Архіепископъ Амвросій (Ключаревъ) – О неприкосновенности священныхъ догматовъ православной вѣры (Слово въ день святителя и чудотворца Николая).
«О Тимоѳее! преданіе сохрани уклоняяся скверныхъ суесловій и прекословій лжеименнаго разума, о немъ же нѣцыи хвалящеся, о вѣрѣ погрѣшиша» (1 Тим. 6, 20-21).
Въ послѣднее время наши свободные мыслители, вслѣдъ за новыми учеными христіанскаго запада, стали не только не благоговѣйно, но и не уважительно относиться къ догматамъ православной вѣры. Одни изъ нихъ отрицаютъ догматы, какъ вѣрованія принимаемыя безъ разсужденія и неимѣющія для себя научныхъ основаній. Другіе принимаютъ ихъ по выбору, съ ограниченіями, произвольными толкованіями, и пытаются примѣнить ихъ къ современнымъ условіямъ знанія и жизни и въ этомъ направленіи пополнять и развивать ихъ. Иные, наконецъ, смѣшивая ихъ съ религіозно-философскими ученіями индійской и вообще языческой древности, вводятъ ихъ по частямъ въ свои историческія философскія изслѣдованія и системы. Мы не имѣемъ намѣренія убѣждать возвратиться къ вѣрѣ мыслителей, совершенно отказавшихся отъ нея, или утратившихъ благоговѣніе къ Божественному Откровенію, и препираться съ ними: это дѣло богослововъ, принимающихъ на себя обширныя изслѣдованія въ области вѣры. Намъ желательно только предостеречь неосторожныхъ православныхъ христіанъ, которые, сами не имѣя достаточныхъ познаній о догматахъ вѣры, съ чужого голоса повторяютъ ложныя о нихъ мысли и тѣмъ вредятъ цѣлости своей вѣры и лишаютъ себя спасительнаго руководства божественной истины.
Св. Павелъ, не только боговдохновенный Апостолъ, но и ученѣйшій человѣкъ своего времени, знакомый съ классическою литературою, говорилъ епископу Тимоѳею, также мужу ученому: «О, Тимоѳей! храни преданное тебѣ, отвращайся негоднаго пустословія и прекословія лжеименнаго знанія, которому предавшись, нѣкоторые уклонились отъ вѣры».
Что заповѣдано Апостоломъ епископу Тимоѳею, то сказано всѣмъ намъ – «слугамъ Христовымъ и строителямъ таинъ Божіихъ» (1 Кор. 4, 1) и конечно не для насъ только самихъ, но и для всѣхъ христіанъ, ввѣренныхъ нашему попеченію. Въ исполненіе этой великой заповѣди я и предлагаю вамъ, братія, размышленіе о неприкосновенности священнихъ догматовъ православной вѣры.
Но прежде чѣмъ приступить къ изъясненію преданія, о которомъ говоритъ Апостолъ, мнѣ желательно обратить ваше вниманіе на двѣ особенныя черты въ его изреченіи.
Первая, – что онъ разумѣетъ подъ именемъ «лжеименнаго знанія»? Вторая – почему это знаніе онъ называетъ «негоднымъ пустословіемъ и прекословіемъ»?
Первымъ названіемъ знанія «лжеименнымъ» Апостолъ даетъ понять, что напрасно люди объявляютъ притязанія на всезнаніе, которое думаютъ имѣть, или надѣются когда-либо достигнуть. Знаніе полное и совершенное принадлежитъ только Богу всевѣдущему, Виновнику всего Имъ созданнаго по Его творческой мысли, плану и цѣли. Люди могуть имѣть обо всемъ этомъ только нѣкоторыя познанія, ограниченныя, нетвердыя, колеблющіяся и измѣняющіяся. Слѣдовательно, люди напрасно, несправедливо, или «лжеименно» называютъ знаніемъ свои ограниченныя познанія. Это понимали и лучшіе философы языческіе. И самъ Апостолъ, – обладавшій вѣдѣніемъ сверхъ естественнымъ, боговдохновеннымъ, – не называлъ своего знанія полнымъ: «нынѣ разумѣемъ отчасти», говорилъ онъ, ожидая полнаго просвѣщенія въ будущей жизни (1 Кор. 13, 12).
Вторая черта, – это гнѣвный тонъ въ выраженіи св. Апостола, называющаго покушенія «лжеименнаго» знанія на чистоту и цѣлость священныхъ догматовъ «негоднымъ пустословіемъ и прекословіемъ». Такое выраженіе можетъ показаться оскорбительнымъ для слуха современныхъ людей, гордящихся своимъ знаніемъ. Но вспомните первое время апостольской проповѣди!... Ученіе Христово, сопровождаемое чудесными дѣйствіями Святаго Духа, восторженные порывы къ вѣрѣ во Христа истомленныхъ въ невѣдѣніи истиннаго Бога язычниковъ и подавленныхъ фарисейскими заповѣдями и суевѣріями іудеевъ, труды Апостоловъ, страданія исповѣдниковъ и мучениковъ, быстрые успѣхи распространенія вѣры во всемъ мірѣ, – и вы поймете гнѣвъ св. Апостола на этихъ пустослововъ, которые, не обращая вниманія на проявляемую въ событіяхъ волю и силу Божію, старались вредить своими словопреніями великому и святому дѣлу просвѣщенія міра истиннымъ богопознаніемъ.
Но посмотрите, – не подобную ли этой картину представляетъ намъ и современное положеніе нашего православнаго отечества въ религіозномъ и нравственномъ отношеніи? Народъ нашъ любитъ свою святую вѣру, создавшую его нравственную силу и величіе его государства, онъ жаждетъ просвѣщенія въ духѣ вѣры и церкви, – и вотъ люди образованные, вышедшіе изъ него самого, долженствующіе быть его учителями и руководителями въ дѣлѣ истиннаго христіанскаго просвѣщенія, утративъ сами вѣру, и для него хотятъ замѣнить ее человѣческою наукою. Они нарочито запутываютъ его религіозныя понятія, покровительствуютъ сектамъ, въ корнѣ подрывающимъ православныя вѣрованія и обычаи и даютъ просторъ и свободу распространенія такимъ воззрѣніямъ, какими особенно ославилъ себя на весь міръ, какъ врагъ христіанства и государственнаго благоустройства, нашъ извѣстный самозванный богословъ, сочинившій свою собственную вѣру, составившій свое евангеліе, свой катихизисъ, и свои заповѣди, проповѣдующій противленіе всему кромѣ зла, всему, что дорого православному русскому человѣку. Его единомышленники, соединяющіеся съ такъ называемыми штундистами, пашковцами и иностранными сектантами, разсыпаны по всей Россіи, – и вотъ, уже мы знаемъ, что тысячи нашихъ крестьянъ порицаютъ и хулятъ церковь и ея святыни, отрицаютъ святыя таинства, между прочимъ, даже не крестятъ дѣтей, отказываются приносить присягу на вѣрность царю, защищать оружіемъ отечество, признавать права властей и судебныхъ учрежденій и т. под. Во всемъ этомъ, подъ видомъ образованія, видны преступныя попытки переучить и переродить нашъ великій народъ и сдѣлать его изъ христіанскаго языческимъ, наконецъ – извратить его жизнь, такъ благотворно поставленную и въ теченіе тысячи лѣтъ направляемую Промысломъ Божіимъ. При видѣ этого бѣдствія мы почитаемъ себя обязанными повѣдать скорбь нашу всей церкви Божіей по упованію на молитвы и предложить каждому изъ ея членовъ очистить чувствія духовнаго зрѣнія и слуха и понять, что «пустословіе и прекословіе современнаго лжеименнаго знанія», какъ въ древнемъ язычествѣ, превращается въ демонскую силу, угрожающую нашей вѣрѣ, нашему спасенію и благосостоянію.
При безспорномъ современномъ могуществѣ и величіи нашего государства, составляющаго предметъ удивленія для иностранцевъ (чѣмъ особенно мы должны дорожить и что должны заботливо охранять), въ увлеченіи развитіемъ всѣхъ великихъ и малыхъ отраслей нашей общественной жизни, – мы не обращаемъ вниманія на угрожающую намъ опасность. Пояснимъ ее примѣромъ изъ природы видимой. Стоялъ на одной равнинѣ прекрасный вѣковой дубъ; предъ нимъ останавливались и любовались на него прохожіе. Но вотъ на его вершинѣ, среди лѣта, стали появляться желтые листья, на другой годъ, – сухія вѣтви, потомъ появились толстые голые сучья, какъ кости скелета, затѣмъ спала съ него вся кора, онъ засохъ – и буря съ трескомъ повалила его на землю. Кто его сгубилъ? Едва замѣтныя для глазъ насѣкомыя, извѣстныя садоводамъ, источили его кору и одолѣли великана своею многочисленностію и неустанною работою. Таковы же эти распространители сектъ и лжеученій, устно и письменно развращающіе народъ нашъ. Мы, поднявши головы, смотримъ по верхамъ и не замѣчаемъ, какую пропасть враги наши роютъ намъ подъ нашими ногами.
Но поищемъ утѣшенія въ исполненіи нашей обязанности, возложенной на насъ св. Апостоломъ. Не сомнѣваемся, что найдемъ сочувствіе нашей скорби и заботѣ о благѣ церкви и народа во всѣхъ нашихъ соотечественникахъ, сохранившихъ вѣрность своей вѣрѣ и твердыхъ въ ея исповѣданіи.
«О Тимофее! преданіе сохрани». Подъ именемъ преданія здѣсь Апостолъ разумѣетъ все ученіе христіанское; такъ какъ въ другомъ мѣстѣ говоритъ тому же Тимоѳею: «держись образа здраваго ученія, которое ты слышалъ отъ меня съ вѣрою и любовію о Христѣ Іисусѣ» (2 Тим. 1, 13). А этотъ образецъ здраваго ученія и есть совокупность догматовъ вѣры, каковую мы имѣемъ, между прочимъ, въ символѣ вѣры, заучиваемомъ нами съ дѣтства. Почему Апостолъ догматы вѣры называетъ преданіемъ? Потому что они заключаютъ въ себѣ не какое-либо, отъ времени до времени измышляемое, человѣческое ученіе и проповѣдуемое самими его изобрѣтателями, а ученіе божественное, преподанное Самимъ Единороднымъ Сыномъ Божіимъ, до Его воплощенія патріархамъ и пророкамъ, а по воплощеніи – апостоламъ, которое потому и называется Божественнымъ Откровеніемъ. И въ этомъ прежде всего мы должны находить для себя побужденіе къ благоговѣйному его усвоенію, точному разумѣнію и храненію во всей цѣлости и неизмѣнности для преданія, или передачи его грядущимъ поколѣніямъ до конца міра, пока въ немъ стоитъ и дѣйствуетъ церковь Божія. Вотъ изъясненіе этой истины, данное Самимъ Іисусомъ Христомъ и Его Апостолами. Св. Евангелистъ Іоаннъ говоритъ: «Бога не видалъ никто никогда: Единородный Сынъ, сущій въ нѣдрѣ Отчемъ, Онъ явилъ» (Іоан. 1, 18). И Самь Іисусъ Христосъ сказалъ: «Мое ученіе – не Мое, но пославшаго Меня» (Іоан. 7, 16). «Ибо я говорилъ не отъ Себя, но пославшій Меня Отецъ, Онъ далъ Мнѣ заповѣдь, что сказать и что говорить» (Іоан. 12, 42). Въ чемъ же состояло служеніе пророковъ и Апостоловъ въ дѣлѣ сообщенія Божественнаго Откровенія? Какое отношеніе къ возвѣщаемому ими ученію имѣли ихъ умъ, сердце, совѣсть и всѣ духовныя способности? Они были только вѣрными и твердыми орудіями Слова Божія; они были свидѣтелями дѣлъ Божіихъ и передавателями ученія Божественнаго. Пророки говорили: «сице глаголетъ Господь Богъ» (Ис. 28, 16); или: «уста Господни глаголаша сія» (Ис. 1, 20). Апостоламъ заповѣдалъ Самъ Іисусъ Христосъ предъ Своимъ везнесеніемъ на небо: «вы примите силу, когда сойдетъ на васъ Духъ Святый; и будете Мнѣ свидѣтели въ Іерусалимѣ, и по всей Іудеѣ, и Самаріи и даже до края земли» (Дѣян. 1, 8). И вотъ сами служители Божественнаго Откровенія говорятъ о себѣ не иначе, какъ о свидѣтеляхъ. Св. Іоаннъ Креститель сказалъ по совершеніи крещенія Господня: «я видѣлъ и свидѣтельствую, что сей есть Сынъ Божій» (Іоан. 1, 34). Св. Евангелистъ Іоаннъ, бывшій при крестѣ во время страданій Господа, говоритъ: «и видѣвшій свидѣтельствовалъ, и истинно свидѣтельство его; онъ знаетъ, что говоритъ истину, дабы вы повѣрили» (Іоан. 19, 35). А что это были свидѣтели вѣрные, честные, неподкупные, благоговѣйнымъ страхомъ соблюдавшіе точность и совершенную правдивость въ словахъ своихъ, въ этомъ за всѣхъ ихъ довольно удостовѣренія св. Апостола Павла: «я ни на что не взираю», говоритъ онъ, «и не дорожу своею жизнію, только бы съ радостію совершить поприще свое и служеніе, которое я принялъ отъ Господа Іисуса, проповѣдать евангеліе благодати Божіей» (Дѣян. 20, 21). И онъ въ благоговѣйномъ страхѣ и опасеніи за то, что истина можетъ быть когда-нибудь и кѣмъ-нибудь измѣнена, искажена, или невѣрно истолкована, произнесъ эту знаменательную угрозу: «есть люди смущающіе васъ и желающіе превратить благовѣствованіе Христово, но если бы даже мы (апостолы), или Ангелъ съ неба сталъ благовѣствовать вамъ не то, что мы благовѣствовали вамъ, до будетъ анаѳема» (Гал. 1, 7-8).
Поэтому, всякому ученому христіанину, испытующему Писанія, согласно съ указаніемъ Самого Іисуса Христа: «Испытайте писаній, – и та суть свидѣтельствующая о Мнѣ» (Іоан. 5, 39) и изучающему Божественное Откровеніе, надобно прежде всего помнить, что онъ имѣетъ дѣло не съ философами, не съ писателями разныхъ вѣковъ, по разнымъ отраслямъ знанія, но съ Самимъ Богомъ, глаголющимъ ему небесную истину чрезъ своихъ избранныхъ посланниковъ, руководимыхъ и просвѣщенныхъ Духомъ Святымъ для нашего вѣчнаго спасенія и счастія земнаго. Любознательному христіанину позволительно искать разрѣшенія своихъ недоумѣній, но – способами Богомъ же указанными въ св. Его церкви, подъ руководствомъ вѣрныхъ свидѣтелей Христовыхъ (Апок. 2, 13; 1 Тим. 6, 12), или передавателей чистой истины изъ всѣхъ вѣковъ и народовъ, т. е. пастырей церкви, для сего и назначенныхъ Самимъ Іисусомъ Христомъ (Еф. 4, 11) и преемственно изъ рода въ родъ поставляемыхъ Духомъ Святымъ (Дѣян. 20, 28). Итакъ, если ученый человѣкъ желаетъ остаться христіаниномъ, то онъ не долженъ что-либо отрицать по произволу, толковать слова священнаго писанія по своему взгляду и вкусу, ставить вопросы о предметахъ, лежащихъ за предѣлами его созерцанія, такъ какъ и сами Апостолы склонялись со смиреніемъ предъ тѣмъ, что имъ не было открыто и говорили: «кто позналъ умъ Господень, или кто былъ совѣтникомъ Ему?» (Рим. 11, 34).
Что же? – Не значитъ ли это принимать ученіе Христово на слово, – отречься отъ свободы мысли и совѣсти въ ущербъ самосознанію и чувству своего человѣческаго достоинства? Не значитъ ли это жить до старости и смерти подобно дитяти, думающему умомъ своихъ родителей и говорящему ихъ словами? Именно такъ по слову Самого Іисуса Христа: «истинно говорю вамъ, если не обратитесь, и не будете какъ дѣти: не войдете въ царство небесное; кто умалится, какъ это дитя (поставленное Іисусомъ Христомъ посреди слушателей), тотъ и больше въ царствѣ небесномъ» (Матѳ. 18, 3-4). Но кого мы слушаемъ и у кого учимся – у Бога. А что мы предъ Нимъ? Менѣе, чѣмъ младенцы, мы – «земля и пепелъ», какъ выразился о себѣ Авраамъ, бесѣдуя съ Богомъ (Быт. 18, 27).
Итакъ, неужели въ христіанствѣ, понимаемомъ въ такомъ строгомъ смыслѣ, нѣтъ совсѣмъ мѣста человѣческой наукѣ? Напротивъ, здѣсь наиболѣе приложимы всѣ сокровища природныхъ дарованій, всѣ богатства научныхъ познаній, всѣ требованія любознательности, всѣ труды любителей уединенныхъ размышленій, всѣ способы изслѣдованія, кромѣ одного. Какого же? Кромѣ смѣшенія христіанскихъ истинъ съ философскими тамъ, гдѣ онѣ соприкасаются. Гдѣ же они соприкасаются? Въ вопросахъ о верховной Причинѣ бытія, о происхожденіи міра, о судьбѣ человѣка и его назначеніи, о вѣчной жизни, объ истинномъ совершенствѣ нашего духа и т. под. Здѣсь именно мыслителями, утратившими благоговѣніе къ священнымъ догматамъ, они отрываются отъ своихъ основаній, кощунственно обращаются въ игру хитросплетаемыхъ умозаключеній и направляются къ цѣлямъ человѣческимъ и даже преступнымъ (какъ у соціалистовъ и анархистовъ), а не къ единой Богомъ поставленной цѣли спасенія падшаго человѣчества. И для ученыхъ нашего времени, руководимыхъ однимъ опытомъ и вѣрящихъ только тому, что они видятъ и осязаютъ, открыто неограниченное поле самыхъ очевидныхъ и поучительныхъ опытовъ, но не надъ силами природы, не надъ животными, не надъ мертвыми, или живыми тѣлами человѣческими, даже не надъ здоровыми по-видимому людьми, приводимыми въ умоизступленіе чрезъ искусственное возбужденіе, или усыпленіе нервной системы, а надъ духомъ человѣческимъ, въ его самостоятельной жизни, раскрываемой христіанствомъ, съ изумительнымъ разнообразіемъ происходящихъ въ немъ явленій – свѣтлыхъ и мрачныхъ, бурныхъ и тихихъ, печальныхъ и радостныхъ. Духа нашего, скажемъ кстати матеріалистамъ, нельзя заморить въ тѣлѣ никакими усыпляющими средствами; нельзя вытравить никакими ядовитыми веществами. Онъ при своемъ самодѣятельномъ умѣ и свободной волѣ скажется всегда и вездѣ, – если не въ истинѣ, то въ заблужденіяхъ; если не въ добродѣтеляхъ, то въ порокахъ и преступленіяхъ; если не въ мирѣ и счастіи, то въ борьбѣ и страданіяхъ, если не въ вѣрѣ и благоговѣніи предъ Создателемъ, то въ противленіи Ему, въ невѣріи и богохульствѣ.
Въ какомъ же положеніи при этомъ остаются священные догматы вѣры? – Въ положеніи истинъ точныхъ, точно выраженныхъ, которыя довлѣютъ сами въ себѣ, не требуютъ логическихъ доказательствъ отъ наукъ человѣческихъ, не нуждаются въ пополненіи нашими собственными мыслями и въ исправленіи по нашему усмотрѣнію примѣнительно къ духу того, или другого времени. Они могутъ быть сближаемы съ нашими науками и освѣщать ихъ, охраняя умы вѣрующихъ отъ заблужденій. Они могутъ въ наукахъ находить себѣ подтвержденіе и оправданіе, но сами остаются для насъ въ положеніи солнца, которое мы можемъ изучать, къ которому можемъ примѣняться, ставя предметы, требующіе освѣщенія, въ болѣе удобное для этого положеніе; но которое само въ себѣ не можетъ быть ни измѣняемо, ни переставляемо, ни улучшаемо нашими усиліями, такъ какъ оно безконечно превышаетъ наши силы.
Таковъ единственный вѣрный взлядъ на священные догматы вѣры по отношенію къ наукамъ человѣческимъ, установленный съ первыхъ вѣковъ христіанства великими, богопросвѣщенными и ученѣйшими отцами и учителями церкви вселенской, свято сохраняемый ею доселѣ. Онъ же, и только онъ, совершенно соотвѣтствуетъ особеннымъ свойствамъ догматовъ, отличающимъ ихъ отъ всякихъ мыслей и ученій человѣческихъ. Укажемъ эти особенности священныхъ догматовъ.
Прежде всего, какъ мы сказали, надобно помнить, что они суть вѣщанія Самого Бога, обращенныя къ намъ не для удовлетворенія нашего любопытства, не для испытанія, не употребленія по нашему усмотрѣнію, а согласно съ цѣлію, для которой даны, т. е. для нашего спасенія чрезъ усвоеніе ихъ вѣрою сердца, съ покорностію ума, и для постановленія ихъ въ начала и основанія нашей нравственной жизни. Такъ заповѣдалъ Іисусъ Христосъ Апостоламъ предъ Своимъ вознесеніемъ на небо: «идите, научите всѣ народы, крестя ихъ во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча ихъ соблюдать все, что Я повелѣлъ вамъ» (Матѳ. 28, 19-20). Этотъ характеръ «повелѣній», отличающій истины вѣры отъ неувѣренно предлагаемыхъ мыслей человѣческихъ замѣтили и іудеи, слушавшіе Спасителя: «и дивились ученію Его, ибо слово Его было со властію» (Лук. 4, 31), «ибо Онъ училъ ихъ какъ власть имѣющій, а не какъ книжники и фарисеи» (Матѳ. 7, 29).
Далѣе, – священные догматы вѣры говорятъ намъ о Богѣ невидимомъ и непостижимомъ, о закрытомъ для нашего зрѣнія необъятномъ мірѣ чистыхъ духовъ, о внутренней природѣ, такъ мало извѣстной намъ, собственной души нашей, ея состояніи въ поврежденіи грѣхомъ и дѣйствіяхъ въ ней возрождающей ее благодати Божіей, о загробной жизни нашей и пр. Слѣдовательно, они преисполнены таинъ, которыя и пріемлются и исповѣдуются только безусловною вѣрою. Поэтому покушенія на постиженіе и произвольное объясненіе таинъ: внутренней природы Тріединаго Божества, воплощенія Сына Божія, соединенія въ Его Лицѣ Божества съ человѣчествомъ, обоготворенія природы человѣческой во Христѣ, сѣдящемъ одесную Бога Отца, – силы крестной жертвы Искупителя, всеобщаго воскресенія мертвыхъ, страшнаго суда и т. под., – могутъ быть названы не иначе, какъ святотатствомъ. Эту неприкосновенную таинственность догматовъ вѣры Самъ Господь объяснилъ Никодиму. «Учитель Израилевъ», какъ назвалъ его Господь, не понялъ Его ученія о возрожденіи души благодатію Святаго Духа и спрашивалъ, «какъ можетъ родиться человѣкъ, будучи старъ?» Господь сказалъ на его сомнѣніе: «если Я сказалъ вамъ о земномъ (т. е. что совершается на землѣ въ виду вашемъ, въ Богомъ устроенной у васъ церкви) и вы не вѣрите, какъ повѣрите, если Я буду говорить вамъ о небесномъ?» (Іоан. 3, 4. 12).
Посягательство на цѣлость и неприкосновенность догматовъ вѣры есть такое же нарушеніе воли Божіей, т. е. таковой же грѣхъ, какъ и нарушеніе закона нравственнаго, только еще болѣе тяжкій и опасный. Почему? Потому что послѣ нарушенія заповѣди Божіей и грѣхопаденія есть возможность раскаянія и исправленія по возвращеніи къ богодарованнымъ и содержимымъ вѣрою средствамъ спасенія; а съ утратою истиннаго исповѣданія вѣры, изъ тьмы грѣха нѣтъ выхода къ свѣту истины, когда она сама затемнена заблужденіями ума. Для человѣка отвергшаго цѣлость вѣры въ спасительную силу жертвы Христовой, по Апостолу, другая за грѣхи «не обрѣтается жертва» (Евр. 10, 26). И какъ отъ нарушенія одной заповѣди Божіей, вслѣдствіе утраты страха Божія, является опасность нарушенія другихъ и развращенія: такъ и за искаженіемъ одного догмата, по той же причинѣ утраты благоговѣнія къ божественному ученію, слѣдуетъ искаженіе или отверженіе и другихъ. Взгляните въ исторію возникновенія различныхъ христіанскихъ исповѣданій. Тамъ увидите, что сначала въ одной половинѣ вселенской церкви появилось неправое ученіе о взаимномъ отношеніи Ѵпостасей Пресвятыя Троицы, потомъ о видимой главѣ церкви, вопреки догмату о Единой невидимой Главѣ – Іисусѣ Христѣ; затѣмъ присвоеніе однимъ епископомъ власти установлять новые догматы и вводить въ церкви произвольные законы и стѣснительныя для вѣрующихъ учрежденія. Отъ этихъ произвольныхъ учрежденій стало тѣсно и душно христіанамъ, – и вотъ явились требованія освобожденія отъ рабства власти человѣческой и исканіе евангельской свободы. Невѣрно понятая свобода отразилась произвольнымъ толкованіемъ Слова Божія, отверженіемъ церковнаго преданія, пресѣченіемъ преемственнаго рукоположенія въ таинствѣ священства, наконецъ превращеніе религіи въ науку и распаденіе христіанскихъ исповѣданій на безчисленныя религіозныя общины и секты.
Одно изъ величайшихъ заблужденій современныхъ ученыхъ христіанъ состоитъ въ томъ, что они требуютъ для догматовъ вѣры научныхъ, логически построенныхъ доказательствъ. Въ наукѣ человѣческой требуется, чтобы прежде всего были поставлены ея начала и основанія, потомъ указаны главнѣйшія ея части, затѣмъ, чтобы дальнѣйшее развитіе ея шло путемъ строгихъ выводовъ частныхъ и второстепенныхъ мыслей изъ главныхъ и высшихь. Но ни пророки, ни Апостолы, ни Самъ Іисусъ Христосъ, возвѣщая истину отъ имени Божія, не доказывали ни одной части ученія по законамъ нашей человѣческой науки. Библія – не система, а совокупность истинъ, имѣющихъ внутреннюю, духовную, а не внѣшнюю, логическую связь. Гдѣ высшія основанія Откровенія, изъ которыхъ мы могли бы развивать ученіе вѣры? Въ тайнѣ Ума Божія. Какія части ученія и въ какой полнотѣ намъ открыты? Такія и въ какой степени, какъ это угодно было Богу. Потому богомудро святая Церковь назвала части божественнаго ученія членами вѣры, изъ которыхъ каждый имѣетъ самостоятельное значеніе, и какъ исповѣдуется въ смыслѣ ученія, такъ и содержится въ смыслѣ правила вѣры. Какъ опасны философскіе пріемы въ изъясненіи догматовъ вѣры – укажемъ въ примѣрахъ. Въ Божественномъ Откровеніи говорится, что каждый вѣрующій просвѣщается Духомъ Святымъ, что молитва есть путь къ Самому Богу, для каждаго открытый. Изъ этого нѣкоторые сектанты вывели заключеніе, что каждый можетъ и учиться и быть учителемъ вѣры, и молиться, и священнодѣйствовать. Между тѣмъ есть особые догматы о богопоставленныхъ учителяхъ, священникахъ и пастыряхъ церкви. Такимъ образомъ послѣдній догматъ отрицается. А въ Церкви православной священнодѣйствующій, въ сознаніи своихъ грѣховъ, дерзаетъ на совершеніе великихъ таинствъ только потому, что облеченъ благодатію священства[1]. Въ словѣ Божіемъ говорится, что одинъ Богъ прощаетъ грѣхи; изъ этого нѣкоторые вывели заключеніе, что каждый для испрошенія прощенія грѣховъ можетъ обращаться непосредственно къ Богу, не нуждаясь въ человѣческой помощи. Между тѣмъ есть догматъ, что грѣхи разрѣшаются кающемуся священникомъ по власти, данной Іисусомъ Христомъ Апостоламъ и ихъ преемникамъ. Въ словѣ Божіемъ читаемъ, что вѣрующіе дѣлаются причастниками божественнаго естества и входятъ въ общеніе съ Богомъ путемъ очищенія сердца и молитвою (2 Петр. 1, 4). На этомъ основаніи нѣкоторые христіане таинство Евхаристіи обратили въ знакъ или символъ Тѣла и Крови Христовой, изображаемый посредствомъ хлѣба и вина. Между тѣмъ высочайшій догматъ учитъ, что въ этомъ таинствѣ вѣрующій существенно соединяется со Христомъ въ пріобщеніи истиннаго Тѣла и Крови Его. Такимъ образомъ мыслители, разсуждающіе о догматахъ по-философски, по слову Апостола, «въ вѣрѣ погрѣшили».
Какіе же способы убѣжденія въ своей истинѣ предлагаетъ вѣра для ума нашего, который по самой природѣ своей не можетъ принять ученіе безъ доказательствъ? Два способа, ей преимущественно принадлежащіе. Во-первыхъ, сопоставленіе и объясненіе догматовъ однихъ другими, при чемъ составляется полное ученіе и самое удовлетворительное для сердца христіанское міросозерцаніе. Ученый православный христіанинъ знаетъ по опыту, какъ съ высоты этого созерцанія, какъ будто съ высокой горы при чистомъ воздухѣ, видны всѣ расходящіяся тропы заблужденій въ вѣрѣ и всѣ пропасти невѣрія. Во-вторыхъ, догматы имѣютъ самый убѣдительный и признаваемый во всѣхъ наукахъ безспорнымъ и окончательнымъ, способъ доказательствъ, – въ опытѣ, т. е. въ оправданіи ученія чрезъ приложеніе его къ жизни, какъ сказалъ Самъ Іисусъ Христосъ: «слова, которыя Я говорю вамъ, суть духъ и жизнь» (Іоан. 6, 63). Мы раньше сравнили совокупность догматовъ вѣры съ солнцемъ, освѣщающимъ пути человѣческаго знанія; удержимъ это сравненіе и здѣсь. Вы не можете въ самый ясный день доказать научнымъ образомъ, что солнце свѣтитъ, но убѣждаетесь въ этомъ несомнѣнно тогда, когда видите его свѣтъ и ощущаете теплоту его. Такъ же мы убѣждаемся и въ истинѣ догматовъ вѣры. Откройте ваши духовныя очи на свѣтъ Христовъ, просвѣщающій всякаго человѣка грядущаго въ міръ (Іоан. 1, 9); примите Его ученіе, какъ Онъ говоритъ, «простымъ сердцемъ и благимъ» и проводите его въ жизнь, творя «плоды его въ терпѣніи» (Лук. 8, 15), и вы почувствуете его живительную теплоту и силу; не будете требовать философскихъ на него доказательствъ; всѣ попытки доказывать его философскими пріемами и сближать съ выводами наукъ человѣческихъ, въ видахъ сравненія и провѣрки его, покажутся вамъ дѣтскою забавою.
Вотъ нѣкоторыя черты изъ жизненнаго опыта, доказывающія безконечное превосходство ученія вѣры предъ ученіями человѣческими. Наука всѣхъ временъ ищетъ Бога, и, какъ древніе Аѳиняне, ставитъ алтари «Богу невѣдомому» (Дѣян. 17, 23), стараясь открыть Его въ области идей и въ законахъ вещества: вѣра во всѣ времена съ торжествомъ провозглашала: «вѣдомъ во Іудеи Богъ; у Израиля (въ церкви Божіей) велико имя Его» (Пс. 75, 9). Наука не находитъ всемогущаго Покровителя и Попечителя о бѣдствующемъ человѣчествѣ: вѣра указываетъ намъ въ личномъ всесовершенномъ Богѣ – Отца и Промыслителя. Наука не находитъ идеала совершенства, соотвѣтствующаго высшимъ стремленіямъ духа нашего – ни въ лучшихъ представителяхъ человѣческихъ дарованій и добродѣтелей, какъ ограниченныхъ и повреждениыхъ, ни въ окружающемъ насъ мірѣ вещественномъ; вѣра указываетъ намъ воплощенныя во Христѣ совершенства Самаго Божества: ибо въ Немъ, говоритъ Апостолъ, обитаетъ полнота Божества «тѣлесно», т. е. существенно и совершенно согласно съ законами природы человѣческой, являясь намъ для подражанія въ высочайшихъ добродѣтеляхъ, какъ степеняхъ возвышенія къ богоподобію (Кол. 2, 9). Наука не находитъ счастія для человѣка на землѣ и оставляетъ его безпомощнымъ въ страданіяхъ, ввергая въ уныніе и отчаяніе (что проповѣдуютъ пессимисты); вѣра даетъ ему успокоеніе въ любви Божіей, въ мирѣ сердца и совѣсти и сообщаетъ ему бодрость и мужество во всѣхъ обстоятельствахъ жизни по упованію жизни вѣчной. Наука, какъ особенно ясно видимъ въ наше просвѣщенное время, затрудняется установить обезпечивающій общее благосостояніе порядокъ общественной и государственной жизни въ виду неукротимыхъ порывовъ развращенныхъ людей къ своеволію, подъ именемъ свободы, и къ плотскимъ наслажденіямъ, подъ видомъ общечеловѣческихъ правъ на всѣ блага жизни; вѣра указуетъ въ законоположеніяхъ божественныхъ твердыя основы для мощной государственной власти, для подчиненія людей слабыхъ духовными дарованіями сильнѣйшимъ, для служенія каждому на соотвѣтствующемъ его достоинствамъ мѣстѣ, съ сознаніемъ долга и правоты совѣсти, требуемыхъ самою природою нашего духа. Наука не находитъ достаточно средствъ для облегченія участи бѣдныхъ и страждущихъ и прибѣгаетъ къ разнымъ искусственнымъ способамъ и ухищреніямъ; вѣра указываетъ неизсякающій источникъ благотворительности въ уничтоженіи преступной роскоши богатыхъ, въ умѣренности и смиреномудріи всѣхъ и въ любви, радующейся благу ближняго, болѣе чѣмъ своему собственному. Наука не находитъ надежныхъ средствъ не только къ уничтоженію, но и къ уменьшенію преступленій, особенно умножающихся въ наше время; вѣра указываетъ прямой путь къ этой цѣли въ обузданіи чувственности, въ отрезвленіи совѣсти, въ исполненіи религіозныхъ обязанностей. Не наука, а вѣра можетъ спасать людей отъ того погруженія въ чувственность, при которомъ они становятся неспособными послѣдовать званію Божію, о которомъ съ такою скорбію говоритъ Господь: «огрубѣло сердце людей сихъ, и ушами съ трудомъ слышатъ, и очи свои сомкнули, да не узрятъ очами, и не услышатъ ушами, и не уразумѣютъ сердцемъ и да не обратятся, чтобы Я исцѣлилъ ихъ» (Матѳ. 13, 15).
Святый Апостолъ Павелъ не только учитъ насъ тщательному храненію святыхъ догматовъ вѣры, но и молится о насъ Богу, да даруетъ намъ силу и къ оправданію правой вѣры богоугодною жизнію. Заключимъ наше слово его вдохновенною молитвою: «Для сего преклоняю колѣна мои предъ Отцемъ Господа нашего Іисуса Христа, отъ Котораго именуется всякое отечество на небесахъ и на землѣ, да дастъ вамъ, по богатству славы своей, крѣпко утвердиться Духомъ Его во внутреннемъ человѣкѣ, вѣрою вселиться Христу въ сердца ваши... Тому слава въ церкви во Христѣ Іисусѣ во всѣ роды, отъ вѣка и до вѣка. Аминь» (Еф. 3, 14-17, 21).
«Прибавленія къ Церковнымъ Вѣдомостямъ». 1897. № 20. С. 663-674.
[1] Тайная молитва священнодѣйствующаго на литургіи св. Іоанна Златоуста во время херувимской пѣсни.
