О святыхъ Виленскихъ мученикахъ Антоніи, Іоаннѣ и Евстаѳіи.
«Не бойтесь убивающихъ тѣло, души же не могущихъ губить» (Мѳ. 10, 28).
Литовскія поселенія были въ Вильнѣ прежде, чѣмъ она стала столицей Великаго князя Гедимина. Весьма вѣроятно, что здѣсь довольно рано, если не одновременно съ литовцами, появились и русскіе люди. Они внесли за собою свѣтъ Христовой вѣры, не замедлившей разогнать мракъ язычества. Сердца лучшихъ литовцевъ смягчились великимъ ученіемъ Христа, число обращенныхь изъ нихъ, можетъ быть и медленно, но все таки росло и къ двадцатымъ годамъ 14-го вѣка достигло значительной цифры. Къ этому времени Вальна уже стала литовской столицей, а на одной изъ ея улицъ, тамъ, гдѣ теперь высится приходскій Николаевскій храмъ, можно было видѣть одвоименную ему скромную деревянную церковь. Преданіе сохранило намъ и имя, должно быть, перваго ея настоятеля – «нѣкоего пресвитера Нестора», по всей вѣроятности, пришедшаго издалека, изъ коренной Руси, и потому неизвѣстнаго литовскимъ и русскимъ насельникамъ Вильны. Православная вѣра, когда нашла для себя достойнаго проповѣдника въ служителѣ Алтаря Господня, проникла теперь и во дворецъ Гедимина.
Великокняжескіе постельничіе (высшіе придворные) Михлей и Нижило или, какъ называли ихъ русскіе, Кумецъ и Нежило внимаютъ простымъ и сердечнымъ убѣжденіямъ отца Нестора и возгораются любовію ко Христу съ Его божественнымъ ученіемъ. Забытъ Перкунъ – главный богъ литовскій, забытъ и Зничъ – священный огонь, неугасимо горѣвшій въ честь его: новообращенные братья по плоти остались братьями и по вѣрѣ; они вмѣстѣ возносятъ молитвы Всемогущему Творцу, вмѣстѣ поклоняются Распятому Іисусу и вмѣстѣ получаютъ въ крещеніи благодатную помощь Святаго Духа. Вѣрные завѣту апостольскому, святые Антоній и Іоаннъ (таковы христіанскія имена новокрещенныхъ) по прежнему живутъ у язычника Гедимина и по прежнему строго блюдутъ свой долгъ, повинуясь всякому велѣнію князя, не противному ихъ новой вѣрѣ.
Но для возлюбившихъ Христа и жаждущихъ тѣснѣйшаго союза съ Нимъ немыслимо было повергаться предъ священными ужами, или простирать руки для жертвы Перкуну. И хотя святые тайно отъ язычниковъ выполняли свои христіанскія обязанности (молились Богу, ходили въ церковь, исповѣдывались, причащались и т. п.), однако скоро настало то время, когда нельзя было скрывать свою принадлежность къ святой православной Церкви. Трудно было таиться тѣмъ, которые облеклись въ русскія одежды и перестали брить бороды и выстригать волоса на головахъ своихъ. Однажды Великій князь спросилъ Антонія и Іоанна, почему они пренебрегаютъ народными обычаями литовцевъ. Возгорѣвшая ревность о Христѣ, такъ много пострадавшемъ за родъ человѣческій, подсказала имъ прямой и честный отвѣтъ: снятые открыто и смѣло исповѣдали себя христіанами. Для Великаго князя все стало яснымъ. Правда, онъ самъ понималъ все ничтожество вѣры своихъ предковъ и не могъ не видѣть высоты ученія Христова, но боязнь вооружить противъ себя литовцевъ и тѣмъ расшатать начинавшееся могущество своей власти побудила его сдѣлать роковую ошибку. Онъ началъ убѣждать своихъ любимцевъ отречься отъ вѣры Христовой и теперь-же (надо полагать, что это происходило за великокняжескимъ столомъ въ день постный), немедля, вкусить мяса. Когда-же послѣдовалъ рѣшительный отказъ исполнить велѣніе князя, то неудержимый гнѣвъ овладѣлъ Гедиминомъ. Раздраженный властитель отдаетъ приказаніе ввергнуть святыхъ братьевъ въ порубъ – темницу, и опальные любимцы осуждаются на всѣ возможныя лишенія тюремной жизни (голодъ, холодъ, сырость, тѣсноту и т. п.). Съ радостію святые переступаютъ порогъ мрачной темницы, вознося хвалу Промыслителю всяческихъ за то, что Онъ сподобилъ ихъ пострадать за божественное Имя Христово.
Прошелъ цѣлый годъ скорбей и тѣлесныхъ лишеній для святыхъ страдальцевъ, годъ угрозъ еще болѣе тяжкими муками. Мягкій характеръ Іоанна поддался, его рѣшимость ослабѣла, и онъ послалъ сказать Великому князю, что онъ согласенъ снова принять народные обычаи литовцевъ. Обрадовался Гедиминъ и повелѣваетъ дать свободу не только уступившему Іоанну, но и упорствовавшему Антонію. Но послѣдній до того проникся любовію ко Христу, такъ быль привязанъ къ своей новой вѣрѣ, что не могъ поддаться прельщеніямь князя: онъ по прежнему открыто предъ всѣми, безъ малѣйшей тѣни боязни, исповѣдуетъ себя христіаниномъ. Строгій къ самому себѣ, онъ остался такимъ же строгимъ и къ своему старшему брату. Не разъ онъ укорялъ его за малодушное непостоянство и всячески, при каждомъ удобномъ случаѣ, увѣщевалъ не страшиться мукъ за сладостное имя Христово.
Но недолго св. ревнитель о Богѣ пользовался полученной свободой. Послѣ отказа вкусить за княжескимъ столомъ мяса въ день постный, онъ снова отводится въ ту же темницу, а тамъ ждала его еще болѣе тяжкая и невыносимая неволя. Противъ святаго было употреблено все, что только могли придумать злобные язычники, а онъ, забывая все земное и мудрствуя горняя и небесная, утѣшался словами апостола: «любящимъ Бога вся споспѣшествуетъ во благое: аще Богъ съ нами, кто на ны»?
Между тѣмъ Іоаннъ оставался пока при дворѣ Гедимина и по-видимому пользовался милостію и благоволеніемъ Великаго князя. Но радость и миръ покинули святаго: язычники въ немъ видѣли измѣнника, а христіане – отступника; привыкшіе къ суровой войнѣ, высшіе сановники укоряли его за трусость и даже самъ великій князь въ пылу гнѣва сказалъ о немъ однажды: «кто перемѣнилъ двѣ вѣры, можетъ-ли быть вѣрнымъ слугою государя»; но особенно тяготили его обличенія младшаго брата, порвавшаго съ нимъ всякія связи. Окруженный насмѣшками и презрѣніемъ, Іоаннъ ищетъ утѣшенія у своего духовнаго отца Нестора и проситъ послѣдняго примирить его съ Антоніемъ. Антоній чрезъ Нестора передалъ изъ темницы, что онъ ждетъ только, когда Іоаннъ поборетъ въ себѣ страхъ предстоящихъ мученій и открыто предъ всѣми и Великимъ княземъ объявитъ себя христіаниномъ. Святой Іоаннъ воспрянулъ духомъ, и въ немъ проснулась прежняя ревность о Богѣ и готовность запечатлѣть кровію свою любовь къ Спасителю. Сь этихъ поръ онъ ищеть удобнаго, времени признаться, что онъ въ душѣ вѣруетъ въ Тріединаго Бога, хотя и соблюдаетъ наружно языческіе обычаи. И случай представился скоро. Однажды прислуживая Гедимину вь балѣ, святой дерзнулъ исповѣдать себя христіаниномъ. Опасаясь наединѣ показать свой гнѣвъ, Великій князь побоялся изъявить недовольство; но послѣ, когда Іоаннъ, въ присутствіи многихъ, безбоязненно и велегласно повторилъ то, что прежде повѣдалъ Великому князю, разгнѣванный Гедиминъ приказалъ всѣмъ тамъ бывшимъ немилосердно бить его кулаками и палками. Избитый и окровавленный страстотерпецъ ввергается, наконецъ, въ тотъ же глубокій ровъ – порубъ, гдѣ пребывалъ и младшій брать его. Несказанной радостью исполнилось сердце Антонія, когда онъ увидѣлъ Іоанна, столь много пострадавшаго за имя Христово. Оба брата прославили и вознесли благодарственныя молитвы къ дивному въ своемъ Промыслѣ Богу, а спустя нѣсколько дней удостоплись и благодатнаго подкрѣпленіи, причастившись Св. Тѣла и Крови Христовыхъ.
Заключеніе святыхъ мучениковъ сдѣлалось торжествомъ христіанства. Народъ толпами стекался къ темницѣ слушать безбоязненныхъ исповѣдниковъ, и многіе, изумленные силою ихъ проповѣди и ангельскимъ спокойствіемъ, приняли святое крещеніе. Нѣсколько лѣтъ святые Антоній и Іоаннъ провели въ темницѣ и нѣсколько лѣтъ подвергались безчеловѣчнымъ мученіямъ, на какія были способны грубые литовцы-язычники. Но напрасны были ихъ жестокія усилія и ухищренія. Свѣтъ небесный не для того озарилъ сердца праведниковъ, чтобы мракъ язычества объялъ ихъ снова. Что-же оставалось сдѣлать безсердечнымъ преслѣдователямъ? – Смертію страдальцевъ сомкнуть уста ихъ, славословящія Господа.
Глубоко поучительна для насъ кончина святаго Антонія. Узнавъ наканунѣ о своемъ смертномъ приговорѣ, онъ всю ночь провелъ въ непрестанной молитвъ и спасительной бесѣдѣ, укрѣпляя на великій подвигъ мученичества своего старшаго брата. На разсвѣтѣ (это было 14 января) страстотерпцы причастились святыхъ Таинъ Христовыхъ, а когда взошло солнце одинъ изь нихь (Антоній) безчеловѣчно былъ задушенъ и вывѣшенъ для позорища на дубѣ{1}. Спустя 3 мѣсяца сь небольшимь (24 апрѣля) таже участь постигла и святаго Іоанна. Честныя тѣла ихъ, каждое въ свое время, торжественно, при участіи Виленскихъ христіанъ, погребены были тѣмъ-же пресвитеромъ Несторомъ у церкви св. Николы.
Прошло нѣсколько лѣтъ, и на великокняжескомъ престолѣ въ Литвѣ произошли значительныя перемѣны. Въ концѣ 1345 года слабый Явнутъ (бывшій Великимъ княземъ послѣ Гедимина), по смерти своей матери-христіанки Евы, быль вынужденъ позорно спасаться бѣгствомъ изъ Вильны, а на престолъ вступилъ старшій его братъ Великій Ольгердъ. Новый распорядитель литовскихъ судебъ быль на столько же великъ, на сколько жестокь и вспыльчивъ, особенно въ дѣлахъ, касавшихся личной его чести. Лѣтописцы разсказываютъ, что онъ однажды (вь 1346 году) пошелъ войной на Новгородъ потому только, что «лаялъ его псомъ» посадникь новгородскій Евстаѳій Дворянинцевь. Но жестокость и неудержимый гнѣвъ Ольгерда гораздо замѣтнѣе проявились въ тѣхъ пыткахъ, какія измышлялъ онъ для святаго Евстаѳія – третьяго мученика литовскаго, родственника первыхъ двухъ – Антонія и Іоанна.
Святый Евстаѳій, въ язычествѣ Куклей, или, какъ его называютъ лѣтописцы, Круглець былъ ловчимъ при Ольгердѣ и, очевидно, раньше былъ придворнымъ Гедимина. Сказатели древнихъ житій приходятъ въ удивленіе отъ его изумительной красоты, а также отъ проницательнаго и быстраго ума святаго юноши. Чистое сердце Круглеца не могло мириться съ мерзостью язычества, и онъ, познавъ истиннаго Бога, принимаетъ отъ того-же Нестора святое крещеніе.
Глубоко потрясаютъ душу муки, павшія на долю св. Евстаѳія, и не менѣе поражаютъ насъ его необычайная твердость и необычайная кротость. Когда Евстаѳій, вслѣдъ за смѣлымъ исповѣданіемъ Христа, не склонился на убѣжденія Великаго князя вкусить мяса (ибо былъ постъ предъ Рождествомъ Христовымъ и день пятничный), раздраженный Ольгердъ приказалъ бить его немилосердно желѣзными палицами. Но сила небесная такъ подкрѣпила святаго въ его мученіяхъ, что онъ не показалъ и вида страданій. Еще болѣе, ожесточенный Ольгердъ велѣлъ лить при жестокомъ морозѣ вь уста страстотерица холодную воду. Но и это ужасное истязаніе не поколебало ни его твердости, ни его постоянства въ вѣрѣ. Жестокій мучитель, удивляясь мужеству святаго, рѣшился на послѣднее средство: отдано было приказаніе сокрушить ступни и голени до колѣнъ, отрѣзать носъ и уши, содрать, наконецъ, кожу съ отросшими на головѣ волосами. Но и это звѣрское распоряженіе послужило только еще къ большей славѣ великаго страстотерпца Христова. Муки были столь ужасны, что вызывали потоки слезъ далее у свидѣтелей страданій – христіанъ, а самъ святой кротко утѣшалъ окружавшихъ: «не плачьте, братіе, обо мнѣ; не плачьте о томъ, что тѣло мое – эта земная храмина – раздробляется и покрывается ранами: я надѣюсь получить отъ Христа Бога Нашего другую храмину, храмину нерукотворенную и вѣчную на небесахъ».
Прошло три дня необычайныхъ и звѣрскихъ истязаній, три дня великаго плача и душевныхъ терзаній близкихъ святаго, когда наконецъ Ольгердъ, не желавшій признать надъ собою побѣды, осудилъ угодника господня на позорную смерть. Приказано было повѣсить измученваго и еле живаго страдальца на дубѣ, уже освященномъ пребываніемъ честныхъ останковъ святыхъ Антонія и Іоанна. Неизреченная радость овладѣла Евстаѳіемъ, когда Ольгердовы слуги повели его къ обычному мѣсту казни. «Желаніе имый разрѣшиться и со Христомъ быти», блаженный страдаледъ не смотря на то, что его спутни и голени были раздроблены желѣзными палицами, укрѣпляемый небесною силою, самъ опережалъ своихъ мучителей. Скоро настала минута давно желанной кончины: петля, затянутая истязателями, прекратила жизнь великаго страстотерица, мирно предавшаго духъ свой Богу. Это было 13 декабря 1347 года, во вторникъ, на пятый день отъ начала мученій святаго Евстаѳія. Еще прошло три дня, и тѣло святаго было съ благоговѣніемъ снято неповрежденнымъ{2} и торжественно погребено у той же Никольской церкви, гдѣ почивали его святые сродники.
⸭ ⸭ ⸭
При изложеніи обстоятельствъ страдальческой кончины святыхъ Виленскихъ мучениковъ нами допущены нѣкоторыя отступленія отъ обычныхъ ихъ жизнеописаній. Является, слѣдовательно, необходимымъ указать основанія для своихъ, можетъ быть и странныхъ, взглядовъ и, такимъ образомъ, оправдать и защитить предъ благосклонными читателями свое мнѣніе.
1) Главное отступленіе касается года (времени) блаженной кончины Виленскихъ страстотерпцевъ. Вопросъ этотъ весьма запутанный, и въ немъ разобраться довольно трудно. Нѣкоторые писатели, какъ напримѣръ іезуитъ Кояловичъ въ Miscellanea и Пошаковскій въ Политичномъ календарѣ за годъ смерти свв. мучениковъ считаютъ 1328 годъ, можетъ быть основываясь на свидѣтельствѣ Густынской лѣтописи. Другіе, какъ Готфридъ Геншеній и издатели Меnоlogi’a Игнатія Кульчинскаго, по интересующему насъ вопросу высказываются неопредѣлевно. Первый ограничивается фразой «послѣ 1328 года», а второй – «около 1329 года». Было и еще мнѣніе, господствовавшее у насъ въ Вильнѣ въ срединѣ прошлаго вѣка. За годъ смерти мучениковъ считали 1342 годъ: въ основу, очевидно, легло свидѣтельство Игнатія Кульчинскаго въ его Specimen Ecclesiae. Наконецъ, съ легкой руки Карамзина, сославшагося на Воскресенскую лѣтопись, всѣ позднѣйшіе историки, изслѣдователи и составители народныхъ житій съ увѣренностію говорятъ о 1347 г.
Первые даты: «1328 годъ, послѣ 1328 г., ок. 1329 г. и 1342 г.» не заслуживаютъ довѣрія, потому что онѣ раздѣляютъ ту ошибку, что свв. мученики будто бы пострадали вь годъ и нѣсколько спустя послѣ смерти Гедимина, и въ зависимости отъ того, когда, по ихъ мнѣнію, умеръ Гедиминъ, полагали и годъ страданій свв. Виленск. мучениковъ. А смерть Гедимина, между прочимъ, относили къ 1328 г. и къ 1342 г. Перваго мнѣнія держался іезуитъ Кояловичъ, Стрыйковскій, Меховита и Длугошъ, а второе основано, очевидно, на свидѣтельствѣ Альберта Аргентинскаго.
Что же касается послѣдней даты блаженной кончины свв. мучениковъ, т. е. 1347 г., то она страдаетъ неполнотою. Въ Лѣтописецъ, изд. И. Даниловичемъ, съ которымъ вполнѣ (до буквальности) со гласны лѣтописи Псковская и Воскресенская, а на послѣднюю ссылается Карамзинъ и проч., это событіе занесено подъ 6855 годомъ (по Мрт. счисл., что по Сент. сост. 6854) въ такихъ словахъ: «того же лѣта убіенъ бысть отъ Великаго Князя Ольгерда Литовскаго Круглецъ, нареченный въ святомъ крещеніи Евстаѳій, за православную вѣру христіанскую; и положенъ бысть у святаго Николы въ Вильнѣ, съ сродники своими въ гробѣ, съ великими мученикома Антоніемъ и Іоанномъ, иже пострадали за православную вѣру христіанскую и пріяша вѣнца небесныя отъ руку Господня». Изъ словъ лѣтописца съ необходимостію вытекаетъ не только то, что въ 1347 г. пострадалъ одинъ только Евстаѳій, но и то, что свв. Антоній и Іоаннъ дострадали раньше 1347 г. Въ противномъ случаѣ извѣстіе о свв. виленскихъ мученикахъ не передавалось бы такъ, какъ оно передано, а просто было бы сказано: «того же лѣта убіенъ быта Антоній, Іоаннъ и Евстаѳій и т. д.». Является вопросъ, когда же пострадали свв. Антоній и Іоаннъ. Опредѣленнаго года за отсутствіемъ историческихъ свидѣтельствъ указать нельзя. Можно съ достаточной долей вѣроятности, если не съ положительною увѣренностію, утверждать, что они пострадали въ концѣ княженія Гедимина. Основаніями для такого предположенія служитъ нижеслѣдующее. Несомнѣнно, что Антоній и Іоаннъ пострадали при томъ князѣ Литовскомъ, который началъ ихъ преслѣдованіе. А преслѣдованіе началось за долго до 1347 г. По свидѣтельству житій, не только въ тѣхъ древнихъ литовскихъ и русскихъ рукописей, которыя были нереведены на латинскій языкъ іезуитомъ Матвѣемъ Казимиромъ Сарбіевичемъ и были посланы въ Римъ для Волландистовъ въ началѣ 18 столѣтія за подписью и печатью Георгія Тышкевича, суффрагана и администратора Виленскаго епископа Евстаѳія Воловича, но и въ рукописяхъ нашей публичной библіотеки (между которыми есть житіе свв. 15 в.) и даже въ Чет.-Минеяхъ святителя Дмитрія Ростовскаго, – свв. мч. Антоній и Іоапнъ были заключены въ первый разъ въ темницы на годъ, за тѣмъ были выпущены на свободу и, наконецъ, снова заключены на нѣсколько лѣтъ. Такимъ образомъ, cвв. мучен. Антоній и Іоаннъ могли пострадать, по меньшей мѣрѣ, при Явнутѣ. Но такъ какъ самъ Явнутъ держался на престолѣ благодаря авторитету своей матери-христіанки, а она едва-ли допустила бы пострадать свв. муч., то естается предположить одно, что Гедиминъ преслѣдовалъ cв. Антонія и Іоанна.
Ко всему сказанному не лишне присовокупить, что въ древнихъ житіяхъ князь Литовскій, при которомъ страдали свв. Антоній и Іоаннъ, не называется по имени, а также и то, что хронологическія данныя житій, заслуживаютъ довѣрія не только потому, что нѣкоторыя житія весьма древни (наприм. житія свв. новоявленныхъ муч. Литов. Антонія, Іоанна и Евстаѳія, помѣщенное въ сборникѣ житій XV вѣка, внѣ всякаго сомнѣнія болѣе ранняго происхожденія) и древнѣе лѣтописныхъ сказаній, но и потому что опѣ вполнѣ согласны съ лѣтописями. Такъ какъ извѣстно, что св. Евстаѳій (по житіямъ) отказался вкусить мяса въ пятницу, въ постъ Рождества Христова, а чрезъ три дня 13 декабря былъ повѣшенъ на дубѣ. Ясно, что Рождество Христово, по житіямъ, въ годъ страданія св. Евстаѳія падало на воскресенье. Справившись съ пасхальными таблицами, мы узнаемъ, что въ 1347 тоду (а годъ, какъ извѣстно, указанъ лѣтописями) Рождество Христово дѣйствительно было въ первый день недѣли.
2) Само собою понятно, что, если свв. Антоній и Іоаннъ пострадали при Гедиминѣ, то Церковь св. Николы, при которой они были погребены, была уже также при Гедиминѣ; что же касается «нѣкоего пресвитера Нестора», который крестилъ виленскихъ мучениковъ, то онъ не могъ быть духовникомъ Маріи Витебской – первой супруги Ольгерда (ибо въ это время и Ольгердъ и Марія были въ Витебскѣ, а не въ Вильнѣ), а былъ по всей вѣроятности настоятелемъ упомянутой Николаевской церкви.
3) Днями блаженной кончины свв. виленскихъ мучениковъ нами указаны: для Антонія – 14 января, Іоанна – 24 апрѣля и Евстаѳія – 13 декабря. Въ этомъ мы слѣдовали житію въ Сборникѣ XV в., какъ это сдѣлалъ и Преосвященный Макарій въ своей исторіи Русской Церкви. Что же касается другихъ мнѣній объ этомъ, то они, какъ необоснованныя (ибо нигдѣ нѣтъ указаній на первоисточники), не заслуживаютъ довѣрія. Дли интереса однако мы на нихъ укажемъ нѣсколько подробнѣе. Нѣкоторые предполагаютъ, что виленскіе мученики пострадали въ одинъ день: или 3 марта, или 14 апрѣля. Другіе же относятъ страданія свв. братьевъ къ различнымъ днямъ. Такъ напр., указываютъ день для Антонія – 14 янв., 14 апр., 14 іюня (Кояловичъ), 24 іюля, день для Іоанна – 24 апрѣля и день для Евстаѳія – 13 дек., 14 дек., и 31 дек. Эти числа могутъ быть дополнены новыми, если день памяти свв. мучениковъ считать имѣющимъ отношеніе къ днямь ихъ блаженной кончины, а именно: 15 мая, 20 сентября и 19 декабря.
4) Мысль объ участіи жрецовъ Литовскихъ въ преслѣдованіи и казни виленскихъ мучениковъ сравнительно новая: она появилась, насколько намъ извѣстно, только въ прошломъ 19-мъ столѣтіи. Нѣкоторые изъ серіозныхъ историковъ высказали ее въ качествѣ вѣроятнаго предположенія, а послѣдующіе составители и сочинители повторяютъ ее уже безъ всякихъ оговорокъ. Но не излишне-ли обращаться къ такому предположенію, когда ни одно изъ житій, даже изъ самыхъ позднѣйшихъ, разумѣемъ Четь-Минеи св. Димитрія Ростовскаго, ни однимъ словомъ не указываетъ на это. Намь кажется, что для объясненія непонятныхъ съ перваго раза преслѣдованій придворныхъ – свв. Антонія, Іоанна и Евстаѳія со стороны Ольгерда и Гедимина – вполнѣ естественно удовлетворятся, какъ это мы и сдѣлали, чертами личнаго ихъ характера и ихъ воззрѣнія на государственное строеніе, и мы утверждаемъ это съ тѣмъ большею смѣлостью, что подобное замѣчаніе обронилъ въ своемъ докторскомъ сочиненіи, знатокъ западно-русской исторіи, нашъ земли къ и профессоръ, покойный М. О. Кояловичъ.
Покончивъ съ доводами въ пользу своихъ отступленій, обратимся къ прерванной исторіи о дальнѣйшей судьбѣ мощей свв. виленскихъ мучениковъ.
⸭ ⸭ ⸭
Намъ уже извѣстно, что свв. Антоній, Іоаннъ и Евстаѳій были погребены у св. Николы, нынѣшней Николо-Перенесенской церкви.
Изъ дальнѣйшихъ свѣдѣній заслуживаетъ особеннаго вниманія лѣтописное и принятое всѣми историками извѣстіе объ ихъ канонизаціи, о признаніи ихъ святыми. Только что взошедшій на митрополичыо каѳедру всея Руси «Алексѣй Русинъ» тотъ самый, который еще будучи епископомъ посѣтилъ Вильну и, по преданію, освятилъ храмъ въ честь Пречистыя Божія Матери, по сношеніи съ Константиноиольскимъ патріархомъ Филоѳеемь, «устави святити день святыхъ мученикъ Литовскихъ» 14 апрѣля, по всей вѣроятности, день открытія нетлѣнныхъ и чудотворныхъ ихъ мощей. Надо полагать, что такое важное въ церковной жизни виленскихъ христіанъ событіе произошло въ 1355 году, въ виду достаточно опредѣленнаго свидѣтельства объ этомъ Густынской лѣтописи{3}. Во всякомъ случаѣ, дата 1355 имѣетъ за собою гораздо больше основаній, чѣмъ другая, вошедшая почти во всѣ историческія изслѣдованія и относящая канонизацію свв. Виленскихъ мучениковъ къ 1364 году. Обыкновенно въ послѣднемъ случаѣ ссылаются на Дерманскаго архимандрита Іоанна Дубовича, но стоить только провѣрить указываемую цитату, чтобы убѣдиться въ ненамѣренной, конечно, ошибкѣ изслѣдователей. Чтобы избѣжать упрека въ натяжкѣ, приведемъ буквальный переводъ указаннаго мѣста. «XXVI. Алексій Русинъ года 1364. Человѣкъ великаго благочестія, набожности и быль послушенъ набожному Филоѳею» и т. д. Затѣмъ, спустя нѣсколько строкъ: «тотъ же Филоѳей но сношенію сь митрополитомъ Алексіемъ вышеупомянутыхъ мучениковъ признали святыми и постановили святить ихъ память мѣсяца апрѣля 14 дня». Если при этомъ имѣть въ виду, что о. Дубовичъ нисанъ біографіи митрополитовъ и что, по его мнѣнію, какъ и по мнѣнію всѣхъ вообще уніатскихъ писателей, Алексій былъ посвященъ на митрополію вь 1364 году, то для нась станетъ ясна ошибка тѣхъ, кто канонизацію Виленскихъ мучениковъ относить къ 1364 году.
Еще раньше признанія Антонія, Іоанна и Евстаѳія святыми, какъ можно предполагать, вь 1349 году, на мѣстѣ мученической кончины св. Евстаѳія, былъ основанъ деревянный храмъ въ честь Св. Троицы. Объ этомъ событіи вь синаксарѣ рукописной мѣсячной минеи XVI в. разсказывается такимъ образомъ: «Христіаномъ собравшемся, елицы отъ различныхъ странъ пленѣніи приведени быша, прошаху отъ князя молящеся призрѣти къ прошенію ихъ, и даровати имъ мѣсто нѣкое, на немъ же воздвигнути храмъ священъ, во еже собиратися имъ. Онъ же съ усердіемъ ихъ послушавъ сице рекь: яко мѣсто еже просите не прилично есть церкви, понеже юдоль и темное, но оно мѣсто, прирѣкъ, висѣличное, то прилично есть, яко высоко и свѣтло. Они же съ радостію храмъ водрузивше во имя святыя и живоначальныя Троицы, Той славословіе возсылають». Мы сдѣлали эту нѣсколько подробную выписку потому, что Св. Троицкая церковь связана съ судьбой честныхъ останковъ свв. виленскихъ мучениковъ, судьбой, довольно темной для исторіи за отсутствіемъ положительныхъ извѣстій. Изъ отрывочныхъ дошедшихъ до насъ данныхъ слагается слѣдующая картина интересующаго нась вопроса. Въ 1374 году, по свидѣтельству упомянутаго нами синаксаря, нѣкоторыя части мощей свв. мучениковъ были перенесены вь священную и великую церковь, т. е. въ храмъ Живоначальныя Троицы. Должно быть, прихожане Виленской Николаевской церкви весьма дорожили нетлѣнными тѣлами свв. мучениковъ и не хотѣли ихъ уступить сразу для Троицкаго храма. Но время сдѣлало свое дѣло: мощи, хотя и неизвѣстно когда именно, были перенесены и конечно, съ подобающей случаю торжественностью въ этотъ храмъ, стоявшій на мѣстѣ, связанномъ воспоминаніемъ съ блаженной кончиной виленскихъ страстотерпцевъ. По крайней мѣрѣ, мы знаемъ, что іезуитъ Альбертъ Віюкь-Кояловичь, въ книгѣ, изданной въ 1650 году, не задолго до занятія Вильны русскими войсками, съ весьма большой точностью замѣчаетъ о свв. Мученикахъ: «погребены въ Вильнѣ въ греко-русскомъ уніатскомъ храмѣ Пресвятыя Троицы». А послѣдующіе уніатскіе писатели – базиліане въ 18 столѣтіи уже не знаютъ, гдѣ хранятся св. мощи, и говорятъ крайне неопредѣленно: «тѣла ихъ (свв. муч.) донынѣ не могутъ быть открыты, хотя, кажется, они скрыты въ саду нашего Виленскаго монастыря Св. Троицы» и что: «есть преданіе, что ихъ (тѣла свв. муч.) застали спрятанными тамъ, гдѣ нынѣ монахи базиліане огородъ свой имѣютъ». Весьма вѣроятно, если не вполнѣ достовѣрно, особенно въ виду открытія и обрѣтенія въ 1814 г. св. мощей въ подъ алтарномъ склонѣ Св.-Духова монастыря, такое предположеніе. Базиліане, когда во время краткаго 6-лѣтняго русскаго господства въ Бильнѣ были вынуждены оставить свой монастырь, отправивъ Виленскую икону Одигитріи въ Кролевецъ, позаботились и о другой еще большей святынѣ своего храма: спрятали мощи мучениковъ въ монастырскомъ саду, или огородѣ, а православные, не менѣе дорожившіе нетлѣнннми останками Литовскихъ небесныхъ покровителей, воспользовались отсутствіемъ базиліанъ, перенесли тѣла свв. мучениковъ въ Св. Духовъ монастырь и скрыли ихъ въ подъалтарномъ склепѣ. Это было при тогдашнемъ настоятелѣ Св. Духова монастыря архимандритѣ Іосифѣ, и въ теченіи нѣкотораго времени память монастырской братіи хранила это событіе, а вѣрныя чада Церки тайно прославляли свв. виленскихъ мучениковъ.
Тогда же, должно быть, была составлена стихира, въ которой есть указаніе на это: «Пріидите, возрадуемся Гссподеви, въ память страстотерпцевъ, о празднолюбцы! Пріидите воспоимъ, тайно восхваляюще страдалецъ Христовыхъ».
Открытіе мощей святыхъ Виленскихъ мучениковъ на мѣстѣ ихъ нынѣшняго нахожденія совершилось въ началѣ 19-го вѣка. Іеромонахъ Германъ, бывшій духовникъ одной изъ великихъ княгинь, возвращаясь въ 1814 году изъ Австріи вь С.-Петербургъ, посѣтилъ Виленскую Св.-Духовскую обитель и указалъ монастырской братіи, какъ мѣсто храненія нетлѣнныхъ мощей святыхъ Виленскихъ мучениковъ, такъ и самыя мощи. По его словамъ, узналъ онъ объ этомъ изъ ставропигіальныхъ дѣлъ патріаршаго цареградскаго архива. Архимандритъ Іоиль (настоятель монастыря) тогда же хотѣлъ возобновить открытое чествованіе блаженныхъ останковъ, но, такъ какъ еще не воспослѣдовало распоряженія Святѣйшаго Синода, позволялъ входъ въ пещеру только немногимъ. Двѣнадцать лѣтъ спустя, въ 1826 году, вновь открытыя мощи были освидѣтельствованы, по порученію Св. Синода, двумя іерархами Русской церкви: архіепископомъ минскимъ Анатоліемъ и черниговскимъ епископомъ Лаврентіемъ. Вскорѣ близъ самаго иконостаса былъ устроенъ, правда, весьма неудобный ходъ (приходилось спускаться по узкой и почти отвѣсной лѣстницѣ), и вѣрующіе могли безпрепятственно испрашивать молитвъ свв. страстотерпцевъ у самаго ихъ гроба.
Для прославленія драгоцѣнной Виленской святыни много сдѣлалъ приснопамятный святитель Іосифъ (Сѣмашко). Въ 1850 году онъ на свои средства устроилъ прекрасный, покатый и просторный входъ въ пещеру, съ массивною желѣзною дверью и желѣзными по обѣимъ сторонамъ рѣшетками. Входъ этотъ начинается среди церкви, и двери въ склепъ пришлись съ началомъ предалтарнаго возвышенія. Въ концѣ того же года, на мовастырскія средства, была расширена пещера, при чемъ были сдѣланы необходимыя въ ней приспособленія въ устройству алтаря и иконостаса. Церковь пещерная была готова къ 14 апрѣля 1851 года и тогда же торжественно освящена Преосвященнымъ Іосифомъ, а ровно черезъ годъ (14 апрѣля 1852 года) послѣдовало переложеніе мощей изъ прежней бѣдной деревянной раки въ новую – бронзовую, прекрасной чеканки, позолоченную, въ которой они почиваютъ и по настоящее время.
Кровь святыхъ новоявленныхъ мученикокъ литовскихъ была сѣменемъ Православія въ литовской странѣ подобно тому, какъ кровь двухъ варяговъ освятила въ Кіевѣ насажденіе вѣры Христовой. Самъ жестокій Ольгердъ и всѣ 12 сыновей его обратилась ко Христу, а къ концу XIV вѣка въ Вильнѣ было много русскихъ церквей и цѣлая половина населенія состояла изъ христіанъ православныхъ. Даже при Кейстутѣ – убѣжденномъ язычникѣ – вѣрнымъ его слугою былъ нѣкто Григорій Омуличъ, православный литвинъ. Такова сила нашей вѣры и такъ дивенъ Господь въ своемъ премудромъ Промыслѣ!
Когда же въ нашемъ краѣ настала злосчастная унія и непосильная борьба съ латинствомъ, святые мученики, предстоя Престолу Всевышняго, служили Столпомъ для православныхъ, указывающимъ имъ прямой путь истины, подобно тому столпу, который руководилъ Израильтянъ въ ихъ странствованіяхъ къ землѣ обѣтованной. А теперь, послѣ того, какъ Православіе восторжествовало столь неожиданно для враговъ его, святые страстотерпцы Христовы, подобно скиніи Завѣта, осѣняютъ насъ своею благодатною помощію и покровительствомъ. Лились и льются многочисленныя пожертвованія изъ Москвы{4} и Риги{5}, Тамбова{6} и Ревеля{7} и другихь мѣстъ обширной Руси. Часто прибѣгаютъ къ святымъ мученикамъ въ дни скорбей и испытаній, еще чаще въ недугахъ и болѣзняхъ. Покойный митрополитъ Кіевскій Платонъ, бывшій нѣкогда настоятелемъ Свято-Духова монастыря, въ 1889 году разсказывалъ о неоднократныхъ случаяхъ исцѣленій въ Ригѣ силою ихъ предстательства предъ Богомъ. Нѣкоторые изъ здравствующихъ Виленцевъ также передаютъ о помощи Виленскяхъ страстотерпцевъ, оказанной имъ въ тяжкихъ болѣзняхъ{8}. Но къ сожалѣнію всѣ эти случаи благодатной помощи еще не занесены на бумагу, а сложены въ скромныхъ сердцахъ вѣрующихъ. Однако нельзя умолчать о двухъ извѣстныхъ въ печати исцѣленіяхъ. Первое изъ нихъ имѣло мѣсто въ десятыхъ годахъ прошлаго вѣка, когда, по молитвамъ у гроба святыхъ мучениковъ нѣкоей Гутовской, поднялся невредимымъ съ одра болѣзни мужъ ея, разбитый параличемъ и приговоренный врачами къ несомнѣнной скорой смерти. Второе исцѣленіе, еще болѣе поразительное, совершилось вдали отъ Вилъны, въ г. Псковѣ, въ домѣ одного купца Н. М. Дочь его Клавдія, 12 лѣтъ отъ роду, въ 1888 году заболѣла общей слабостью и изнеможеніемъ, при чемъ она оглохла и перестала даже говорить. Когда осенью въ октябрѣ, спустя восемь мѣсяцевъ послѣ болѣзни, былъ прочитанъ матерью у постели больной акаѳистъ святымъ Виленскимъ мученикамъ, и на больную были возложены туфелька и чулокъ отъ ихъ нетлѣнныхъ мощей, больная, столь долго страдавшая глухотой и нѣмотой, вдругъ заговорила, попросивъ у матери пить. Съ этихъ поръ она начала быстро поправляться, пока, наконецъ, не укрѣпилась окончательно въ силахъ.
Свѣтлостію мученицы чудесъ вашихъ всю просвѣтиете тварь, отгоняюще мглу страстей и скорбей, бѣсовскихъ наважденій и болѣзней, отъ притекающихъ къ вамъ со слезами и вѣрою просящихъ вашего заступленія, добліи страдальцы Спасовы, Антоніе, Іоанне и Езстаѳіе (6-я стихира на «Господи воззвахъ» изъ службы 1862 г.)
I. Евсевій.
«Литовскія Епархіальныя Вѣдомости». 1903. Отд. Неофф. № 1-2. С. 5-11; № 5. С. 35-36.
{*} Литература предмета: а) Краткія извѣстія о страдальческой кончинѣ свв. Вилен. мучен., помѣщенныя въ лѣтописяхъ Воскресенской, Густынской и Даниловича (Собр. лѣт. V, 226; тоже собр. II, 349; «Latopisiec Litwy і kronica Ruska» I. Danilowicza, 1827 r., k. 69.
б) Ркп. житія, хранящіяся въ Виленской публичной библіотекѣ, а именно: сборн. XV в. 102 (158) и Мин. Мѣс. 147 (19).
в) Четь-Минеи св. Димитрія Ростовскаго.
г) Acta sanctorum, Apr. t. II, 265; I. S. Assemani Ecclesiae Universae, t. VI, MDCC dr., pp. 253-255 и I. Kulczinski, Specimen ecclesiae Ruthenicae, MDCCXXXIII, p. 14. и Menologium. Bazylianskie, 1771, к. 338.
д) Филаретъ, Архіепископъ Черниговск., Житія свв., 1885, стр. 95; Елагинъ, Первые христіанскіе муч. въ Литвѣ (Ж. М. Н. П., ч. XXXVIII. (1843 г.), отд. II, стр. 118 и д.; Сергій, нынѣ Арх. Влад., Полный мѣсяцесловъ востока, т. II, стр. 96; Прот. Д Вершинскій, Мѣсяцесловъ православно-каѳолической церкви, 1856, стр. 59; Словарь Историческій о святыхъ, прославленныхъ въ Россійской церкви, и о нѣкоторыхъ подвижникахъ благочестія мѣстно чтимыхъ, 1862, стр. 29-30.
и е) Историки: Карамзинъ, проф. М. Кояловичъ, Д. Иловайскій, Батюшковъ (Бѣлоруссія и Литва) и Дашкевичъ (Замѣтки по исторіи Литовско-Русскаго государства, 1885, стр. 92) и др., а изъ польскихъ: Добовичъ (Hierarchia, 1664. к. 178), Кояловичъ (Miscellanea rerum ad statum Ecclesiasticum in Magno Lituaniae Ducatu, 1650, p. 8-9 и Hist. Lit., p. 1, l. VII, p. 278. Стебельскій (Chronologia, 1782, t. II, к. 5) и Нарбутъ (Dzieje Narodu litewskiego, 1839, dodatek X, к. 42-46).
{1} Этотъ дубъ, по преданію, росъ на такъ называемой впослѣдствіи «Свято-Троицкой горѣ», какъ разъ на томъ мѣстѣ, гдѣ нынѣ главный престолъ Виленскаго Свято-Троицкаго храма.
{2} Ни звѣрь, ни хищная птица не коснулись мученическихъ останковъ. «Богъ то хранилъ14, замѣчаетъ древній дѣеписатель.
{3} Въ лѣто 6863. Посвященъ бысть на митрополію Кіевскую Русинъ отъ Филоѳея патріарха. Сей, за благословеніемъ патріарха, устави святити день свв. мученикъ Литовскихъ, апрѣля 14.
{4} Напр., см. книгу пожертвованій.
{3} 1855 г.
{5} 1855 г.
{6} 1862 г.
{7} 1858 г.
{8} Таковая, напр., была оказана П. Ш. – въ тифѣ, а I. В. – въ параличѣ.
⸭ ⸭ ⸭
Тропарь, гласъ 4-й:
Иже земныхъ чести и славы отвергшеся,/ добліи и честніи страдальцы,/ вѣры ради крѣпко и мужественно муки претерпѣсте,/ на смерть себѣ вдавше за живота всѣхъ Владыку./ Тѣмже и Христосъ преславно столпомъ облачнымъ/ съ небесе васъ озари/ и почестьми и вѣнцы отъ престола славы вѣнча./ Cо ангелы тому предстояще,// молите спастися душамъ нашимъ.
Кондакъ, гласъ 3-й:
Отеческую прелесть оставлыпе святіи,/ приведостеся Христови;/ всѣмъ душм усердіемъ стасте мужемудренно до смерти./ Тѣмъ же и взясте побѣды почесть воистину,// о всѣхъ Владыку нашего непрестанно моляще.
