Протоіерей Аѳанасій Недѣльскій – О крестѣ и крестномъ знаменіи (Къ празднику Воздвиженія Честнаго и Животворящаго Креста).
Слово «Крестъ» и производныя отъ него слова: «крещаю, крещеніе, креститель» – слова Новаго Завѣта. Ни въ одной священной книгѣ Ветхаго Завѣта этихъ словъ нѣтъ. Въ греческомъ языкѣ, на которомъ написаны новозавѣтныя священныя книги, слово «σταυρός» собственно значило столпъ, или коль, употреблявшійся для пытки при совершеніи смертной казни. Только въ вѣкъ апостольскій это слово (σταυρός) стали постоянно употреблять въ значеніи римскаго слова «crux» – крестъ. Неудивительно послѣ этого, что апостольская проповѣдь о Мессіи, распятомъ на крестѣ, многимъ изъ іудеевъ казалась соблазномъ, а еллинамъ – безуміемъ (1 Кор. I, 23). Смерть на крестѣ была казнію не іудейскою, а языческою; да и въ языческомъ мірѣ она предназначалась только для рабовъ, какъ существъ, лишенныхъ всякихъ человѣческихъ правъ. Поэтому слово Апостола о Христѣ: «смирилъ Себя, послушливъ бывъ даже до смерти, и смерти крестной» (Фил. II, 8), выражало не только крайнюю степень уничиженія Искупителя и необъятную спасительность Его смерти для іудеевъ и язычниковъ, но такую же спасительность и для послѣдняго раба, какъ бы ни было унижено въ глазахъ міра его человѣческое достоинство.
Ученіе о крестной смерти Господа Іисуса Христа было раскрыто въ священныхъ книгахъ Ветхаго Завѣта. Дѣло крестное въ Ветхомъ Завѣтѣ выражено было прообразами во многихъ мѣстахъ, и притомъ всегда въ своемъ истинно спасительномъ значеніи. Самъ Господь сказалъ: «какъ Моисей вознесъ змію въ пустынѣ, такъ должно бытъ вознесену Сыну человѣческому» (Іоан. III, 14). Къ этому же относится и другое слово Господа: «когда Я вознесенъ буду отъ земли, всѣхъ привлеку къ Себѣ» (Іоан. XII, 32). Кромѣ того, крестообразно благословилъ Іаковъ сыновей Іосифа (Быт. ХXLIII, 13-15). Въ крестообразномъ порядкѣ распредѣлялась Моисеемъ и въ станахъ и въ путешествіи – рать Израильская: по 3 колѣна впереди, назади и по сторонамъ Ковчега. Крестъ изображалъ Давидъ, когда говорилъ: «куда пойду отъ Духа Твоего и отъ лица Твоею куда убѣгу? Взойду ли на небо, Ты тамъ: пойду ли въ преисподнюю, и тамъ Ты. Возьму ли крылья зари – на востокѣ, и переселюсь на край моря – на западъ, и тамъ рука Твоя поведетъ меня и удержитъ меня десница Твоя» (Псал. CXXXVIII, 8).
Да, кажется, не погрѣшимъ мы, если заповѣдное древо, стоявшее посреди рая, представимъ себѣ въ формѣ креста съ двумя выдающимися вѣтвями, какъ образами добра и зла, почему праматерь Ева, послѣ внушенія змія, такъ и приковала къ нему очи свои, какъ особенно оригинальному и по формѣ и по свойствамъ. Но гдѣ Адамъ перстный съ древомъ грѣхопаденія, тамъ и Адамъ Небесный съ крестомъ искупленія.
Имя «Адамъ» по еврейски пишется тремя буквами: «Алефъ» «Дáлетъ» и «Мемъ». Посему учители Израильскіе говорили, что въ имени – Адамъ изобразились три имени: Авраама, Давида и Мессіи. Быть можетъ въ этомъ состоитъ объясненіе, почему св. ев. Матѳей, писавшій свое евангеліе для христіанъ изъ евреевъ, началъ родословную Мессіи этимъ знакомымъ евреямъ положеніемъ: «книга родства Iисуса Христа, сына Давидова, сына Авраама»...
Въ книгѣ пророка Іезекіиля написано: «и сказалъ Господь: пройди посреди города, посреди Іерусалима и на челахъ людей скорбящихъ, воздыхающихъ о всѣхъ языческихъ мерзостяхъ, совершающихся среди его, сдѣлай знакъ, чтобы спасти сихъ благочестивыхъ людей отъ предстоящей нечестивымъ погибели» (гл. 9). Какую форму имѣлъ этотъ знакъ на челахъ, не сказано. Онъ не могъ имѣть форму кружка, потому что круглая форма была знакомъ языческаго поклоненія небеснымъ свѣтиламъ. Что этимъ спасительнымъ знакомъ былъ крестъ, это мы узнаемъ изъ аналогичнаго мѣста въ книгѣ новозавѣтнаго пророка Божія. «И воскликнулъ Ангелъ, восходящій отъ востока солнца и имѣющій печать Бога живаго: не дѣлайте вреда ни землѣ, ни морю, ни деревамъ, доколѣ не положимъ печати на челахъ рабовъ Бога нашего» (Апок. 7, 3). Полагать такую печать на челахъ и другихъ членахъ тѣла рабовъ Божіихъ, въ таинствахъ мѵропомазанія и елеосвященія, и унаслѣдовала Церковь Христова отъ св. Апостоловъ, «помазующе елеемъ руками пресвитеровъ во имя Господне», т. е. во имя Христово – «крестообразно». Слово «печать», какъ внутреннее и внѣшнее отличіе христіанъ среди іудеевъ и язычниковъ, и слово «крестъ», какъ внѣшнее знаменіе христіанъ, такъ общепонятны, что было бы странно ожидать еще отъ Св. Писанія какого-либо особаго указанія на изображеніе христіанами крестнаго знаменія. «Я», говоритъ Апостолъ, «не желаю хвалиться, развѣ только крестомъ Господа нашего Iисуса Христа, которымъ для меня міръ распятъ, а я для міра» (Гал. VI, 12-14). Значитъ, и св. Апостолъ Павелъ и его послѣдователи не только не скрывали предъ іудеями и язычниками креста, но и прославляли эту печать Христову предъ міромъ гонителей. Такъ несли они крестъ свой по слѣдамъ своего Господа. И вотъ почему и св. императоръ Константинъ, послѣ видѣннаго небеснаго знаменія, повелѣлъ изобразить крестъ на воинскихъ знаменахъ своей арміи. Множество христіанъ, бывшихъ въ его войскѣ, радостно привѣтствовали при этомъ оффиціальное признаніе своей святыни, а воины – язычники увидѣли въ этомъ только естественное обращеніе кесаря отъ падающаго язычества къ усиливаю емуся христіанству, къ символу котораго – кресту – они давно привыкли.
Если же крестъ Христовъ имѣетъ, по Апостолу, такое же, какъ и само христіанство, міровое значеніе, то что же такое этотъ крестъ по существу? Крестъ, – говорятъ штундисты, – это – орудіе казни, эшафотъ, висѣлица и – ничего больше.
Нѣтъ, не такъ учитъ насъ слово Божіе. Когда Господь въ первый разъ открылъ ученикамъ Своимъ, что Ему предстоитъ въ Іерусалимѣ пострадать и умереть на крестѣ, св. ап. Петръ началъ прекословить Ему: «будь милостивъ къ Себѣ, Господи; да не будетъ этого съ Тобою», т. е. пожалѣй Себя, Господи, не предавай Себя на такую мучительную смерть. «Онъ же, обратившись, сказалъ Петру: отойди отъ Меня, сатана; ты мнѣ соблазнъ, потому что думаешь не о томъ, что Божіе, но что человѣческое» (Матѳ. XVI, 24). Слѣдовательно, въ опредѣленіи креста Христова есть разумѣніе человѣческое, есть разумѣніе и Божіе. Разумѣніе человѣческое – это ужасъ страданія и смерти на крестѣ и – ничего болѣе. А разумѣніе Божіе – въ томъ, что «такъ возлюбилъ Богъ міръ, что отдалъ Сына Своего единороднаго, чтобы всякій, вѣрующій въ Него, не погибъ, но имѣлъ жизнь вѣчную» (Іоан. III, 16). Устами не просвѣщеннаго еще Духомъ Святымъ апостола сатана искушалъ Господа, чтобы представленіемъ ужасовъ Голгоѳы отвратить Его отъ крестной смерти. Это и есть только человѣческое. А Господь Іисусъ побѣдилъ это искушеніе сознаніемъ Себя Агнцемъ Божіимъ, внемлющимъ грѣхи міра, – по необъятной любви Отца Небеснаго къ падшему роду человѣческому. Значитъ, кто говоритъ, что крестъ Христовъ есть только орудіе смертной казни – ничего больше, тотъ продолжаетъ только искушеніе сатаны къ соблазну своихъ ближнихъ.
Въ другомъ мѣстѣ Господь сказалъ: «крещеніемъ долженъ Я креститься, и какъ Я томлюсь, пока сіе совершится» (Лук. XII, 50). Здѣсь подъ словомъ «крещеніе» Господь разумѣлъ предстоящее Ему смертельное страданіе на крестѣ. Но подъ словомъ «томлюсь» выражалъ Онъ не только человѣческое ожиданіе всѣхъ ужасовъ крестной смерти, но въ гораздо большей степени выражалъ Свое Богочеловѣческое желаніе поскорѣе совершить дѣло спасенія несчастнаго рода человѣческаго и, такъ сказать, приблизить къ Себѣ тотъ день всемірнаго на крестномъ жертвенникѣ спасительнаго жертвоприношенія, какой положилъ во Своей власти Отецъ Небесный. Припомнимъ для иллюстраціи прекрасный образъ Богоматери съ Богомладенцемъ Іисусомъ, написанный Васнецовымъ въ алтарной абсидѣ Кіево-Владимірскаго собора. Богоматерь не держитъ, а какъ бы удерживаетъ при себѣ Богомладенца; а Онъ, движимый любовью и благостью Отца Небеснаго, какъ бы вырывается изъ рукъ Ея и стремится впередъ, чтобы Своими распростертыми объятіями охватить весь родъ человѣческій, прилгать его къ Своему сердцу и всего Себя предать за него на искупительное закланіе – на жертвенникѣ крестномъ. Вотъ, что значило слово Господа: «томлюсь, пока сіе совершится». И это Божіе дѣло креста, это томленіе Христа Спасителя «совершилось» (Іоан. XIX, 30). Крестъ, какъ орудіе казни, какъ эшафотъ, упраздненъ. Крестъ, какъ свидѣтель любви Отца Небеснаго къ намъ, какъ знамя побѣды Христа надъ діаволомъ какъ орудіе нашего спасенія, печать нашей вѣры и нашего единенія со Христомъ, какъ торжество славы Божіей во вселенной, прославляется и будетъ прославляться и въ тѣлесѣхъ нашихъ и въ душахъ нашихъ, пока будетъ міръ стоять.
Если даже мѣсто купины несгараемой, гдѣ благоволилъ Богъ явиться Моисею, названо святымъ (Исх. III, 1-5), то не великая ли святыня животворящій крестъ Господень, обагренный пречистою кровію Господа? Не обязаны ли мы, приближаясь къ нему, не только иззуть сапоги отъ ногъ своихъ, снять обувь съ ногъ своихъ (Исх. III, 5), но и почитать его, какъ святыню, къ которому все прикасающееся – освящается (Исх. XXX, 29)?
Мы, православные христіане, чествуемъ крестъ Христовъ и поклненіемъ предъ нимъ и изображая на себѣ рукою крестное знаменіе. И въ церковной пѣсни мы славословимъ: «величаемъ тя, Жизнодавче Христе, и чтемъ крестъ Твой честный, имже насъ спаслъ еси отъ работы вражія».
Почему же – спрашиваетъ штундистъ, – въ Св. Писаніи не написано прямо и подробно, что мы должны вотъ такъ и такъ креститься рукою? – Потому не написано подробно, что во время писанія евангелій и посланій апостольскихъ крестное знаменіе рукою вошло уже во всеобщую практику Церкви Христовой. Свидѣтельство объ этомъ имѣемъ мы отъ христіанскихъ апологетовъ еще изъ втораго вѣка по Рождествѣ Xристовомъ. Св. Іустинъ Философь свидѣтельствуетъ, что «изображеніе креста было во всеобщемъ употребленіи и почитаніи христіанъ; а крестное знаменіе составляло необходимую принадлежность всѣхъ таинствъ и священныхъ обрядовъ». А Тертуліанъ, свидѣтельствуя о томъ же, замѣчаетъ: «сей обычай преданіе установило, употребленіе утвердило, а вѣра соблюдаетъ» (Догмат. Богословіе еп. Антонія).
Не о томъ слѣдуетъ спрашивать, – кто первый началъ креститься рукою, а о томъ: кто первый возсталъ противъ крестнаго знаменія? Противъ креста Христова и крестнаго знаменія и съ начала христіанства возставали и теперь враждуютъ «жидове», а ихъ примѣру слѣдуютъ тѣ сектанты, которые въ наши дни являются врагами креста Христова. «Подражайте мнѣ, братіе», говоритъ Апостолъ, «и смотрите на тѣхъ, которые поступаютъ по образу, какой имѣете въ насъ. Ибо многіе, о которыхъ я часто говорилъ вамъ, а теперь и со слезами говорю, поступаютъ, какъ враги креста Христова. Ихъ конецъ погибелъ» (Фил. III, 17-19). Если бы христіанство въ вѣкъ апостольскій было такимъ, какое сочинили нынѣшніе сектанты: безъ креста, безъ крестнаго знаменія, безъ иконъ, безъ священства, безъ таинствъ, – то такое безформенное и безсодержательное христіанство никогда бы не восторжествовало надъ язычествомъ. Оно потонуло бы въ іудействѣ, и св. Апостолъ никакъ не могъ бы написать: «сія есть побѣда, побѣдившая міръ, вѣра наша» (1 Іоан. V, 4).
Апостолъ убѣждаетъ насъ: «такъ какъ тѣла животныхъ, которыхъ кровь для очищенія грѣха вносится первосвященникомъ во святилище, сжигаются внѣ стана, то и Іисусъ, дабы освятить людей кровію Своею, пострадалъ внѣ вратъ. Итакъ, выйдемъ къ Нему за станъ, нося Его поруганіе» (Евр. XIII, 11-12). Такъ и было во времена гоненій. Христіане, выходя за городъ, собирались въ какой-либо катакомбѣ, чертили на ея стѣнахъ крестъ Христовъ, или икону Христа въ образѣ Агнца Божія, или добраго Пастыря, несущаго овцу на раменахъ Своихъ, осѣняли себя крестнымъ знаменіемъ и совершали богослуженіе.
Когда мы, изображая на себѣ крестное знаменіе – на челѣ на животѣ и на раменахъ – произносимъ слова: «во имя Отца, и Сына и Св. Духа», то мы этимъ выражаемъ первѣйшій символъ нашей христіанской вѣры. Мы не говоримъ при этомъ слова «вѣрую», потому что само крестное знаменіе, творимое нашею рукою, какъ печать христіанства, какъ знаменіе Сына Божія (Матѳ. XXIV, 30), съ избыткомъ замѣняетъ у насъ слово «вѣрую». А при словѣ «аминь», такъ какъ оно не членъ символа вѣры, а только подтвержденіе вѣры и чувства, мы творимъ смиренный поклонъ – поясной, или земной – по усердію и силѣ каждаго. Послѣ такого исповѣданія вѣры мы начинаемъ свою молитву. памятуя слово Господа: «по вѣрѣ вашей да будетъ вамъ» (Матѳ. IX, 29).
Протоіерей Аѳанасій Недѣльскій.
«Кіевскія Епархіальныя Вѣдомости». 1914. № 35. Ч. Неофф. С. 851-858.
