Евгеній Андрѣевичъ Зефировъ – Солнце правды предъ властію тьмы (Судъ надъ Іисусомъ Христомъ).
(Мѳ. 26, 36-75; 27, 11 -26; Марк. 14, 43-65; 15; 1-21; Лук. 22; 47-71; 23, 1-26; Іоан. 18, 3-40; 19, 1-16).
Былъ Мартъ мѣсяцъ, 13-е число, въ вечеръ котораго наступала пятница – приготовленіе къ великому дню покоя – Еврейской Пасхѣ. Господь Іисусъ въ глубокую ночь совершаетъ великую молитву въ саду Геѳсиманскомъ, готовясь пить чашу страданій и принести Себя въ жертву на Голгоѳѣ за грѣхи рода человѣческаго. Въ моментъ окончанія сей великой и страшной жертвенной молитвы, когда Господь Іисусъ подошелъ къ отягченнымъ отъ сна ученикамъ своимъ и сказалъ: «встаньте; молитесь; бодрствуйте; кончено», – появилась спира подъ предводительствомъ Іуды-предателя и въ сопровожденіи слугъ архіерейскихъ, и по указанію Іуды, когда Господь Іисусъ добровольно отдался имъ, а ученики Его отъ страха разбѣжались, взяли Іисуса, связали Его и повели въ Іерусалимъ къ тѣмъ, кому нужно было схватить и судить Іисуса и кто теперь съ трепетнымъ злорадствомъ ожидалъ Его приведенія. Привели связаннаго Іисуса во дворъ первосвященниковъ Анны и Каіафы, какъ представителей высшей церковной власти и имѣющихъ право по закону Іудейскому разбирать дѣла гражданскія и уголовныя, и осуждать на смерть. Анна былъ хитрый и ловкій политикъ, умѣющій всѣмъ сдѣлать угодное и чистымъ выходить изъ всякаго неловкаго положенія, а оттого и пользовался онъ великимъ завторитетомъ и почегомъ среди членовъ Синедріона и народа, не смотря на то, что въ это время онъ былъ уже въ отставкѣ и юридически всѣми дѣлами завѣдывалъ зять его Каіафа – первосвященникъ на тотъ годъ и по закону и по праву. Здѣсь и причина того, почему связаннаго Господа Іисуса привели сначала къ Аннѣ, а потомъ уже отъ Анны къ Каіафѣ.
Ни ночь, ни опасеніе нарушить законъ, которымъ не дозволялось ночное производство суда или слѣдствія надъ обвиняемымъ (Дѣян. 4, 3), не удержали представителей власти отъ желаннаго допроса и суда надъ Тѣмъ, Кто имъ былъ такъ ненавистенъ и Кого они такъ боялись: «Всѣ мы изъ-за Него погибнемъ... Придутъ Римляне и овладѣютъ и мѣстомъ нашимъ и нарадомъ.... Лучше, чтобы одинъ человѣкъ умеръ за людей, нежели чтобы весь народъ погибъ».. И положили убить Господа Іисуса (Іоaн. 11, 47-54). Не безъ гордости и не безъ сознанія своего достоинства вышелъ изъ внутреннихъ покоевъ авторитетнѣйтій представитель высшей власти, имѣя на головѣ хранилище закона и удлиненныя воскрилія на одеждѣ своей, къ уничиженному узнику Іисусу и въ почтенномъ отдаленіи отъ Него начинаетъ чинить Ему допросъ: «объ ученіи Его и объ ученикахъ Его», и Божественный Узникъ со смиреніемъ отвѣчаетъ: «Я говорилъ явно міру; Я всегда училъ въ синагогѣ и въ храмѣ, гдѣ всѣ Іудеи сходятся, и тайно не говорилъ ничего. Что спрашиваешь Меня? Спроси слышившихъ, что я говорилъ имъ вотъ они знаютъ, что я говорилъ», и тѣмъ показалъ представителю власти и хранителю закона, что онъ допускаетъ надъ нимъ дѣйствіе беззаконное. Никто по закону не долженъ быть судимъ безъ свидѣтелей и еще тайно, ночью. Своимъ отвѣтомъ Господь Іисусъ потребовалъ отъ авторитетнаго блюстителя закона правды законной (Втор. 19, 15-18).
Отвѣтъ Господа Іисуса показался одному изъ прислужниковъ Анны великою дерзостію и онъ, ударивъ Іисуса по ланитѣ, съ отвагою сказалъ: «такъ-то ты отвѣчаешь первосвященнику?» Не могъ снести такого несправедливаго и оскорбительнаго дѣйствія Господь Іисусъ на судѣ, гдѣ должна быть правда законная, и съ кротостію отвѣтилъ біющему: «если Я сказалъ худо, т. е. дозволилъ себѣ что-либо дурное и незаконное, докажи, что худо; а если хорошо, т. е. если я потребовалъ справедливаго отношенія къ Себѣ, какъ обвиняемому узнику, у представителя власти и хранителя закона, что было предоставлено Мнѣ закономъ, то за что же ты бьешь Меня?» И тѣмъ Господь Іисусъ показалъ первосвященнику Аннѣ, что онъ, какъ незаконный уже первосвященникъ, не имѣетъ права производить и судъ надъ Нимъ да еще и безъ свидѣтелей. Почему Анна тотчасъ же и отослалъ связаннаго Іисуса къ законному первосвященнику Каіафѣ.
И привели Господа Іисуса въ домъ первосвященника Каіафы, куда, не смотря на глубокую ночь, собрались и прочіе первосвященники и старѣйшины и книжники, которые несомнѣнно были членами Синедріона, только собравшагося по ночному времени не въ полномъ составѣ, несомнѣнно это были и надежнѣйшіе друзья Каіафы, нужные ему пособники для передачи на утро уже оформленнаго дѣла на великій Синедріонъ для окончательнаго суда и приговора надъ узникомъ Іисусомъ. Они знали, что безъ разслѣдованія вины, безъ допроса свидѣтелей законъ не судитъ никого, знали, что Іисусъ и отъ авторитетнаго Анны потребовалъ законнаго суда и законныхъ свидѣтелей, – и это поставило ихъ въ немалое затрудненіе, потому что свидѣтелей нѣтъ, на показаніи которыхъ можно было бы обосновать допросъ и судъ. А была ночь... Но извращенное сердце и лукавая совѣсть подсказали, что имъ нужно дѣлать въ подобныхъ случаяхъ. Стали искать лжесвидѣтелей и такихъ же развращенныхъ по сердцу и съ лукавой совѣстью – за деньги, и не нашли, потому что, хотя и много ихъ приходило, но лжесвидѣтельства ихъ были не достаточны, т. е. по сознанію самихъ неправыхъ и лукавыхъ судей – членовъ Синедpioна, не имѣли той законной, хотя бы юридической, подкладки, на которой можно было бы какъ-нибудь обосновать обвиненіе Іисуса, принявши во вниманіе ихъ показанія. Наконецъ явились два жидовина лжесвидѣтеля, по преданію Ананія и Ахазія, показанія которыхъ хоть нѣсколько подходили по формѣ на вѣроятныя доказательства, хотя и онѣ были сбивчивы и противорѣчивы, и сказали они: «Мы слышали, какъ Онъ говорилъ: могу разрушить храмъ Божій – и въ три дня создать его. Я разрушу храмъ сей рукотворенный и чрезъ три дня воздвигну другой нерукотворенный». Но и такое лжесвидѣтельство ихъ не было достаточно (Мѳ. 26, 59-61. Мар. 14, 55-59), потому что не удовлетворяло требованіямъ закона и показанія сбивчивы. Но въ данномъ случаѣ и эти лжесвидѣтельства были нѣкоторой для нихъ дорогой находкой, извращая слова Іисуса, можно было утверждать, основываясь на свидѣтельскихъ показаніяхъ, что Онъ хотѣлъ нарушить храмовые порядки и даже разрушить самый Іерусалимскій храмъ, что равносильно – произвести національный переворотъ среди Іудеевъ, развращая ихъ и уча новому закону, новому порядку и укладу жизни и т. п. (Дѣян. 6, 14).
Тогда первосвященникъ Каіафа всталъ посреди засѣдающихъ членовъ Синедріона и спросилъ Іисуса: «Ничего ли не отвѣчаешь? Слышишь, что они (свидѣтели) на Тебя свидѣтельствуютъ?» Но что могла сказать воплощенная Истина предъ этими беззаконными судьями и вымыслами лжесвидѣтелей? Что ни сказалъ бы Господь Іисусъ, было ни къ чему, и потому не даетъ имъ отвѣта, и самымъ молчаніемъ Своимъ Истина парализуетъ допросъ и показанія лжесвидѣтелей. Тогда первосвященникъ Каіафа, оставивши въ сторонѣ ничтожвыхъ лжесвидѣтелей и ихъ показанія, прибѣгаетъ къ другому средству, дозволенному закономъ, «заклинанію», которое всегда направлялось къ защитѣ и оправданію подсудимаго, но здѣсь Каіафа злоупотребилъ этимъ средствомъ и пользуется имъ къ обвиненію и погубленію Іисуса. «Заклинаю Тебя Богомъ живымъ, скажи намъ. Ты ли Христосъ, Сынъ Бога благословеннаго?» Понятно, чего добивался этимъ Каіафа. Онъ зналъ Іисуса, какъ сына Іосифа и Маріи, зналъ и слышалъ, что Іисусъ имѣетъ притязаніе на объявленіе Себя Мессіей и не разъ называлъ себя Христомъ Сыномъ Божіимъ, слѣдовательно допускалъ страшное богохульство, за которое всегда можно было предать смерти. Этого признанія публичнаго предъ членами Синедріона Каіафа теперь и добивался отъ Іисуса, и Господь Іисусъ, вынужденный къ отвѣту клятвой, желая еще разъ предъ членами Синедріона и публично подтвердить истинность своего Мессіанскаго посланничества, своего служенія и Божественнаго происхожденія, необинуясь сказалъ: «Я, и даже сказываю вамъ, отнынѣ узрите Сына Человѣческаго, сидящаго одесную силы и грядущаго на облакахъ небесныхъ».
Тогда первосвященникъ въ притворной ревности по законѣ и въ тайной злобѣ радости отъ словъ Іисуса, въ знакъ того, что услыхалъ какъ бы нестернимое богохульство, разодралъ свою одежду и воскликнулъ: «Онъ богохульствуетъ! На что еще намъ свидѣтелей? Вотъ теперь вы (сами) слышали богохульство Его. Какъ вамъ кажется? Они всѣ признали Его повиннымъ смерти, и сказали въ отвѣтъ: повиненъ есть смерти», потому что за богохульство подвергали смертной казни по закону (3 Цар. 14, 31. 21, 12-13).
Встали всѣ съ своихъ мѣстъ и начали плевать въ лицо Іисуса и бить Его по ланитамъ, выражая тѣмъ и ненависть и презрѣніе къ богохульнику, и издѣваться надъ нимъ, какъ надъ мнимымъ Мессіей – Христомъ: прореки намъ, Христосъ, кто ударилъ Тебя?
Такъ закончился допросъ и судъ беззаконнаго соборицца и Каіафы надъ Іисусомъ Христомъ – Сыномъ Божіимъ. Господь Іисусъ осужденъ на смерть за богохульство.
⸭ ⸭ ⸭
Въ чемъ же выразилось Его богохульство и что нужно разумѣть подъ юридическимъ терминомъ «богохульство», за которое законъ каралъ смертію?
Богохульство въ собственномъ и тѣсномъ смыслѣ означало прежде всего просто хулу противъ Бога, въ какой бы формѣ она не выражалась, а въ обширномъ смыслѣ означало –ниспроверженіе всего ѳеократичесаго строя іудейскаго народа, перемѣну нравовъ и обычаевъ, презрѣніе закона и пророковъ Оба эти значенія и примѣнили судіи къ Господу Іисусу и осудили Его на смерть, потому что Онъ выдалъ себя за Мессію Христа Сына Божія и училъ, развращая народъ отъ Галилеи до Іудеи, отмѣнѣ писаній – закона и пророковъ, какъ они завиняли въ томъ Господа Іисуса.
Но справедливо ли было это завиненіе? Въ глазахъ беззаконныхъ судей, которые, когда имъ нужно было, и вокругъ закона создавали ограду, чрезъ которую никто перелѣзть не могъ, было законно, но несправедливо, во 1) потому что Каіафа вынудилъ показаніе Іисуса клятвой къ его обвиненію, а всякое вынужденное признанiе подсудимаго не имѣло юридическаго значенія, слѣдовательно нелзя было на немъ и обосновывать обвиненіе Іисуса Христа; а во 2) въ признаніи и исповѣданіи Іисусомъ, публично на судѣ, Себя Христомъ Сыномъ Божіимъ нѣтъ никакого богохульства, потому что Онъ воистиву Божій бѣ Сынъ, воистину Христосъ Спаситель міра. Равно какъ не справедливо послѣднее завиненіе, потому что Іисусъ Христосъ ни закона, ни пророковъ не нарушалъ, а только поучалъ и свидѣтельствовалъ, что и законъ и пророки писали о Немъ. Писанія ихъ исполнились и законная сѣнь прейде, потому что она привела къ истинѣ и благодати Евангельской (Іоан. 1, 5-17. 5, 36-47, 14. 30-31. Мѳ. 5, 17-18).
Слѣдовательно обвиненіе Іисуса Христа было несправедливо и по существу и юридически. Оно было сдѣлано по злобѣ и зависти на Него (Mѳ. 27, 18. Мар. 15, 10). Но тѣмъ дѣло не кончилось. Нужно было его оформить и передать великому Синедріону, въ полномъ составѣ его членовъ.
⸭ ⸭ ⸭
Наступило раннее утро пятницы. Враги Господа Іисуса позаботились, чтобы утромъ немедленно собрались старѣйшины народа, первосвященники и книжники и весь Синедріонъ въ полномъ своемъ составѣ для окончательнаго выслушанія всего дѣла завиненія Іисуса, показанія свидѣтелей и добытыхъ на предворительныхъ засѣданіяхъ суда данныхъ, и произнести окончательвый и безапелляціонный приговоръ надъ Іисусомъ. Какъ только всѣ собрались, ввели Господа Іисуса въ Синедріонъ и подвергли Его окончательному допросу, предложивъ тѣ же вопросы: 1) Ты-ли Христосъ? 2) Ты-ли Сынъ Божій? и Господь Іисусъ подтвердилъ истинность своихъ словъ, сказанныхъ на предварительномъ судѣ Каіафы. Онъ сказалъ имъ: «если скажу вамъ, вы не повѣрите; если же и спрошу васъ, не будете отвѣчать Мнѣ и не отпустите Меня (Лук. 22, 67 сн. Мѳ. 21 23-27). Отнынѣ Сынъ Человѣческій возсядетъ одесную Силы Божіей».
«Итакъ Ты Сынъ Божій? Онъ отвѣтилъ имъ: Я – Сынъ Божій» И сказали послѣ сего: какое еще нужно намъ свидѣтельство? Ибо мы сами слышали изъ устъ Его. И подтвердилъ Синедріонъ все добытое предварительнымъ судомъ Каіафы и постановили окончательный приговоръ: «повиненъ смерти» (Мар. 14, 64). Встали всѣ съ своихъ мѣстъ, связали Іисуса и повели Его изъ Синедріона къ Пилату Игемону въ преторію, безъ разрѣшенія котораго Іудеи не могли никого предавать смерти, потомучто это право у нихъ было отнято и принадлежало только Римскому Кесарю или намѣстнику его, каковымъ и былъ Понтій Пилатъ – прокураторъ Іудеи.
⸭ ⸭ ⸭
Такъ закончился судъ первосвященниковъ и Синедpіона надъ Іисусомъ Христомъ, – судъ кровавый и безпримѣрный въ исторіи человѣчества по недобросовѣстности судей и законнаго производства, потому что, вопреки закону и обычаю, судъ былъ веденъ ночью; свидѣтели были подысканы за деньги самими судьями; лжесвидѣтельства ихъ были настолько несостоятельны, что не могли быть признаны достоточными и самими неправедными судьями; перекрестный допросъ свидѣтелей и подсудимаго съ цѣлію сбить обвиняемаго въ его защитѣ не дозволялся закономъ; прибѣгаютъ къ клятвѣ съ цѣлію вынудить у подсудимаго признаніе, и на основаніи признанія произносятъ приговоръ, не давая подсудимому законнаго срока (24 часа) для оправданія, что было предоставлено закономъ и послѣ произнесенія приговора. И все это зависти ради.
⸭ ⸭ ⸭
Было утро пятницы, когда привели связаннаго Іисуса къ Понтію Пилату. Приведшіе Его не вошли къ язычнику въ преторъ – обычное судейское мѣсто, чтобы не оскверниться, такъ какъ вечеромъ того дня надлежало вкушать пасху. Заслышавъ шумъ пришедшихъ, Пилатъ самъ вышелъ къ нимъ и, увидя Узника, спросилъ: «въ чемъ обвиняете вы сего Человѣка?» т. е. подлежитъ ли сей Узникъ суду Римскаго Прокуратора и, если подлежитъ, то какая Его вина? Не хотѣлось Іудейскимъ судьямъ, чтобы прокураторъ ввязался въ это ихъ темное дѣло, такъ какъ разсмотрѣвши онъ могъ перерѣшить дѣло, отмѣнить приговоръ и самихъ судей подвергнуть законной карѣ за лжесвидѣтельства и допущенную неправду, потому что римскій законъ никого не судилъ, не предоставивши подсудимому средствъ къ оправданію. А потому они дерзко и рѣшительно отвѣтили Пилату: «если бы Онъ не былъ злодѣй, мы не привели бы Его къ тебѣ!» Другими словами: мы требуемъ отъ тебя только утвердить нашъ уже состоявшійся приговоръ. Тогда не безъ ироніи прокураторъ сказалъ имъ: «такъ возьмите же Его вы и по закону вашему судите Его», и тѣмъ тонко напомнилъ имъ, что они подданные Кесаря, а онъ, какъ прокураторъ Іудеи, имѣетъ право требовать отъ нихъ изложенія вины сего Узника, потому что имъ не позволено никого предавать смерти. И тогда они начали излагать вины приведеннаго на судъ Узника, но далеко не тѣ, по которымъ Онъ былъ осужденъ на смерть Синедріономъ. Они знали, что то, въ чемъ они завинили Іисуса для судьи-язычника было не убѣдительно, слабо и ничтожно, какъ мечта подсудимаго и словопреніе судей, а потому и придали на судѣ Пилата своему завиненію политическій характеръ и старались выставить Іисуса, какъ опаснаго и вреднаго человѣка для государства и Римскаго Кесаря. «Мы нашли, говорили они, что Сей Іисусъ развращаетъ народъ нашъ, запрещаетъ давать подать Кесарю и называетъ себя Христомъ-Царемъ».
Обвивеніе важное: равносильно политической измѣнѣ и оскорбленію величества Римскаго Кесаря. Представитель и охранитель Римской власти въ Палестинѣ среди іудеевъ равнодушнымъ къ этому завиненію оставаться не могъ. Потребовалъ Узника къ себѣ въ преторъ на допросъ и спросилъ Его: «Ты Царь Іудейскій?» и Господъ Іисусъ отвѣтилъ ему вопросомъ: «отъ себя ли ты говоришь это, или другіе сказали тебѣ о Мнѣ?» т. е. какъ ты самъ мыслишь, называя Меня Царемъ, по iудейски, согласно съ тѣмъ, какъ предсказывали пророки о чаяніи Израиля – Мессіи Царѣ? «Развѣ я іудей, отвѣтилъ Пилатъ. Твой народъ и первосвященники предали Тебя мнѣ. Что ты сдѣлалъ?» Тогда Господь Іисусъ, въ успокоеніе Римскаго прокуратора, сказалъ: «царство Мое не отъ міра сего, т. е. ни Кесарю, ни его власти, ни Римскому народу не грозитъ ни какая опасность, потому что царство Мое не отъ міра сего, не похоже на земныя царства. Если бы оно было отъ міра сего, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не былъ преданъ іудеямъ. Но царство Мое не отъ міра сего. Пилать, желая надлежаще уяснить себѣ странныя, но не стратныя, слова узника, переспросилъ Его: «Итакъ Ты царь?» и услышалъ: «ты правду говоришь: «Я царъ», но не въ политическомъ смыслѣ. Царство Мое не земное, царство Мое небесное, царство Мое есть возвѣщеніе истины. «На то Я родился, на то пришелъ въ міръ, чтобы свидѣтельствовать объ истинѣ. Всякій, кто отъ истины, слушаетъ гласа Моего». Пилатъ послѣ такого отвѣта окончательно убѣдился, что этотъ Узникъ, выдающій себя за какого-то царя не земнаго царства, совершенно не спасень ни для Кесаря, ни для іудеевъ. Онъ просто какой то мечтагель и учитъ о какой-то истинѣ. «А что есть истина?» – спросилъ Цилатъ, для котораго, какъ язычника и судьи, это слово было странно и смѣшно, потому что онъ не зналъ никакой другой высшей истины, кромѣ юридической и логической, и то искаженной среди развращеннаго языческаго міра, – вышелъ къ первосвященникамъ, старѣйшинамъ и народу и объявилъ: «я никакой вины не нахожу въ этомъ человѣкѣ». Тогда поднялся дерзновенный шумъ и первосвященники начали завинять Іисуса со многомъ. Но Іисусъ ничего не отвѣчалъ. И спросилъ Его Пилатъ, пораженный дивнымъ терпѣніемъ и молчаніемъ Его: «смотри, сколько противъ Тебя обвиненій и Ты ничего не отвѣчаешь? (въ Свою защиту)» Но Господь Іисусъ не далъ Ему отвѣта. То была власть тьмы. Игемонъ смутился.
Въ смущеніи же нерѣдко человѣкъ неожиданно хватается за что-нибудь случайное и подходящее, чтобы выйти изъ неловкаго положенія, и Пилатъ, когда услыхалъ отъ первосвященниковъ, что Іисусъ развращаетъ народъ, уча по всей Іудеѣ, начиная отъ Галилеи до сего мѣста, ухватился за слово «Галилея» и спросилъ, развѣ Онъ Галилеянинъ? Такъ разбирательство Его дѣла мнѣ и не подлежитъ. Тамъ есть свой правитель Иродъ, – пусть онъ разбираетъ и судитъ, хотя очень хорошо сознавалъ, что Иродъ безъ римскаго Игемона не могъ ни кого осуждать на смерть. Но это онъ сдѣлалъ въ двоякомъ соображеніи: во первыхъ – желая избавиться отъ назойливости безпокойныхъ іудеевъ и ихъ узника, а во вторыхъ – оказать честь Ироду, съ которымъ онъ былъ во враждѣ, и чрезъ это подать руку примиренія, что и достигнуто. «И сдѣлались въ тотъ день Пилатъ и Иродъ друзьями между собою».
И привели Господа Іисуса къ Ироду. Что же могъ сдѣлать Иродъ? Конечно, ничего, въ силу своего зависимаго положенія, не смотря на многія завиненія первосвященниковъ и книжниковъ. Онъ удовлетворилъ лишь свое пустое любопытство, посмотрѣлъ на великаго Пророка и Чудотворца, хотѣлъ видѣть отъ Него какое-либо чудо и предлагалъ Іисусу вопросы; но Господь Іисусъ ничего не отвѣчалъ ничтожному совопроснику. Тогда онъ выразилъ полное презрѣніе къ Узнику, нарядилъ Его въ свѣтлую одежду, въ каковыя обыкновенно облекались римскіе кандидаты на высшія правительственныя должности, въ знакъ насмѣшки и невиновности Іисуса, и, уклонившись отъ разбирательства дѣла, въ свою очередь, въ знакъ уваженія къ Пилату-Игемону обратно отослалъ къ нему Узника, какъ представителю власти Кесаря, отъ котораго исключительно зависѣла жизнь или смерть подсудимаго.
⸭ ⸭ ⸭
И снова Пилатъ долженъ былъ взяться за дѣло и судить Іисуса, въ Которомъ никакой вины не находилъ, а потому вторично объявилъ собравшимся первосвященникамъ, начальникамъ и народу: «Вы привели ко мнѣ человѣка сего, какъ развращающаго народъ: и вотъ я при васъ изслѣдовалъ и не нашелъ виновнымъ сего человѣка ни въ чемъ томъ, въ чемъ вы Его обвиняете. И Иродъ также. Ибо я посылалъ Его къ нему, и ничего не найдено въ Немъ достойнаго смерти. Итакъ, наказавъ Его, отпущу».
Вотъ первая судейская ошибка и первая незаконная уступка со стороны Пилата злобѣ враговъ Іисуса, за которой, какъ по наклонной плоскости, послѣдовали другія и еще большія устпуки, по мѣрѣ настойчивости первосвященниковъ. Пилатъ впадаетъ въ нерѣшительность, видимо колеблется, входитъ въ компромиссъ, допускаетъ двуличность въ дѣйствіяхъ и наконецъ, при напорѣ враждебной силы, впадаетъ окончательно въ нравственную трусость и произноситъ, изъ боязни за свое положеніе предъ Кесаремъ, смертный приговоръ надъ Тѣмъ, въ невинности Котораго былъ глубоко убѣжденъ...
«Итакъ, наказавъ Его, отпущу», угодливо заявилъ онъ, когда имѣлъ полное право освободить невиннаго отъ всякаго наказанія, признавъ завиненіе Его не добросовѣстнымъ и преступнымъ. Но нѣтъ, онъ колеблется и предлагаетъ далѣе на выборъ: «кого отпустить – Іисуса Царя Іудейскаго или разбойника Варавву?» И не трудно предвидѣть отвѣтъ. Сами первосвященники кричали и народъ научили кричать, чтобы Пилатъ отпустилъ имъ Варавву; а Іисуса погубилъ. «Варавву, Варавву отпусти», кричали они.
Пилатъ въ недоумѣніи спрашиваетъ: «Что же мнѣ сдѣлать съ Іисусомъ? Что хотите, чтобы я сдѣлалъ съ Тѣмъ, котораго вы называете Царемъ Іудейскимъ?» И безсознательно для себя самаго представитель Кесаря, который имѣлъ право надъ жизнію и смертію виновнаго, спрашиваетъ: «Что ему дѣлать? Что хотите, чтобы я сдѣлалъ?» – становится подсудимымъ, а народъ, первосвященники и книжники судьями его, и диктуютъ ему свою волю, ибо всѣ закричали: «Распни Его! Расини! Казнии Его! Варавву же отпусти!» И продолжали съ великимъ крикомъ требовать, чтобы Іисусъ былъ распятъ, и превозмогъ крикъ ихъ. И Пилатъ рѣшилъ быть по ихъ прошенію. Варавву отпустилъ, а Іисуса подвергъ бичеванію, разсчитывая послѣ окровавленнымъ видомъ Іисуса воздѣйствовать на чувство ожесточенвыхъ враговъ Его и отпустить Іисуса. Но это было только новою ошибкой со стороны Пилата, и эта мѣра привела къ обратному дѣйствію. Лишь только Пилатъ вывелъ къ народу Іисуса окровавленнаго и, ради насмѣшки, въ тервовомъ вѣнцѣ и багряницѣ, и сказалъ: «Се человѣкъ!» Т. е. вотъ Человѣкъ, котораго вы считаете столь опаснымъ и для себя и для Римской власти. Смотрите, какое жалкое ничтожество Онъ представляетъ теперь изъ Себя! Итакъ довольно! И я отпущу Его... Но, увидѣвъ Іисуса и уразумѣвъ желаніе Пилата, они съ яростію закричали: «распни, распни Его!»
«Возьмите Его вы и распните; а я не нахожу въ немъ вины». И сказали они тогда Пилату: «мы законъ имѣемъ и по закону нашему онъ долженъ умеретъ, потому, что сдѣлалъ Себя Сыномъ Божіимъ». Пилатъ убоялся ярости народной и въ суевѣрномъ страхѣ предъ Сыномъ Божіимъ, снова спрашиваетъ Іисуса: «откуда Ты?» – потому что величіе Узника его поражало. Но Господь Іисусъ не далъ ему отвѣта. Безмолвіе Узника повергаетъ долу Римскаго властителя и съ смущенной совѣстію онъ говоритъ: «Мнѣ ли не отвѣчаешь? Не знаешь ли, что я имѣю власть распять тебя, и власть имѣю отпустить тебя?» и не зналъ, какъ освободить Iисуса, убѣжденный въ Его невинности.
А когда Іудеи закричали: «Если отпустишь Его, ты не другъ Кесарю. Всякій, дѣлающій себя царемъ, противникъ Кесаря», Пилатъ пришелъ окончательно въ трепетъ, упалъ духомъ, вступаетъ въ сдѣлку съ своей преступной совѣстію, умываетъ руки въ знакъ своей невинности: «неповиненъ я въ крови праведника сего. Смотрите сами!» И въ угоду злобѣ Іудеевъ, дорожа своимъ положеніемъ прокуратора Іудеевъ болѣе, чѣмъ правдой законной и чистотою совѣсти, при яростномъ крикѣ народа: «кровь Его на насъ и дѣтяхъ нашихъ», покривилъ душой, и, чтобы избавиться отъ дальнѣйшей умучившей его судебной процедуры, желая сдѣлать, для обезпеченія своего положенія, угодное народу, предалъ Господа Іисуса въ ихъ волю, на распятіе.... и распяли.
Такъ совершился безпримѣрный въ исторіи человѣчества судъ Пилата надъ Господомъ Іисусомъ. Правда законная попрана, преступная же власть тьмы торжествуетъ свою побѣду.
⸭ ⸭ ⸭
Но, сдѣлавъ угодное Іудеямъ, за что же собственно Пилатъ, убѣжденный въ невиновности Іисуса, осудилъ Его на смерть? Ради угодливости представитель власти Кесаря и Римскаго закона не могъ же играть закономъ, и надо предполагать, что какое-нибудь, хотя бы формальное, основаніе у Пилата было къ осужденію Іисуса на смерть?
Послѣ разсмотрѣнія всей судебной процедуры надъ Господомъ Іисусомъ, ничего нельзя отвѣтить на данные вопросы. Пилатъ вѣрилъ въ невиновность Іисуса и былъ убѣжденъ въ Его неопасности, и тѣмъ неменѣе отступилъ отъ этой увѣренности, и, разъ отступивши, запутался въ тенетѣ беззаконій преступной своей совѣсти и обезсиленный въ борьбѣ былъ подавленъ властію тьмы и предалъ кровь неповинную. Онъ думалъ тѣмъ предотвратить могущій быть бунтъ и востаніе со стороны Іудеевъ, что равносильно политической измѣнѣ Кесарю, милостію котораго онъ держался. «Не другъ Кесарю» страшно звучало въ его ушахъ и съ болью отдавалось въ сердцѣ. Такъ лучше сдѣлать угодное Іудеямъ, не нарушая спокойствія въ странѣ, лучше быть другомъ Кесаря и пожертвовать ради сего однимъ ничтожнымъ Евреемъ, вообразившимъ Себя царемъ какого-то не земнаго царства, чѣмъ все это потерять, нарушить миръ въ странѣ и себя уничтожить. Вотъ къ какому парадоксальному выводу могла привести Пилата преступная совѣсть; а разъ преступленіе допущено, и выхода уже не было.
⸭ ⸭ ⸭
Итакъ изъ всей судебной процедуры надъ Господомъ Іисусомъ на Синедріонѣ и у Пилата получается общій выводъ такой: «Господь Іисусъ Христосъ былъ судимъ двумя судами: церковнымъ – Іудейскимъ и свѣтскимъ – Римскимъ. Оба судопроизводства были недобросовѣстны, судьи того и другаго были неправедны, показанія свидетелей ложны, но формальность соблюдалась съ натяжками въ томъ и другомъ судѣ, и Іисусъ Христосъ осужденъ на смерть, въ угоду злобѣ враговъ, за то, что выдавалъ Себя Сыномъ Божимъ. Мессіей, Христомъ Царемъ. «Нѣтъ у насъ царя, кромѣ Кесаря» раздавалось въ ушахъ Пилата слово первосвященниковъ! Слово страшное: въ немъ и сила тьмы. (См. пос. Законодательст. Моисея и тракт: судъ надъ I. Хр. – изслѣд. Лопухина. СПб. 1882).
Е. Зефировъ.
«Уфимскія Епархіальныя Вѣдомости». 1899. № 7. Отд. Неофф. С. 331-346. Перепеч.: «Костромскія Епархіальныя Вѣдомости». 1903. № 6. Отд. II. Ч. Неофф. С. 139-152.
