? Понеже лисы язвины имѣютъ на опочинокъ, яже по сіе время не имамъ, гдѣ главы приклонити; скитаюсь бо со двора во дворъ, и изъ дома въ домъ преходящи». Непріятно было святителю переходить изъ дома въ домъ, но необходимость требовала этого, такъ-какъ трудно было въ маломъ деревянномъ городкѣ наидти сколько нибудь удобный домъ для святителя и его свиты.
На вопросъ святителя, сидѣть ли ему въ Селенгинскѣ, Свят. Синодъ указомъ, полученнымъ святителемъ въ октябрѣ 1723 года, велѣлъ ему имѣть пребываніе въ Селенгинскѣ и поступать, примѣняясь къ обстоятельствамъ. Но обстоятельства не улучшались, какъ доносилъ онъ Свят. Синоду; китайцы не пропускали его, не пропускали даже никакихъ писемъ, ни изъ Россіи въ Китаи, ни изъ Китая въ Россію. А между тѣмъ, нужда въ содержаніи святителя и свиты болѣе и болѣе увеличивалась. «Что мя хощетъ Свят. Синодъ творить и куда обратить? Ибо зѣло печаленъ есмь, невѣдая пути, въ онь же пойду», писалъ святитель въ Свят. Синодъ. Жалованья за истекшій 1723 г. иркутскій воевода не выдалъ и впредь не обѣщалъ выдавать, потому что посольства въ Китай не приняли. «А какъ и куды вещи идутъ, Богъ вѣсть, сколь долго и мнѣ здѣ жить будетъ», говорилъ въ донесеніи св. Иннокентій. «Прошу слезно милостивѣйшее призрѣніе ко мнѣ странному имѣть», писалъ въ мартѣ 1724 года о жалованьи. Скорбна была жизнь святителя въ Селенгинскѣ.
Не получая жалованья, святитель содержалъ себя и свиту небольшими подаяніями русскихъ купцовъ; свита занималась рыболовствомъ и тѣмъ кормилась; изношенное платье самъ святитель чинилъ себѣ, и каждый изъ свиты самъ о себѣ заботился. Святитель только и находилъ утѣшеніе въ молитвахъ и богослуженіи, которое онъ совершалъ въ старомъ Селенгинскомъ соборѣ. Нужда наконецъ заставила святителя жить со свитою на дачѣ Троицкаго Селенгинскаго монастыря, находившейся на берегу рѣки Хилки (нынѣ Шилка). На монастырской дачѣ, тѣсной и бѣдной, былъ храмъ. Въ немъ святитель изливалъ предъ Богомъ свои скорбныя молитвы. Тамъ онъ подвизался въ уединеніи. А чтобъ не даромъ ѣсть монастырскій хлѣбъ, онъ и его діаконъ написали для храма много иконъ. Эти иконы весьма хорошо написаны и большого размѣра. Перенесенный на другое мѣсто, по случаю обрыва берега, гдѣ храмъ стоялъ, въ 1740 г. храмъ сгорѣлъ, но иконы были спасены и теперь находятся въ церкви села Куналеи. При переходахъ изъ Селенгинска на дачу монастыря и обратно, святитель имѣлъ возможность познакомиться съ тамошними инородцами нехристіанами, бурятами, и, несомнѣнно, бесѣдовалъ съ ними о христіанской вѣрѣ; поэтому и св. церковь увѣковѣчила память о такомъ событіи, назвавъ святителя въ своихъ священныхъ пѣсняхъ проповѣдникомъ вѣры во языцѣхъ монгольскихъ. Къ бесѣдамъ о св. вѣрѣ буряты, однакожъ, были уже подготовлены прежде. Троицкій Селенгинскій монастырь устроенъ въ концѣ ХVII вѣка именно съ миссіонерскою цѣлью, и, какъ доносили игуменъ и старцы монастыря московскому патріарху, монашествующіе своими бесѣдами о вѣрѣ обратили многихъ бурятъ въ христіанство. Теперь же буряты знали, что св. Иннокентій есть великая духовная особа – епископъ, имѣющій, какъ сравнивали монголы, такую же духовную власть, какъ имѣетъ у бурятъ Хутохта, и обращались въ христіанство еще охотнѣе. Святитель Иннокентій жилъ за Байкаломъ въ Селенгинскѣ и на дачѣ монастырской три года, съ марта 1722 по мартъ 1725 года.
Въ августѣ 1724 года прибыли въ Селенгинскъ китайскіе полномочные послы для переговоровъ съ русскимъ агентомъ[6] о пограничныхъ дѣлахъ и о выходцахъ. Между прочимъ, агентъ выговаривалъ у пословъ, чтобъ пропустили въ Пекинъ святителя Иннокентія. Но послы въ этомъ отказали, ссылаясь на то, что они объ этомъ должны доложить богдыхану. Вслѣдствіе такого отзыва китайскихъ пословъ, святителю Иннокентію не было необходимости жить въ Селенгинскѣ. Между тѣмъ 14-го февраля 1725 г. святитель получилъ указъ Свят. Синода, коимъ велѣно было ему выѣхать изъ Селенгипска въ Иркутскъ, и быть тамъ до новаго указа. Прибывъ въ Иркутскъ, святитель поселился въ Вознесенскомъ монастырѣ и прожилъ тамъ почти годъ, не вмѣшиваясь ни въ дѣла епархіи, ни въ дѣла монастыря, исключая того, что, по просьбѣ Тобольскаго митрополита Антонія, рукополагалъ назначенныхъ въ священники и діаконы.
5-го апрѣля 1726 года въ Иркутскъ прибылъ чрезвычайный русскій посланникъ[7], который привезъ святителю указъ Свят. Синода, снова, если не встрѣтится препятствій, отправиться въ Китай. Вслѣдствіе этого святитель со всею своею свитою выѣхалъ изъ Иркутска въ Селенгинскъ. Но Господу не угодно было дѣло посольства въ Пекинъ епископа Иннокентія привести въ исполненіе. Китай, ослѣпленный фанатизмомъ, не былъ достоинъ принять великаго святителя. Въ опредѣленіи Божественнаго промысла онъ оказался болѣе нужнымъ для Иркутска и восточной Сибири, болѣе для царства русскаго, нежели для безплоднаго въ духовномъ смыслѣ Китая. Поэтому Господь и попустилъ, чтобы явилось новое препятствіе не только со стороны китайцевъ, но и отъ русскаго посланника, графа Рагузинскаго. Онъ не употребилъ всей заботы объ исполненіи мысли императора Петра I, въ это время уже умершаго, не исполнилъ обѣщанія хлопотать о принятіи духовнаго посольства въ Пекинѣ, а узнавъ о прежнихъ причинахъ непринятія епископа китайскими властями и имѣя въ виду послать туда настоятеля Иркутскаго Вознесенскаго монастыря, архимандрита Антонія Платковскаго, который уже былъ разъ въ Пекинѣ и желалъ опять туда ѣхать, разсудилъ, что лучше не посылать въ Пекинъ святителя Иннокентія, а по-прежнему послать архимандрита. По доводамъ графа Рагузинекаго, опредѣлено было послать въ Пекинъ Антонія, а святителю Иннокентію быть въ Вознесенскомъ монастырѣ и до полученія новаго указа начальствовать въ немъ. Но Господь уже готовилъ утѣшеніе своему угоднику. Свят. Синодъ въ то же время, какъ опредѣлилъ послать въ Пекинъ Антонія Платковскаго, представилъ докладъ Государынѣ Екатеринѣ І-й о бытіи Иннокентію епископомъ Иркутскимъ.
Такимъ образомъ, и Пекинскій дворъ, и Хутухта своимъ ложнымъ величіемъ, и іезуиты и лжебратія заградили блаженному Иннокентію путь въ Хинское царство. Главною причиною неудачи посольства свят. Иннокентія всѣ признаютъ интриги Платковскаго, заботившагося всѣми мѣрами воспрепятствовать поѣздкѣ св. Иннокентія въ Пекинъ. Второю причиною была перемѣна въ то время богдыхана. Прежній богдыханъ, дававшій свободу христіанамъ, умеръ, а новый, его сынъ Іонгъ-Чингъ, съ восшествіемъ на престолъ въ 1722 году, сталъ сильно преслѣдовать христіанъ, изгналъ ихъ изъ всей китайской имперіи и велѣлъ разрушать ихъ храмы. Даже русскій агентъ Лангъ и всѣ купцы русскіе были высланы изъ Пекина. Онъ умеръ въ 1785 г., а преслѣдованіе продолжалось и послѣ него. Значитъ посольство въ Пекинѣ русскаго епископа задумано въ самое неблагопріятное время.
Св. Иннокентій, получивши указъ о новомъ своемъ назначеніи, будучи уже въ Иркутскѣ, въ Вознесенскомъ монастырѣ, по возвращеніи своемъ изъ-за Байкала, принялъ это назначеніе, какъ указаніе воли Божіей подвизаться на новомъ мѣстѣ, во славу Божію и для спасенія своего и врученной ему паствы. Эти благочестивыя мысли и эти св. чувства святитель выразилъ и въ своихъ указахъ закащикамъ – по нынѣшнему, благочиннымъ. Это святительское посланіе, адресованное къ послушнымъ сынамъ восточной церкви, духовнымъ и мірскимъ, есть и первая архипастырская проповѣдь его къ Иркутской паствѣ[8].
Вотъ это посланіе:
«Божіею милостію преосвященный Иннокентій епископъ иркутскій и нерчинскій. Во градъ Иркутскъ всѣмъ церкви святыя и восточныя сыновомъ послушнымъ, духовнымъ и мірскимъ, благодать Господа нашего Іисуса Христа, любовь Бога и Отца и причастіе Св. Духа да будетъ со всѣми вами.
Понеже благословеніемъ Божіимъ Ея Императорское Величество, имѣя сердце свое благодатное въ руцѣ Божіей, по докладу Святѣйшаго Правительствующаго Синода, благоволила мя милостивымъ своимъ императорскимъ указомъ опредѣлить въ иркутскую епархію настоящимъ епископомъ, и титуловати себе по той епархіи, якоже и прежде бывало, того ради молю прежде всѣхъ творити моленія за Ея Императорское Величество о здравіи, и всея Ея Императорской фамиліи, Святѣйшаго Правительствующаго Синода, такожде и о нашемъ смиреніи, титулуя насъ иркутскимъ и нерчинскимъ. Прочее молимъ васъ и архипастырски увѣщеваемъ, да такожде мудрствуйте единодушно, другъ друга честію больша творяще, миръ и любовь между собою имуще, яко же и апостолъ святый Павелъ поучаетъ: елика пречестна, елика прелюбезна, елика прехвальна и прочая, сихъ поучайтеся, симъ послѣдуйте, сія держите, тако да и временная благая и вѣчная удостоитесь наслѣдовати, всеусердно желаемъ и благословеніе посылаемъ. Аминь. Иннокентій епископъ».
При вступленіи на паству св. Иннокентія, состояніе новой Иркутской епархіи въ религіозно-нравственномъ отношеніи было далеко неудовлетворительно. Духовенство было почти сплошь необразовано. Много было такихъ священниковъ, которые, стыдясь своего безграмотства, подпись за нихъ другихъ лицъ объясняли тѣмъ, что «онъ, попъ, слѣпъ», или «онъ, попъ, очима скорбенъ». Были священники, которые не знали даже молитвъ христіанскихъ. Что было дѣлать святителю'? Уволить безграмотныхъ отъ должности. Но гдѣ взять новыхъ? Ибо всѣ одинаково возводились въ священники изъ низшихъ степеней какъ прежде, такъ и при святителѣ: пономарь дѣлался дьячкомъ, дьячекъ діакономъ, діаконъ священникомъ.
При такомъ порядкѣ можно было только строже возводить изъ одной степени въ другую. Дѣйствительно такъ и поступалъ святитель. Онъ и распоряженіями, и словомъ, и дѣломъ старался, чтобъ существующіе пастыри были возможно лучшими во всѣхъ отношеніяхъ, а кандидаты были бы вполнѣ достойны священнаго сана. Отъ существующихъ городскихъ и сельскихъ священниковъ святитель строго требовалъ, чтобы они по церквамъ на утрени и литургіи въ воскресные дни читали книжки, разосланныя Святѣйшимъ Синодомъ, подъ названіемъ «заповѣди съ толкованіемъ», а также душеполезныя поученія иныхъ святыхъ богоносныхъ отецъ. Нерадящимъ о стадѣ словесныхъ овецъ Христовыхъ святитель угрожалъ судомъ Божіимъ и страшнымъ словомъ Божіимъ: отъ рукъ вашихъ изыщу овецъ Моихъ! Для исполненія этой воли архипастыря, священники и малограмотные и нерадивые принуждены напередъ сами прочитывать книги и статьи изъ поученій св. отцовъ, которыя они должны были читать народу въ церкви, а черезъ это и сами изучали ученіе св. церкви. Святитель, стараясь возвысить существующее духовенство, не только требовалъ такого чтенія книгъ отъ священниковъ, чрезъ поповскихъ старостъ и заказчиковъ, но въ своей рѣчи, обращенной къ пастырямъ церкви, онъ указалъ имъ на высокое званіе священства.
Для занятія священническихъ мѣстъ прихожане, по обычаю, сами избирали кандидатовъ изъ всѣхъ сословій. Если, по справкѣ въ архіерейскомъ приказѣ не оказывалось сомнѣній и препятствій по его состоянію, тогда святитель полагалъ резолюцію: «для наученія въ школу». Это была русская школа, учрежденная въ началѣ 1728 г. свят. Иннокентіемъ при монгольской школѣ. Русская школа была открыта съ цѣлію приготовлять кандидатовъ для причта. Святитель разослалъ по церквамъ предписаніе, чтобъ священнослужительскія дѣти отъ 7 до 15 лѣтняго возраста высланы были въ училище, подъ опасеніемъ за ослушаніе 15 рублеваго штрафа за каждаго мальчика и высылки ихъ чрезъ начальство на счетъ родителей. Но и при такомъ строгомъ требованіи одинъ церковникъ возвратился въ крестьянское званіе, лишь бы не отдавать своего сына въ школу, а одинъ священникъ сперва донесъ, что пристроилъ своего сына въ причетники, а когда велѣно и причетнику идти въ школу учиться, то онъ женилъ сына и донесъ объ этомъ. Можетъ быть святитель потребовалъ бы и женатаго, но тотъ нечаянно потерялъ жизнь. Средствъ на содержаніе учениковъ, которыхъ въ 1730 году собрано уже было 35, святитель не имѣлъ, постороннихъ пособій не получалъ, и потому содержалъ ее на остатки своего китайскаго жалованья. Надзирателемъ школы и за поведеніемъ учениковъ святитель назначилъ іеромонаха Лаврентія. Въ эту-то школу отправлялъ онъ, для изученія нужнаго, избранныхъ кандидатовъ священства. Здѣсь испытуемый долженъ былъ пробыть не менѣе двухъ мѣсяцевъ и въ продолженіе этого времени онъ обязанъ былъ списать для себя указанныя святителемъ правила и изъ духовнаго регламента всѣ пункты, относящіеся къ священническому служенію, заучить ихъ на память и ознакомиться съ предстоящимъ ему новымъ служеніемъ. По выпускѣ изъ школы, ставленникъ отсылался къ экзаменатору, каковымъ былъ вышепоказанный крестовый іеромонахъ Лаврентій. Когда всѣ эти испытанія кончались и испытуемый признавался достойнымъ, тогда, по принятіи рукоположенія и научившись отправлять церковное богослуженіе, ставленникъ получалъ отъ святителя грамоту и отпускался на мѣсто, при указѣ прихожанамъ. Совершенно такому же испытанію подвергались ставленники, являвшіеся и изъ тобольской епархіи и изъ илимскаго вѣдомства, которымъ несравнено ближе было ѣхать для принятія рукоположенія въ Иркутскъ, чѣмъ въ Тобольскъ. Святитель рукополагалъ ихъ и снабжалъ отъ себя ставленными грамотами.
Святитель уважалъ обычай выбирать священника самими прихожанами. Но часто случалось, что прихожане избирали кандидатовъ, недостойныхъ священства. Бывало прежде, что избранные изъ крестьянскаго сословія или изъ духовнаго, кромѣ неспособности, еще оказывались склонными къ пьянству. Святитель строго слѣдилъ, чтобъ прихожане избирали во священники достойныхъ лицъ, и если узнавалъ, что избранный почему-либо оказывается недостойнымъ священства, то отвергалъ избраннаго.
Въ воскресные и праздничные дни въ церквахъ богослуженія очень часто не бывало, а если и бывало, то не въ опредѣленное время, а какъ захочетъ священникъ, о чемъ святителю жаловались Иркутскіе жители. Для одновременнаго служенія литургіи въ церквахъ гор. Иркутска, святитель издалъ законъ совершать благовѣстъ къ литургіи въ будни въ семъ часовъ съ половиною, а въ праздники въ девять часовъ. Къ законоположенію, данному святителемъ для священниковъ, должно отнести и то, чтобы въ городѣ Иркутскѣ священники не вторгались въ чужіе приходы для исправленія требъ, исключая необходимости. На исповѣдь дозволено было принимать хотящаго и изъ чужихъ приходовъ невозбранно, а къ причастію отсылать въ приходъ его, давая ему отпускное письмо, что былъ на исповѣди и достоинъ причаститься.
Кромѣ заботы святителя Иннокентія о просвѣщеніи и дѣятельности духовенства, онъ заботился о возвышеніи его нравственнаго состоянія. Подавая всѣмъ примѣръ строгой и благочестивой жизни, онъ требовалъ, чтобы и духовенство служило примѣромъ жизни для пасомыхъ. Трудно было бороться святителю съ нравственными недостатками духовенства, когда и состоящіе въ его главѣ наприм. настоятели Вознесенскаго и Посольскаго монастырей и каѳедральный протоіерей Иркутскаго собора были повинны въ проступкахъ, подлежащихъ строгому суду. Въ 5-ти огромныхъ книгахъ дѣлъ, за время святителя Иннокентія, много находится доказательствъ, что тогдашніе священники жили несоотвѣтсвеино своему знанію. По свидѣтельству тогдашнихъ оффиціальныхъ актовъ, были священники, которые въ гостяхъ являются сильны и храбры «къ питью», у прихожанъ, въ домахъ ихъ, истязуютъ «подчиванье»; въ церквахъ овогда бранятся, овогда и дерутся». Великій архипастырь Божій и въ своихъ поученіяхъ старался уничтожить этотъ недугъ духовныхъ пастырей народа, когда требовалъ отъ прихожанъ, чтобы они избирали священниковъ достойныхъ, а не такихъ, которые наблюдаютъ корчемницы. «Сего ради, обращается святитель къ пастырямъ, достоитъ имъ познати свою честь и хранити го, яко зѣницу ока, да свѣтъ не обратитсъ въ тьму, и слава вь безчестіе».
Въ то же время, какъ святитель заботливо слѣдилъ за исполненіемъ своихъ обязанностей духовенствомъ, онъ прилагалъ труды о поднятіи религіозно-нравственнаго состоянія вообще духовной своей паствы всѣхъ сословій. Если духовенство далеко не все соотвѣтствовало своему назначенію, то тѣмъ болѣе это можно сказать о тогдашнихъ жителяхъ Иркутской епархіи. Сибирь наполнена была пришельцами; отдаленныя мѣста давали полный просторъ для разгульной жизни. Св. Иннокентій говорилъ гражданамъ не только противъ непотребной жизни, но и противъ пьянства.
Такъ, изъясняя притчу о блудномъ сынѣ, святитель говоритъ:
«А той злой обычай и нынѣ есть въ мірѣ. Егда человѣкъ прійдетъ въ возрастъ, то сперва пріищетъ друга себѣ такого, каковъ самъ; сначала подружится, а потомъ начнутъ чинить совѣты, и все другъ къ другу плотскимъ любленіемъ располагаются, а не духовнымъ, и въ той любви научатся пьянству, а иніи скакать, плясать, а затѣмъ гордитися лихоимствовати и блудъ творити... О любители блуда и нечистоты! Нѣчто и вамъ речемъ. Егда кто возлюбитъ жену или дѣвицу, тогда вы вечера прогуливаете и ночи не спите, мыслите только о той дѣвицѣ, како бы ея уловити, ово сводницами, ово обѣщаніемъ даровъ, иные злохитрыми лестьми, иные красотою своею, а иные смѣхотворными бесѣдами и прочими коварными лестьми прельщаютъ. О, несытая мерзость! Понеже бо всякая нечистота не точію сердце помрачаетъ, но и видѣніе лица погубляетъ. Слыши, что апостолъ глаголетъ: бѣгайте блудодѣянія, всякъ бо грѣхъ, его жо аще сотворитъ человѣкъ, кромѣ тѣла есть, а блудяй во свое тѣло согрѣшаетъ (1 Кор. 6, 18). А нынѣ едва не вси отъ Бога отступили, ови гордостію и лихоимствомъ, ови завистію и злымъ пьянствомъ.
Сіи вси діаволу служили и вси уклонишася вкупѣ и неключими быша. Вси уклоншнася отъ смиренія въ гордость, отъ милостыни въ лихоимство, отъ любви въ ненависть, отъ воздержанія въ объяденіе, отъ трезвости къ пьянству. Что нанесе праведному Ною пьянство? Наготу. Отъ безумнаго сына Хама осмѣянъ... А нынѣ то и лучшее дѣло въ старыхъ и молодыхъ, лишь бы напиться до пьяна. Что мерзостнѣе пьянаго человѣка? Хочетъ утаитися, яко не пьянъ, а лежитъ, яко мертвъ. Ничтоже сквернѣе пьяницы, изъ устъ бо его смрадъ золъ исходитъ, разслабленіе тѣла и самого собя не владѣніе, изъ очей слезамъ истеченіе, рукамъ дрожаніе. Пьяный много обѣщаетъ, тайнъ не соблюдаетъ, разумъ и красоту погубляетъ, и что ини отъ пьянства бываетъ, точію брано и прекословія, еще же безстудство и въ словахъ не удержаніе».
Въ началѣ 1728 года, святитель писалъ поповскому старостѣ: «Понеже отъ нѣкоторыхъ людей мы извѣстны учинились, во градѣ Иркутску умножились между людьми блудныя дѣла, за что грядетъ гнѣвъ Божій на сыны противленія, того ради повелѣваемъ тебѣ, чтобы всѣмъ градскимъ священникамъ соборнымъ и приходскимъ приказать накрѣпко, дабы они читали (а этого прежде не дѣлалось) книжки: заповѣди съ толкованіемъ закона Божія въ воскресные и праздничные дни, яко на утрени! такъ и послѣ литургіи, также и иныхъ святыхъ богоносныхъ отцевъ поученія душеспасительныя, да поне негли кто отъ слышащихъ, слышавъ и познавъ свою совѣсть, исправится. А аще кто отъ священниковъ по церквамъ вышеновелѣннаго исполнять не будутъ, таковыхъ небрегущихъ о стадѣ словесныхъ Христовыхъ овецъ, усмотря, доноситъ нашему архіерейству, да не слышатъ они за свое небреженіе сей страшный глаголъ Господень: отъ рукъ вашихъ изыщу овецъ Моихъ».
Живое и дѣйственное слово святителя глубоко запало въ души слушавшихъ оное, такъ что въ продолженіе 70 лѣтъ сохранялось преданіе о краснорѣчивыхъ и глубоко-трогательныхъ поученіяхъ, привлекавшихъ всегда къ его каѳедрѣ множество слушателей. У многихъ эти поученія нашлись списанными. О семъ единогласно засвидѣтельствовали граждане Иркутска въ своемъ прошеніи 1800 года объ открытіи св. мощей угодника Божія.
Свят. Иннокентій, обладавшій увлекательнымъ краснорѣчіемъ, въ рѣчахъ противъ господствовавшихъ тогда въ его епархіи недостатковъ, выражался краткою, какъ бы стихотворною рѣчью, что придавало еще большую силу его слову. Вотъ какъ онъ, наприм., описываетъ пьяницу, приходящаго въ церковь:
Въ церковь приходишь пьянъ;
Стоишь, аки истуканъ;
Устами позѣваешь,
А очами насилу прозираешь;
Съ ноги на ногу переступаешь:
Хребтомъ стѣны подпираешь,
Слюну умножаешь
Часто плюешь
Подобнымъ образомъ святитель своими краснорѣчивыми доводами почти во всѣхъ поученіяхъ отвращалъ людей отъ разврата, пьянства и другихъ пороковъ, свойственныхъ жителямъ Сибири и Иркутской епархіи. Кромѣ увѣщаній святитель сдѣлалъ распоряженіе, чтобы опившіеся и вообще умиравшіе вслѣдствіе невоздержанія были совсѣмъ лишаемы христіанскаго погребенія, отвозились за городъ на дальнее растояніе, и тамъ зарывались, какъ самоубійцы.
Заботился св. Иннокентій и о умноженіи церквей въ своей епархіи, такъ-какъ бо всей его обширнѣйшей епархіи было всего 88 церкви и 4 монастыря. Но при о томъ святитель, не имѣя возможности умножать храмовъ, ни снабжать ихъ св. антиминсами, такъ какъ по неизвѣстной причинѣ не присылали ихъ, разрѣшалъ строеніе церквей, для которыхъ были св. антиминсы, и часовни гдѣ просили объ нихъ. Для освященія церкви онъ взялъ излишній антиминсъ даже изъ Свято-Троицкаго Селенгиискаго монастыря. Вь 1729 году святитель самъ освятилъ въ Иркутскѣ двѣ церкви: обновленную Владимірскую и подъ соборною колокольнею, въ тѣсномъ прастранствѣ, во имя св. муч. Іоанна воина. Можетъ быть, святитель послѣ освященія Владимірской, болѣе обширной, церкви говорилъ то слово на освященіе церкви которое помѣщено между поученіями, носящимми его имя. Въ этомъ словѣ, изобразивъ величіе и значеніе вообще св. храма Божія, святитель приглашаетъ вѣрующихъ усердно заботиться о благолѣпіи храмовъ. «И нынѣ, говоритъ святитель, аще кто пожелаетъ св. церковь построити, то не стѣны едины созидайте, но и внутрь украшайте ризами, сосудами, а наипаче всѣхъ сихъ – людьми благоразумными, священники богобоязненными».
Особенно святитель и самъ поучалъ, и духовнымъ пастырямъ поручалъ изъяснять изъ отеческихъ поученій съ церковной каѳедры о необходимости: хожденія во храмъ Божій, поста, молитвы, покаянія и причастія св. Христовыхъ Таинъ. Въ поученіи на Введеніе во храмъ Пресвятыя Богородицы, святитель говоритъ: «Пречистая Дѣва отъ рожденія трехъ лѣтъ сущи безгрѣшна и чиста, всегда въ церкви пребывала, а мы грѣшніи, нечистіи, не токмо отъ трехъ лѣтъ рожденія, но и до тридцати лѣтъ живемъ и въ церковь не ходимъ и всегда грѣхи творимъ и не раскаяваемся, и надѣемся на младость и говоримъ: нынѣ я младъ, успѣю покаятися, въ старости Бога умолю и все добро могу въ старости исправити, а нынѣ я младъ, покушаю сладко, напьюся пьяно, поживу славно, платье изношу красно и до полна иавеселюся, а въ старости буду каятися и Богу молитися, и въ старости Богъ меня помилуетъ. О, человѣче! не надѣйся на младость, – какъ еще доживешь до старости»?!.
Въ Сибири, во время управленія святителя, и даже послѣ него, были люди, которые до 30 лѣтъ и болѣе не ходили въ церковь и не соблюдали обычаевъ церкви. По этому поводу святитель взываетъ къ паствѣ: «Послушайте, возлюбленны! се Христосъ Господь и Марія Мати Его, свята сущи, изволиста со грѣшники вчинитися (потому что св. Дѣва исполнила законъ, относящійся къ грѣшнымъ новорожденнымъ младенцамъ, и принесла въ жертву два птенца голубина). Также и намъ, братіе, учитися, еже очищати души наша святымъ покаяніемъ и ходити на молитву въ домъ Божіи и приносити потребная. Приносите овъ свѣщи, а инъ просфоры, а кто сего не имѣетъ, тотъ приходи въ церковь на молитву съ сокрушенною жертвою сердца, со слезами покаянія. Прежде всего бойся Бога, люби Его всею душею и сердцемъ и помышленіемъ, а Пречистую Богоматерь и всѣхъ святыхъ почитайте, а въ церковь Божію безлѣностно приходите къ вечерни, и заутрени, и обѣдни къ началу, и слушайте божественнаго пѣнія со вниманіемъ въ молчаніи; а изъ церкве до отпуска не выходите. Аще далече отъ церкве, или недосужно ти будетъ, то ты можешь дома правило свое исправить, пѣніе и поклоны по силѣ, а не лѣнися да не безплодени будеши, аки древо сухое. И аще сотворішш правило безъ лѣности, то великую мзду отъ Бога получивши и грѣхомъ отпущеніе. Праздники празднуйте духовно, а не тѣлесно, нищихъ милуйте, а въ церкви свѣщи и просфоры и ѳиміамъ по силѣ давайте; рабамъ же своимъ въ праздники отъ работы покой дайте; праздники празднуйте не объяденіемъ и пьянствомъ, но молитвою и чистотою. Кротко живите и во Христѣ любовь нелицемѣрну имѣйте ко всякому христіанину... Почитайте священниковъ, яко Божіи слуги, и всѣмъ церковникомъ честь воздавайте, и непріятели своя люби, и Бога за нихъ моли, и люби всѣхъ православныхъ христіанъ яко самъ себе, другу не завиди, никого не обиди, сребра въ росты не давай, чти отца и матерь, больные посѣщай, нужнымъ помогай, въ темницахъ и оковахъ потребная донеси, нищихъ no силѣ накорми, напой и одѣнь, вся бо та въ руцѣ Божіи влагавши, вдовицъ не презри, наипаче всего отъ блуда бѣгай и съ женами живите по закону. Въ среду и пятокъ и воскресенье въ чистотѣ будьте. Праздники Господскіе и Пречистыя Богородицы и всѣхъ святыхъ почитай честно, а дѣти своя и челядь учи страху Божію, храни отъ пьянства; татьбы и всякаго зла удаляйся, а въ церкви Божіи дѣтемъ своимъ вели ходити ко всякой службѣ во вся дни, а наипаче въ праздники... Аще случится согрѣшити, по наущенію діаволю, то вскорѣ исповѣждь отцу духовному, да не вкоренится діаволъ въ душѣ твоей, и смерть да не застанетъ тя безъ покаянія. А наипаче всего буди смиренъ, не высокоуменъ, не празднослови, скверныхъ бесѣдъ бѣгай, друга не укори, не досади... въ церкви Божіей стой на молитвѣ со страхомъ, не говори ни съ кѣмъ и не помышляй что зло въ сердцы своемъ, но точію глаголи: Господи помилуй мя».
Такими и подобными наставленіями святитель руководилъ свою паству ко благочестію и къ истинно-христіанской жизни. Святитель требовалъ отъ священниковъ, чтобы они объясняли народу заповѣди Божіи. И самъ онъ въ главѣ другихъ объяснялъ заповѣди Божіи значеніе семи таинствъ церкви, суету міра, воскресеніе мертвыхъ, страшный судъ Божій, кончину міра, будущее состояніе праведныхъ и грѣшныхъ, и этимъ возбуждалъ къ покаянію.
Святитель Иннокентій любилъ подвижничество и поощрялъ стройное состояніе и благочестіе монастырей и истинныхъ подвижниковъ иноковъ, но преслѣдовалъ тѣхъ изъ лицъ монашества, которые не соотвѣтствовали своимъ иноческимъ обѣтамъ.
Даже рѣшая судныя дѣла по епархіи, святитель, кромѣ строгой и нелицепріятной справедливости, имѣлъ въ виду исправленіе и спасеніе самихъ подсудимыхъ. Преслѣдовался порокъ, уничтожался безпорядокъ, приводимъ былъ въ силу и дѣйствіе св. законъ. Но какъ только подвергшійся его карѣ виновникъ приходилъ въ искреннее сознаніе своихъ грѣховъ и преступленія и искалъ чрезъ покаяніе милости у святителя, угодникъ Божій никогда не отвергалъ истинно-кающагося. Насколько строгъ и неумолимъ святитель былъ къ порочнымъ людямъ, настолько милостивъ къ кающимся грѣшникамъ. Святитель въ особенности ревновалъ и заботился объ обращеніи въ христіанство бурятъ и защищалъ принявшихъ св. вѣру православную.
Много трудовъ подъялъ святитель Иннокентіи, много было ему огорченіи во время управленія Иркутской епархіей. Въ акаѳистѣ, сочиненномъ въ Иркутскѣ, славится терпѣніе святителя среди горькихъ испытаній, которымъ онъ подвергался, частію отъ начальника миссіи, частію отъ невѣрующихъ. «Витійство человѣческое не возможетъ изрещи всѣхъ скорбей, лишеній, униженій, болѣзней и страданій, ради спасенія паствы твоей подъятыхъ; но мы, терпѣнію твоему дивящеся и любовію побѣждаемы, съ благодарственнымъ чувствомъ вопіемъ: радуйся, воине Христовъ непобѣдимый; радуйся, яко ярость неблагомыслящихъ потерпѣлъ еси, гнѣвающихся неправедно; радуйся, угнетенныхъ и страждущихъ рабовъ скорое заступленіе; радуйся, яко кореніе и терніе невѣрія трудолюбію посѣкалъ еси»!
Подвижникомъ и хранителемъ добродѣтели святитель Иннокентій былъ во всю свою жизнь. Но въ Сибири поистинѣ онъ шелъ тѣснымъ и прискорбнымъ путемъ. Самое то, что онъ не жаловался на свои обстоятельства, не просилъ перемѣщенія, терпѣлъ отъ многихъ оскорбленіи, смиренно подчинялся волѣ Божіей, показывало богатство внутренней, духовной его жизни.
Сокровенную жизнь въ Богѣ, какую ведутъ подвижники благочестія, совершенно знаютъ только они и Господь, которому они угождаютъ, который сообщаетъ имъ всѣ духовныя оружія и силы въ борьбѣ съ плотію, міромъ и врагами нашего спасенія. Такъ и о жизни святителя Иннокентія вполнѣ знаютъ только Господь Богъ, свидѣтели его подвиговъ – ангелы и онъ самъ. Святитель Иннокентій былъ тайный подвижникъ благочестія. Впрочемъ, преданіе говоритъ, что святитель любилъ уединяться на молитву въ пещеру, которую первый основатель Вознесенской обители, Герасимъ, ископалъ для себя за монастырскою оградою, на восточной сторонѣ, не далеко отъ трехъ насажденныхъ имъ елей[9]. Любилъ святитель молиться и надъ могилою блаженнаго старца Герасима, и говорилъ братіи, что тутъ почиваетъ мужъ святъ, и что въ этой обители будутъ три свѣтила. Былъ еще у святителя обычай обходить по ночамъ Вознесенскій храмъ и молиться на него со всѣхъ четырехъ сторонъ. Любя трудъ и рукодѣліе, онъ по ночамъ или читалъ книги св. Писанія и писанія св. Отцевъ, или составлялъ поученія, которыми такъ сладко насыщалъ свою паству, и всегда строго выполнялъ молитвенное монашеское правило, о которомъ онъ и въ своихъ поученіяхъ говорилъ братіямъ и молящимся въ церкви. Изобразить сердечныя думы святителя о суетѣ всего земнаго и о смерти нельзя лучше, какъ приведши эти думы изъ поученій святителя:
«О премудрый Соломоне! говорилъ онъ въ одномъ поученіи, ты глаголенш: нѣсть ничтоже вѣрно пребывающее, а человѣцы, живущіе въ мірѣ семъ суетномъ, льстятся нажитками сего свѣта, говорятъ тако: добро намъ здѣ быти. Не знаютъ, что говорятъ. Кое добро есть въ мірѣ семъ непостоянномъ'? Въ мірѣ бо семъ вся измѣнна; ибо кто нынѣ живетъ, тотъ утрѣ во гробѣ гніетъ; нынѣ здравъ есть, яко Моисей, а по утру въ великомъ недузѣ, яко Іовъ; нынѣ въ чести и славѣ, а по утру въ темницѣ и заключеніи; днесь о богатствахъ печется, яже не можетъ сочести, яко же богачъ оный евангельскій а во утрій день единыя крупицы алчетъ, яко Лазарь, и не обрѣтаетъ; днесь на свободѣ, а утрѣ въ неволѣ; сегодня въ радости, а утрѣ въ печали; днесь господствуетъ и повелѣваетъ, утрѣ издыхаетъ и умираетъ».
Отъ молитвенныхъ подвиговъ и различенія помысловъ и движеній сердечныхъ, св. подвижникъ возвысился до чистаго созерцанія духовныхъ предметовъ и дѣйствій Св. Духа, и чрезъ это сподобился дара прозрѣнія будущаго, о чемъ существуетъ преданіе не только записанное, но и теперь живо сохраняющееся въ народѣ. Святитель любилъ часто посѣщать за 15 верстъ отъ монастыря пустынную, окруженную дремучимъ лѣсомъ, мѣстность монастырскаго села «Малой Еланки» и отдыхать тамъ отъ трудовъ управленія. Жители деревеньки, по преданію отъ отцовъ, съ особеннымъ чувствомъ воспоминаютъ объ этомъ. Осматривая хозяйство, святитель собственными руками принималъ участіе въ полевыхъ работахъ. Показываютъ и мостки чрезъ ручей, текущій по селенію, по которымъ переходилъ угодникъ Божій. На память посѣщенія святителемъ этого селенія, основана въ немъ часовня; сюда онъ ходилъ изъ монастыря крестнымъ ходомъ и предрекъ, что изъ часовни въ послѣдствіи будетъ здѣсь церковь.
Домашнюю одежду святителя составляла власяница, но верхъ ея лосинный[10] подрясникъ и кожаный поясъ съ желѣзною пряжкою. Кто въ первый разъ видалъ святителя, тотъ не узнавалъ, кто скрывается подъ такою простою одеждою.
Еще въ 1728 году игуменъ Нерчинскаго монастыря Наѳанаилъ, на возвратномъ пути изъ Иркутска, разнесъ по Забайкалью печальную вѣсть, что святитель Иннокентій боленъ, и онъ самъ очевидецъ его болѣзни. Благоговѣйный почитатель іерарха, болѣе чѣмъ столѣтній настоятель Свято-Троицкаго Селингинскаго монастыря, архимандритъ Мисаилъ, въ іюлѣ 1729 года, писалъ святителю: «игуменъ Наѳанаилъ, будучи у насъ въ монастырѣ, сказалъ намъ, что твое преосвященство болишь головною болѣзнію, и о томъ намъ вельми печально. Пожалуй, вели знающему человѣку главу свою посмотрѣть и измѣрять, не мозгъ ли стрясеся? То бываетъ, и видѣлъ я такія болѣзни много. Эй, ей, на твою къ намъ милость надѣяся, тако писать дерзнулъ». Не смотря на болѣзнь, святитель не переставалъ заниматься текущими дѣлами по епархіи и по управленію монастыремъ, какъ бы эти дѣла ни были мелочны. Но съ началомъ 1781 г. архіерейскій приказъ съ прискорбіемъ замѣтилъ, что святитель уже съ большимъ трудомъ, явно безъ прежней быстроты, могъ заниматься дѣлами управленія, а паства съ горестію проводила тѣ дни воскресные и праздничные, когда, по болѣзни архипастыря, лишилась утѣшенія видѣть его предстоящимъ престолу Божію и слышать его поучительныя и сладкія проповѣди.
Послѣдніе дни служенія святителемъ божественной литургіи были 1 го и 3-го октября 1731 года. За литургіею на Покровъ Пресвятыя Богородицы, святитель рукоположилъ во священника къ Олонской Благовѣщенской церкви Дмитрія Порнякова, а за литургіею, въ воскресенье 3-го октября, онъ рукоположилъ во діакона Петра Скорнякова.
Послѣ этого болѣзнь святителя Иннокентія усилилась; а когда, по временамъ, она облегчалась, тогда святитель благодарилъ всѣхъ служившихъ ему и всю монастырскую братію за ихъ любовь и попеченіе о немъ. Вслучаѣ выздоровленія святитель обѣщалъ всѣхъ вознаградить изъ своихъ рукъ, выражалъ свою заботу о возведеніи въ обители новаго каменнаго храма во имя Вознесенія Господня, на мѣсто деревяннаго; жалѣлъ, что казна не назначаетъ ему содержанія, изъ котораго первая тысяча рублей давно уже была обѣщена имъ на построеніе каменной церкви. Затѣмъ заповѣдалъ братіи, вслучаѣ его кончины, заботиться о построеніи храма на монастырскія суммы, о сбереженіи и умноженіи которыхъ онъ прилагалъ такъ много трудовъ. Наконецъ, чувствуя, что его болѣзненные припадки усиливаются со дня на день, 24-го ноября велѣлъ всѣхъ удовлетворить жалованьемъ, а остальныя деньги привесть въ извѣстность и на всѣ мѣшки наложить ярлыки и печати. Намѣстнику Паисію за услуги подарилъ свою любимую песцовую шубу. Въ четвергъ 25-го ноября святитель просилъ братію и духовенство города помолиться о немъ.
«Понеже многимъ извѣстно, – сказано въ указѣ изъ архіерейскаго приказа отъ 26-го ноября, – что его архіерейство Божіимъ посѣщеніемъ отъ нѣсколько лѣтъ присѣщенъ болѣзнію, чего ради яко же въ приношеніи спасительныя за вся православныя христіаыы божественной службы, такожде и въ исправленіяхъ духовныхъ имѣетъ остановку. Но оная болѣзнь иногда и умолялась. А нынѣ чрезъ тринедѣльное время вящше пріумножилась. Того ради всесмиренно проситъ его архіерейство всѣхъ города Иркутска священнослужителей и всѣхъ православныхъ христіанъ отправлять по священной литургіи молебное пѣніе къ Пресвятѣй Владычицѣ нашей Богородицѣ параклисъ за Государыню и для здравія его архіерейства, по апостолу: страждетъ ли кто, да молитву дѣетъ, призоветъ пресвитеры церковныя и проч.».
Церковь Иркутская горячо стала молиться о своемъ архипастырѣ и первосвятителѣ, но Господь отъялъ отъ него болѣзнь не на время, а на вѣки. Въ субботу 27 ноября, въ седьмомъ часу утра, подвижникъ благочестія въ мирѣ и съ св. надеждою отошелъ въ вѣчный покой, уготованный любящимъ Бога. Святитель Иннокентій, вступивъ на каѳедру 26 августа 1728 г., управлялъ Иркутскою епархіею 4 года и 3 мѣсяца.
Черезъ тридцать лѣтъ послѣ кончины святителя Иннокентія, по случаю работъ, производившихся въ Тихвинской церкви, гдѣ покоился святитель, гробъ его былъ открытъ: онъ былъ цѣлъ и святыя мощи святителя были обрѣтены нетлѣнными. Много чудесъ и исцѣленій проявилось отъ нихъ благодатію Божіею, пока, по освидѣтельствованіи какъ святыхъ останковъ, такъ и чудесъ, съ разрѣшенія Свят. Синода и Государя Императора Александра Павловича, не послѣдовало 9-го февраля 1805 года открытаго чествованія святителя Божія и его св. мощей православною церковію. Было положено совершать память св. Иннокентія 26-го ноября, въ день его преставленія.
Въ настоящее время мощи св. Иннокентія, въ богатой серебряной позлащенной ракѣ, почиваютъ въ Вознесенскомъ мужскомъ монастырѣ, въ церкви Успенія Богородицы, существующей съ 1732 г. и великолѣпно украшенной въ 1811 году[11]. Въ память перенесенія мощей св. Иннокентія съ мѣста погребенія (Тихвинской церкви, дерев., сущ. съ 1692 г.) въ соборную церковь, бываетъ ежегодно 9-го февраля изъ Иркутска въ монастырь крестный ходъ, установленный въ 1805 году Веніаминомъ, епископомъ Иркутскимъ.
«Восхвалимъ новаго апостола Христова, – восклицаетъ святая церковь въ честь св. Иннокентія, – и грядущаго со Евангеліемъ въ землю языковъ чуждыхъ, облагоухавшаго вѣрою послѣдніе концы Россіи, процвѣтавшаго яко кринъ на востокѣ царство Сибирское, на языки, не напоенные струями благодати одождившаго глаголы премудрости небесныя».
МОЛИТВА
ко святителю Иннокентію,
скорбнаго и сокрушеннаго сердца.
Къ тебѣ, святче Божій, яко къ скорому помощнику и молитвеннику о спасеніи моемъ азъ недостойный и грѣшный припадая молюся: не презри мене унылаго, немощнаго, во многія беззаконія впадшаго, и по вся дни и часы согрѣшающаго, но вонми души моей, яко скорблю, и умоли Господа Бога всея твари Содѣтеля, Ему-же нынѣ предстоиши въ радости Святыхъ и съ лики Ангелъ, помиловати мя и извести изъ темницы грѣховную душу мою, прежде даже не отъиду отсюду и къ тому не готовъ явлюся на судъ Его. Ей Отче! не посрами мене, къ тебѣ съ вѣрою притекающаго: аще бо и не достоинъ есмь твоего ходатайства и заступленія: но ты, бывъ подражатель человѣколюбія Божія, сотвори мя достойна чрезъ обращеніе отъ злыхъ дѣлъ къ благому житію, да тако душею и тѣломъ здравъ бывъ, славлю и пою дивнаго во святыхъ своихъ Бога нашего, и твое теплое заступленіе, всегда, нынѣ и присно и во вѣки вѣковъ. Аминь.
Житие святаго Иннокентія, перваго епископа Иркутскаго и чудотворца. Сост. Іоанномъ Кузьмичевымъ. М. 1894.
[*] При составленіи настоящаго, полнаго, житія си. Иннокентія, перваго епископа Иркутскаго и чудотворца, источниками служили: 1) Житіе и чудеса св. Иннокентія. Иркутскъ, 1817 г.; 2) Русск. св. Филарета, архіепископа Черниговскаго, изд. 1865 г.; 3) Жит. русск. свят. А. Муравьева, изд. 1858 г.; 4) Жизнь св Иннокентія. Модеста. архіеп. Люблинскаго, изд. 1879 г.; 5) Начало христіанства въ Иркутскѣ. Протоіерея Громова. Иркутскъ, изд. 1867 г. и 6) О пропопѣдяхъ св. Иннокентія. Иркутскъ, 1873 г
[1] И св. Иннокентій назывался то Кульчицкій, то Кольчицкій. На одной изъ книгъ, принадлежавшихъ св. Иннокентію и находящихся теперь въ библіотекѣ Иркутской Духовной Симинаріи, есть собственноручная надпись св. Иннокентія «Кольчицкій». Въ другомъ мѣстѣ той же книги написано «Кульчицкій».
[2] Уніатами (слово латинское) назывались тѣ православные христіане, которые признавалн папу главою церкви, но сохраняли обряды православной церкви. Унія уничтожена въ сѣверо-западномъ и юго-западномъ краѣ Россіи при императорѣ Николаѣ Павловичѣ.
[3] Странникъ. Дек. 1873 г., стр. 195.
[4] Лазарь Барановичъ былъ уроженецъ Бѣлоруссіи. Воспитывался въ Кіевской академіи. По окончаніи воспитанія, онъ былъ учителемъ въ той же академіи, потомъ ректоромъ съ 1650 по 1655 г., епископомъ и наконецъ архіепископомъ. Умеръ въ 1693 году. Онъ много писалъ противъ проповѣдниковъ уніатства, а для утвержденія утѣсняемыхъ въ православіи писалъ краснорѣчивыя проповѣди.
[5] Св. Димитрій, митрополитъ Ростовскій п Ярославскій, происходя отъ благородной фамиліи Туптало, родился въ 1651 г., † 28 окт. 1709 г. Проходилъ служеніе сначала въ Малороссіи и Литвѣ. – Св. Ѳеодосій Углицкій посвященъ въ архіепископа Черниговскаго въ 1692 г., скончался въ 1696-мъ. – Св. Іоаннъ Максимовичъ съ 1695 г. архим. Елецкій, потомъ архіеп. Черниговскій. – Антоній Стаховскій около 1700 г. былъ Черниговскимъ намѣстникомъ.
[6] Г. Лангомъ.
[7] Графъ Савва Владиславичъ Рагузпнскій.
[8] Надо замѣтить, что хотя въ Иркутскѣ до св. Иннокентія и было викаріатство Тобольской митрополіи съ 1707 г., но обстоятельства жизни и отношеній къ гражданскимъ властямъ такъ были въ Иркутскѣ трудны, что первый и послѣдній викарій, епископъ Варлаамъ Косовскій, проживши въ Иркутскѣ 2½ г. уѣхалъ въ Москву и болѣе не возвращался. На назначеніе въ Иркутскъ смотрѣли, какъ на великое наказаніе.
[9] Пещеры давно нѣтъ: она обрушилась.
[10] Кожа лося.
[11] Вознесенскій мужскій 1-го класса монастырь находится въ 4 верстахъ отъ гор. Иркутска, на берегу рѣки Ангары. Въ немъ 6 церквей. Монастырь основанъ въ 1672 году.
Свт. Иннокентію, тропарь, гл. 3: Свѣтильниче Церкве пресвѣтлый,/ озаривый лучами добротъ твоихъ страну сію,/ и исцѣленьми многими притекающихъ къ рацѣ твоей съ вѣрою/ Бога прославивый,/ молимъ тя, святителю отче Иннокентіе,/ ограждай молитвами твоими градъ сей// отъ всѣхъ бѣдъ и печали.
Кондакъ гл. 4: Непорочности соименнаго пастыря,/ проповѣдника вѣры въ языцѣхъ монгольскихъ,/ славу и украшеніе Иркутскія паствы,/ любовію восхвалимъ вси вѣрніи:/ той бо есть хранитель страны сея,// и молитвенникъ о душахъ нашихъ.
