Митрополитъ Платонъ (Левшинъ) – Какіе надобно положитъ предѣлы нашимъ желаніямъ въ разсужденіи богатства? (Слово на 26-ю недѣлю по Пятидесятницѣ).
«Что сотворю, яко не имамъ гдѣ собрати плодовъ Моихъ?» (Лук., гл. 12, ст. 14).
Много человѣкъ самъ себя безпокоитъ. Иной, не безъ причины жалуясь, говоритъ: «что дѣлать? не имѣю, чѣмъ проводить бѣдную свою жизнь»; а нынѣшній богачъ, не меньше жалуясь, самъ въ себѣ размышляетъ: «что дѣлать? не знаю, гдѣ мнѣ дѣвать богатство свое». Одинъ мучится скудостію, другой безпокоится изобиліемъ: разныя причины, но производятъ одно дѣйствіе. Однако, не скудость есть причина безпокойства, но малодушіе; также не изобиліе вещей есть причина заботъ, а ненасытное желаніе. Но, какъ бы то ни было, возможно сіи противныя жалобы согласить. Ежели недостатки скуднаго растворить излишествомъ богатаго, то у обоихъ останется умѣренность; слѣдовательно, тотъ и другой долженъ перестать безпокоиться. Такъ почто же было тебѣ, богачъ, думать ломать житницы свои? почто предпринимать столько труда? Алчныя утробы бѣдныхъ суть безопасныя житницы богатства твоего: руками убогихъ, отъ тебя снабдѣнныхъ, можешь построить себѣ не житницы на земли, но храмину нерувотворенну, вѣчну на небесѣхъ.
Однако, со всѣмъ тѣмъ, какъ нельзя не имѣть никакого попеченія о нуждахъ житейскихъ, такъ не полѣнимся изслѣдовать, какіе надобно положитъ предѣлы нашимъ желаніямъ въ разсужденіи богатства? А Ты, въ милости богатый Господи, дѣйствіемъ истины Твоей открой завѣсу нашихъ мыслей и управь сердце наше къ одному сокровищу, которому не прикасается тлѣніе.
Различныя житейскія нужды неотмѣнно требуютъ отъ насъ пристойнаго попеченія о содержаніи своемъ: «никто же бо когда плоть свою возненавидѣ, но питаетъ и грѣетъ ю» (Ефес. 5, 29). И потому нельзя сказать, чтобы со всѣмъ возбранено было стараться о пользѣ своей и искать себѣ честнымъ образомъ прибытковъ. Но паче святый Апостолъ повелѣваетъ, что, ежели кто не трудится, тотъ да не ястъ (2 Сол. 3, 10); да и самъ онъ, днемъ упражняясь въ проповѣди, ночь не спалъ, сидя при рукодѣліи своемъ и промышляя о пищѣ слѣдующихъ дней (2 Сол. 3, 8). Но было и много богатыхъ, которые, прн великомъ своемъ изобиліи, не потеряли и богатства добродѣтели. Понеже скудость и богатство суть среднія вещи, которыя употреблены быть могутъ на добро и зло; и для того справедливо Сирахъ говоритъ: «добро есть богатство, въ немъ же нѣсть грѣха, и зла есть нищета во устахъ нечестиваго» (Спрах. 13, 30). А когда Евангеліе сказываетъ, чтобы мы не пеклись объ завтрашнемъ днѣ (Матѳ. 6, 34), симъ не запрещается всякое и умѣренное попеченіе, но запрещается попеченіе чрезмѣрное, когда кто, на подобіе безсловеснаго животнаго, думаетъ единственно о тѣлесномъ насыщеніи и о прибыткахъ, оставивши попеченіе о благочестіи и о честности. Въ томъ же разумѣ велѣно намъ взирать и на птицъ небесныхъ (Матѳ. 6, 26), чтобы мы не думали, аки бы все зависѣло токмо отъ нашего тщанія, но паче увѣряли бы себя, что все бываетъ по волѣ Промысла Божія, Который благословляетъ нашъ трудъ.
Но сіе есть несчастіе человѣческаго рода, что рѣдко когда мы можемъ сохранить свои мѣры. Оное справедливое попеченіе о нуждахъ своихъ часто обращается въ студнын порокъ корыстолюбія, сребролюбія, непомѣрной заботливости, скупости и роскоши.
Сіе бываетъ, когда, во-первыхъ, человѣкъ желаетъ больше, нежели сколько ему надобно. Хотя, подлинно, трудно опредѣлить, сколько кому имѣть надлежитъ, а наипаче ежели разсуждать различность состояній; однако, не трудно примѣтить ненасытное желаніе. Извѣстно, что всякому надобно имѣть нѣсколько одежды, не для пышности и гордости, но для прикрытія наготы и для согрѣтія немощнаго тѣла. Надобно имѣть пищу и питіе, не для пресыщенія и пьянства, но чтобы утолить гладъ и жажду и подкрѣпить изнуренныя трудомъ силы. Надобенъ домъ не для увеселенія очесъ, не для насыщенія, надменнаго мечтанія, но чтобы защитить себя было гдѣ отъ воздушныхъ безпокойствъ. Надобна нѣкоторая частица земли для своего пропитанія, и для всякихъ житейскихъ выгодъ. Вотъ – наши нужды, и, хотя онѣ теперь не всѣ подробно исчислены, однако отсюда можно довольно узнать, что попеченія наши должны быть умѣренны.
Но надобно ужаснуться, когда посмотрѣть, сколько заботится смертный человѣкъ: днемъ ломаетъ голову, ночью не спитъ и сохнетъ отъ непрестанныхъ думокъ. Иной множеству одеждъ не полагаетъ числа, другой въ пріуготовленіи разныхъ родовъ пищи и питія не знаетъ мѣры, третій въ строеніи огромныхъ зданій превосходитъ всякую надобность, четвертый желанію расширить свои владѣнія не полагаетъ никакихъ границъ. Почто столь много безнокопшь себя, человѣче, и непомѣрно стараешься о томъ, что есть излишне и потому безполезно? Весьма великій сапогъ не годится на ногу твою, понеже препятствуетъ хожденію твоему: подобно, и излишнія заботы не сходны съ твоимъ составомъ, который, по премудрому Создателеву расположенію, можетъ бытъ доволенъ малымъ. Но, когда посмотрѣть на твои деннонощныя суеты, можно не безъ причины подумать, что ты или не такъ понимаешь себя, или почитаешь себя безсмертнымъ, или не вѣруешь Божію Промыслу, Который и малѣйшую птицу питаетъ и полевый цвѣтъ украшаетъ. Такіе ненасытные люди сожалѣнія достойны, что столь много, а напрасно, себя безпокоятъ; но притомъ и досадны, что, сами излишествомъ всякимъ изобилуя, попускаютъ другимъ истаевать отъ скудости, а иногда и всякаго проклятія достойны, когда раззореніемъ другихъ обогащаютъ себя и на развалинахъ убогихъ свои расширяютъ зданія. И сей есть первый способъ непозволительнаго корыстолюбія.
Второе, когда кто, думая о прибыткахъ, позабываетъ то, въ чемъ больше есть надобности и пользы, то есть, обогащать душу свою благочестіемъ и добродѣтелію. Неразумный человѣкъ! ты оставляешь большее, а ищешь меньшаго, – проходишь вѣчное, а бѣгаешь за временнымъ, – думаешь о деньгахъ, а теряешь сокровище некрадомое, каковое есть свѣтъ разума и непорочные нравы. Не душа ли больше есть пищи и тѣло одежды? О такихъ-то нынѣшнее Евангеліе сказало, что они «въ себя, а не въ Бога богатѣютъ» (Лук. 12, 21).
Третіе, когда кто, собирая богатство, надѣется во время несчастія защитить имъ себя. О, суетная надежда! отъ несчастія думаютъ избавиться тѣмъ, что бываетъ причиною несчастія. «Богатый, говоритъ святый Златоустъ, окруженъ ненавистниками и навѣтниками: всѣмъ раболѣпствовать, всѣмъ ласкательствовать принужденъ бываетъ». Да и подлинно, въ судахъ неправедные судіи пристально смотрятъ на богатаго, въ домахъ воры окрадываютъ, на дорогахъ разбойники нападаютъ. Многіе думали, собравши богатство, пожить при всякомъ довольствѣ, но нечаянно раззорились. Многіе, не прилежа о воспитаніи дѣтей, думали снабдить ихъ имѣніемъ, но дѣти, получивъ имѣніе, промотали. Многіе надѣялись, собравши богатство, повеселиться, но, между тѣмъ, застигла или печальная старость, или напали болѣзни, причиною которыхъ были безвременныя заботы. Иные думали богатствомъ нажить себѣ пріятелей; но кто не знаетъ, сколь надежны пріятели, купленные деньгами!? А то уже и смѣшно, что многіе берегутъ деньги, какъ сказываютъ, на смерть, чтобы было, чѣмъ по- гребстись. Сіе не для того говорятъ, аки бы они много о смерти думали, ибо извѣстно, что ничего такъ сребролюбецъ не боится, какъ смерти; но чтобы сдѣлать нѣкоторый видъ непристойнымъ желаніямъ своимъ. И такъ смерть, вмѣсто того чтобы отвращать ихъ отъ сребролюоія, сдѣлалась нечаяннымъ случаемъ къ сребролюбію. Послушайте же вы, плѣненные сею страстію: «не пользуютъ имѣнія въ день ярости» (Притч. 11 4). Но пускай такъ, что аки бы можно было деньгами отъ несчастія откупиться. Со всѣмъ тѣмъ, надежнѣе полагаться на добродѣтель, которая не только отъ несчастія избавить, но и не допустить до несчастія можетъ. Но пойдемъ далѣе.
Четверторе, и тотъ безчеститъ себя порокомъ корыстолюбія, который безразсудно думаетъ, что все зависитъ отъ его трудовъ, а не паче отъ благословенія Божія. Такихъ людей не трудно примѣтить. Если кто въ работѣ не даетъ себѣ отдыху съ видимымъ поврежденіемъ своего здравія; кто не говоритъ ни о чемъ другомъ, какъ токмо о прибыткахъ; кто не отъ суетъ отстаетъ въ праздничные дни, во дни, посвященные на богослуженіе, таковаго, безъ сомнѣнія, за корыстолюбца почитай. И часто случается, что, такимъ образомъ снисканное, имѣніе въ одинъ часъ пропадаетъ. Дождь, громъ, молнія, потопленіе, хотя, подлинно, суть дѣйствія естественныя, но, притомъ, они часто служатъ своему Создателю орудіемъ къ наказанію нечестивыхъ. Кто никакихъ трудовъ не жалѣетъ для прибытковъ, а не думаетъ о благочестіи и добродѣтели, тотъ, положимъ, что изыскиваетъ, напримѣръ, сто способовъ обогатить себя, но между тѣмъ теряетъ тысячу способовъ сохранить богатство свое.
Пятое, когда кто къ богатству пристрастенъ такъ, что не хочетъ никогда разстаться съ нимъ, не памятуя того, что мы какъ наги взошли въ міръ сей, извѣстно, что наги и выйдемъ. И потому надлежитъ съ вещами міра сего поступать такъ, какъ пристойно странствующимъ, то есть, пользоваться ими, но притомъ готовымъ быть всякій часъ оставить ихъ. Такіе, къ имѣнію пристрастившіеся, люди весьма бываютъ жалки во время смерти: безпокоятся, что принуждены оставить любезнѣйшую въ жизни вещь, а притомъ терзаются воображеніями, не зная кому-то достанется. Въ срединѣ сего волненія повѣетъ буря ужасной смерти и, разбивъ корабль, разсыплетъ всѣ мечтанія. «Часто я смѣялся», говоритъ Златоустъ, «когда читалъ духовныя, въ которыхъ умирающій другимъ оставляетъ то и то». Но хотѣлъ бы онъ или не хотѣлъ, долженъ все оставить. А иные, чему опять смѣяться можно, нѣкоторымъ страннымъ образомъ ничего не оставляютъ. А какъ? – закапываютъ въ землю и при смерти завидуютъ въ невозможномъ. Такіе, когда умираютъ, не они богатство оставляютъ, но богатство оставляетъ ихъ.
Шестое, вотъ – еще новый родъ корыстолюбцевъ: нѣкоторые непрестанно собираютъ богатство, а не имѣютъ ничего. Разумѣю я скупыхъ; скупыхъ, говорю, которые не – владѣтели имѣнія своего, но бѣдные приставники; они богатство собираютъ, чтобы больше собирать, Сей идолъ у нихъ есть неприкосновенный, которому они жертвуютъ всею своею жизнію. Такіе люди, кому кажутся смѣшны, а мнѣ жалки; трудятся, потѣютъ, суетятся, въ день безпокоятся, всю ночь свои кладовыя осматриваютъ, а, совсѣмъ тѣмъ, ходятъ въ раздранныхъ рубищахъ, живутъ по ангельски, почти ничего не ѣдятъ, не пьютъ, жена не одѣта, сынъ брошенъ безъ воспитанія, бѣгаютъ отъ пріятелей, чуждаются сродниковъ и весь свѣтъ мотовствомъ порицаютъ, въ одеждѣ срамны, въ обхожденіяхъ задумчивы и отъ непрестаннаго мыслей напряженія безкровны. «А кто себѣ золъ, кому добръ будетъ» (Сирах. 14, 5)? написалъ Сирахъ. Сіи-то подобны оному баснословному Танталу, который стоялъ въ водѣ по горло, а напиться не могъ. Кажется, за сей порокъ не должно имъ другого ожидать наказанія, кромѣ собственнаго своего мученія.
Но время перемѣняетъ видъ свой. Какъ стали люди просвѣщенные и учтивость знающіе, гнушаться начали скупости порокомъ; но, какъ говорятъ, изъ огня въ воду. Многіе, вмѣсто скупости, обожили блистательную роскошь, или, простѣе сказать, мотовство. Изрядная добродѣтель! но знаю, что изъ нихъ одно другому предпочесть. Скупость безпокоитъ своего рачителя, роскошь влечетъ за собою цѣлый полкъ болѣзней; скупость не пользуется своими трудами, роскошь пожираетъ чужіе труды; та отягощаетъ или стѣсняетъ человѣческое сердце, сія разслабляетъ всѣ душевныя силы. Скупость вредитъ тому, кѣмъ она владѣетъ; а роскошь нерѣдко цѣлыя государства раззоряетъ. И потому повѣтріе роскоши едва ли не смертоноснѣе: ибо не такъ удобно скупость, какъ роскошь сообщаетъ ядъ свой.
Напослѣдокъ, связываемъ себя порокомъ корыстолюбія тогда, когда временнаго богатства не употребляемъ на пріобрѣтеніе богатства вѣчнаго. Нѣтъ лучшаго торга, какъ купить за временное – вѣчное и за тлѣніе – нетлѣнное; а сей торгъ бываетъ, когда отъ имѣнія своего снабжаемъ бѣдныхъ, увѣчныхъ, обиженныхъ, немощныхъ, сродниковъ, пріятелей и всѣхъ ближнихъ прибѣгающихъ къ намъ. Ибо въ такомъ случаѣ богатство не только не есть безчестно, но еще ходатайствуетъ намъ безчисленныя Божіи благословенія.
И потому надобно заключить, что, ежели кого Богъ благословилъ богатствомъ, и онъ не причастенъ нынѣ, сказанныхъ нами, пороковъ, тотъ можетъ со дерзновеніемъ сказать душѣ своей: душе, «имаши блага многа», имѣешь богатство, которымъ стада бѣдныхъ питаются, – «блага лежаща на лѣта долга»: ибо, такъ употребленное, богатство и по смерти не оставитъ тебя, но препроводитъ въ небесныя обители: яждь съ благословеніемъ, пей съ благодареніемъ и веселись предчувствіемъ блаженной надежды. Аминь.
Сказано въ присутствіи Ея Императорскаго Величества, въ придворной церкви, 1765 года, ноября 20 дпя.
Полное собраніе сочиненій Платона (Левшина), Митрополита Московскаго. Т. I. Кн. 2. СПб. 1913. С. 181-185.
