Григорій Петровичъ Георгіевскій – Русскій ли праздникъ Покровъ?
I.
Покровъ Пресвятыя Богородицы, празднуемый въ Россіи 1-го октября, принадлежитъ къ позднѣйшимъ праздникамъ Православной Церкви. Его исторія едва ли можетъ насчитать за собою десятивѣковую давность. Самое чудесное событіе, въ воспоминаніе котораго онъ установленъ, совершилось въ Константинополѣ въ царствованіе императора Льва VI Мудраго (886-911). Свидѣтелями этого событія или точнѣе – видѣнія, были св. Андрей юродивый, подвизавшійся въ Константинополѣ и ученикъ его Епифаній. Подробный разсказъ о немъ находится въ житіи св. Андрея, помѣщаемомъ въ славянскихъ Четіихъ-Минеяхъ подъ 2-мъ числомъ октября мѣсяца. Вотъ какъ повѣствуется о немъ въ этомъ житіи.
Однажды, во время совершенія всенощнаго бдѣнія въ святомъ гробѣ, находящемся во Влахернахъ{1}, пришелъ туда блаженный Андрей. Присутствовалъ тамъ и Епифаній (другъ Андрея изъ благородныхъ юношей) съ однимъ изъ своихъ слугъ. Блаженный Андрей обыкновенно оставался на бдѣніи такъ долго, какъ только доставало силъ, – иногда до полуночи, иногда же и до утра. И вотъ, когда былъ уже четвертый часъ ночи, видитъ блаженный Андрей ясными очами величественную Жену, идущую отъ царскихъ вратъ (такъ у Грековъ назывались главныя входныя двери въ церковь) въ сопровожденіи страшной свиты, въ которой были и честный Предтеча и сынъ громовъ (Іоанпъ Богословъ), державшіе ее подъ руки съ обѣихъ сторонъ, и многіе святые въ бѣлыхъ одеждахъ предшествовали ей, другіе же слѣдовали за ней съ пѣніями и пѣснями духовными. Когда Она приблизилась къ амвону, блаженный подошелъ къ Епифанію и сказалъ: «видишь ли Госпожу и Владычицу міра»? – Вижу, отецъ мой духовный, и ужасаюсь, – отвѣчалъ тотъ. И когда смотрѣли они, Богоматерь, преклонивъ колѣна свои, долго молилась, обливая слезами свое боговидное и пречистое лице. Окончивъ молитву у амвона, Она вошла въ алтарь и молилась и тамъ за предстоящій народъ. По окончаніи молитвы Она сняла съ себя какъ молнія блиставшій великій и страшный омофоръ, который носила на пречистой главѣ своей, и, взявъ въ свои пренепорочныя руки, съ великою торжественностью распростерла его надо всѣмъ стоявшимъ народомъ. Чудные мужи сіи (свв. Андрей и Епифаній) долго видѣли его распростертымъ надъ народомъ и блиставшимъ славою Господа на подобіе молніи. И доколѣ тамъ была Пресвятая Богородица, видимъ былъ и омофоръ. Когда же удалилась Она, невидимъ сталъ и онъ. Но взявъ его съ собою, Она оставила благодать бывшимъ тамъ.
Вотъ во всѣхъ подробностяхъ то видѣніе св. Андрея, въ память котораго совершается у насъ праздникъ 1-го октября, подъ именемъ Покрова Пресвятыя Богородицы. Къ сожалѣнію, въ житіи этого святаго мужа нѣтъ никакихъ данныхъ для сужденія о томъ, когда именно и при какихъ историческихъ обстоятельствахъ Византійской имперіи произошло это видѣніе. Лишь древнее церковное преданіе опредѣляетъ время совершенія его во дни царствованія въ Константинополѣ Императора Льва VI Мудраго.
Въ ХIII вѣкѣ на Руси уже существуетъ праздникъ въ память этого видѣнія. Свидѣтельство объ этомъ находится въ двухъ рукописяхъ, сохранившихся отъ того времени: въ мѣсяцесловѣ{2} при Обиходѣ Румянцевскаго Музея (№ 284) и въ софійскомъ Прологѣ. Въ первомъ подъ 1-мъ числомъ октября мѣсяца находится краткое указаніе праздника этого дня: Покровъ Пресвятыя Богородицы; а во второмъ помѣщено слово о Покровѣ Богоматери, и донынѣ печатаемое въ Прологѣ.
Этими данными пока исчерпываются всѣ матеріалы для первоначальной исторіи праздника Покрова. Въ Русскихъ богослужебныхъ книгахъ послѣдующаго времени встрѣчается уже особая служба этому празднику, или по частямъ – только тропарь и кондакъ, или же цѣликомъ въ томъ видѣ, въ какомъ она совершается и теперь. При этомъ нужно замѣтить, что даже въ это послѣдующее время Покровъ встрѣчается не во всѣхъ богослужебныхъ книгахъ не только юго-славянскихъ{3} но и Русскихъ. Такъ, церковный Уставъ 1428 года (Румянцевскаго Музея № 445) не знаетъ этого праздника. Лишь въ самомъ концѣ этого Устава уже поздиѣйшею рукою приписаны тропарь и кондакъ Покрову вмѣстѣ съ таковыми же преподобнымъ Арсенію и Саввѣ Сербскимъ и Леонтію Ростовскому.
Такая недостаточность и неопредѣленность историческихъ матеріаловъ породили большое разногласіе въ опредѣленіи мѣста и особенно времени установленія праздника Покрова Пресвятыя Богородицы. Не будетъ преувеличеніемъ сказать, что по послѣднему вопросу о времени установленія праздника существуетъ столько же отвѣтовъ, сколько отдѣльныхъ лицъ занималось его рѣшеніемъ.
II.
Когда, гдѣ и при какихъ обстоятельствахъ, или короче, почему установленъ праздникъ Покрова Богоматери? Вотъ вопросы – весьма важные для исторіи Православнаго Богослуженія, а прямо и положительно отвѣтить на нихъ въ настоящее время нельзя.
До послѣдняго времени разногласіе существовало лишь по вопросу о времени установленія праздника. Мѣстомъ установленія его всѣ единогласно признавали мѣсто самаго видѣнія св. Андрея – Константинополь. Древность такого признанія восходитъ по крайней мѣрѣ къ ХV-му вѣку. Еще іеромонахъ Пахомій Логоѳетъ, въ словѣ на день Покрова Преев. Богородицы{4}, мѣстомъ установленія этого праздника признавалъ Копстантипополь: «сей пречестный Покрова праздникъ уставиша св. отцы въ Константинѣ градѣ праздновати». Въ томъ же словѣ, изложивъ самое видѣніе св. Андрея, онъ добавляетъ: «сіе божественное чудо и покровъ пречистыя Богородицы не утаися, но паче всѣмъ явлено бысть, даже до самаго Патріарха и Царя: тѣмже, пречистый многосвѣтпый праздникъ Покрова Пречистыя составивше, уставиша праздновати мѣсяца октября въ 1 (день), яже творитъ церковь и до сего дня».
Но, точно опредѣливъ мѣсто установленія праздника, Пахомій сдѣлалъ самыя неопредѣленныя указанія о времени его: «уставиша праздновати» патріархъ и царь, говоритъ онъ, по именъ ихъ не называетъ. Очевидно и онъ не имѣлъ никакихъ точныхъ свѣдѣній по этому вопросу. Отсюда же и все дальнѣйшее разногласіе при опредѣленіи года видѣнія св. Андрея и установленія праздника Покрова.
Въ церковныхъ святцахъ, какъ древнихъ (Москва 1648 года, Супрасль 1786 года и др ), такъ и іювыхъ (напр. Полный мѣсяцесловъ 1852 года) и видѣніе и установленіе праздника отнесены къ 903 году, при Императорѣ Львѣ VI Мудромъ. Въ предисловіи къ октябрю мѣсяцу Макарьевскихъ Четіихъ Миней такимъ годомъ считается 909-й. Протоіерей Дебольскій видѣніе относитъ къ 910-му году{5}. Востоковъ, при описаніи вышеуказаннаго обихода (№ 284) Румянцевскаго музея, говоритъ, что праздникъ Покрова установленъ въ 911-мъ году. Архимандритъ Сергій{6} полагаетъ, что видѣніе было въ половинѣ X вѣка. Протоіерей К. Никольскій{7} относитъ видѣніе къ 1309-му году. Наконецъ проф. Е. Голубинскій{8} совсѣмъ не опредѣляетъ года видѣнія, допуская, что св. Андрей жилъ во времена императора Льва Великаго (457-474) – (что совсѣмъ невѣроятно для столь ранняго періода исторіи Церкви), – «или неизвѣстно когда позднѣе».
Уже одно это разногласіе въ опредѣленіи года видѣнія и начала праздника Покрова ясно свидѣтельствуетъ о полномъ отсутствіи точныхъ и прямыхъ историческихъ данныхъ для рѣшенія этого вопроса. Косвеннымъ обстоятельствомъ, способствующимъ установленію этого года признается нашествіе Сарацинъ на Византійскую имперію. Обыкновенно предполагается, что видѣніе св. Андрея было для Византійской имперіи знаменіемъ небесной помощи противъ угрожавшихъ ей Сарацинъ, знаменіемъ, вскорѣ оправдавшимся въ полномъ пораженіи послѣднихъ. Въ благодарное воспоминаніе объ этомъ событіи будто бы и установленъ праздникъ Покрова Богородицы.
Вотъ это то предположеніе и повело къ вышеуказанному разногласію. Нашествій Сарацинъ на Византійскую Имперію при жизни св. Андрея юродиваго (конецъ IX и первая половина X вѣка) было много, и нѣтъ никакихъ основаній пріурочивать видѣніе блаженнаго къ одному изъ нихъ. Даже больше этого. Ни въ повѣствованіи о видѣніи, ни въ исторіи праздника Покрова, нѣтъ никакихъ основаній связывать явленіе ихъ (видѣнія и праздника) съ тѣмъ или другимъ политическимъ положеніемъ Византіи. Напротивъ, въ Богослуженіи и въ сохранившихся (въ Четіихъ Минеяхъ, Торжественникахъ и Прологахъ) словахъ на Покровъ дается полное право на то, чтобы предметомъ праздника считать исключительно одно видѣніе. При этомъ въ нихъ весьма ясно дается понять, что видѣніе было знаменіемъ не побѣды надъ Сарацинами, а покрова Богоматери рѣшительно во всѣхъ обстоятельствахъ жизни христіанъ, не только тѣлесной, но и духовной, Во всѣхъ службахъ Покрова содержится прославленіе Матери Божіей, Которую св. Андрей видѣлъ на воздухѣ молящеюся за насъ, и вмѣстѣ моленіе къ ней о сохраненіи нась подъ своимъ покровомъ. О какомъ-либо частномъ свидѣтельствѣ такого покрова нѣтъ и намека. Нѣтъ такого намека и въ словахъ на Покровъ.
Такъ, неизвѣстный авторъ слова въ Макаріевскихъ Четіихъ Мннеяхъ, объясняя значеніе видѣнія св. Андрея для современныхъ ему византійскихъ христіанъ, говоритъ, что покровомъ своимъ Богоматерь «раздѣляла каждому потребные дары: одного осѣняла отъ зноя страстей, другому источала свѣтъ радости духовной, иного утверждала на добродѣтельномъ пути, иного наставляла на покаяніе, другихъ же исцѣляла отъ болѣзней и духовъ нечистыхъ и всѣмъ исполняла прошеніе ихъ, а угодника своего Андрея укрѣпляла на подвиги и облегчала ему труды». Правда, въ словѣ іеромонаха Пахомія замѣчается, что во время видѣнія св. Андрея «въ Констанстантинѣ градѣ нѣчто стропотное содѣвалось, могущее навести негодованіе Божіе». Но такой намекъ скорѣе касается внутренней жизни Византіи, но не внѣшняго положенія ея. Поэтому и этотъ авторъ объясняетъ своимъ современникамъ значеніе праздника такъ: чтобы «всѣ увѣрились и познали», что Богоматерь и по успеніи своемъ неперестаетъ ходатайствовать за насъ и посѣщать насъ своею милостію. Такое же общее значеніе Покрова выражается и въ словѣ на 1-е Октября нынѣшнихъ Четіихъ Миней. Совершенно согласно съ нимъ и проложное слово{9}.
Такимъ образомъ начало празднику Покрова Богородицы дало исключительно одно видѣніе св. Андрея, независимо ни отъ какихъ ближайшихъ политическихъ или общественныхъ обстоятельствъ Византіи. Поэтому опредѣлять годъ видѣнія и полагать начало праздника одновременнымъ съ нимъ пока нѣтъ основаній.
III.
Въ недавнее время по занимающему насъ вопросу было высказано совершенно новое сужденіе. Именно, стали утверждать, что праздникъ Покрова Пресвятыя Богородицы отнюдь не греческаго, а чисто русскаго происхожденія. При этомъ архим. Сергій{10} полагаетъ, что онъ былъ установленъ не позднѣе 1148 года, а проф. Голубинскій{11} – не позднѣе второй половины XIII вѣка.
Явленіе не невозможное. Аналогичный примѣръ установленія на Руси праздника въ память событія не русской церковной исторіи существуетъ въ празднованіи у насъ 9-го Мая перенесенія мощей святителя и Чудотворца Николая изъ Миръ Ливійскихъ въ итальянскій городъ Бари. Но каковы основанія полагать тоже самое и относительно Покрова?
Дѣйствительно, въ настоящее время Покровъ празднуется только въ Россіи. Въ Греческой церкви его нѣтъ (кромѣ, разумѣется, русскихъ церквей и монастырей на Востокѣ){12}. По-видимому, въ настоящее время нѣтъ данныхъ даже полагать, что онъ былъ тамъ когда-нибудь. Ни у болѣе раннихъ византійскихъ писателей, (какъ напр., у императора Константина Порфирогенита (X в.) въ De сеrеmoniis), ни у болѣе позднихъ (какъ, напр., у Кодина (XV) въ De officiis) нѣтъ подъ 1-мъ числомъ Октября праздника Покрова Богородицы. Даже въ новеллѣ (1166 г.) импер. Мануила Комнина (De diebus feriatis), въ которой онъ пересчитываетъ всѣ современные ему церковные праздники, (для опредѣленія присутственныхъ и неприсутственныхъ дней чиновниковъ), нѣтъ Покрова Богородицы{13}. Въ сохранившихся до настоящаго времени древнихъ богослужебныхъ греческихъ книгахъ точно также нигдѣ не найдено этого праздника.
Отсюда можно было бы заключить, что греческая церковь не имѣетъ и никогда не имѣла праздника Покрова, если бы были открыты и изслѣдованы всѣ древне-богослужебныя книги ея, и если бы не оставалась еще надежда, что, можетъ быть, гдѣ-нибудь и найдется старая греческая рукопись, а въ ней и праздникъ Покровъ.
Поэтому для утвержденія русскаго происхожденія Покрова обращаются, обыкновенно, къ разсмотрѣнію службы этого дня и въ ней ищутъ опоры такому сужденію. Такъ, въ 1-мъ тропарѣ 8-й пѣсни канона на Покровъ читается такое выраженіе: «Владычице... за ны грѣшныя Богу помолися, Твоего покрова праздникъ въ россійстѣй землѣ прославльшія». Съ такимъ смысломъ это выраженіе встрѣчается во многихъ и древнихъ рукописяхъ, и оно, по-видимому, свидѣтельстиуегь о русскомъ происхожденіи праздника. Но существуютъ очень древнія (для нашего праздника) рукописи, въ которыхъ это выраженіе читается съ совершенно другимъ смысломъ, отнимающимъ возможность такого заключенія. Такъ, въ праздничной Минеи исхода XIV или начала XV вѣка (Рум. Музея № 277) оно читается такъ: «Владычице... за ны грѣшныя къ Богу молися, Твоего покрова праздникъ въ Рустѣй земли прославльшему». Въ Псалтири XVI вѣка (собранія Ундольскаго № 51): «...покрова праздникъ прославльшаго Господа пойте».
Эти послѣднія данныя говорятъ о русскомъ происхожденіи (если не о переводѣ) не праздника, а только службы, на Покровъ Богородицы.
Къ этому же заключенію приводитъ и разсмотрѣніе слова, печатаемаго въ Прологѣ. Въ этомъ словѣ обыкновенно видятъ, такъ сказать, указъ русскаго князя или митрополита объ учрежденіи праздника Покрова. «Егда слышахъ (видѣніе св. Андрея), – говорится въ немъ, – помышляхъ: како страшное и милосердное видѣніе... бысть безъ празднества?., восхотѣхъ, да не безъ праздника останетъ святый Покровъ Твой, Преблагая». Но главный предметъ этого слова заключается не въ этомъ свидѣтельствѣ, а въ дальнѣйшей молитвѣ къ Богоматери: «якоже Ты хощеши украсити честный праздникъ покрова Твоего, Милостивая Госпоже, украси, да прославляющіе Тя возвеселятся о Тебѣ, видяще многоименныя Твоя праздники сіяюща» (Рум. Музея № 435). Такимъ образомъ въ словѣ рѣчь идетъ не объ установленіи, а объ украшеніи праздника, что могъ говорить и составитель службы Покрову Богородицы. Во всякомъ случаѣ связь слова со службою не подлежитъ сомнѣнію. Въ церковномъ уставѣ 1608 года (Рум. Музея № 449) находится слѣдующій кондакъ Покрову, положенный па первомъ часѣ: «Премногое Твое, Владычице, еже до человѣча рода милосердіе видяще, Пречистая, многоименнѣ Твоя праздники празднуемъ, и, красящесь славою Твоею, обычное наше милосердное прибѣжище, покровомъ, Госпоже, милости Твоея всегда соблюдаеми есмы». Сходство съ словомъ – полное. Неизвѣстно только, что чему служило оригиналомъ.
Поэтому нельзя не согласиться съ составителями «Описанія славянскихъ рукописей Московской Синодальной библіотеки», А. Горскимъ и К. Невоструевымъ, которые, ничего не говоря о мѣстѣ установленія праздника Покрова Богородицы, замѣтили о службѣ на этотъ день: «Служба, какъ видно изъ самаго состава и языка ея, Русскаго происхожденія»{14}. Такимъ образомъ думается, что пока не подлежитъ сомнѣнію Русское происхожденіе службы, а не праздника Покрова Пресвятыя Богородицы{15}.
IV.
Итакъ, гдѣ же начался праздникъ Покрова Богородицы? Не вернуться ли снова въ Византію, чтобы въ ея исторіи поискать данныхъ для рѣшенія этого вопроса?
Омофоръ Богоматери пользовался въ Константинополѣ великимъ почитаніемъ. Визайтійскіе императоры всегда обращались къ нему съ молитвою и поклоненіемъ во всѣхъ тяжелыхъ обстоятельствахъ своего государства и даже брали его съ собою, отправляясь въ походы противъ непріятелей. Еще при Иракліѣ (610-641) патріархъ обошелъ съ ризою Богоматери осажденный городъ, и враги отступили. Тоже самое совершилъ и Михаилъ II Косноязычный (820-829). Романъ Лакапенъ (917-944), отправляясь на свиданіе съ болгарскимъ царемъ Симеономъ, взялъ съ собою омофоръ Богоматери, чтобы защититься имъ отъ коварства враговъ. Алексѣй I Комненъ (1081-1118), во время битвы со Скиѳами, держалъ въ своей рукѣ «омофоръ Матери Слова» вмѣсто знамени{16}. Существовала и особая икона Богоматери (Θεοτόκου τῆς νικοποιοῦ, victoriae effectricis), съ которою императоры отправлялись въ походы. Ее Іоаннъ Комненъ (1118-1143) поставилъ на тріумфальную колесницу во время торжественнаго въѣзда послѣ побѣды{17}. Со времени же Комненовъ почитаніе Богоматери еще болѣе распространилось и усилилось{18}. Ее считали покровительницею (patrona et tutrix) Константинополя. Въ ней видѣли вѣрнѣйшую Помощницу и Охранительницу всѣхъ православныхъ. Въ Ея икону вѣрили, какъ въ залогъ всякаго успѣха.
Въ этомъ вѣрованіи нельзя не видѣть предметъ для празднованія, весьма близкій къ нашему Покрову. Есть извѣстіе, что въ Византіи и былъ такой праздникъ, но по обстоятельствамъ времени былъ оставленъ. Преосвященный Софонія, епископъ Туркестанскій и Ташкентскій, свидѣтельствуетъ, что у Грековъ былъ праздникъ Покрова Богородицы, но, по взятіи Константинополя Турками, соборомъ 1488 года отмѣненъ «навсегда», такъ какъ онь, будучи направленъ къ воодушевленію и ободренію христіанъ надеждою одолѣнія враговъ и побѣды «на поганыя и супостаты», не могъ нравиться новымъ властелинамъ и даже поддерживалъ въ нихъ не только духъ недовѣрія къ покореннымъ, но и вражды и непріязни{19}. Нужно замѣтить, что еще дьякъ Александръ, въ концѣ XIV вѣка путешествовавшій въ Царьградъ, писалъ о Влахернской церкви: «тутъ есть икона св. Богородицы, юже видѣ св. Андрей на воздусѣ за міръ молящуся»{20}. Эти извѣстія, по крайней мѣрѣ первое, имѣютъ видимость не догадки, а историческаго свидѣтельства.
Если искать ближайшаго повода къ установленію праздника Покрова, то, думается, скорѣе всего – въ иконографіи.
На всѣхъ иконахъ Покрова Богородицы, и древнихъ и новыхъ, въ самой серединѣ, на амвонѣ храма, обыкновенно помѣщается изображеніе св. Романа сладкопѣвца (V в.), въ діаконскомъ облаченіи и съ написаніемъ въ рукѣ: «Дѣва днесь Пресущественнаго рождаетъ»{21}. Что это значитъ?
Какъ въ древности изображался св. Романъ сладкопѣвецъ на своей особой иконѣ? Изъ житія его извѣстно, что онъ былъ діакономъ, написалъ весьма много кондаковъ и особенно любилъ посѣщать всенощныя бдѣнія во Влахернскомъ храмѣ, гдѣ, конечно, воспѣвалъ свои творенія. Память его вездѣ и всегда праздновалась и празднуется 1-го октября. Если на своей иконѣ (въ святцахъ подъ 1-мъ октября) онъ изображался діакономъ на амвонѣ Влахернскаго храма, то подробности – такой иконы могутъ быть указаны съ несомнѣнностью.
Ликъ, діаконское облаченіе и свитокъ въ рукѣ св. Романа съ написаніемъ его дивнаго кондака на Рождество Христово – болѣе или менѣе постоянны. Изображеніе храма точно также имѣло свои законы.
«Возлюбленный, – дается наставленье въ Ерминіи{22}, – когда, ты рѣшился росписать церковь, то сперва въ небѣ купола нарисуй кругъ, и въ немъ изобрази Христа... Въ шеѣ купола изобрази Всесвятую съ надписью м҃р. ѳ҃у., потомъ честнаго Предтечу», потомъ девять чиновъ Ангеловъ; ниже ихъ изобрази пророковъ, евангелистовъ, апостоловъ и далѣе другихъ святыхъ и между прочимъ свв. царей Константина и Елену. Храмы съ такою росписью въ средней части встрѣчаются въ глубокой древности, но особенно она развилась и упрочилась съ XI вѣка{23}. Такъ, въ церкви св. Софіи въ Солуни (VI в.) въ центрѣ купола изображенъ Спаситель, ниже – Божія Матерь съ воздѣтыми руками, апостолы и т. д. Въ средней части храма монастыря св. Луки въ Фокидѣ (XI в.): въ куполѣ – Пантократоръ, пониже – Богоматерь, Іоаннъ Предтеча и четыре Ангела, еще ниже – пророки и т. д.
Если па иконѣ св. Романа, изображеннаго на амвонѣ Влахернскаго храма, нужно было всячески отличить именно этотъ храмъ, то этому вѣрнѣе всего служила его главная святыня, т. е. омофоръ Богоматери. Если съ теченіемъ времени въ числѣ, святыхъ сталъ изображаться и блаженный Андрей, а вниманіе молящихся привлекалось къ изображенію Богоматери, то этимъ самымъ видѣніе Андрееве (или Покровъ) получало самостоятельную икону, и икона святаго (Романа) становилась Богородичною иконою. Вотъ описаніе иконы Покрова XV вѣка{24}. Фонъ иконы представляетъ внутренность храма. Подъ главнымъ куполомъ изображенъ Іисусъ Христосъ, въ поясъ, благословляющій обѣими руками. Параллельно два изображенія херувимовъ, какъ бы парящихъ въ воздухѣ и держащихъ покровъ, осѣняющій главу стоящей внизу Богоматери. Богоматерь стоитъ на возвышеніи посреди храма съ воздѣтыми руками. По правую сторону Ея сонмъ святителей съ Іоанномъ Предтечею во главѣ, по лѣвую – тоже сонмъ разныхъ святыхъ. На амвонѣ стоитъ Романъ Сладкопѣвецъ, въ діаконскомъ облаченіи, держа, въ рукахъ свитокъ съ мелкимъ письмомъ. На правой сторонѣ его – императоръ съ императрицею и т. д. Совершенно тожественная икона Покрова находится и въ Строгановскомъ иконописномъ лицевомъ подлинникѣ.
Когда явилась самостоятельная икона Покрова, день празднованія ея опредѣлялся самъ собою днемъ памяти св. Романа, т. е. 1-го октября.
V.
На Руси праздникъ Покрова Пресвятыя Богородицы получилъ всеобщее распространеніе и согласное празднованіе не раньше XVII вѣка. Въ богослужебныхъ книгахъ XVI вѣка еще не вездѣ находится полная и одинаковая служба Покрову (Рум. Музея № 446 и 447). Особенно разнообразилось величаніе. Кромѣ нынѣшняго, извѣстны: «Величаемъ Тя, Пресвятая Дѣво, Мати Христа Бога нашего, и всеславный (или всечестный – Рум. № 446) славимъ покровъ Твой» (Уѣзд. № 148), а также «Достойно есть»{25}.
Въ Москвѣ праздникъ Покрова Богородицы получилъ особое значеніе со времени построенія Покровскаго Собора или церкви св. Василія Блаженнаго.
Во время Казанской осады Іоаннъ Грозный далъ обѣщаніе: воздвигнуть храмъ въ благодареніе Богу, и въ сентябрѣ 1554 г. построили наскоро, въ одинъ мѣсяцъ, деревянный храмъ близъ Кремля, во имя Покрова Богоматери – въ память дня взятія Казани. Прежде на этомъ мѣстѣ была церковь (съ кладбищемъ) св. Троицы, подъ кремлевскимъ рвомъ, существовавшемъ до 1813 года. Отсюда и названіе храма «что на рву». Въ 1555 году начали воздвигать вмѣсто деревяннаго новый великолѣпный каменный храмъ, о девяти верхахъ или главахъ, до нынѣ удивляющій всѣхъ своимъ зодчествомъ: «На Москвѣ же Казанскія ради побѣды царскимъ повелѣніемъ поставленъ бысть храмъ преудивленъ каменъ во имя Пресвятыя Богородицы честнаго Ея Покрова со многими придѣлы»{26}.
Весьма любопытное объясненіе замѣчательныхъ особенностей внѣшняго вида собора предложилъ Н. А. Чаевъ въ своей статьѣ «О русскомъ старинномъ церковномъ зодчествѣ» (Древняя и Новая Россія, 1875 г., № 6, 141-153 стр.). Онъ полагалъ, что въ наружномъ видѣ собора лежитъ одна мысль – представить наглядно видѣнія св. Андрея. Изъ житія его зодчій и бралъ матеріалы для формы украшеній.
Въ житіи разсказывается, что однажды св. Андрей видѣлъ во снѣ юношу, спустившагося отъ горнихъ, съ тремя вѣнцами въ рукѣ; одинъ вѣнецъ украшенъ былъ златомъ и драгоцѣнными камнями, другой жемчугомъ великимъ, третій-же, большій обоихъ, отъ всякаго цвѣта червлена и бѣла и отъ вѣтвій Божія рая исплетенъ. Эти вѣнцы, по мнѣнію Чаева, и дали зодчему форму главъ собора. Одна, глава, мы видимъ, украшена драгоцѣнными каменьями греческой грани, въ золотой оправѣ; другая, нынѣ покрытая колючками, на рисункѣ у Олеарія дѣйствительно была обнизана круглыми жемчужинами; третья сплетена изъ вѣтвей; согласно видѣнію, зодчій сдѣлалъ ее больше всѣхъ, смѣло пожертвовавъ симметріею мысли изобразить видѣніе.
Средній столпъ собора, увѣшанный щитами и обставленный треугольными бойницами, знаменуетъ собою Богоматерь, которая часто уподобляется этимъ образамъ въ св. Писаніи и твореніяхъ отеческихъ, даже въ четіи-минейномъ словѣ на Покровъ. Такъ какъ св. Андрею явилась Богоматерь молящеюся соборнѣ, среди святыхъ и ангеловъ, то зодчій окружилъ средній столпъ извнѣ главами, а внутри придѣлами, знаменующими святителей, шедшихъ въ видѣніи впереди Богоматери и за Нею. Глава средняго столпа, у Олеарія, украшена молніями, что ясно обозначало молніеносный омофоръ Богоматери въ видѣніи. Столпъ стоитъ въ срединѣ зданіи отдѣльно и связывается съ окружающими его придѣлами сводомъ, изображающимъ уже снятый съ главы омофоръ, который распростерла Богоматерь надь людьми въ видѣніи. Осмигранная вершина столпа по гранямъ увѣшана снаружи желѣзными цѣпями – веригами юродиваго, послужившими украшеніемъ, ряснами Владычицѣ, Соборное моленіе Богоматери изображается теперь въ праздникѣ Покрова единовременнымъ служеніемъ во всѣхъ, нынѣ одинадцати, церквахъ; зданіе устроено такъ, что ни въ одну изъ церквей не доносится изъ сосѣдней ни единаго звука.
Словомъ, Чаевъ полагалъ, что зодчій въ соборѣ рѣшился изобразить видѣніе и достигъ этого съ изумительнымъ успѣхомъ. Предположеніе весьма вѣроятное, такъ какъ наша древняя иконопись съ избыткомъ черпала для себя матеріалы изъ житій святыхъ.
Вмѣстѣ съ созданіемъ собора былъ установленъ и крестный ходъ къ нему 1-го октября, но онъ считался малымъ, и потому чудотворныхъ иконъ въ немъ не носили.
Григорій Георгіевскій.
«Чтенія въ Обществѣ Любителей Духовнаго Просвѣщенія». 1893. Кн. 11 (Ноябрь). Отд. II. Мелкія статьи, извѣстія и замѣтки. С. 626-639.
{1} Влахернами въ Константинополѣ называлась мѣстность, составляющая его сѣверо-западный уголъ, прилежащій къ Золотому рогу или заливу. Императрица Пульхерія, сестра Ѳеодосія младшаго и супруга Маркіана (†453), построила здѣсь знаменитую церковь Божіей Матери, получившую отъ мѣста названіе Влахернской. Императоръ Левъ Великій пристроилъ къ церкви придѣлъ и въ немъ положилъ (въ 469 г.) обрѣтенную въ Іерусалимѣ и принесенную въ Константинополь нешвенную ризу Божіей Матери, для которой устроилъ изъ золота и серебра великолѣпный ковчегъ, называвшійся святымъ гробомъ. Въ нашемъ видѣніи подъ святымъ гробомъ разумѣется придѣлъ сего святаго гроба. Всенощное бдѣніе въ честь Божіей Матери совершалось въ немъ подъ каждую субботу. (Голубинскій, 2, 347 стр.).
{2 Напечатанъ Митроп. Макаріемъ при 3-мъ томѣ Исторіи Русской Церкви, 2-е изданіе, приложенія № 5.
{3} Минеи на октябрь сербская (XIV в.) и молдавская (XV в.) – изъ собранія Ундольскаго № 75 и 76, – а также Уставъ болгарскій (XVI в.) и др. не имѣютъ праздника Покрова (Рум. Музея № 448).
{4} Сохранилось въ рукописяхъ, напр., Румянцевскаго музея № 434, и напечатано въ Великихъ Четьихъ Минеяхъ митрополита Макарія.
{5} Дни Богослуженія Православной Каѳолической Восточной Церкви, I т., 7-е изд., СПБ., 1882, 156 стр.
{6} Полный мѣсяцесловъ Востока, II, М., 1876, 313-314 стр.
{7} Пособіе къ изученію устава Богослуженія Православной Церкви, СПБ., 1888, 512 стр.
{8} Исторія Русской Церкви, I т., 2-я половина, М., 1881, 346-352 стр.
{9} См. его въ пространномъ изложеніи въ Торжественникѣ XV в. Румянцевскаго Музея № 435, л. 61 и д.
{10} Въ Мѣсяцесловѣ, l. с.
{11} Въ Исторіи, l. с.
{12} См. «Празднованіе Покрова Пресвятыя Богородицы на Аѳонѣ», С. М., Странникъ, 1870 года, Октябрь, 295-305 стр.
{13} Migne, 133 t., 749-762 coll.
{14} III т., 554 стр.
{15} Любопытно, что въ рукописномъ сборникѣ XVI вѣка «Службы Россійскимъ свитымъ и праздникамъ установленнымъ въ Россіи» (Рум. Музея № 397) нѣтъ службы и праздника Покрова.
{16} Alexiadis lib. VII, not. 99.
{17} Codini De officiis, cap.. XI, not.
{18} H. Кондакова, Византійскія церкви и памятники Константинополя въ III, т. Трудовъ VI Археол. съѣзда, въ Одессѣ, 184-185 стр., Н. Покровскаго, Стѣнныя росписи въ древнихъ храмахъ греческихъ и русскихъ, М. 1890, 34 и 43 стр.
{19} Изъ дневника по службѣ на Востокѣ, СПБ. 1874 г., 45-46 стр.
{20} Архим. Сергія, 314 стр.
{21} Описаніе коллекціи древнихъ русскихъ иконъ, іеромонаха Христофора, Кіевъ, 1883, 47 и 129 стр.; тоже въ «Сводномъ иконописномь подлинникѣ XVIII вѣка, по списку Г. Филимонова», М., 1874.
{22} «Ерминія или наставленія въ живописномъ искусствѣ, написанное неизвѣстно кѣмъ, вскорѣ послѣ 1566 года», въ Трудахъ Кіевской Духовной Академіи за 1867 годъ съ іюля мѣсяца.
{23} Покровскій, 24 и слѣд. стр.
{24} Іеромонаха Христофора, 47-48 стр.
{25} А. Дмитріевскаго, Богослуженіе въ Русской церкви въ XVI в., Казань, 1884, 152 стр.
{26} Н. Полеваго, Исторія Русскаго народа, VI т., М., 1833, 328 стр.: А. Бѣлянкина, Историческіе записки и свѣдѣнія о Покровскомъ и св. Василія Блаженнаго соборѣ, М., 1867 г., Степенная книга, ч. II, М., 1775 г. 268 стр.
