Священникъ Димитрій Державинъ – Сила вѣры (Слово въ день св. пророка Иліи).
И ciи вcи послушествовани бывше вѣрою, не пріяша обѣтованія: Богу лучшее что о насъ предзрѣвшу, да не безъ насъ совершенство пріимутъ (Евр. 11, 39. 40).
Празднуемый нынѣ великій пророкъ Илія словомъ своимъ заключалъ и отверзалъ небо, воздвигалъ мертвыхъ; онъ избѣжалъ всеобщаго закона смерти и на огненной колесницѣ взятъ былъ «яко на небо». Поразительныя знаменія! Но въ немъ не эти только знаменія разительны: дивитесь не чудодѣйственнымъ только знаменіямъ въ его жизни, дивитесь не тольло тому, что Илія заключалъ и отверзалъ небо: подивитесь лучше тому, какъ этотъ Ѳесвитянинъ, одѣтый милотію, безпріютный бѣднякъ, двигалъ цѣлый народъ, былъ судіей царей, приводилъ въ трепетъ сильныхъ земли. Вы дивитесь тому, что онъ воздвигалъ мертвыхъ и самъ избѣжалъ закона смерти: подивитесь же тому, какая въ немъ жила могучая сила, которой не могли одолѣть всѣ враждебныя силы міра. И такова жизненность этой силы, что ея не могло задушить тлетворное дыханіе безвѣрія, нечестія, испорченныхъ нравовъ, растлѣнныхъ обычаевъ современнаго ему поколѣнія. Огненная колесница, подъявшая его отъ земли, была только образомъ его огненнаго духа: его гнѣвъ противъ всеобщаго нечестія былъ какъ молнія, а его гнѣвное слово, не умолкая, гремѣло надъ нечестивцами, какъ громъ. Онъ былъ, такъ сказать, воплощенный судъ Божій. Что же это за сила, дѣйствовавшая въ этомъ дивномъ мужѣ? Это сила вѣры: она зажгла въ немъ пламень ревности къ славѣ Божіей; она зажгла въ немъ и огонь гнѣва противъ уничижителен славы Іеговы. Чему же дивиться, что онъ воскрешалъ мертвыхъ? Онъ могъ бы вдохнуть новую жизнь въ Израильскій народъ, еслибы этотъ народъ не былъ уже въ это время, къ сокрушенію пророка, живымъ трупомъ. Этотъ народъ давно уже утратилъ вѣру въ Іегову, какъ въ единаго истиннаго Бога; онъ едва ли не забылъ, какъ Іегова «рукою крѣпкою и мышцею высокою» извелъ его изъ Египта, перевелъ чрезъ Чермное море, водилъ по пустынѣ и ввелъ въ землю обѣтованія, – эти преданія давно превратились для него какъ бы въ полу-миѳическія сказанія. Онъ поклонялся богамъ чуждымъ и на Іегову глядѣлъ, какъ на одного изъ многихъ боговъ. Онъ впалъ въ двоевѣріе, или лучше – въ состояніе близкое къ безвѣрію; онъ не вѣрилъ искренно ни въ Іегову, ни въ Ваала, и въ этомъ состояніи походилъ на живой трупъ, какъ это ясно выражается во время жертвоприношенія Иліи. Вотъ, по его слову, собранъ народъ; пророкъ обращается къ нему съ упрекомъ, толпа молчитъ. Совершилось наконецъ чудо, небесный огонь пожегъ не только жертву, но и самую воду, и у толпы наконецъ развязался языкъ. «Іегова есть Богъ!» кричитъ пораженная толпа. Вы думаете, что это признакъ жизни? Ничуть не бывало: трупъ, т.-е. эта толпа, только потрясенъ знаменіемъ, подобно тому, какъ настоящій трупъ бываетъ потрясенъ и даже дѣлаетъ нѣкоторыя движенія, напоминающія живаго человѣка, пораженвый электрическою искрой. Пользуясь наэлектризованностію толпы, пророкъ заставляетъ ее схватить своихъ развратителей, жрецовъ Бааловыхъ и, по закону Моисееву, избить ихъ. Но, сдѣлавъ это по мановенію пророка, какъ кукла, приводимая въ движеніе механикомъ, толпа опять погружается въ апатію и, по мановенію другой силы, готова опять служить Ваалу, и въ ней не нашлось настолько жилни, чтобы укрыть пророка отъ гнѣва взбѣшеной царицы. А что царь Ахавъ? И Ахавъ не красивѣе своего народа: онъ только и умѣетъ, что жаловаться женѣ, которая есть единственная во всемъ этомъ стадѣ живая, хотя и злая сила, потому что ее одушевляетъ, вѣра, хотя и ложная. Но эту силу она въ этомъ стадѣ заняла, а принесла отъ своего народа. Итакъ царь стоитъ своего народа, а народъ стоитъ своего царя.
Не правда ли, что этотъ жалкій народъ – живой трупъ, который на то только и годится, чтобы сдѣлаться добычей волковъ и вороновъ? И скоро онъ будетъ ею: придетъ народъ, народъ варварскій, но свѣжій, жизненный, и растерзаетъ этотъ трупъ.
Итакъ въ Израильскомъ народѣ, вы, братіе, видите, потрясающій примѣръ того, что значитъ народъ, утратившій свою вѣру; а въ пророкѣ Иліи, напротивъ, вы видите величественный примѣръ неодолимой силы, какую даетъ человѣку вѣра. Еслибы весь народъ былъ похожъ на своего пророка, ему не страшенъ бы былъ цѣлый міръ. Люди, подобные Иліи, вѣрой побѣдили царства, содѣяли правду, заградили уста львовъ, угасили огненную силу, избѣгли острія меча, одолѣли немощь тѣлесную, были крѣпки въ браняхъ, обратили въ бѣгство полки чужихъ. Въ надеждѣ лучшаго воскресенія, пренебрегли смертію, руганіями, ранами, узами и темницей, мужественно вынесли пытки: побіеніе камнями, претреніе пилой; они, которыхъ не стоилъ весь міръ, терпя всякаго рода лишенія, скорбяще, озлоблени, скитались въ пустыняхъ, въ горахъ, жили въ вертепахъ и пропастяхъ земныхъ.
Таковы были всѣ ветхозавѣтные патріархи и пророки. И эту силу давала имъ вѣра: «ciи вcи послушествовани быше вѣрою». Но изображая подвиги древнихъ подвижниковъ, Апостолъ, самъ величайшій изъ подвижниковъ вѣры, указываетъ въ древнихъ еще одну замѣчательную черту, которая, можно думать, ставитъ ихъ едва не выше новозавѣтныхъ подвижниковъ вѣры, даже Апостоловъ. «И ciи вcи послушествовани быше вѣрою», говоритъ онъ и прибавляетъ: «не получиша обѣтованія, Богу лучшее что о насъ предзрѣвшу, да не безъ насъ совершенство пріимутъ». Въ самомъ дѣлѣ какую новую цѣну придаетъ эта черта подвигамъ древнихъ, и безъ того великимъ! Мы новозавѣтные вѣруемъ въ Искупителя пришедшаго: они вѣровали въ грядущаго, котораго ве видали чувственными очами. Мы знаемъ исторически, кто нашъ Искупитель; мы, въ лицѣ Апостоловъ «видѣли славу Его, яко Единороднаго отъ Отца, исполнь благодати и истины»; они вѣровали въ Искупителя, Котораго образъ могъ рисоваться предъ ними только смутно, въ отдѣльныхъ чертахъ, потому что каждый изъ пророковъ указывалъ только отдѣльныя черты, которыхъ и самъ не вполнѣ понималъ. Зная Искупителя, мы знаемъ и способъ искупленія. Знаемъ, что Тотъ, Который есть «сіяніе и образъ Ѵпостаси Божіей», ради нашего спасенія «пріялъ зракъ раба и былъ послушливъ даже до смерти и смерти крестной». Для нихъ же способъ искупленія былъ «сокровенною тайной». Наконецъ, зная Искупителя и способъ искупленія, мы видимъ и плоды искупленія: знаемъ, что Онъ для того и сошелъ на землю, «да насъ на небеса возведетъ»; для того и воскресъ и возсѣлъ одесную Отца, да и насъ воскреситъ съ Собой и «спосадитъ въ небесныхъ». Короче, мы знаемъ, что «аще съ Нимъ страждемъ, съ Нимъ и прославимся». Но для ветхозавѣтныхъ вѣрующихъ или совсѣмъ были невѣдомы эти великіе плоды искупленія, или вѣдомы въ недостаточной степени и притомъ для немногихъ. Итакъ мы видимъ и вѣруемъ: они напротивъ, по слову Спасителя, суть подлинно «блаженные», ибо «не видѣли, но вѣровали». Наконецъ замѣтимъ еще одну важную черту. Для насъ уже «небо отверсто» крестомъ Христовымъ, и мы, по смерти минуя преисподнюю, можемъ переходить въ небо, куда «о насъ предтеча Христосъ вниде»; они же всѣ должвы были сходись въ преисподнюю и цѣлыя столѣтія ждать освобожденія.
Такъ «Богъ лучшее о насъ предзрѣлъ, да не безъ насъ совершенство пріимутъ». Но, «Господи, что же такое мы, яко помпиши насъ», и что мы такое достойное совершили, что Ты «посѣщаешь насъ» своими щедротами? «Ты обрѣлъ насъ и не ищущихъ Тебе». Что же воздадимъ, братіе, Господеви о всѣхъ, яже воздаде намъ? Воздадимъ Ему живую, искреннюю, сердечную вѣру. Это одно, что мы можемъ принести Тому, Который «ни отъ рукъ человѣческихъ угожденія пріемлетъ, требуя что», Который ищетъ одного отъ насъ – сердца. «Сыне, вопіетъ Онъ, – даждь Ми сердце!» Соблюдемъ, чада вѣры, сокровище, завѣщанное намъ пророками и апостолами, «на основаніи которыхъ мы наздани». Иначе, если то-есть, «имуще толикъ облежащь насъ облакъ свидѣтелей, не потечемъ на предлежащій намъ подвигъ» вѣры, послѣ того какъ этотъ путь проложили и угладили для насъ пророки и апостолы то какой отвѣтъ дадимъ Богу? Поистинѣ останемся безотвѣтны. А если сохранимъ живую, сердечную вѣру, то съ нею придетъ и все прочее; она возжетъ въ сердцѣ нашемъ огнь любви къ Богу и ближнему, а огнь любви дастъ и пламень ревности. И если не обрѣтется въ насъ силы Иліиной ревности, если не содѣлаемся такимиже смѣлыми обличителями, нечестія и неправды какимъ былъ онъ; то все-таки въ состояніи будемъ послужить дѣлу правды тѣмъ, болѣе легкимъ способомъ, какой указанъ намъ въ сегоднешнемъ Апостольскомъ чтеніи, именно: «заблудитъ ли кто изъ нашихъ братій отъ пути истины», – словомъ кроткой любви, подкрѣпленнымъ примѣромъ нашей доброй жизни, будемъ обращать заблудшихъ на путь истины. Здѣсь нѣтъ опасностей, какимъ подвергались обличители нечестія, а между тѣмъ безъ всякой опасности, безъ всякой потери для себя, сколько добра мы сдѣлаемъ! Ибо «вѣдайте, говоритъ Апостолъ, – что обративый грѣшника отъ заблужденія пути его, спасетъ душу отъ смерти и покрыетъ множество грѣховъ», не только чужихъ, но и своихъ. Аминь.
Свящ. Д. Державинъ.
«Душеполезное Чтеніе». 1886. Ч. 2. Кн. 8 (Августъ). С. 393-397.
Объ авторѣ. Заштатный священникъ Московской Новодѣвичьяго монастыря Димитрій Адріановъ Державинъ, 70-ти лѣтъ, скончался 14 іюня 1895 г. «Моск. Церк. Вѣдом.» 1895. № 28. Отд. Оффиц. С. 60.
