Архимандритъ Антонинъ (Капустинъ) – Плачъ на память Страстей Христовыхъ.
«Отче! спаси мя отъ часа сего!» (Іоан. 12, 27).
Такъ воскликнулъ Ты, возлюбленный Сынъ Божій, предъузрѣвъ Свой близкій исходъ. И Самъ же Ты присовокупилъ тогда: «но сего ради пріидохъ на часъ сей» (Іоан. 12, 27); Самъ Ты рѣшилъ «положить душу Свою» (Іоан. 15, 11) за люди Своя: и посему никто уже не могъ спасти Тебя! Напрасно одинъ изъ увѣровавшихъ въ Тебя князей защищалъ Тебя предъ верховнымъ совѣтомъ. Напрасно ученики Твои совѣтовали Тебѣ не ходить въ Іудею къ празднику послѣдней пасхи. Напрасно народъ іерусалимскій сдѣлалъ Тебѣ царскую встрѣчу и привѣтствовалъ Тебя словомъ Спасенія. Напрасно Петръ ножемъ ищетъ спасти Тебя. Напрасно Ироду представлялся случай избавить Тебя, какъ галилеянина, изъ рукъ іудеевъ. Напрасно жена Пилата проситъ мужа не дѣлать Тебѣ – Праведнику – зла. Напрасно самъ Пилатъ хочетъ отпустить Тебя и троекратно всенародно исповѣдуетъ, что не обрѣтаетъ въ Тебѣ вины... Все, что, по-вмдимому, могло служить къ сохраненію Твоей жизни, оказалось напраснымъ!...
Да и вся жизнь Твоя преисполнена внутреннихъ и внѣшнихъ огорченій. Ты пришелъ къ своимъ, – и свои Тебя не приняли. А въ послѣдніе дни жизни огорченія Твои и страданія возрасли до послѣдней степени. Ты предвидѣлъ ихъ, и на послѣднемъ пути въ Іерусалимъ Ты говорилъ Своимъ ученикамъ: «Се восходимъ во Іерусалимъ, и Сынъ Человѣческій преданъ будетъ архіереемъ и книжникомъ и языкомъ, и поругаются Ему, и укорятъ Его, и уязвятъ Его, и оплюютъ Его, осудятъ его на смерть и бивше убіютъ его» (Матѳ., Марк., Лук.). Какая глубина скорби заключается въ каждомъ словѣ сихъ предреченій Твоихъ, не говорю уже о дѣйствіяхъ, соотвѣтствующихъ имъ! Но еще прежде преданія Тебя въ руки грѣшниковъ печаль за печалью поражала сердце Твое. Смерть друга вызвала у Тебя слезы. Будущая участь Іерусалима – также слезы. Безчиніе въ дому Божіемъ подвигло Тебя на гнѣвъ. Безплодная смоковница – на слово клятвы, безплодная синагога – на грустную рѣчь обличенія. А затѣмъ идутъ непрерывнымъ рядомъ: предательство Іуды, сонъ и бѣгство учениковъ, отреченіе Петра, заушеніе отъ одного изъ слугъ, издѣвательства всей прислуги первосвященника, надменность и легкомысліе Пилата, вопли неблагодарной черни, посмѣяніе отъ Ирода, посмѣяніе отъ воиновъ, сопоставленіе съ разбойникомъ, неправедное осужденіе, несеніе креста, стыдъ обнаженія, насиліе распинапія, злорадованія враговъ, горечь и преогорченія до послѣдняго вздоха. И не бѣ утѣшаяй, и не бѣ соскорбяй! Правда, плакали сострадательныя дщери іерусалимскія; правда, стояли при крестѣ Матерь Твоя и любимый ученикъ, но какое утѣшеніе могло доставить Тебѣ это безпомощное участіе! Самаго дѣйствительнаго и единственно-потребнаго утѣшенія отъ Отца Небеснаго не было! И Ты, возлюбленный Сынъ Божій, былъ оставленъ безъ утѣшенія взывая къ Отцу Своему: «Боже мой! Боже мой! вскую Мя еси, оставилъ!» (Мө. 27, 46).
А утѣшенія Тебѣ не дано оттого, что Господь возложилъ на Тебя грѣхи всѣхъ насъ! Довольно сказать сіе, чтобы не ожидать ни откуда и ни отъ кого утѣшенія. Ты изъязвленъ за грѣхи наши; Ты мученъ за беззакопія наши; Ты принялъ на Себя наказаніе для спасенія нашего. Вотъ почему язвы Твои и муки Твои должны были длиться безъ облегченія до послѣдней минуты жизни... Мы не можемъ ни уразумѣть, ни оцѣнить по достоянію Твоихъ страданій. Нашему ничтожеству менѣе ужасенъ неотразимый мигь смерти, но Тебѣ, возвращавшему другихъ къ жизии, Тебѣ, самому Виновнику жизни, быть обречену на смерть и умирать – это превосходитъ всякія наши попятія о страданіи и мукѣ!...
Что-же намъ сказать Тебѣ, Господп и Владыко живота, въ горестный день смерти Твоея, въ томительный часъ воображаемаго стоянія нашего при Крестѣ Твоемъ? Какимъ выраженіемъ сочувствія почтимъ безпредѣльныя страданія Твои, Слове Божій? Мы должны предстоять Тебѣ съ такимм-же чувствами, съ такими-же слезами, какими выражали безпомощную скорбь свою при Крестѣ Твоемъ любящіе Тебя и возлюбленные Тобою. Пріидите же, сынове человѣчестіи, восплачемся предъ Господемъ, какъ одно осиротѣвшее семейство Его!
Ты ли, Господи, на древѣ осужденія, Судяй концемъ земли (1 Цар. 2, 10), Судяй въ правду (Пс. 66, 5), Судяй въ силѣ (Пс. 53, 3) и побѣждаяй внегда судити Ти (Пс. 50, 6)? Ты ли, Чаяніе языковъ, Податель оправданія человѣческому роду предъ нами являешься поверженнымъ, уничиженнымъ, обезславленнымъ всемірно? Ты ли это, Солнце правды, возсіявшее міру, чтобы разогнать глубокую мглу извращенныхъ дѣлъ и понятій и всѣмъ явить правду Божію, а вмѣсто того Само заходишь во мракъ клеветы съ укоромъ въ богохульствѣ? Ты ли это, Отрокъ, Божій возлюбленный, не пререкшій, не возопившій, трости надломленной не преломившій и свѣтильни потухающей не угасившій, вмѣстѣ съ разбойниками причтенъ къ душегубцамъ и умираешь казнію злодѣевъ? Твои ли это знждительныя руки, благословлявшія, благотворившія, чудодѣйствовавшія, растянуты и пригвождены къ древу казни? Твои ли это покланяемыя стопы, вносившія въ грады и веси миръ и отраду, и спасеніе вѣчное, истерзаны и прибиты къ древу позора? Твой ли это, отъ вѣка желанный и во вѣкъ незабвенный Образъ, въ подобіе котораго созданы всѣ мы, страшно и жалостно зрится на древѣ проклятія, не имѣющій ни вида, ни славы, ни доброты?..
Не имѣлъ Ты гдѣ главу подклонити, и гдѣ жъ наконецъ преклонилъ се? На крестѣ! – Грѣха не сотворилъ Ты, – но вотъ предаешься смерти, какъ тягчайшій грѣшникъ! – И лесть не обрѣтеся во устѣхъ Твоихъ, – но вотъ цѣлый синедріонъ обзываетъ Тебя льстецомъ, обманывавшимъ народъ именемъ Христа и Сына Божія! – Тебя снѣдала ревность по дому Отца Твоего, и, ревнуя о немъ, Ты очищалъ его отъ сквернителей, – но вотъ сквернители являются паче Тебя ревнителями Церкви Божіей и, покивая главами, говорятъ Тебѣ: «э! разрушающій храмъ, и въ три дня созидающій» (Марк. 15, 29)! – Раждаешься Ты для воцаренія въ дому Іаковли во вѣки, на престолѣ Давида, отца Своего, и умираешь съ поруганнымъ именемъ притязателя на царство! – При Твоемъ явленіи на землю, для Тебя свѣтитъ новое свѣтило небесное; при Твоемъ отшествіи съ земли, отъ Тебя скрываются и древле поставленныя на небѣ свѣтила! – Ты алчешь, начиная дѣло спасенія нашего, и – Тебѣ искусительпо предлагаютъ въ пищу камни! Ты жаждешь, оканчивая Свое искупительное служеніе, и – Тебѣ послѣдовательно даютъ въ питіе оцетъ и желчь! – Въ пещерѣ подземной встрѣчаешь Ты первую ночь бытія земнаго, въ пещерѣ возлежишь плотію и въ ночь послѣднюю!..
Агнче Божій, вземляй грѣхи міра и пріемляй, яко человѣкъ, позоръ крайняго уничиженія, вонми воплю скорби моей при видѣ нищеты Твоей вольной, и не дай мнѣ хвалитися ни о чемъ иномъ, токмо о крестѣ Твоемъ!
Не видно болѣе лица Твоего пресвѣтлаго, блиставшаго яко солнце, въ часъ предваряющей славы! Не слышно гласа Твоего, усмирявшаго стихіи и проницавшаго въ послѣднія исходища жизни! Не ходишь Ты болѣе по землѣ, пѣваемый отъ серафимъ! Не творишь и не учишь, изъ величайшихъ Велій въ Царствіи небесномъ. Не глашаешь Своихъ овецъ по имени и не изгонишь ихъ предъ Собою, Самъ закланный яко овча. Не зовешь болѣе къ Себѣ труждающихся и обремененныхъ, упокоившійся въ безмѣрномъ трудѣ подъ тягчайшимъ бременемъ! Время, желанное пророками и царями, небывалое прежде и неповторимое послѣ, миновало и сокрылось невозвратно! Кто теперь исцѣлитъ прикосновеніемъ болящаго, взоромъ очиститъ прокаженнаго, бреніемъ уврачуетъ слѣпого, словомъ воскреситъ умершаго? Силы, какихъ ни въ комъ отъ вѣка не могло обнаружить естество человѣческое, знаменія, о какихъ не могъ помыслить умъ человѣческій, чудеса, какихъ могло чаять сердце человѣческое только какъ возможности иного бытія, изсякли и болѣе невидимы! Струя вѣчной жизни, такою отрадою, такимъ несравненнымъ и безпредѣльнымъ счастіемъ повѣявшая на духъ нашъ, изнемогшій подъ тяжестію вещества, плоти и суеты, эта струя уносится обратно изъ міра нашего!.. И опять пойдутъ вопросы и недоумѣнія, сомнѣнія и отрицанія, заносчивость ума и лжемудрствованія разсудка, хула, клевета и празднословіе безъ конца и мѣры!..
Учителю благій! На кого оставляешь Ты насъ, бѣдныхъ и боязливыхъ учениковъ Твоихъ, обуреваемыхъ волнами не на озерѣ и не на морѣ въ бурю вѣтрену, велику, а среди мглы и хаоса сомнѣній, воздвигаемыхъ невѣріемъ вѣка, выдающимъ призраки за истину и принимающимъ истину за призраки.
Пастырю добрый! Кто упасетъ Твое сирое и беззащитное стадо, привыкшее ходить за Тобой и отъ Тебя ожидать всего? Ему предстоятъ непроходимыя дебри опасностей, искушеній, заблужденій... Его окружаетъ безпріютная пустыня міра, въ которой свирѣпствуютъ «лютые волки» (Дѣян. 20, 29), хуленіями раздирающіе и терзающіе Твое малое стадо, и самъ противникъ его діаволъ ходитъ какъ рыкающій левъ, ища кого поглотить. Съ Тобою все это не страшно, безъ Тебя – ужасно!
Врачу душъ! Къ Тебѣ привергаюсь моею болѣзнующею душею: исцѣли ее, стенающую у подножія Твоего креста. Приклонися къ моимъ воздыханіямъ сердечнымъ и мою каплю слезную, даже – капли часть нѣкую, пролитую о разлученіи съ Тобою, приносимую Тебѣ, ничтоже хотящему отъ меня, пріими не яко даръ Тебя достойный, но яко плодъ скудный и убогій моей дерзновенной, хотя и несовершенной и слабой любви къ Тебѣ!..
Но, Господи мой и Спасителю! умѣстны ли слезы скорби при видѣ Тебя пострадавшаго и погребенію давшагося? Не слышу ли я въ священной пѣсни словъ Твоихъ: «востану и прославлюся»? Не помню ли я увѣренія Твоего апостоламъ предъ разлукою: «Лучше для васъ, чтобы Я пошелъ» (Іоан. 16, 7)? Лучше для насъ Твоя смерть, нежели Твое пребываніе вѣчное съ нами во плоти. Для вѣрующей любви больше утѣшенія въ видимомъ разлученіи съ Тобою, нежели въ видимомъ соприсутствіи Твоемъ. Ты говорилъ Своимъ ученикамъ: «Еслибы вы любили Меня, то возрадовались бы, что Я сказалъ: иду ко Отцу» (Іоан. 14, 28). О, помоги мнѣ неизмѣнно быть Твоимъ ученикомъ, даруй мнѣ во вѣки любить Тебя вѣрующимъ сердцемъ, – и благослови, у сего воспомцнательнаго креста и надъ симъ вмѣстообразнымъ гробомъ, пролить иныя слезы – теплаго благодаренія, хваленія и поклоненія. Между крестомъ и гробомъ Ты даровалъ намъ счастіе, которому нѣтъ имени на землѣ; Твое благодѣяніе величайшее. Твое дѣло у креста и гроба совершено не человѣку, а человѣчеству; крестъ и гробъ явились насъ ради человѣкъ и нашего ради спасенія! О, да не сходитъ съ устенъ нашихъ пѣснь богохваленія въ роды родовъ и во вѣки вѣковъ! Со всею теплотою души и со слезами сердца –
Покланяемся страстемъ Твоимъ, Христе!
Покланяемся страстемъ Твоимъ, Христе!
Покланяемся страстемъ Твоимъ, Христе!
Покажи намъ и славное Твое воскресеніе! Аминь.
«Прибавленія къ Церковнымъ Вѣдомостямъ». 1895. № 12. С. 425-428.
[*] Заимствовано въ сокращеніи и съ измѣненіями изъ книги настоятеля Іерусалимской миссіи архимандрита Антонина Капустина «Слова и Бесѣды» (Москва 1867 г.).
