Проф. Николай Ивановичъ Ивановскій – Океанъ и корабль (Притча).
«Таинственный образ Церкви». Надкупольная фреска м-рь Зограф, Афон, 1817 г. Фото. А. А. Непша. 2006 г.
Выражается благодарность Андрею Алексеевичу за предоставление снимка.
Океанъ – безбрежная пучина воды. Поднялся штормъ, разбушевался океанъ, и воды его покрыли всю землю. Но дабы не всѣмъ погибнуть, Хозяинъ земли и Господь людей повелѣлъ одному вѣрному Своему слугѣ построить корабль и спасаться въ немъ отъ потопленія съ его семействомъ, – взявъ съ собою и по нѣсколько паръ всѣхъ видовъ животныхъ, чтобы не пресѣкся ихъ родъ. И спаслись бывшіе въ кораблѣ отъ потопа. Все остальное потонуло и погребено въ волнахъ морскихъ.
Прошли тысячи лѣтъ, отъ спасшихся размножились племена и языки, но угрожалъ новый потопъ въ беззаконіяхъ. И вотъ Хозяинъ послалъ уже Сына Своего устроить новый корабль и принять на него не одно семейство, а всѣхъ, кто того пожелалъ бы, – сколько бы ихъ ни было, – принять и вести ихъ на немъ къ тихой пристани.
И трудами, потомъ и кровію Сына выстроенъ такой корабль, въ которомъ могъ бы вмѣститься весь міръ. Крѣпость же этого корабля такова, что устоитъ онъ во всѣ вѣки вѣчные, что не разрушатъ его никакія бури и штормы, не потопятъ никакія силы вражій, и теперь, и всегда онъ крѣпокъ такъ же, какъ былъ крѣпокъ и въ началѣ, только что на воду спущенный. Словомъ: корабль этотъ въ милліонъ разъ и обширнѣе, и прочнѣе стараго ковчега. И запасено на кораблѣ все необходимое для жизни въ изобильномъ количествѣ на все время плаванія. И приставлены для его управленія уполномоченные Сыномъ кормчіе, чтобы вести корабль по бурной морской пучинѣ, оберегая его и отъ камней подводныхъ, и отъ вѣтровъ буйныхъ.
И собрались въ него вѣками люди со всѣхъ странъ и отъ всѣхъ народовъ земли. Между принятымъ на корабль народомъ всякіе оказались: и сильные и слабые, и чистые и нечистые, и благонравные и безчинные, и послушные и непокорные. И если бы корабль ими держался, то онъ давно былъ бы расшатанъ и погрузился въ бездну моря. Держитъ и хранитъ его Самъ Хозяинъ, зная, какъ дорого обошлась Его постройка Сыну Его, Который душу Свою положилъ на это дѣло. И жаль Ему слабыхъ и немощныхъ, въ кораблѣ находящихся, коихъ и Самъ Онъ возлюбилъ, какъ Свое достояніе. И содѣлалъ Онъ кормчихъ Своихъ и врачами, устроивъ для всѣхъ болящихъ лечебницу съ разнообразнѣйшими лѣкарствами, и терпкими и мягкими, и сильно дѣйствующими и успокоивающими, чтобы омывать нечистоту и возстановлять силы пловцовъ. Только буйство и возстаніе побуждали удалять съ корабля непокорныхъ, если они не хотѣли смириться, позоря корабль и думая, что имъ самимъ можно и болѣе крѣпкій и удобный построить, и лучшими людьми населить. Трудно кормщикамъ и правителямъ (было и есть) ладить и справляться съ такими буянами. Но и буйство и борьба также были предусмотрѣны, и даны на этотъ случай правила. Не мало непокорныхъ въ теченіе вѣковъ удалились съ корабля по разнымъ поводамъ и причинамъ, не мало настроили они своихъ кораблей и корабликовъ, полагая въ своемъ самомнѣніи, что они лучше и прочнѣе. Самомнѣніе происходило и развивалось тѣмъ болѣе, что многіе изъ нихъ и сами занимали нѣкогда видныя мѣста въ управленіи хозяйскимъ кораблемъ. Иные запаслись съ него и пищей, приняли и нѣкоторые порядки, такъ что ихъ корабли и кораблики по внѣшнему виду похожи были на настоящій, несокрушимый корабль. Другіе предпочли безъ истинной пищи остаться, вообразивъ, что могутъ питаться другими способами. Такъ цѣлые вѣка плыли и плывутъ эти, людьми построенныя, разновидныя суда, въ кучу перемѣшанныя, плывутъ, соперничая другъ съ другомъ, въ надеждѣ перегнать одинъ другого, чтобы выдти на просторъ. Иныя, впрочемъ, совсѣмъ уже затерялись и исчезли, такъ что теперь лишь немногіе кое-что знаютъ о нихъ, по сохранившимся преданіямъ.
Случилось, что и изъ того отдѣленія корабля, которое считалось наиболѣе обширнымъ и благоустроеннымъ, ушло немало людей, покинувъ корабль. Въ сущности, вышло недоразумѣніе въ томъ, что понадобилось для единообразія перемѣнить нѣкоторые сосуды для пищи и сдѣлать незначительныя исправленія въ домашнемъ обиходѣ. Чрезъ мѣру дорожа этими сосудами, видя въ нихъ едва не самую пищу, или думая, что въ другихъ сосудахъ пища будетъ портиться, а также и по укоренившейся къ своему домашнему обиходу привычкѣ, недовольные вдругъ заговорили, что въ кораблѣ появилась течь, его заливаетъ уже волнами и врагъ плѣнилъ его, – хотя въ глубину корабля даже и не опускались, чтобы посмотрѣть, есть ли на самомъ дѣлѣ опасность, да и врага при всемъ тщаніи отыскать не могли. Сказали имъ про все это кое-кто другіе изъ неопытныхъ въ дѣлѣ корабельнаго строительства приставниковъ, частію по своей неопытности, а болѣе потому, чтобы запугать и произвести смуту; и многіе этому повѣрили. И удалились, и были удалены они съ корабля, какъ смутьяны. Ушли съ ними кое-кто и изъ корабельныхъ младшихъ правителей, захватили кое-что и изъ пищи и принялись было строить свой общій для всѣхъ корабль. Но постройка не пошла согласно. Разбрелись строители въ разныя стороны и небольшими кучками стали строить и настроили досчатыхъ лодочекъ, безъ руля и вѣтрила, вручивъ ихъ случайнымъ вожатымъ, самоувѣренно пустившимся въ путь морской. Стало разметывать лодочки и заливать волнами, понастроили новыхъ, еще менѣе вмѣстительныхъ и прочныхъ, и такъ постоянно все передѣлывали, да налаживали, дѣйствуя совсѣмъ уже ощупью и плывя только по вѣтру и по теченію. Къ вящшему ужасу иные даже на доску, или на бревно усѣлись со своимъ духовнымъ скарбомъ. И плыветъ вся эта пестрая, неупорядоченная флотилія вблизи корабля, окружая его со всѣхъ сторонъ, одушевленная недружелюбнымъ другъ къ другу чувствомъ и общею только враждою къ оставленному ими кораблю. Эта общая вражда и связываетъ ихъ между собою, да еще нѣкоторые принятые всѣми обычаи, не препятствующіе, впрочемъ, сводить болѣе крупные личные счеты... А посреди этого держитъ путь и крѣпкій, несокрушимый корабль и чудно высится надъ всѣмъ окружающимъ, На верху его сіяетъ знамя Хозяйскаго Сына, и высоко и крѣпко держитъ онъ свои паруса, направляя путь къ пристани по врученному и провѣренному компасу и имѣя тысячи свидѣтелей, достигшихъ уже берега. И слышны съ корабля голоса скорби управителей и другихъ пловцовъ объ окружающихъ, и готовы они для каждаго спустить трапъ и принять на корабль всѣхъ желающихъ, опасность почувствовавшихъ. И многіе, убѣдившіеся въ своей опасности, спѣшатъ на корабль, сопровождаемые проклятіями, но принимаются на корабль съ благословеніями. Тамъ, чтобы не смущать ихъ совѣсти, для желающихъ приготовлены и старые сосуды, изъ которыхъ отцы ихъ привыкли вкушать пищу, и отведено отдѣльное нѣсколько помѣщеніе.
Но отъ близости тѣхъ, которые ушли съ корабля и со всѣхъ сторонъ ею окружаютъ, бываютъ опасности и для самого корабля. Опасности эти въ томъ, что они дружнымъ хоромъ и громкимъ крикомъ смущаютъ тѣхъ, которые выходятъ на корабельную палубу, будучи чѣмъ-нибудь недовольными, корабельными порядками или поведеніемъ нѣкоторыхъ пловцовъ. «У насъ, у насъ, спасеніе», слышится со всѣхъ сторонъ, «у васъ же погибель. Корабль вашъ дырявый!». При этомъ, для усиленія смущенія мало понимающихъ дѣло, выставляютъ въ своихъ лодочкахъ напоказъ что-нибудь наиболѣе красивое и привлекательное, скрывая ничтожество своихъ суденышекъ и ихъ пустоту. И этотъ повсюдный, неумолкающій шумъ до того мутитъ души нѣкоторыхъ, что они, очертя голову, безъ всякаго размышленія о прочности судовъ, съ коихъ слышится хвастливый призывъ, бросаются въ воду и переплываютъ на первое попавшееся судно, плѣненные блескомъ мишурной красоты, – куда и принимаются. Такъ и корабль теряетъ часть своихъ пловцовъ, къ огорченію его кормчихъ и приставниковъ.
Для ушедшихъ съ корабля начинается новая жизнь. Одни плывутъ съ закрытыми глазами, развивая лишь непріязненное по отношенію къ кораблю чувство. Другіе, подмѣтивъ, что судно, на которое они попали, и непрочно, и пусто, переплываютъ на другія суда, которыя кажутся имъ болѣе устойчивыми, и такъ странствуютъ едва не всю жизнь, въ горькомъ разочарованіи. Третьи, чтобы успокоить себя, всю вину сваливаютъ на корабельныхъ правителей, что если не ихъ, то предковъ ихъ (и про предковъ вспомнятъ) – они сами выгнали съ корабля, – забывъ причину изгнаиія и не только не сожалѣя о семъ, но и похваляясь еще этимъ и какъ бы находя въ немъ опору и безопасность плаванія. Является такимъ образомъ невообразимая путаница измышленій, въ коей на мѣсто внутреннихъ положительныхъ основъ надежды и упованія поставляется нѣчто внѣшнее, чуждое и при томъ отрицательное: – воображаемыя лишь ошибки и погрѣшности другихъ, безъ разсужденія о томъ, что самъ-то я и гдѣ я нахожусь.
Бываютъ и затишья въ морѣ, когда не трудно переплыть на корабль, хотя бы только для временнаго обозрѣнія. И кормщики корабля приглашаютъ осмотрѣть его, чтобы убѣдиться въ его прочности.
Съѣзжаются на корабль со всѣхъ сторонъ, но начинаютъ разсматривать и изслѣдовать не основу корабля, не прочность его постройки, не правильность компасовъ и не довольство въ содержаніи плывущихъ на немъ, а внѣшнюю только чистоту и опрятность въ помѣщеніяхъ, да наружную красоту пловцовъ, – что въ громадномъ кораблѣ, при милліонахъ пловцовъ, далеко не всегда можетъ соблюдаться отъ причинъ, до безконечности разнообразныхъ. – И вотъ замѣтятъ, напримѣръ, пятно на стѣнѣ, или небольшую царапину, – прочности корабля нимало не вредящую, или недостаточную въ помѣщеніяхъ чистоту, сейчасъ же на это и станутъ указывать, съ посмѣяніемъ и хвастовствомъ, что у нихъ-де больше чистоты и строгости. Увидятъ многоразличными недугами болящихъ, тоже на нихъ остановятся, съ попреками, что у нихъ такихъ нѣтъ, а не подумаютъ того, что для всѣхъ этихъ болящихъ имѣется и лечебница, въ коей и язвы цѣлятъ, и нечистоты очищаютъ. Еще: обратятъ вниманіе на нѣкоторые несущественные порядки и обычаи въ жизни и управленіи, всегда измѣняемые, – которые имъ не въ привычку, то прямо нападутъ на нихъ, выставляя прежніе порядки, какъ исключительно правильные и законные, – хотя у нихъ самихъ этихъ стародавнихъ порядковъ, за кои ратуютъ, по самому устроенно ихъ корабликовъ и лодочекъ и по способу плаванія, – также нѣтъ, да и быть не можетъ. Вспомнятъ даже, наконецъ, о старыхъ пятнахъ и царапинахъ, которыхъ уже и нѣть, – пятна вычищены, царапины задѣланы, – и это поставятъ за счетъ, да еще за какой счетъ? – едва не за измѣну Строителю корабля! И такъ, все будутъ искать и отыскивать въ кораблѣ только одно нехорошее, думая этимъ и оправдаться, скользя по поверхности, измышлять придирки ко всему, къ чему только возможно, и не желая и взглянуть на внутреннюю прочность корабля и на богатство его, перешедшее по наслѣдству отъ Сына Хозяина и Владыки. Когда же кормчіе и другіе, болѣе опытные и понимающіе дѣло, пловцы станутъ на это именно указывать, а вмѣстѣ съ тѣмъ и на страшную опасность плыть на ничтожныхъ, дырявыхъ въ самомъ днѣ суденышкахъ, или на плотахъ, наскоро сколоченныхъ, то это постараются замять, замолчать, или заговорить о какихъ-либо исключительныхъ, временныхъ, частныхъ случаяхъ, а въ концѣ концовъ объ особой помощи и милости Того, Кто ради безопасности и корабль построилъ, потребуютъ отъ Него какъ-бы новаго чуда при своемъ плаваніи, – забывая, или знать не желая, что новыя чудеса если и совершаются, то по молитвѣ смиренныхъ и вѣрныхъ слову Строителя, а не по легкомысленному требованію горделиваго ума и извращенной, необузданной воли. Потребуютъ, такимъ образомъ и, дѣйствительно, требуютъ какой-то новой любви отъ Возлюбившаго уже до смерти, и притомъ любви во имя своего противленія, непослушанія и самоволія, во имя презрѣнія всего того, что уже и предлагается, какъ даръ любви...
Однако для многихъ и берегъ виденъ, для многихъ и изъ насъ, совершающихъ еще плаваніе. Не въ одно время придется пассажирамъ выходить на него. На какой же берегъ и съ чѣмъ мы выйдемъ, если будемъ плыть въ великомъ кораблѣ, и съ чѣмъ выйдутъ плывущіе на лодочкахъ, или на бревнахъ? Когда придетъ и наша очередь выходить на пристань, на кораблѣ насъ вымоютъ и вычистятъ, и хлѣбъ для жизни въ будущемъ дадутъ, а когда пристанемъ, то съ миромъ всѣхъ насъ и отпустятъ и высадятъ на тотъ берегъ, гдѣ Царскія палаты и вокругъ нихъ обители многи для всѣхъ, съ корабля сошедшихъ. Въ обителяхъ этихъ уже сонмы людей, прежде насъ достигшихъ пристани. Примутъ тамъ и насъ, если мы не настолько сильно загрязнились въ пути, – въ коемъ масса и дыму, и пыли и всякой грязи, что и отмыть-то все было невозможно; а главное, если не потеряли упованія въ непреложные завѣты Кораблестроителя, что пролитая Имъ кровь все очищаетъ. Тогда и за очищеніе оставшейся еще нечистоты молиться будутъ и тѣ, кому плыть еще суждено далѣе, и тѣ, которые поселены уже во многихъ обителяхъ, молиться будутъ о насъ, какъ о соблюдшихъ вѣру и сохранившихъ упованіе. Это ли еще не послѣдняя для насъ милость?!..
А что же съ тѣми, которые ушли съ корабля и совершаютъ плаваніе въ своихъ лодочкахъ? Кто прежде всего поручится, куда ихъ выброситъ волнами, – на мягкій ли и удобный для восхожденія берегъ, или прибьетъ силою вѣтра и морского теченія къ каменистой скалѣ, вблизи бушующихъ буруновъ? А потомъ, съ чѣмъ ихъ выпустятъ на берегъ? – Вѣдь съ тою же отягощающей нечистотой, какая успѣла накопиться за время плаванія, – безъ хлѣба, одѣтыми въ лохмотья ничтожныхъ заслугъ! Въ силахъ ли они взобраться тогда на голую скалу, а и взобравшись, куда пойдутъ и въ какомъ видѣ покажутся? Кто, наконецъ, и чѣмъ прикроетъ ихъ наготу и въ какія обители поселятъ ихъ?.. Кто въ состояніи отвѣтить на подобные вопросы?.. Все темно кругомъ и нѣтъ просвѣта. Древніе адъ называли именно темйнмъ мѣстомъ, гдѣ хотя и есть огонь, но онъ только жжетъ, но не свѣтитъ. Если же теперь на устахъ таковыхъ слова о милости всепрощенія и надежды на одну такую непонятную милость, то не нужно забывать, что «всякъ грѣхъ и хула отпустится человѣкомъ. И иже аще речетъ слово на Сына человѣческаго, отпустится ему, а иже речетъ на Духа Святаю, не отпустится ему ни въ сей вѣкъ, ни въ будущій» (Матѳ. 12, 32-33). А послѣднее слово и хула на Духа Святаго въ томъ и состоитъ, что человѣкъ или отчаянію предается о своемъ спасеніи, или же наоборотъ – излишне и легкомысленно надѣется на Божіе милосердіе, не заботясь о своемъ спасеніи при посредствѣ указанныхъ ему способовъ.
Вразумительна ли притча сія? Тѣ, которые пожелаютъ размыслить, думаю, безъ труда могутъ понять ее, а тѣ, которые не захотятъ понять и даже побоятся, какъ бы не понять, конечно, не уразумѣютъ. Только имѣющіе уши могутъ слышать, а не затыкающіе ихъ.
Профессоръ Н. Ивановскій.
«Прибавленія къ Церковнымъ Вѣдомостямъ». 1902. № 48. С. 1679-1684.
См. также:
