Схиепископъ Митрофанъ (Абрамовъ) – Какое значеніе имѣетъ посѣщеніе церковныхъ богослуженій для малолѣтнихъ дѣтей?
Въ нашемъ образованномъ обществѣ весьма распространено предубѣжденіе противъ необходимости и полезности посѣщенія церковныхъ богослуженій малолѣтними дѣтьми. Не говоримъ уже о родителяхъ маловѣрующихъ или совсѣмъ невѣрующихъ; печально то, что даже многіе религіозно-настроенные отцы и матери изъ образованныхъ классовъ не считаютъ нужнымъ пріучать своихъ дѣтей къ посѣщенію богослуженій съ самыхъ первыхъ лѣтъ ихъ жизни. По мнѣнію такихъ родителей, малолѣтнія дѣти, по неразвитости ихъ душевной жизни, не способны воспринять сколько-нибудь опредѣленныя и благотворныя впечатлѣнія отъ богослуженія, совершаемаго предъ ихъ глазами; дитя въ храмѣ будетъ или только развлекаться новыми для него предметами и лицами, или напротивъ скучать, если оно слишкомъ мало.
Спросите, однако, у благочестивой матери, когда она несетъ въ храмъ своего грудного ребенка – «зачѣмъ ты несешь его: вѣдь онъ еще ничего не понимаетъ», и послушайте, что она вамъ отвѣтитъ. Я увѣренъ, что она удивится вашимъ словамъ и вполнѣ искренно скажетъ вамъ, что называть ребенка ничего непонимающимъ неосновательно, такъ какъ онъ понимаетъ многое. – Дѣйствительно, онъ узнаетъ отца, улыбается матери, добрымъ знакомымъ, радуется ясному солнышку, хмурится ненастью, имѣетъ свои радости и свою младенческую печаль. Все это говоритъ о томъ, что какъ-бы ни былъ малъ ребенокъ, онъ тѣмъ не менѣе способенъ поддаваться впечатлѣніямъ. А если такъ, то почему-же не позволить ему получать таковыя отъ храма и церковныхъ богослуженій?
Извѣстно, что привлекательная обстановка храма и его богослуженій способна давать человѣку много сильныхъ и пріятныхъ впечатлѣній. Благолѣпіе храма, святыя иконы, тихое и безмолвное стояніе молящихся, священныя дѣйствія, отсутствіе предметовъ обыденной жизни, благоговѣнное пѣніе все это вѣетъ небеснымъ, духовнымъ и невольно отвращаетъ душу отъ земли, устремляетъ ее къ небу и возводитъ къ Богу. Кто способенъ устоять предъ этимъ земнымъ раемъ и оказаться нечувствительнымъ ко всему этому? Вѣроятно каждый невольно отрѣшается, хотя на малое время, отъ земли и съ благоговѣйнымъ чувствомъ возноситъ свое сердце горѣ. Если-же столь сильное впечатлѣніе способны производить храмъ и его обстановка на человѣка вообще, то невозможно допустить, чтобы впечатлительная душа ребенка не нашла въ нихъ и для себя чего-нибудь привлекательнаго. Обратите вниманіе, какими удивленными глазами смотритъ ребенокъ на различныя принадлежности храма и служащихъ въ немъ: видно, что все это занимаетъ ребенка, сильно интересуетъ и производитъ на него извѣстное впечатлѣніе. Правда, впечатлѣніе это пока безсознательно; но бѣда не велика: важно то, что въ числѣ впечатлѣшій самаго ранняго дѣтства будутъ у человѣка и впечатлѣнія родного, храма и церковныхъ богослуженій. Да не долго они будутъ и безсознательными: сознаніе у человѣка появляется скоро, а по мѣрѣ его пробужденія начнутъ облекаться въ сознательную форму и прежде несознаваемыя впечатлѣнія. Всего этого слишкомъ мало, скажетъ кто-нибудь. Много-ли, мало-ли – объ этомъ разсуждать пока не будемъ, но думаемъ – все же достаточно, чтобы видѣть, что въ посѣщеніи церковныхъ богослуженій даже грудными младенцами есть нѣкоторый смыслъ, а слѣдовательно есть и польза. Это во-первыхъ. Во-вторыхъ, нельзя отрицать и той несомнѣнной истины, что посѣщеніе малолѣтними дѣтьми храма и церковныхъ богослуженій имѣетъ весьма важное религіозно-педагогическое значеніе. Въ самомъ дѣлѣ, съ ранняго дѣтства приносимый въ храмъ ребенокъ привыкаетъ къ послѣднему, какъ-то сродняется, сживается съ нимъ, и, постепенно пріучаясь къ молитвѣ, пріобрѣтаетъ навыкъ къ ней, такъ что молитва становится его потребностью. Приносимый къ богослуженіямъ, можетъ быть и противъ своего желанія, ребенокъ постепенно пріучается къ нимъ и научается цѣнить и любить богослуженіе и находитъ въ немъ утѣшеніе. Слѣдовательно, хотя на первыхъ порахъ ребенокъ и не сознаетъ получаемыхъ имъ въ храмѣ впечатлѣній, тѣмъ не менѣе религіозно-педагогическое значеніе посѣщеній имъ храма и богослуженій не подлежитъ сомнѣнію и имѣетъ глубокій смыслъ. Святая Макрина, сестра Василія Великаго, вспоминая о своемъ дѣтствѣ, говорила, что мать обыкновенно сажала ее на свои колѣни и заставляла слабымъ и лепещущимъ языкомъ произносить сладчайшее имя Іисуса Христа. И съ тѣхъ поръ еще, по словамъ Макрины, возгорѣлся въ сердцѣ ея огонь любви къ Господу, пламенѣвшій въ продолженіе всей жизни. Приведемъ и другой примѣръ. Одинъ христіанскій отрокъ на вопросъ мучителя, отъ кого узналъ онъ, что Богъ – одинъ, отвѣчалъ: этому научила меня моя мать, а мою мать научилъ Духъ Святой и научилъ для того, чтобы она меня научила. Когда я качался въ колыбели и сосалъ ея грудь, то тогда еще научился вѣровать во Христа.
Но вотъ, по мѣрѣ того, какъ начинаетъ пробуждаться сознаніе ребенка, послѣдній начинаетъ уже понимать многое изъ того, что видитъ и слышитъ въ храмѣ, религіозныя впечатлѣнія становятся у него уже сознательными, а вмѣстѣ съ тѣмъ начинается и религіозное развитіе ребенка. – Начинается послѣднее очень рано. Преосвященный Никаноръ, Архіепископъ Херсонскій, разсказываетъ, что онъ будучи ребенкомъ двухъ лѣтъ, уже понималъ въ храмѣ кое что доступное его сознанію. Такъ, присутствуя за утреней въ Вербное Воскресеніе. говоритъ покойный Архипастырь, «дитя двухъ лѣтъ понимало, напримѣръ, что это верба, съ вербою дѣти встрѣчали Спасителя, верба старымъ подаетъ утѣшеніе, а малымъ разумъ... Взирая на святую плащаницу въ Великую Пятницу, дитя понимало, что это лежитъ Христосъ-Богъ, что цѣловать Его нужно натощакъ, ничего не ѣвши; и какъ ребенку было горько, что онъ вкусилъ хлѣба въ Великую Пятницу: такъ ему и не дали приложиться къ плащаницѣ до утра Великой Субботы» (Изъ рѣчей и словъ Арх. Никанора). Конечно, подобныя религіозныя понятія ребенка – чисто дѣтскія, наивныя, основанныя на глубокомъ довѣріи къ словамъ старшихъ; но таковыми они являются только на нашъ взглядъ, для ребенка-же они полны и смысла и глубокаго назиданія. Все придетъ со временемъ, вмѣстѣ съ нимъ и наивныя религіозныя понятія ребенка получатъ серьезныя обоснованія. До этого-же времени религіозныя воззрѣнія дитяти не нуждаются ни въ какихъ обоснованіяхъ, такъ какъ дитя и безъ нихъ вѣритъ всему, отъ души. Ему говорятъ, что есть Богъ, Который любитъ послушныхъ, все видитъ и знаетъ, и наказываетъ дурныхъ; и ребенокъ старается вести себя такъ, чтобы не прогнѣвать Бога и заслужить Его расположеніе. Слышитъ онъ, что Богъ посылаетъ людямъ счастье, здоровье, хлѣбъ; и онъ отъ всей души проситъ всего этого у Бога для тѣхъ, кого близко знаетъ и любитъ – отца, матери, няни и т. д. И нѣтъ никакого сомнѣнія, что молитва его полна искренности, такъ какъ проникнута глубокой, чисто младенческой вѣрой. Можно-ли послѣ этого утверждать, что въ посѣщеніи малолѣтними дѣтьми церковныхъ богослуженій нѣтъ никакого смысла?
Изъ сказаннаго выше понятно, что религіозныя впечатлѣнія, полученныя ребенкомъ въ дѣтствѣ, начиная съ самыхъ раннихъ дней его жизни, являются фундаментомъ для послѣдующаго развитія религіознаго сознанія, сообщая послѣднему надежную прочность. Всякое зданіе только тогда можетъ считаться прочнымъ, если основано на глубокомъ и надежномъ фундаментѣ; подобно тому и религіозное сознаніе человѣка только въ томъ случаѣ можетъ быть основательнымъ и твердымъ, если опирается въ своемъ развитіи на рядъ сильныхъ религіозныхъ впечатлѣній, полученныхъ человѣкомъ въ раннемъ дѣтствѣ. – Знакомясь съ жизнеописаніемъ святыхъ подвижниковъ Божіихъ, мы имѣемъ возможность убѣдиться, что религіозное развитіе большинства изъ нихъ началось въ самомъ раннемъ ихъ возрастѣ, такъ что первые уроки закона вѣры и нравственности получены были ими одновременно съ молокомъ матери. Если-же въ дѣтствѣ человѣкъ не пріучился къ храму Божію, не привыкъ къ посѣщенію церковныхъ богослуженій, не пріобрѣлъ навыка къ молитвѣ; то достигать всего этого впослѣдствіи ему бываетъ не легко. Дѣло въ томъ, что дѣтство является самымъ удобнымъ временемъ для развитія вмѣстѣ съ тѣлесными и душевныхъ силъ человѣка, для пріобрѣтенія добрыхъ привычекъ. Этимъ временемъ поэтому и нужно дорожить, чтобы, не допустивъ ребенка къ пріобрѣтенію дурныхъ привычекъ и наклонностей, насадить въ немъ сѣмена родной вѣры и доброй нравственности. Послѣднее-же удобнѣе всего достигается благодаря посѣщенію дѣтьми храма и церковныхъ богослуженій. Вынесенныя, такимъ образомъ, религіозныя впечатлѣнія дѣтства не только не исчезнутъ, но послуживши, какъ мы сказали, основаніемъ для развитія у человѣка прочнаго религіознаго сознанія, останутся какъ пріятныя воспоминанія до конца его жизни. «Никогда не забыть мнѣ, пишетъ Преосвященный Херсонскій, Никаноръ, моихъ дѣтскихъ религіозныхъ впечатлѣній, какъ въ нашей многовѣковой, стариннаго Кіевскаго стиля, деревенской церкви отецъ-священникъ, бывало, служитъ, дьячекъ въ отсутствіи, а клиросомъ правитъ жена діакона; читаетъ такъ, какъ не прочесть ни одному дьячку въ мірѣ... Какъ она-же, читая правило предъ причастіемъ, обращалась къ намъ, своимъ и чужимъ дѣтямъ: понимаете-ли дѣти? Молитесь и повторяйте за мной «сердце чисто созижди во мнѣ, Боже». «Не отвержи мене отъ лица твоего». Никогда этого не забыть!» Тотъ-же Архипастырь пишетъ въ другомъ мѣстѣ: «Вспомните это біеніе сердца когда-то встарь, когда бывало добрыми радостными очами увидишь утренній разсвѣтъ великопостнаго понедѣльника; когда едва поспѣвая бредешь за другими въ церковь, когда тепло и благоговѣйно повторяешь за ними: «Боже очисти мя грѣшнаго». «Заутра услыши гласъ мой, Царю мой и Боже мой!»
Придавая столь большое значеніе посѣщенію дѣтьми церковныхъ богослуженій, Преосвященный Никаноръ горько жалуется на тѣхъ родителей, которые не водятъ своихъ дѣтей къ церковнымъ службамъ. По мнѣнію Архипастыря, родители даже представить не могутъ, какихъ священныхъ восторговъ и впечатлѣній лишаютъ они своихъ дѣтей. «Теперь образованные родители, пишетъ онъ, не ведутъ и не несутъ своихъ дѣтей въ церковь даже въ такіе великіе дни, какъ по преимуществу дѣтскій праздникъ Ваій. Вмѣсто этого ведутъ ихъ на рынокъ и покупаютъ вербы, т. е. игрушки. Однажды въ великую Пасхальную ночь я видѣлъ толпы дѣтей, сидящихъ на церковной паперти; лица дѣтей сіяли радостью; видно было, что души ихъ радовались радости Воскресенія. Но при наступленіи полуночи всѣ они были уведены родителями домой, и на пасхальной заутрени я не видѣлъ ни одного дитяти. Думалось: Боже мой, какъ безжалостны, какъ безсердечны эти родители. Благодаря имъ, дѣти и понятія не будутъ имѣть о священныхъ восторгахъ пасхальнаго богослуженія».
Но посѣщеніе церковныхъ богослуженій малолѣтними дѣтьми имѣетъ не маловажное значеніе и для взрослыхъ. Хотя это и кажется на первый разъ непонятнымъ, однако это такъ. «Пустите дѣтей, сказалъ Христосъ-Спаситель, и не препятствуйте имъ приходить ко Мнѣ, ибо таковыхъ есть Царство Небесное». Смыслъ этихъ словъ Господа слѣдующій: «Пустите дѣтей, и не препятствуйте имъ приходить ко Мнѣ, такъ какъ дѣти по своимъ нравственнымъ качествамъ являются наглядными показателями того, какими должны быть люди, желающіе сдѣлаться причастниками Царства Небеснаго». Отсюда само собою становится понятнымъ то громадное нравственно-назидательное значеніе, которое производитъ одинъ видъ дѣтей на душу взрослаго, искренно-молящагося человѣка. Въ самомъ дѣлѣ, человѣкъ, пришедшій въ храмъ помолиться, естественно имѣетъ своею цѣлью приблизиться къ Богу; но послѣдняго можетъ достигнуть только тотъ, кто постарается сдѣлать чистымъ свое сердце и освободить душу отъ грѣховныхъ помысловъ и пожеланій. Лучшимъ-же идеаломъ чистоты души и сердца является чистая какъ кристаллъ, незапятнанная никакими пороками душа ребенка. Самый видъ его какъ-бы такъ говоритъ молящемуся человѣку – «будь таковъ какъ я, и получишь Царство небесное». Вслѣдствіе этого и Христосъ-Спаситель, когда Его спросили о томъ – кто больше въ Царствѣ Небесномъ?» вмѣсто всякихъ пространныхъ разсужденій на данную тему взялъ дитя и, поставивъ его посреди учениковъ, кратко сказалъ: «Если не умалитесь какъ дѣти, не войдете въ Царство Небесное». Подобно тому и Апостолъ, убѣждая христіанъ быть свободными отъ всякой скверны плоти и духа, не могъ найти болѣе удачнаго примѣра нравственной чистосты, какъ примѣръ младенца, говоря: «Братія, будьте младенцы на злое», т. е. пусть находящееся въ мірѣ зло будетъ вамъ чуждо точно такъ, какъ чуждо оно чистой душѣ младенцевъ. Итакъ, не должно быть страннымъ ни для кого, что Православная Церковь, слѣдуя завѣтамъ своего Божественнаго Основателя, не только не возбраняетъ посѣщеніе церковныхъ богослуженій малолѣтними дѣтьми, но возводитъ это посѣщеніе въ положительное правило.{*} – Дѣйствуя такъ, она одновременно преслѣдуетъ двѣ цѣли – одну, нравственно-педагогическую для самихъ дѣтей, и другую, нравственно-назилательную, – для взрослыхъ.
H. Абрамовъ.
«Орловскія Епархіальныя Вѣдомости». 1903. № 41. Отд. Неофф. С. 873-879.
{*} См. напр., пер первую церковную заповѣдь въ Православномъ исповѣданіи Петра Могилы.
