Видѣніе старца (Изъ древнихъ отечниковъ по святителю Ѳеофану Затворнику).
При нажатии на картину вас перенаправит на англ. перев., откуда заимствовано изображение.
Одинъ глубокій старецъ, жившій въ уединенной пустынѣ, впалъ въ уныніе и тма помышленій начала сокрушать душу его, внушая ему недоумѣнія, правильно ли течетъ онъ, и есть ли надежда, что труды его увѣнчаются наконецъ успѣхомъ? Старецъ сидѣлъ, поникши главою. Сердце ныло; но очи не давали слезъ. Сухая скорбь томила его. Между тѣмъ, какъ онъ такъ убивался горемъ, предсталъ ему Ангелъ Господень, и сказалъ: «что смущаешься и за чѣмъ помышленія входятъ въ сердце твое? Не ты первый и не ты послѣдній идешь путемъ симъ. Многіе уже прошли имъ, многіе идутъ – и многіе пройдутъ имъ въ свѣтлыя обители райскія. – Ступай, – я покажу тебѣ разные пути, какими ходятъ сыны человѣческіе, равно какъ и то, куда приводятъ сіи пути. – Смотри, – и вразумляйся!»
Повинуясь мановенію Ангела, старецъ всталъ и пошелъ; но едва сдѣлалъ нѣсколько шаговъ впередъ, какъ сталъ внѣ себя и погрузился въ созерцаніе дивнаго видѣнія, которое открылось умнымъ очамъ его. Онъ видѣлъ по лѣвую отъ себя сторону, густой мракъ, какъ стѣну непроницаемую, внутри котораго слышались шумъ, тревога и смятеніе. – Всматриваясь внимательнѣе въ мракъ, увидѣлъ онъ широкую рѣку, по которой волны ходили взадъ и впередъ, вправо и влѣво, – и кто-то всякой разъ, какъ мелькала предъ очами его волна, какъ бы на ухо внятно произносилъ старцу: это волна невѣрія, безпечности, холодности, это – немилосердія, разврата, взяточничества; это – нѣги, забавы, зависти, раздора, а это – пьянства, нечистоты, лѣности, невѣрности супруговъ и проч. и проч., – и всякая волна поворачивала на себѣ предъ нимъ несмѣтное множество людей, поднимая ихъ изъ рѣки и снова погружая въ глубь ея. Въ ужасѣ старецъ воскликнулъ: Господи! ужели всѣ сіи погибнутъ и нѣтъ имъ надежды спасенія? Ангелъ сказалъ ему: смотри далѣе, и узришь милость и правду Божію!
Старецъ взглянулъ еще на рѣку, и увидѣлъ ее по всей широтѣ и по всей долготѣ своей покрытою малыми ладьями, въ которыхъ сидѣли свѣтлые юноши со всякаго рода орудіями во спасеніе утопающихъ. Они всѣхъ призывали къ себѣ, и инымъ подавали руки, другимъ спускали жерди и доски, тѣмъ бросали верви, а иногда погружали въ глубь багры и крюки, не ухватится ли и тамъ кто? И что же? Рѣдкій-рѣдкій откликался на призывный гласъ ихъ, и еще менѣе было такихъ, которые пользовались, какъ слѣдуетъ, подаваемыми имъ орудіями спасенія. Наибольшая часть съ презорствомъ отвергали ихъ, и съ какимъ-то дикимъ услажденіемъ погружались въ рѣкѣ сей, издававшей чадъ, смрадъ и гарь. Старецъ простеръ взоръ свой вдаль рѣки, и въ концѣ ея увидѣлъ бездну, въ которую низвергалась она. Юноши въ большомъ количествѣ стремительно плавали въ ладьяхъ туда и сюда, у самаго края бездны, заботливо подавая помощь всякому; но, не смотря на то, каждую минуту, на каждой точкѣ рѣки, цѣлыя тысячи людей вмѣстѣ съ рѣкою низвергались въ бездну, откуда были слышны одни стопы отчаянія и скрежетъ зубовъ. – Старецъ закрылъ лице свое и зарыдалъ. – И былъ къ нему гласъ съ неба: «горько, но кто виновенъ? Скажи, что бы еще могъ Я сдѣлать для спасенія ихъ, чего бы не сдѣлалъ? Но они съ ожесточеніемъ отвергаютъ всякую, подаваемую имъ помощь. Они отвергнуть Меня, если Я низойду на помощь къ нимъ въ самыя безотрадныя мѣста ихъ страданій.»
Успокоившись нѣсколько, старецъ обратилъ очи свои на правую сторону, къ свѣтлому востоку, и утѣшенъ былъ отраднымъ видѣніемъ. Тѣ, кои, внимая зову свѣтлыхъ юношей, подавали имъ руку, или хватались за какое-нибудь спасительное орудіе, были извлекаемы ими на правый берегъ. – Здѣсь принимали ихъ другія лица, вводили въ небольшія стройныя зданія, разсѣянныя въ большомъ количествѣ по всему протяженію берега, гдѣ обмывали чистою водою, облекали вь чистыя одежды, опоясывали, обували, давали посохъ и, подкрѣпивъ пищею, отсылали въ путь, – далѣе къ востоку, заповѣдавъ имъ – не озираться вспять, идти безъ остановки, внимательно смотрѣть подъ ноги, и не пропускать ни одного подобнаго зданія безъ того, чтобъ не зайти въ него и не подкрѣпить себя въ немъ пищею и совѣтомъ отъ тѣхъ, чьему попеченію ввѣрены сіи зданія, равно какъ и всѣ заходящіе въ нихъ.
Старецъ провелъ глазами по берегу и увидѣлъ, что на всемъ протяженіи его, готовятся въ путь эти избавленные. – На лицѣ всѣхъ отпечатлѣвались радость и воодушевленіе. Видно было, что они всѣ чувствовали особенную легкость и силу и съ нѣкоторою неудержимостію устремлялись въ путь, первыя стадіи котораго усѣяны пріятными цвѣтами.
Старецъ обратилъ потомъ взоръ свой далѣе къ востоку, и вотъ что ему открылось! – Пріятный лугъ оканчивался не вдали отъ берега; далѣе начинались горы, лежавшія хребтами въ разныхъ направленіяхъ. Онѣ шли, поднимаясь все выше и выше, и пресѣкаясь пропастями, – то голыя и утесистыя, то покрытыя кустарниками и лѣсами. Повсюду по намъ видны были путники-труженики. Иной карабкался на крутизну, другой – сидѣлъ въ утомленіи или стоялъ въ раздумьѣ, тоть боролся со звѣремъ или зміею; одинъ шелъ прямо къ востоку, а другой по косвенному направленію, а иной перерѣзывалъ поперечно пути другихъ: – только всѣ были въ трудѣ и потѣ, въ борьбѣ и напряженіи силъ и душевныхъ и тѣлесныхъ. Рѣдкій путникъ всегда видѣлъ дорогу; часто она совсѣмъ пропадала или раздроблялась въ распутія; въ иномъ мѣстѣ скрывали ее туманъ и мракъ, въ иномъ – пресѣкала пропасть или крутой утесъ: тамъ преграждали ее звѣри изъ дубравы или ядовитые гады изъ ущелій. – Но вотъ что дивно! Повсюду по горамъ разсѣяны были красивыя зданія, подобныя тѣмъ, въ которыя принимаемы были въ первый разъ спасенные отъ воды. Коль скоро путникъ заходилъ въ нихъ, какъ ему заповѣдано вначалѣ, то какъ бы онъ ни былъ измождепъ до того времени, выходилъ оттуда бодрымъ и полнымъ силъ. Тогда звѣри и гады не могли выносить взора его, и бѣжали отъ него; – никакія препоны надолго не останавливали его; и онъ легко и скоро отыскивалъ скрывавшійся какимъ-либо образомъ путь, по тѣмъ указаніямъ, какія получалъ въ тѣхъ зданіяхъ. – Всякой разъ, какъ преодолѣвалъ кто препятствіе или одолѣвалъ врага, становился крѣпче, выше и статнѣе: чѣмъ кто выше восходилъ, тѣмъ болѣе хорошѣлъ и свѣтлѣлъ. Къ вершинѣ горы мѣстность опять становилась гладкою и цвѣтистою; но вступившіе на нее вскорѣ входили въ свѣтлый облакъ, или туманъ, изъ котораго уже не показывались болѣе.
Старецъ приподнялъ очи выше сего облака и изъ-за него, или изъ-за горы увидѣлъ чудный, неописанной красоты свѣтъ, изъ котораго доносились къ нему сладостные звуки: «Святъ, Святъ, Святъ, Господь Саваоѳъ!» Старецъ въ умиленіи палъ ницъ, и надъ нимъ звучно пронеслось слово Господне: тако тецыте, да постигнете (1 Кор. 9, 24).
Поднявшись снова на ноги, старецъ увидѣлъ, что съ разныхъ высотъ горы, немалое число путниковъ, въ разпыхъ мѣстахъ, стремительно бѣжали снова къ рѣкѣ, то молча, то съ крикомъ и хульными, бранными словами. Къ каждому изъ нихъ и сверху и съ боковъ обращаемо было воззваніе: «остановись, остановись!» Но гонимые какими-то малорослыми пуринами, они не внимали остереженію, и снова погружались въ смердящую рѣку. Тогда старецъ въ изумленіи воззвалъ: Господи! что сіе? и услышалъ въ отвѣтъ: «плодъ самочинія и непокорливости Богоучрежденному порядку!» – Тѣмъ видѣніе кончилось.
Ангелъ, показывавшій его старцу, спросилъ его наконецъ: «утѣшенъ ли?» – И старецъ поклонился ему до земли.
Думаю, братія, нѣтъ нужды много говорить вамъ для истолкованія сего видѣнія. – Рѣка есть міръ; погруженные въ ней люди, – живущіе по духу міра, въ страстяхъ, порокахъ и грѣхахъ; свѣтлые юноши въ ладьяхъ суть Ангелы и вообще, призывающая ко спасенію благодать; бездна, въ которую низвергалась рѣка съ людьми, есть пагуба; красивое на правомъ берегу зданіе – Церковь, гдѣ, чрезъ таинство покаянія или крещенія, обратившіеся грѣшники омываются отъ грѣховъ, облекаются въ одежду оправданія, препоясуются силою свыше, и поставляются на путь ко спасенію; восходъ на гору, съ разными затрудненіями – разные труды въ очищеніи сердца отъ страстей; звѣри и гады – враги спасенія; гладкая къ вершинѣ мѣстность – умиротвореніе сердца; свѣтлый облакъ, скрывающій путниковъ, – покойная смерть; свѣтъ изъ-за горы – рай блаженный; зданія, разсѣянныя по горѣ – храмы Божіи. – Кто заходитъ въ сіи зданія на пути, т. е. принимаетъ таинства и участвуетъ въ священнодѣйствіяхъ и молитвованіяхъ Церкви, пользуется совѣтомъ и руководствомъ пастырей, тотъ легко преодолѣваетъ всѣ препятствія, и скоро востекаетъ къ совершенству. А кто самочинно отвергаетъ ихъ, нe подчиняясь указанію и совѣту пастырей, тогъ скоро падаетъ, и духъ міра снова увлекаетъ его.
Прилагать къ сему какое-либо увѣщаніе считаю излишнимъ. Умоляю только васъ, братія, спаситеся отъ вѣка сего лукаваго! Аминь.
Видѣніе старца. // «Домашняя Бесѣда». 1873. Вып. 23. С. 554-557. То же; Поученіе V-е о пути ко спасенію. // Слова къ Тамбовской паствѣ Ѳеофана, епископа Тамбовскаго и Шацкаго въ 1859 и 1860 годахъ. СПб. 1861. С. 76-81.
⸭ ⸭ ⸭
Разсказывается въ отечникахъ, что въ Египтѣ былъ одинъ грѣшникъ, который послѣ исповѣди и Святаго Причастія нимало не берегъ себя, но, какъ только представлялся случай, снова падалъ въ прежніе грѣхи, послѣ каждаго говѣнія. Но какъ онъ не злой былъ, а немощь его одолѣвала, то Господь сжалился надъ нимъ и, для вразумленія его, устроилъ ему такое видѣніе: шелъ онъ гдѣ-то одинъ и видить, что къ нему подходить какое-то страшилище, похожее на человѣка непомѣрной высоты, косматое, безобразное, нечистое, съ глазами сверкающими. Подошло оно и, потрепавъ его по плечу, сказало: чего ты боишься, мы съ тобой пріятели, въ одномъ мѣстѣ будемъ. Грѣшникъ хоть очень испугался, но спросилъ его: да ты кто же? Я, говорить, тоть, что ударилъ въ ланиту Іисуса Христа, да и всѣ, которые послѣ исповѣди и Святаго Причастія снова грѣшать, на одной стоять линіи съ Іудою и прочими мучителями и распинателями Господа. Сказалъ такъ и пошелъ въ другую сторону. Это видѣніе такъ поразило грѣшника, что онъ тогда же, оставя все, удалился въ пустыню и тамъ до конца жизни въ строгихъ подвигахъ оплакивалъ грѣхи свои.
О покаяніи, причащеніи святыхъ Христовыхъ Таинъ и исправленіи жизни. Слова преосв. Ѳеофана во св. Четыредесятницу и приготовительныя къ ней недѣли. Изд. 3-е. Спб. 1889. С. 207.
