Замѣтка: Надо-ли награждать духовенство свѣтскими знаками отличія?
Принято считать, что человѣкъ «возвышается», если его награждаютъ какимъ – либо орденомъ.
Если по отношенію къ людямъ свѣтскимъ, мірянамъ, это можетъ быть и такъ, то по отношенію къ лицамъ духовнаго званія въ цѣлесообразности такихъ наградъ позволительно сомнѣваться. И даже болѣе того. Не служитъ-ли къ большому униженію духовнаго лица награжденіе его орденами и другими свѣтскими знаками отличій и къ низведенію его тѣмъ самымъ въ разрядъ чиновниковъ, тщательно отдѣленныхъ другъ отъ друга разными перегородками табели о рангахъ?
Авторитетомъ и неподдѣльнымъ уваженіемъ священникъ долженъ пользоваться при наличности достоинства личнаго, а не въ зависимости отъ того сопричисленъ ли онъ къ какому-либо ордену и носитъ ли рядомъ съ крестомъ, знакомъ священнаго достоинства, что-либо на цвѣтной ленточкѣ, указывающей на постоянное памятованіе о «своемъ шесткѣ».
Паства смотритъ на своего пастыря, какъ на вождя духовнаго, какъ на отца-совѣтника, провозвѣстника воли Божіей, стоящаго на громадной высотѣ религіозно-нравственныхъ требованій, выше всей толпы съ ея будничными, мелкими интересами, сословными или классовыми предразсудками.
Кажется, цѣлесообразнѣе было бы быть священнику свободнымъ отъ различныхъ узъ, налагаемыхъ различными мірскими видами и соображеніями. Но вотъ почему-то понадобилось приравнять духовенство православной церкви къ общей чиновной іерархіи и раздавать ему награды крестиками, медалями и проч. Можетъ быть, въ давнее «доброе старое время» мѣра эта и вызывалась чѣмъ-нибудь, какими-нибудь дѣйствительно благожелательными побужденіями, напримѣръ, желаніемъ вывести духовенство изъ того позорно унизительнаго состоянія, въ какомъ оно находилось въ то время въ качествѣ чуть ли не «подлыхъ», по выраженію извѣстнаго россійскаго историка, людей, которыхъ можно было и «нещадно бить» и учинять надъ ними «разборы», «розыски» и прочія печальной памяти дѣянія... Но теперь этого вѣдь нѣтъ, а потому и благовременно было бы отмѣнить награды орденами для нашего духовенства.
Награды эти совершенно безполезны, если не положительно вредны какъ развивающія чувства тщеславія и пустого честолюбія въ людяхъ, призванныхъ стоять выше всего этого. Сколько некрасивыхъ ухищреній, пролазничества, недостойнаго «ласкательства» употребляетъ иное лицо для того, чтобы получить крестикъ или значекъ! Сколько зависти, недоброжелательства у обойденныхъ. Зато сколько высокомѣрія и пустого чванства у людей, которымъ, какъ говорится, бабушка поворожила. А для паствы какое иногда представляется широкое поле для остротъ надъ подобными проявленіями духа честолюбія у пастырей.
Иные праздные умы, привыкшіе оцѣнивать человѣка единственно по табели о рангахъ, употребляя для этого «сравнительный» методъ прямо отзываются о какомъ либо сельскомъ іереѣ благочинномъ, имѣющемъ всего лишь Анну 3 степени: «птица невелика», и, сообразно этому взгляду и оцѣнкѣ и относятся къ нему, какъ невеликой птицѣ. Имѣющій Станислава 2 ст. или Анну 2 ст. исправникъ или земскій вправѣ смотрѣть свысока на священниковъ, не имѣющихъ знаковъ 2 степени или даже никакихъ.
Самый способъ полученія сроки выслуги для полученія того или другого ордена для духовенства представляются слишкомъ трудными и продолжительными, сравнительно со службой гражданской. Какъ извѣстно, за безпорочную службу въ продолженіи 50 (!) лѣтъ священнику дается только всего Владиміра 4 ст, тогда какъ чиновнику тотъ же орденъ дается за 35 лѣтъ. Разница слишкомъ значительная въ срокѣ службы, чтобы наше іерейство могло спокойно смотрѣть на опереженіе ихъ чиновниками свѣтской службы.
Часто бываетъ, что самая обыкновенная посредственность, выбывшая изъ 2-3 класса семинаріи или 5-6 класса гимназіи и протянувшая исправно лямку какого-либо чиновника въ класной должности въ теченіе 35 лѣтъ, удостаивается Владиміра 4 ст., а окончившіе полный курсъ семинаріи, иные даже студентами, должны горько вздыхать о превратностяхъ и несправедливости судьбы: они и учились дольше и окончили курсъ, а не могли получить той же награды, какую получилъ какой-либо недоучка. Не обидно-ли это для духовенства.
Казалось бы, что такой недостойный, а иногда и унизительный для священнаго сана пріемъ поощренія долженъ быть упраздненъ. Мѣриломъ степени уваженія и авторитетности того или другого лица духовнаго (впрочемъ и всякаго) должны служить исключительно личныя достоинства его, а никакъ не количество крестовъ, медалей или звѣздъ, увѣшивающихъ, какъ иконостасъ, нашихъ отцовъ-пастырей.
Хорошо еще, что въ царствованіе Императора Александра III послѣдовало воспрещеніе надѣвать орденскіе знаки при богослуженіи; но еще лучше будетъ, если совсѣмъ будутъ отмѣнены эти награды, служащіе соблазномъ для самихъ пастырей-священниковъ, ихъ единственно близкихъ сотрудниковъ – псаломщиковъ и, наконецъ, пасомыхъ.
Крестъ для іерея – вотъ единственно желательный знакъ отличія его сана. Затѣмъ, какъ головной уборъ, предохраняющій, отъ вреднаго вліянія холода и мороза главу іерея – камилавка (со дня ихъ посвященія въ санъ) и для псаломщиковъ – скуфья для той же цѣли, что для священниковъ камилавка. Носятъ же въ монастыряхъ даже не указные послушники, а обыкновенные крестьяне, часто малограмотные, если не совершенно безграмотные, не только скуфьи, а даже и рясы, и почище, чѣмъ у любого деревенскаго батюшки. Почему бы не ввести въ употребленіе скуфью и псаломщикамъ, которые часто въ зимнюю стужу простуживаютъ головы и нерѣдко годами страдаютъ головною болью. «Другъ».
«Волынскія Епархіальныя Вѣдомости». 1912. № 29. Ч. Неофф. С. 587-588.
***
Уместно привести заявление о мирских наградах священнослужителям одного из самых великих Святителей Российской Православной Церкви – святого равноапостольного Николая (Касаткина), архиепископа Японского (Ордены: Св. Владимира I ст., Св. Александра Невского с бриллиантами, Св. Анны I ст., Св. Владимира II ст.): «Прочитал в газетах, что меня причислили к ордену Владимира 2 ст. Гораздо приятнее было бы прочесть, что мы уже выросли до того, что нам все эти цацки не нужны. 35 лет тому назад, когда я ехал в Японию, в одном месте, в Сибири мне мелькнула мысль: хорошо бы навешивать человеку кресты, когда он кончает воспитание и вступает в жизнь, и потом, по мере исполнения человеком своей службы, снимать с него кресты, – так, чтобы он ложился в могилу с чистой грудью, знаком, что исполнил возлагавшиеся на него надежды, насколько Бог помог ему. Это было бы по крайней мере разумно...» (Из Дневника Святителя. Понедельник 25 июня (8 июля) 1895 г.).
