Епископъ Августинъ (Гуляницкій) – Нѣсколько уроковъ изъ жизни преп. Ѳеодосiя Печерскаго.
28 августа въ Кіево-Печерской лаврѣ празднуется «соборъ преподобныхъ отецъ печерскихъ, почивающихъ въ дальнихъ пещерахъ». Преп. Ѳеодосій былъ начальникомъ этихъ пещеръ.
Святые Божіи, память которыхъ св. Церковь творитъ ежедневно съ большею или меньшею торжественностію, назидаютъ насъ, болѣе всего, своею чудною жизнію, своимъ истинно-христіанскимъ поведеніемъ, своими дивными подвигами, нерѣдко и страданіями за имя, вѣру и Церковь Христову. И жизнь преп. отца нашего Ѳеодосія Печерскаго полна такими поучительными образами и назидательными событіями. Не изображая подробно всей этой жизни, – потому что это было бы слишкомъ долго, мы укажемъ здѣсь только на нѣкоторыя черты ея, и извлечемъ изъ нихъ уроки для себя.
Преподобный Ѳеодосій, будучи еще отрокомъ и учась въ школѣ, былъ необыкновенно набоженъ и благочестивъ: каждый день утромъ и вечеромъ ходилъ въ Церковь, принималъ участіе въ богослуженіи, даже самъ приготовлялъ просфоры къ литургіи, и постоянно занимался чтеніемъ и изученіемъ божествешшхъ книгъ, т. е. книгъ религіознаго содержанія. Мать Ѳеодосія, женщина богатая и свѣтская, часто сердилась за это на преподобнаго и сильно скорбѣла, что ея сынъ не таковъ, какъ чужія дѣти, нерѣдко даже и била его... Но преподобный отрокъ разсуждалъ: «послушаюсь матери, – забуду Бога; кто же дороже человѣку, мать или Богъ?» и не оставлялъ своего благочестія...
Вотъ, достоподражаемый примѣръ и для нашихъ дѣтей и вмѣстѣ назидательный урокъ для нынѣшнихъ родителей и воспитателей! Нынѣ нерѣдко можно слышать, что не слѣдуетъ малымъ дѣтямъ внушать религіозныхъ истинъ, – что дѣти еще не могутъ понять и оцѣнить всей высоты и важности этихъ истинъ, – что въ представленіи своемъ они смѣшиваютъ эти высокія истины съ обыкновенными разсказами изъ гражданской исторіи и даже съ баснями и сказками, – и что слѣдствіемъ этого бываетъ потомъ холодность и равнодушіе ихъ къ этимъ истинамъ, такъ что они съ одинаковымъ сердечнымъ участіемъ или безучастіемъ воспоминаютъ и разсказываютъ вамъ, напр., объ Александрѣ Македонскомъ и Іисусѣ Христѣ, о царицѣ Семирамидѣ и Пресв. Дѣвѣ Маріи... Что сказать объ этомъ? Конечно, если воспитатели на ряду съ разсказами о страданіяхъ Спасителя разсказываютъ своимъ воспитанникамъ то и другое одинаковымъ тономъ, съ одинаковымъ усердіемъ, и требуютъ отъ нихъ при этомъ одинаковоточнаго повторенія разсказаннаго; то могутъ выходить подобныя явленія, – дѣти смѣшаютъ и обезразличатъ въ своемъ представленіи разсказанное, и для нихъ будетъ все равно, что Іисусъ Христосъ, что Семирамида, что другой кто. Но что же слѣдуетъ отсюда? Совсѣмъ не то, что не нужно внушать дѣтямъ религіозныхъ истинъ, а то, что нужно умѣть внушать ихъ, т. е. виновато здѣсь не само дѣло, а неумѣнье вести его... Далѣе, если дѣти, по неразвитости своей, или по милости своихъ воспитателей, и не въ состояніи будутъ различить религіозныхъ истинъ отъ другихъ истинъ и даже отъ басней и сказокъ; то предполагается же, что они выростутъ, разовьются, поумнѣютъ, и тогда будутъ въ состояніи отличать ложь отъ истины – болѣе важныя отъ другихъ, менѣе важныхъ. Отчего же непремѣнно они станутъ теперь холодны и равнодушны именно къ истинамъ религіознымъ, – этимъ важнѣйшимъ и – такъ сказать – завѣтнѣйшимъ и задушевнѣйшимъ истинамъ человѣческаго знанія? Нѣтъ, если они и будутъ холодны и равнодушны къ этимъ истинамъ, то почему-нибудь другому, а совсѣмъ не потому, что рано стали внушать имъ эти истины. Василій Великій не сдѣлался холоднымъ къ религіи христіанской отъ того, что, какъ самъ онъ говорятъ, когда онъ былъ еще малымъ дитятемъ и лишь только научился кое-какъ произносить слова, бабушка брала его къ себѣ на колѣни и заставляла часто и долго, внятно и съ благоговѣніемъ произносить сладчайшее имя Іисуса. И преподобный Ѳеодосій не охладѣлъ въ зрѣломъ возрастѣ къ религіи Христовой отъ того, что еще въ дѣтствѣ познакомился съ ея истинами... Да и вообще, менѣе всего можно ожидать отъ человѣка забвенія, холодности и равнодушія къ тому, что онъ узналъ и что внушено ему въ дѣтствѣ: это каждый знаетъ по собственному опыту. Итакъ, въ основѣ того мнѣнія, что не нужно малыхъ дѣтей учить истинамъ религіи, чтобъ они потомъ не сдѣлались холодными и равнодушными къ ней, – въ основѣ этого мнѣнія, говоримъ, и лежитъ именно холодность и равнодушіе къ религіи, и только прикрывается личиною ревности къ ней.
Таже холодность и равнодушіе къ религіи, только сбрасывая уже личину ревности къ ней, – многое говоритъ и прямо противъ религіознаго воспитанія дѣтей, въ родѣ того, напр., что это воспитаніе можетъ сдѣлать ихъ односторонними, мечтателями, фанатиками и т. п. Не опровергая всѣхъ этихъ и подобныхъ возраженій, – такъ какъ несправедливость ихъ очевидиа для всякаго благоразумнаго и не предубѣжденнаго, – мы посмотримъ только, чѣмъ думаютъ обыкновенно замѣнить религіозное воспитаніе дѣтей... Большею частію стараются первѣе всего ознакомить дѣтей съ природою, – стараются преподать имъ естественныя науки. Это значитъ – хотятъ, чтобъ дитя познакомилось со всѣмъ существующимъ на землѣ – отъ кедра до иссопа, отъ слона до букашки, и только не знало Виновника и Творца всего этого, не знало также и себя самого и своего Спасителя. Хорошо ли это?! Учатъ также дѣтей съ самыхъ раннихъ лѣтъ разговору на иностранныхъ языкахъ, – а къ чему это и для чего, и сами родители не скажутъ вамъ: такъ принято, да и только! Наконецъ, учатъ еще маленькихъ дѣтей пѣснямъ, танцамъ, – какъ будто лишь для того, чтобы скорѣе возбудить въ нихъ чувственныя влеченья, развить плотскія нескромныя движенья. А отсюда, что можетъ выйти? Тайные дѣтскіе пороки, затѣмъ ранній развратъ, а далѣе преждевременная дряхлость, вялость, апатія ко всему, тоска, грусть, болѣзни, тягота самою жизнію. Тутъ-то могли бы сдержать отъ паденья или по паденіи уже могли бы уврачевать человѣка страхъ Божій, чувство стыдливости предъ людьми, сознаніе высокаго достоинства нашей богосозданной природы, вообще – религіозно-нравственныя начала. Но что, если этихъ началъ нѣтъ въ сердцѣ? А ихъ не будетъ тамъ, если они не будутъ внушены человѣку съ дѣтства, не будутъ влиты въ него – такъ сказать – съ молокомъ матери. Усвоенныя въ болѣе зрѣломъ возрастѣ, когда человѣку читали законъ Божій, эти начала не проникнутъ въ глубь существа его, останутся въ одной памяти и въ минуту искушенія легко забудутся, какъ забывается старый урокъ изъ учебника. Такъ – вотъ къ чему можетъ привести нынѣшнее многостороннее гуманное воснитаніе безъ односторонняго – религіознаго!...
Преподобный Ѳеодосій, также будучи еще въ дѣтскомъ возрастѣ, не любилъ богато и роскошно одѣваться. Пріодѣнетъ, бывало, мать его понаряднѣе, большею частію, насильно, да и посылаетъ къ сосѣдямъ, къ чужимъ дѣтямъ. А онъ встрѣтитъ нищаго, и отдастъ весь свой нарядъ, или просто скинетъ съ себя этотъ нарядъ, и опять надѣнетъ свою простую одежду. И за это часто бранила и била его мать. Здѣсь опять урокъ для родителей, особенно для матерей. Многія матери и теперь любятъ слишкомъ щегольски наряжать своихъ дѣтей. Не говоря уже о излишней затратѣ денегъ на эти щегольскіе уборы, – затратѣ, которая съ большею пользою могла-бы идти на цѣли болѣе разумныя и достойныя человѣка, – сколько зла въ жизни происходитъ отъ этого, по-видимому незначительнаго, обстоятельства! Вотъ дитя, богато убранное, щегольски принаряженное: что это оно такъ косится въ сторону, отъ чего дѣлаетъ такія странныя гримасы? Это отъ того, что рядомъ съ нимъ стоитъ другое дитя, одѣтое просто, бѣдно: оно его презираетъ. Вотъ плачетъ маленькая дѣвочка: отъ чего? Отъ того, что на подругѣ своей она увидѣла лишнюю ленточку, которой нѣтъ на ней самой! А когда выплачется, то въ ея сердцѣ уже явится злость, зависть къ этой подругѣ. Вотъ еще возрастная дѣвица такъ пристально осматриваетъ свою сосѣдку: это она замѣтила на ней новомодный нарядъ, и лишь только придетъ домой, сейчасъ же станетъ просить родителей – сдѣлать и ей такой же точно нарядъ; а потомъ, чрезъ мѣсяцъ, снова увидитъ на комъ-нибудь новую моду, и опять станетъ просить родителей... Потомъ эта любительница модъ и нарядовъ выйдетъ замужъ за человѣка съ небольшими средствами, – и сколько бѣдный мужъ натерпится отъ нея горя! Изъ-за этой невинной (какъ говорятъ) страсти ея къ разнымъ ленточкамъ да побрякушкамъ сколько можетъ выйти самыхъ серьезныхъ, самыхъ плачевныхъ явленій, нарушающихъ супружеское согласіе, отравляющихъ семейное счастіе! А что, наконецъ, будетъ, если эта женщина лишится родителей, мужа, родственниковъ, и останется безъ всякихъ средствъ къ жизни? Куда, наконецъ, она можетъ ринуться и на что рѣшиться?... Конечно, мы беремъ крайнія явленія; но они не такъ рѣдки и всегда могутъ быть, если вы станете еще съ пеленокъ богато наряжать дѣтей своихъ и тѣмъ пріучать ихъ къ щегольству, франтовству, къ роскоши.
Однажды, ничего не сказавши матери, Ѳеодосій ушелъ тайно съ проходившими чрезъ ихъ городъ богомольцами, и думалъ побывать съ ними въ Іерусалимѣ и поклониться гробу Господню. Но мать чрезъ три дня нашла его, много била и, приведши домой, заковала въ желѣзныя путы. Конечно, мать поступила дурно, тѣмъ, что била своего сына и даже заковала его; но тѣмъ, что возвратила его съ дороги, она можетъ быть сдѣлала хорошо. Быть можетъ, юный Ѳеодосій не сообразилъ хорошо всѣхъ трудностей и опасностей дальняго путешествія; быть можетъ, оно могло повредить его здоровью, быть можетъ, онъ былъ-бы въ тягость тѣмъ богомольцамъ, къ которымъ присталъ, и т. д. Конечно, все это могло быть такъ, но вѣроятно также, что все это могло быть и иначе. Какъ бы то ни было, впрочемъ, только и въ этомъ событіи изъ дѣтской жизни преподобнаго мы можемъ найти урокъ для себя. Не всѣ желающіе могутъ и должны предпринимать дальнія странствованія и путешествія ко св. мѣстамъ. Не должны путешествовать тѣ, кого это отвлекло-бы отъ прямыхъ обязанностей службы, кто оставилъ бы чрезъ это свою семью голодною и холодною, кто не имѣлъ бы чѣмъ содержаться въ пути и разсчитывалъ бы на подаянія другихъ, и т. п. Но, съ другой стороны, и мы не должны – такъ сказать – бить и ковать въ путы всѣхъ желающихъ странствовать и путешествовать. Есть много странниковъ, совершающихъ свое дѣло безъ всякаго вреда для своего семейства, безъ всякой тягости для общества, но однимъ чисто религіознымъ побужденіямъ: странствованіе ихъ не мѣшаетъ никому и ничему, а только приноситъ имъ духовную пользу. А мы нерѣдко безъ разбора осуждаемъ ихъ и ихъ св. дѣло, – обзываемъ ихъ бродягами, лѣнтяями, тунеядцами. Подобныя сужденія, особенно въ послѣднее время, вошли въ обычай, и въ нихъ высказывается, большею частію, таже самая холодность и равнодушіе къ вѣрѣ, которая и у дѣтей хотѣла бы отнять религіозное воспитаніе...
На 24-мъ году отъ рожденія Ѳеодосій пришелъ въ Кіевъ и принялъ иноческое постриженіе. Сдѣлавшись монахомъ, онъ меньше всѣхъ ѣлъ и спалъ, а молился и трудился больше всѣхъ, – и притомъ трудился не для себя только, но и для другихъ и за другихъ. Бывало, не станетъ въ пещерѣ дровъ, – смотрятъ, а Ѳеодосій уже нарубилъ ихъ и носитъ изъ лѣсу. Не станетъ у кого-либо воды, – Ѳеодосій уже замѣтилъ это и несетъ воду изъ Днѣпра, взбираясь по крутой горѣ. Иной, послѣ долгаго труда и безсонной ночи, уснетъ, а жито его лежитъ подъ кельей не смолотое (братія тогда сами мололи себѣ муку), – Ѳеодосій тихонько возьметъ жито, смелетъ и поставитъ на свое мѣсто. Вотъ образчикъ истинно-братской услужливости! Такъ-ли у насъ? У насъ даже если дѣло дѣлается съобща, то и тогда, большею частію, одинъ старается взвалить его на другаго, другой на третьяго и т. д.; а услуживать мы умѣемъ только лицамъ знатнымъ и вліятельнымъ, чтобъ обратить ихъ вниманіе на себя и получить отъ нихъ что-нибудь; безкорыстныя услуги, въ родѣ услугъ Ѳеодосіевыхъ, были-бы дивомъ между нами...
По прошествіи извѣстнаго времени преподобный Ѳеодосій, по единодушному согласію всей братіи, былъ выбранъ въ игумена Печерскаго монастыря. Сдѣлавшись начальникомъ многочисленной братіи, онъ начальствовалъ надъ нею не только словомъ и наставленіемъ, но, болѣе всего, собственнымъ примѣромъ, личнымъ руководствомъ братіи въ исполненіи ими монастырскаго послушанія. Бывало, замѣтитъ онъ въ комъ-либо лѣность къ своей работѣ, – идетъ и самъ станетъ работать за него, что нужно: тотъ видитъ это, бѣжитъ, проситъ прощенія и тотчасъ принимается за свою работу. Разъ, приходитъ къ нему экономъ монастырскій и говоритъ: «воды нѣтъ въ монастырѣ и некому носить ее». Ѳеодосій тотчасъ всталъ, пошелъ и началъ носить воду. Увидѣли это братія, – стало имъ стыдно, всѣ принялись и наносили воды съ избыткомъ. Тоже самое въ другой разъ – съ дровами. «Вотъ я праздно сижу теперь», – сказалъ преподобный на докладъ эконома, – и тотчасъ пошелъ и началъ рубить дрова. Да примутъ это къ свѣдѣнію и исполненію, и всѣ, поставленные начальствомъ надъ кѣмъ бы то ни было и чѣмъ бы то ни было. Они должны быть первыми и самыми строгими исполнителями того, что предписываютъ, чего требуютъ отъ другихъ. На то они и поставлены выше и впереди другихъ, чтобъ руководить ихъ и быть ихъ образцами во всемъ. Не напрасно же Спаситель заповѣдалъ: болій въ васъ да будетъ яко мній, и старѣй яко служай (Лук. 22, 26), и – иже аще хощетъ въ васъ вящшій быти, да будетъ вамъ слуга (Матѳ. 20, 26). Своимъ начальническимъ вниманіемъ и наблюденіемъ преподобный Ѳеодосій не оставлялъ никого, отъ самыхъ высшихъ до самыхъ низшихъ изъ подвѣдомой ему братіи. Придетъ, бывало, въ хлѣбню или на кухню, и начнетъ работать вмѣстѣ съ поварами, и всѣхъ ободряетъ, утѣшаетъ, наставляетъ. Хорошо было бы, еслибъ и наши начальники не ограничивали своего добраго вліянія и надзора только кругомъ лицъ, ближайше къ нимъ поставленныхъ, но простирали его и на лицъ отдаленнѣйшихъ и низшихъ. Это съ одной стороны поощряло бы этихъ лицъ къ труду, а съ другой и предохраняло бы отъ разныхъ злоупотребленій дѣломъ. А то иногда главный начальникъ и не подозрѣваетъ того, что дѣлается тамъ въ низшихъ кружкахъ его вѣдомства, полагаясь на лицъ ближайшихъ къ нему. А тѣ – или тоже по невѣденію, или иногда и съ намѣреннымъ укрывательствомъ, знай долагаютъ ему, что все обстоитъ благополучно...
Итакъ, преподобный Ѳеодосій своею жизнію всѣмъ намъ даетъ такіе или иные уроки: помолимся ему, да своими молитвами поможетъ онъ намъ и осуществить на дѣлѣ эти благіе уроки.
(«Воскресное Чтеніе» 1869 г. № 19).
Сборникъ словъ, поученій, бесѣдъ, рѣчей и краткихъ благочестивыхъ размышленій Преосвященнаго Августина, єпископа Екатеринославскаго и Таганрогскаго († 30 ноября 1892 г.). Вильна 1893. С. 277-283.
