Проф. Викторъ Николаевичъ Тростниковъ – «Господи, избави насъ отъ труса и потопа».
Страшно объ этомъ говорить, страшно даже и думать. Многотонныя бетонныя плиты падаютъ на тебя, и ты превращаешься въ плоскаго человѣка, вродѣ тѣхъ фанерныхъ людей, которыхъ носятъ на шестахъ демонстранты. Еще хуже, когда плоской становится твоя часть – ноги или руки или бокъ, когда перестаютъ работать почки, и ты сначала стонешь, а потомъ сходишь съ ума и начинаешь пѣть или разговаривать съ самимъ собой. Но есть и еще худшее, такое, страшнѣе чего уже ничего быть не можетъ: заваленъ твой крохотный ребенокъ, онъ плачетъ, зоветъ тебя на помощь, а ты ничего не можешь сдѣлать...
Да, лучше бы не думать и не говорить объ этомъ, но вѣдь недавно все это было. Хочется крикнуть: нѣтъ, Богъ не можетъ допустить этого! – но крикъ замираетъ на губахъ, ибо Богъ допустилъ этотъ ужасъ. Гдѣ же Его милосердіе?
Такъ, нефтегорское землетрясеніе возвращаетъ насъ къ проблемѣ «теодицеи», или «оправданія Бога», которая не давала покоя многимъ философамъ, включая великаго Лейбница. Впрочемъ, не только нефтегорское, а всѣ землетрясенія нашего столѣтія, о которыхъ заставляетъ вспомнить это бѣдствіе на Сахалинѣ. Что же это стало дѣлаться въ ХХ-мъ вѣкѣ? До этого полтораста лѣтъ представленіе о землетрясеніи связывалось съ разрушеннымъ въ 1755 г. Лисабономъ – свѣжѣе ничего не было, – а тутъ пошло: въ 1906 г. рушится Санъ-Франциско, въ 1908 г. – Мессина, въ 1927 г. – Ялта и Алупка, въ 1948 г. стертъ съ лица земли Ашхабадъ, потомъ разваливается половина Ташкента, потомъ встаетъ земля дыбомъ въ густонаселенныхъ сельскихъ районахъ Чили, затѣмъ то же самое въ Мексикѣ, послѣ этого – въ центральномъ Китаѣ, въ 1988 г. полностью уничтоженъ Спитакъ въ Арменіи, въ 1994 г. – Кобэ, и вотъ Нефтегорскъ. Создается впечатлѣніе, что стихія просто взбѣсилась. Не о нашемъ ли времени пророчествуетъ Евангеліе, называя его началомъ болѣзней: «и будутъ глады, моры и землетрясенія по мѣстамъ» (Матѳ. 24, 7)? Вѣдь глады и моры тоже уже были – послѣ гражданской войны у насъ, а потомъ, по чти безъ перерыва, въ разныхъ странахъ Африки, гдѣ ежегодно гибнутъ отъ голода сотни тысячъ людей. Не связано ли это съ приближеніемъ конца свѣта?
Вопросъ очень серьезный, поэтому отвлечемся пока отъ теодицеи и обратимся къ эсхатологической темѣ. Дѣйствительно, очень похоже, что нынѣшняя тектоническая активность есть одинъ изъ тѣхъ признаковъ, которые Священное Писаніе связываетъ съ приближеніемъ послѣднихъ сроковъ. Однако, хотѣлось бы не просто знать, что послѣ такихъ-то событій наступитъ конецъ всего, а понять, почему ему должны предшествовать эти событія. Объ этомъ Писаніе умалчиваетъ, какъ бы предоставляя намъ самимъ поразмыслить надъ этимъ, такъ давайте же и поразмыслимъ надъ землетрясеніемъ. Что это такое? Аномальное, неспокойное поведеніе земли, ея болѣзнь, что-то вродѣ лихорадочной дрожи или приступа кашля. Отчего же передъ концомъ міра болѣзнь земли должна обостриться?
На этотъ счетъ можно высказать нѣкоторыя предположенія. Въ послѣднія времена въ людяхъ усилится злоба (по Евангелію – оскудѣетъ любовь), умножится грѣхъ, праведники станутъ рѣдкими, на нихъ будутъ смотрѣть какъ на бѣлыхъ воронъ. Все это мы и видимъ въ современной безбожной цивилизаціи, все дальше уводящей людей отъ исполненія Заповѣдей. Грѣхъ же есть не что иное, какъ огрѣхъ, изъянъ, дефектъ человѣческаго «я», то есть болѣзнь духа. И эта болѣзнь можетъ перекинуться съ человѣка на міръ, въ которомъ онъ существуетъ. Вначалѣ такая мысль кажется странной, но, подумавъ, приходишь къ выводу, что это не только не странно, но и закономѣрно. Слова св. апостола Павла «вся тварь совокупно стенаетъ и мучится донынѣ; и не только она, но и мы сами, имѣя начатокъ Духа, и мы въ себѣ стенаемъ, ожидая усыновленія» (Рим. 8, 22-23) обычно относятъ только къ одушевленной твари, но сегодня становится ясно, что ихъ надо распространять на все твореніе, т. е. также и на мертвую матерію. Дѣло въ томъ, что, какъ сравнительно недавно было установлено точными расчетами, всѣ характеристики физической вселенной – такъ называемые міровые константы, а также числовые параметры, входящіе въ «законы природы», – образуютъ тотъ единственный наборъ, который позволяетъ образоваться біологическимъ полимѣрамъ, т. е. обезпечиваетъ возможность возникновенія пирамиды жизни съ человѣкомъ на ея вершинѣ («антропный факторъ», какъ его назвали ученые). Измѣнись этотъ наборъ хотя бы чуть-чуть (по послѣднимъ даннымъ на 10-50), и никакой жизни во вселенной не будетъ. Это означаетъ, что міръ въ самомъ своемъ основаніи задуманъ такъ, чтобы въ немъ могло жить во плоти свободно-разумное существо – мы съ вами. Физики очень удивились, когда сдѣлали это открытіе, но для насъ, христіанъ, въ немъ не должно быть ничего удивительнаго, ибо мы знаемъ, что окружающее есть не результатъ случайной эволюціи безликой «природы», а созданіе всевѣдущаго премудраго Творца, Который заранѣе замыслилъ увѣнчать твореніе первыхъ пяти Дней твореніемъ шестого Дня, т. е. человѣкомъ. Значитъ пирамида, на которой возвышается человѣкъ, есть не только ступенчатая іерархія живого міра, но іерархія всего сущаго, начиная съ электроновъ и протоновъ. Физика есть подножіе геологіи, геологія – подножіе біологіи, біологія – подножіе зоологіи, зоологія – подножіе антропологіи, антропологія – подножіе исторіи, а исторія – подножіе спасенія, выращиванія богоподобнаго святого человѣка. Именно на человѣческую святость тончайше настроены всѣ мѣры и вѣса космоса, въ томъ числѣ и тѣ, которые сформировали земную кору и магму и управляютъ происходящими въ нихъ процессами. Если же, дурно воспользовавшись своей свободой, человѣкъ отказывается быть святымъ, эта настройка разлаживается и возникаетъ кризисъ, распространяющійся на всѣ этажи пирамиды. Причинно-слѣдственная зависимость дѣйствуетъ въ ней не только снизу вверхъ, но и сверху внизъ. Если бы геологія была нѣсколько иной, человѣкъ не могъ бы стать богоподобнымъ существомъ, но если человѣкъ, который призванъ принять Божій образъ, отвергаетъ эту возможность и принимаетъ иной образъ, то геологіи тоже приходится нѣсколько измѣниться, ибо все твореніе пронизано взаимозависимостью. А разъ измѣняется геологія, то отходитъ отъ первоначальнаго замысла и тектоника, и начинаются непредусмотрѣнныя этимъ замысломъ землетрясенія. Иными словами, болѣзнь земли въ послѣднія времена есть не что иное, какъ симптомъ апокалиптическаго обостренія болѣзни человѣческаго рода.
Эту идею можно выразить болѣе понятно, не прибѣгая къ языку науки. Впадая въ соблазны, люди усиливаютъ питающагося ихъ грѣхами сатану, и онъ раздувается какъ напившійся крови лѣсной клещъ. А поскольку главная цѣль сатаны состоитъ въ раскачиваніи Божьяго міра, то усиленный людскимъ зломъ, онъ начинаетъ раскачивать міръ сильнѣе, въ томъ числѣ и саму землю. Допуская его въ свою душу, мы, сами того не сознавая, открываемъ ему доступъ въ кору и магму, которыя образуютъ съ нашей душой единое космическое цѣлое.
Въ повѣсти Гоголя «Страшная месть» есть удивительныя строки: «Нерѣдко бывало по всему міру, что земля тряслась отъ одного конца до другого; то оттого дѣлается, толкуютъ грамотные люди, что есть гдѣ-то близъ моря гора, изъ которой выхватывается пламя и текутъ горящія рѣки. Но старики, которые живутъ и въ Венгріи и въ Галичской землѣ, лучше знаютъ это и говорятъ: что то хочетъ подняться выросшій въ землѣ великій, великій мертвецъ и трясетъ землю». Этотъ мертвецъ – великій грѣшникъ, продавшій свою душу сатанѣ и ставшій исполнителемъ его воли. Только теперь, послѣ открытія «антропнаго фактора», выясняется, что этотъ гоголевскій текстъ есть не поэтическій вымыселъ, а очень вѣрное объясненіе сути землетрясеній!
Мы правильно сдѣлали, что начали не съ теодицеи, а съ эсхатологіи – теперь «оправдать Бога» намъ будетъ легче. Собственно, Его и не надо оправдывать, такъ какъ въ доставляющихъ намъ страданія стихійныхъ бѣдствіяхъ виноваты мы сами – они суть слѣдствія нашей грѣховности и наказаніе за нее. Могутъ сказать: но за что же страдаютъ отъ этихъ бѣдствій малыя дѣти, не успѣвшія еще нагрѣшить? Конечно, всякое наказаніе попускается Богомъ, и въ этомъ смыслѣ Онъ «виновенъ» въ нашихъ физическихъ страданіяхъ. Но онъ попускаетъ ихъ именно изъ человѣколюбія, ибо въ предсмертной мукѣ человѣкъ можетъ переосмыслить свою жизнь, покаяться и спастись. Такъ что въ испытанной имъ боли христіанинъ всегда долженъ видѣть Божію милость.
Москва, 1995 г.
Отъ редакціи.
«Да не умрутъ отцы за сыны, и сынове да не умрутъ за отцы: кійждо за свой грѣхъ да умретъ» (Втор. 24, 16) – такой принципъ человѣческаго суда былъ данъ въ Откровеніи, т. к. судья не можетъ обладать божественнымъ провидѣніемъ въ отношеніи подсудныхъ ему людей.
«Азъ бо есмь Господь Богъ Твой, Богъ ревнитель, отдаяй грѣхи отецъ на чада до третьяго и четвертаго рода ненавидящимъ Мене» (Исх. 20, 5) – одно изъ возможныхъ объясненій суда Божественнаго, который наказываетъ дѣтей, собственная преступность которыхъ («ненавидящихъ Мене») происходитъ отъ виновности отцовъ, о чемъ по предвѣдѣнію извѣстно Господу, и Который можетъ даже предотвратить наказаніе тѣхъ, кто будетъ избавленъ отъ него смертью.
Если Іоаннъ Предтеча въ утробѣ матери въ 6-мѣсячномъ возрастѣ возликовалъ о Спасителѣ (Лук. 1, 41), то возможность такого благочестія говоритъ и о возможности въ такомъ возрастѣ и неблагочестія. Такъ, рождающіяся близнецы Исавъ и Іаковъ, боролись предъ рожденіемъ (Быт. 25, 22), смыслъ чего объясняетъ самъ Исавъ: «праведно наречеся имя ему Іаковъ: запя бо мя се уже вторицею, и первенство мое взя, и нынѣ взя благословеніе мое» (Быт. 27, 36).
«Всуе поразихъ чада ваша, наказанія не пріясте» (Іер. 2, 30) – Господь открываетъ черезъ пророка Іеремію, что Онъ попустилъ убіеніе чадъ израильскихъ отъ рукъ враговъ, но это не обращало ожесточенный народъ на путь покаянія, т. к. они сами участвовали даже въ человѣческихъ жертвоприношеніяхъ своихъ дѣтей.
На вопросъ апостоловъ о слѣпорожденномъ: «кто согрѣши, сей ли, или родителя его, яко слѣпъ родися?» (Іоан. 9, 2), Спаситель даетъ понять, что его грѣховность или грѣховность родителей не были причиной слѣпоты и, слѣдовательно, страданія, связанныя съ этимъ, не были слѣдствіемъ особеннаго грѣха, который такимъ образомъ долженъ былъ быть наказанъ. Но Спаситель и не отрицаетъ эту возможность, это страданіе слѣпого могло быть попущено, чтобы онъ не сталъ однимъ изъ тѣхъ, кто отвергъ Спасителя. Поэтому Господь говоритъ, что черезъ это страданіе, на этомъ человѣкѣ могутъ теперь явиться благодатныя для него дѣла Божія, въ результатѣ которыхъ онъ получаетъ не только физическое, но и духовное исцѣленіе – вѣру, которую онъ безстрашно исповѣдалъ предъ фарисеями, не страшась отлученія отъ синагоги. Своими дѣйствіями Господь указываетъ, что Богъ Самъ стремится уничтожить зло въ мірѣ, человѣку нужно просто, съ помощью Божіей, жить по заповѣдямъ, упраздняя зло въ этомъ мірѣ.
Въ случаѣ пророка Елисѣя, о которомъ знали язычники Веѳиля и ихъ дѣти, что онъ – пророкъ Бога истиннаго, онъ не могъ допустить, чтобы въ лицѣ его оскорблялось имя Божіе, и проклялъ языческихъ дѣтей (4 Цар. 2, 24). Богомъ было попущено, что ихъ растерзали двѣ медвѣдицы. Языческій городъ долженъ былъ быть проникнутъ спасительнымъ страхомъ, а въ этихъ дѣтяхъ были наказаны грѣхи ихъ родителей.
«Господь Богъ щедръ, и милостивъ, долготерпеливъ, и многомилостивъ, и истиненъ, и правду храняй, и творяй милость въ тысящы, отъемляй беззаконія, и неправды, и грѣхи, и повиннаго не очиститъ, наводяй грѣхи отцевъ на чада, и на чада чадъ, до третьяго и четвертаго рода» (Исх. 34, 6-7) – милость Божія не должна стать причиной для своенравія грѣшниковъ, а само наказаніе ихъ есть поводъ для явленія всей высоты милости Божіей.
«Яко вся душы Моя суть...» (Іезек. 18, 4) – Богу нѣтъ необходимости мстить за грѣхи одного другому, въ Его собственности всѣ души, чтобы воздать виновнику.
«Душа же согрѣшающая, та умретъ: сынъ не возметъ неправды отца своего, и отецъ не возметъ неправды сына своего: правда праведнаго на немъ будетъ, и беззаконіе беззаконника на немъ будетъ. И беззаконникъ аще обратится отъ всѣхъ беззаконій своихъ, яже сотворилъ, и сохранитъ вся заповѣди Моя, и сотворитъ судъ и правду и милость, жизнію поживетъ, и не умретъ. Вся согрѣшенія его, елика сотворилъ, не помянутся ему... Еда хотѣніемъ восхощу смерти грѣшника, глаголетъ Адонаи Господь» (Іезек. 18, 20-23) – цѣль такого суда – «отвержитеся отъ всѣхъ нечестій вашихъ, и не будутъ вамъ неправды въ мученіе» (Іез. 18, 30). Каждый отвѣтитъ за свой личный грѣхъ, но существуетъ еще грѣховность природы человѣческой отъ паденія Адама и Евы.
«Въ тыя дни не рекутъ ктому: отцы ядоша кислая, а зубы дѣтемъ оскоминишася. Но кійждо своимъ грѣхомъ умретъ, и ядшему кислая оскоменятся зубы его» (Іер. 31, 29-30) – смыслъ этого сказанія, что не всегда наказаніе за грѣхъ падаетъ въ этой жизни на самихъ грѣшниковъ, но на ихъ потомство, въ которомъ тѣ же грѣхи ихъ предковъ исполняютъ мѣру беззаконія, опредѣляемую божественной премудростію, и должны прекратиться наказаніемъ. Здѣсь говорится не только объ индивидуальномъ грѣхѣ каждаго человѣка, но и грѣхѣ человѣческаго естества, для искупленія котораго воплотился Господь. Въ Новомъ Завѣтѣ, о которомъ говоритъ Господь, искуплено Спасителемъ человѣческое естество, и если отдѣльныя люди совершаютъ грѣховныя дѣянія, то они сами и будутъ отвѣчать за нихъ, хотя въ крещеніи съ нихъ снимается первородный грѣхъ.
«Обаче пріиде по гнѣву Господню на Іуду, еже отставити его отъ лица Своего грѣхъ ради манассіиныхъ, по всѣмъ елика сотвори... сего ради не восхотѣ Господь умилостивитися» (4 Цар. 24, 3-4) – гнѣвъ Господа противъ Іуды не былъ прекращенъ изъ-за согрѣшеній царя Манассіи, т. к. беззаконія въ Іудеѣ продолжались въ лицѣ тѣхъ, кто повторялъ его прегрѣшенія.
Изъ всего вышеприведеннаго можно заключить, что если намъ, по немощи человѣческой, могутъ быть и неизвѣстны причины божественныхъ рѣшеній о жизни нашей и жизни нашихъ близкихъ, но мы все равно можемъ быть увѣрены въ томъ, что ни одинъ человѣкъ, живущій въ мірѣ этомъ, не будетъ лишенъ милости Божіей, наставляющей къ покаянію во спасеніе, въ какія бы ужасающія обстоятельства онъ ни попалъ.
«Православная Русь». 1996. № 2. С. 9-10.
Об авторе. Виктор Николаевич Тростников (1928-2017) – русский философ и богослов. По образованию физик, математик; разрабатывал проблемы теор. и прикладной филос. и богословия. Окончил физ.-техн. ф-т МГУ в 1953. г. Работал в Ленинграде, затем вел в Москве преп. деятельность по высшей математике в разн. вузах. Был доц. по каф. высшей математики МИИТа. В начале своей литературной деятельности подготовил ряд статей и книг по истории математики и математической логике. Постепенно его интересы сместились к религиозной философии. Много лет был профессором Росс. Православного ун-та (с 1996 г.), преподавал философию, философию права и всеобщую историю. Одна из первых его книг о православной философии («Мысли перед рассветом») была опубликована в Париже в 1980 г. Этот факт, а также его участие в альманахе Василия Аксёнова «Метрополь» было расценено как диссидентство, из-за чего он был уволен с работы. С того момента его карьера математика окончилась. Вплоть до развала Советского Союза Тростников работал сторожем, каменщиком, чернорабочим, прорабом. В 1988 по приглашению РПЦЗ ездил в США, где сделал доклад на тему «Тысячелетие крещения Руси». Совершив еще несколько заруб. поездок, сосредоточился на лит. работе, т. к. появилась возможность публиковаться на родине. Его работы проблемного характера по православному богословию, философии, истории и политике.
