Матушка Евгенія Григорьевна Рымаренко – Воспоминанія о владыкѣ Николаѣ (Парѳеновѣ).
Владыка Николай, еп. Аткарский был прославлен в лике святых по чину священномучеников в соборе Новомучеников и Исповедников Российских Собором Русской Православной Церкви Зарубежом на Архиерейском Соборе 1 ноября (19 октября) 1981 г. По данным информационного центра УВД Владимирской области, епископ Николай скончался в тюрьме Владимира 20 января 1939 г. – ред.
Покойный старецъ оптинскій отецъ Нектарій говорилъ отцу Адріану: «Ищи въ Кіевѣ православнаго епископа и по всѣмъ вопросамъ къ нему обращайся». И случилось такъ, что тамъ же, въ селѣ Холмищахъ, гдѣ послѣднее время жилъ старецъ, мы услыхали отъ двухъ батюшкиныхъ посѣтительницъ, что въ Кіевѣ, дѣйствительно, гдѣ-то живетъ епископъ на покоѣ …
Послѣ кончины старца, въ 1928 году, когда мы жили въ Кіевѣ, приходитъ къ намъ одна знакомая и разсказываетъ, что на Печерскѣ живетъ владыка Николай, что онъ большой молитвенникъ и прозорливецъ. Живетъ онъ, почти никого не принимая и не совершая богослуженій, бывая только въ храмѣ Введенскаго женскаго монастыря.
Намъ страшно захотѣлось побывать у владыки и мы попросили спросить его объ этомъ; но владыка не благословилъ, сказавъ: «Когда нужно будетъ, я самъ пріѣду къ о. Адріану».
Кто же такой былъ владыка Николай? Онъ, будучи архимандритомъ, былъ начальникомъ скита подъ Саратовомъ и былъ тамъ очень почитаемъ и любимъ православнымъ населеніемъ. Кажется, въ 1922 году состоялась его хиротонія въ викарные епископы города Саратова, а въ скорости послѣ этого ему предложено было отдѣломъ культа выѣхать въ Москву и проживать тамъ, какъ и еще многимъ епископамъ. Бѣдный владыка долженъ былъ оставить свой монастырь и поселиться въ Москвѣ. Сначала онъ жилъ у своихъ давнишнихъ духовныхъ дѣтей; потомъ о немъ все больше и больше начали узнавать – онъ сталъ пріобрѣтать все новыхъ и новыхъ почитателей среди вѣрующаго населенія Замоскворѣчья и переѣзжать отъ однихъ къ другимъ; каждый былъ радъ пріютить у себя владыку.
Наконецъ, Святѣйшему патріарху Тихону предписано было властями нѣкоторыхъ епископовъ выселить изъ Москвы въ другіе города. Онъ призвалъ владыку Николая и назвалъ 3 какіе-то города, въ томъ числѣ и Кіевъ, предложивъ ему выбрать для себя мѣсто жительства. Владыка выбралъ Кіевъ и переѣхалъ туда.
Такимъ образомъ, Кіевъ для владыки былъ какъ бы новымъ мѣстомъ ссылки. Ему нужно было жить очень осторожно, не обращая на себя вниманія мѣстныхъ властей.
При владыкѣ жилъ іеромонахъ, келейникъ и двѣ женшины работницы. Они занимали довольно приличную квартиру у одной вѣрующей домовладѣлицы Печерска.
Мы жили тогда въ Кіевѣ (о. Адріанъ былъ высланъ изъ Роменъ), жили въ подвалѣ, вслѣдствіи чего у о. Адріана открылся туберкулезъ легкихъ; его пожалѣла одна дама, у которой былъ домъ въ Китаевѣ, недалеко отъ монастыря; она предложила переѣхать туда, и мы переѣхали. Вотъ въ этомъ-то домѣ и посѣтилъ насъ владыка Николай. Я помню, какъ пришелъ къ намъ келейникъ владыки и сказалъ, что владыка пріѣхалъ помолиться и осмотрѣть Китаевскую пустынь и хочетъ навѣстить о. Адріана. Мы, конечно, очень обрадовались, вышли встрѣчать. Подъѣхалъ извощикъ, и владыка, въ сопровожденіи келейника, вошелъ въ домъ. Помолившись и благословивъ насъ, онъ прошелъ съ о. Адріаномъ въ его комнату переодѣться, такъ какъ страдалъ испариной, какъ и старецъ Амвросій.
Владыка былъ маленькаго роста и горбатенькій, но во всемъ его обликѣ было что-то необыкновенное: какая-то благость, духовность; глаза были большіе, вдумчивые и ласковые, но манеры были повелительныя: чувствовалось, что онъ привыкъ начальствовать и распоряжаться.
Я начала хлопотать по хозяйству, желая получше угостить дорогого гостя. И тутъ, помню, произошелъ такой случай: была у меня хорошая домашняя сдобная булка, но въ ней было положено немного свиного жира. Ставить ее на столъ, или не ставить, вѣдь владыка монахъ? Подумала я, подумала, и все-таки въ числѣ всего поставила. И что же? Владыка все попробывалъ, а къ булкѣ не прикоснулся!
Потомъ, помню, владыка повелъ рѣчь о томъ, что есть матушки такія, что мѣшаютъ своимъ батюшкамъ преуспѣвать въ духовной жизни. Смотря на меня, онъ спросилъ: «А ты не такая?». Я отвѣтила, что не знаю, какая я. Въ общемъ мнѣ Владыка не понравился; я подумала: «почему это онъ сразу сталъ нападать на меня?». Владыка побылъ у насъ и возвратился въ Кіевъ.
Потомъ оказалось, что келейникъ владыки забылъ у насъ его вещи; мнѣ пришлось ихъ относить и побывать у владыки на Печерскѣ. Помню, я подошла къ дому, обнесенному высокимъ заборомъ. Калитка была заперта на задвижку; меня научили искать маленькую дырочку, въ нее просунуть шпильку и, такимъ образомъ поднявъ задвижку, открыть калитку – звонивъ, чтобы не обращать ничьего вниманія на то, что кто-то идетъ къ владыкѣ.
Быстро пройдя дворъ, я вошла въ помѣщеніе, занимаемое владыкой. Первое впечатлѣніе у меня было: чистота, уютъ и какой-то миръ и тишина; чувствовалось, что всѣ живутъ на послушаніи, что это какъ бы маленькій монастырь.
Самъ владыка какъ бы немного юродствовалъ; онъ говорилъ довольно рѣзко, иногда шутилъ. Напримѣръ, меня онъ привелъ въ полное недоумѣніе сказавъ: «Хотите остаться у насъ обѣдать? Если хотите – оставайтесь, а не хотите – уходите». Я не знала, что дѣлать, и съ большимъ смущеніемъ осталась.
Прошло нѣсколько мѣсяцевъ; за это время о. Адріанъ бывалъ у владыки, я же не была. Настало Рождество. Мы всей семьей ѣздили поздравлять владыку съ праздниками; помню, что у меня особеннаго желанія ѣхать не было: я еще относилась къ владыкѣ съ нѣкоторой критикой.
Потомъ сама не замѣтила, какъ произошло то, что я стала чаще и чаще бывать у владыки, и такъ расположилась къ нему, что ничего уже не могла сама рѣшить, или начать, не спросивъ его благословенія и молитвы.
Что же влекло меня къ владыкѣ? Его какое-то особенное обращеніе. Онъ могъ и пошутить и посмѣяться, но онъ умѣлъ выслушать и какъ бы пережить всѣ трудности тогдашней жизни. Онъ умѣлъ ободрить, укрѣпить вѣру въ помощь Божію и вымолить эту помощь.
А вѣдь время тогда было какое трудное, особенно для семьи священника. О. Адріанъ прихода въ Кіевѣ не имѣлъ, сослужилъ о. Михаилу въ Борисоглѣбской церкви на Подолѣ.
Мы жили больше на случайныя присылки прежнихъ прихожанъ изъ Ромнъ. Все время были различныя непріятности. Напримѣръ, получается повѣстка изъ милиціи: завтра въ 8 ч. утра явиться о. Адріану чистить снѣгъ; надо бѣжать, хлопотать, доставать медицинскую справку, что о. Адріанъ боленъ, лежитъ въ постели, при чемъ справка должна быть не отъ частнаго врача, а изъ Красного Креста.
Въ 1929 году арестъ о. Адріана. Какъ поддерживалъ меня тогда владыка, какъ ободрялъ, какъ молился. Какимъ-то чудомъ о. Адріанъ былъ выпущенъ.
Въ 1931 году началась у насъ исторія съ квартирой. Мы тогда уже жили не въ подвалѣ, а занимали двѣ комнаты у знакомой, но домъ, въ которомъ мы жили, перешелъ въ жилкомъ; намъ нужно было искать квартиру у частнаго домовладѣльца, и когда мы ее съ такимъ трудомъ нашли, у насъ ее чуть не отнялъ одинъ человѣкъ, который вошелъ въ нашу квартиру, поставилъ кровать въ одной изъ комнатъ и заявилъ, что квартира его!
Что я тогда пережила: одна съ маленькими дѣтьми – постоянно пьяная компанія за стѣной и крики: «Она гдѣ-то прячетъ своего попа». Я знала, что на дняхъ еще должна пріѣхать изъ больницы жена этого человѣка съ только что родившимся ребенкомъ. Я сознавала наше безвыходное положеніе, наше полное безправіе.
Хозяйка наша, конечно, хотѣла выселить этого вселившагося безъ ея вѣдома квартиранта и имѣть насъ въ своемъ домѣ. Мы съ ней рѣшаемъ, что Поля (няня моихъ дѣтей, которая тогда работала на заводѣ), какъ имѣющая права рабочаго человѣка, можетъ подать въ судъ. Я бѣгу къ владыкѣ въ полномъ отчаяніи, все разсказываю, говорю, что надо брать повѣреннаго; а владыка мнѣ: «какого повѣреннаго, твой повѣренный Николай Чудотворецъ». Я ухожу отъ владыки ободренная, съ нѣкоторой надеждой. Мы служимъ молебенъ святителю Николаю, а на другой день Поля возвращается изъ суда и говоритъ, что дѣло рѣшено въ ея пользу и, что если въ теченіи двухъ недѣль квартирантъ не подастъ кассацію, онъ долженъ освободить квартиру. Черезъ двѣ недѣли квартира была освобождена.
Развѣ это не была милость Божія, защитившая нашу безправную семью молитвами владыки!
Какъ нужны были въ тѣ трудныя времена такіе люди, какъ владыка Николай. Они могли своей глубокой вѣрой, молитвой и авторитетнымъ словомъ поддержать насъ, малодушныхъ и колеблющихся въ вѣрѣ, какъ поддерживалъ меня всегда владыка.
Приходилось тогда переживать и матерьяльныя затруднения. Владыка ихъ какъ то понималъ, и зналъ, когда онѣ наступали. Придетъ къ намъ, бывало, а послѣ его посѣщенія находишь на столѣ два рубля; и смотришь на нихъ, какъ на благословеніе, чтобы выйти изъ матерьяльныхъ затрудненій.
Въ 1933 году была объявлена паспортизація. Съ большими хлопотами архіеп. Сергію удалось добиться, что отдѣлъ Культовъ приписалъ о. Адріана къ Борисоглѣбской церкви, потомъ къ Покровскому монастырю и, наконецъ, къ храму на Аскольдовой могилѣ: если бы это не удалось, надо было бы уѣзжать изъ Кіева.
Я же работала сначала вышивальщицей, потомъ въ разныхъ библіотекахъ и, наконецъ, завѣдующей библіотекой Наркомздрава.
Жизнь была нервная: всегдашній страхъ за о. Адріана; у насъ постоянные обыски, провѣрки подворной книги у хозяйки и разспросы о живущемъ священникѣ, волненія за дѣтей, учащихся въ школѣ. На работѣ всегдашнее нервное напряженіе: «Какъ бы не открылось мое соціальное положеніе, какъ бы не сократили».
Возвратишься домой – а дома пріѣхавшіе богомольцы изъ Роменъ, которые пріѣхали къ своему батюшкѣ Адріану, а офиціально якобы посовѣтоваться съ врачами; опять волненія, да надо и о нихъ подумать и ихъ устроить.
И вотъ, помню, пришла я къ владыкѣ прямо съ работы съ такимъ чувствомъ: «все забыть и успокоиться».
А владыка вдругъ: «Ты знаешь, у насъ уже посолили огурцы и положили капусту». А у меня мысль: «Ну вотъ, очень мнѣ это интересно, довольно и домашнихъ повседневныхъ заботъ». А владыка мнѣ вдругъ: «Да, вотъ ты все хочешь о духовномъ, а батюшка Николай тебѣ о житейскомъ; на вотъ, читай», и даетъ мнѣ что-то изъ твореній святителя Тихона Задонскаго, гдѣ онъ пишетъ что прежде всего надо каждаго человѣка обласкать, напоить и накормить. И невольно вспомнились мнѣ всѣ наши посѣтители и пріѣзжіе, которые такъ докучали. Да, владыка не разъ умѣлъ какъ-то уловить мою мысль.
Съ большимъ трудомъ мнѣ удалось упросить владыку меня исповѣдовать, и объ этомъ я вспоминаю съ большимъ умиленіемъ и благодарностью. Владыка умѣлъ сказать каждому то, что было для него на пользу. Помню у насъ дома собралось нѣсколько человѣкъ, желающихъ познакомиться съ владыкой. Сидѣли, пили чай. Случайно пришла одна молодая замужняя особа. Владыка все говорилъ, говорилъ какъ будто велъ общій разговоръ; а когда онъ уѣхалъ, то оказалось, что все, что онъ говорилъ, было для этой особы: она получила отвѣты на всѣ ее тогда волновавшіе вопросы въ связи съ неладами съ мужемъ и со свекровью.
Помню еще случай съ однимъ діакономъ. У этого діакона, кромѣ трудного обще-церковнаго положенія было тяжелое семейное положеніе: жена была противъ его діаконства. Она была состоятельная женщина, но денегъ мужу не давала; онъ очень нуждался и опустился. А у насъ въ Кіевѣ тогда была одна юродствовавшая Серафима. Ее нѣкоторые признавали за таковую, другіе нѣтъ, но владыка Николай ее все-таки принималъ, когда она у него появлялась. И вотъ эта Серафима прислала діакона Николу къ владыкѣ. Онъ пришелъ въ грязномъ старомъ подрясникѣ и въ очень упадочномъ настроеніи. Владыка его утѣшилъ, но страшно на него напустился, что онъ пришелъ къ нему въ такомъ видѣ: «какой же ты діаконъ? ты такой грязный и идешь въ храмъ, къ Престолу въ такомъ видѣ! Надо купить новый подрясникъ». О. Никола отвѣчаетъ, что денегъ нѣтъ. А вѣдь тогда купить матерьялъ было очень трудно. А владыка свое: «Купи новый подрясникъ, и вотъ тебѣ 20 копѣекъ». Діаконъ повѣрилъ, сказалъ: «благословите», взялъ 20 коп. и ушелъ отъ владыки. Сѣлъ на трамвай и поѣхалъ по направленію своего храма, гдѣ онъ долженъ былъ быть ко всенощной. Но тутъ какъ разъ окончились работы на заводахъ, рабочіе наполнили трамвай, бѣднаго діакона, затолкали: онъ не могъ протискаться, чтобы выйти тамъ, гдѣ ему нужно было, и проѣхалъ нѣсколько остановокъ. Наконецъ, удалось ему выйти. Онъ, бѣдный, пустился бѣжать, потому что уже опаздывалъ къ службѣ. Вдругъ встрѣчаетъ двухъ женщинъ: «Батюшка, батюшка, подожди, у насъ къ тебѣ дѣло».
И просятъ ихъ провести во Флоровскій монастырь. Діаконъ ихъ пожалѣлъ, сказавъ: «хорошо, идемъ, но скорѣе только, а то мнѣ некогда». И вотъ они буквально всѣ бѣгутъ, а по дорогѣ женщины разсказываютъ, что у нихъ горе, умеръ братъ, и они хотятъ во Флоровскомъ монастырѣ заказать сорокоустъ. Добѣгаютъ они до церкви, въ которой служитъ діаконъ, входятъ въ нее и вдругъ говорятъ: «Знаешь, мы уже не пойдемъ въ монастырь, а тутъ у васъ и закажемъ сорокоустъ». Подходятъ къ священнику, отдаютъ деньги ему и просятъ поминать ихъ покойника. И вотъ оказалось, что тамъ было столько денегъ, что сразу же послѣ всенощной діаконъ, получивъ свою долю, увидѣлъ, что онъ можетъ сшить себѣ новый подрясникъ. И онъ черезъ двѣ недѣли пришелъ къ владыкѣ Николаю въ новомъ подрясникѣ.
А сколько я наслышалась о владыкѣ, когда какъ-то навѣстила его въ Москвѣ, куда онъ иногда уѣзжалъ на нѣкоторое время! У однихъ родителей сынишка выздоровѣлъ по молитвамъ владыки, въ другой семьѣ мужъ пересталъ пить и сдѣлался хорошимъ семьяниномъ. Одна женщина разсказывала, что пришла къ владыкѣ и вдругъ увидѣла, что потеряла обручальное кольцо; она страшно разстроилатъ, а владыка послалъ ее искать кольцо на улицѣ. Она отправилась съ полной вѣрой, что найдетъ, и нашла.
Самъ владыка тоже испытывалъ всякія жизненныя непріятности. Насталъ моментъ, когда и ему пришлось быть выселеннымъ изъ занимаемой квартиры; съ большимъ трудомъ іеромонаху съ келейникомъ удалось найти подвалъ и привести его в жилое помѣщеніе. И опять этотъ подвалъ былъ такъ устроенъ, что прійдя чувствовался уютъ и порядокъ, а съ благословенія и по молитвамъ хозяина, люди уходили изъ него, получивъ какъ бы новыя силы и духовную поддержку.
Въ 1934 г. владыка былъ арестованъ, а послѣ того, какъ его выпустили, долженъ былъ уѣхать изъ Кіева.
Передъ отъѣздомъ владыки у него побывали наши уважаемые всѣми батюшки: отецъ Михаилъ и отецъ Александръ. Оба они изъ этой своей прощальной бесѣды съ владыкой вынесли очень много и сказали: «Какую мы теряемъ духовную силу, которая была у насъ въ Кіевѣ, и Господь отнимаетъ ее отъ насъ». Самъ владыка тоже цѣнилъ этихъ нашихъ батюшекъ; онъ иногда бывалъ въ храмѣ о. Александра и любилъ молиться съ нимъ.
Владыка уѣхалъ изъ Кіева въ городъ Киржачъ, городокъ за Троицко-Сергіевской Лаврой, больше чѣмъ въ ста верстахъ отъ Москвы, а это то разстояніе, въ которомъ разрѣшалось жить высланнымъ.
Я бывала у владыки и тамъ нѣсколько разъ, пользуясь своимъ отпускомъ со службы; для меня эти поѣздки были поѣздками какъ бы въ домъ отдыха. Каждая такая поѣздка давала возможность временно забыть всѣ горести, отдохнуть и получить новый притокъ духовныхъ силъ.
Владыка интересовался и разспрашивалъ всегда подробно о нашей жизни и все переживалъ съ нами.
Послѣ закрытія храма Аскольдовой Могилы о. Адріанъ былъ снять съ учета въ отдѣлѣ культовъ «за выѣздомъ». Въ дальнѣйшемъ бы грозило отнятіе паспорта милиціей и высылка изъ Кіева въ трехдневный срокъ; съ благословенія владыки отецъ Адріанъ самъ уѣхалъ въ Нѣжинъ, гдѣ, благодаря тому, что имѣлъ паспортъ еще на рукахъ, смогъ прописаться и жить; конечно, въ Кіевъ уже онъ не могъ возвращаться, какъ высланный и выписанный изъ него.
Гдѣ теперь владыка: живъ, или скончался – неизвѣстно. Думаю, что скончался.
Въ 1936 г. владыка былъ арестованъ въ Киржачѣ, сидѣлъ въ Суздальской тюрьмѣ, а потомъ неизвѣстно куда былъ высланъ.
Память о владыкѣ Николаѣ, я думаю, сохранилась во многихъ сердцахъ какъ саратовцевъ, такъ и москвичей и кіевлянъ, хотя въ Кіевѣ онъ соприкасался съ очень небольшой группой вѣрующихъ.
Евгенія РЫМАРЕНКО.
